И еще две книги о семействе толстых. Сексуальная магия

Их глаза глядят со страниц романов, их смех звенит в строках стихов… Они вдохновляли поэтов и романистов. Их любили или ненавидели (такое тоже бывало!) до такой степени, что эту любовь или ненависть просто невозможно было удержать в сердце, ее непременно нужно было сделать общим достоянием. Благодаря им болезнь любви или ненависти заражала читателей. Их мало волновало, конечно, чьи коварные очи презираемы Лермонтовым, кого ревнует Пушкин, чьими страстями упивается Достоевский, чьим первым поцелуем украдкой любуется Толстой, кого всю жизнь нежно обожает Тютчев и к чьим ногам слагают сердца герои Тургенева… Главное – глубина чувств, тайна, а не праздное любопытство!

Ну что ж, а мы – мы полюбопытствуем и заглянем в эту глубину, приподнимем покров этой тайны: любви или ненависти творцов к своим музам.

Странное это было для нее время… Казалось, жизнь кончена.

Она была молода, красива, талантлива, богата и всеми обожаема. Она только что – со всеобщего одобрения – отказала человеку, которого любила больше жизни и который страстно любил ее. Отказала потому, что у него была другая женщина, и дети у них были, и он метался между прежней привязанностью и новой любовью, и не знал, что делать, и эта его нерешительность оскорбляла ее до глубины души.

Тоска, безвыходная, безнадежная тоска владела ею. Чем ей было тяжелее, тем меньше она старалась выказывать это, чтобы с нею не говорили о больном, а главное, чтобы не жалели ее.

«Умереть, умереть… – единственный выход», – говорила она себе. Но как? Где? Какое найти средство?

Однажды, случайно проходя мимо девичьей, она увидела, как старшая горничная Прасковья всыпала в стакан порошок.

– Что это ты делаешь? Ты больна? Это лекарство?

– Нет, что вы, Татьяна Андреевна! – ответила Прасковья. – Это яд, он выводит всякие пятна. Я вот салфетку замывать должна.

– А он очень ядовит?

– Все руки объест, беда какой! – отвечала Прасковья. – Надо его спрятать. Это квасцы.

Прасковья поставила стакан с квасцами и коробочку на полку между своей посудой и ушла.

Татьяна взяла стакан, прибавила в него порошку и в раздумье держала его перед собой. Ни страха, ни раскаяния она тогда не чувствовала. Скорее всего, она ни о чем не думала тогда, а просто машинально исполняла то, что ее мучило и точило все это время. Услыхав шаги, она сразу выпила жидкость из стакана. И ушла к себе в комнату, легла, прислушиваясь к своим ощущениям и тихонько молясь.

И вдруг в прихожей раздался звонок. Минут через десять дверь в комнату Татьяны отворилась и вошел Александр Кузминский – ее кузен, ее первая любовь, ее бывший жених, ставший ей теперь просто другом.

– Из Ясной Поляны, – отвечал он. – Соня, Лев Николаевич и Сергей Николаевич приедут дней через пять в Москву.

Соней звали сестру Татьяны. Лев Николаевич – это был ее муж, а Сергей Николаевич…

Значит, он приедет! Значит, еще не все кончено?

Татьяна отправила Кузминского пить чай в столовой, а сама прошла в комнату матери. Она уже чувствовала сильную боль…

– Мама́, я отравилась, – тихо сказала она. – Надо меня спасти; я хочу его видеть.

Мать побледнела и едва не упала без чувств. Тяжело села прямо на пол:

– Чем? Когда?!

Татьяна отвечала ей и в эту минуту вдруг поняла, какое низкое безумие совершила по отношению к своим родным. Как прав был Лев Николаевич, писавший ей: «Кроме твоего горя, у тебя, у тебя-то, есть столько людей, которые тебя любят (меня помни)…»

В доме поднялась суматоха. Татьяне давали противоядие. Страдания были настолько сильные, что ее уже ничего не интересовало. Много позже она узнала, что Кузминский задержался с прибытием к месту назначения из-за ее болезни, а Сергей Николаевич… он так и не приехал.

Она встала после болезни другим человеком. Она поняла для себя невозможность счастья и желала бы забыть эту преступную глупость свою. А впрочем… впрочем… мужем ее сестры и ее ближайшим другом и наставником был не кто иной, как Лев Николаевич Толстой, а значит, Татьяна могла не сомневаться: рано или поздно она вновь лицом к лицу столкнется с историей своей любви, со своим грешным поступком… на страницах его романа.

Сколько Татьяна себя помнила, имя Толстого часто звучало в доме ее отца, Андрея Евстафьевича Берса, московского врача. Он был женат на своей пациентке, Любови Исленьевой, которая выросла вместе с будущим знаменитым писателем и всегда считала его своим другом. Их детство, их родственники, даже горничная Мими были изображены им в «Детстве» и «Отрочестве».

У Татьяны было две сестры и брат Саша. Самая старшая, Лиза, была девица серьезная и необщительная, знай все книжки читала. Одна Таня умела ее растормошить и развеселить. Средняя сестра, Соня, имела характер живой, но легко предавалась грусти и сентиментальности. Такая уж у нее была натура! Она как будто не доверяла счастливым минутам, не умела пользоваться ими. Ей все казалось, будто что-то сейчас помешает ее счастью. Сия черта осталась у нее на всю жизнь, оттого она так и любила младшую сестру, свою полную противоположность, «с этим удивительным, завидным даром находить веселье во всем и во всех».

