Иван Охлобыстин: экономике – «крындец», Россию ждет большая буза. Иван Охлобыстин: «С кино у меня не очень складывается, боюсь, что больше не принесу здесь пользы – На что бы вы потратили лишний миллион долларов или рублей

Иван Охлобыстин

Снимается в кино, пишет сценарии, занимается режиссурой, выступает с концертными программами. А еще с недавних пор он успешный писатель, который работает в жанре фэнтези.

- Как ты пишешь, что тебе нужно: шум прибоя, тишина, отдельный кабинет, карандаш и блокнот?

У меня есть наушники, есть замок в двери, в случае чего могу закрыться. В идеале, конечно, ты встаешь, готовишь планшет, компьютер - кто на чем печатает, пишет - или печатную машинку, не важно. Нужно настроиться. Ведь существует тысяча вариантов, как отвлечься: сначала чаю налил, потом цветок полил, собаку выгулял, сову накормил - и так может весь день пройти. Где-то нужно волевым решением заставить себя начать писать. Первые десять листов в корзину, это будет ерунда, только расписываешься, только «входишь», это что-то очень мистическое или очень близко к мистике. Уровень концентрации необходим. А потом происходит ченнелинг - герои начинают говорить; ты понимаешь: совершенно логично, что он скажет это, пойдет туда, может поступить вот так, а потом из всего этого получится то. И ты уже до вечера пишешь. Но если в течение дня тебя кто-то выдергивает, если тебе нужно съездить в магазин - процентов на восемьдесят, что ты писать в этот день больше ничего не будешь. В общем, воля, воля и только воля. И мне это очень нравится, хотя Оксанка (супруга Ивана Охлобыстина. - «МКБ») иногда ворчит. Но когда она пытается упрекнуть меня в безделье, я часто ей напоминаю слова Диккенса: «Мамаша, ну, во-первых, я многодетный отец, я уже не могу быть бездельником!». А во-вторых, слова Бальзака: «Нельзя забывать, что, даже когда писатель смотрит в окно, он работает». Конечно, это мне нравится. Хотя на самом деле вдохновение - дело волевое. Оно никак не связано с кисейными чувствами.

- А писать - не грех?

Нет, конечно! Бог создал нас по образу и подобию. В нас тысячи талантов. Какого-то может не быть, но это компенсируется другими. Меня спрашивают, как я могу заниматься и тем, и этим, и другим? Я отвечаю: «Ребята, мы живем в такое время, когда технологии это уже позволяют. Не нужно картошку копать, а потом выделять отдельно месяц, чтобы на зимовке писать роман, замкнувшись в четырех стенах». Сейчас ты можешь через планшет корову доить. Технологии позволяют раскрываться нам как личностям. В принципе делают каждого из нас способным быть человеком Ренессанса. Но, правда, многие вынуждены на работах находиться. Деньги зарабатывать - тоже понятно. Это такой вопрос целеполагания внутреннего, как говорит мой знакомый. Кормишь семью, вынужден на работе сидеть, на работе не попечатаешь. А в принципе, как я сказал, в нас тысячи талантов. Нужно развиваться во всех. Рано или поздно технологии у нас все отберут. Останутся только компьютер и писатель. И…

- Айтишники с андерграундом.

Да, те, кто будет обслуживать, и вынужденное подполье, чтобы сломать это все. (Смеется.)

- Твои дети читают папу?

Только Вася читает и любит фэнтези. Остальным некогда. У них своя литература. Они читают Олега Бубела, Глуховского. Совершенно неожиданно не так давно стали читать Ричарда Баха. То, что я люблю - Гюнтер Грасс, Рушди, - для них пока тяжело. Маркес тоже все же возрастной, его лучше попробовать под тридцатничек. Маркес хорош как коньяк, в определенное время. Иначе его можно не распознать. Много литературы отечественной примерно такого же формата. Детки много очень читают. Вася либо беспрерывно в чтении, либо слушает аудиокниги - это тоже целая культура. Нюшка много читает, правда, периодами. У них бывают спады на полтора-два месяца, когда, видимо, устают. Я особо не вмешиваюсь в их жизнь в этом плане.

- Кто-то из детей пошел по твоим стопам?

Анфиса работает у Касперского. Она любит коллектив, высокие технологии. Она дико креативна, из нее прямо бьет источник энергии. Евдокия выбрала биологию. В частности… как же называется это странное направление… (Задумывается.) А, орнитологию - вот. (Смеется.) Я не понимаю ее. Но ей пока нравится, сейчас она на последних курсах института. Ездит куда-то на практику в экспедиции. Варька поступила в Первый медицинский институт имени Сеченова, на лечфак. Сейчас учит латинский язык. С ребятами тусят у нас дома. Кошмар, они за неделю должны выучить 800 латинских слов! С одной стороны, ужасаюсь, с другой - восхищаюсь. Вспоминаю свои студенческие годы - я был одним из самых счастливых людей на свете. И Оксанка тоже. Мы тут друг другу признались, что все было клево и что мы завидуем Варьке. Жалко, что нельзя опять студентами стать. Дальше поменьше - Васька, он в десятом, Нюшка в восьмом, Савва в пятом. Надо подождать, посмотреть.

Геннадий Авраменко

- Но ты доволен выбором старших?

Слава Богу, да. Очень доволен. Мне нравится все, что связано с прогрессом и эволюцией. Лечить людей - благородно. У меня отец лечил людей. Высокие технологии - за ними реальное будущее. Орнитология - я не знаю, как к этому относиться, но, с другой стороны, сам факт такого странного выбора говорит о том, что дочь искренне это любит. Мне нравится их подход. Они не ищут денег и славы. Они понимают, что это самопроизвольно наступит, если они добьются результатов в своей профессии.

- Идеальный вариант…

Слава тебе, Господи. Я готов работать еще сколько угодно - сниматься, что-то делать, да хоть мешки таскать, - лишь бы у них подольше продлился этот идеалистический период, в котором они формируются как люди. Вот Вася уже с барышней гуляет. Я в десятом классе был кургузый и низкорослый чувак, крайне неприятный, как мне казалось. И я быстро понял, что, пока не начну сам зарабатывать деньги, о девчонках мне и задумываться не нужно. И у меня образовался огромный сегмент времени на чтение классической литературы, на посещение театров.

"Когда жена упрекает меня в безделье, я ей напоминаю слова Диккенса: «Мамаша, я многодетный отец, я уже не могу быть бездельником!»

Геннадий Авраменко

Твои давние закадычные друзья - Михаил Ефремов, Гарик Сукачев, Федор Бондарчук, Тигран Кеосаян - к пятидесяти добились больших высот в профессии, в статусном плане. В твоих с ними отношениях что-то поменялось?

Не-а! Отношения остались такими же, и они остались такими же - полупанками. У Тиграна армянский панк со всеми вытекающими: костюмчик, блестки, все как надо. У Федора - рублевский панк. У нас с Горынычем (Гарик Сукачев.. Никто не изменился. Компания все та же. Дни рождения все те же. Уже давно мы не оговариваем, когда спать уходим, если вечеринка, - потому что всем наплевать. Табор и табор. Орда - правильно нас называют. Но нас уничижительно пытаются так обозвать интуристы. А на самом деле так и есть. Орда - это хорошо. Во-первых, мы легки на подъем, в бытовом плане. Замечательно, если у тебя «голда» размером с унитаз, но если этого нет, тоже хорошо. Вздулась консерва - хорошо, фуагра - тоже неплохо. У нас особый взгляд на окружающий мир.

Он не потребительский, живем и живем. К тому, к чему мы приходим с рождения - здесь и сейчас, - те же самые буддисты стремятся всю свою жизнь. А мы вынуждены так жить. Слишком много всего вокруг. И слишком каждый из нас ярок в силу того, что опять же много всего вокруг. Англосаксы - там вот рыночные отношения, у них все понятно: кто богаче, тот и краше. А у нас нельзя сравнить миллиардера и художника. Кто из них круче? Миллиардер, весь в блестках, на золотом «Майбахе», и гундявый сопливый чувачок, который ездит на старой «Яве» в районе улицы Свободы в Тушине, - кто из них круче? Не факт, что первый! Тут вопрос тонкий, всегда требует личного отношения. Мы - последнее поколение романтиков. В юности каждый искренне хотел стать Тарковским. Мы зачитывались отфотографированными страницами «Мастера и Маргариты» из журнала «Октябрь». Мы знали, что, если менять в магазине две пустые бутылки из-под лимонада, тебе дают одну полную. При этом мы могли днями ходить по Москве под впечатлением от книги «Москва и москвичи». А параллельно, например, отлить «свинчатку», чтобы потом в овраге дубаситься с ребятами из соседнего района. Еще считалось крайне зазорным сделать что-то нехорошее по отношению к девочке. Мы испытывали к ним пиетет. Понимали, что мужик не может сам реализоваться полностью. Как бы там ни было, все равно он - отец, хозяин, а без женщины это невозможно. Нет почвы. Настоящий русский мужик не умеет жить для себя.

