План анализа рассказа. Основные аспекты. трансферный невроз и отношения в завершающей фазе. трансферв постаналитический период

Сейчас необходимо уметь правильно делать анализ стихотворения, как школьникам, так и студентам филологических факультетов. В современной школе анализу стихотворений уделяют с каждым годом всё больше внимания, поскольку специфика ЕГЭ обеспечивает высокие требования к знаниям терминологии, практическим навыкам в разных областях. Школьные программы несколько усложняются, ученики должны осваивать объёмные материалы и хорошо ориентироваться во многих литературоведческих нюансах.

Основные особенности анализа стихотворения
Увеличение смысловой нагрузки и количества терминов необходимо гармонично сочетать с освобождением учебных часов в школах для преподавания точных наук. Именно поэтому анализ стихотворения является оптимальным способом преподнести материал и привить практические навыки. Делая анализ, дети быстро повторяют все термины, на практике видят, чем отличаются разные поэтические средства.

Чтобы выполнить анализ стихотворений, необходимо знать целый комплекс художественных приёмов, определять стилевые течения, виды рифм, делать графическое изображение поэтического текста, знать средства поэтической фонетики и синтаксиса. Как правило, анализ поэтического произведения занимает достаточно много времени, кажется сложнее описания прозаического текста. Исследование стихотворений, их описание, создание сочинений, посвящённых анализу, обычно вызывают наибольшие затруднения у школьников. Даже студенты средних курсов лингвистических направлений не всегда способны свободно пользоваться литературоведческим инструментарием, иногда не видят структуру текста и не могут правильно определить тип рифмы, художественные средства, путают образ автора и лирического героя.

Для устранения всех затруднений важно в первую очередь научиться выполнять анализ по строгой схеме, не отступая от заданного алгоритма. При этом нужно опираться только на факты и точно знать значения терминов, когда производится исследование поэтического текста в области его построения. Также зачастую, особенно в рамках школьной программы, требуется осветить собственную читательскую позицию, художественно выразить личные впечатления от прочитанного стихотворения. Обычно это делается в форме мини-сочинения. В таком случае пригодятся навыки грамотного изложения мыслей, умение составить логичный и законченный текст, отвечающий на вопрос, полностью раскрывающий тему.

Таким образом, чтобы выполнить правильный анализ стихотворения, необходим комплекс литературоведческих знаний и практических навыков, умение определять тему, идею текста.

Алгоритм анализа стихотворения
Выполняя анализ стихотворения, рекомендуется придерживаться чёткой схемы. В разных статьях, посвящённых вопросу исследования и описания поэтических текстов, отмечают, что жёсткие рамки могут помешать объективно изучить стихотворение. На самом деле, какой бы тонкой материей ни была стихотворная форма, важно последовательно анализировать текст. В школе и институте желательно просить учащихся выучить схему наизусть, причём подробную, с необходимыми пояснениями. Так будет легче производить анализ, исключая вероятность пропуска нужных пунктов.

Требования и схемы везде имеют свои отличия: в университетах они максимально подробны, в них наблюдается уклон в сторону детального разбора с точки зрения лексики, художественных средств, типов рифм и строфики; в школе больше внимания уделяют содержанию, идее, сюжету и образам.

Существует традиционная схема, по которой можно правильно делать анализ стихотворения, дополняя её пунктами, обозначенными в конкретной учебной программе.