Когда Тане исполнилось десять лет, она получила в подарок куклу с картонной головой, раскрашенным лицом и почти одного роста с именинницей. Таня была счастлива подарку дедушки и назвала куклу Мими. Конечно, тогда она и вообразить не могла, что эта кукла тоже сделается персонажем романов! В тот день ее гораздо больше занимал другой подарок, от крестной: четырнадцатилетняя крепостная девочка Федора, которая должна была стать частью приданого Тани… Да уж, такие диковинные подарки были очень в порядке вещей в то время, в конце 50-х годов XIX века.

Сестер Берс воспитывали, как и полагалось воспитывать девочек из хорошей семьи, а значит, для них были обязательны субботние танцклассы. Вместе с ними занимались трое детей Марьи Николаевны Толстой, и часто вместе с племянниками приезжал Лев Николаевич. Тане казалось, что он был какой-то очень весь «расчесанный и парадный». Все бывали чрезвычайно рады его приезду. Он вносил еще большее оживление в этот очень веселый дом, учил детей какой-нибудь роли, задавал задачки, делал с детьми гимнастику или заставлял петь, а потом вдруг глядел на часы – и торопливо уезжал. Ему очень нравилось, как поет Таня. У нее и впрямь был превосходный голос, все говорили, что ей надо учиться пению.

Тогда он был просто очень приятный взрослый друг, и Таня, конечно, и подумать не могла, что когда-нибудь напишет в своих воспоминаниях о Толстом: «Какая счастливая звезда загорелась надо мной или какая слепая судьба закинула меня с юных лет и до старости прожить с таким человеком, как Лев Николаевич! Зачем и почему сложилась моя жизнь? Видно, так нужно было.

Много душевных страданий дала мне жизнь в Ясной Поляне, но много и счастья.

Я была свидетельницей всех ступеней переживания этого великого человека, как и он был руководителем и судьей всех моих молодых безумств, а позднее – другом и советчиком. Ему одному я слепо верила, его одного я слушалась с молодых лет. Для меня он был чистый источник, освежающий душу и исцеляющий раны…»

Лев Николаевич отвечал ей взаимностью. Впрочем, Таню любили все. Даже серьезная сестра Лиза всегда смеялась с ней. Даже мама́, всегда такая строгая со старшими детьми, была с нею особенно ласкова. Стоило ей на что-то рассердиться, как Таня бросалась к ней на шею и кричала:

– Мама́ делает строгие глаза – и не может!

И мама́ оттаивала.

В доме всегда было много молодежи, приятелей брата Саши и его тезки, кузена Кузминского. Тот был студент-правовед, всегда с конфетами, элегантный, он поражал детей своей треуголкой.

Дочери гоф-медика Андрея Евстафьевича Берса прославили его семью тем, что старшая Соня стала женой Льва Николаевича Толстого, а младшая Таня вдохновила писателя на создание образа Наташи Ростовой.

На Льва Николаевича оказало сильное влияние то обстоятельство, что Татьяна Берс была большой любовью в жизни его брата, Сергея, которого великий классик боготворил. Сама Танечка, светящаяся внутренним счастьем и искренностью, одолеваемая желанием любить и быть любимой, была прелестным юным созданием. Великий писатель не устоял перед ее очарованием и в его сознании постепенно создавался образ Наташи Ростовой, которая во всем походила на Татьяну. Та же естественность манер, неосмотрительность и ошибки в произношении французского, которые были характерны для Тани Берс, присущи и героине знаменитого романа.

Но жизнь внесла свои коррективы. После знакомства, тридцатишестилетний Сергей Толстой и Танечка, которой едва исполнилось шестнадцать, без памяти влюбились друг в друга, но по молодости невесты пожениться сразу они не могли. А когда через год подошел срок, и уже заканчивались все приготовления к свадьбе, неожиданно выяснилось, что Сергей не такой уж и благопристойный жених, и уже несколько лет сожительствует с цыганкой Машей и прижил с ней кучу детей. Гордая Татьяна не смогла простить жениху даже не настолько саму измену, как его метания между ней и своей пассией. Она уехала в Москву и довольно тяжело переживала разлуку с Сергеем Николаевичем. Не выдержав душевных мук, Таня однажды приняла яд. От смертельного исхода ее спас давнишний поклонник, по уши влюбленный в красавицу Берс, Александр Кузьминский. Он пришел в тот момент, когда несчастная девочка приняла яд, и его визит вернул Тане жизнь, она начала выздоравливать и оживать.

Берс вернулась в Ясную Поляну через год, и снова встретила Сергея Николаевича, и снова все закружилось, как безумная карусель. И вдруг на пике этого сумасшедшего чувства, Сергей неожиданно сбежал из имения и написал брату, что не может разорвать прежнюю связь. Лев Толстой показал письмо Танечке, но она на удивление стойко перенесла такой удар судьбы. Ее страдания писатель отразил в переживаниях Наташи Ростовой: у обеих сердечная рана «заживала изнутри», они заново учились улыбаться и петь. Александр Кузьминский не отходил от Тани ни на шаг и в 1867 году они поженились.

У Татьяны Андреевны Кузьминской были непростые отношения с мужем, в которые вплетались не угасшие чувства к Сергею. Но она была сильной женщиной. Толстой показал в замужней Наташе идеальную мать семейства, которая бросила «все свои очарования». В отличие от нее, яркая и независимая Татьяна продолжала жить своей жизнью, она была одной из тех женщин, с которыми Лев Толстой мог спорить и позволял им отстаивать свою точку зрения. Татьяна Кузьминская все время вынуждена была соперничать с Наташей Ростовой, но она одержала над ней победу и главным призом была сама жизнь.

Последний пост по теме.
Воспоминания Ильи Львовича Толстого
и
Воспоминания Татьяны Андреевны Кузминской (Берс).