5 октября 2017, 08:00

Иван Охлобыстин и Оксана Арбузова в молодости

Вчера, 4 октября 2017 года, известный российский актер, сценарист и общественный деятель Иван Охлобыстин опубликовал в соцсети Инстаграм совместный снимок с женой (в девичестве Оксаной Арбузовой).

«Ровно 22 года назад она меня подпоила и обманом заманила в ЗАГС» , - в своейственной Ивану супер-ироничной манере подписал он этот снимок и сразу получил ответ от поклонника: «И правильно сделала!»

Я поздравляю семью Ивана. Прекрасный человек Иван, я обожаю его, но жить с ним вместе это несомненный подвиг.

И в копилку знаний об Охлобыстине хочу бросить вот это интервью.

Иван Охлобыстин снимается в кино, пишет сценарии, занимается режиссурой, выступает с концертными программами. А еще с недавних пор он успешный писатель, который работает в жанре фэнтези.

- Как ты пишешь, что тебе нужно: шум прибоя, тишина, отдельный кабинет, карандаш и блокнот?

У меня есть наушники, есть замок в двери, в случае чего могу закрыться. В идеале, конечно, ты встаешь, готовишь планшет, компьютер - кто на чем печатает, пишет - или печатную машинку, не важно. Нужно настроиться. Ведь существует тысяча вариантов, как отвлечься: сначала чаю налил, потом цветок полил, собаку выгулял, сову накормил - и так может весь день пройти. Где-то нужно волевым решением заставить себя начать писать. Первые десять листов в корзину, это будет ерунда, только расписываешься, только «входишь», это что-то очень мистическое или очень близко к мистике. Уровень концентрации необходим. А потом происходит ченнелинг - герои начинают говорить; ты понимаешь: совершенно логично, что он скажет это, пойдет туда, может поступить вот так, а потом из всего этого получится то. И ты уже до вечера пишешь. Но если в течение дня тебя кто-то выдергивает, если тебе нужно съездить в магазин - процентов на восемьдесят, что ты писать в этот день больше ничего не будешь. В общем, воля, воля и только воля. И мне это очень нравится, хотя Оксанка (супруга Ивана Охлобыстина) иногда ворчит. Но когда она пытается упрекнуть меня в безделье, я часто ей напоминаю слова Диккенса: «Мамаша, ну, во-первых, я многодетный отец, я уже не могу быть бездельником!». А во-вторых, слова Бальзака: «Нельзя забывать, что, даже когда писатель смотрит в окно, он работает». Конечно, это мне нравится. Хотя на самом деле вдохновение - дело волевое. Оно никак не связано с кисейными чувствами.

- А писать - не грех?

- Айтишники с андерграундом.

Да, те, кто будет обслуживать, и вынужденное подполье, чтобы сломать это все. (Смеется.)

- Твои дети читают папу?

- Кто-то из детей пошел по твоим стопам?

ИВАН И ОКСАНА В БРАКЕ УЖЕ 22 ГОДА, И ЗА ЭТО ВРЕМЯ ОНИ УСПЕЛИ ШЕСТЬ РАЗ СТАТЬ РОДИТЕЛЯМИ. В СЕМЬЕ У НИХ ДВА СЫНА И ЧЕТЫРЕ ДОЧЕРИ

- Но ты доволен выбором старших?

Иван Охлобыстин со старшими дочерьми - Анфисой, Дусей и Варей

- Идеальный вариант…

молодой, но совсем не кургузый Иван)

"КОГДА ЖЕНА УПРЕКАЕТ МЕНЯ В БЕЗДЕЛЬЕ, Я ЕЙ НАПОМИНАЮ СЛОВА ДИККЕНСА: «МАМАША, Я МНОГОДЕТНЫЙ ОТЕЦ, Я УЖЕ НЕ МОГУ БЫТЬ БЕЗДЕЛЬНИКОМ!»

Не-а! Отношения остались такими же, и они остались такими же - полупанками. У Тиграна армянский панк со всеми вытекающими: костюмчик, блестки, все как надо. У Федора - рублевский панк. У нас с Горынычем (Гарик Сукачев.) - тушинский панк. Никто не изменился. Компания все та же. Дни рождения все те же. Уже давно мы не оговариваем, когда спать уходим, если вечеринка, - потому что всем наплевать. Табор и табор. Орда - правильно нас называют. Но нас уничижительно пытаются так обозвать интуристы. А на самом деле так и есть. Орда - это хорошо. Во-первых, мы легки на подъем, в бытовом плане. Замечательно, если у тебя «голда» размером с унитаз, но если этого нет, тоже хорошо. Вздулась консерва - хорошо, фуагра - тоже неплохо. У нас особый взгляд на окружающий мир.

И еще одно интервью

Судьба свела Ивана Охлобыстина со множеством известных российских артистов и, что важнее, сдружила их. У Ивана много подруг из кинотусовки. Он считает, что они "огонь".

"Вот Машка Голубкина – очень шумливое, активное, прямо такое ба-бах! – счастье. Я уж не знаю, какой женщиной была Раневская, но, думаю, до Машки ей не дотянуть. Машка Голубкина – это бомба. Недавно мы думали, что частью нашей компании станет Боря Ливанов – сын лучшего Шерлока Холмса мира. Но не срослось. Я не знаю все эти пикантные нюансы, но Борису было бы тяжело с Машкой, она представляла опасность для него. Барышня-амазонка, у нас все такие: Оксанка моя, Женька Добровольская, Ритка Симоньян, Дуня Смирнова, Рената Литвинова. Глыбищи! Боевые женщины Спарты", – охарактеризовал их Охлобыстин.

очень милая боевая Маша

вот вам еще одна боевая женщина

Иван отметил, что знал Ренату Литвинову совсем не такой, какой она сейчас видится общественности.

"Она училась на сценарном во ВГИКе и была простой девчонкой, которую воспитывала мама-стоматолог. Хохотушка ужасная. Но не болтливая, ей можно было рассказать спокойно откровенные вещи. Девочка-друг. Рената меня в армию провожала"

Когда же Иван вернулся, Ренату буквально не узнал. По его словам, она стала мультипликационной.

"Очень я удивлялся: "Рената, яблочко мое моченое, а почему ты так изменилась, как будто ты утонула?" Она на меня ругалась. Но она добрый человек, простила".

Тем не менее актер отзывается о Ренате тепло и нетривиально, отмечая, что она очень смелая.

"Литвинова не просто боевая женщина. Она как камикадзе. Если ей дать задание взорвать линкор, она не задумается. Правда, перед этим обязательно сделает педикюр, маникюр, подведет стрелки, накрасит губы красной помадой и напишет элегантное воздушное эссе. Потом еще немного пококетничает с техником, который торпеды завинчивает, сделает глоток шампанского и попросит, чтобы вслед ей бросили розочку. Она – абсолютно точно – представитель иной цивилизации…"

Еще немного Ивана

уже тогда бабушка понимала, что внук у нее вырастет непростой))

Иван с бабушкой

Нога (1991). Иван Охлобыстин и Пётр Мамонов.

Иван Охлобыстин и еще волосатый Федор в фильме «Арбитр», 1991 год

в проекте «Мания Жизели» Алексея Учителя Охлобыстин сыграл знаменитого балетмейстера Сержа Лифаря

Современный Парфен Рогожин в исполнении Охлобыстина

Актер и священнослужитель ответил на вопросы читателей «Антенны».

– На канале РЕН ТВ в этом сезоне выходит сериал «Беглец» с вами в главной роли. От кого вы там бежите?

– Я играю афериста, который решил обмануть всех – и органы правопорядка, и бандитов, а после уехать и скрыться навсегда. Производственный цикл был тяжелый. Снимали в октябре – ноябре, и снимавшие не особенно знали, что за погода на юге в это время. Я предупреждал, чтобы делали пиджаки с утеплением. Когда приходит норд-ост, он отгоняет теплое течение, и становится очень холодно. Много сцен, где мы со счастливыми лицами прыгаем в холодную воду и плывем, романтических, а на самом деле мы там синие от холода. Зуб на зуб не попадает. И гидрокостюмы нельзя было надеть. Ветер с гор – такой, что даже говорить было трудно. Я очень сильно простыл на съемках, два раза пропил антибиотики. Тем не менее Геленджик мне очень понравился. Прекрасные город, люди, студия, которая предоставляла техническое и транспортное обеспечение. Город предрасположен к съемочному процессу. Есть старинные улочки, хайтековые, широкие набережные, романтические закутки. Жена Оксана поехала со мной на съемки. Мы не любим расставаться на длительные периоды и ездим вместе. Она испытала трепетные чувства, посетив места, где отдыхала в детстве. Мы специально поехали на машине, нашли пансионат, речку, где они с мамой когда-то гуляли.

