Характеристика святогора из былины. Что означает символ Святогора. Святогор: история персонажа
Былина "Святогор и Микула Селянинович" - известное произведение древнерусского эпоса. Она рассказывает о знаменитом богатыре-великане.
Богатырь Святогор
Былины про Святогора относятся к восточнославянской мифологии. Это один из наиболее древних циклов русского Он находится за пределами популярных новгородских и киевских циклов. При этом пересекается с ними в некоторых былинах, посвященных встречам Святогора с Ильей Муромцем.
Согласно распространенному сюжету эпоса, Святогор был очень тяжел. Настолько, что его не выносила земля. Сам он при этом не мог уже преодолеть земной тяги и уходил ногами в землю. Согласно другому преданию, Илья Муромец вместе со Святогором по очереди примеряют гроб, сделанный из камня. Его они внезапно встречают на своем пути. В этой былине Святогор - богатырь, которому гроб пришелся как раз впору.
Однако, оказавшись в гробу, он выясняет, что не может из него выбраться, даже крышка не поднимается. Перед самой смертью Святогор успевает передать часть своей силы Илье Муромцу через дыхание. Так самый известный былинный защитник земли русской становится еще сильнее.
Описание Святогора
Как правило, в былинах Святогор описывается как огромный великан, недюжей силы. Его рост выше деревьев в лесу. В саму святую Русь он наведывается только изредка. В основном предпочитает жить на высоких Святых горах практически в полном одиночестве.
Когда он все-таки выходит из своего жилища, об этом становится известно всей округе. Земля под ним колыхается, деревья раскачиваются, а реки попросту выходят из своих берегов.
Святогор - это олицетворение древнейшего русского богатыря, дохристианского героя славянского эпоса, который является олицетворением могущества русского народа и его божественного предназначения.
Примечательно, что отец былинного Святогора был "темным", то есть слепым человеком. А это явный признак того, что он принадлежал к существам потустороннего мира.
Исполинские силы Святогора
В кратком содержании былины про Святогора часто встречается сюжет, в котором он чувствует в себе исполинские силы. Чтобы это доказать, хвалится, что способен перевернуть небо и землю, если бы было два кольца: одно в небе, а второе в земле. Об этом прослышал другой известный былинный герой по имени Микула Селянинович. Он тогда бросил на землю суму, в которой заключалась вся "земная тягость".
В былине "Святогор и Микула Селянинович", краткое содержание которой приведено в этой статье, наш герой предпринимает безуспешные попытки хоть как-то сдвинуть эту суму, не слезая с коня, но терпит неудачу. Тогда он спешивается и пытается поднять суму двумя руками. Но вместо того, чтобы поднять ее над головой, сам погрязает в землю практически по колени, ведь одолеть земную тягу он никак не может. Так он и оканчивает свою жизнь, не сумев подтвердить на деле слова о своей силе и могуществе.
Есть и другой вариант того, как развивается былина "Святогор и Микула Селянинович". Полностью прочитав ее, можно узнать другое окончание этой истории. В ней Святогор остается в живых, а Микула, сжалившись над ним, открывает секрет своей неподъемной сумы.
Былины с Ильей Муромцем
В былинах про Святогора, содержание которых приведено в этой статье, часто встречается, пожалуй, самый знаменитый русский былинный богатырь Илья Муромец.
Хорошо известен сюжет, в котором Илья Муромец находит настоящую богатырскую постель практически в чистом поле, под дубом. Длиной она 10 саженей, а шириной еще 6. Уставший герой русского эпоса засыпает на ней на целых три дня.
В этой былине Святогор и Илья Муромец встречаются на третий день, когда Илью будит конь. С северной стороны слышится шум, который и встревожил животное. Именно конь советует богатырю спрятаться за дубом.
Появление Святогора
В этот момент и появляется Святогор. Он сидит на коне, а в руках держит хрустальный ларец. В нем его красавица-жена. Святогор сам ложится отдохнуть на богатырское ложе. Пока он спит, его жена замечает Илью Муромца. Она соблазняет его на любовь и сажает его в карман мужа-великана, чтобы незаметно тот продолжил с ними свой путь.
В этой былине Святогор и Илья отправляются в дальнейшее путешествие, причем один из них не подозревает о существовании другого. Со Святогором начинает разговаривать его конь, который жалуется, что ему очень тяжело, ведь до сих пор он вез только одного богатыря с женой, а теперь богатырей двое. Так удается раскрыть коварный план жены Святогора.
Богатырь-великан достаточно быстро находит Илью у себя в кармане. Внимательно и подробно расспрашивает, как тот туда попал. Узнав о неверности своей супруги, Святогор, ничуть не сожалея, убивает ее. С Ильей он вступает в братство. Вместе они продолжают путь.
Камень на распутье
Возле Северной горы богатыри встречают знаменитый камень на распутье, который позже неоднократно встречался в других богатырских былинах. На нем написано, что в гробу в результате окажется только тот, кому суждено там лежать.
Богатыри начинают примерять каменный гроб. Для Ильи он оказывается велик, а вот Святогор помещается как раз. Как только Святогор в него ложится, за ним тут же захлопывается крышка. Поднять ее он уже не в состоянии, выйти не может и заканчивает свою жизнь в этом гробу. Передав часть своей могучей силы, а также свой меч Илье Муромцу, он просит Илью разрубить ненавистный гроб. Но все тщетно. С каждым ударом гроб только покрывается мощным железным обручем.
Свадьба Святогора
Еще один популярный сюжет былины Святогора - это его женитьба. В этой былине Святогор и Микула общаются о том, как узнать будущее, свою предстоящую судьбу.
Микула дает богатырю дельный совет - отправиться к Северным горам. Их еще называют Сиверскими. Там, по его словам, живет вещий кузнец, который может дать ответы на все эти вопросы.
Святогор приходит к кузнецу, который ему предсказывает, что вскоре его ждет женитьба. Невеста его будет из далекого приморского царства. Святогор отправляется туда и отыскивает больную Пленку Поморскую, как и предсказывал кузнец, она лежит на гноище (так в Древней Руси называли навоз). Святогор кладет около нее бьет ее в грудь мечом и уезжает.
От всего происходящего девушка просыпается и приходит в себя. На гноище она пролежала 30 лет, поэтому пробуждение ей дается с трудом. За это время все ее тело покрыла уродливая кора. Но как только она сходит, оказывается, что под ней скрывалась писаная красавица. До самого Святогора доходят слухи о красоте прекрасной незнакомки. Он немедленно снова приезжает в это заморское царство и берет ее в жены.
Только после свадьбы Святогор обнаруживает, что на груди у его молодой жены есть шрам. Он узнает след от своего меча и понимает, что это именно та женщина, которая была ему предначертана предсказанием.
Предания про Святогора
В анализе древнерусского эпоса много внимания уделяется разбору преданий, посвященных Святогору. Их подробное изучение приводит исследователей к трем основополагающим выводам.
Во-первых, они выделяют мотив поднимания сумы. Этот сюжет весьма распространен не только в русских преданиях, но и у других народов в сказаниях о богатырях и великанах. Например, о Вольге, Анике, Самсоне, Колыване. Так, в югославской древней поэзии аналогом Святогора выступает королевич Марко. На Кавказе подобная ситуация приключается с Сосланом.
Сума соответствует в других легендах камню, например, в былинах о потоке. Это, в свою очередь, совпадает с историей из жизнеописания подвигов Александра Македонского. О том, как жители райской столицы дают ему в качестве дани по одному камешку. Однако выясняется, что этот камешек нельзя ни взвесить, ни каким-либо образом измерить.
В символическом толковании эта сума соответствует человеческой зависти. Похожее сказание встречается у древних скандинавских народов - в эпизод о споре Тора с великаном.
Неверная жена
Во-вторых, исследователи древнерусского эпоса подробно разбирают ситуацию с женитьбой Святогора и с его неверной женой. Параллельные мотивы они усматривают у персидских авторов в книге под названием "Тути-наме". Это известный сборник новелл юмористического, дидактического и даже эротического содержания, который был чрезвычайно популярен в Древней Индии.
