Особенности композиции повести временных лет. Повести временных лет летописи – художественный анализ. Литература XI—XII веков. Средневековая русская литература XIII – XIV веков

Жанровое своеобразие "Повести временных лет"

В отличие от фольклора, для которого не характерно смешение различных жанров в рамках одного произведения, "Повесть временных лет" представляла собой свод первичных жанровых образований . В ансамбль летописи входили легенды и предания, сказания и воинские повести, поучения и притчи, знамения и чудеса.

Простейшей и древнейшей формой летописного повествования была погодная запись, которая регистрировала единичные факты истории. Ее основные приметы – документальная точность, предельный лаконизм, отсутствие эмоциональной окрашенности и авторского комментария. Сообщение вводилось в летописное повествование с помощью традиционных формул: "В лѣто 6596 . Священа бысть церки Святаго Михаила манастыря Всеволожа... Том же лѣтѣ иде Святополкъ из Новагорода Турову на княженье. У се же лѣто умре Никонъ, печерьски игуменъ. В се же лѣто взяша болгаре Муромъ".

Нс претендовал на "литературность", преследуя информативную цель, и летописный рассказ, имевший в отличие от погодной записи характер развернутого документального сообщения: "В лѣто 6534. Ярославъ сьвокупи воя многы и приде Кыеву, и створи миръ с братомъ своимъ Мьстиславомъ у Городьца. И раздѣлиста и по Днѣпръ Рускую землю: Ярославъ прил сию страну, а Мьстиславъ ону. И начаста жити мирно и вь братолюбьи, и преста усобица и мятежь, и бысть тишина велика в земли". Написанное по свежим следам события, летописное сообщение сохраняло живые интонации устного рассказа и отражало авторскую оценку происшедшего.

Летописные сказания в составе "Повести временных лет" являются литературной обработкой устного источника, к которому летописец обращался, если под руками не было более достоверного материала. Они восстанавливают дописьменный период русской истории на основе народных преданий, топонимических легенд или дружинного героического эпоса. Для этих рассказов летописи характерны сюжетность и попытка автора создать иллюзию достоверности, заключив легендарную основу в "историческую раму".

Например, в летописном сказании о смерти Олега от своего коня средством документализации повествования служат даты – реальные и символические. Летописец, включая рассказ о смерти Олега в статью иод 912 г., сообщает, что тот "пребысть в лѣта" на войне с греками, а "бысть всѣхъ лѣтъ его княжения 33". История заключения мирного договора между Греческой землей и Русью, извлечения из "Хроники" Георгия Амартола о случаях, когда сбывались предсказания чародеев, – весь исторический контекст был призван свидетельствовать о достоверности описания смерти великого полководца от укуса змеи (согласно другим летописным версиям он умер, "идущю за море", и похоронен в Ладоге). В сказании проявляется авторская оценка изображаемого, каким бы бесстрастным ни казалось повествование. Отношение летописца к полководцу-триумфатору, чей щит красовался на воротах покоренного Царьграда, двойственно. С одной стороны, он запечатлел народное отношение к Олегу через прозвание "Вещий", отразил "плач великий" по поводу его кончины и память о месте погребения князя на горе Щековица, которая пережила века. С другой стороны, уважение к военным победам Олега меркнет в сознании летописца перед безверием человека, возомнившего себя непобедимым врагами и самой судьбой, посмеявшегося над предсказанием волхвов и укорившего их: "То ть неправо молвить волъсви, но все то лъжа есть: конь умерлъ, а я живъ". Конь, согласно древним верованиям славян, – священное животное, помощник и друг человека, оберег. Наступив на череп любимого коня ногой, Олег обрек себя на "злую" смерть, смерть-наказание. О неизбежности трагической развязки читатель предупрежден начальными строками сказания. Летописец связывает действие с приходом осени, что задает тему смерти, и с периодом, когда Олег живет, "миръ имѣя къ всѣмъ странамъ", т.е. когда сто талант полководца оказывается невостребованным.

Близость к житийной литературе обнаруживают рассказы "Повести временных лет" о двух варягах-мучениках, об основании Кисво-Печерского монастыря и его подвижниках, о перенесении мощей святых Бориса и Глеба, о преставлении Феодосия Печерского. Прославляя духовный подвиг первых печерских святых, которые "аки свѣтила в Руськой земли сияху", летописец не может скрыть теневых сторон монашеской жизни. Из летописного "слова" о Матфее Прозорливом известно, что некоторые из братии во время церковной службы "вину створивъ каку любо, исходяше изь церкви, и шедъ в кѣлью и спаше, и не възвратяшеся вь церковь до отпѣтья". Другие же, как Михаил Тольбекович, бежали из монастыря, не выдержав суровой иноческой жизни. Древнерусский писатель объяснял эти случаи отступления от норм христианского благочестия вечными происками дьявола, который то принимает облик "ляха" (поляка, католика) и невидимо для всех, кроме святого, ходит по церкви, разбрасывая "лепки" – цветы, заставляющие монахов спать во время богослужения, то является в монастырь в виде беса, сидящего на свинье, чтобы "восхитить" тех, кто жаждет вернуться в "мир".

С жанром надгробных похвальных слов связаны в летописи некрологические статьи, которые содержат словесные портреты умерших исторических деятелей. Такова летописная характеристика тмутараканского князя Ростислава, отравленного во время пира византийским воином: "Бѣ же Ростиславъ мужь добръ на рать, вьзрастом же лѣиъ и красенъ лицемь, милостивъ убогимъ". Летописная статья иод 1089 г. содержит панегирик митрополиту Иоанну, который был "хитръ книгамъ и учѣныо, милостивъ убогимъ и вдовицамъ, ласкав же всякому, к богату и къ убогу, смиренъ же умомъ и кротокъ, и молчаливъ, рѣчистъ же книгами святыми, утѣшая печальныя, и сякова не бысть преже па Руси, ни по нѣмь не будеть такий". Создавая портрет героя, летописец соблюдал принцип приоритета духовной красоты над внешней, уделяя основное внимание нравственным качествам человека.

Символичны пейзажные зарисовки, встречающиеся в "Повести временных лет". Необычные природные явления толкуются летописцем как знамения – предупреждения свыше о грядущих бедствиях или славе. Пожар в Новгороде древний писатель объяснял нс междоусобной борьбой князей, а тем, что до этого "идс Волхово вьспять дний 5. Се же знамение недобро бысть: на 4-е лѣто погорѣ весь городъ". Знамение 1113 г., когда "осталось от солнца мало, словно месяц вниз рогами", тоже предвещало беду – смерть князя Святополка Изяславича и восстание в Киеве.