Илья Толстой. Воспоминания.
Какие молодцы дети Толстых, почти все оставили после себя воспоминания или дневники. И вот – книга Ильи Львовича. Еще одна точка зрения на все, происходившее в Ясной Поляне и прочих местах обитания семейства.
Прежде всего, это воспоминания о счастливом детстве. Об отце, который в те времена со своими старшими детьми еще был вполне обычный веселый отец, рассказывал им сказки, бегал наперегонки, играл в страшные и смешные игры, ездил верхом, ходил по грибы, купался вместе с детьми в реке. Все эти семейные традиции – особенный пирог на именины, катание на коньках зимой, поездки на пикники, воспоминание о рождественской елке, блестящей огнями, о подарках, для которых у детей были отдельные столики….

Одна из моих любимых фотографий, старшие дети Льва Толстого. Слева направо - Илья, Леля (Лев), Таня, Сережа.

Отдельное спасибо этим воспоминаниям за образ Тани – Татьяны Берс (Кузминской), сестры Софьи Андреевны. Так живо, смешно и здорово она тут описана, что я решила обязательно еще и ее воспоминания читать, хотя мне уже казалось, что хватит, довольно, надоели мне Толстые. И как хорошо, что начала читать! Воспоминания Татьяны Кузминской просто замечательные, не оторваться от них!
Впрочем, сейчас не о ней. А о нем.

Что сразу подкупает в воспоминаниях Ильи Львовича, - они очень добрые. И что нравится лично мне, - то, что Илья однозначно на стороне матери. Не обвиняет ее в том, что она тиранила и мучила бедного великого старца. И вот этот взгляд сына на отношения родителей – он, мне кажется, лучше всего объясняет то, что происходило. Без злости, без каких-то личных или корыстных интересов. Ему всех их искренне жаль.

Семейное фото. Если не ошибаюсь, Илья тут - крайний слева, сидит, весь в белом. Интересное фото вообще, да? Такая большая семья, и практически никто не улыбается, только у Лели немного усмешка видна, и то, наверное, это просто у него такое выражение лица приветливое... А остальные смотрят настороженно.

Про Софью Андреевну в воспоминаниях сына написано много подробностей, и ее становится особенно жалко. Причиной ее безумия в последние годы семейной жизни Илья Львович как раз и называет духовный переворот отца и внедрение в семью третьего лица – Черткова, который вносил смуту, устраивал заговоры и больше всего мечтал о том, как бы после смерти Толстого заполучить права на ВСЕ его рукописи.
Чертков читал и хранил у себя все или почти все дневники Толстого, где, в числе прочего, было написано много гадкого и интимного о Софье Андреевне. Представляю, как ей было неприятно, что этот совершенно посторонний тип, запросто входящий к ним домой, не только читает дневники об интимной и личной жизни ее и мужа, но еще и публиковать их собирается. Она попросила мужа вычеркнуть все злые места из дневников, и Толстой делегировал эту просьбу Черткову. Тот послушно вычеркнул, НО! предварительно все сфотографировал для себя. А как же, чтобы ни одна строчка гениального писателя не пропала, даже если там всего-то написанные в сердцах злые слова о его жене… Каков? Вполне соответствует своей фамилии, в общем.

А какую детективную историю с завещанием этот Чертков замутил, загонял бедного старичка, навязал ему все эти тайные переписки, встречи в лесу… Что самое интересное, Льва Толстого тяготило и огорчало такое навязанное ему поведение. Но он послушно сидел в лесу на пенечке, спрятавшись от жены, и переписывал в энный раз завещание. А свой актуальный дневник прятал от жены в голенище сапога… А жена по ночам обшаривала бумаги мужа в поисках этого самого завещания…
А кто бы на ее месте не переживал? Всю жизнь посвятить мужу, детям, семье, дому, а потом приходит Чертков и хочет отнять ВСЕ и оставить ее и детей, и внуков Толстого без средств к существованию.

Конечно, дети уже были взрослые, и могли сами работать и обеспечивать себя, и толстовцы осуждали то, что гонорары с «Войны и мира» и прочих сочинений графа будут идти наследникам на игру в карты, цыган, вино и прочее. Но, собственно, а почему бы и нет? Они ведь имеют право на наследство отца… В общем, закрутил граф историю со своим духовным переворотом…

Вот они, наследнички, сыновья графа Льва Толстого. Илья - второй слева.

Что касается жизни самого Ильи Львовича. Он рано женился, «чистым», по терминологии Льва Толстого (то есть перед браком не познал «продажных» женщин или крестьянок, в отличие от отца, о чем отец устроил сыну допрос и радостно плакал). Со своей женой Соней Илья жил в имении неподалеку от Ясной Поляны, у них родилось семеро детей. Потом он бросил жену и детей, уехал в Америку, там женился вторично, читал лекции об отце и даже, кажется, снялся в неудачной голливудской экранизации «Воскресенья» в роли собственного отца, на которого в старости был очень похож.

Как вам? Похож? Взгляд у него такой пронзительный, суровый, где-то даже страшный...

Жаль, что о себе и своей личной жизни он в воспоминаниях не пишет. Воспоминания у него кончаются вместе со смертью отца и матери, словно вместе с этим закончилось самое счастливое время и его собственной жизни…

Татьяна Кузьминская. «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне».

Так вышло, что это была моя последняя из девяти прочитанных по «толстовской» теме книг. И какая она оказалась прекрасная!
До чего же хорошие воспоминания! И до чего же интересный характер был у Татьяны!