Часто эпизоды со свадьбой и супружеской неверностью, схожие с историей Святогора, можно прочесть в буддийских сказках. Многие авторитетные исследователи склоняются к тому, что этот эпизод имеет восточное происхождение.
Сам эпизод женитьбы богатыря Святогора большинство литературоведов и историков относят к народным сказкам, которые опирались в то время на популярные средневековые повести.
Особенно это заметно, если разбирать эти сказания на детали. Так, поездка к колдуну-кузнецу на север напоминает эпизод из эпоса "Калевала". Супруга, долгое время лежащая на гноище, встречается и в старой русской повести, в которой главным героем является царевич Фиргис.
В данный момент удалось уже собрать множество параллелей, чтобы подробно исследовать личность Святогора, но все равно в ней остается множество неясного и непонятного. Например, однозначно отыскать абсолютный прототип силача Святогора так и не удалось. Существует только несколько гипотез. Например, им мог быть с которым Святогора сравнивает Вильгельм Волльнер.
Фольклорист Иван Жданов считает, что настоящим прототипом Святогора был библейский силач Самсон. Литературовед Алексей Веселовский выдвигает подобную версию.
А вот историк русской литературы Михаил Халанский отмечает сходство сюжетов про Святогора с русскими народными эпосами. Скорее всего, его имя является эпитетом, который происходит от названия мест, в которых он жил, - Святых гор.
Волшебная сила
Свое мнение по этому вопросу излагает и знаменитой исследователь русской сказки и фольклора Он считает, что Святогор олицетворяет первобытную силу, которую невозможно применить в обычной стандартной жизни.
Именно поэтому она обречена на провал и последующую гибель.
Выходец из Чернигова
Существует также версия, что былина про Святогора и Микулу Селяниновича, как и другие эпические сюжеты про этого богатыря, изначально сложились в Чернигове.
Дело в том, что в одной из былин Святогор фигурирует как богатырь, защищающий черниговского князя по имени Олег Святославович. На этом основании археолог Борис Рыбаков выдвигает версию, что былина изначально сложилась именно в окружении черниговского князя. А это значит, что она могла отражать значительно более ранние сказания, например, эпос начала X века.
Святогор – в восточнославянской мифологии богатырь-великан. Относится к наиболее древним героям русского былинного эпоса, находящегося вне киевского и новгородского циклов и лишь отчасти соприкасающегося с первым в былинах о встрече Святогора с Ильёй Муромцем.
Общее описание
К наиболее древним героям русского эпоса мы должны причислить также Святогора. В отличие от Волха, образ которого забыт и о котором имеется не более 4–5 полных записей песен о его походе, имя Святогора в эпосе чрезвычайно популярно, хотя его образ также заметно стерся. С его именем связано не менее семи различных сюжетов. Часть из них исконна для него, часть приурочена к нему, вероятно сравнительно поздно.
Сюжеты
К сюжетам, которые, несомненно, исконны для Святогора и принадлежат к области эпоса, надо отнести два: это, во-первых, рассказ о том, как Святогор наезжает на сумочку переметную, которую он не может поднять, и, во-вторых, рассказ о том, как он ложится в гроб, который за ним захлопывается. Все остальные сюжеты о Святогоре связаны с его именем и образом только внешне, известны и в ином приурочении, имеют прозаическую и отрывочную, фрагментарную форму и в большинстве случаев исполняются не как самостоятельные, законченные художественные произведения, а как коротко рассказанные эпизоды в сводных рассказах. Частично они носят библейско-легендарный характер (Святогор сближается с библейским Самсоном), частично характер сказочный или даже фарсовый.*
Обе основные былины, исконно связанные с образом Святогора, повествуют о его гибели. В одном случае он надрывается, пытаясь поднять необыкновенную сумочку, которую невозможно поднять с земли, во втором тщетно пытается откинуть крышку гроба, в который он лег живым. Крышка захлопывается за ним навсегда, и спасти его оказывается невозможным.
Гибель
Что обе лучшие и наиболее древние песни о Святогоре повествуют о его гибели, – отнюдь не случайно. На сто с лишним сюжетов, известных классическому русскому эпосу, сюжеты о гибели героев исчисляются единицами. Так, Дунай и Сухман кончают свою жизнь самоубийством. Обе эти былины по своему содержанию глубоко трагичны. Трагически погибает Василий Буслаевич. Остальные герои, в песнях о них, никогда не умирают и не погибают. Наоборот: получая силу, Илья, например, одновременно получает пророчество, что смерть ему в бою не писана. Русский герой не погибает, и не об этом поются песни. Былина о том, как перевелись витязи на Руси, по нашим данным относится не к эпосу, а к духовным стихам, о чем речь будет ниже.
Если в рассказах об одном герое дважды, и притом по-разному, говорится о его гибели, это означает, что гибель связана с самой сущностью, с природой этого героя, что в лице Святогора изображается герой обреченный. В отличие от гибели других героев, в его гибели нет ничего трагического. Его гибель как бы закономерна и в слушателе не вызывает сожаления о нем.
Облик Святогора одинаков в обеих песнях о нем и может быть рассмотрен раньше изучения нити повествования.
Имя Святогора указывает на его связь с горами. Попытки увязать это имя с пушкинскими местами – со Святой горой близ Опочки или со Святыми горами на Донце, делавшиеся в науке, не убедительны. Святогор связан не с мягкими среднерусскими возвышенностями, он связан с каменистыми горами и ущельями. Он идет «но крутым горам да по святым местам» (Григ. III, 50). Он «Горыныч» (Пар. и Сойм. 40). К. Аксаков в детстве слышал рассказ о том, как Илья Муромец находит гору, «а на ней лежит огромный богатырь, сам как гора». На этой горе он спит (Кир. I, стр. XXX–XXXI). Илья иногда видит его уснувшим на своем коне на уступе высокой горы. Святые горы противопоставляются Святой Руси. Как Святая Русь – удел богатырей, так Святые горы – место, отведенное Святогору, откуда он, как правило, никогда не выходит на Русь. Певцы объясняют это тем, что он так велик и тяжел, что земля его не носит, не держит.
Славянские былины о Святогоре
Былина: Святогор и тяга земная
Снарядился Святогор во в чисто поле гуляти,
Заседлает своего добра коня
И едет по чисту полю.
Не с кем Святогору силой помериться,
А сила-то по жилочкам
Так живчиком и переливается.
Грузно от силушки, как от тяжелого беремени.
Вот и говорит Святогор:
«Как бы я тяги нашел,
Так я бы всю землю поднял».
Наезжает Святогор в степи
На маленькую сумочку переметную;
Берет погонялку, пощупает сумочку – она не скрянется,
Двинет перстом ее – не сворбхнется,
Хватит с коня рукою – не подымется.
«Много годов я по свету езживал,
А эдакого чуда не наезживал,
Такого дива не видывал:
Маленькая сумочка переметная
Не скрянется, не сворохнется, не подымется».
Слезает Святогор с добра коня,
Ухватил он сумочку обема рукама,
Поднял сумочку повыше колен —
И по колена Святогор в землю угряз,
А по белу лицу не слезы, а кровь течет.
Где Святогор увяз, тут и встать не мог,
Тут ему было и кончение.
Былина: Святогор и гроб
Как выехал Илья на добром кони,
Как сам-то еще пораздумался:
«Какой я есть богатырь-носитель?
На бое мни смерть да не писана,
Как на бое да не сказана.
Поеду я еще во святы и горы,
Проведаю ведь я про богатырей,
Про того ли я Егора-Святогора ведь, —
Есть матерой богатырь да великиих,
Есть он, да был горныих,
Его-то я ведь силушки не попробовал».
Заехал-то Ильюшенька Муромец
На ты ль тут горы на высокие,
Под ущелья были да плотные.
Как едет чудовище, чудо ведь,
Сидит-то он еще на добром кони,
Такого чуда он да ведь не видал,
Такого ведь чуда он не слыхал.
Как ту разъехался на добром кони,
Ударил своей палицей богатырской
Прямо тут ему буйну голову.