В недрах "Повести временных лет" начинает формироваться воинская повесть. Элементы этого жанрового образования присутствуют уже в рассказе о мести Ярослава Святополку Окаянному. Летописец описывает сбор войск и выступление в поход, подготовку к сражению разделенных Днепром противников, кульминационный момент – "сечу злую" – и бегство Святополка. Типичные для воинской повести стилистические формулы пронизывают летописный рассказ о битве Ярослава с Мстиславом в 1024 г.: "Мьстислав же с вечера исполчи дружину, и постави сѣверъ [северян] вь чело противу варягомъ, а самъ ста с дружиною своею по крилома. <...> И рече Мьстиславъ дружинѣ своей: “Поидемь на нѣ”. И поиде Мьстиславъ и Ярославъ противу... И бысть сѣча силна, яко посвѣтяшс мъльнъя и блисташася оружья, и бѣ гроза велика и сѣча силна и страшна".

Мозаичность структуры летописи приводила к тому, что под одним годом в ней помещались сообщения самого разного содержания. Например, в летописной статье 1103 г. рассказывалось о княжеском съезде в Долоб- ске, о нашествии саранчи, об основании князем Святополком Изяславичей города Юрьева, о битве русского войска с мордвою. Что превращает такую "мозаику" исторических сведений в целостное и стройное литературное целое?

Прежде всего это единство тематического ряда : перед нами отдельные вехи истории Руси. Кроме того, изложение материала регулирует погодный принцип: строгая прикрепленность каждого факта к определенному году соединяет звенья в единую цепь. Следует учесть, что составитель "Повести" пользовался средневековой системой летоисчисления, в которой точкой отсчета являлось "сотворение мира" (для перевода в современную систему, где исчисление ведется от Рождества Христова, необходимо вычесть из летописной даты 5508). Стремление летописца "положить числа по ряду", т.е. отобранный им материал изложить в строгой временной последовательности, по мнению ученых, связано с такими характерными чертами общественной жизни Средневековья, как "чинность" и "урядность". В соблюдении порядка древние видели красоту и гармонию, в то время как нарушение привычного ритма в жизни природы, общества, литературы воспринималось ими как проявление безобразного и безнравственного. Хронологическая связь событий в летописи подкреплялась генеалогической – идеей преемственности власти Рюриковичей. Летописец всегда внимателен к тому, какую "отню и дедову" славу наследует правитель Руси, является ли он потомком Олега Гориславича или принадлежит к роду Владимира Мономаха.

Погодный принцип изложения событий имел и определенные издержки. Стягивая к одному году разнородные известия, летописец был вынужден нарушать единство повествовательного ряда в рассказе о событии, которое длилось несколько лет: под одним годом шел рассказ о сборах русского войска в поход, под другим давалось описание решающего сражения, под третьим помещался текст мирного договора. Фрагментарность в изложении исторических событий мешала развитию русской беллетристики, занимательного и остросюжетного рассказа. Для структуры "Повести временных лет" характерно противоборство двух тенденций: стремления к обособленности, самостоятельности каждого летописного рассказа, с одной стороны, и возможности "разомкнуть" повествование, нанизывая на единый хронологический стержень новые произведения на историческую тему – с другой.

"Повесть временных лет" – свод в самом широком смысле этого слова; памятник, объединяющий в себе произведения разного времени, разных авторов, имеющие разные источники и политическую направленность, отличающиеся по жанру и стилю. Цементирует монументальное, но стройное здание летописи, несмотря на разнородность описываемых в ней событий, общность исторической тематики произведений-слагаемых и хронологический принцип организации материала в своде. Основные идеи летописи – мысль о независимости Руси, утверждение превосходства христианской веры над язычеством, неотторжимости русской истории от всеобщего исторического процесса, призыв к единству действий, к соборности духа русского народа.

Значение "Повести временных лет" в истории русского летописания

С "Повести временных лет" начинали изложение отечественной истории следующие поколения русских летописцев. Уже в XII в. расширяется география летописного дела, складываются различия между удельными летописными сводами. Например, отличительными чертами новгородского летописания ученые считают антикняжескую направленность, поскольку Новгород после политического переворота 1136 г. превратился в боярскую республику, а также редкость и скупость сообщений общерусского характера. В отличие от владимиро-суздальских летописцев, новгородцы избегали церковной риторики; стиль их погодных статей лаконичен и деловит. Если они изображали стихийное бедствие, то приводили данные о силе урагана или наводнения и причиненном ими ущербе. Владимирское же летописание стремилось обосновать претензии своего княжества на церковно-политическую гегемонию и потому внимательно относилось к событиям и местного, и общегосударственного масштаба, в то время как южно- русские летописцы были поглощены описанием бурной истории своих уделов. Основной формой южнорусских летописей XII в. являлась погодная запись; остросюжетность рассказа сохраняют лишь некоторые повести о боярских и княжеских преступлениях (об убиении Андрея Боголюбского, 1175 г.) и воинские повести (о походе князя Игоря Святославича на половцев, 1185 г.).

"Повесть временных лет" оказала определяющее воздействие на становление областных и общерусских летописных сводов, которые включали ее в свой состав. Древнейшие списки "Повести" находятся в Лаврентьевской (XIV в.), Ипатьевской и Радзивиловской (XV в.) летописях. "Повесть временных лет" послужила источником поэтических сюжетов и образов для многих писателей Нового времени: достаточно вспомнить исторические трагедии А. П. Сумарокова и Я. Б. Княжнина, "Думы" К. Ф. Рылеева. Летописные сказания, которые А. С. Пушкин ценил за поэзию трогательного простодушия, вдохновили его на создание исторической баллады "Песнь о вещем Олеге", образа Пимена в трагедии "Борис Годунов".

История создания

Древнерусская литература складывается после принятия хри­стианства и охватывает семь веков. Основная ее задача - раскрытие христианских ценностей, приобщение русского народа к религиоз­ной мудрости. «Повесть временных лет» («Первоначальная лето­пись», или «Нестерова летопись») - одно из древнейших произве­дений русской литературы.