В первую очередь нужно указать название самого произведения, имя автора. Зачастую об этом забывают, однако, даже если анализ нужно выполнить в форме сочинения, в его начало понадобится внести данные сведения.
Затем следует рассмотреть историю создания стихотворения, осветить факты авторской биографии, которые имеют какую-либо связь с лирическим сюжетом, уделить внимание времени написания текста и истории его публикации. Если есть посвящение, об этом надо написать. Потребуется осмыслить контекст произведения в целом, соотнести его с конкретным этапом поэтического творчества автора, выделить типичные и нетипичные черты. Таким образом выясняют место данного стихотворения в творчестве поэта.
Когда можно выделить определённое литературное течение, к которому относится автор, его нужно указать. Например, если стихотворение написано в традициях футуризма или акмеизма.
Выделяется тема стихотворения. Это своеобразная основа любого текста. Поскольку нередко возникают сложности с отнесением произведения к той или иной теме, принято для начала указывать ведущую тему, выбрав подходящий вариант из нескольких традиционных: пейзажная тема, лирика дружбы, любовная, философская, гражданская, тема поэзии и поэта. Желательно написать о главных мотивах произведения, то есть более узких формально закреплённых подтемах, таких как мотив одиночества, встречи, вражды, тоски, разочарования, изгнанничества. Определяя тему стихотворения, можно научиться понимать его смысл и подтекст.
Важно сказать о развитии конфликта и сюжета в стихотворении. Следует выделить основные события и постараться изложить их, даже если это описание природы: «лирический герой смотрит на...». Для лиро-эпического жанра характерен развёрнутый сюжет, а в лирических стихотворениях он заметно ослаблен.
На данном этапе, выяснив основную тему и мотивы, развитие конфликта, нужно написать об идее стихотворения. Эффективный метод – попробовать задать проблемные вопросы к произведению, определяя его суть, подтекст. Проблема обычно вводится в подтекст, редко формулируется открыто. Зачастую ученикам школ сложно уловить отличие темы от идеи. Иногда чёткую границу учителя не проводят, в результате в дальнейшем ещё сложнее запомнить специфику идеи. Тема – это то, о чём рассказывается в стихотворении. Идея – это то, для чего написано произведение. Автор облекает идею, которую желает донести до читателя, в поэтическую форму и придумывает конкретное содержание. Но сначала появляется именно идея, она играет основную роль в произведении, определяет его тему, форму, художественные средства.
Затем нужно определить основное настроение стихотворения, проследить, как оно изменяется. Чаще всего чувства лирических героев описаны в динамике.
Очень важно уметь правильно выделить лирического героя. Даже в литературоведении, среди учёных, мнение о границах этого понятия неоднозначно. Герой лирического произведения проявляет себя только через эмоции, его очень часто полностью уподобляют образу автора, что неверно. Лирический герой и автор могут быть связаны по-разному. Иногда выделяют лирический субъект: мир пропущен сквозь призму выдуманного «я». Порой лирический герой – «двойник» автора, раскрывающий его сознание. В философских поэтических произведениях лирического героя определить сложнее всего, поскольку на первый план выходит проблематика, а не изображение эмоций и чувств.
Далее нужно указать, какую композицию имеет произведение. Разделяя текст на смысловые части, легко проследить за развитием сюжета, темы, трансформацией настроения, увидеть главную поэтическую мысль. Надо определить, является ли строфа законченной мыслью, либо несколько строф выражают одну мысль, противопоставляется или сопоставляется смысл строф. Отдельно пишут о роли последней строфы: насколько она значима для раскрытия идеи, содержит ли вывод. Не каждое стихотворение имеет выраженную композицию, анализ зависит от специфики текста.
Сейчас следует указать, какую лексику использует автор в стихотворении: неологизмы, окказионализмы, архаизмы, бытовую лексику, повседневную, публицистическую, книжную.
Важно правильно перечислить все литературные приёмы, художественные средства, точно определить стихотворный размер. В школе чаще ограничиваются указанием размера (ямб, хорей, дактиль, амфибрахий или анапест) и изображением его графического рисунка, определением количества стоп. Пишут основные тропы (эпитеты, сравнения, аллегории, гиперболы, олицетворения, метафоры). Студенты университетов обязательно дают более детальный анализ. Расписывают подробно средства поэтического синтаксиса и интонационные фигуры (риторический вопрос, восклицание, обращение, анафора, эпифора, градация, кольцо, стык, антитеза, пропуск, параллелизм, инверсия, бессоюзие, инвектива, сопоставление противоположностей). Также детально пишут о поэтической лексике, подробно обозначают рифму (например, мужская, смежная, точная), указывают ритмообразующие элементы (метрические ударения, концевые паузы, внутренние созвучия и т.д.). Если стихотворение было отнесено к конкретному направлению, важно доказать это примерами, разбирая художественные средства.
Указывается жанровая принадлежность стихотворения (мадригал, элегия, ода, сатира), стилевая (народно-песенное течение, классическое, агитационное).

Заключить анализ лучше всего небольшой зарисовкой: написать о своём личном впечатлении от прочитанного текста, выразить собственное читательское мнение, рассказать, как произведение повлияло на внутренний мир, о чём напомнило.

Очень важно уметь правильно выполнять анализ стихотворения. В процессе исследования текста можно открыть в нём много нового, не замеченного при чтении. Анализ развивает память, литературоведческие навыки.

Мы имеем дело с текстом, если предложения объединены единой темой и связаны друг с другом грамматически и по содержанию. Композиционное единство и относительная завершённость позволяют дать общий заголовок и выделить смысловые части. На уроках литературы требуется комплексный анализ текста, составлению которого и посвящена предлагаемая статья. В качестве примера будет рассмотрена притча «Об уставшем путнике».

Понятие

Целью анализа является развитие способностей осознания идейно-эстетической ценности произведений и объяснения истоков их выразительности. Благодаря им учащиеся смогут писать сочинения-размышления и иные тексты, пополняя словарный запас и пользуясь различными стилями речи. Что же такое анализ текста, как делать его правильно?

М. Гаспаров выделяет три уровня, которые необходимо освоить в исследовании произведения:

Идейно-образный (впечатления и эмоции, авторские идеи и мотивы написания, основные персонажи и отношение к ним сочинителя).
Стилистический (анализ синтаксиса и лексики).
Фонический (строфика, ритмика, метрика), применяемый для лирических произведений.

Комплексный анализ текста требует определённой подготовки и знаний, на которых мы подробнее остановимся в следующем подзаголовке.