Иван Охлобыстин

– Что любите больше – море или горы?

– Предпочитаю горы, потому что перекупался в море. Я всегда ездил в лагерь на море, обычно на две смены, и все это время купался. Ночью, в самоволке, в пересменку. Я перебрал воды. Плаваю я хорошо. Но в семье мы – фанатики-скалолазы. Мы полупрофессионалы. Когда ездили в Испанию, то нашли скалы из песчаника. На Афон я четыре раза поднимался. Тяжелый подъем, хотя проторенная дорожка, но если не вовремя выйти, то в 12 часов попадаешь в пекло. Там есть место – Ожерелье Пресвятой Богородицы, где нет тени. Идти 6–7 часов. Вода заканчивается на четвертом часу. И источники заканчиваются. Все время подъем – 45 градусов. И вот мы идем с Саввой и Васькой (сыновьями. – Прим. «Антенны») и чувствуем: все, умираем. А мы всегда берем детей в длительные путешествия. И вдруг Савва с криками догоняет меня и показывает старинную дароносицу с цепочкой, которую нашел у дороги. С изображением византийских императоров и Георгия Победоносца. И тут же чудо: над нами повисает круглое облако метров 20 на 20, но оно все время над нами. Палит солнце, а над нами тучка, и она нас довела остаток пути по Ожерелью, а потом растворилась.

– С вашей харизмой зрители могут влюбиться в вашего героя-жулика. Нужна ли такая идеализация? Может, следует снимать фильмы только про положительных людей?

– Чисто положительных людей нет, мы все грешны перед Богом. А мой персонаж как раз хочет покончить с прошлым. Фильм не идеализирует жулика, а, наоборот, показывает, как он исправляется. Его возмущает несправедливость, царящая в городе, который он любит. И он становится его защитником. В начале фильма это одинокий, брошенный всеми человек, просто хорохорящийся, но не более того.

– Вы сами когда-нибудь хотели от чего-то убежать? Может, от жены?

– Нет, такого не было. Мне нравится, когда вопрос сразу решается или не решается. С алкоголем и бабами проблем не было. Удивляюсь мужеству людей, которые женятся по много раз. Это же надо привыкать. Или чего-то ищут? Никакие чувственные ощущения не компенсируют того уровня беспокойства – переживать все заново и заново. Результат любой семьи – это дети. Жена – олицетворение семьи, дети – естественный продукт. И ты работаешь на нее. В ином случае ты в пустоте. Но бывает так, что людям не везет, и они в отчаянии хватаются за соломинку и тонут во всех этих житейских конфликтах. Они расходятся, но их нельзя осуждать – это жизнь. Отечественная культура не очень мотивирует на создание семьи. Какая-то помощь идет от государства многодетным семьям, потому что их мало, как слонов в зоопарке, которых надо кормить и мыть. А у многих молодых семей проблемы с жильем. И многие оттягивают женитьбу до последнего из-за жилищной неустроенности.

Кадр из сериала «Беглец»

– Что вы посоветуете молодым людям, которые хотят завести семью, но боятся, что не потянут ее материально: низкая зарплата, нет своей жилплощади?

– Если они об этом думают, то советую им разбегаться. Любовь – это безумие. У тебя перед глазами один человек и одно желание. Не думать ни о квартире, ни о деньгах и даже ни о детях. Что значит планировать семью? Чушь собачья! Как может быть рациональным процесс, в основе которого лежат иррациональные условия? Как добиться любви с помощью логической мотивации? Любовь – это взрыв. А всякие планирования только отвлекают общество, вносят смуту в неокрепшие молодые души. Женитесь, любите друг друга, заводите детей, не думайте, где жить, что есть. Наши потребности удовлетворяются по мере поступления запроса. Если не ставишь задачу, то не идешь. Если человек так уж тяготеет до чувственных наслаждений, то не нужно создавать семью. Выходят не за квартиру, выходят за человека. Когда мы поженились с Оксанкой, были голодранцами. У нас появилась более-менее своя жилплощадь семь-восемь лет назад, когда уже все дети родились. Никогда мы не страдали. У нас были проблемы на уровне, что в какие-то дни нечего было есть, но макароны были всегда. Может, мы не катались на водных лыжах, но катались на великах, а если не было великов, то ходили пешком. Человек – всесильное существо. Как ангел.

– Где вы посоветуете одиноким молодым людям знакомиться – в интернете или в реальной жизни?

– Нет универсальных способов знакомства. Мы с Оксанкой познакомились ночью в кабаке. Самое неромантичное знакомство, которое можно себе представить. Но после кабака мы пошли в храм. Будучи людьми энергичными, мы поняли, что спалим друг друга, как две газовые горелки, и что нам нужна какая-то стабилизирующая платформа. Поэтому мы в церковь, и вот уже больше 20 лет вместе. Мы все личности, и дети наши – личности. Когда казалось, что конфликт невозможно решить, мы прибегали к третейскому судье в лице нашего духовного отца. И решали проблемы.

– Сын знакомых хочет уйти в монастырь. Парню 21 год, красивый, умный, отслужил в армии. Мать отговаривает, плачет, а он ни в какую. Что делать?

– Конечно, отпустить. Пусть идет. Там на него кандалы не наденут. Он будет послушником, поймет, что это такое. Там много есть подводных течений: на одной ноге стоять 23 часа. Я утрирую, но он на практике поймет, сможет он это выдержать или нет. Там все время послушания: люди занимают себя или работой, или молитвой, воздержанием. Он сам для себя решит. Если сейчас решить за него, то у него останется внутренний излом, и он потом попытается предпринять эту попытку или попробует компенсировать чем-то этот разлом чем угодно – это может быть и пьянство, и одиночество, и все что угодно. Думаю, в монастыре тяжелее, чем в армии. Все зависит от того, в какой монастырь попадет. В Псково-Печерский монастырь идет масса людей, и монахи жертвуют своим правом на келейное одиночество, чтобы привести людей к Богу. А есть удаленные монастыри, о которых никто не знает, где люди находятся в тишине: только молятся и работают. Любой монастырь – это маленькое общество, где могут быть и подлецы, и жулики, и святые. Идеализировать монастырь, что там все хорошие и меня сделают хорошим, нельзя. Иди хорошим и сделай хорошее. Бывает так, что надо уступить родителям по определенным причинам. Мама одинокая, за ней ухаживать надо, сердце не выдержит и прочее. Нет у Бога для нас справедливости, есть у Бога для нас милосердие, и тем Бог от людей отличается – выбором в пользу грешного. А бывает эгоистичный подход родителей, и тогда надо выбирать самому. Нормальные родители тонко чувствуют своих детей и не встанут между ними и Богом. Потому что это идеальный вариант, что человек посвятил себя Богу.

– Кто в доме кого должен слушаться – жена мужа или наоборот?

– Почитайте «Домострой». Все его критикуют, но никто не читал, а там говорится, что в доме главная – женщина. Она цель, которой служит мужчина. Родина-мать, а не отец-чернозем. Но это внутренне, а во внешнем мире хозяин – мужчина. Потому что он охотник и много генетической предрасположенности. Он знает тропинки, как быстрее до магазина дойти, как зарабатывать, где капканы ставить. Но когда он находится дома, то разумнее ему подчиниться организующей силе матери. Во внутреннем мире нет ничего более духовного, чем мать, а во внешнем мире логичнее, если женщина следует мужскому становлению. А вообще-то в доме главные – дети.

Большая семья Охлобыстиных (слева направо): Анфиса, Варвара, мама Оксана, папа Иван, Савва, Иоанна, Василий, Евдокия.

– Читал, что вы заядлый охотник. На кого ходите?

– Уже тысячу лет этим не занимался. На охоте принцип: убил – съел, иначе грешно. Нельзя охотиться на большую шестерку – слонов, крокодилов... Их же не едят. Нужно беречь природу, потому что нам Господь доверил быть садовниками в этом мире. По естественным причинам – добыча пищи на Севере или промысел шкур – это допускается. Но это должно носить рациональный характер, а не служить удовлетворению личных амбиций. У тебя ружье, которое может пробить стену, и ты бедного жирного носорога с полутора километров, держа ружье на удобной подушечке, взял и хлопнул. В чем здесь подвиг? Бери нож, лук – и на медведя в Сибирь. Вот это удовольствие, вот это по-настоящему. Когда ты знаешь, что ты убьешь, а тебя нет, это не азартно. Когда поднимаешься на пик-убийцу К-2, то на последнем этапе проходишь замерзшие трупы, которые не убирают, но это понятно – ты идешь, чтобы доказать себе, не в ущерб другим. Конечно, в этом тоже есть доля эгоизма. Есть хороший фильм, в котором совершает восхождение учитель, чтобы поставить флажок школы, потому что он учит детей, чтобы они преодолевали все. Что невозможное возможное даже для такого нелепого и слабого героя. Он погибает, преодолев себя, и делает это из педагогических соображений. Последний раз охотился на волков. Это был сезонный отстрел. Популяция развилась, и привлекают охотников. Мне нравятся пельмени с медвежатиной, оленина, которую мы ели в Лапландии, жареные зайцы. Но охота требует системности, которой не было. А когда друзья зовут охотиться, это значит весело время проводить. А веселиться я могу и дома с женой. Если я хочу повидать человека, то позову его на дачу на шашлык и устрою придуманный праздник «Друг приехал издалека». Мы с Оксаной как пшенка – простые и легко варимся.