Оно создано в начале XII века монахом Киево-Печерской лавры летописцем Нестором.

В названии летопи­си Нестор сформулировал свою задачу: «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть», Оригинал «Повести...» до нас не дошел. В настоящее время имеется несколько копий.

Из них самые известные две: рукописный пергаментный сборник 1337 года - хранится в Государственной публичной библиотеке имени М.Е. Салтыкова-Щедрина (Лаврентьевская летопись) и рукописный сборник начала XV века - хранится в библиотеке Академии наук РФ (Ипатьевская летопись). Лаврентьевская летопись названа по имени её писца - монаха Лаврентия, который переписал её для Суздаль­ского Великого князя Дмитрия Константиновича в 1337 году и по­ставил в конце свое имя. Лаврентьевская летопись - это сборник, в состав которого вошли два произведения: сама «Повесть временных лет» и «Суздальская летопись», доведённая до 1305 года. Ипатьевская летопись названа по бывшему месту хранения - Ипатьевскому мо­настырю в Костроме. Это тоже сборник, в состав которого входит несколько летописей и в том числе «Повесть временных лет». В дан­ном документе повествование доводится до 1202 года. Главное раз­личие между списками в их конце: Лаврентьевская летопись дово­дит повествование до 1110 г., а в Ипатьевском списке повесть переходит в летопись Киевскую.

Жанр, род

Летопись - это один из жанров средневековой литературы. В Западной Европе он назывался «хроники». Обычно это описание ле­гендарных и реальных событий, мифологических представлений. Академик Д.С. Лихачев по этому поводу говорил, что у древнерус­ской литературы был один сюжет - «мировая история» и одна тема - «смысл человеческой жизни». Летописцы не заносили в свои за­писи события частного характера, не интересовались жизнью про­стых людей. Как отмечал Д.С. Лихачев, «попасть в летописные запи­си - само по себе событие значительное». Русские летописцы не только записывали события в хронологической последовательно­сти, но и создавали свод письменных источников и устных преда­ний, а затем на основе собранного материала делали свои обобще­ния. Итогом работы становилось некое поучение.

Летописный свод включает в себя как краткие погодные записи (то есть записи о событиях, происшедших в определенный год), так и другие тексты различных жанров (повести, поучения, притчи, предания, легенды, библейские сказания, договоры). Основным в летописи становится рассказ о каком-либо событии, имеющий за­конченный сюжет. Прослеживается тесная связь с устным народным творчеством.

«Повесть временных лет» содержит изложение древнейшей ис­тории славян, а затем и Руси от первых киевских князей и до начала XII в. «Повесть временных лет» не только историческая хроника, но одновременно и выдающийся памятник литературы. Благодаря го­сударственному взгляду, широте кругозора и литературному таланту Нестора «Повесть временных лет», по словам Д.С. Лихачева, явилась «не просто собранием фактов русской истории и не просто истори- ко-публицистическим сочинением, связанным с насущными, но преходящими задачами русской действительности, а цельной, лите­ратурно изложенной историей Руси».

Тематика

«Повесть временных лет» - первый общерусский летописный свод. В ней собраны исторические сведения о жизни Древней Руси, записаны легенды о происхождении славян, их расселении по Днепру и вокруг озера Ильмень, столкновении славян с хазарами и варягами, призвании новгородскими славянами варягов с Рюриком во главе и образовании государства Русь. Предания, записанные в «Повести временных лет», представляют собой практически единст­венный источник сведений по формированию первого древнерус­ского государства и первым русским князьям. Имена Рюрика, Сине- уса, Трувора, Аскольда, Дира, вещего Олега не встречаются в других источниках того времени, хотя делаются попытки отождествить не­которых исторических персонажей с перечисленными князьями. Роль первых русских князей (Олега, Игоря, Святослава, Владимира) в борьбе с врагами, становление Киевского княжества - основопо­лагающая тема «Повести временных лет».

Среди летописных текстов: рассказ о мести Ольги древлянам (945-946 гг.); рассказ о юноше и печенеге (992 г.); осада печенегами Белгорода (997 г.) - рассказ о смерти Олега от коня (912 г.) занима­ет особое место.

Основной идеей «Повести...» является осуждение автором рас­прей мевду князьями, призыв к объединению. Русский народ пред­ставлен летописцем как равный среди других христианских наро­дов. Интерес к истории диктовался насущными потребностями дня, история привлекалась для того, чтобы «поучить» князей - совре­менников политической государственной мудрости, разумному управлению государством. Это и побудило монахов Киево- Печерской обители стать историками. Таким образом, древнерус­ская литература выполняла задачу по нравственному воспитанию общества, формированию национального самосознания, выступала носителем гражданских идеалов.

Основные герои

Героями летописей являлись в первую очередь князья. В «Повес­ти временных лет» рассказывается о князе Игоре, о княгине Ольге, о князе Владимире Мономахе и других людях, живших в средневеко­вой Руси. Например, в центре внимания одной из редакций повести находятся события, связанные с деятельностью Владимира Моно­маха, где говорится о семейных делах Мономаха, данные о визан­тийских императорах, с которыми состояли в родстве Мономахи. И это не случайно. Как известно, Владимир Мономах был Великим Киевским князем в 1113-1125 гг. Он был известен народу как пат­риот и активный защитник Руси от половцев. Мономах был не толь­ко полководцем и государственным деятелем, но и писателем. В ча­стности, он написал «Поучение детям ».

Среди первых русских князей Нестора привлекает князь Олег. Князь Олег (? - 912) - первый киевский князь из рода Рюриковичей. Летопись говорит, что Рюрик, умирая, передал власть родственнику своему, Олегу, так как сын Рюрика, Игорь, был в то время очень мал. Три года Олег княжил в Новгороде, а затем, набрав войско из варягов и подвластных ему племен чуди, ильменских славян, мери, веси, кри­вичей, двинулся на юг. Олег хитростью завладел Киевом, умертвив княживших там Аскольда и Дира, и сделал его своей столицей, сказав: «Это будет мать городов русских». Объединив славянские племена се­вера и юга, Олег создал мощное государство - Киевскую Русь. Со смертью Олега связано в летописи известное сказание. По счету ле­тописца, Олег княжил 33 года, с 879 г. (год смерти Рюрика) по 912-й. Он обладал выдающимся талантом полководца, а его мудрость и пре­дусмотрительность были столь велики, что казались сверхъестест­венными. Современники прозвали Олега Вещим. Удачливый князь- воин прозван «вещим», т.е. волшебником (правда, при этом летопи­сец-христианин не преминул подчеркнуть, что прозвище дали Олегу язычники, «людие погани и невеголоси»), но и ему не удается уйти от своей судьбы. Под 912 г. летопись помещает поэтическое предание, связанное, очевидно, «с могилой Ольговой», которая «есть... и до сего дни». Это предание имеет законченный сюжет, который раскрывается в лаконичном драматическом повествовании. В нём ярко выражена мысль о силе судьбы, избежать которой никто из смертных, и даже «вещий» князь, не в силах.