Алгоритм действий

Чаще всего литература имеет дело с художественными произведениями - мельчайшими единицами литературного творчества, где сказанное автором слово о его понимании жизни преломляется через восприятие читателя. Анализ художественного текста требует следующих действий:

внимательного прочтения с выделением отдельных частей (глав, подзаголовков, абзацев);
размышления над заглавием, несущим основную идею сочинения;
составления плана текста;
изучения лексики и выяснения значения незнакомых слов по словарю;
сбора информации об авторе и его мировоззрении, исторической эпохе и особенностях создания произведения;
знания теории литературы, раскрывающей, что такое жанр, композиция, хронотроп;
владения навыками выделения художественных средств выразительности (эпитетов, метафор, гипербол).

План анализа

Для того чтобы рассмотреть произведение в единстве формы и содержания, план должен включать литературоведческий и лингвистический аспекты. Его схема должна предварять анализ текста. Как делать исследование художественного произведения? Предлагается следующий вариант плана:

Тема, основная проблема и смысл заглавия.
Авторская позиция.
Микротемы.
Части текста и средства связи между ними.
Речь, стиль, жанр произведения.
Используемые средства выразительности, их роль.
Композиция текста.
Читательское отношение к проблеме произведения, эмоциональное восприятие.

Анализ текста, пример которого будет рассмотрен в статье, основан на содержании литературного произведения. Небольшая притча «Об усталом путнике» повествует о группе людей, поднимающихся в гору. Все шли весело и легко, и лишь один отставал от остальных и жаловался на усталость. Сначала ему мешала тяжёлая поклажа, и друзья решили освободить его от ноши. Через некоторое время путник снова стал задерживать идущих и брюзжать, что у него болят ноги. Товарищи решили нести приятеля на руках, но услышали стоны о том, что он устаёт и тогда, когда его несут. Путника бережно опустили на землю, но недовольный вновь поведал о том, как ему тяжело лежать.

Господь услышал стоны и послал молодому человеку вечный покой. Смерть от лени испугала спутников, посчитавших такой конец жизни презренным. Для них умереть с честью - это умереть от работы, поднимая свою душу в Гору Жизни.

Анализ текста: как делать его на примере конкретного произведения

Тема притчи - это отношение к жизни как к деянию и постоянному труду, что и составляет суть человеческой жизни. Автора интересует проблема соотношения человека и общества, жизни и смерти, труда и бездействия. Его вывод: только труд ведёт личность к самосовершенствованию и душевной красоте. А значит, и к Богу.

В тексте выделяются четыре строфы, разворачивающие микротемы: уставший человек и путники, люди и Бог, моральный аспект, авторское заключение. Первые две строфы связаны цепной, а последующие - параллельной связью. Это помогает отразить последовательность и логичность событий и формирования авторской мысли.

Анализ текста, пример которого рассматривается в статье, позволяет определить произведение как притчу - рассказ, содержащий поучение. Это малая форма эпического произведения, в котором присутствует дидактическая идея. Действие не привязано к конкретному месту, но оно могло произойти в любую эпоху и в любом месте.

Стиль произведения - художественный. Разговорная речь переплетается с книжной, торжественной лексикой.

Завершение анализа

Богатый синонимический ряд для центрального персонажа, что делает его образ более объёмным (уставший - один - путник - недовольный - горе-путник - утомлённый дорогой ).
Повторы слов, помогающие подчеркнуть надоедливость главного героя.
Парные антонимы, превращающие произведение в сплошную антитезу: все - один, весело - брюзжа, труд - лень, жизнь - смерть.
Разнообразие лексики: от пафосных слов (презрен, прах ) до отрицательно-оценочных (брюзжал ), позволяющее передать иронию автора по отношению к путнику.

Производя анализ текста, как делать переход к композиции? Сначала следует определить, как развивается сюжет. В данном примере - линейно. Есть завязка - отставание уставшего путника и его диалог с товарищами. Кульминацией становится реплика, обращённая к Богу, что и «лежать он тоже устал». Развязка - это обретение вечного покоя.

Система образов выстроена в форме треугольника: путники - уставший - Бог. Всевышний не находится в состоянии взаимодействия с персонажами, он - над ними, выполняя, по сути, мечту страждущих.

Используемые фразеологизмы и заключительные размышления автора об уходе из жизни уставшего путника способствуют тому, что вместо негативного отношения к герою читатель испытывает сочувствие. Так неразумно и нелепо распорядился тот своей жизнью. Бог остаётся с теми, кто продолжает своё нелегкое восхождение на Гору Жизни.

Анализ текста по литературе не может обойтись без личного отношения к прочитанному, ибо любое художественное произведение призвано воздействовать на эмоции человека.

Инструкция

Хорошо ознакомьтесь с произведением, которое собираетесь анализировать, ведь от этого зависят правильность и чёткость результата. Скорее всего это будет классика, описывающая обилие социальных и нравственных проблем, многогранная и неоднозначная работа писателя. Возможно что-то современное, актуальное и динамичное. Выбор произведения остается за вами.

Начните анализ книги с формулирования общей темы произведения , опишите затрагиваемые автором проблемы, раскройте основные идеи. При этом старайтесь не нарушать логику своих рассуждений, выражайте мысли последовательно, не прыгая с одной мысли на другую.

Уделите внимание своеобразию жанра . К примеру, Гоголь свои “Мёртвые души” нарёк поэмой, несмотря на все правила, а “Евгений Онегин” был охарактеризован Пушкиным как роман . В таких случаев масса. Кроме всего прочего, языковых особенностей повествования, присущих именно этому автору, и средств художественной выразительности, используемых им, будет совсем не лишним.