– От чего вы можете заплакать или считаете, что слезы у мужчины – это слабость?

– Дар слез у монахов – это благодать Божья. Это значит, что человек умеет так внутренне все переживать, что плачет. Плачущий мужчина вызывает неудобные чувства. Это больше свойственно женщине – она эмоциональна, а мужик должен держаться. Но иногда я могу всплакнуть, когда смотрю кино. Волей-неволей сопереживаешь. Плакал, когда смотрел фильм «Остров». Можно от злости заплакать. Была осень, мне нужно было вставать в 7 утра. Я ложусь в 10. Только глаза закрываю, начинает жужжать комар. Он меня промучил часов до 5. Обычно я нормально засыпаю, а здесь какое-то стечение обстоятельств, и я от ярости всплакнул. Чаще бывает не плач, а придыхание перед плачем. Иногда наворачиваются слезы, когда теряешь людей, которых даже не знал. Вот очень жалко актера, который играл профессора в «Гарри Потере». Алан Рикман – великолепный актер, которого я помню еще по «Разуму и чувствам», «Крепкому орешку». У него очень много ролей. Он такой канонический, актер по Станиславскому, и человек великолепный. Мы с Оксанкой ездим на Рождество в город Изборск рядом с Псково-Печерским монастырем, а там родовое кладбище. Живем в деревянных домах, катаемся на лыжах, санках, ходим в длинные путешествия, у Оксанки в монастыре много друзей – целая мафия. Вот это настоящие звезды, а не телевизионные звездульки на час. Там есть отец Августин. Он как кварцевая лампа. Он ничего не говорит, но посидишь с ним и забываешь все свои переживания. Это действие благодати. Есть и актеры-звезды, но не потому что сыграли что-то. Санька Ильин, который сыграл Лобанова в «Интернах», – звезда внутри. Не было случая, чтобы он кому-то не помог. Он готов и собой пожертвовать. Машка Голубкина – звезда. Жизнь ее потрепала, но у нее хватило сил остаться замечательным человеком. Мои дети обожают ее, она месточтимая фея. Миша Ефремов – один из самых добрых людей, крестный нашей Анфисы. Ярко выраженный либерал, а я ярко выраженный консерватор – князь тьмы, по их мнению. Но он мой кум.

– Когда вы служили священником, вмешивались ли в жизнь прихожан, чтобы предупредить какую-то ошибку, и при этом ошибались?

– Всякое бывало. Я не всегда мог проследить, как сказывались мои рекомендации. Однажды нас послали с молодым священником отпевать умершую женщину. По дороге мы выяснили, что едем в наркопритон, что она не крещенная и что живыми мы не выйдем, если откажемся ее отпевать. Сергей Стаценко – очень образованный человек, до сих пор секретарь епархии, работяга. И он сказал, что можно чин не вычитывать, кроме решающих молитв, и будет впечатление, что поскорбели, но при этом не будет нарушен канонический ряд, потому что нельзя отпевать не крещенных. Этим мы нарушаем их свободу воли. Мрачная была история. Квартира на окраине – ни иконы, ни креста. Была девочка, которая упала в обморок, когда стали кадить ладаном. Надеюсь, что, когда семью поставлю на ноги, закончится все это кино, и буду служить снова. Мне люди исповедовались, а я ими восхищался. Бабуле 80 лет, и она мне исповедовалась, какая у нее была мысль две недели назад. А я не помню, что вчера делал. Кто из нас живет полнее? Или приходит человек, в чем-то себя корит, а понимаю, какой он чистый и что я не достиг такой высоты. Это давало мне много сил – люди, которые так тщательно относятся к своей внутренней природе. Но сейчас мне надо дом выкупить, это социальное жилье, и, чтобы оно стало нашим, нужно пахать и пахать. Сняться примерно в пяти фильмах или в десяти сериалах типа «Беглеца». Много расходов на детей: репетиторы по ЕГЭ, кружки, институты. Мы неприхотливые люди, большую часть жизни прожили на 48 метрах. Нас было 8 человек, и мы спали на трехъярусной кровати. Слава Богу, по социальной программе нам выделили этот дом. У детей появились свои комнаты, что очень важно, особенно для девочек. А разрешили выкупить дом, как раз когда снялся в фильме «Временные трудности» и хотел на этом закончить. Думал, буду два-три года книги писать, чтобы забыли, как Быкова, и буду бабок исповедовать. Я понимаю этих людей, это мой мир. Я его никогда не идеализировал, но большей частью того, что есть хорошего у меня, я обязан этому миру, в том числе и друзьям, которые не очень набожные, но при них ангелы. Зовут меня сниматься часто, но я прочитал и забраковал сценариев 40, потому что жесть: либо порнуха, эта подлая игра на растление, либо сценарий ни о чем – без сверхзадачи, задачи, даже сюжета порой нет. Слава Богу, есть одно достойное предложение. В октябре начинаем снимать «Физрука». Я, как всегда, играю злодея, а Нагиев – хорошего парня. Дима мне очень нравится. К сожалению, мы редко видимся. С его сыном работал на «Интернах», и меня поразило, какой он корректный и интеллигентный парень, при этом высокий и здоровый. А еще Дима просил меня выяснить насчет одной актрисы, которую пытались обмануть, и меня поразило, что он так активно участвует в жизни людей, – и девчонку спасли от позора. Он звезда, но очень не высокомерный человек. У него совпадение профессионального и человеческого.

– Чем занимаются ваши дети?

Старшей, Анфисе, – 21 год. У нее административная деятельность, работает в крупной IT-компании. Евдокия, ей 19, – оканчивает филфак, но фанат орнитологии, а также увлекается хип-хопом. Варвара, ей 18, поет. Когда ей было восемь лет, попросила отдать ее в кружок игры на гитаре, никто на нее не давил. Поступила на медицинский, на лечфак, сейчас мучается – учит основы латыни. Периодически зависает у нас со своими друзьями – прекрасные, светлые ребята. Вася, ему 16, перешел в десятый класс. Увлекается математикой, химией, очень много читает, слушает аудиокниги, ходит на бокс. Все вместе мы ездим на великах. Иоанне – 15, очень рисует хорошо, у нее тонкий вкус к цветовой гамме. Савве – 11 лет, только что отдали его на тайский бокс. Драться все дети умеют. С оружием обращаться тоже умеют. Мы ходим в тир. Они освоили армейское оружие нашей страны, американское, европейское. Вася долго посещал секцию стрельбы из пистолета. У него есть талант, всегда попадает в десятку, и тренер рекомендует отдать его в спорт. Я и представил его в 21 год с двумя инкрустированными пистолетами в руках. И когда у нас в семье будет возникать какая-то ситуация, я буду подзывать его и говорить: ну ты же знаешь, что делать. Шучу.

– Кого из сыгранных персонажей вы вспоминаете добрым словом?

Для меня работа в кино как в цехе на заводе. Когда я вспоминаю свои фильмы, то в голову лезут операторская группа, режиссерская группа, как производство. Конечно, о духовности мы старались не забывать. Если что-то хорошее делается в отечественном кино, то это не усилиями продюсеров, это достижения людей цехов, которые часто по полгода не получают своей зарплаты. Именно они вносят элемент художественного, искренне работают для культуры. Ими можно только восхищаться.

Иван Охлобыстин с женой Оксаной.

Фото: Павел Косолапов/PhotoXPress.ru

– Есть вещи, которые вы еще не делали, но мечтаете попробовать?

Я никогда яхту не водил. Катер водил, а яхту нет, и не уверен, что мне понравится. Но интересно было бы попробовать. С парашютом я прыгал, под воду погружался, по горам налазился, в пещерах много времени провел. Поэтому мне бы очень хотелось чего-то совсем отличного – научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Я по-хорошему завидую людям, которые умеют играть. Пришел человек, сел за пианино, сыграл гамму – и вся аудитория его, ему и слов говорить не надо. Как будет время, я этим займусь обязательно. Я хочу гитару, у меня есть основы, я знаю аккорды, но мне хочется большего. Я люблю фламенко, мне нравится латиноамериканский музыкальный сегмент. Конечно, я хотел бы играть на органе, но времени уже не хватит. Меня чаруют скрипка и другие струнные.

– Для вас важна внешность женщины, или вы могли бы полюбить любую?

