Мудрые высказывания омара хайяма, испытанные временем. Цитаты омара хайяма о любви
Омар Хайям (1048-1131) является выдающимся математиком и астрономом. Именно он разработал методы решений квадратных и кубических уравнений, дал определение алгебре как науке, рассмотрел вопросы, касающиеся иррациональных чисел. В астрономии он разработал солнечный календарь. Тот был точнее юлианского календаря и лёг в основу иранского календаря, который по сей день используется в Иране и Афганистане.
Этот удивительный человек почитается на Востоке как мудрец. Родился он в семье торговца в городе Нишапуре (670 км к востоку от Тегерана). В 16 лет потерял родителей. Они умерли от эпидемии. Юноша получил квалификацию врача и уехал в Самарканд. В те времена это был один из крупнейших научных центров мира. По прошествию нескольких лет молодой Омар переехал в Бухару. В этом городе он прожил 10 лет и написал много серьёзных работ по математике.
Затем для Хайяма наступил очень плодотворный 18-летний период. Он был приглашён в город Исфахан (340 км к югу от Тегерана). В то время это была столица могущественного сельджукского султаната. Во главе державы стоял Мелик-шах. Его главный визирь Низам аль-Мульк лично порекомендовал владыке взять в своё окружение молодого и умного мужчину, и очень скоро Омар стал духовным наставником грозного султана и возглавил дворцовую обсерваторию.
Именно на эти годы пришлись основные работы по астрономии и математике. Но, как следует из жизненной практики, счастье и благополучие редко длятся долго. В 1092 года Мелик-шах умер. За месяц до этого был убит исмаилитами Низам аль-Мульк. Уже немолодой учёный остался без покровителей.
Султаном был провозглашён сын почившего повелителя Махмуд. Но мальчику было всего 5 лет, поэтому всю власть сосредоточила в своих руках его мать Туркан-хатун. Для неё астрономия и математика были пустым звуком. Омара Хайяма понизили до должности лечащего врача, а за работу в обсерватории стали платить ничтожное жалование.
В 1097 году служба учёного при дворе закончилась. Столица была перенесена в город Мерв, и обсерватория в Хорасане потеряла своё главенствующее значение. Вскоре она была закрыта, и учёный оказался не у дел. В преддверии старости его выгнали на улицу, не дав никакого пенсионного содержания.
О дальнейшем периоде жизни выдающегося мудреца Востока известно очень мало. Есть информация, что Омар стал вольнодумцем. Служители ислама даже приравняли его к вероотступникам. Чтобы хоть как-то оправдаться в их глазах, пожилой учёный совершил паломничество в Мекку.
Последние годы жизни почтенный старец прожил в Нишапуре. Лишь изредка он посещал Балху и Бухару. Жил на те деньги, которые зарабатывал преподавательской деятельностью в медресе. Он регулярно встречался с различными философами и учёными. Те сами искали встречи, чтобы вступить с ним в научные диспуты. У старца было несколько учеников. Что же касается семейной жизни, то Омар Хайям ни разу не женился и не имел детей. Всю свою жизнь этот удивительный человек посвятил науке.
Умер великий учёный 4 декабря 1131 года. Прожил он долгую и интересную жизнь, но быстро был забыт потомками. Вспомнили о нём лишь в XIX веке, благодаря английскому поэту Эдварду Фицджеральду (1801-1883). Тот стал переводить четверостишия, так называемые рубаи, знаменитого учёного.
Помимо математики и астрономии тот увлекался лирической поэзией. Одной из её форм и являются рубаи - четверостишия. Они широко распространены на Востоке.
В них было столько мудрости и юмора, что они мгновенно стали пользоваться огромной популярностью. В 1934 году поклонники творчества выдающегося учёного и поэта воздвигли ему обелиск. Поставили его в Нишапуре возле мечети памяти почтенного имама Махрука. Ниже приведены наиболее известные и интересные четверостишия. Перевод с персидского сделан русским поэтом и переводчиком Германом Борисовичем Плисецким.
Памятник Омару Хайяму
Стихи Омара Хайяма
Много лет размышлял я над жизнью земной,
Непонятного нет для меня под луной,
Мне известно, что мне ничего не известно, -
Вот последний секрет из постигнутых мной.
Я - школяр в этом лучшем из лучших миров,
Труд мой тяжек: учитель уж больно суров!
До седин я у жизни хожу в подмастерьях,
Всё ещё не зачислен в разряд мастеров…
Тот усердствует слишком, кричит: «Это - я!»
В кошельке золотишко бренчит: «Это - я!»
Но едва лишь успеет наладить делишки -
Смерть в окно к хвастунишке стучит: «Это - я!»
В колыбели - младенец, покойник - в гробу:
Вот и всё, что известно про нашу судьбу.
Выпей чашу до дна - и не спрашивай много:
Господин не откроет секрета рабу.
Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,
Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,
Ни былой, ни грядущей минуте не верь,
Вень минуте текущей - будь счастлив теперь!
Знай, рождённый в рубашке любимец судьбы:
Твой шатёр подпирают гнилые столбы.
Если плотью душа, как палаткой, укрыта -
Берегись, ибо колья палатки слабы!
Те, что веруют слепо, - пути не найдут.
Тех, кто мыслит, - сомнения вечно гнетут.
Опасаюсь, что голос раздастся однажды:
«О невежды! Дорога не там и не тут!»
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глотать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
Недостойно - стремиться к тарелке любой,
Словно жадная муха, рискуя собой.
Лучше пусть у Хайяма ни крошки не будет,
Чем подлец его будет кормить на убой!
Если труженик в поте лица своего
Добывающий хлеб, не стяжал ничего -
Почему он ничтожеству кланяться должен
Или даже тому, кто не хуже его?
Не одерживал смертный над небом побед.
Всех подряд пожирает земля-людоед.
Ты пока ещё цел? И бахвалишься этим?
Погоди: попадёшь муравьям на обед!
Всё, что видим мы, - видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей - не видна.
Даже самые светлые в мире умы
Не смогли разогнать окружающей тьмы.
Рассказали нам несколько сказочек на ночь -
И отправились, мудрые, спать, как и мы.
Тот, кто следует разуму, - доит быка,
Мудрость нынче убыточна наверняка!