Легендарного князя Олега можно назвать первым русским дея­телем общенационального масштаба. О князе Олеге было сложено много песен, легенд и преданий. Народ воспевал его мудрость, уме­ние предсказывать будущее, его талант великолепного военачаль­ника, умного, бесстрашного и находчивого.

Сюжет, композиция

Олег княжил долгие годы. Однажды он призвал к себе волхвов- прорицателей и спросил: «От чего суждено мне умереть?» И волхвы от­ветили: «Примешь ты, князь, смерть от своего любимого коня». Опеча­лился Олег и сказал: «Если так, то никогда больше не сяду на него». Он приказал увести коня, кормить его и беречь, а себе взял другого.

Прошло немалое время. Как-то раз вспомнил Олег своего старо­го коня и спросил, где он сейчас и здоров ли. Ответили князю: «Уже три года прошло, как умер твой конь».

Тогда воскликнул Олег: «Солгали волхвы: конь, от которого они сулили мне смерть, умер, а я жив!» Он захотел увидеть кости своего коня и поехал в чистое поле, где лежали они в траве, омытые дож­дями и выбеленные солнцем. Князь тронул ногой конский череп и сказал, усмехнувшись: «От этого ли черепа смерть мне принять?» Но тут из конского черепа выползла ядовитая змея - и ужалила Олега в ногу. И от змеиного яда умер Олег.

По словам летописца, «оплакивали его все люди плачем великим».

Художественное своеобразие

«Повесть временных лет», рассказывая о месте русского народа среди других народов мира, об истории его становления, вводит нас в атмосферу эпического народно-песенного отношения к русской ис­тории. В «Повести временных лет» наличествует как эпическое изо­бражение, так и поэтическое отношение к родной истории. Вот по­чему «Повесть временных лет» - это не только произведение русской исторической мысли, но и русской исторической поэзии. Поэзия и история находятся в ней в неразрывном единстве. Перед нами лите­ратурное произведение, созданное на основе устных рассказов. Именно устным источникам «Повесть временных лет» обязана и сво­им великолепным, сжатым и выразительным языком. Историзм, ле­жащий в основе древнерусской литературы, предполагал некую идеа­лизацию изображаемого. Отсюда художественное обобщение, отсутствие изображения внутренней психологии героя, его характе­ра. Вместе с тем в летописи явно прослеживается авторская оценка.

Особенностью «Повести временных лет» является необычайно для того времени поэтический слог. Стиль летописи лаконичен. 06- разная речь включает в себя частое обращение к прямой речи, к по­словицам и поговоркам. В основном летопись содержит церковно­славянскую лексику, которая тесно переплетается с разговорным русским языком. Отражая действительность, летопись отражает и язык этой действительности, передает речи, которые были на самом деле произнесены. В первую очередь это влияние устного языка ска­зывается в прямой речи летописей, но и речь косвенная, повество­вание, ведущееся от лица самого летописца, в немалой степени за­висит от живого устного языка своего времени - прежде всего в терминологии: военной, охотничьей, феодальной, юридической и т.д. Таковы были те устные основы, на которых зиждилось своеоб­разие «Повести временных лет» как памятника русской историче­ской мысли, русской литературы и русского языка.

Значение произведения

Нестор был первым древнерусским феодальным историогра­фом, который связал историю Руси с историей восточно­европейских и славянских народов. Кроме того, особенностью по­вести является ее прямая связь со всемирной историей.

«Повесть временных лет» - это не только образец древнерус­ской литературы, но и памятник культурной жизни народа. Сюжеты летописи широко использовали в своем творчестве многие поэты. Особое место принадлежит знаменитой «Песни о вещем Олеге» А.С. Пушкина. Поэт рассказывает о князе Олеге как о былинном бо­гатыре. Олег много совершал походов, много сражался, но берегла его. любил и знал русскую историю, «предания ве­ков». В легенде о князе Олеге и его коне поэта заинтересовала тема рока, неизбежности предначертанной судьбы. В стихотворении зву­чит и гордая уверенность в праве поэта на свободное следование своей мысли, созвучная древнему представлению вера в то, что по­эты - провозвестники высшей воли.

Волхвы не боятся могучих владык, А княжеский дар им не нужен; Правдив и свободен их вещий язык И с волей небесною дружен.

Правду нельзя ни купить, ни обойти. Олег избавляется, как ему кажется, от угрозы смерти, отсылает коня, который должен, по пред­сказанию кудесника, сыграть роковую роль. Но через много лет, ко­гда он думает, что опасность миновала - конь мертв, судьба насти­гает князя. Он трогает череп коня: «Из мертвой главы гробовая змея Шипя между тем выползала».

Рассказанная А.С. Пушкиным легенда о славном князе Олеге наво­дит на мысли о том, что у каждого своя судьба, ее не обманешь, и дру­зей своих нужно любить, беречь и не расставаться с ними при жизни.

«Повесть временных лет» является сводом, и поэтому мы не найдем здесь идей, охватывающих все без исключения годовые статьи. И все же можно выделить несколько моментов, к которым составители «Повести» обращаются вновь и вновь. Целый ряд сведений, включенных в летопись, имеет ярко выраженную антивизантийскую направленность. Мысль о независимости от Византии, после обращения Руси в христианство, вероятно, высказывавшей некоторые претензии не только на церковное руководство, но и на светский вассалитет, по мнению исследователей, была одной из центральных в своде Никона Великого. Именно в пику Византии в русскую летопись могли попасть рассказы о походах на Царьград Игоря, Святослава и особенно Олега, демонстративно повесившего на воротах византийской столицы свой щит.