Дальше сделайте описание художественных образов, представленных в произведении – ещё одна часть анализа, требующая весомых рассуждений. Литературу наполняют обыденные и общепринятые типы людей, повадки и привычки которых имеет и сегодня, а иногда нестандартные и удивительные . Поэтому постарайтесь наиболее подробно описать и дать свою оценку характерам героев.

После плавно переходите к сюжету произведения , затроньте его конфликт, изложите выводы , принятые либо самим автором, либо персонажем, от чьего лица поднимаются проблемные вопросы. Плюсом будет и преподнесение своего мнения по этому поводу.

В завершении вашего анализа напишите о важности и значимости произведения в творчестве автора, о вкладе, привнесённом им в русскую и литературу. В зависимости от необходимого объема анализа в эту часть можно вставить некоторые подробности из биографии писателя, особенности его .

Проверьте текст на наличие грамматических и орфографических ошибок. Отредактируйте все моменты. Корректно введите изменения, если это необходимо. Постарайтесь добиться однородности и целостности общего повествования.

Источники:

Содержание и составные элементы анализа литературного

Провести анализ лирического произведения не очень просто, поскольку многое зависит от личного субъективного восприятия поэзии. Тем не менее, существуют определенные схемы анализа, которые помогают более четко структурировать анализ. Единой схемы или плана анализа стихотворного текста нет, но в любом случае он должен показывать, насколько хорошо и глубоко читатель понял стихотворение.

Вам понадобится

Текст стихотворения, лист бумаги, ручка

Инструкция

Укажите тему стихотворения. Спросите себя: «О чем говорит поэт в этом ?». Стихотворные произведения могут быть , патриотизме, политике. Некоторые описывают пейзажи и красоту природы, другие представляют собой размышления на философские темы.

Помимо темы, иногда требуется определить также идею или главную мысль произведения. Подумайте, что именно хотел донести поэт до читателя, какое «послание» кроется в его словах. Основная мысль отражает отношение поэта к написанному, она является ключевым фактором для истинного понимания литературного произведения. Если автор произведения затронул сразу несколько проблем, перечислите их и выделите одну в качестве главной проблемы.

Напишите, к каким художественным средствам и стилистическим приемам прибегал автор в данном произведении. Приведите конкретные из стихотворения. Укажите, с какой целью автор использовал тот или иной прием (стилистические фигуры, и т.п.), т.е. какой эффект был достигнут. Например, риторические вопросы и обращения повышают внимание читателя, а использование иронии говорит о насмешливом отношении автора и т.п.

Проведите анализ особенностей композиции стихотворения. Она состоит из трех частей. Это размер, и ритм. Размер можно указать схематично, чтобы было видно, на какой слог падает ударение. Например, в четырехстопном ямбе ударение падает на каждый второй слог. Прочитайте одну строку из стихотворения вслух. Так вам будет проще понять, как падает ударение. Способ рифмовки обычно указывается с использованием обозначений «а» и «б», где «а» - один тип окончания строки стихотворения, а «б» - второй тип.

Укажите особенности образа лирического героя. Желательно не пропускать этот пункт в анализе стихотворения. Помните, что в любом произведении присутствует авторское «Я».

Источники:

План анализа стихотворения

Любое лирическое произведение отражает мироощущение поэта, поэтому, чтобы проанализировать стихотворение, необходимо знать об особенностях творческого метода, в рамках которого оно было написано. Кроме того, важным является внимательное прочтение стихотворения, поскольку его анализ должен проводиться на всех языковых уровнях: от фонетического до синтаксического. Чтобы структурировать письменный анализ стиха , воспользуйтесь инструкцией.

Инструкция

Начинайте анализ лирического произведения с определения даты написания и . Соберите материал по творческой истории стихотворения, т.к. фактическая сторона очень важна для понимания его темы. Укажите, кому оно посвящено, если у него есть адресат.

Определите тему произведения, т.е. о чем пишет : о природе, любви, взаимоотношениях лирического героя и общества, о философских категориях и т.д. Ответьте на вопрос, как тема стихотворения связана с его названием.

Проследите движение лирического сюжета: как меняется настроение лирического героя на протяжении стихотворения, его отношение к тому, о чем автор рассказывает в . В этом вам помогут слова, выражающие чувства: грусть, восхищение, страсть, горечь, уныние и т.д.

Определите особенности композиции произведения, т.е. его построения. Найдите основной композиционный прием, используемый автором: повтор, контраст, сопоставление по ассоциации и т.д.

Расскажите о лирическом , который раскрывается через конкретное душевное состояние, переживание определенной жизненной ситуации в данный момент. Ответьте на вопрос, какую позицию занимает автор по отношению к своему лирическому герою. Учтите, что не всегда следует отождествлять и его героя.

Рассмотрите изобразительные средства произведения на разных языковых уровнях: звукопись (фонетические средства выразительности), лексика (стилистически окрашенная, наличие синонимов, антонимов, паронимов), поэтический синтаксис.