В наше время доходней валять дурака,
Ибо разум сегодня в цене чеснока.
Если низменной похоти станешь рабом -
Будешь в старости пуст, как покинутый дом.
Оглянись на себя и подумай о том,
Кто ты есть, где ты есть и - куда же потом?
В этой тленной Вселенной в положенный срок
Превращаются в прах человек и цветок.
Кабы прах испарялся у нас из-под ног -
С неба лился б на землю кровавый поток!
Жизнь - пустыня, по ней мы бредём нагишом.
Смертный, полный гордыни, ты просто смешон!
Ты для каждого шага находишь причину -
Между тем он давно в небесах предрешён.
Так как собственной смерти отсрочить нельзя,
Так как свыше указана смертным стезя,
Так как вечные вещи не слепишь из воска -
То и плакать об этом не стоит, друзья!
Бренность мира узрев, горевать погоди!
Верь: недаром колотится сердце в груди.
Не горюй о минувшем: что было - то сплыло.
Не горюй о грядущем: туман впереди…
Нищим дервишем ставши - достигнешь высот.
Сердце в кровь изодравши - достигнешь высот.
Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!
Лишь с собой совладавши - достигнешь высот.
Если гурия страстно целует в уста,
Если твой собеседник мудрее Христа,
Если краше небесной Зухры музыкантша -
Всё не в радость, коль совесть твоя не чиста!
Мы уйдём без следа - ни имён, ни примет.
Этот мир простоит ещё тысячи лет.
Нас и раньше тут не было - после не будет.
Ни ущерба, ни пользы от этого нет.
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идёт в кабалу из-за хлеба -
Мне плевать на твою справедливость, Творец!
Неужели таков наш ничтожный удел:
Быть рабами своих вожделеющих тел?
Ведь ещё ни один из живущих на свете
Вожделений своих утолить не сумел!
Мы попали в сей мир, как в силок - воробей.
Мы полны беспокойства, надежд и скорбей.
В эту круглую клетку, где нету дверей,
Мы попали с тобой не по воле своей.
Если все государства, вблизи и вдали,
Покорённые, будут валяться в пыли,
Ты не станешь, великий владыка, бессмертным.
Твой удел невелик: три аршина земли.
Шейх блудницу стыдил: «Ты, беспутная, пьёшь,
Всем желающим тело своё продаёшь!»
«Я, - сказала блудница, - и вправду такая.
Тот ли ты, за кого мне себя выдаёшь?»
Я в мечеть не за праведным словом пришёл,
Не стремясь приобщиться к основам, пришёл.
В прошлый раз утащил я молитвенный коврик,
Он истёрся до дыр - я за новым пришёл!
Ты не верь измышленьям непьющих тихонь,
Будто пьяниц в аду ожидает огонь.
Если место в аду для влюблённых и пьяных -
Рай окажется завтра пустым, как ладонь!
В этом мире на каждом шагу - западня.
Я по собственной воле не прожил и дня.
Без меня в небесах принимают решенья,
А потом бунтарём называют меня!
Благородство и подлость, отвага и страх -
Всё с рожденья заложено в наших телах.
Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже -
Мы такие, какими нас создал Аллах!
Мир чреват одновременно благом и злом:
Всё, что строит, - немедля пускает на слом.
Будь бесстрашен, живи настоящей минутой,
Не пекись о грядущем, не плачь о былом.
Чем за общее счастье без толку страдать -
Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать.
Пей с достойным, который тебя не глупей,
Или пей с луноликой любимой своей.
Никому не рассказывай, сколько ты выпил.
Пей с умом. Пей с разбором. Умеренно пей.
«Ад и рай - в небесах», - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай - это две половинки души.
В этом мире не вырастет правды побег.
Справедливость не правила миром вовек.
Не считай, что изменишь течение жизни.
За подрубленный сук не держись, человек.
В этом мире враждебным не будь дураком:
Полагаться не вздумай на тех, кто кругом,
Трезвым оком взгляни на ближайшего друга -
Друг, возможно, окажется злейшим врагом.
Не завидуй тому, кто силён и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткую, равною вздоху,
Обращайся как с данной тебе напрокат.
Тот, кто с юности верует в собственный ум,
Стал, в погоне за истиной, сух и угрюм.
Притязающий с детства на знание жизни,
Виноградом не став, превратился в изюм.
Ты при всех на меня накликаешь позор:
Я безбожник, я пьяница, чуть ли не вор!
Я готов согласиться с твоими словами.
Но достоин ли ты выносить приговор?
Для достойного - нету достойных наград,
Я живот положить за достойного рад.
Хочешь знать, существуют ли адские муки?
Жить среди недостойных - вот истинный ад!
Я спросил у мудрейшего: «Что ты извлёк
Из своих манускриптов?» Мудрейший изрёк:
«Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной
По ночам от премудрости книжной далёк!»
Ты, Всевышний, по-моему, жаден и стар.
Ты наносишь рабу за ударом удар.
Рай - награда безгрешным за их послушанье.
Дал бы что-нибудь мне не в награду, а в дар!
Миром правит насилие, злоба и месть.
Что ещё на земле достоверного есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть - их по пальцам легко перечесть.
Опасайся плениться красавицей друг!
Красота и любовь - два источника мук,
Ибо это прекрасное царство невечно:
Поражает сердца - и уходит из рук.
О мудрец! Если Бог тебе дал напрокат
Музыкантшу, вино, ручеёк и закат -
Не выращивай в сердце безумных желаний.
Если всё это есть - ты безмерно богат!
Мы с тобою - добыча, а мир - западня.
Вечный Ловчий нас травит, к могиле гоня.
Сам во всём виноват, что случается в мире,
А в грехах обвиняет тебя и меня.
О мудрец! Если тот или этот дурак
Называет рассветом полуночный мрак,
Притворись дураком и не спорь с дураками,
Каждый, кто не дурак, - вольнодумец и враг!
Считай, что ты изменишь ход планет.
Считай, что этот свет - не этот свет.
Надейся, что желанного достигнешь.
Считай, что так. А нет - считай, что нет.
Омар Хайям (1048 – 1131 гг.) – персидский поэт, философ, математик, астроном, астролог. Прошли сотни лет, а он как-будто живет среди нас. Почему над ним время не властно? Его поэзия существует вне времени!