Описывая любые контакты русских князей с византийцами, летописец более всего озабочен тем, как не уронить авторитет славянских правителей. В любых ситуациях он неизменно изображает их не скромными просителями, но равными партнерами, зачастую превосходящими умом и смекалкой чопорных византийских басилевсов. Например, согласно летописному рассказу, княгиня Ольга, отправившаяся в Царьград, якобы заявила там правящему Константину Багрянородному «аще мя хощеши крестити…», тем самым повернула дело так, как будто не она пришла просить крещения, а именно император очень сильно добивался его. В своем дальнейшем повествовании летописец не забудет упомянуть и крестное имя славянской княгини – Елена «якоже и древняя цариця, мати Великаго Константина», и то, что именно едва успевшая окреститься Ольга напомнила пожелавшему жениться на ней при живой жене византийскому правителю о христианском обычае, согласно которому брак между крестными родственниками невозможен. Автор не забыл поместить в свое повествование своеобразное признание императором морального превосходства Ольги, а также воспоминание о том, как, прибыв в Киев, решительная княгиня отправила несолоно хлебавши византийских гонцов, прося их напомнить императору о том, как непочтительно отнеслись в Константинополе к киевскому посольству.

Антивизантийские настроения своеобразно отразились и в тех статьях летописи, где рассказывается о принятии Владимиром христианства. Кажется, автор делает все возможное, чтобы умалить роль Византии в этом событии. Согласно летописи, прежде чем принять веру от греков киевский князь выслушивает посланце нескольких религий, затем отправляет в Европу специальное посольство. Летописец старательно подчеркивает особые почести, которые были оказаны русичам в Царьграде.

В довершение всего, в летописи излагается так называемая «Корсунская легенда». В этом эпизоде особо показателен тон диалога, которой ведет летописный Владимир с византийскими братьями-императорами, поскольку речь в нем идет вовсе не о крещении, а о свадьбе. Захватив крупнейшую греческую колонию в Северном Причерноморье Херсонес, степной язычник, которого раньше в византийской столице не приняли бы всерьез, ничего не просит. Наоборот, он угрожает правителям империи новым походом на Константинополь и требует в жены их сестру – порфирородную принцессу Анну. В этих переговорах, со значительным привкусом шантажа, крещение оказывается как бы уступкой, на которую Владимир соглашается, идя навстречу византийским правителям. Завершается легенда еще одной подробностью, призванной возвысить Владимира над греками: в качестве «вена» – положенного по славянским обычаям выкупа за невесту − хитроумный киевский князь отдает византийцам захваченный у них же город Корсунь, сумев таким образом и обычаи соблюсти, и не сильно разориться.

И наконец, скорее всего, именно в пику Византии попала в «Повесть временных лет» и легенда о хождении апостола Андрея. Похоже, что поиск достойного небесного патрона для Руси серьезно занимал составителей первых русских летописей, по крайней мере, они включили в свое повествование моравское по происхождению сказание о славянских письменах, где учителем Руси назван Павел. Однако более поздним редакторам этого оказалось недостаточно, и в тексте летописи появляется рассказ об Андрее – апостоле от двенадцати и, главное, небесном покровителе Византии. И неважно, что рассказ этот с исторической точки зрения выглядит более чем сомнительным: совершенно непонятно, зачем было апостолу, который, если верить его жизнеописанию, никогда не заходил далее скифов, так углубляться в дебри абсолютно безлюдных в середине I века нашей эры приднепровских лесов. Да и само описание легендарного пути «из варяг в греки» дается в летописи глазам человека, находящегося где-то в центре среднерусской равнины, в «Оковском лесу». Зато церкви двух держав отныне могли себя считать равными по статусу.

Другой постоянной заботой составителей «Повести временных лет» было описание, оценка деяний и обоснование законности власти правящей династии Рюриковичей. Объясняется это не только тем, что летопись создавалась в монастырях, тесно связанных с великокняжеским престолом (Киево-Печерском и Выдубицком), и имела, судя по всему, статус государственного официального документа − просто именно с княжеской властью связывалась в XII веке сама идея славянской государственности. Напомню, что в заглавии «Повести» вопрос о происхождении Руси и возникновении в ней княжеской власти поставлены рядом.

Степень достоверности сведений, которые приводят летописцы XII века о первых русских князьях, можно оценивать по-разному. Скорее всего, повествуя о событиях двухсот- трехсотлетней давности и опираясь в значительной степени на материал устных сказаний, древние историографы не воссоздают материальный облик исторических лиц, но фиксируют княжеские портреты такими, какими они сложились в народном сознании. Несомненно другое: несмотря на то, что летопись составлялась и редактировалась главным образом монашествующими, на первый план в описаниях киевских правителей нередко выходят не христианские, а именно княжеские добродетели – воинская доблесть, способность укрепить могущество страны, подчинив ей окрестные народы, умение с честью выйти из непростых дипломатических ситуаций. Этими качествами составители летописи в равной степени наделяют как древних князей-язычников, так и сменивших их правителей-христиан.

"Повесть временных лет", как и большинство летописей, --свод, произведение, основанное на предшествующих летописных сочинениях, включившее в свой состав фрагменты из различных источников, литературных, публицистических, фольклорных и т. д. "Повесть временных лет", как памятник историографии, пронизана единой патриотической идеей: летописцы стремятся представить свой народ как равный среди других христианских народов, с гордостью вспоминают о славном прошлом своей страны о доблести князей-язычников, благочестии и мудрости князей-христиан. Летописцы говорят от лица всей Руси, поднимаясь над мелочными феодальными спорами, решительно осуждая распри и "которы", с болью и тревогой описывая бедствия, приносимые набегами кочевников. Словом, "Повесть временных лет" - это не просто описание первых веков существования Руси, это рассказ о великих началах: начале русской государственности, начале русской культуры, о началах, которые, по убеждению летописцев, сулят в грядущем могущество и славу их родине.

Но "Повесть временных лет" не только памятник историографии, она и выдающийся памятник литературы. Композиционное своеобразие "Повести временных лет" проявляется в соединении множества жанров в этом произведении. В летописном тексте можно различить как бы два типа повествования, существеннейшим образом отличающихся друг от друга. Один тип - это погодные записи, то есть краткие информации о происшедших событиях. Так, статью 1020 г. составляет одно сообщение: "Родися у Ярослава сын, и нарече имя ему Володимер". Это фиксация исторического факта, не более того. Иногда в летописную статью входит ряд таких фиксаций, перечень различных фактов, иногда даже достаточно подробно сообщается о сложном по своей структуре событии: например, сообщается, кто принимал участие в какой-либо военной акции, где собрались войска, куда они двинулись, чем закончилась та или иная битва, какими посланиями обменялись князья-враги или князья-союзники. Особенно много таких подробных (порой многостраничных) погодных записей в Киевской летописи XII в. Но дело не в краткости или подробности повествования, а в самом его принципе: информирует ли летописец о происшедших событиях или рассказывает о них, создавая сюжетное повествование. Для "Повести временных лет" характерно наличие именно таких сюжетных рассказов.