Определите идею произведения, выявленную в итоге анализа. Ответьте на вопрос, с каким посланием обращается автор к читателю.

Рассмотрите ритмическую организацию стихотворения, определите его размер и виды рифмовки.

Заканчивая письменный , определите, как особенности поэтики творческого метода, в рамках которого создано произведение, отразились в нем. Для этого, используя литературоведческий словарь, познакомьтесь с разными направлениями в истории литературы (романтизм, реализм, символизм, акмеизм, футуризм).

Источники:

как писать не меняешься

Александр Сергеевич Пушкин, пожалуй, навсегда сохранит за собой репутацию величайшего поэта за всю историю русской литературы. Способствовал этому, конечно же, особенный талант писателя, жившего с 1799 по 1837 годы и, к сожалению, рано погибшего на трагической дуэли. Так какие произведения входят в литературное наследие Пушкина?

Дамы и господа! Позвольте мне начать с рассказа об одном случае, которым я до недавнего времени интенсивно занимался. Пациент, у которого вместе с различными неврастеническими жалобами предметом анализа были ненормальности и странности характера, все время вводил меня в заблуждение относительно важного обстоятельства финансовой природы. Заметьте, это после более чем восьмимесячного анализа. Сначала это поставило меня в весьма затруднительное положение. Фундаментальное правило анализа, на котором строится вся наша техника, обязательно требует проговарива ния всех внезапных мыслей, фантазий и ассоциаций. Итак, что делать в том случае, когда патология состоит как раз в лживости характера? Следует ли с самого начала отказать в полномочности аналитического исследования такого рода трудностей характера? Я продолжил работу, и только исследование лживости дало мне возможность вообще понять некие симптомы болезни пациента. Это случилось еще до обнаружения лжи, во время анализа, когда пациент не сказал мне о причине пропуска сеанса. На поставленный вопрос он категорически отвечал, будто бы в предшествующий день был там. Поскольку для меня было очевидно, что я сам не должен стать жертвой обмана, то я энергично настаивал на фактическом положении вещей. Вскоре мы оба поняли, что в памяти пациента не осталось вообще событий всего предшествующего дня, а не только пропуска сеанса. Лишь постепенно удалось заполнить часть этих пробелов памяти, отчасти благодаря опросу очевидцев. Я не хочу вдаваться в детали интересующего меня случая и ограничусь сообщением, что пациент в тот забытый им день проводил время в полупьяном состоянии в различных кафе и ночных ресторанах, в кругу незнакомых ему мужчин и женщин низкого пошиба.

Затем выяснилось, что такого рода расстройства памяти у него уже случались ранее. После того как я получил абсолютно достоверное доказательство его сознательной лживости, я решил, что симптом раздвоения личности, по крайней мере у него, является лишь невротическим признаком как раз этой лживости, своеобразным способом признания слабости характера. Так в данном случае появление доказательства лжи стало благоприятным событием для аналитического понимания.

Я припомнил свои размышления относительно проблемы симуляции и лжи в период аналитического исследования. В одной из ранних работ я высказал предположение, что все истерические симптомы продуцируются в самом раннем детстве в качестве сознательных трюков. Я также вспомнил в связи с этим слова Фрейда. Он говорил, что это прогностически благоприятный знак, признак приближающегося выздоровления, когда пациент вдруг высказывает убеждение, будто бы он по сути дела все это время лишь симулировал болезнь. В свете его нового аналитического воззрения на механизмы бессознательного он больше не может переводить себя в состояние, в котором он каждому симптому позволял бы протекать автоматически, без малейшего вмешательства его сознания.

Итак, отказ от лжи, казалось бы, должен был быть признаком приближающегося завершения анализа. Впрочем, с теми же самыми фактами мы встречались ранее, хотя и под другим названием. Если ложь относится нами к области принципов морали, то ложь ребенка и в нашей патологии называется фантазией. Наша главная задача при лечении случая истерии, в сущности, состоит в распознавании образов фантазии, продуцируемых автоматически и бессознательно. Большая часть симптомов фактически исчезает благодаря этому методу. Поэтому мы высказывали мнение, что раскрытие образов фантазии, которая могла бы претендовать на роль особого рода реальности, именуемой реальностью «для себя» (Фрейд называет ее «психической реальностью»), было бы достаточным для исцеления.

Мой опыт учит другому. Я убежден, что никакой анализ истерии не может рассматриваться как доведенный до конца, пока не осуществлено строгое отделение реального от чисто фантазийного. Тот, кто признает вероятность аналитического толкования, а не настаивает на его результате, тем самым в период болезни сохраняет за собой право держать в тайне некоторые вызывающие отвращение события, т.е. уходить в мир фантазии. Анализ нельзя считать завершенным, если под завершением понимается исцеление именно в смысле профилактики. Итак, обобщая, можно было бы сказать, что невротик не может рассматриваться в качестве исцеленного до тех пор, пока не отказывается от удовольствия бессознательного фантазирования, т.е. от бессознательной лживости. Неплохим путем к отказу от подобного рода порождений фантазии является как раз обличение больного во лжи или в незначительном искажении фактов, как оно зачастую имеет место в ходе анализа. Аналитик не должен из-за присущих ему свойств компрометировать пациента, невольно подводя его к искажению фактов. Наблюдения такого рода убедили меня, что требование полной реализации свободных ассоциаций, с которым мы с самого начала подходим к пациентам, является выполнимым после предварительного анализа. Ассоциации, которые сопровождаются незначительными актуальными искажениями, весьма часто ведут к аналогичным, но гораздо более значимым инфантильным случаям, следовательно, к моментам, в которых автоматическое введение в заблуждение в данный момент было еще осознанным и желанным.