Я думаю, его взгляд на жизнь очень созвучен с нашим, сегодняшним, современным. Далёкий одиннадцатый и сегодняшний двадцать первый век: форма жизни изменилась, а содержание – нет. Чтобы понять настоящее, нередко приходится обращаться к прошлому. Давайте размышлять вместе с великим поэтом.
О жизни
Много лет размышлял я над жизнью земной
Непонятного нет для меня под луной.
Мне известно, что мне ничего не известно!
Вот последняя правда, открытая мной.
-
Известно, в мире всё лишь суета сует:
Будь весел, не горюй – стоит на этом свет.
Что было, то прошло, что будет – неизвестно,
Так не тужи потом, чего сегодня нет.
-
В этом мире неверном не будь дураком:
Полагаться не думай на тех, кто кругом.
Трезвым оком взгляни на ближайшего друга:
Друг, возможно, окажется злейшим врагом.
-
Если б мне всемогущество было дано,
Я бы небо такое низринул давно
И воздвиг бы другое, разумное небо,
Чтобы только достойных любило оно.
-
Откуда мы пришли?
Куда свой путь вершим?
В чём нашей жизни смысл?
Он нам непостижим!
-
Если есть у тебя для жилья закуток –
В наше подлое время – и хлеба кусок,
Если ты никому ни слуга, ни хозяин –
Счастлив ты и воистину духом высок.
-
Двери этой обители – выход и вход.
Что нас ждёт, кроме гибели, страха невзгод?
Счастье? Счастлив, живущий хотя бы мгновенье,
Кто совсем не родился – счастливее тот.
-
Жизнь пустыня, по ней мы бредём нагишом.
Смертный, полный гордыни, ты просто смешен!
Ты для каждого шага находишь причину –
Между тем, он давно в небесах предрешен.
-
Скупец, не причитай, что плохи времена.
Всё, что имеешь – трать. Запомни: жизнь одна!
Сколь злата не награбь, а в мир иной отсюда
Не унесешь, представь, и горсточки зерна.
-
Один не разберёт, чем пахнут розы.
Другой из горьких трав добудет мёд.
Дай хлеба одному – навек запомнит.
Другому жизнь пожертвуй – не поймёт.
-
Часть людей обольщается жизнью земной,
Часть – в мечтах обращается к жизни иной.
Смерть – стена. И при жизни никто не узнает
Высшей истины скрытой за этой стеной.
-
Для мудреца наставник всяк,
Кто Истину порой глаголет!
Не важно Кто, не важно Как,
А важно, Что из уст исходит!
-
Не удерживай то, что уходит,
Не отталкивай то, что приходит.
И тогда счастье само найдёт тебя.
-
Миром правят насилие, злоба и месть,
Что ещё на земле достовернее есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть – их по пальцам легко перечесть!
-
«Как там в мире ином? — я спросил мудреца,
Утешаясь вином в уголке погребка.
«Пей – ответил. – Дорога туда далека.
Из ушедших никто не вернулся пока» .
-
Если с умным я в адский огонь попаду,
То сумею, пожалуй, прожить и в аду.
Не дай Бог с дураком в раю оказаться.
Отведи, о, Всевышний, такую беду!
-
В мире всё закономерно:
Зло, излученное тобой,
К тебе вернётся непременно!
-
В этом замкнутом круге – крути не крути –
Не удастся конца и начала найти.
Наша роль в этом мире – прийти и уйти.
Кто нам скажет о цели и смысле пути?
-
Что толку толковать тому,
Кто бестолков!
-
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть,
Лучше кости глодать, чем прельститься страстям,
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
-
Нет другого рая,
Кроме рая – жить.
Так умейте, люди,
Этот рай любить!
-
Когда уходите на пять минут,
Не забывайте оставлять тепло в ладонях.
В ладонях тех, которые вас ждут,
В ладонях тех, которые вас помнят.
-
Хотя б на миг очнись,
Хотя б взгляни однажды,
Как время яростно и слепо
Топчет нас.
-
Как можно быть наивным простаком –
Ждать пира, позабыв о кошельке пустом.
-
Ты выбрался из грязи в князи,
Но быстро князем становясь,
Не позабудь, чтобы не сглазить,
Не вечны князи – вечна грязь!
-
Кто битым жизнью был, тот большего добьётся.
Пуд соли съевший, выше ценит мёд.
Кто слёзы лил, тот искренней смеётся.
Кто умирал, тот знает, что живет!
-
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идет в кабалу из-за хлеба –
Мне плевать на твою справедливость, творец!
-
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе, с кем попало!
-
Долго ль будешь ты всяким скотам угождать?
Только муха за харч может душу отдать!
Кровью сердца питайся и будь независим.
Слёзы лучше глотать, чем объедки съедать!
-
Ты скажешь: «Эта жизнь – одно мгновенье!»
Её цени, в ней черпай вдохновение.
Как проведёшь её, так и пройдет,
Не забывай, она – твоё творенье!
-
О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас.
А те, кто лучше нас…
Им просто не до нас.
-
Свою бы жизнь слепить из самых умных дел:
Там не додумался, там вовсе не сумел.
Но, Время — вот у нас учитель расторопный!
Как подзатыльник даст! Так малость поумнел.
О любви
Страсть не может с глубокой любовью дружить,
Если сможет, то вместе недолго им быть.
-
Любовь вначале ласкова всегда.
В воспоминаниях ласкова всегда.
А любишь – боль. И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем. Всегда!
-
Я пришел к мудрецу и спросил у него:
«Что такое любовь?» Он сказал: «Ничего!»
Но я знаю, написано множество книг:
Вечность – пишут одни, А другие – что миг.
То опалит огнём, то расплавит как снег,
Что такое любовь? «Это всё человек!»
И тогда я взглянул ему прямо в лицо,
Как тебя мне понять? «Ничего или всё?»
Он сказал, улыбнувшись: «Ты сам дал ответ:
Ничего или всё – середины здесь нет!»
-
Я думаю, что лучше одиноким быть,
Чем жар души «кому-нибудь» дарить.
Бесценный дар, отдав кому попало,
Родного встретишь, не сумеешь полюбить.