А как то ведь чудовище да идет-то,
На кони сидит да подремливат,
Назад-то ведь чудо не оглянется,
Вперед-то ведь он колыбается.
Илья-то тут-ка был Муромец,
Сам-то он еще пораздумался:
«Как раньше ездил я да наезживал,
Как сразу я головушек поимывал,
С добрых-то я коней попихивал.
Теперь-то у мня сила не по-старому,
Могута стала да не прежняя».
А ударил палицей да во сырой дуб —
Разлетелся дуб да ведь сырыих.
Как другой раз наехал на чудовище,
Бил-то ведь его буйну голову —
Как на кони сидит да подремливат,
Вперед-то чудо ведь да не оглянется,
А на добром кони ни пошатнется
От того удара богатырского.
Как наехал тут Илья третий раз,
Ударил тут его плотно-наплотно,
Ударил тут его крепко-накрепко.
Чудовище назад увыркнулося,
Схватило Илью за желты кудри,
Спускал он его во карман да глубокиих,
Повез-то он вперед да поехал ведь.
Стал-то конь у того у Святогора,
Ноги-то стали ведь подгибатися,
За кажное ведь стал спотыкатися.
А ни про то Егор воспроговорил:
«А и что же ты, конь ведь богатырский,
Стали ноженьки подгибатися,
За кажинно место спотыкатися?»
А конь про то ему проязычился:
«А тяжело возить двух богатырей, —
Стали ноженьки подгибатися,
За кажинное место спотыкатися,
Как едут тут два богатыря
А на мни, на добром кони».
Как он спустил-то руку в карман-то ведь,
Как вынул из кармана Ильюшеньку,
Стал-то у него да ведь спрашивать:
«Какой ты есть, удалый добрый молодец?
Смел ты ведь наехать на меня теперь,
Ударить меня ведь три-то раз».
А говорит Илья таковы слова:
«Да нужно мне с тобой познакомиться,
Твоей-то силушки да попробовать.
Как про тебя слава широко-то шла
По всим землям-то, еще по всим ордам,
Как очень ты был да ведь сильный, —
Потому наехал я теперь
На тебя, на доброго молодца». —
«Спасибо ти, Ильюшенька Муромец,
Как ты наехал, ударил меня-то ведь
Три раза тут, три великиих, —
Будто три раза как комар кусил, —
А вот тебе спасибо за это ведь,
Ты со мной ведь познакомился.
Будь-ко ты мне нунь меньшим братом,
Я буду еще да большим братом.
Если бы я тебе да ударил-то,
Как от тебя один да ведь прах-то стал,
Разлетелись бы твои косточки».
Поехали по сельгам, по плотам
Рассказывать, показывать жительство.
Приехали оны да в одно место,
Лежит-то гроб да ведь каменный,
Лежит-то ведь гроб да устроен-то.
«Ай же ты, Илюша, ложись во гроб».
Илья свалился да во этот гроб, —
Как гроб Ильи не пристанет-то,
Очень широкий, очень длинныих.
«А нет, так нунь не устроен гроб,
Мне теперь этот да неладен есть».
Говорит Святогор таковы слова:
«Выходи, Илья, поскурехоньку,
А не тля тебя ведь гроб устроен-то,
А мни-то, я думаю, подойдет теперь».
Илья-то вышел с гроба, воспроговорит:
«Не лажно те ложиться во этот гроб, —
Тебе ведь с гроба нунь не повыйти ведь».
Да как только лег-то ведь Святогор-то ведь,
Да гроб-то по его будто есть.
«Прикрой-ко ты еще да ведь крышку-то, —
Крышка тут рядом да лежит-то ведь».
Как клал Илья да ведь крышку ведь
На того ли на Святогора на его-то.
«Как сымь-то ты крышку ведь».
Илья принялся он да за крышку ведь, —
Как крышка тут будто приросла
Никак не мог, не может да ведь крышки взять,
Не может он никак да ведь крышки взять.
Как тот и Илюша Муромец
Палицей своей богатырскоей
Расколачивает эту крышку ведь.
«Как, как же мни со гроба повыступить?»
Ударил тут Илья да ведь палицей —
Скочил тут обруч да зелезныи;
Ударил он да раз ведь обруч зелезныи —
Другой-то тут обруч стал;
Ударил он третий раз обруч зелезныи —
Третий раз да стал обруч зелезныий.
А нынь-то ведь Егору да славы поют,
Как стали по гробу обручи.
«Бери-ко меч да сильныих,
Секи ведь, секи да эти да обручи,
Да надь со гробу повыйти мне!»
Дак тут берет его да ведь меч, —
Да его меча не может да ведь поднять.
«А нет, ты, богатырь, Святогор-то ведь,
Твоего меча не могу от земли вложить,
От земли поднять не могу теперь».
«Илья, попади, припади-тко
Ко гробу ведь, да ко щелочке,
Я вздохну, тебе да прибавлю
Силушки в тебе да вдвое теперь,
Как станешь ты владеть да моим мечем».
Припал-то он ведь, Илюша, ко щелочке,
Вздохнул-то, встал да с своим мечем,
Как тюкнул он да мечем-то ведь —
Наскочили да вдоль обручи зелезные,
Другой раз тюкнул — обручи зелезные.
Тут Святогору славы поют.
«Как припади, Илюша, ко щелочке,
Я вздохну — будет вся ведь сила моя у тебя». —
«Не надо мни твоей боле силушки». —
«Каб ты припал да ведь другой-то раз,
Вздохнул бы вздохом да мертвые,
Уснул бы ты да у гроба ведь,
Как тут твоя бы жизнь да кончалася.
Как же ты, Ильюшенька Муромец,
Как привяжи ко дубу ко моему ведь,
К моему ко гробу великому,
Как привяжи добра коня-то ведь,
Привяжи его плотно-наплотно,
Чтоб тут подохнул ведь и добрый конь, —
Никому не владеть да добрым конем,
Добрым конем еще богатырскиим».
Как привязал Илья на поводу шелковые
Его-то ведь еще да добра коня —
Тут Святогор, тут и конь добрый.
Тут Святогору славу поют,
Славу поют век и по веку,
А и слава ему не минуется.
Былина: Святогор и Илья Муромец
В славном городе во Муромле,
Во селе было Карачарове,
Сиднем сидел Илья Муромец, крестьянский сын,
Сиднем сидел цело тридцать лет.
Уходил государь его батюшка со родителем
Со матушкою на работушку на крестьянскую.
Как приходили две калики перехожия
Под тое окошечко косявчето,
Говорят калики таковы слова:
«Ай же ты, Илья Муромец, крестьянский сын!
Отворяй каликам ворота широкия,
Пусти-ка калик к себе в дом».
Ответ держит Илья Муромец:
«Ай же вы, калики перехожия!
Не могу отворить ворот широкиих,
Сиднем сижу цело тридцать лет.
Не владаю рукамы, ни ногамы».
Опять говорят калики перехожия;
«Выставай-ка, Илья, на резвы ноги,
Отворяй-ка ворота широкия,
Пускай-ка калик к себе в дом».
Выставал Илья на резвы ноги,
Отворял ворота широкия
И пускал калик к себе в дом.
Приходили калики перехожия,
Они крест кладут по писаному,
Поклон ведут по-ученому,
Наливают чарочку питьица медвянаго,
Подносят-то Илье Муромцу.
Как выпил-то чару питьица медвяпаго,
Богатырско его сердце разгорелося,
Его белое тело распотелося.
Воспроговорят калики таковы слова:
«Что чувствуешь в собе, Илья?»
Бил челом Илья, калик поздравствовал:
«Слышу в собе силушку великую».
Говорят калики перехожия:
«Будешь ты, Илья, великий богатырь,
И смерть тобе на бою не писана:
Бейся-ратися со всяким богатырем
И со всею паляницею удалою;
А столько не выходи драться с Святогором-богатырем:
Его и земля на себе через силу носит;
Не ходи драться с Самсоном-богатырем:
У него на голове семь власов ангельских;
Не бейся и с родом Микуловым:
Его любит матушка сыра-земля;
Не ходи още на Вольгу Сеславьича:
Он не силою возьмет, так хитростью-мудростью.