Мы могли бы всякую детскую ложь охарактеризовать как не-ложь. И тогда даже более поздняя лживость воспринималась бы, вероятно, как нечто вынужденное. Это было бы даже весьма логично. Конечно, быть искренним и открытым удобнее, чем быть лживым. Следовательно, к этому может вынудить лишь опасность еще более угрожающего неудовольствия. То, что мы называем красиво звучащими словами: идеал, Я-идеал, сверх-Я, обязано своим возникновением волевому подавлению реального проявления влечений, которые таким образом должны быть скрыты, в то время как они с преувеличенным усердием выставляются напоказ благодаря взращиванию навязываемых индивиду моральных предписаний и моральных чувств. Итак, поскольку это должно столь мучительно затрагивать этиков и теологов морали, я не могу не заметить, что ложь и мораль - нечто соотносимое друг с другом.

Первоначально ребенок находит приятным все, что ему приходится по вкусу. Затем он должен научиться приходящееся ему по вкусу считать плохим и чувствовать плохим, и эти трудные предписания, связанные с самоотречением, должен принимать за источник высшего блаженства и удовлетворения. Сначала это выглядит правдоподобным, однако наш анализ с полной степенью достоверности показал, что две стадии изначальной аморальности и благоприобретенной морали неотделимы друг от друга благодаря более или менее длительному переходному периоду, в котором любой запрет на удовлетворение влечения и всякое изъявление неудовольствия еще отчетливо связаны с чувством неправды, лжи, т.е. с лицемерием.

С этой точки зрения формирование характера человека, которое в условиях вытеснения влечений осуществляется в качестве защитного предохранительного автоматизма, в аналитическом исследовании должно заново прослеживаться в регрессивном направлении вплоть до нахождения его инстинктивных основ. Анализ должен стать реальным возвратным развитием дитяти человеческого. Все опять должно до некоторой степени стать расплывчатым, чтобы затем из временного, преходящего хаоса при наличии благоприятных условий смогла возникнуть новая, более приспособленная личность. Иными словами, никакой анализ симптомов теоретически не может рассматриваться как завершенный, не являясь при этом полным анализом характера, будь то анализ разовый или поэтапный. Ведь, как известно, на практике аналитически исцеляются симптомы без столь радикальных изменений. Наивные души, которые не ведают о непроизвольном стремлении человека к гармонии и стабильности, будут, естественно, пугаться и спрашивать, что тогда станет с человеком, который в процессе анализа утратит свой характер? Можем ли мы пообещать, предложить человеку, утратившему свой характер, обрести новый, подобно тому как обретают новую одежду? Не может ли с нами случиться так, что пациент, уже расставшийся со старым характером, дезертирует и уйдет от нас, прежде чем будет готова новая одежда? Фрейд показал, как необоснованны эти опасения. Фактически распад кристаллической структуры характера является переходом к определенной, разумеется, целесообразной, новой структуре. Другими словами, своего рода перекристаллизацией. Конечно, в деталях нельзя предсказать внешний вид «нового платья», возможно, с единственным исключением, что оно, конечно, должно быть удобным, т.е. осмысленным.

После законченного анализа попытаемся все же обозначить определенные общие особенности личности. Столь резкое отделение мира фантазии от реальности, как это происходит при анализе, способствует выходу человека к почти безграничной внутренней свободе и одновременно обеспечивает более надежное управление поведением и принятием решений; другими словами, обеспечивает экономичный и эффективный контроль собственного поведения.

В тех немногих случаях, приблизивших меня к этой идеальной цели, я вынужден был заметить, что больные придают значение побочным, показным чертам, присутствующим в их внешнем виде и поведении, что мы прежде оставляли незамеченным. Уже в моем опыте, который должен был приблизить меня к пониманию нарциссических особенностей больных с нервным тиком, я обратил внимание на то, как часто неврастеник с относительной степенью исцеления в отношении этого симптома остается в его плену.