"Повести временных лет" сложна по своему составу и разнообразию ее компонентов, как по происхождению, так и по жанровой принадлежности. В "Повесть", помимо кратких погодных записей, вошли и тексты документов, и пересказы фольклорных преданий, и сюжетные рассказы, и выдержки из памятников переводной литературы. Мы встретим в ней и богословский трактат - "речь философа", и житийный по своему характеру рассказ о Борисе и Глебе, и патериковые легенды о Киево-Печерских монахах, и церковное похвальное слово Феодосию Печерскому, и непринужденную историю о новгородце, отправившемся погадать к кудеснику.

Природа летописного жанра весьма сложна; летопись относится к числу "объединяющих жанров", подчиняющих себе жанры своих компонентов -исторической повести, жития, поучения, похвального слова и т. д. И тем не менее летопись остается цельным произведением, которое может быть исследовано и как памятник одного жанра, как памятник литературы.

Из текста "Повести временных лет" мы видим, как нелегко давалось летописцам создание стройной историографической концепции, которая бы сочетала сведения о древнейшей истории восточнославянских племен и предания о первых киевских князьях с судьбой династии Рюриковичей. Надуманной оказывается версия, согласно которой Игорь - родоначальник укрепившейся с Х в. династии киевских князей -объявлен сыном Рюрика. С трудом объясняет летописец происхождение и значение этнонима "русь", упорно стремясь связать его все с той же варяжской концепцией. И, тем не менее, созданная Нестором история призвания варягов и укрепления их династии в Киеве выглядит настолько убедительной, что в ней черпали свои аргументы все "норманисты" вплоть до наших дней.

Итак, летописи - это своды, но при этом не только своды предшествующих произведений, но и своды идей. В них получают свое отражение различные идеологии.

Мы видели выше, что в «Повести временных лет» отражены старых дружинников - Вышаты Остромирича и Яня Вышатича. Вместе с ними в « временных лет» проникли элементы дружинной идеологии. Эта дружинная идеология сказывается не только в рассказах Вышаты и Яня. Так, например, под 1075 годом в рассказе о прибытии в Киев немецкого посольства проведена та мысль, что дружина дороже всякого богатства. «Это ничего не стоит, ведь это лежит мертво,- говорят послы о богатствах Святослава. (Данный материал поможет грамотно написать и по теме Повести временных лет летописи. Краткое содержание не дает понять весь смысл произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей, рассказов, пьес, стихотворений. ) Этого лучше воины. Ведь храбрые мужи добудут и больше того». В сходных выражениях говорит в летописи и Владимир Святославич, когда до него дошел ропот его дружины: «Серебром и золотом не добуду дружины, а дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец мой добыли дружиною золото и серебро» (в «Повести временных лет» под 996 годом). Особенно ярко противопоставление дружины богатству ощущается в уже приведенном нами рассказе «Повести временных лет» о дарах греков Святославу. Но то же противопоставление заметно и в рассказе под 1073 годом о бегстве князя Изяслава в Польшу «с богатством многим», о котором Изяслав, обманываясь, думал: «Этим наберу воинов». Наконец, то же противопоставление золота дружине звучит и в других летописях.

Естественно напрашивается вопрос: как могла проникнуть в монастырскую летопись дружинная точка зрения на политические события своего времени? Ответ на этот вопрос опять-таки лежит в сводном характере «Повести временных лет». Летопись- это не только свод предшествующих исторических материалов, но иногда и свод различных идеологий. При этом необходимо отметить, что остроте и целенаправленности политической точки зрения летописца не противоречит его стремление сохранить в своей летописи более или менее сходные точки зрения, сходные по своей направленности, хотя иногда и различные по исходным позициям. Идеология «старой дружины» в конце XI века была направлена против новой политики князей, и она дает себя чувствовать в летописи Киево-Печерского монастыря, находившегося в ссоре со Святополком. Для летописца часто не важно, с каких позиций критикуется княжеская власть, ему важна сама критика ее.

То же самое следует сказать не только о политической идеологии летописца, но и о его мировоззрении в целом.

В средневековом обществе религия и церковь играли очень большую роль. Часто говорится о божественном вмешательстве, о божественной помощи и в древней русской литературе. Автор обращается иногда с молитвой к богу, богоматери и святым. Это, в основном, форма средневекового сознания, а за молитвой и обращением к богу часто стоит вполне конкретная мысль: иногда сознание своего патриотического долга, иногда радость по поводу освобождения из плена или по случаю победы, иногда надежда на будущее благополучие или горе. Средневековый человек привык изливать свои чувства и мысли в церковной традиционной форме, обряжать их в церемониальные одежды. Но действовал он, поступал, рассчитывал свои поступки всегда, исходя из реальных обстоятельств и учитывая свои реальные возможности. Это нельзя назвать противоречием - это обычай жить,- обычай, глубоко уходящий в традиции средневековья. Принято говорить о религиозном мировоззрении Летописца. Следует, однако, заметить, что летописец отнюдь не отличается последовательностью в этой своей религиозной точке зрения на события. Ход повествования летописца, его конкретные исторические представления очень часто выходят за пределы религиозного мышления и носят чисто практический характер. Свою религиозную точку зрения летописец в значительной мере получает в готовом виде, и она не является для него следствием особенностей его мышления. Поскольку свои религиозные представления летописец во всех их деталях получает извне, обязан их придерживаться официально, они в значительней степени могут расходиться с его личным опытом, с его практической деятельностью как историка. Русская политическая мысль находила себе выражение в тесной связи с реальными событиями своего времени. Она конкретно опиралась на факты современной истории. Для нее не характерны самостоятельные отвлеченные построения христианской мысли, уводившей летописца от земного мира к отвлеченным вопросам предстоящего со смертью каждого человека его разрыва с земным бытием. Вот почему, к счастью для исторического знания Древней Руси, летописец не так уж часто руководствовался своей религиозной философией истории, не подчинял ей целиком своего повествования, а только внешне присоединял свои религиозные толкования тех или иных событий к своему деловитому и, в общем, довольно реалистическому рассказу о событиях. Важно при этом отметить, что в выборе моментов, по поводу которых летописец находил необходимым пускаться в религиозные размышления, сказывался тот же средневековый «этикет» писательского ремесла, о котором мы говорили уже выше. Религиозно-дидактические комментарии летописца вызывали всегда одни и те же явления описываемой им жизни: неурожаи, моры, пожары, опустошения от врагов, внезапная смерть или небесные знамения.