Доставай, Илья, коня собе богатырскаго,
Выходи в раздольице чисто поле,
Покупай перваго жеребчика,
Станови его в срубу на три месяца,
Корми его пшеном белояровым,
А пройдет поры-времени три месяца,
Ты по три ночи жеребчика в саду поваживай
И в три росы жеребчика выкатывай,
Подводи его к тыну ко высокому:
Как станет жеребчик через тын перескакивать,
И в ту сторону, и в другую сторону,
Поезжай на нем, куда хочешь,
Будет носить тебя».
Тут калики потерялися.
Пошел Илья ко родителю ко батюшку
На тую работу на крестьянскую,
Очистить надо пал от дубья-колодья:
Он дубье-колодье все повырубил,
В глубоку реку повыгрузил,
А сам и сшел домой.
Выстали отец с матерью от крепкаго сна
Испужалися: «Что это за чудо подеялось?
Кто бы нам это сработал работушку?»
Работа-то была поделана, и пошли они домой.
Как пришли домой, видят:
Илья Муромец ходит по избы.
Стали его спрашивать, как он выздоровел.
Илья и рассказал им,
Как приходили калики перехожия,
Поили его питьицем медвяныим:
И с того он стал владать рукамы и ногамы,
И силушку получил великую.
Пошел Илья в раздольице чисто поле,
Видит: мужик ведет жеребчика немудраго,
Бураго жеребчика косматенькаго.
Покупал Илья того жеребчика,
Что запросил мужик, то и дал;
Становил жеребчика в сруб на три месяца,
Кормил его пшеном белояровым,
Поил свежей ключевой водой;
И прошло поры-времени три месяца,
Стал Илья жеребчика по три ночи в саду поваживать;
В три росы его выкатывать,
Подводил ко тыну ко высокому,
И стал бурушко через тын перескакивать,
И в ту сторону, и в другую сторону.
Тут Илья Муромец седлал добра коня, зауздывал,
Брал у батюшка, у матушки прощеньице-благословеньице
Наехал Илья в чистом поле на шатер белополотняный,
Стоит шатер под великим сырым дубом,
И в том шатре кровать богатырская немалая:
Долиной кровать десять сажень,
Шириной кровать шести сажень.
Привязал Илья добра коня к сыру дубу,
Лег на тую кровать богатырскую и спать заснул.
А сон богатырский крепок:
На три дня и на три ночи.
На третий день услыхал его добрый конь
Великий шум с-под сиверныя сторонушки:
Мать сыра-земля колыбается,
Темны лесушки шатаются,
Реки из крутых берегов выливаются.
Бьет добрый конь копытом о сыру землю,
Не может разбудить Илью Муромца.
Проязычил конь языком человеческим:
«Ай ясе ты, Илья Муромец!
Спишь себе, проклаждаешься,
Над собой незгодушки не ведаешь:
Едет к шатру Святогор-богатырь.
Ты спущай меня во чисто поле,
А сам полезай на сурой дуб».
Выставал Илья на резвы ноги,
Спущал коня во чисто поле,
А сам выстал во сырой дуб.
Видит: едет богатырь выше лесу стоячаго,
Головой упирает под облаку ходячую,
На плечах везет хрустальный ларец.
Приехал богатырь к сыру дубу,
Снял с плеч хрустальный ларец,
Отмыкал ларец золотым ключом:
Выходит оттоль жена богатырская.
Такой красавицы на белом свете
не видано и не слыхано:
Ростом она высокая, походка у ней щепливая
Очи яснаго сокола, бровушки чернаго соболя,
С платьица тело белое.
Как вышла из того ларца,
Собрала на стол, полагала скатерти браныя,
Ставила на стол ествушки сахарныя,
Вынимала из ларца питьица медвяныя.
Пообедал Святогор-богатырь
И пошел с женою в шатёр проклаждатися,
В разныя забавы заниматися.
Тут богатырь и спать заснул.
А красавица жена его богатырская
Пошла гулять по чисту полю
И высмотрела Илью в сыром дубу.
Говорит она таковы слова:
«Ай же ты, дородний добрый молодец!
Сойди-ка со сыра дуба,
Сойди, любовь со мной сотвори,
Буде не послушаешься,
Разбужу Святогора-богатыря и скажу ему,
Что ты насильно меня в грех ввел».
Нечего делать Илье:
С бабой не сговорить, а с Святогором не сладить;
Слез он с того сыра дуба
И сделал дело повеленое.
Взяла его красавица, богатырская жена,
Посадила к мужу в глубок карман
И разбудила мужа от крепкаго сна.
Проснулся Святогор-богатырь,
Посадил жену в хрустальный ларец,
Запер золотым ключем,
Сел на добра коня и поехал ко Святым горам.
Стал его добрый конь спотыкаться,
И бил его богатырь плеткою шелковою
По тучным бедрам,
И проговорит конь языком человеческим:
«Опережь я возил богатыря да жену богатырскую,
А нонь везу жену богатырскую и двух богатырей:
Дивья мне потыкатися!»
И вытащил Святогор-богатырь Илью Муромца
Из кармана, и стал его выспрашивать,
Кто он есть и как попал к нему во глубок карман.
Илья ему сказал все по правды по истине.
Тогда Святогор жену свою богатырскую убил,
А с Ильей поменялся крестом
И называл меньшим братом.
Выучил Святогор Илью всем похваткам,
Поездкам богатырским,
И поехали они к Сиверным горам,
И наехали путем-дорогою на великий гроб,
На том гробу подпись подписана:
«Кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет».
Лег Илья Муромец:
Для него домовище и велико, и широко.
Ложился Святогор-богатырь:
Гроб пришелся по нем.
Говорит богатырь таковы слова:
«Гроб точно про меня делан.
Возьми-тко крышку, Илья, закрой меня».
Отвечает Илья Муромец:
«Не возьму я крышки, больший брат,
И не закрою тебя:
Шутишь ты шуточку немалую,
Сам себя хоронить собрался».
Взял богатырь крышку и сам закрыл ею гроб;
Да как захотел поднять ю,
Никак не может;
Бился он и силился поднять и проговорил
Илье Муромцу:
«Ай меньший брат!
Видно, судьбина поискала меня,
Не могу поднять крышки,
Попробуй-ка приподнять ю».
Попробовал Илья Муромец
Поднять крышку, да где ему!
Говорит Святогор-богатырь:
«Возьми мой меч-кладенец и ударь поперек крышки».
Илье Муромцу не под силу и поднять Святогорова
меча-кладенца.
Зовет его Святогор-богатырь:
«Наклонись ко гробу, ко маленькой щелочке,
Я дохну на тебя духом богатырскиим».
Как наклонился Илья
И дохнул на него Святогор-богатырь
Своим духом богатырскиим:
Почуял Илья, что силы в нем
Против прежняго прибавилось втрое,
Поднял он меч-кладенец и ударил поперек крышки.
От того удара великаго
Посыпались искры,
А где ударил меч-кладенец,
На том месте выросла полоса железная.
Зовет его Святогор-богатырь:
«Душно мне, меньший брат,
Попробуй още ударить мечом вдоль крышки».
Ударил Илья Муромец вдоль крышки,
И тут выросла железная полоса.
Опять проговорит Святогор-богатырь:
«Задыхаюсь я, меньший братец:
Наклонись-ка ко щелочке, я дохну още на тебя
И передам тебе силушку великую».
Отвечает Илья Муромец:
«Будет с меня силы, больший братец;
Не то земля на собе носить не станет».
Промолвил тут Святогор-богатырь:
«Хорошо ты сделал, меньший брат,
Что не послушал моего последняго наказа:
Я дохнул бы на тебя мертвым духом,
И ты бы лег мертв подле меня.
А теперь прощай, владай моим мечом-кладенцом,
А добра коня моего богатырскаго
Привяжи к моему гробу.