Разумеется, радикальный анализ личности не может останавливаться и перед такими странностями; в конечном счете мы прямо-таки должны поставить перед пациентами зеркало, с тем чтобы они с первого взгляда могли осознать особенности поведения, даже странности внешнего вида. Я убедился на собственном опыте, что люди, излечиваемые с помощью психоанализа, в силу присущих им гримас, жестов, осанки, дурных привычек, словно они не имеют ни малейшего представления об этих своих странностях, сами при всем честном народе исподтишка посмеиваются над другими. Поэтому аналитик рассматривает в качестве зверски сложной, но неминуемой задачи радикального анализа необходимость заставить больного осознать этот так называемый «секрет полишинеля», чтобы они в последующем повели с этим борьбу. Как известно, аналитик должен быть всегда тактичным, но, пожалуй, наибольший такт и деликатность он должен проявлять при лечении этой части самосознания. Я взял за правило никогда не делать никаких упреков больному; в процессе анализа это должно рано или поздно подвести к тому, что пациент с нашей помощью сам воспользуется предоставленной возможностью осознать и исправить свои привычки. Это «рано или поздно» содержит указание на значимость времени для полного завершения анализа. Я согласен с теми, кто утверждает, что лечение имеет тем больше шансов на успех, чем большим временем мы располагаем. Я понимаю под этим отнюдь не физическое время, которое предоставляется в распоряжение пациента, скорее время принятия внутреннего решения, которое реально выдерживается пациентом настолько, насколько это вообще необходимо, чтобы при этом не тревожиться по поводу продолжительности лечения. Но я тем самым не хочу сказать, что не имеется случаев, когда пациенты зачастую весьма широко злоупотребляют сроками, несущими на себе печать физического времени.

В продолжение анализа должен быть не только заново пережит весь бессознательный психический материал, представленный в виде воспоминаний и повторений, но также найти применение третье средство аналитической техники. Я имею в виду выдвинутый Фрейдом в качестве эквивалентного, но по своей значимости еще должным образом недооцененный момент аналитической проработки. Эту проработку, или прикладываемые усилия мы можем связать с соотношением сил вытеснения и сопротивления, т.е. с чисто количественным моментом. Нахождение патогенного мотива и условий возникновения симптома представляет, так сказать, качественный анализ. Он может быть почти законченным, однако не вызвав при этом ожидаемого терапевтического изменения. Ведь после возможно бесчисленного повторения механизмов переноса и сопротивления, пережитых в ситуации анализа, мы внезапно приходим к значительному прогрессу, который мы не можем объяснить иначе как воздействием в конце концов удавшейся проработки. Однако очень часто дело оборачивается таким образом, что именно после долгой проработки внезапно становится возможным доступ к новому материалу, сохранившемуся в памяти, что может предвещать окончание анализа.

Довольно трудная, но интересная задача, которая, по моему мнению, должна быть решена в каждом частном случае, - это постепенный слом всякого сопротивления, возникающего из более или менее осознанного сомнения в надежности аналитика. Под надежностью надо понимать способность внушать доверие в любых обстоятельствах, в особенности непоколебимую доброжелательность и расположение аналитика к пациенту, как бы последний ни проявлял обратное в своем поведении или высказываниях. Можно было бы фактически говорить о неосознанной попытке пациента испытать аналитика на прочность, выносливость и терпение, делая это последовательно и разными способами, и так не один, а бесчисленное число раз. При этом пациенты самым пристальным образом наблюдают за реакцией врача, будь то речь, жест или молчание. Зачастую они анализируют это с большим искусством. Они обнаруживают неуловимейшие признаки неосознанных побуждений аналитика, который должен сносить эти попытки анализа со стороны пациента с непоколебимым терпением. Часто почти сверхчеловеческий успех в каждом случае вознаграждает затраченные усилия. Таким образом, если пациенту не удалось «поймать» аналитика на какой-либо лжи или искажении действительности, то он постепенно приходит к пониманию, что действительно возможно сохранить объективность подхода даже к самому скверному ребенку. Если врач не относится высокомерно к больному (при всех усилиях спровоцировать такие проявления), а пациент видит, что врач охотно признает свои случайные ошибки и необдуманные поступки, то тогда нередко можно пожинать плоды более или менее быстрых изменений в поведении больного, являющиеся вознаграждением за немалые усилия. Мне представляется в высшей степени вероятным, что пациенты этими своими опытами хотели бы воспроизвести ситуации из своего детства, когда неразумные воспитатели и близкие родственники реагировали на так называемые «пакости» ребенка со свойственной им аффектацией и вынуждали его сформировать установку «упертого» поведения.

Необходимость устоять перед лицом генеральной атаки, предпринимаемой пациентом, для самого психоаналитика является предпосылкой полного завершения анализа. Я упомянул об этом потому, что кандидат на психоанализ (назовем его так) в течение года должен заниматься так называемым учебным анализом.

Я не нахожу принципиальной разницы между терапевтическим и учебным анализом. Я хотел бы дополнить это высказывание только в том смысле, что в практике терапии не нужно проникать на ту глубину, которую мы называем полным завершением анализа, в то время как личность аналитика, от которого зависит судьба других людей, имеет огромное значение. Аналитик должен знать слабости собственной персоны, без чего невозможен полностью завершенный анализ.