Вот пример такого торжественного выражения надежды и исторического оптимизма. Под 1093 годом летописец рассказывает об одном из самых страшных поражений русских от половцев н о страдании русских пленников в половецком плену. Закончив этот рассказ, летописец восклицает: «Да никто не дерзнет сказать, что нас ненавидит бог! Да не будет этого! Кого бог любит так, как нас? Кого так почтил, как нас он прославил и вознес? Никого!»

Итак, момент религиозный не пронизывал собою всего летописного изложения.

В этой непоследовательности летописца ценность летописи, так как только благодаря этой непоследовательности в летописное изложение властно вторгаются опыт, непосредственное наблюдение, элементы реализма в описании и рассказе, политическая злободневность - все то, чем так богата и благодаря чему так ценна русская летопись.

Снова возвращаемся к той теме, что « » - свод предшествующего исторического материала. В самом деле, в «Повести временных лет» мы отнюдь не имеем дела с единым авторским текстом, принадлежащим одному автору. Ясно, например, что тексты договоров русских с греками под 907, 912, 945 и 971 годами не выдуманы летописцем, что это - документы, только включенные летописцем в свою летопись.

Совершенно отчетливо выделяются в «Повести временных лет» и переводные источники. Летописцы пользовались как историческими источниками различными переводными сочинениями, делали из них выборки, кропотливо, на основании документов воссоздавая историческое прошлое Руси. Эти переводы дошли до нас полностью; поэтому не трудно установить, откуда, из какого места того или иного сочинения взят летописцем какой-нибудь текст и как он переработан для включения в летопись. Из переводных источников исторических сведений летописца укажем прежде всего греческую Хронику Георгия Амартола (то есть «грешного») и его не известного нам по имени греческого продолжателя. На эту Хронику ссылается и сам летописец: «Говорит Георгий в летописании...» Ссылается летописец и на Хронограф (под 1114 годом), из которого также приводит выдержки в разных местах «Повести временных лет». Пользуется летописец как историческим источником и «Летописцем вскоре» константинопольского патриарха Никифора, откуда заимствует под 852 годом хронологическую выкладку. Из переводного греческого Жития Василия Нового летописец приводит под 941 годом описание военных действий Игоря под Константинополем. Ссылается летописец и на авторитет «Откровения» Мефодия епископа Патарского под 1096 годом («Мефодий же свидетельствует о них...» - о половцах). Летописец дает из Мефодия Патарского большие выдержки. Несомненно, что и большое Сказание о начале славянской грамоты под 898 годом также не выдумано летописцем, а приведено им из каких-то западнославянских источников. Труднее определить отдельные русские сказания, вошедшие в состав «Повести временных лет»: о крещении и смерти Ольги, о первых мучениках-варягах, о крещении Руси с «Речью философа», о Борисе и Глебе и другие. Еще более трудно определить те предшествовавшие «Повести временных лет» летописи, которыми пользовался ее составитель и его предшественники. Каков был состав этих предшествовавших «Повести временных лет» летописей? Какими из внелетописных исторических источников воспользовался каждый из летописцев, когда были составлены эти летописи? На все эти вопросы ответить нелегко, здесь возможны по большей части лишь предположения - одни более убедительные, другие менее.

Пристальное наблюдение текста «Повести» тотчас же обнаруживает отдельные части, которые не могли быть написаны автором начала XII века. Летописец XII века не мог знать, что поражение Всеволода половцами в 1061 году произошло точно 2 февраля, что Ростислав Тмутороканский умер 3 февраля 1066 года, что в 1065 году рыбаки выловили в Сетомле неводом урода, что 3 марта 1067 года произошла битва на Немиге, и многое другое.

Кроме того, в «Повести временных лет» обнаруживаются явные вставки, разрушающие логическое развитие рассказа. Так, например, рассказав о троекратном мщении Ольги древлянам за убийство мужа - Игоря, летописец заключает: «И победили древлян». Казалось бы, после этих слов следует ожидать сведений о той дани, которую Ольга возложила на побежденных. Но оказывается, что с древлянами не все покончено: древляне затворяются в своих городах, после чего летописец рассказывает о второй победе Ольги - о ее четвертой мести; и только после этого уже следуют слова: «Возложила на них дань тяжку». Ясно, что рассказ о четвертой мести Ольги древлянам искусственно вставлен в летописный текст.

Или еще пример вставки: в 971 году, видя убыль в своей дружине, Святослав решает вернуться из византийских пределов за новым войском. «Пойду на ,- говорит он,- приведу больше дружины». И он действительно исполняет свое решение: «пошел в ладьях к порогам». Но между рассказом о решении и рассказом об исполнении этого решения находится повествование о заключении Святославом мира с греками и обширный текст договора. Ясно, что и здесь мы имеем дело со вставкой.

Вставки в тексте «Повести временных лет» были обнаружены различными исследователями. Наличие этих вставок свидетельствует о том, что в основе «Повести временных лет» лежит летопись еще более древняя. Очевидно, что составитель «Повести временных лет» использовал труды своих предшественников летописцев, расширив их этими самыми вставками и продолжив изложение событий до своего времени.

Восстановление летописных сводов, предшествовавших «Повести временных лет», принадлежит к увлекательнейшим страницам филологической науки. Приведем лишь некоторые из соображений, дающих возможность восстановить работу предшественников составителя «Повести временных лет».