Никто, кроме меня, не совладает с этим конем».
Тут пошел из щелочки мертвый дух,
Простился Илья с Святогором,
Привязал его добра коня ко тому гробу,
Опоясал Святогоров меч-кладенец
И поехал в раздольице чисто поле.
Былина: погребение Святогора
Ехали они тут, Святогор и Илья, куда ли, бог знат. Едут, едут, глядят – на гроб наехали. Стоит гроб большой, никому не впору. Пустой стоит. Святогор говорит Илье:
— Ну, попробуй, ложись, не на тебя ли рублен?
Илья послушался, лег – ровно малой ребенок в гробу. Не по нем гроб-то строен. А Святогор лег – в самой раз ему.
Ну, попробовал, вставать хочет. А не выйти ему из гроба-то: крышка нахлошгулась. Говорит он Илье:
— Руби, говорит, брат, со всей силы.
Илья палицу свою поднял, стал по гробу бить: Раз ударит – железной обруч наскочит. Другой раз ударит – другой обруч наскочит. Святогор говорит:
— Нет, видать – не выйти мне отсюдова. И зачем лез!
Былина, о том, как Святогор встретил Микулу Селяниновича и не смог поднять его сумку.
Ехал как-то Святогор лесной дорогой и раздумывал о силе своей богатырской: «Вот бы перевернуть всю землю заново, поставить всё опять на своё место. Только не за что взяться, нет тяги у земли. А кабы стоял столб до неба, да на нём кольцо, то взял бы я за то кольцо, дёрнул бы, и вся земля перевернулась бы, встала бы на своё место древнее, и опять наступил бы на ней мир и порядок».
Стал Святогор за камни придорожные, да за дубы вековые землю тянуть. Камни раскидывает, дубы с корнем вырывает, а земля не двигается.
Вдруг заметил Святогор – впереди путник идет. Решил он его догнать, пустил коня тихой рысью, но тот всё так же вдалеке виднеется. Пустил уже в крупную рысь Святогор коня, а путник знай спокойно идёт впереди, и никак богатырь его не догонит. Исчез странный прохожий за поворотом дороги. Погнал Святогор коня вскачь, насилу догнал путника. А тот и не запыхался, все так же шагом размеренным ступает.
Удивился Святогор. Видит, одет путник по-крестьянски – рубаха да лапти, да плащ дорожный на плечи накинут, а через плечо сумочка холстяная перекинута. Говорит Святогор:
– Будь здоров, добрый человек. Что это в сумочке у тебя?
– Бывай и ты, богатырь, – отвечает прохожий. Кладет сумочку на землю рядом с дорогой и говорит Святогору:
– А вот подыми с земли, так увидишь.
Слез Святогор с коня, попробовал сумочку рукой – не шевелится. Взялся обеими руками, потянул – как влитая лежит сумочка, даже краем не приподнимется. Собрался Святогор с силами, упёр спину свою богатырскую, плечи саженные, схватился за сумочку – только сам в землю по колено провалился, а сумочка как лежала, так и лежит себе.
Поднялся богатырь с земли, говорит:
– Что за пропасть там у тебя в сумке?
Отвечает ему путник:
– Там у меня тяга земная.
Тут Святогор понял, что пропала его небесная сила, а земля не может его на себе держать. Тогда он спросил у путника:
– А скажи, добрый человек, как тебя зовут?
– Зовут меня Микулой, из селян я, из землепашцев, – отвечает путник.
– Носишь ты тягу земную, Микулушка Селянинович, а у меня уже и силы нет тяжесть людскую носить. Как бы мне узнать свою судьбу?
– Поезжай ты, богатырь, по дороге до Калинова моста, – отвечает ему Микула, – а от моста поворачивай направо и скачи во всю лошадиную прыть. Приедешь к Сиверским горам. В Сиверских горах найдешь ты самый большой дуб и под тем дубом увидишь кузницу. Кузнец тебе судьбу и скажет.
Разбор преданий
Изучение этих трёх преданий привело исследователей к следующим заключениям:
- Мотив о подымании сумы – общераспространённый в эпосе других народов и в сказаниях о других богатырях: Анике, Колыване, Вольге, Самсоне. В югославской поэзии в роли Святогора выступает кралевич Марко; то же на Кавказе рассказывают о нарте Сослане. Сума соответствует камню в былинах о Потоке, что совпадает со средневековым рассказом об Александре Македонском, которому жители райской страны дают в дань камешек; этот камешек, который нельзя ни свесить, ни измерить, обозначает в символическом толковании еврейского мудреца человеческое око – зависть. Параллельным является древнее северное сказание о споре Тора с великаном.
- Параллели по второму мотиву, о неверной жене Святогора, указываются в персидском сборнике «Тути-наме», в «Сказках 1001 ночи», в индийских буддийскихсказках. Возможно, это эпизод восточного происхождения.
- Сказания и повести о подобном гробе известны у украинцев, кашубов, итальянцев, цыган, мадьяр, в Древнем Египте.
- Эпизод о женитьбе Святогора, известный в одной только побывальщине, восходит к народным сказкам, опирающимся на средневековые повести о том, что «суда Божия не минути» (ср. пов. в «Римских Деяниях» переведено в XVII веке на русский язык). По своим подробностям – поездка к северному колдуну-кузнецу – эта побывальщина напоминает эпизод «Калевалы». Женитьба на девушке, лежащей на гноище, встречается в старой русской повести о царевиче Фиргисе. Несмотря на массу параллелей, собранных для освещения личности Святогора, она остаётся мало разъяснённой. Прототип русского Святогора-силача не может считаться найденным, хотя предложено много гипотез: Волльнер сравнивает его со Святым Христофором, по легенде перенёсшим Христа через воду. Жданов утверждает, что прототипом Святогора был библейский Самсон. Веселовский полагает, что на былинного Самсона-богатыря перешли черты Святогора. В другом месте он же указывает на возможный источник – «Александрию», где говорится «о великом муже, которого увидев удивился Александр»: он лежал на высокой горе 1000 шагов длиной и 200 шириной, что напоминает постель Святогора. Халанский отмечает сходство и влияние Русских народных эпосов. Имя Святогор можно считать за эпитет, создавшийся по его месту жительства – Святым горам.
- По мнению российского и советского филолога-фольклориста В. Я. Проппа, Святогор представляет собой воплощение первобытной силы, неприменимой и поэтому обречённой на гибель.
- В одной былине Святогор фигурирует как «славный богатырь» черниговского князя Олега Святославича. По мнению Б. А. Рыбакова эта былина сложилась в черниговском окружении Олега Святославича, но могла отражать и более ранние эпические сказания начала X века.
Святогор - сын Рода, брат Сварога, а Сварожичи доводились ему племянниками. Святогор в эпосе является огромным великаном, «выше леса стоячего»; его с трудом носит мать-сыра земля. Он не ездит на святую Русь, а живёт на высоких Святых горах; при его поездке мать-сыра земля потрясается, леса колышутся и реки выливаются из берегов.
Слободчиков Виктор Геннадьевич. «Святогор».
Святогор старше многих богов. Его отец назван «тёмным», то есть слепым, ошибочно: Род изначален, вездесущ, всевидящ. Рождён же Святогор был для того, чтобы стоять на страже мира Яви и не пускать сюда тёмных чудищ из Нави. Вход туда находился у подножия огромнейшего каменного столпа, на котором держалось небо. Сам же столп (или Мировое древо) находился в святых горах, откуда и происходит имя великана. Нелёгкое это дело - стоять на границе Света и Тьмы. Другие великаны, Горынычи - Горыня, Дубыня и Усыня, - были рождены тёмным, слепым владыкой Вием из зависти и в противовес Святогору. Вий, отчасти знакомый нам по повести Гоголя, поставил трёх своих сыновей стеречь выход из Нави, чтобы оттуда не могли сбежать души умерших. Так что, стоя по другую сторону границы, они были недругами Святогора.