Анализ продемонстрировал, что в конечном счете не банальное стремление завоевать авторитет или чувство мести, а либидозные тенденции были реальными мотивами формирования характера и зачастую являлись гротескными формами переодетого сопротивления. Несмотря на это, скверное, упрямое дитя «выпустило пар», обнаружив в наивной искренности и открытости свои скрытые претензии на нежность и любовь. Никакой анализ не является завершенным, пока эмоционально, в сфере осознанной фантазии, не пережита большая часть первоначальных и конечных механизмов сексуального удовлетворения как в нормальных, так и в ненормальных формах их проявления. Каждый пациент мужского пола должен по отношению к врачу испытать чувство равенства как предзнаменование преодоления страха кастрации. Все больные женского пола должны справиться со своим комплексом мужественности и без злобы и мстительности отдать себя исполнению женской роли. Эта цель неявно отвечает тен денции, направленной на восстановление райской наивности, которой Гроддек требует от своих пациентов. Различие между мной и им состоит лишь в том, что он напрямую стремится к этой цели, вызванной симптомом, в то время как я добиваюсь той же самой цели, пусть даже замедленными темпами, вспомогательными средствами «ортодоксальной» аналитической техники. При соответствующем терпении на нашу долю выпадает тот же самый результат, даже без особого стремления оказаться в чреве матери.

Отказ от давления не означает отказа от любого технического вспомогательного средства, которое я в свое время предлагал назвать активностью. Пожалуй, никакой анализ не может быть завершен до тех пор, пока пациент в соответствии с нашими указаниями, однако не носящими характера приказа, не решится найти путь к свободным ассоциациям, к изменению своего образа жизни и поведения, отыскать скрытые, трудноуловимые, прежде недоступные порождения вытеснения и овладеть ими.

Выведение пациента из анализа с помощью предупреждения в отдельных случаях может дать результаты, но в принципе должно отбросить нас назад. В то время как непредвиденное, неотложное внешнее обстоятельство иногда ускоряет анализ, давление аналитика зачастую без нужды продлевает его сроки. Настоящим завершением анализа является момент, когда ни врач, ни пациент не заявляют о расторжении соглашения и когда врач, все еще пребывая в качестве подозреваемого, должен полагать, что пациент с его желанием уйти от анализа хочет спасти нечто невротическое. Действительно выздоравливающий пациент медленно развязывается с болезнью и наверняка еще не освобожден от анализа, а следовательно, до тех пор, пока пациент еще приходит к аналитику, он еще подлежит анализу. Этот процесс развязки можно было бы также охарактеризовать таким образом, что пациент наконец убеждается в том, что он в процессе анализа оставляет за собой новое, все еще фантазийное средство удовлетворения. Если он намерен постепенно преодолеть эту печальную зависимость, то он беспрекословно будет присматриваться к другим, реальным возможностям удовлетворения. Тогда вся его неврастеническая эпоха жизни, будучи рассмотренной в свете психоанализа, как это уже знал Фрейд, действительно окажется патологической печалью. Он попытался сместить ее в ситуацию переноса, однако сняв маску с ее действительной природы, чтобы затем положить конец возможной в будущем тенденции повторения. Итак, аналитическое отречение представляет собой упразднение всякой инфантильной ситуации отказа, заложившей основу образования симптома.

Теоретически важным выводом, условием, действительно ведущим к завершению анализа, является почти всегда наступающее перед его окончанием изменение симптома. Еще Фрейд показал, что симптоматика неврозов почти всегда является результатом психического развития. К примеру, больные с навязчивыми состояниями лишь постепенно, исподволь меняют свои эмоции в навязчивом поведении и в навязчивом образе мыслей. Истерический больной, возможно, долгое время может бороться с каким-нибудь мучительным представлением, пока ему не удастся конвертировать его конфликты в соматические симптомы. В частности, симптомы приобретенного слабоумия или паранойи на жизненном пути больного начинают проявляться так, как они приблизительно проявляются у больных с симптомом истерии страха. Лишь после напряженной работы ему зачастую удается найти определенный способ патологического самоизлечения, выражающийся в повышенном нарциссизме.

Итак, мы не должны удивляться тому, что у больного с неврозом навязчивых состояний после мышечного расслабления и подрыва его умственной способности навязчивыми идеями начинают обнаруживаться истерические симптомы. Беспечный больной с формой конверсивной истерии, раз его соматический симптом вследствие анализа ослабевает, начинает продуцировать мысли и воспоминания, в то время как прежде он продуцировал вне осознанного содержания выразительные движения или жесты. Следовательно, это хороший признак, когда больной с неврозом навязчивых состояний вместо лишенных аффекта мыслей начинает проявлять истерическую эмоциональность и спонтанность мыслей. Досадно, конечно, если в процессе изменения симптома также имеет место проявление психопатичных признаков. Однако было бы ошибочным чересчур пугаться этого. Я уже наблюдал случаи, которые не приводили ни к какому иному способу исцеления, как к пути излечения посредством переходных психозов.

Все эти наблюдения я сегодня представил вам в защиту моего убеждения, что анализ не является бесконечным процессом, но при соответствующем знании предмета и терпении аналитика может быть приведен к естественному завершению. Если вы спросите меня, много ли я уже могу перечислить подобных завершенных аналитических исследований, я должен буду ответить «нет». Однако сумма всех моих опытов подводит к изложенному в данном докладе выводу. Я твердо убежден в том, что когда мы достаточно обучимся на своих ошибках и просчетах, когда мы научимся постепенно справляться со слабостями собственной личности, количество доведенных до конца аналитических случаев будет возрастать.