Татьяна Кузьминская и Софья Толстая – это родные сестры, Соня и Таня Берс. И еще старшая сестра Лиза у них была, и пятеро братьев. Лев Николаевич Толстой являлся другом детства их матери, поэтому запросто был вхож в дом Берсов: то к обеду приходил, то вечером на чай. Девочки росли у него на глазах, и поначалу никто не подозревал, что он женится на одной из них. А потом все почему-то стали думать, что он влюблен в старшую, Лизу. Так было принято, что если приходил ухажер, то значит, к старшей сестре. А он, оказывается, на среднюю засматривался. Вот все удивились, когда предложение он сделал Соне! Вот уж поплакала тогда Лиза!

А Танечка, младшая, в это время была еще ребенком. Ей шили короткие белые платья, она учила уроки, у нее была кукла Мими, с которой она играла в свадьбу, заставляя своего кузена эту куклу целовать. Таня была живой и непосредственной, вполне могла на шкаф залезть, чтобы гостей рассмотреть исподтишка, или под роялем спрятаться, чтобы петь не заставляли. А пела она прекрасно, о ее голосе упоминается буквально в каждых, в каждых воспоминаниях и мемуарах, которые я читала. Не девушка, а мечта!

Ну-ка, смотрим на фото и выбираем мужа для Татьяны.
Который вам больше нравится?

Слева, в усах, родной брат графа Льва Толстого, Сергей Николаевич.
Справа, в бороде, кузен Татьяны, Саша Кузминский. Александр Михайлович то есть, на Сашу он тут уже не тянет...
Какую роль они сыграли в судьбе Татьяны, я расскажу чуть ниже.

Вообще, ужасно интересно читать о жизни девочки, девушки того времени. То ее мамА не взяла в театр, потому что пьеса слишком «для взрослых», и она плачет в пустой зале, и тогда папА жалеет ее и разрешает ей ехать. То крестная дарит ей на день рожденья «живой подарок» - но не черного пуделька, как мечтала Таня, а крепостную девочку Федору. В приданое. Таня недовольна, она-то хотела собачку. Но ничего, и Федора пригодилась…

Когда Соня вышла замуж за Левочку и уехала в Ясную Поляну, Таня стала чуть ли не полжизни проводить там, у сестры. Этим она очень скрашивала Соне жизнь. А с Левочкой ездила на охоту, на пикники, на балы. Попутно влюбляясь то в своего кузена Кузьминского (за которого в конце концов и вышла замуж), то в некоего Анатоля (тоже родственника, кажется), который, судя по всему, в почти неизмененном виде и вошел в «Войну и мир» в качестве соблазнителя Наташи Ростовой.

Ах да, а Наташа Ростова – это она, Таня, и есть. Именно в те годы, когда подрастающая 16-18-летняя Таня жила в Ясной Поляне, Толстой и писал «Войну и мир», и открыто говорил Тане, что он ее «списывает». Вот потом все знакомые потешались, читая «Войну и мир» и угадывая, с кого Толстой кого списал. Практически во всех героях узнавали разных знакомых людей.

Очень волнующие, переполненные и радостью, и печалью страницы воспоминаний Татьяны Кузьминской рассказывают о тех днях ее жизни, когда она еще не была Кузьминская, когда она мечтала носить фамилию Толстых и выйти замуж за брата Левочки, Сережу. Этот Сережа (Сергей Николаевич, тоже «старый», почти 40 лет против Таниных 17-ти) жил в соседнем имении Пирогове и часто приезжал в гости, и восхищался Танечкой, пылинки сдувал, смотрел проникновенно. Ах, как они полюбили друг друга!

А то, что у него в Пирогове была, как бы мы сейчас сказали, «гражданская» жена, цыганка Маша, и трое детей (а потом и четвертый подоспел), это пустяки, дело житейское. Отослать ее в табор, денег дать, и делов-то! Да и что тут такого, собственно. Подумаешь, баба какая-то, подумаешь, дети. У Льва Толстого у самого в Ясной Поляне жила любовница Аксинья, замужняя крестьянка, которая ему и сына родила. Воображаю, каково было Софье Андреевне, когда эта Аксинья приходила в барский дом полы мыть….

Что самое интересное, об этой цыганке и о детях прекрасно знали ВСЕ – и Лев Толстой, и родители Тани, и кажется, даже Софья Андреевна. И всем казалось это совершенно обычным делом – то, что барин, прижив четверых детишек от цыганки, собирается жениться на непорочной и юной девушке своего круга. Никто не считал его подлецом или нечистоплотным, все просто переживали, что есть такое вот «осложнение» в виде семьи…

А вот красавица-певунья Таня о существовании Маши и детей не подозревала. Видела одного из детей, Гришу, но думала, что он просто так, взят на воспитание из жалости или нечто в этом роде… А что Сергей Николаевич уже 15 лет живет семьей с матерью этого мальчика, она и знать не знала, и все родственники-знакомые ей не сообщали, берегли ее… В Ясную-то Поляну Сергей Николаевич цыганку с детьми не привозил, всегда приезжал сам, как холостой, каковым он формально и являлся….

Тем временем страсти накалялись. Сергей Николаевич сделал Тане предложение, она согласилась, разумеется. Только решили год подождать, ведь она так молода, пусть проверит себя и свои чувства. Знакомо? Опять Наташа Ростова, только уже с Болконским.
Таня уехала домой в Москву к маме-папе. Именно там она и узнала о наличии у С.Н. – жены и детей. Плакала. Написала ему письмо с отказом, «возвращаю вам свободу». А потом выпила яду, какого-то порошка для бытовых нужд, вроде отбеливателя, я сейчас не помню точно. Но, к счастью, не умерла…
Да, страсти-то какие! Было Толстому с кого свою героиню писать!