-
Не моли о любви, безнадежно любя,
Не броди под окном у любимой скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим –
Может статься, тогда и полюбят тебя.
-
Ты лучше будь один,
Чем вместе с кем попало!
-
Влюблённый, в горестях любви
На помощь небо не зови.
Оно, поверь моим словам,
В любви бессильней, чем ты сам!
-
Счастье смелым дается, не любит тихонь.
Ты за счастье и в воду иди, и в огонь.
Перед Богом равны и бунтарь, и покорный,
Не зевай, своё счастье не проворонь.
-
Кому там от любви покой необходим?
Считай – покойникам, уж точно не живым,
Того, кто про любовь и не слыхал ни разу,
Считай покойником, уж точно не живым.
О Боге
Отчего всемогущий творец наших тел
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны – зачем умираем?
Если несовершенны – то кто бракодел?
-
Согрешив, ни к чему себя адом стращать,
Стать безгрешным не надо, Хайям, обещать.
Для чего милосердному Богу безгрешный?
Грешник нужен Всевышнему, чтобы прощать!
-
То что Бог нам однажды отмерил, друзья,
Увеличить нельзя и отмерить нельзя.
Постараемся с толком истратить наличность,
На чужое не зарясь, взаймы не прося.
-
В божий храм не пускайте меня на порог.
Я – безбожник, таким сотворил меня Бог.
Я подобен блуднице, чья вера – порок.
Рады б грешники в рай, да не знают дорог!
-
Ловушки, ямы на моём пути –
Их Бог расставил и велел идти.
И всё предвидел. И меня оставил.
И судит! Тот, кто не хотел спасти!
-
Сущность Бога способен понять только Бог!
-
Удивленья достойны поступки творца!
Переполнены горечью наши сердца,
Мы уходим из этого мира, не зная,
Ни начала, ни смысла его, ни конца!
-
Каждый молится Богу на собственный лад,
Всем нам хочется в рай и не хочется в ад.
Лишь мудрец, постигающий замысел божий,
Адских мук не страшится и раю не рад.
Каждый из нас ищет свой смысл в жизни, имеет свои жизненные ценности. Но иногда приходится долго «блудить» в этой жизни, чтобы понять, что более ценно, что менее, ради чего стоит жертвовать, ради чего нет. Сколько живём, столько учимся, но, зачастую, эта учёба сводится к отрицательным жизненным оценкам («как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок »).
Мы точно не знаем, как Омар Хайям выглядел внешне, не знаем, как он жил, можем только предполагать, потому что не сохранилось прижизненных изображений и свидетельств, только отчасти, хотя памятники стоят и память о нем не исчезает, несмотря на время. Но можем с точностью сказать, насколько мудрым и талантливым был этот человек. У него был свой собственный взгляд на жизнь, но он так похож на наш.
Чтобы так писать, нужно жизнь прожить и прочувствовать до самой её глубины. Поэзия Омара Хайяма заставляет мир увидит другими глазами, может даже поменять свой взгляд на жизнь. Его глубина мысли скрыта в простом, ясном и лёгком изложении, и это так притягивает.
Когда читаю его стихи, представляю перед собой убелённого сединой мудреца, лёгкого в общении, но с глубокой грустью в глазах. Судя по его творчеству, нелегкой была судьба. Уверена, что он был гоним высшим светом за его правду жизни, которая и была истинной правдой. А неверие во Всевышнего сложилось из-за окружающей его явной несправедливости.
Умные люди всегда непонимаемы «посредственностью». Это было раньше, это есть и сейчас. Такие, как Хайям, жили по формуле «горе от ума » . Если бы «посредственность» почаще прикасалась к мудрости и понимала истинные ценности, то было бы окружающим поинтереснее жить. Но, к сожалению, её так много вокруг нас. Это моё мнение. Может вы со мной не согласитесь? Это ваше право.
Я предложила вам любимые мною рубаи Омара Хайяма. Я не знаю, как вы относитесь к его творчеству, но для меня его поэзия является источником мудрости. Советую вам на время «отрешиться от мира сего», взять книгу с поэзией Хайяма и в одиночестве почитать. Не пожалеете!
Больше интересной информации и полезных советов вы всегда сможете найти на нашем .
15 ценных изречений от величайшего персидского поэта, философа и математика — Омара Хайяма
Его восточная мудрость печатается в книгах и передается из уст в уста поколениями, и по сей день имеет актуальность. Четверостишья этого мудреца гласят истину, содержат горькую правду, чуточку юмора и каплю дерзости.
Для вас мы собрали одни из глубокомысленных изречений о жизни, любви и человеке, может в них вы найдете ответы на свои вопросы:
Один не разберет, чем пахнут розы. Другой из горьких трав добудет мед. Кому-то мелочь дашь, навек запомнит. Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймет.
Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, куда душою не дорос.
Кто жизнью бит, тот большего добьется. Пуд соли съевший выше ценит мед. Кто слезы лил, тот искренней смеется. Кто умирал, тот знает, что живет!
В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь. Другой - листвы зелёной вязь, весну и небо голубое.
Мы источник веселья и скорби рудник. Мы вместилище скверны и чистый родник. Человек, словно в зеркале мир многолик. Он ничтожен и он же безмерно велик!
Как часто, в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим. Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим. Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем. Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем.
Мы больше в этот мир вовек не попадем, вовек не встретимся с друзьями за столом. Лови же каждое летящее мгновенье - его не подстеречь уж никогда потом.
Не завидуй тому, кто силен и богат, за рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вдоху. Обращайся, как с данной тебе напрокат.
О любви:
_Дарить себя - не значит продавать. И рядом спать - не значит переспать. Не отомстить - не значит все простить. Не рядом быть - не значит не любить!
Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена, можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница, но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина.
Чтоб мудро жизнь прожить знать надобно не мало. Два важных правила запомни для начала: ты лучше голодай, чем что попало есть и лучше будь один, чем вместе с кем попало.
В любимом человеке нравятся даже недостатки, а в нелюбимом раздражают даже достоинства.
О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет. Где нет любви мучений, где грез о счастье нет. День без любви - потерян: тусклее и серей, чем этот день бесплодный, и дней ненастья нет.