Николай Константинович Рерих. «Святогор». 1942
Надоело великану оборонять богов, которых он и не видел толком, и решил он построить каменную лестницу в небо да сам на них посмотреть. Силой его Род не обделил и с работой Святогор справился: до самого престола Всевышнего в небесах добрался. Бог не стал его бранить за самовольство, похвалил за труд и сказал, что исполнит любое желание великана. Святогор попросил силы немеренной да мудрости побольше, чем у любого из богов.
Андрей Рябушкин. «Святогор». 1895
Эх, знал бы, что любое желание имеет еще и оборотную сторону, так, наверное, остерёгся бы просить ума и силы. «Будешь ты сильнее Сварожичей, но тебя самого осилит камень, - ответил ему Вышний. - Станешь мудрее богов, а человек-то тебя и обманет!» Лишь ухмыльнулся великан в ответ, не поверил сказанному. Уж ему ли, построившему из скал лестницу в небеса, камушка какого-то опасаться! Ну, а мелкий род людской, что жучки под ногами, что они могут ему сделать?
Огромный вес Святогора мешал ему покинуть свой пост и переселиться в иные места. Всё же однажды он, по предсказанию Макоши, вынужден был оставить Святые горы.
Святогор спрашивает у Микулы, как бы узнать судьбу. Микула посылает его к Северным (Сиверским) горам, к вещему кузнецу. На вопрос Святогора о будущем, тот предсказал ему женитьбу на невесте, живущей в приморском царстве 30 лет на гноище. Святогор поехал туда и, найдя больную Плёнку Поморскую на гноище, положил около неё 500 рублей, ударил её в грудь мечом и уехал. Девушка пробудилась; кора, покрывавшая её, сошла; она превратилась в красавицу, и богатырь, услыхав о её красоте, приехал и женился на ней. После свадьбы Святогор увидел на её груди шрам, узнал в чём дело и понял, что от судьбы не уйдёшь.
Клименко Андрей. «Святогор и кузнец Судьбы».
Однажды, чувствуя в себе исполинские силы, он похвалился, что если б было кольцо в небе, а другое в земле, то он перевернул бы небо и землю. Это услышал Микула Селянинович и бросил на землю суму, в которой была заключена «вся тягость земная». Святогор тщетно пытается сдвинуть суму, сидя на коне, а затем, сойдя с коня и взявшись за суму обеими руками, погрязает в землю по колени и здесь, не одолев «тяги земной», заключавшейся в суме, кончает свою жизнь. В другой версии былины Святогор не умирает, а Микула открывает ему секрет сумы.
Иван Васильевич Симаков. «Русский богатырь Святогор тянет суму перемётную». 1917
По другому рассказу, Илья Муромец в пути, под дубом, в чистом поле, находит богатырскую постель длиной 10 саженей, шириной 6 саженей. Он засыпает на ней на три дня. На третий день с северной стороны послышался шум; конь разбудил Илью и посоветовал спрятаться на дубу. Явился Святогор, на коне, держа на плечах хрустальный ларец, в котором находилась его жена-красавица. Пока Святогор спал, жена его соблазняет на любовь Илью и затем сажает его в карман мужа.
И. Я. Билибин. «Илья Муромец и Святогор». 1900-е
И. Я. Билибин. «Илья Муромец и жена Святогора». 1912-1916
В дальнейшем пути конь говорит Святогору, что ему тяжело: до сих пор он возил богатыря с женой, теперь везёт двух богатырей. Святогор находит Илью и, расспросив, как он попал туда, убивает неверную жену, а с Ильёй вступает в братство. На пути у Северной горы богатыри встречают гроб с надписью: «Кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет». Гроб оказался велик для Ильи, а за Святогором захлопнулась крышка, и тщетно он пытался выйти оттуда. Передав часть своей силы и свой меч Илье, он велит рубить крышку гроба, но с каждым ударом гроб покрывается железным обручем.
А. Клименко. «Илья и гроб Святогора».
На гривастых конях на косматых,
На златых стременах на разлатых,
Едут братья, меньшой и старшой,
Едут сутки, и двое, и трое,
Видят в поле корыто простое,
Наезжают - ан гроб, да большой:
Гроб глубокий, из дуба долбленный,
С черной крышей, тяжелой, томленой,
Вот и поднял ее Святогор,
Лег, накрылся и шутит: "А впору!
Помоги-ка, Илья, Святогору
Снова выйти на божий простор!"
Обнял крышу Илья, усмехнулся,
Во всю грузную печень надулся,
Двинул кверху... Да нет, погоди!
"Ты мечом!" - слышен голос из гроба.
Он за меч,- занимается злоба,
Загорается сердце в груди,-
Но и меч не берет: с виду рубит,
Да не делает дела, а губит:
Где ударит - там обруч готов,
Нарастает железная скрепа:
Не подняться из гробного склепа
Святогору во веки веков!
Кинул биться Илья - божья воля.
Едет прочь вдоль широкого поля,
Утирает слезу... Отняла
Русской силы Земля половину:
Выезжай на иную путину.
На иные дела!
Бунин Иван Алексеевич
История Святогора известна и в Греции: то ли её туда принёс арийский народ дорийцев, то ли балканские славяне. Только Святогора греки стали звать на свой лад Атлантом (или Атласом). Его жену Плёнку считали океанидой Плейоной. Дочерей же их нарекли Плеядами. Девушки эти стали звёздами, а Персей, показав их отцу голову Медузы Горгоны, превратил Атланта в скалу. Эти горы в Африке и доныне называются Атласскими.
Юдин Георгий. «Микула Селянинович и Святогор».
Константин Васильев. «Дар Святогора».
К. Челушкин. «Святогор».
Андрей Мазин. «Святогор».
Алексей Фанталов. «Святогор и кузнецы».
Поехал Святогор путем-дорогою широкою, и по пути встретился ему прохожий. Припустил богатырь своего добра коня к тому прохожему, никак не может догнать его: поедет во всю рысь - прохожий идет впереди; ступою едет - прохожий идет впереди. Проговорил богатырь таковы слова:
- Ай же ты прохожий человек, приостановись не со множечко, не могу тебя догнать на добром коне.
Приостановился прохожий, снимал с плеч сумочку и кладывал сумочку на сыру землю. Говорит Святогор-богатырь:
- Что у тебя в сумочке?
- А вот подыми с земли. Сам увидишь.
Сошел Святогор с добра коня, захватил сумочку рукою - не мог и пошевелить; стал подымать обеими руками - только дух под сумочку мог подпустить, а сам по колена в землю угряз. Говорит богатырь таковы слова:
- Что это у тебя в сумочку накладено? Силы мне не занимать стать, а я и сдвинуть сумочку не могу.
- В сумочке у меня тяга земная.
- Да кто ж ты есть, и как тебя именем зовут, величают как по отчеству?
- Я есть Микулушка Селянинович.
- Ты еще скажи, Микулушка, поведай-ка, как мне узнать судьбу Божию?
- А вот поезжай путем-дорогою прямоезжею до росстани, а от росстани сверни влево и пусти коня во всю прыть лошадиную, и подъедешь к Сиверным горам. У тех у гор, под великим древом, стоит кузница, и ты спроси у кузнеца про свою судьбину.
Поехал Святогор дорогой прямоезжею, от росстани свернул влево, пустил коня во всю прыть лошадиную: стал его добрый конь поскакивать, реки, моря перескакивать, широкие раздолья промеж ног пущать. Ехал Святогор-богатырь три дня и доехал до Сиверных гор, до того до дерева великого и до той кузницы: в кузнице кузнец кует два тонких волоса. Говорит богатырь таковы слова:
- А что ты куешь, кузнец?
Отвечает кузнец:
- Я кую судьбину, кому на ком жениться.
- А мне на ком жениться?
- А твоя невеста в царстве Поморском, в престольном во городе, тридцать лет лежит во гноище.
Стоит богатырь, пораздумался: "Дай-ка я поеду в тое царство Поморское и убью ту невесту".
Приехал он к царству Поморскому, ко тому ко городу престольному, приезжал к до-мишечку убогому, входит в избу; никого нет дома, одна только девка лежит во гноище: тело у нее - точно еловая кора. Вынул Святогор-богатырь кошель денег и положил на стол, взял свой вострый меч и бил ее мечом по белой груди, а затем и уехал из царства Поморского.