После этого несчастливого романа с С.Н.Толстым Таня перестала гостить в Ясной Поляне (ведь туда мог приехать ОН!), и проводила много времени в соседнем имении, в семействе Дьяковых, где ее очень любили. Вообще, интересно это – вот так запросто жить или гостить по полгода в семействе, где ты вовсе не родственник, а просто друг, и тебя любят, и твоего общества жаждут.
Очень тяжело она переживала смерть Долли Дьяковой, а муж этой Долли через три месяца после похорон уже просил у Тани ее руки. Может, потому Дьяковы и привечали Таню так усердно – умирающая жена готовила мужу новую супругу, а муж особенно и не сопротивлялся?

Так или иначе, Таня Дьякову отказала. И вышла замуж за своего кузена Сашу Кузьминского, с которым с детства то дружила, то считалась его невестой, то опять дружила, то ссорилась, то мирилась.
Воспоминания Татьяны заканчиваются на моменте, когда она вышла замуж, забеременела и родила своего первого ребенка, девочку Дашу, которую назвала в честь любимой Долли. Даша родилась 13-го числа… И Татьяна боялась, что это к несчастью. Так и вышло, девочка прожила только пять лет…
Всего у Татьяны Кузьминской было 8 детей (это я уже из Википедии узнала).

Даша 1868
Маша 1869
Вера 1971
Таня 1872 (тоже умерла маленькой)
А дальше пошли мальчики.
Миша 1875
Саша 1880
Вася 1883
Дмитрий 1888

Вся эта большая семья моталась по свету, так как Александр Кузьминской был прокурор и работал сначала в Туле, потом был назначен на Кавказ, потом в Харьков, через несколько лет в Петербург. Но где бы они ни жили, на лето семья Кузьминских приезжала в Ясную Поляну, и эти летние месяцы обе сестры, и Соня, и Таня, считали самыми радостными в году.
Очень жаль, что Татьяна Андреевна не закончила свои воспоминания. Она очень подробно рассказала о юности, о годах до замужества, проведенных в основном в семействе Толстых, о своих романах. Самое интересное время для женщины, да? Пока она прекрасна, все восхищаются ею, а она выбирает, с кем связать свою судьбу…
Прожила Татьяна Андреевна 79 лет и умерла в Ясной Поляне, в 1919 году, уже будучи вдовой, под присмотром племянницы Саши.
Смотрите, какая она была волшебная старушка.

Царица Клеопатра - один из первых исторических женских персонажей, которому приписывалось владение некой любовной магией. Все источники, упоминающие ее, спорные: одни безбожно идеализировали ее, другие чрезмерно ругали и обвиняли в распущенности. Дошедшие до нас изображения показывают - она не обладала классической красотой, но судя по всему, это была незаурядная женщина - сильная, амбициозная и, несомненно, обворожительная. Иначе с чего бы это с ней связываться таким титанам, как Юлий Цезарь и Марк Антоний? А еще она знала как минимум 8 языков.

Может быть, она выглядел так?

Вчера прочитала замечательный пост ув. evo_lutio про баланс и союз Гекаты и Селены , в результате которого рождается зрелая и прекрасная Диана, мимо которой невозможно пройти, чтобы не "свернуть шею". Кто еще не читает этого автора, очень рекомендую. В некоторых случаях (уверенна просто!) поможет разобраться в себе даже тем, кто уверен, что у них "крыша" на месте и сидит там достаточно прочно.

При размышлениях над постом мне подумалось - а ведь и верно, есть ряд женщин, которым удалось сохранить до глубокой старости если не сексуальную привлекательность, то уж точно притягательность, благодаря особой магии их образа; образа иногда продуманного, а иногда рожденного "изнутри", идущего от глубокой внутренней гармонии. И легкой самоуверенности конечно!

И при этом большинство из них далеко не были красавицами в привычном понимании.

Жанна-Антуанетта де Пуассон, маркиза де Помпадур (последний прижизненный портрет, после 40)

Изящество, вкус и тонкий ум - достаточно ли этого, чтобы 20 лет быть любовницей короля величайшей из держав? И при этом сделать все, чтобы он не заметил ни прохладного темперамента, ни заурядной внешности, ни циничного мотовства. Думаю, этого не всегда достаточно; мотовок-содержанток было, есть и будет еще много, а вот Помпадур одна!

Елизавета Ксаверьевна Воронцова (Браницкая)

"Она не могла ему (Воронцову) не понравиться: нельзя сказать, что она была хороша собой, но такой приятной улыбки, кроме её, ни у кого не было, а быстрый, нежный взгляд её миленьких небольших глаз пронзал насквозь. К тому же польское кокетство пробивалось в ней сквозь большую скромность, к которой с малолетства приучила её русская мать, что делало её ещё привлекательней".
Так писал о ней современник (Ф.Ф.Вигель).

Она сидела "в девках" до 26 лет, чтобы в конечном итоге выйти замуж за богатого и знатного вельможу Михаила Воронцова и заблистать в полную силу своего обаяния (и богатства супруга). Уже будучи вполне зрелой дамой, она кружила голову полчищам поклонников, в том числе Пушкину и Александру Раевскому. 20-летний Пушкин влюбился в нее, когда ей было 36.

Полина Виардо

Феномен бешеной популярности у мужчин этой откровенно некрасивой дамы хорошо описан в романе Жорж Санд "Консуэло", прототипом главной героини которого стала Виардо - когда она начинала петь, публика буквально сходила с ума, на ее физическую некрасивость уже никто не обращал внимания. Хотя, хорошо поют многие, но не по всем десятилетиями сохнут воздыхатели. Тургенев утонул в этих томных глазах на 40 лет!