Сорваный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение - дописано,а любимая женщина - счастлива, иначе и не стоило браться за то, что тебе не по силам.
Омар Хайям посвятил себя изучению самой жизни. Он много занимался научной работой в таких областях, как математика, астрономия, медицина, философия, но миру больше всего запомнился как поэт, автор четверостиший рубаи. К сожалению, при жизни Хайяма его незаурядный ум не оценили. О нём вспомнили лишь в XIX веке, когда и пришла к нему мировая слава.
В своих рубаи Хайям затрагивает вопросы о смысле бытия, целомудрии, счастье, любви, дружбе и, конечно, о своём любимом напитке - .
О жизни
- 1 -
Не завидуй тому, кто силён и богат. За рассветом всегда наступает закат. С этой жизнью короткою, равною вздоху, обращайся как с данной тебе напрокат.
- 2 -
Кто жизнью бит, тот большего добьётся. Пуд соли съевший выше ценит мёд. Кто слёзы лил, тот искренней смеётся. Кто умирал, тот знает, что живёт!
- 3 -
«Ад и рай - в небесах», - утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: ад и рай - не круги во дворце мироздания, ад и рай - это две половины души.
- 4 -
Всё покупается и продаётся, и жизнь откровенно над нами смеётся. Мы негодуем, мы возмущаемся, но продаёмся и покупаемся.
- 5 -
Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь, дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь. Ни былой, ни грядущей минуте не верь. Верь минуте текущей - будь счастлив теперь!
О любви
- 6 -
Да, в женщине, как в книге, мудрость есть. Понять способен смысл её великий лишь грамотный. И не сердись на книгу, коль, неуч, не сумел её прочесть.
- 7 -
В одной руке цветы, в другой - бокал бессменный, пируй с возлюбленной, забыв о всей Вселенной, покуда смерти смерч вдруг не сорвёт с тебя, как розы лепестки, сорочку жизни бренной.
- 8 -
Кто урод, кто красавец - не ведает страсть. В ад согласен безумец влюблённый попасть. Безразлично влюблённым, во что одеваться, что на землю стелить, что под голову класть.
- 9 -
Чьё сердце не горит любовью страстной к милой, без утешения влачит свой век унылый. Дни, проведённые без радостей любви, считаю тяготой ненужной и постылой.
- 10 -
Любить и быть любимым - это счастье. Вы берегите от простых ненастий. И взяв бразды любви совместно жадно в руки, не отпускайте никогда, даже живя в разлуке…
О вине
- 11 -
Твердят, будто пьяницы в ад угодят. Всё вздор! Кабы пьющих отправили в ад, да всех женолюбов туда же им вслед, пустым, как ладонь, стал бы ваш райский сад.
- 12 -
Сердце! Пусть хитрецы, сговорясь заодно, осуждают вино, дескать, вредно оно. Если душу отмыть свою хочешь и тело - чаще слушай стихи, попивая вино.
- 13 -
Сад цветущий, подруга и чаша с вином - вот мой рай. Не хочу очутиться в ином. Да никто и не видел небесного рая! Так что будем пока утешаться в земном.
- 14 -
Но учит той же мудрости вино, на каждом кубке - жизненная пропись: «Прильни устами - и увидишь дно!»
- 15 -
Вино запрещено, но есть четыре но: смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьёт вино. При соблюдении сих четырёх условий всем здравомыслящим вино разрешено.
© ООО «Издательство АСТ», 2015
Омар Хайям
Хайям (Гиясаддин Абу-ль-Фатх ибн Ибрахим Омар Нишапурский) – персидский поэт-философ, имеющий много поклонников в Европе и Америке, где существуют даже общества его имени.
По-видимому, он был сын нишапурского ткача и продавца палаток и родился около четверти XI века, если не позже. Обстоятельства его молодости и воспитания неизвестны. Общепринят рассказ о том, как около 1034 года Хайям был школьным товарищем будущего сельджукского визиря Низам Аль-Мулька и будущего основателя секты ассасинов Хасана Саббаха, как они поклялись друг другу в дружбе и как Низам Аль-Мульк, достигнув визирства у Мелик-шаха, оказал обоим товарищам протекцию. Таким образом объясняется получение Хайямом должности астронома султанской обсерватории в Мерве.
Старейшая биография Хайяма свидетельствует только, что Хайям в философских науках был равен Ибн-Сине (Авиценне), которого он читал даже перед смертью и «греческую науку» которого преподавал другим; он был прекрасным математиком-алгебраистом и астрономом, хорошо знал историю, филологию и мусульманское законоведение; его обществом дорожил султан Мелик-шах; у него просил научных объяснений знаменитый философ-скептик, прозванный «доказательство ислама», шейх Газзалий. Учеников Хайяма неприятно поражали только его резкость и желчность.
Свои философско-поэтические идеи Хайям облекал в форму рубайат (четверостиший), которая введена была в персидскую литературу незадолго до Хайяма и которой пользовался также Ибн-Сина. По содержанию рубайат Хайяма оказываются прямым продолжением рубайат Ибн-Сины, но по форме – несравненно выше: они отличаются выразительной сжатостью и художественностью, глубоким элегическим чувством, иногда метким, насмешливым остроумием. Так как во многих новейших списках попадаются рубайат, не имеющиеся в других списках, то общая совокупность их доходит до тысячи двухсот; наиболее общепринятых – около пятисот; в старейшем бодлеянском списке 1461 года их четыреста пять, но, как показано профессором Жуковским, даже в этом списке есть по меньшей мере одиннадцать рубайат, принадлежащих не Хайяму. Интерполяции объясняются тем, что диван Хайяма, преследуемый мусульманским духовенством, мог переписываться только тайно, и открытая критика текста была невозможна.