Проснулась девка, смотрит: с нее точно еловая кора спала, и стала она красавицей - такой на свете не видано, на белом не слыхано, а на столе лежит денег кошель. На те деньги начала она торговать и наживала бессчетну золотую казну, строила кораблики червленые, наклад ала товары драгоценные и поехала по славну синю морю. Приехала она ко городу великому на Святых горах и стала продавать товары драгоценные.
Слух про ее красоту прошел по всему городу и по всему царству. Пришел и Святогор-богатырь посмотреть на красавицу - полюбилась она ему. Стал ее сватать за себя, и она пошла за него замуж. Как поженился на ней, и легли спать, увидел он рубчик на ее белой груди и спрашивал жену:
- Что у тебя за рубец на белой груди?
Отвечала ему жена:
- В наше царство Поморское приезжал неведомый человек, оставил в нашей избе денег кошель, а я спала крепким сном. Как проснулась - у меня рубец на груди, и точно еловая кора спала с тела, а до той поры-времени я лежала во гноище целых тридцать лет.
Тут Святогор-богатырь дознал, что от судьбины своей никуда не уйдешь.
Гроб для Святогора
Научил Святогор Илью Муромца
Всем своим подвигам богатырским.
Как -то раз они в поле разгуливали,
Увидали они гроб железный в чистом поле.
Что ж такое за чудо-то,
Кому в том гробе лежать суждено?
Повалился Илья во гроб тот Муромец -
Он лежит там, ровно малое дитятко.
Знать, не ему определен тот гроб Господом-Богом.
Повалился в тот гроб Святогор-богатырь -
Как будто по нему тот гроб сделан был.
И хочет выйти оттуда, да не может:
Очутились на гробе три обруча железные,
Да и кровля у гроба задвинулась.
Говорит тогда Святогор-богатырь:
- Верно, здесь мне и смерть написана,
Верно гроб сей из тучи выпал.
Припади-ка к земле, Илья Муромец,
Я дуну духом богатырским,
Ты прими от меня к себе силушки.
Припал тогда к земле он низехонько,
Вобрал сколько мог силушки.
- Мне, - говорит, - более не надобно,
Мне довольно столько силы, сколько есть!
Сказывал тогда Святогор-богатырь:
- Прощай теперь, брат крестовый мой,
Распрощусь с тобой навечно здесь.
А сам ты поезжай на святую Русь,
Воюй теперь со всеми богатырьми -
Тебе в чистом поле смерть не писана...
Этот былинный герой - старейший и сильнейший из всей дружины богатырской. Во всех былинах Святогор - мученик своей собственной силы. Заключена она в нем, что в душной темнице, день ото дня прибывает, а девать ее некуда: нет на свете богатыря под стать Святогору, не с кем силушкой померяться! Тяжести его не выдерживает земля.
Святогор - воплощение неприменимой, бесполезной, слепой силы, образ древнего великана (например, он кладет себе в карман
Высоко поднялись Святые горы; в небо глядятся их каменные вершины, глубоко расползлись во все стороны черные ущелья, одни орлы туда залетают и то не надолго; покружится, покружится орел над скалами да и ниже спустится: «нет», думает, «тут мне поживиться нечем, тут и следа живого не видно»…
Только богатырь Святогор разъезжает между утесами на своем коне богатырском, на таком коне, который долы, и реки, и леса шутя перепрыгивает, равнины между ног пускает…
Ростом Святогор выше леса стоячего, головою достает до облака ходячего; идет по полю, сыра земля под ним колеблется, темные леса шатаются, реки из берегов выливаются.
Остановится богатырь посреди поля, раскинет шатер полотняный, поставит кровать длиною девяти сажен – спит, высыпается…
Ездит Святогор по полю, гуляет по широкому; всем бы хорошо, да силушки девать некуда: одолела богатыря силушка, так по жилочкам живчиком и переливается. Поехать бы богатырю на святую Русь, с другими богатырями-витязями своею удалью померяться, да вот беда: давно уже перестала держат его мать сыра-земля, только каменные утесы Святых гор и выносят его мощь богатырскую, только их твердые хребты не трещат, не колеблются под его поступью могучею. Тяжко богатырю от своей силушки, носит он ее, как бремя тяжелое, рад бы хоть пол-силы сдать, да некому, рад бы самый тяжкий труд справить, рад бы всякую тягу нести, да труда по плечу не находится, за что ни возьмется, все под его богатырскою рукою железною в крохи рассыплется, в блин расплющится.
Стал бы он леса рубить, дороги расчищать, да таких лесов не найти, чтобы ему под стать пришлось: самое тяжелое дубье, корье для него что трава луговая. Стал бы богатырь горами ворочать, да пользы в этом нет, никому горы не надобны… Да и то сказать: давно Святогор на земле не бывал, не знает он про нужды людские, не ведает, какую для них тяготу нести.
Думает богатырь: «Кабы я по силам тягу нашел, я бы этою тягою всю землю перевернул!»
Встреча с Микулою Селяниновичем
Едет Святогор путем-дорогою и видит: идет перед ним в степи прохожий человек, приземистый, невзрачненький, на плечах несет сумочку переметную. Стал его Святогор догонять, шибко конь богатырский поскакивает, равнины, долины между ног пускает, а догнать прохожего не может: идет себе прохожий, не торопится, сумочку с плеча на плечо перебрасывает; поедет Святогор во всю прыть – все прохожий впереди, ступою поедет – все не догнать.
Эй ты, прохожий! – стал он, наконец, просить его, - приостановись-ка ты немножко: как я ни еду, никак мне тебя не догнать.
Остановился прохожий и сложил свою сумочку переметную на землю.
Что у тебя в этой сумочке? – спрашивает его Святогор.
Подыми сам с земли, так и увидишь, - отвечал прохожий.
Святогор нагнулся к земле, хотел сумочку плеткою перевернуть, сумчока не двинется; попробовал ее пальцем подвинуть, не ворохнется; схватил было ее рукою, с земли никак не поднять; словно приросла к земле сумочка: не двинется, не ворохнется, не подымется.
Что за притча? – говорит богатырь, - сколько лет я по свету езжу, я такого чуда не видывал, чтобы маленькую сумочку нельзя было рукою с земли поднять.
Слез он с коня, ухватился за сумочку обеими руками, приподнял ее повыше колен… Глядь! Сам-то по колена в землю ушел, по лицу же не пот, а кровь потекла.
Что это у тебя в сумочке положено? – спросил он прохожего, - скажи мне, не утаи, я такого чуда и не видывал; силы-то мне не занимать стать, дубье, корье из земли выворачиваю, а теперь такой песчинки с земли поднять не могу.
Коли знать хочешь, - отвечал прохожий, - так я тебе скажу: в сумочке у меня тяга земная.
А как тебя самого-то звать, величать?
А зовут меня Микула Селянинович.
Скажи же ты мне, Микула Селянинович, поведай, как мне узнать судьбу свою?
А поезжай прямоезжею дорогою до распутья, потом сверни влево, пусти коня во всю прыть и доедешь до Северных гор. У тех гор, под высоким развесистым деревом стоит кузница. Живет там кузнец, у него и спроси про судьбу свою.
Женитьба Святогора
Поехал Святогор, как ему было приказано, дорогою прямоезжею, свернул, где было указано, и пустил коня во всю прыть лошадиную. Начал добрый конь богатырский поскакивать, реки, моря перепрыгивать, широкие долины промеж ног пускать.
Три дня, три ночи ехал Святогор, наконец доехал до Северных гор. Видит: стоит высокое, развесистое дерево, а подле него кузница. Пылает огонь в жерле, раздувает кузнец меха и кует два тонких волоса. Подивился Святогор на искусную работу и спрашивает:
Кузнец, что же это ты куешь?
Отвечает ему кузнец:
Я кую судьбину, кому на ком жениться.
Ну, так скажи мне мою судьбину: на ком мне жениться?