Татьяна Андреевна Кузьминская-Берс

Одна из моих любимых "некрасивых красавиц" - прототип Наташи Ротовой, родная сестра супруги Толстого. Окружающие без всяких дискуссий признавали ее неотразимой при очевидном несовершенстве черт. Сам Лев Николаевич, наблюдавший ее с детства, считал ее совершенно очаровательной. Это была бойкая, страстная девушка, веселая, непосредственная. Как и литературная героиня, которую с нее списали, она чудесно пела. У нее было множество поклонников, к ней неоднократно сватались. "Взрослый", тайно женатый брат Льва Николаевича безумно влюбился в нее, взаимно, влюбленные хотели бежать, но их план был раскрыт (подробности истории, разоблачение "двоеженца" и попытка самоубийства девушки - все это Толстой описал в эпизоде неудавшегося побега Наташи с Анатолем). А замуж потом Таня вышла за друга детства, кузена Сашу Кузьминского.

Альма Малер

Ее называли "женой гениев", "музой" и... "клоакой". Она была замужем трижды - за Густавом Малером, архитектором Вальтером Гропиусом и писателем Францем Верфелем. Также ее любовниками были художник Оскар Кокошка и композитор Александр фон Цемлинский, за ней некоторое время волочился Густав Климт. Сама Альма писала музыку и даже немного концертировала. Настоящая "ля фам тарибль", а ведь на вид обычная, хоть и вполне приятная дама.

Инесса Арманд

Интересная дама, но тоже не идеально красивая. Хотя современники описывали ее, как яркую красавицу и пламенную бунтарку, на фотографиях мы видим обычную женщину с умными глазами и не совсем правильными чертами лицы. От своего первого мужа она ушла к его младшему (18-летнему) брату, позже чуть не разбила семью Ленина и Крупской - ее роман с вождем пролетариата продолжался 10 лет. После ее внезапной смерти от холеры Ленин так и не оправился - самого его хватил удар через несколько месяцев.

Матильда Кшесинская

Романовы всегда любили шастать за балетные кулисы. К ней шастало их сразу несколько (не подумайте, никакой срамоты - не все сразу, по очереди): цесаревич Николай, его двоюродный брат Сергей Михайлович и другой кузен Андрей Владимирович. За последнего она, в конечном итоге, вышла замуж, уже в иммиграции. При всей спорности карьеры, она была выдающейся, очень техничной балериной. И крошечной - 1 м 52 см. Красавицей ее сложно назвать - есть в ней что-то неуловимо-птичье. Фотографии, даже самые качественные, бессовестно обкрадывают хорошеньких женщин - мы не можем оценить грацию и пластику, не можем услышать нежный голос и звонкий смех - то, из чего складывается любовная магия.
Занятно, но я с натяжкой могу считать себя ее современницей - она дожила почти до 100 лет и умерла, когда мне было 2 месяца.

Мата Хари (Маргарета Гертруда Зелле)

Глядя на последние фотографии этой женщины, сделанные уже в тюрьме перед расстрелом, невозможно поверить, что за ночь с ней мужчины готовы были платить бешеные деньги, дарить бриллианты и выдавать государственные тайны. Она - наглядный пример, чего может добиться обычная (и не самая красивая) женщина, когда ее как следует разозлит негодящий муж. Маргарета стала танцевать голой, придумала себе экзотическое имя, красивую легенду и до небес "задрала прайс". Если это выглядит так просто, попробуйте повторить!

Софья Петровна Кувшинникова

«В Кувшинниковой имелось много такого, что могло нравиться и увлекать. Можно вполне понять, почему увлекся ею Левитан». О. Книппер-Чехова.
Левитан намертво втрескался в нее, когда ему было 28. Он невообразимо нравился женщинам, и знал это, а выбрал ее - 41 летнюю, замужнюю, некрасивую. У нее было простецкое лицо и смуглая кожа, но она была прекрасно сложена до старости и очень оригинальна: обожала охоту, писала картины, музицировала, немного вычурно украшала свое жилище, устраивала необычные приемы для людей искусства. Насмешник-Чехов тоже был влюблен в нее, ревновал, потом ненавидел и не по-джентельменски язвил по ее поводу за глаза.

Сонька Золотая Ручка (Блювштейн Софья Ивановна)

Она была рябая, с бородавкой на щеке. Родилась в еврейском местечке, как-то получила неплохое образование, знала языки. Эта женщина обладала удивительным шармом и прекрасными манерами, завлекала богатых дуралеев, чтобы затем грабить их с дружками (или мужьями, она их сменила несколько). Ее личность до сих пор будоражит умы, хоть "карьера" ее продолжалась недолго - лет 15. Она несколько раз сбегала с каторги, "влюбляя" в себя надзирателей. Но все равно жизнь закончила так:

Александра Михайловна Коллонтай .

Про "стакан воды" вы уже, наверное, наизусть знаете. Дворянка, революционерка, первая советская женщина-посол, неутомимый сексуальный реформатор. Толпы поклонников и любовников до самых седин. А ведь обычная же на фото!

Гала (Елена Дьяконова)
Жена и муза Сальвадора Дали, до этого жена поэта Поля Элюара (и любовницей Макса Эрнста). Ей удавалось сочетать качества музы и циничного менеджера, заправляющего всеми делами мужа. Брак был крепким и счастливым, но по-своему - Гала не пропускала ни одного интересующего ее мужчину (благо, в них отбоя не было), особенно на старости лет.

Голда Меир
Когда-то читала о ней биографический очерк, и была немало удивлена: у 5-го премьер-министра (и создателя) Израиля, "женщины, насобиравшей денег на целую страну", была богатая сексуальная жизнь и немало любовников! Мужчины, знавшие ее, говорили, что от нее до старости исходил удивительный сексуальный магнетизм - это от бабушки, которая была больше похожа на дедушку, курила, как вулкан Чайтен, и имела всего два платья ("одно на выход, другое для других случаев")!!!