Если это не ярко выраженный урод, то разницы по большому счету нет. Мне нравятся спортивные девахи – жилистые, энергичные, а все остальное неважно. От нее должна исходить энергия. Мне не нравятся млявы-поэтессы. Интересно, когда можно с человеком поговорить, похохотать. Бывают болезненные люди, которым прощаешь все, но тут трудно говорить о симпатии с чувственным оттенком. А если говорить о среднестатистичной внешности, то дальше начинается личность. Кто-то любит пышных дам, кто-то – крепкое спортивное, чтобы можно было надеть борцовские перчатки и подраться. С женой мы не деремся, но очень хотелось бы побиться на уровне физкультуры на ринге: она крепкая. Но у нас, как говорится, разные весовые категории – она же женщина, да и некогда.

– Есть ли у вас время на чтение, какую книгу читаете сейчас?

- «Моя гениальная подруга» Элена Ферранте. До этого прочитал «Нью-Йорк» Эдварда Резерфорда. До этого «Песнь лебединая» – роман, который написала внучка Римского-Корсакова. До этого «Скандинавские боги». Я все время что-то читаю. И сам пишу. Недавно выпустил книгу «Песни созвездия Гончих Псов», уже четвертое переиздание. Выпустил новый роман «Магнификус II» – это первая часть будущей трилогии. Это фэнтези. До этого у меня выходили книги религиозного, психологического толка. Новая книга – это вторая часть трилогии, о человеке и любви. Герой попадает в виртуальное пространство, населенное всякими диковинными существами, но там все происходит как в бытовом романе в обычной жизни. Герой видоизменяется, влюбляется, рискует, жертвует, боится, жадничает, себя переламывает, постигает. Все, что свойственно обычному человеку. Он долго не понимает, что находится в альтернативном мире. Когда понимает, то ужасается, думает, что свихнулся. Причиной этого была техническая новинка, которой он случайно воспользовался. И теперь ему надо вернуться. В предшествующей книге то же самое, но это не фантастика, а обычная академическая проза. Тоже о людях – чем они живут, восхищаются, что у них внутри, что им дает силы жить дальше. Новая книга, думаю, выйдет после нового года.

– Какие заготовки на зиму готовите?

Клюква, черника, мед. Заказываем горный мед, мед с шишками – отличное средство от кашля. В этом отношении я чуть-чуть безумен. У меня большая семья, и я не могу позволить себе быть легкомысленным. Я закупаю на год консервы. У меня на даче и дома всегда припрятаны консервы: баранина, конина, фасоль. Если все вокруг пропадет, то какое-то время можно продержаться. И много свечей, если не будет электричества. Дрова заготавливаю. Беру 6 кубометров на зиму. Мне хватает, потому что у нас печка хорошая и одной топки хватает на два дня.

– На что бы вы потратили лишний миллион долларов или рублей?

Решил бы хозяйственные проблемы свои и своей компании. Купил бы квартиру своему другу, который долгое время, как верный раб, работает в театре и так и живет в театре. Я бы на церковь десятину отдал бы обязательно. К украшениям жена абсолютно равнодушна. В нашей семье золотом и бирюльками интересуюсь я, потому что я ювелир. Я сам делаю, работаю с прихрамовыми мастерскими, и у меня сейчас образки новые вышли. Паломническое кольцо выйдет. Мне нравится с металлом работать. Перед этим я кузнечил. Мне нравится ковать.

– Чем вы похожи на своего персонажа из «Интернов» Быкова? Тоже за словом в карман не полезете?

Это да. Плюс еще ответственность за многих людей. Но он все-таки холерик, а я сангвиник. Я спокойнее. Он сразу взрывается. А для того, чтобы меня взорвать, что нежелательно, потребуется много усилий. Вывести меня из себя довольно сложно. Это может быть подлость, несправедливость, тогда я за себя не ручаюсь. Но я прощаю по-христиански и потом могу продолжать дружить с человеком. Было много таких случаев. Мы однажды отдали своему знакомому продавать машину, когда не было денег, а он исчез на полгода. Все это время у нас даже плохой мысли не было. Мы за него беспокоились, потому что знали, что он порядочный человек. Действительно, у него были крупнейшие неприятности, никак не сравнимые с нашей ерундой. Он эти деньги отдал. У нас такая компания. Мы прошли жесткую школу.

– Какие-то грехи у вас есть? Например, зависть?

Зависть ужасна, никому не завидуем. Но если человек этим страдает, то его очень жалко, потому что это выглядит очень самоуничижительным. Из грехов я лентяй. Когда на исповеди перечисляли общие грехи, там был такой – скатание. Я пытался выяснить, что это такое, – никто не знал. И только у старца, преподающего в академии, узнал, что это неблудное почесывание интимных мест. Эгоизм – плохо, излишняя гордыня тоже плохо. Они у меня есть. Но гордыня у меня незначительная. Я не режиссер, не сценарист. Актерская гордыня – это вторая группа. Но точно неудобно. Не можешь толком погулять по улице, когда тебя узнают. Твое жизненное пространство урезается наполовину, если не на две трети. Обжорство. Я могу долго не есть, а потом есть до обморока. Оксанка надо мной издевается, говорит, что обожрался до обморока. Баранину люблю. Очень люблю мясо, все постное не люблю. Пощусь, но в пост мне все равно что есть – бумагу или овощи. Я деревенский. Для нас овощи – это когда нет еды. Я однажды спросил старца, как лучше поститься, и он ответил: хлеб и вода, все остальное за тебя сделает гордыня. Будешь есть только хлеб и воду и гордиться собой.

– У вас можно благословения попросить?

– Конечно. Я не служу, но имею благодать священника, которая не имеет обратной силы. Благослови вас Господь!

Книга "Песни созвездия Гончих Псов" Ивана Охлобыстина появится в книжных магазинах сегодня, 19 апреля. Писателем Охлобыстин стал давно – его первая книга, "XIV принцип", стала беспрецедентным случаем создания киберпанк-романа священнослужителем. Сан Охлобыстин с себя снял, но любовь к киберпанку не утратил – им проникнуты две повести, составляющие новую книгу. Плавные, ироничные, базирующиеся на прозе русских писателей-"деревенщиков", кажется, совсем не похожи на того, кто сыграл безумного Рогожина в "Даун-Хаусе", витального Малюту в "Generation П" или хотя бы комнатного диктатора доктора Быкова в "Интернах". Накануне презентации книги и встречи с читателями обозреватель сайт Алексей Певчев встретился с Иваном Охлобыстиным на нейтральной территории и обсудил былое и думы.

Фото предоставлено издательством "Эксмо"

– Иван, мои (и, вероятно, не только мои) первые впечатления от вашего литературного творчества, связаны с длинной, абсолютно безумной сагой, публиковавшейся в конце девяностых в журнале "Столица". Каким образом толстый городской журнал предоставил свои полосы для вашего откровенного хулиганства?

– Все началось с рассказа "Идиот", по сюжету которого я должен был поехать на чемпионат по гонкам на собаках, а по дороге разоблачал нижневартовских сатанистов, позже вплеталась интрига, как мы боролись против инопланетян, возник мурманский водолаз... Ну, это, конечно, была такая пурга-пурга, мы много хохотали и дурили, и много-много радости читателю принесли. Эксперимент был замечательный! Во главе "Столицы" стоял Владимир Яковлев – его можно любить или не любить, но Яковлев был гением, сумевшим четко понять, как читателю разобраться в потоке СМИ. Читателю был нужен автор, похожий на него и по взглядам. Он персонифицировал журналистику, вернув ее этим самым на 100-150 лет назад и этот эксперимент себя оправдал.

Яковлев собрал самых лучших журналистов, перекупив их у других изданий. Там были Сергей Мостовщиков, Игорь Мартынов, Андрей Колесников, Валерий Иванович, Василий Голованов, Николай Фохт, Рустам Арифджанов, Валерий Иванович Коновалов – кстати, лучший, из всех кто когда-либо писал о крестьянстве, у него каждый очерк достоин тютчевского оформления в стихах.

"Столица" принципиально не жила от рекламы. Однажды я привел рекламодателей-нефтяников, и услышал, что у нас экспериментальное издание и реклама не нужна. Так хулиганили мы ровно год, но нас читали все – от столичных снобов до милиционеров. Важно было вывести автора с помощью литературы, разумеется, на уровень аудиовизуального контакта с аудиторией. То, что началось с рассказа "Идиот", где-то к середине стало называться "Гранд-пасьянс" и являлось таким потоком сознания. Отзывом на то, что происходило в текущий момент истории.

– А потом был "XIV принцип", который разительно отличался от экспериментов в "Столице".