Этим составителем «Повести временных лет» был, по-видимому, монах Киево-Печерского монастыря Нестор, работавший около 1113 года. В непосредственном виде труд Нестора не сохранился. Он сохранился лишь в переделках и доработках последующих редакторов. Эти редакторы, принадлежавшие к другой политической ориентации и к другому, враждебному печерянам, монастырю, изъяли имя Нестора из заглавия летописи. Но в одном из списков имя Нестора все-таки сохранилось: «Нестора, черноризца Федосьева монастыря Печерского». Можно думать, что это не позднейшая вставка, так как еще в XIII веке имя Нестора связывали с созданием «Повести временных лет»: в своем послании к епископу Симону 1232 года Поликарп в числе прочих постриженников Печерского монастыря упоминает и Нестора, «иже написа Летописець».

Правда, признание Нестора составителем «Повести временных лет» встречало в науке неоднократные возражения. Исследователи ссылались на противоречия между отдельными сведениями, читающимися в «Повести временных лет» о Киево-Печерском монастыре, и теми, которые даются о том же монастыре в достоверно принадлежащих Нестору произведениях, в частности в Житии одного из основателей монастыря - Феодосия. Однако противоречия эти отнюдь не могут свидетельствовать против авторства Нестора: «Повесть временных лет», как доказывает А. А. Шахматов, была составлена Нестором на 25 лет позднее Жития Феодосия, и противоречащие в ней Житию Феодосия места не принадлежат Нестору: они находятся в ней в составе той части, которая целиком была заимствована Нестором из предшествующего летописного свода.

В пользу авторства Нестора следует привести и следующее соображение: уже два ранних житийных произведения Нестора - «Чтение» о князьях Борисе и Глебе и Житие Феодосия Печерского - характеризуют его как писателя, склонного к большим историческим обобщениям и к тщательной проверке исторического материала. Он называет лиц, со слов которых записаны им события или у которых можно было бы проверить сообщаемые им сведения. В Житии Феодосия он ссылается на свидетельство не только монахов своего Печерского монастыря - современников Феодосия, но и на лиц сторонних: на черниговского игумена Павла, на выдубицкого игумена Софрония, на боярина Гегуевича Здеслава и других.

Начитанность, проявленная Нестором при создании «Повести временных лет», исключительна. Однако Нестор не следует литературной манере своих источников, или если и следует, то лишь в некоторых случаях. Он использует византийские произведения не как литературные образцы, а как исторические источники. Он пользуется их историческими сведениями, но не идеями и не подражает им.

Замечательно, что, пользуясь сведениями своих исторических источников, Нестор свободно перестраивает их текст: сокращает и упрощает стилистически.

Иногда в стилистической переработке источников чувствуется патриотическая рука. Нестор не только изменяет стиль, но отчасти, очень осторожно, перерабатывает и самое освещение событий. Так, например, в Житии Василия Нового говорится о сражении Игорева войска с греками: «И было между ними сражение, побеждена была Русь, и били их греки бежащих». Нестор же излагает это событие так: «И было между ними жестокое сражение, едва одолели греки» («Повесть временных лет», 941 год).

Высокое литературное образование Нестора, его исключительная начитанность в источниках, умение выбрать в них все существенное, сопоставить разноречия и т. д. сделали «Повесть временных лет» не просто собранием фактов русской истории и не просто историко-публицистическим сочинением, связанным с насущными, но преходящими задачами русской действительности, а цельной, литературно изложенной историей Руси.

Патриотическая возвышенность рассказа, широта политического горизонта, живое чувство народа и единства Руси составляют исключительную особенность создания Нестора.

Историческое сознание Нестора выше его предшественников. Он интересуется первопричинами, происхождением народа, государства, княжеского рода, названий городов и племен. Он в большей мере, чем его предшественники,- исследователь. Его изыскания в области хронологии изумительны. Он пытливо стремится разобраться в противоречиях источников и строит свои сложные исторические гипотезы. Перед нами историк-мыслитель.

Летописец сравнил книги с реками: «Ибо они реки, напояющие Вселенную» («Повесть временных лет» под 1037 годом). Это сравнение летописца как нельзя более подходит к самой летописи. Величавое изложение летописью русской истории действительно может быть уподоблено торжественному и могущественному течению большой русской реки. В этом течении летописного повествования соединились многочисленные притоки - произведения разнообразных жанров, слившиеся здесь в единое и величественное целое. Тут и предшествующие летописи, и сказания, и устные рассказы, и исторические песни, созданные в различной среде: дружинной, монастырской, княжеской, а порой ремесленной и крестьянской. Из всех этих истоков - «родников мудрости» - родилась и «Повесть временных лет» - создание многих авторов, произведение, отразившее в себе и идеологию верхов феодального общества, и народные воззрения на русскую историю, народные о ней думы и народные чаяния, произведение эпическое и лирическое одновременно - своеобразное мужественное раздумье над историческими путями нашей родины.

«Повесть временных лет» - произведение родное для всякого русского человека. Она повествует о начале Русской земли, о начале русского народа голосом далеких и вместе с тем близких нам русских людей XI - начала XII века. К ее спокойному изложению мы не раз возвращаемся и всегда находим в нем новые и новые, не замеченные нами прежде глубины содержания.

«Повесть временных лет» в полном виде, с дополнениями или с сокращениями, начинала собой все русские летописи в течение полутысячелетия. Это было очень важно, так как она постоянно напоминала своим читателям о единстве Руси, о былой независимости Руси в пору чужеземного ордынского ига, учила патриотизму и взывала к сохранению мира между князьями. Ею открывались летописи владимирские, тверские, ростовские, московские, киевские, галицкие, а впоследствии и белорусские и украинские. В том или ином виде она отразилась во всех историях Древней Руси.

И сейчас, когда мы стоим перед знаменательным юбилеем тысяче пятисотлетия «матери городов русьских» Киева, она одна из самых больших святынь для трех братских народов - украинского, русского и белорусского, свидетельствуя об их единстве, о славе и величии нашего общего прошлого.

В издание, которое лежит перед нашими читателями, «Повесть временных лет» вошла далеко не полностью. Мы выбрали из нее только те рассказы, которые стали непременным элементом знаний всякого образованного человека, которые вошли в русскую литературу, послужив основой для стихотворений, исторических повестей, драматических произведений, опер и картин. Пожелаем читателю счастливой встречи с этим замечательнейшим произведением нашей древности.

Д. С. Лихачев

Если домашнее задание на тему: » Повести временных лет летописи – художественный анализ. Литература XI-XII веков оказалось вам полезным, то мы будем вам признательны, если вы разместите ссылку на эту сообщение у себя на страничке в вашей социальной сети.