В тех рубайат, подлинность которых менее сомнительна, Хайям является глубоким мудрецом элегического настроения. Он мучится вопросами бытия; с печалью указывает, что мы, быть может, попираем ногами не землю, а истлевший мозг мудрого и гордого человека или щеку красавицы; грустно констатирует, что и рождение, и смерть каждого человека совершенно не нужны, и что над Вселенной тяготеет тупой рок; в своей горечи иногда задает укоризненные вопросы самому Богу и обвиняет Его в мировом неустройстве. То разрешение задач жизни, которое предлагает ислам, кажется Хайяму полным противоречий, а мусульманские представления о загробной жизни с Мухаммедовым раем и адом – смешными; мусульманское духовенство с его узким догматизмом и жадностью возбуждает в Хайяме желчную злобу и отвращение. Его не удовлетворяет ни одна из позитивных религий, которые в его глазах все не выше и не ниже ислама. Исход для себя Хайям, судя по иным рубайат, видит в суфийском мистицизме, причем, однако, те суфии, которые проявляют ханжество и лицемерие, ему столь же противны, как и обыкновенное исламское духовенство. Хайям проповедует уничтожение эгоизма, нравственную чистоту, тихую созерцательную жизнь пантеиста, теплую любовь ко всеобъемлющему Богу, понятому не в догматическом смысле, а в стремлении к царству вечного, светлого и прекрасного.
В полном соответствии с этими рубайат Хайяма находится биографическое сообщение, по которому Хайям почти с последним вздохом закрыл философскую книгу «Исцеление» Ибн-Сины на отделе «О едином и многом» и, произнесши молитвенную благодарность Богу за то, что Его познал, скончался.
Многие рубайат, указывая на бесцельность мира, необязательность коранских предписаний и нелогичность мусульманского рая и ада, предлагают, наоборот, исход гедонический; советуют отдаться без стеснения вину, любви и беззаботному пользованию жизнью и воспевают красоту весенней, пробуждающейся природы, которая манит к наслаждению. Рубайат этого разряда пользуются особенной любовью большинства читателей, как азиатских, так и европейских, и считаются у них за наиболее характерные для Хайяма. Кое-кто с большой натяжкой хочет их истолковать мистически.
Современные комментаторы объясняют взаимное противоречие между рубайат Хайяма тем предположением, что в них отражаются разные фазы духовного развития автора: эпикурейские рубайат могут относиться к раннему, молодому периоду жизни Хайяма. Иного мнения держится профессор Жуковский, находя, что так называемый диван Хайяма полон интерполяций из других авторов и что в восьмидесяти двух интерполированных рубайат сорок три процента отведено мрачному пессимизму, а тридцать три процента – вину, любви и наслаждениям.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
Перевод Константина Бальмонта
* * * * *
Поток времен свиреп, везде угроза,
Я уязвлен и жду все новых ран.
В саду существ я сжавшаяся роза,
Облито сердце кровью, как тюльпан.
* * * * *
Если в лучах ты надежды – сердце ищи себе, сердце,
Если ты в обществе друга – сердцем гляди в его сердце.
Храм и бесчисленность храмов меньше, чем малое сердце,
Брось же свою ты Каабу, сердцем ищи себе сердце.
* * * * *
Когда я чару взял рукой и выпил светлого вина,
Когда за чарою другой вновь чара выпита до дна,
Огонь горит в моей груди, и как в лучах светла волна,
Я вижу тысячи волшебств, мне вся вселенная видна.
* * * * *
Этот ценный рубин – из особого здесь рудника,
Этот жемчуг единственный светит особой печатью.
И загадка любви непонятной полна благодатью,
И она для разгадки особого ждет языка.
Перевод Ивана Тхоржевского
Ты обойден наградой? Позабудь.
Дни вереницей мчатся? Позабудь.
Небрежен ветер: в вечной книге жизни
Мог и не той страницей шевельнуть…
* * * * *
Не станет нас. А миру – хоть бы что!
Исчезнет след. А миру – хоть бы что!
Нас не было, а он сиял и будет!
Исчезнем мы… А миру – хоть бы что!
* * * * *
Ночь. Брызги звезд. И все они летят,
Как лепестки сиянья, в темный сад.
Но сад мой пуст! А брызги золотые
Очнулись в кубке… Сладостно кипят.
* * * * *
Что там, за ветхой занавеской тьмы?
В гаданиях запутались умы.
Когда же с треском рухнет занавеска,
Увидим все, как ошибались мы.
* * * * *
Весна. Желанья блещут новизной.
Сквозит аллея нежной белизной.
Цветут деревья – чудо Моисея…
И сладко дышит Иисус весной.
* * * * *
Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь… А пешки? – мы с тобой.
Подвигают, притиснут – и побили.
И в темный ящик сунут на покой.
* * * * *
Мир с пегой клячей можно бы сравнить,
А этот всадник, – кем он может быть?
«Ни в день, ни в ночь, – он ни во что не верит!»
– А где же силы он берет, чтоб жить?
* * * * *
Без хмеля и улыбок – что за жизнь?
Без сладких звуков флейты – что за жизнь?
Все, что на солнце видишь, – стоит мало.
Но на пиру в огнях светла и жизнь!
* * * * *
Пей! И в огонь весенней кутерьмы
Бросай дырявый, темный плащ зимы.
Недлинен путь земной. А время – птица.
У птицы – крылья… Ты у края тьмы.
* * * * *
Умчалась юность – беглая весна -
К подземным царствам в ореоле сна,
Как чудо-птица, с ласковым коварством,
Вилась, сияла здесь – и не видна…
* * * * *
Мечтанья прах! Им места в мире нет.
А если б даже сбылся юный бред?
Что, если б выпал снег в пустыне знойной?
Час или два лучей – и снега нет!
* * * * *
«Мир громоздит такие горы зол!
Их вечный гнет над сердцем так тяжел!»
Но если б ты разрыл их! Сколько чудных,
Сияющих алмазов ты б нашел!
* * * * *
Проходит жизнь – летучий караван.
Привал недолог… Полон ли стакан?
Красавица, ко мне! Опустит полог
Над сонным счастьем дремлющий туман.
* * * * *
В одном соблазне юном – чувствуй все!
В одном напеве струнном – слушай все!
Не уходи в темнеющие дали:
Живи в короткой яркой полосе.
* * * * *
Добро и зло враждуют: мир в огне.
А что же небо? Небо – в стороне.
Проклятия и яростные гимны
Не долетают к синей вышине.
* * * * *
Кто в чаше жизни капелькой блеснет, -
Ты или я? Блеснет и пропадет…
А виночерпий жизни – миллионы
Лучистых брызг и пролил и прольет…
* * * * *
Там, в голубом небесном фонаре,
Пылает солнце: золото в костре!