Твоя невеста, славный богатырь, в царстве Поморском, в престольном городе; только лежит она тринадцать лет больная, в гноище.
Призадумался Святогор. Не хочется ему жениться на больной. «Дай, думает, съезжу в царство Поморское и, если вправду говорит кузнец, убью эту девушку, вот и не придется на ней жениться».
Поехал богатырь в Поморское царство, разыскал престольный город и вошел в ветхую избенку, где лежала его суженая.
Как увидел ее, ужаснулся: лежит она в избенке одна-одинешенька, и на всем теле у нее точно кора наросла, а сама и не шевелится. Вынул Святогор пятсот рублей, положил на стол, обнажил булатный вострый меч, хватил девушку в грудь, раз, другой, третий, не взглянул на нее, вышел, вскочил на коня и уехал к себе на Святые горы. «Отделался, думает, от такой невесты!»
А девушка тем временем, проснулась, смотрит: кора с нее свалилась, и стала она такою красавицей, какой никогда еще на белом свете не видывали: ростом высокая, статная, походочка мелкая, очи ясного сокола, брови черные соболя, румянец, что зорька утренняя, тело, что снег, белое.
Увидела девушка пятьсот рублей на столе. «Вот, думает, счастье Бог послал!» Стала она на те деньги торговать и нажила несчетную золотую казну, построила корабли, нагрузила их товарами драгоценными и пустилась по морю синему искать счастья-удачи в далеких странах.
Куда ни придет, все бегут товары раскупать, на красавицу невиданную, неслыханную любоваться. Доехала она до Святых гор и прошел об ней слух по всему царству. Пришел и Святогор взглянуть на диво-дивное; как взглянул, так и подумал: «Вот эта невеста по мне, эту за себя сосватаю!» Полюбился и богатырь девице, поженились они, и стала жена Святогора про свою прежнюю жизнь рассказывать, как она тринадцать лет лежала, корой покрытая, как вылечилась и стала торговать на те пятьсот рублей, что незнакомый богатырь ей оставил. Слушал Святогор, слушал и говорит:
Да, ведь, это я и был.
Подивились они вместе, что от судьбы своей никак не уйдешь, и стали жить да поживать на Святых горах.
Встреча с Ильей
Ездил как-то Илья-богатырь по чистому полю и заехал ко Святым горам.
Бродит по утесам и день, и два, устал, раскинул шатер белого полотна, привязал у входа своего богатырского коня и уснул ни много, ни мало – на двенадцать дней. Вдруг слышит во сне, храпит его бурушко, ржет, копытом землю роет и говорит ему человечьим голосом:
Ай же ты, Илья, свет, Иванович, спишь ты, прохлаждаешься, беды над особою не чуешь: едет к шатру Святогор-богатырь; спусти-ка меня скорее в чистое поле, а сам полезай на сырой дуб.
Послушался Илья своего верного товарища, спустил его, а сам на дубу спрятался. Видит: идет богатырь выше леса стоячего, головой упирается в облако ходячее, за плечами у него хрустальный ларец. Слез Святогор с коня, отпер ларец золотым ключом, вышла красавица, жена богатырская, что зорька на небе; раскинула она шатер, разложила красавица скатерти браные, расставила яства сахарные, питья медовые, - стали они есть, пить, а Илья сидит на дубу, не шелохнется.
Увидела его жена богатырская, побоялась, чтобы муж не убил богатыря и спрятала его вместе с конем к Святогору в карман.
Сидит Илья в богатырском кармане и день, и два, возит его Святогор, сам того не ведает. Тяжело стало коню богатырскому, не под-силу, стал он на третьи сутки спотыкаться, стали у него подгибаться ноги его быстрые.
Рассердился Святогор на своего верного товарища, хватил его со всей своей силой богатырскою плетью по крутым бедрам, крикнул на него громким голосом:
Что ты, травяной мешок, спотыкаешься?
Отвечает ему конь:
Как же мне не спотыкаться? До сих пор я возил одного только богатыря да жену его богатырскую, а теперь вот уж третьи сутки вожу двух сильных, могучих богатырей да еще и коня богатырского.
Удивился Святогор, сунул руку в карман, а там и вправду богатырь с конем шевелятся.
Вытащил Святогор Илью из кармана, стал его спрашивать, допытывать:
Ты откуда родом, как тебя звать?
Назвался Илья.
А зачем к нам на Святые горы пожаловал?
Да захотелось мне повидать Святогора-богатыря.
Ну, я самый и есть Святогор; давай, побратаемся, я тебя научу всем похваткам-поездкам богатырским.
Кликнул Илья своего коня, поехали они вместе по Святым горам.
Научил Святогор Илью всем похваткам-поездкам богатырским, звал его меньшим братом, делил с ним хлеб-соль, пил из одного ковша.
Едут они путем-дорогою и наехали на огромный гроб. Стоит гроб, весь из камня высечен, а подле крышка лежит.
Давай, - говорит Святогор, - примеримся, для кого этот гроб изготовлен: кому из нас придется впору, для того он и есть. Полезай-ка ты, Илья, вперед…
Полез Илья; лег в гроб, нет не приходится: и широк, и длинен гроб, и высок не в меру.
Ну, говорит Святогор, - видно, мне в него ложиться.
Лег, протянул ноги, гроб пришелся как-раз по нему.
Гроб-то, ведь, точно нарочно для меня сделан, - говорит он Илье. – Ну-ка, меньший братец, сослужи мне служба, закрой меня крышкою.
Нет, старший брат, вижу я, ты не малую шутку пошутить задумал, заживо себя хоронить собрался; не подниму я крышки, не закрою тебя.
Тогда Святогор сам привстал, поднял крышку и закрыл ею гроб. Как только сошлись края, так и срослись вместе.
Силится Святогор поднять крышку, не может: зарос гроб, давит богатыря, не совладать ему со своею судьбиною. Бился он, бился, просит Илью:
Братец меньшой, душно мне, знать конец мой приходит, попробуй поднять крышку.
Пробует и Илья, нет, куда ему! Срослась крышка с гробом, ничего с нею не поделаешь.
Возьми, Илья, мой меч-кладенец, - просит Святогор, - попробуй разрубить крышку поперек.
Взялся Илья за богатырский меч, силился, силился, не может и приподнять его, не то что крышку рубить.
Нагнись ко гробу, - говорит Святогор, - я дохну на тебя своим духом богатырским.
Нагнулся Илья, дохнул на него Святогор и почуял он в себе силы втрое против прежнего.
Поднял он тогда меч-кладенец, взмахнул им над крышкою, - опустился меч, зазвенел о камень, глядь, а из-под него поперек гроба железная полоса проросла…
Душно мне, меньший брат, - взмолился Святогор, - попробуй еще ударить вдоль по крышке.
Ударил Илья вдоль крышки, из-под меча даже искры посыпались, и опять выросла железная полоса.
Ох, тяжко мне, - стонет Святогор, - наклонись-ка ко мне, меньший брат, я дохну на тебя своим духом богатырским и передам тебе всю свою силушку великую.
Нет, не надо, старший брат, - отвечает Илья, - довольно с меня и этой силы, а если ты передашь мне свою силушку богатырскую, так и меня земля носить перестанет, как тебя.
Ну, хорошо же ты сделал, Илья, что не послушал меня: я бы дохнул на тебя мертвым духом, и ты бы умер вместе со мною. Прощай, мой названный меньший брат, владей моим мечом-кладенцом, владей моей силою, а коня моего привяжи ко гробу: кроме меня никто с этим конем не справится.
Замолк богатырь, замерли слова его, а Илья все стоит, слушает, опершись на меч-кладенец, все думает, не скажет ли ему старший братец хоть словечко… Нет затихли слова богатырские, пропала мощь-сила заветная, а из щелки гробовой мертвый дух пошел.
Опоясал тогда Илья меч-кладенец, привязал коня Святогорова ко гробу, положил перед гробом три земных поклона глубоких, смахнул слезу горючую и поехал на Святую Русь, к своему князю киевскому, ласковому Солнышко-Владимиру.