Джозефина Бейкер
Только официально она была замужем 5 раз! Я видела ее танцы в "ютьюбе", и вот, что мне показалось интересным: хоть она танцевала практически обнаженной, в ее движениях больше комизма и самоиронии, чем эротики! Фигурка у нее божественная, не зря ее называли "эбеновой принцессой", пластика - удивительная, нечеловеческая, а мордашка простоватая. Зато бездна обаяния и юмора.

Лу Саломэ

Чем она только не занималась в жизни - писательством, философией, психоанализом, и сексом, конечно. Причем, долго как-то не решалась (с мужем, с которым прожила 40 лет, так и не вступила в полноценную связь), а вот в зрелые годы как начала, так никак не могла остановиться. Ее любил Ницше и Пауль Рее (платонически), Рильке и еще целая дюжина немецких мужчин и мужчин других национальностей. Большеротая, лоб нависший, челюсть выдвинутая, но очень приятная!

Лиля Юрьевна Брик
Лиля была маленькая, большеголовая, с крошечными ручками и ножками. А еще рыжая и, как видите, конопатая. Тяжелый взгляд, правда? Фотографию сделал Осип Брик, ее муж. Мне кажется, он хорошо знал жену и очень точно подхватил в кадре ее темную, животную сущность. Ее многочисленные мужчины вспоминали ее с благоговением и даже с ужасом - ее власть над ними была безгранична. Исида!

Марлен Дитрих
Она сделала себя сама и стала эротическим символом своей эпохи. А если бы не сделала - осталась бы такой: незамысловатой медхен, которых полно за барными стойками и на ткацких фабриках.

Уоллис Симпсон
Немолодая, дважды разведенная, плоскогрудая, в некоторых ракурсах - даже отталкивающая. Ну и что? А из-за вас британский король отказался от престола?

Коко Шанель
Она поднялась с самого дна, о чем крайне не любила вспоминать. Не благодаря красоте - особой красоты и стати в ней никогда не было - благодаря шарму, таланту и умению себя преподнести, она выбилась в высшее общество. Ее любовниками были миллионеры, великие князья и блестящие офицеры; мадемуазель было что вспоминать в долгие вечера одинокой старости.

Камилла Паркер-Боулз
За ней бегали не стада, но зато один настоящий британский принц и причем всю жизнь! Для меня это самая показательная, хоть местами и не очень красивая, история вечной любви. Камилла мне очень нравится; мне кажется, ее главное оружие - оптимизм и обезоруживающая улыбка.

Барбра Стрейзанд
По-настоящему бесовский взгляд! А еще красивейший голос и, говорят, прекрасная кожа. Кто за ней только не ухаживал! Клинтон даже, вроде, по ней сох.

Может быть, все дело в какой-то магии, которую сами прелестницы не контролируют и не осознают, может - в таланте, возможно - в имидже и стиле. Мне сложно сказать, они такие разные, и каждая по-своему прекрасна.

Лев Толстой никогда не скрывал того, что Наташу Ростову, самую запоминающуюся героиню романа «Война и мир», он «списал» со своей свояченицы Татьяны Берс - в замужестве Кузминской.

Татьяна Андреевна Берс, младшая сестра Софьи Андреевны, супруги великого русского писателя Льва Толстого, не была общепризнанной красавицей. Ее некрасивое, но живое и обаятельное лицо, притягивало к себе взгляды и не оставляло равнодушным никого. Таня Берс была весела, игрива и кокетлива. Она прекрасно пела. Наверное, в нее невозможно было не влюбиться. Но первая любовь Тани не составила счастья ее жизни: роман с Сергеем Николаевичем Толстым, старшим братом Льва Толстого, закончился мучительным разрывом.

Идеал мужчины

Сергей Толстой был старше Льва всего на два года: он родился в 1826 году. Но для Левушки он в течение долгих лет был идеалом человека и мужчины. Сергей Николаевич как будто на самом деле собрал в себе все возможные достоинства. Лев с детства был эдаким задумчивым и рассудительным увальнем. Он много думал о жизни и иногда странно формулировал свои мысли. Особой внешней привлекательностью младший брат не блистал.

Сергей же с детства отличался необычайной красотой - очень яркой, цыганской, что ли. Все ему давалось легко. Жизнь казалась бескрайним морем, по волнам которого можно было бесконечно и весело плыть. Больше всего Толстой-старший любил развлечения: веселые компании, посиделки до утра и, конечно, цыган. В то время цыганские музыка и танцы, поездки к цыганам играли для представителей аристократии примерно ту же роль, что сегодня играют визиты в ночные клубы.

Молодые графы, повзрослев, унаследовали огромное состояние. Каждый получил по имению. Лев обосновался в Ясной Поляне, Сергей - в Пирогове, что было в трех десятках километров от дома младшего брата. Братья очень дружили и были всегда чрезвычайно откровенны друг с другом.

Сергей очень обрадовался, когда узнал, что Лев с явно серьезными намерениями ухаживает за Софьей, средней дочерью врача Андрея Берса. Он также стал вхож в гостеприимный дом, где жили молодые и веселые сестры.

Обоим братьям было уже за 30. И если у Льва дело явно шло к женитьбе на Соне, то все окружающие недоумевали, почему 36-летний Сергей до сих пор живет бобылем и не пытается свить уютное семейное гнездышко.

В свете очень обрадовались, заметив явный интерес Толстого-старшего к очаровательной Тане Берс, певунье и хохотушке. Лев также смотрел на 16-летнюю девушку восторженным взглядом. В его голове уже зрел замысел «Войны и мира». «Я всю тебя записываю», - говорил он Татьяне.