А здесь, внизу – на серой занавеске
Проходят тени в призрачной игре.
* * * * *
На блестку дней, зажатую в руке,
Не купишь тайны где-то вдалеке.
А тут – и ложь на волосок от правды.
И жизнь твоя – сама на волоске.
* * * * *
Хоть превзойдешь наставников умом,
Останешься блаженным простаком.
Наш ум, как воду, льют во все кувшины.
Его, как дым, гоняют ветерком.
* * * * *
Бог создал звезды, голубую даль,
Но превзошел себя, создав печаль!
Растопчет смерть волос пушистый бархат,
Набьет землею рот… И ей не жаль.
* * * * *
В венце из звезд велик Творец Земли!
Не истощить, не перечесть вдали
Лучистых тайн – за пазухой у Неба
И темных сил – в карманах у Земли!
* * * * *
Мгновеньями Он виден, чаще скрыт.
За нашей жизнью пристально следит.
Бог нашей драмой коротает вечность!
Сам сочиняет, ставит и глядит.
* * * * *
Хотя стройнее тополя мой стан,
Хотя и щеки – огненный тюльпан,
Но для чего художник своенравный
Ввел тень мою в свой пестрый балаган?
* * * * *
Один припев у мудрости моей:
«Жизнь коротка, – так дай же волю ей!
Умно бывает подстригать деревья,
Но обкорнать себя – куда глупей!»
* * * * *
Дар своевольно отнятый – к чему?
Мелькнувший призрак радости – к чему?
Потухший блеск и самый пышный кубок,
Расколотый и брошенный – к чему?
* * * * *
Подвижники изнемогли от дум.
А тайны те же сушат мудрый ум.
Нам, неучам, сок винограда свежий,
А им, великим, – высохший изюм!
* * * * *
Живи, безумец!.. Трать, пока богат!
Ведь ты же сам – не драгоценный клад.
И не мечтай – не сговорятся воры
Тебя из гроба вытащить назад!
* * * * *
Что мне блаженства райские – потом?
Прошу сейчас наличными, вином…
В кредит – не верю! И на что мне слава:
Под самым ухом – барабанный гром?!
* * * * *
Вино не только друг. Вино – мудрец:
С ним разнотолкам, ересям – конец!
Вино – алхимик: превращает разом
В пыль золотую жизненный свинец.
* * * * *
Как перед светлым, царственным вождем,
Как перед алым, огненным мечом -
Теней и страхов черная зараза -
Орда врагов, бежит перед вином!
* * * * *
Вина! – Другого я и не прошу.
Любви! – Другого я и не прошу.
«А небеса дадут тебе прощенье?»
Не предлагают, – я и не прошу.
* * * * *
Над розой – дымка, вьющаяся ткань,
Бежавшей ночи трепетная дань…
Над розой щек – кольцо волос душистых…
Но взор блеснул. На губках солнце… Встань!
* * * * *
Вплетен мой пыл вот в эти завитки.
Вот эти губы – розы лепестки.
В вине – румянец щек. А эти серьги -
Уколы совести моей: они легки…
* * * * *
Ты опьянел – и радуйся, Хайям!
Ты победил – и радуйся, Хайям!
Придет ничто – прикончит эти бредни.
Еще ты жив – и радуйся, Хайям.
* * * * *
В словах Корана многое умно,
Но учит той же мудрости вино.
На каждом кубке – жизненная пропись:
«Прильни устами – и увидишь дно!»
* * * * *
Я у вина – что ива у ручья:
Поит мой корень пенная струя.
Так Бог судил! О чем-нибудь Он думал?
И брось я пить, – Его подвел бы я!
* * * * *
Взгляни и слушай… Роза, ветерок,
Гимн соловья, на облачко намек…
Пей! Все исчезло: роза, трель и тучка,
Развеял все неслышный ветерок.
* * * * *
Ты видел землю… Что – земля? Ничто!
Наука – слов пустое решето.
Семь климатов перемени – все то же:
Итог неутоленных дум – ничто!
* * * * *
Блеск диадемы, шелковый тюрбан,
Я все отдам, – и власть твою, султан,
Отдам святошу с четками в придачу
За звуки флейты и… еще стакан!
* * * * *
В учености – ни смысла, ни границ.
Откроет больше тайны взмах ресниц.
Пей! Книга жизни кончится печально.
Укрась вином мелькание страниц!
* * * * *
Все царство мира – за стакан вина!
Всю мудрость книг – за остроту вина!
Все почести – за блеск и бархат винный!
Всю музыку – за бульканье вина!
* * * * *
Прах мудрецов – уныл, мой юный друг.
Развеяна их жизнь, мой юный друг.
«Но нам звучат их гордые уроки!»
А это ветер слов, мой юный друг.
* * * * *
Все ароматы жадно я вдыхал,
Пил все лучи, а женщин всех желал.
Что жизнь? – Ручей земной блеснул на солнце
И где-то в черной трещине пропал.
* * * * *
Для раненой любви вина готовь!
Мускатного и алого, как кровь.
Залей пожар, бессонный, затаенный,
И в струнный шелк запутай душу вновь…
* * * * *
В том не любовь, кто буйством не томим.
В том хворостинок отсырелых дым.
Любовь – костер, пылающий, бессонный…
Влюбленный ранен. Он – неисцелим!
* * * * *
До щек ее добраться – нежных роз?
Сначала в сердце тысячи заноз!
Так гребень в зубья мелкие изрежут,
Чтоб слаще плавал в роскоши волос!
* * * * *
Не дрогнут ветки… Ночь… Я одинок…
Во тьме роняет роза лепесток.
Так – ты ушла! И горьких опьянений
Летучий бред развеян и далек.
* * * * *
Пока хоть искры ветер не унес, -
Воспламеняй ее весельем лоз!
Пока хоть тень осталась прежней силы, -
Распутывай узлы душистых кос!
* * * * *
Ты – воин с сетью: уловляй сердца!
Кувшин вина – и в тень у деревца.
Ручей поет: «Умрешь и станешь глиной.
Дан ненадолго лунный блеск лица».
* * * * *
«Не пей, Хайям!» Ну как им объяснить,
Что в темноте я не согласен жить!