– Мне нравится фэнтези, я не стесняюсь этого. Мне, вообще близко это игровое "миротворение". Потому, что мы живем в век высоких технологий и волей-неволей должны быть в курсе событий. У меня первое образование – "оператор электронно-вычислительных машин", и любимой книгой большую часть моей жизни был "Понедельник начинается в субботу" . Роман форматом отличается от киноповести. Киноповесть – это 3–4 действующих персонажа, которые пролетают через некую массу, обремененные условностями и какими-то событиями. Роман – это переплетение судеб, время, свои законы, обязательное создание атмосферы. В сценарии это возможно, в романе –
необходимо.

Я не был уверен, что у меня получится роман с этой атмосферой, и решил: пока не прыгнешь – не познаешь. Буду отталкиваться от любимого жанра – фэнтези. Подобрал необходимые образы, вставил это в игровую канву и сделал книгу по принципу сценария для компьютерной игрушки. В этот момент я изучал карты Таро, и решил построить текст по самому известному раскладу – "Пирамиде".

– Давайте поговорим о сценариях. По вашему "Дому Солнца" Гарик Сукачев снял фильм, который был принят по-разному. Насколько для вас была важна вовлеченность в материал, в хипповскую среду?

– Я, конечно, младше, но это были люди из поколения, предшествующего моему. У меня были свои представления, у Гарика свои, но если я наблюдал за хиппи со стороны, то Гарик уже имел возможность с ними взаимодействовать. Мы создали маленький мир, описали культурный феномен, действительно мощное движение. Нашей задачей было не все точно описать, а, скорее, сделать увлекательно. Придут люди, заплатят по 300 рублей за билет – было бы греховно вообще не закладывать в сценарий развлекательные моменты.

– Тем не менее, после выхода фильма многие люди, помнящие настоящего Юрия "Солнце", на вас не на шутку ополчились, вменяя вам полное несоответствие реального персонажа и экранного героя.

– Во-первых, не следует ждать от представителей того времени лестных откликов, все-таки мы целый их мир низвели до полутора часов, за которые их юность, их переживания и их время не передашь. Это нормально и объяснимо. У нас сверхзадачей было показать романтический идеал девчонки-первокурсницы, причем идеал честный, олицетворяющий влюбленность не ради блуда, а ради поиска любви. Что касается Юрия "Солнце": он у нас похож на вокалиста The Doors Джима Морисона и у него, как у Моррисона,папа контр-адмирал. Тогда все это было вполне реальным.

– Давайте перейдем к повести из вашего нового сборника – "Нулевому километру" Постараюсь избежать спойлеров и скажу лишь, что в процессе чтения мне вспомнились и Василий Шукшин, и "Затоваренная бочкотара" Аксенова и Ричард Бах. Я не ошибся?

– Ничуть, вы абсолютно в материале. Я бы еще дополнил именами трех-четырех людей, но тоже из этой бриллиантовой когорты. Это те, кого бы я хотел сам читать. Они умерли, мне не хватает их текстов и приходится восполнять. У нас сейчас есть Вячеслав Иванов, да и, вообще есть чем гордиться сейчас в современной литературе. Конечно, мы всегда будем ориентироваться на великих учителей. Я всегда был фанатом Шукшина, и у меня сейчас ведется борьба за фотографию на тумбочке: то там Шукшин, то очень удобный фонарик. Аксенов когда-то мне подарил книгу "Остров Крым" с подписью. Я был счастлив безумно: для меня профессия писателя проходила по категории "волшебник".

– У меня сложилось впечатление, что в "Нулевом километре" вы намеренно сдерживались, стараясь не украсить речь персонажей привычным для ваших киногероев оборотами.

– Все правильно. Я старался сохранять смесь французского с нижегородским. Это та самая смесь, которая типична для маленького провинциального городка и если бы я добавил резкости, возник бы момент некоего "комиксования". Смеяться можно бесконечно, я сам человек веселый, но если принести в текст много смеха, то пропадут какие-то самые главные нежные нотки. В принципе любая книга – это книга о любви, и если кто-то говорит, что есть что-то важнее любви, он врет и верить ему не надо.

Книга относится к общим категориям ценностей. Вспомните как у Александра Грина, где все в розетках ажурных – глаз тешился. Ты прочел и горд тем, что все то было с придыханием, как песня. Вообще хороший текст должен петься. Хочется, чтобы человек взял книгу, открыл ее, и она его загипнотизировала: прошла боль в плече, забыл, что кредит отдавать, помирился 35 раз с супругой, простил сына за тройку. Вот это – хорошая литература.

– Вы можете обозначить литературу, повлиявшую на вас на разных этапах взросления?

– Могу, причем начиная с детства пионерского. Это "Приключения Чиполлино", "Три мушкетера", потом Конан Дойль "Записки о Шерлоке Холмсе", потом "Графиня де Монсоро" и "Отверженные" Дюма. Классе в седьмом я начал читать Валентина Пикуля но мне он не понравился, суховатым показался, но не мой психотип. Я от него кайфую, но он для меня не шаман. После Пикуля опять вернулся Дюма, и мне открылся Джон Апдайк и его "Кентавр" (при этом "Кролик, беги" мне не понравился). Потом был Стивен Книг и снова "Отверженные" уже с таким серьезным прочтением Жана Вальжана. И потом меня настигла встреча с Михаилом Булгаковым. Мой папа дал мне отпечатанную фотографическим путем копию журнала "Октябрь", где выходил кусками весь роман "Мастер и Маргарита". Я читал на кухне, читал в ванной...

Потом пришли Александр Грин, Ричард Бах и его "Чайка по имени Джонатан Линвингстон". Ну, потом пришел разумный возраст с Милорадом Павичем, Куртом Воннегутом и возвращением к Достоевскому, потому что выяснилось, что в детстве я его читал вынужденно. Но Достоевский для меня удушлив, потому что я думаю примерно так же, как он, но с другим знаком. Это как лампы бывают кварцевые, а бывают обычные желтые, вот я желтого цвета, он прямо кварцевый.

– В замечательном "Даун Хаусе" вы как раз и решили убрать эту кварцевость?

– Когда я писал сценарий для фильма "Даун Хаус", было все замечательно, потому что мне стало все понятно. Настасья Филипповна – пьющая русская красавица, это всегда было основной проблемой для мужиков, и не только из высшего общества. Ничего тут мудреного нет. Все остальные образы понятны. А чего мудрить-то? Какой "маленький Христос", какой Белинский? Князь Мышкин – просто псих с отбитой совершенно головой, который думал правильно, потому что думал периферийно, как и все они, действующие в соответствии с установленной производителем операционной программой операционной. Они столп света, и их не надо улучшать.

– Чтение богословских книг и книг светских требует разного подхода, настроения, восприятия?

– Надо правильно понимать духовный сегмент. Те, кто считает, что они откроют книгу и научатся чему-то духовному, глобально не правы. Вся литература реакционна по сути. Проповеди – это тоже своего рода реакция, но дающая возможность человеку чуть-чуть подняться над землей. Это воззвание к его высшему на основании таинства причастия и предшествующей литургии присутствия Бога на земле. Богословская литература тоже может быть и поэтической. Предположим, псалтырь глупо читать на русском языке. Конечно, это дело благочестивое, но для очень нерешительных людей и совсем отличных от меня.

Нужно правильно понимать: к нам, диким когда-то, составленным из тысяч мелких племен, вождей, привязанностей и происхождений, пришли Кирилл и Мефодий и придумали, собрав из нашего языка, свой язык для перевода Священного Писания. То есть, разговаривая между собой, ругаясь с соседом по лестничной клетке или хваля барышню за красоту, мы не просто общаемся, а становимся частью некоего мистического акта. Русский язык сам по себе и есть национальная идея, потому что он – основной носитель информации. Русский это отдельный, происходящий из богослужебного, чуть-чуть утилизированный, но остающийся в сути тем же самым богослужебным, поэтому крайне мистичный язык.

Что касается чтения богословского текста. Однажды я должен был прочитать для семинарии Исаака Сирина, но у меня не шло. Он – древний писатель, IV века, по-моему, могу путать. И тогда Петр Мамонов говорит: "Относись к этому не как к прозе, а как к поэзии, отбивай ритм". И я действительно поймал себя на мысли, что Исаак Сирин дико ритмичен.

А вообще, знаете, однажды в Испании я оказался на фестивале фламенко, которое очень люблю. Вышла одна театральная труппа, другая, потом вышел какой-то певец – спел фламенко, другой спел фламенко. Потом, уже под конец фестиваля, поставили стол, гитарист сел за один стол, за другой бабка села и начала: "Очень хорошо, что меня позвали на этот фестиваль фламенко. Потому что наша жизнь такая пустая…" – и потом про все что угодно, вплоть до того, как она с соседкой ведро выносила и все сводилось к тому, что, мол, "парься, не парься – все равно умрем". И когда она в финале сказала: "Ну, главное, чтобы детки были живы", – все просто взорвались! Вот это литература!

– Занятие литературой не терпит суеты, но достичь какой-то необходимой концентрации и главное – уединения, вам, при вашем активном образе жизни, вероятно, сложно? Насколько мне известно, у вас одних номеров мобильных около восьми.