И тут дело явно катилось к свадьбе. Таня порхала от счастья и пела, как птица. Она и думать забыла о безнадежно влюбленном в нее кузене Александре Кузминском. Куда этому 18-летнему юнцу до опытного светского кавалера графа Толстого!

Как же была рада Софья Андреевна! Ей казалось замечательной идея свадьбы двух сестер и двух братьев!

Но существовала проблема, о которой не знали ни Соня, ни Таня. Зато о ней отлично были осведомлены оба брата Толстые.

Незаконная семья

Как мы уже писали, Сергей Толстой много счастливых и бурных ночей своей молодости провел в цыганском таборе, наслаждаясь яркими нарядами, пением и танцами этого кочевого народа.

В возрасте примерно 20 лет он в одну из таких ночей услышал, как пела цыганка Маша Шишкина. Все, кого она очаровала своим пением, позже вспоминали, что ее голос трогал самые сокровенные струны сердца, заставлял плакать даже душевно стойких и нечувствительных людей.

Как выглядела Маша? Сохранились ее фото, сделанные уже в старости. На них не видно никаких следов красоты. Впрочем, и те, кто знал ее в молодые годы, говорили: Шишкина не была особо прекрасна. Ее прелесть проявлялась именно в те минуты, когда она пела и танцевала. У нее были нежные руки и какая-то особая грация.

Сергей совсем потерял голову. Он хотел быть только с голосистой цыганкой. Таборные соплеменники Маши не особо рвались отдавать девушку в руки сходившего с ума от любви графа. Ведь, как известно, цыгане не любят дарить своих женщин гаджо (так они называют мужчин не цыган).

Ополоумевший от страсти Сергей решил выкупить Машу из табора. Он бросал мешки с золотыми монетами к ее ногам, пока они не достигли ее пояса. Цыгане отдали Машу. Но тут следует отметить: отдали не за Сергея, а Сергею.

В те время дворянская мораль диктовала представителям высшего сословия свои правила: иметь связь можно было с кем угодно, а вот жениться следовало на женщинах своего сословия.

Маша переехала в Пирогово. К моменту встречи Сергея с Татьяной цыганка родила Сергею десятерых детей, лишь трое из которых не умерли в младенчестве. И ждала одиннадцатого ребенка.

В принципе, общество вряд ли бы осудило Сергея, если бы Татьяна Берс стала законной хозяйкой его поместья, а Машу с детьми он бы выставил из дома...

Маша рыдала и молилась. Сергей - в общем, неплохой человек - не знал, как ему поступить: полагаться на совесть или на правила того круга, к которому он принадлежал. Он отложил свадьбу на год, мотивируя свое решение слишком молодым возрастом невесты. Татьяна, ни о чем не подозревая, согласилась: через год - так через год. В конце концов, у нее вся жизнь была впереди.

Но поведение Сергея становилось страннее с каждым днем. Он порой исчезал чуть ли не на неделю, как будто специально избегая общения с Таней. Юная неопытная девушка не знала, что и думать.

Софья успокаивала Татьяну, утверждая: Сергей - человек страстей, ему трудно привыкнуть к стабильным любовным отношениям. Он, мол, остепенится после женитьбы. Танечка верила, ждала, плакала.

И тут Лев Толстой решил взять ситуацию в свои руки. Умный и мудрый человек, он понял, что Сергей мучает девушку. Он вызвал Таню к себе в кабинет. И сообщил ей всю правду о незаконной семье брата.

Софья после этого не разговаривала со Львом две недели. Дело в том, что жена (а к тому времени Берс обвенчалась с Толстым) будущего великого писателя была человеком своего круга и своей эпохи. Она не была ни злой, ни жестокой. Но ей было невдомек, почему свободный мужчина - а согласно понятиям людей ее круга, у Сергея Николаевича не имелось препятствий к вступлению в законный брак, - не может обвенчаться с ее сестрой.

Лев Толстой был гораздо более независим от нравов круга, к которому принадлежал. Именно эта черта его характера продиктовала решение поговорить с Таней начистоту. Впрочем, многие осуждали Сергея тоже, но считали, что Лев не должен был его выдавать. Пусть бы все само собой как-то решилось. Зачем вмешиваться в чужие отношения?

Таня пришла в ужас и тут же разорвала помолвку. Сергей Николаевич, как ни странно, почувствовал облегчение: он устал скрывать от юной невесты свое истинное семейное положение. Вскоре он обвенчался с Машей - она стала графиней Толстой.

«Ты пела до зари...»

Следующий год Татьяна Берс провела в слезах. Родные и близкие серьезно опасались за ее здоровье и рассудок. Эта грустная история не отняла у Тани голоса. Вспоминали, с какой болью она исполняла свои любимые романсы. На одном из домашних концертов присутствовал поэт Афанасий Фет. Спустя годы поэт написал стихотворение, ставшее одним из лучших в русской лирической поэзии, и которое явно навеяно пением Татьяны:

...Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна-любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

Время залечило раны. В 1867 году 21-летняя Татьяна Берс вышла замуж за своего кузена Александра Кузминского. У супругов родилось восемь детей.

Сергей Толстой, хоть и утверждал, что не испытывает к Тане больше никаких чувств, кроме дружеских, так и не смог залечить эту рану. Он скончался в 1904 году, в возрасте 78 лет, ощущая себя старым и потерянным.

Татьяна пережила его на 21 год - она умерла в Ясной Поляне. После нее остались замечательные воспоминания «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне».

Наверное, мир бы забыл об этой грустной истории любви, если бы Татьяна не стала прототипом Наташи Ростовой, а черты Сергея, по одной из версий, не угадывались в роковом соблазнителе Анатоле Курагине. А разорванная помолвка не превратилась бы в «Войне и мире» в эпизод с неудачным похищением Наташи.