А блеск вина и взор лукавый милой -
Вот два блестящих повода, чтоб пить!
* * * * *
Мне говорят: «Хайям, не пей вина!»
А как же быть? Лишь пьяному слышна
Речь гиацинта нежная тюльпану,
Которой мне не говорит она!
* * * * *
Развеселись!.. В плен не поймать ручья?
Зато ласкает беглая струя!
Нет в женщинах и в жизни постоянства?
Зато бывает очередь твоя!
* * * * *
Любовь вначале – ласкова всегда.
В воспоминаньях – ласкова всегда.
А любишь – боль! И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем – всегда.
* * * * *
Шиповник алый нежен? Ты – нежней.
Китайский идол пышен? Ты – пышней.
Слаб шахматный король пред королевой?
Но я, глупец, перед тобой слабей!
* * * * *
Любви несем мы жизнь – последний дар!
Над сердцем близко занесен удар.
Но и за миг до гибели – дай губы,
О, сладостная чаша нежных чар!
* * * * *
Наш мир – аллея молодая роз,
Хор соловьев и болтовня стрекоз.
А осенью? Безмолвие и звезды,
И мрак твоих распущенных волос…
* * * * *
«Стихий – четыре. Чувств как будто пять,
И сто загадок». Стоит ли считать?
Сыграй на лютне, – говор лютни сладок:
В нем ветер жизни – мастер опьянять…
* * * * *
В небесном кубке – хмель воздушных роз.
Разбей стекло тщеславно-мелких грез!
К чему тревоги, почести, мечтанья?
Звон тихий струн… и нежный шелк волос…
* * * * *
Не ты один несчастлив. Не гневи
Упорством Неба. Силы обнови
На молодой груди, упруго нежной…
Найдешь восторг. И не ищи любви.
* * * * *
Я снова молод. Алое вино,
Дай радости душе! А заодно
Дай горечи и терпкой, и душистой…
Жизнь – горькое и пьяное вино!
* * * * *
Сегодня оргия, – с моей женой,
Бесплодной дочкой мудрости пустой,
Я развожусь! Друзья, и я в восторге,
И я женюсь на дочке лоз простой…
* * * * *
Не видели Венера и Луна
Земного блеска сладостней вина.
Продать вино?! Хоть золото и веско,
Ошибка бедных продавцов ясна.
* * * * *
Рубин огромный солнца засиял
В моем вине: заря! Возьми сандал:
Один кусок – певучей лютней сделай,
Другой – зажги, чтоб мир благоухал.
* * * * *
Сковал нам руки темный обруч дней -
Дней без вина, без помыслов о ней…
Скупое время и за них взимает
Всю цену полных, настоящих дней!
* * * * *
На тайну жизни – где б хотя намек?
В ночных скитаньях – где хоть огонек?
Под колесом, в неугасимой пытке
Сгорают души. Где же хоть дымок?
* * * * *
Как мир хорош, как свеж огонь денниц!
И нет Творца, пред кем упасть бы ниц…
Но розы льнут, восторгом манят губы…
Не трогай лютни: будем слушать птиц.
* * * * *
Пируй! Опять настроишься на лад.
Что забегать вперед или назад!
На празднике свободы тесен разум:
Он – наш тюремный будничный халат.
* * * * *
Пустое счастье – выскочка, не друг!
Вот с молодым вином – я старый друг!
Люблю погладить благородный кубок:
В нем кровь кипит. В нем чувствуется друг.
* * * * *
Жил пьяница. Вина кувшинов семь
В него влезало. Так казалось всем.
И сам он был – пустой кувшин из глины…
На днях разбился… Вдребезги! Совсем!
* * * * *
Дни – волны рек в минутном серебре,
Пески пустыни в тающей игре.
Живи сегодня. А вчера и завтра
Не так нужны в земном календаре.
* * * * *
Как жутко звездной ночью! Сам не свой,
Дрожишь, затерян в бездне мировой,
А звезды в буйном головокруженьи
Несутся мимо, в вечность, по кривой…
* * * * *
Осенний дождь посеял капли в сад.
Взошли цветы. Пестреют и горят.
Но в чашу лилий брызни алым хмелем -
Как синий дым магнолий аромат…
* * * * *
Я стар. Любовь моя к тебе – дурман.
С утра вином из фиников я пьян.
Где роза дней? Ощипана жестоко,
Унижен я любовью, жизнью пьян!
* * * * *
Что жизнь? Базар… Там друга не ищи.
Что жизнь? Ушиб… Лекарства не ищи.
Сам не меняйся. Людям улыбайся.
Но у людей улыбок – не ищи.
* * * * *
Из горлышка кувшина на столе
Льет кровь вина. И все в ее тепле:
Правдивость, ласка, преданная дружба
Единственная дружба на земле!
* * * * *
Друзей поменьше! Сам день ото дня
Туши пустые искорки огня.
А руку жмешь, – всегда подумай молча:
«Ох, замахнутся ею на меня!..»
* * * * *
В честь солнца – кубок, алый наш тюльпан!
В честь алых губ – и он любовью пьян!
Пируй, веселый! Жизнь – кулак тяжелый:
Всех опрокинет замертво в туман.
* * * * *
Смеялась роза: «Милый ветерок
Сорвал мой шелк, раскрыл мой кошелек,
И всю казну тычинок золотую,
Смотрите, – вольно кинул на песок».
* * * * *
Завел я грядку мудрости в саду.
Ее лелеял, поливал – и жду…
Подходит жатва, а из грядки голос:
«Дождем пришла и ветерком уйду».
* * * * *
Я спрашиваю: «Чем я обладал?
Что впереди?.. Метался, бушевал…»
А станешь прахом, и промолвят люди:
«Пожар короткий где-то отпылал».
* * * * *
Как надрывался на заре петух!
Он видел ясно: звезд огонь потух.
И ночь, как жизнь твоя, прошла напрасно.
А ты проспал. И знать не знаешь – глух.
* * * * *
Сказала рыба: «Скоро ль поплывем?
В арыке жутко – тесный водоем».
«Вот как зажарят нас, – сказала утка, -
Так все равно: хоть море будь кругом!»
* * * * *
Из края в край мы к смерти держим путь.
Из края смерти нам не повернуть.