– Нужно постоянно обманывать весь мир. Родные, близкие и друзья знают, на каком я номере. Всем остальным я честно даю те, которые у меня есть еще и не помню, какой у меня с собой. Поэтому я оборвал внешнюю связь с миром. Ток-шоу я не посещаю, потому что очень не люблю скандалы. Нет логического окончания, а внешне это отвратительно. На ток-шоу интеллектуальные я не хожу, потому что законы телевизионного рынка сейчас такие, что в любом случае это конфликт, это спор. А в споре один дурак, другой подлец. Я не хочу быть ни тем, ни другим. У меня остались съемки, остались сейчас какие-то хозяйственные дела и писанина. Ну, а все время сколько есть, я выцыганиваю на семью.

– Значит, все-таки, "писанина" с вами всерьез и надолго?

– Мне очень хочется остаться писателем. Ну а что? Сниматься в кино в роли благородных командиров спецназа опостылело. Вот сейчас хороший сценарий более-менее выбрали про отца, который ставит на ноги пацана с ДЦП. Это настоящая сердечная история. Мне, вообще, нравится всякий "Гринпис". Мы с Оксанкой (супруга, актриса Оксана Охлобыстина – прим. сайт) ездили недавно скворечники делать на ВДНХ. Там целый павильон открыли, где детей учат с деревом работать. Я на стариков смотрю – корень нашел, решил, что великий краснодеревщик, что-то вырезал. У меня папа так делал, дед так делал, думаю, что меня что-то подобное ждет.

Ну, а про литературу... Я в Instagram публикую фотографии книги, иду простой христовой дорогой, без мудростей всяких. Будет возможность где-то упомянуть – буду упоминать, чтобы это было рентабельно. Денег книгами не заработаешь. Потому что литературный труд – это ручейки и река. Для того, чтобы это воспринималось как источник дохода, нужно написать 200 романов. В данном случае мне интересно, как люди все это примут это, как отнесутся к самой книге. Мои друзья точно прочитают, а они очень независимые люди. "XIVпринцип" кому-то понравился, кому-то нет, но это – законченные хипстеры, которые уже все повидали. Наверное, так будет и в этот раз.

Время: 19:00

Место: книжный магазин "Читай-город" (ТЦ "Европейский", площадь Киевского вокзала, 2)

02 августа 2017

На днях Ивану Охлобыстину исполнился 51 год. Мы навестили его на даче, где сейчас Иван Иванович пишет новую книгу.

Фото: Дарья БУХАРОВА

Застали писателя, который завязал с актерской работой, за житейскими хлопотами: Охлобыстин с наследниками Васей и Саввой разгружал дрова. Сыновья работали дружно и безропотно отпустили папу записать интервью для журнала «Телепрограмма».

«Спокойно жить не умеем»

— Иван, вы сейчас книги пишете, детей воспитываете. Снимаетесь нечасто, а сценарии, наоборот, присылают часто, так?

— …И большей частью эти сценарии неинтересные. Кино во власти дилетантов сейчас, к сожалению. Продюсеры бесчисленные после прочтения трех романов Достоевского и просмотра двух фильмов Фрэнсиса Форда Копполы думают, что они все знают. Они диктуют вкус, и тут уж ничего не поделаешь. А мне под этим игом не очень хочется находиться. Я не в обременение другим, но себе в удовольствие живу и работаю.

— Если бесчисленное количество российских сериалов снимают, значит, смотрят — спрос рождает предложение.

— Здесь, конечно, нельзя винить человеческую культуру. Это просто такой парадокс появления на рынке новых информационных технологий. Те, кто хочет, могут теперь посмотреть качественное кино — в интернете.

Фото: Дарья БУХАРОВА

— Сейчас некоторые и образование онлайн получают или часто заочно, не стремясь терять пять лет. Теперь на первом месте опыт, а не корочка. Можно окончить театральное училище, но никогда не сняться в кино или с дипломом экономиста сидеть на кассе в супермаркете. Вы с женой детям объясняете, что надо получить диплом, или не настаиваете?

— Надо стремиться к образованию — жизнь коротка, а мы должны пытаться передать максимум нашим детям. Ребенка надо правильно мотивировать к тому, чтобы он стремился учиться. Приобретая высшее образование, дети не всегда приобретают знания — можно остаться дураком и после получения диплома. Ребенок попадает под влияние эталонов в той области, которую осваивает, знакомится с литературой, музыкой, которая интересна его кругу единомышленников. Самое важное — вокруг него такие же студенты, и ребенок приобретает сферу общения. Это в науке называется «эгрегор» — среда, как улей, в котором ты будешь находиться всю оставшуюся жизнь, в окружении людей своего менталитета.

— В этом году ваша дочь, выпускница Варя, выбрала для поступления медицинский вуз. Это был ее выбор или вы с женой посоветовали?

— Варя выбрала лечебный факультет, это ее личный выбор, она занималась долгое время биологией. Мы не давим на детей, они знают, что мы с мамой слишком дорожим их уважением, чтобы становиться помехой.

— Ваш папа был врачом, получается, у Варвары наследственная тяга к медицине?

— Не знаю, поскольку нельзя никаких клинических заключений дать. Может быть. Но думаю, что повлияло другое обстоятельство. Нас окружает много врачей — хорошая аудитория, наша стариковская тусовка. Они к тому же еще и певцы блюза. И волей-неволей Варя была очарована ими. Потом ей всегда нравилось заниматься биологией. Бывает, в некоторые предметы надо погружаться насильственно, а некоторые читаются как стихи. У меня вот хорошо литература шла, я любил читать, много смотрел кино. Несмотря на то, что жил в деревне, у нас был очень изощренный киномеханик дядя Боря. Он ездил на базу за трофейными лентами. Самый частый фильм в моем детстве (вы будете смеяться!) — это «Повторный брак» с Жан-Полем Бельмондо. При этом мы смотрели «Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир», «Некоторые любят погорячее», фильмы с Марлен Дитрих…

— По вашим стопам во ВГИК никто из детей ведь пока не пошел. В ком из наследников заметна артистическая натура?

— Варе нравится петь, но она наблюдала беспокойный мир шоу-бизнеса и поняла, что не хочет от него зависеть, но ей нравится творить. Поэтому в 18 лет Варя правильно рассуждает: земная профессия врача не помешает заниматься вокалом. Такого же мнения придерживается Евдокия. Ей 19 лет, она у нас играет на электрогитаре и учится на орнитолога — ей нравятся птички. Нюша хорошо пишет, но ее тянет в готику. В 15 лет она девочка XXXIII века — делает только то, что ей хочется, но легко идет на жертвы — за компанию с младшим братом ходила учиться музыке. Вася в 16 лет пишет периодически, и чем старше он становится, тем мы с ним ближе — он «сжирает» сумки новых книг, ходит на стрельбу и бокс. Савва маленький еще — ему 11 лет, но и он пытается писать что-то. Старшей Анфисе 20 лет, она получила профессию маркетолога, работает с удовольствием по специальности — занимается организацией мероприятий… Все дети очень разные.

Иван Охлобыстин с детьми, женой Оксаной (справа) и священником отцом Ефремом. фото: Личный архив

— Старшие дочки с вами живут?

— Пока замуж не повыходили, вместе живем. Большая семья — это счастье, возможность наблюдать за рождением целой цивилизации. У каждого из них, даст Бог, будут семьи, а у меня — внуки. Мы готовы к беспокойству, мы спокойно жить не умеем с Оксанкой. Как только случается покой, это значит — все плохо: надо куда-то ехать, что-то делать, налаживать.

— Савва рассказал, что даже в каникулы не забывает заниматься математикой, читать. Вы строгие родители?

— Я в основном в резерве и привлекаюсь Оксанкой по необходимости, когда война: двойки получены, берега забыл или что-то подобное случается. Оксанка и уроки учит с ними, и находится в курсе всего происходящего — в школьной, личной жизни, они ей очень доверяют. Ради детей она выучила ноты и английский, подтягивает их по всем предметам, а мой принцип в учебе примитивный — главное, чтобы были пятерки. Она такая мать — сыра земля, а я — далекая отчизна. Я — добытчик, стараюсь везде где возможно ездить с семьей, потому что воспоминания — главное, что можно подарить. Мы с детьми полмира объехали, в горы ходим, им грех жаловаться.

— Случается, что подходят к отцу дети, совета спрашивают?

— Это иначе выглядит. Предположим, я лежу в комнате, приходит кто-то из дочек, нахально ложится, спихивая меня с любимого места. Я бурчу что-то, а она рассказывает, как хитро решила поступить, значит, так завуалировано спрашивает моего мнения. А я, якобы нехотя, делюсь возможными вариантами, опытами.

У Охлобыстина — двое сыновей, оба уже пробуют писать рассказы. Фото: Личный архив

— У вас постоянно у кого-то из детей переходный возраст наступает. Трудно дается?

— Трудно, у ребенка целый взрыв биохимический происходит, и ничего не сделаешь, они патологические вруны в это время, пытаются сделать все наоборот, им интересна реакция окружающих. Дети-подростки еще не имеют болевого опыта, поэтому не боятся трогать жизнь. Да они и не конфликтуют особо, видят, что мы такие колхозники, что нас не надо уговаривать, мы готовы вникнуть в ситуацию. Но с течением времени, поскольку окружение у нас комфортное, они адекватно проходят этот период, слава Богу. И у нас хорошая компания, и у детей, все к нам приезжают.

— Не испытываете беспокойства по поводу того, как дети справятся с самостоятельной жизнью?

— В житейском, бытовом плане не переживаю — они сами выберутся из любой сложной ситуации да еще десять человек спасут из потопа. Конечно, понимаю, что всех ожидают сложности в отношениях — влюбленности, разочарования… Но также не беспокоюсь, потому что поможет самурайская православная составляющая — мы с Оксанкой и детьми соблюдаем посты, причащаемся, наши сыновья прислуживают алтарниками в храме Софии Премудрости Божией.

— Жена у вас постоянно в хлопотах, заботах о доме и детях.

— Я взвалил на ее плечи большой груз, но она справляется. Если бы не Оксана, я бы давно умер.

В рабочем кабинете Охлобыстина, как и во всем доме, деревянная мебель. Пишет Иван на ноутбуке. Фото: Дарья БУХАРОВА

— А дети маме помогают?

— Конечно, у нас на холодильнике висит расписание дежурств по дому — кто где когда убирает.

«Мы — тушинские панки»

— Знаю, что вы критикуете ЕГЭ. В чем видите минусы этой системы аттестации детей?

— Она порочная. Я так понимаю, что Министерству образования на заре 90-х пробашляли эту систему, потому что она многоотраслевая. Видимо, были гигантские финансовые вливания. Но это необъективное тестирование детей. Академические знания подразумевают последовательное изучение одного предмета. Здесь же такого нет. Здесь есть выборка, которая доступна всем, — любой может заучить ответ на вопрос. Дети так просто тренируют память, но не приобретают знания. Хороший учитель — тот, который объясняет, а гениальный — тот, который вдохновляет. Раньше академическое образование развивало ребенка одновременно во всех спектрах человеческой деятельности. У нас не было нервотрепки по поводу заучивания, потому что мы полагались на объективные суждения экзаменационной комиссии. Предположим, тебя вел математик, а ты на экзамене накосячил — из-за недосыпа, больного живота… Да все что угодно может случиться! Но твой преподаватель знает, что ты знаешь предмет. Давали возможность исправиться. Поэтому была более объективная картина. А сейчас все иначе: недополучение баллов означает для многих катастрофу. Талантливые дети, которым не повезло с ЕГЭ, а у их родителей нет денег заплатить за поступление в вуз, вынуждены выбирать ту специальность, на которую проходят со своими баллами.

— Вы во ВГИК легко поступили? Сейчас конкурс туда — 200 человек на место.

— И тогда был дикий конкурс! Что-то такое и было — там всегда высокий конкурс. Поступил неожиданно легко, но я был трудолюбивый отрок. Сдал творческие экзамены — прислал два рассказа, сценарий, потом мы писали сочинение. Единственная загадка для меня до сих пор: как я умудрился, будучи от природы патологически безграмотным человеком, написать сочинение на пятерку. Я был изумлен: наверное, на нервной почве… Но, скорее всего, милая дама, которая принимала экзамен, была поражена глубиной юношеской мысли. Внешне я был очень непривлекательный, так что только внутренние составляющие мне могли помочь.

Охлобыстин говорит, что младший сын Савва на него очень похож: «Такой же проказник». Но, когда во время нашей съемки семье привезли дрова, оказалось — Савва еще и первый помощник. Фото: Дарья БУХАРОВА

— То есть на режиссера вы поступили учиться без всяких протекций?

— Абсолютно. Наша семья не была представлена в этом сегменте рынка.

— Вы были модным студентом?

— Я был персонажем скорее юмористическим. Мой однокурсник и товарищ Федя Бондарчук вспоминает меня до сих пор модным до дикости: будто поступал я в тирольской шляпе с пером, с охотничьей сумкой, на которой была нарисована утка. А шляпы-то и не было!

— Бываете на малой родине — в Малоярославце?

— Раньше все время ездил, сейчас бываю все реже и реже. Там похоронены брат, бабушка, прабабушка. В тех краях служит замечательный молодой священник отец Иоанн. Он отпевал моего погибшего брата. Отец Иоанн все время поминает брата, ухаживает за могилами моих родственников. Мы с ним и его матушкой Фотиньей подружились. Замечательная семья, они к нам в гости в Москву приезжают. Заготавливают бесконечно вкусный иван-чай — постоянно присылают нам его наволочками. Сейчас молодое духовенство подвижное, очень отличается от того, что было раньше. Священники интеллигентные, веселые, просвещенные люди.

— Вы говорите, что в скором времени собираетесь вернуться в церковь. Хотели бы служить в Москве?

— Как получится. Я очень надеюсь, что в Москве. Хотелось бы поближе к детям. Если придется уехать, то сердце будет неспокойно. А там — как Бог пошлет.

— Вы решили завязать с кино, в ваших планах только писательство?

— К сентябрю надеюсь дописать книгу под рабочим названием «Неизбежные обстоятельства». Сомневаюсь, что успею, потому что навалилось много хозяйственных дел, но буду стараться.

Евгений Водолазкин , «Лавр»
Алексей Иванов , «Сердце Пармы», «Золото бунта» и другие произведения
Эдвард Резерфорд , «Нью-Йорк»
Михаил Елизаров , «Мультики»
Владимир Шаров , «Возвращение в Египет»
Салман Рушди , «Флорентийская чародейка» и другие произведения
Захар Прилепин . «Этого автора советую читать любые произведения, потому что он не пишет, а живет литературой», — говорит Охлобыстин.

— По ночам пишете?

— До четырех утра. Встаю не позже 11. Валяться в постели дольше неудобно, да, честно говоря, и не спится.

— Как разошлась ваша книга «Песни созвездия Гончих Псов»?

— Четыре переиздания уже было. Сейчас 4-й тираж распродается, слава Богу.

— Что писателю Ивану Охлобыстину на даче необходимо для вдохновения?

— Только воля. Потому что тысячи факторов отвлекают — чаю попить, сходить посмотреть, что там звякнуло… Надо заставлять себя работать, совершенствоваться. Человек такое талантливое существо, что он может научиться всему что угодно. Я не верю, что человек может чего-то не познать.

— А что же все-таки с кино? Неужели больше не будете сниматься?

— Мне сейчас интереснее писательская деятельность. Я занят любимым делом, появилось больше свободного времени, поэтому мы с женой можем планировать поездки, походы, кататься на великах. Пока ты зарабатываешь деньги, жизнь может пройти мимо. Возможно, в будущем, получив предложение сняться в хорошем кино с хорошими деньгами, я и соглашусь. Я слишком много среди людей находился, перебрал общения. При этом я люблю людей, невольно сравниваю их с собой и понимаю, до какой степени я несовершенен. Коллеги по «Интернам» стали за 5,5 года мне практически родственниками: Светка Пермякова, Санька Ильин, Илюха Глинников… Я ими восхищаюсь!

— Гонорары за книги значительно меньше, чем в кино. Справитесь без киношных денег?

— Мы — тушинские панки, и в период безденежья нам с Оксанкой жилось так же хорошо и комфортно, как и позже, когда появились деньги. Мы просто стали позволять себе чуть больше, долги раздали. Я думаю, жизнь компенсирует всегда: если одно есть, то другого нет. Нужно к этому правильно относиться. Не нужно сетовать, нужно пытаться извлечь максимум из того, что нам Господь дает. Мы счастливые люди — мы живы-здоровы, поэтому грех жаловаться.

Личное дело

Иван Охлобыстин родился 22 июля 1966 года в доме отдыха «Поленово», где работал его отец (Заокский район Тульской области). Окончил режиссерский факультет ВГИКа. Первая картина Охлобыстина-режиссера «Арбитр» в 1991 году победила на «Кинотавре» в номинации «Фильмы для избранных». Снялся более чем в 40 фильмах, был сценаристом 25 кинокартин. В 2001-м рукоположен в священники. Служил в Ташкентской епархии, затем — в московском храме Святителя Николая и в храме Софии Премудрости Божией. В 2010 году Патриарх Кирилл по просьбе Охлобыстина временно освободил его от священнослужения. Жена — актриса Оксана Арбузова. У пары шесть детей: 20-летняя Анфиса, 19-летняя Евдокия, 18-летняя Варвара, 16-летний Василий, 15-летняя Иоанна и 11-летний Савва.