Любовь Казарновская. «Горячее сопрано» русской оперы. Биография звезды: Любовь Казарновская

Окончила ГМУ имени Гнесиных, в 1982 году — Московскую государственную консерваторию имени П.И. Чайковского, в 1985 году — аспирантуру при консерватории. Ее педагогами были Надежда Малышева-Виноградова и Елена Шумилова.

Казарновская снималась в кино. Она сыграла главные роли в фильме-опере "Испанский час" (1988), музыкальной мелодраме "Анна" (2005) Евгения Гинзбурга, криминальном детективном сериале "Темный инстинкт" (2006) Михаила Туманишвили.

Певица также активно участвует в программах телевидения и радио. На телевидении она была членом жюри в телепроектах Первого канала "Призрак оперы", "Один в один" и "Точь-в-точь". На радио "Орфей" Казарновская ведет авторскую еженедельную программу "Вокалиссимо".

Певица ведет активную общественную деятельность. В последнее время Любовь Казарновская уделяет много времени развитию музыкальной жизни в российских регионах. Она является идейным вдохновителем фестиваля "Провинция — Душа России", который проходит в селе Вятское Ярославской области.

В 2012 году основала международную академию "Голос и скрипка".

Является соучредителем фонда "Культурно-просветительское движение "Содействие творческому образованию".
Профессор, доктор музыкальных наук.

Певица замужем за австрийским продюсером и общественным деятелем Робертом Росциком, их сын Андрей — студент Московской консерватории.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Любовь Юрьевна Казарновская – оперная певица, дебютировавшая в опере «Евгений Онегин» с партией Татьяны. В прошлом – солистка Московского академического Музыкального театра, Мариинского театра (тогда – Государственный академический театра им. Кирова). В 1989 году женщина стала первой российской певицей-сопрано, приглашенной на музыкальный фестиваль Зальцбурга великим Гербертом фон Караяном. С этого момента и началась ее головокружительная карьера на международной оперной сцене: Метрополитен-опера, Ла-Скала... В последние годы Любовь Казарновская также занимается преподавательской деятельностью.

Детство и семья Казарновской

Родной город Любови Казарновской – Москва. Её мама, Лидия Игнатьевна, по образованию была филологом, преподавала русский язык и литературу, а отец малышки, Юрий Игнатьевич, имел звание генерала запаса, занимался военно-политической работой, также был специалистом по военной истории. Когда маленькая Любовь появилась на свет, в семье уже подрастала ее старшая сестра Наталья. Впоследствии старшая дочь Казарновских пошла по стопам матери-филолога, избрав специальность «французская грамматика».

Любе же всегда нравилось петь, девочка всерьез занималась музыкой, однако после выпуска она решила подавать документы на факультет иностранных языков. Незадолго до поступления она решила все-таки попытать удачи и подала документы на вокальный факультет «Гнесинки».

В очень скором времени преподаватели обратили внимание на студентку с редким оперным голосом, имевшим уникальный тембр. За училищем Гнесиных последовала Московская консерватория, там же девушка прошла аспирантуру, которую окончила в 1985 году. Однако переломным моментом своей жизни, повлиявшим на дальнейший творческий путь, Любовь всегда считала встречу с концертмейстером Федора Шаляпина и бывшей ученицей Станиславского – педагогом вокала Надеждой Малышевой-Виноградовой.

Начало карьеры певицы Любови Казарновской

В 1981 году, в период обучения в столичной консерватории, Любовь Юрьевна дебютировала с партией Татьяны в опере «Евгений Онегин». В 1984 году ею была спета одна из главных партий в опере «Сказание о невидимом граде Китеже», а также завоеван гран-при фестиваля юных исполнителей ЮНЕСКО, проводившегося в Братиславе. В «Паяцах» (постановка 1985 года) девушка блестяще исполнила партию Недды.

С 1986 года Любовь Казарновская являлась ведущей солисткой Мариинского театра. В ее репертуар входило множество сложных партий – «Дон Жуан», «Фауст», «Сила судьбы». Леонора из последней постановки навсегда вошла в число ее любимых ролей.

Триумф Любови Казарновской в опере

Первым триумфом певицы за рубежом стало выступление на сцене Ковент-Гарден – та самая партия Татьяны из оперы «Евгений Онегин». В 1989 певица получила приглашение от Герберта фон Караяна посетить проходящий в Зальцбурге летний фестиваль. Там певица дебютировала в «Реквиеме» Джузеппе Верди под дирижерством Рикардо Мути. Выступление Любови получило высокую оценку всего музыкального мира.

Любовь Казарновская и Виктория Оганесян - «Приходите завтра»

Так было положено начало успешной карьеры, по итогу приведшей певицу с ярким голосом на крупнейшие оперные сцены мира: Милана, Сан-Франциско, Лондона, Нью-Йорка, Чикаго, Вены. Её партнёрами на сцене в разное время были величайшие оперные певцы современности: Лучано Паваротти , Пласидо Доминго и Хосе Каррерас .

Любовь Казарновская в программе «Наедине со всеми»

В течение трех лет, начиная с 1994 года, оперная певица сотрудничала с Мариинским театром и, в частности, с Валерием Гергиевым. В 1996 году она дебютировала на сцене Ла-Скала в опере «Игрок».

В репертуаре Казарновской – более пятидесяти партий; эту воистину гениальную певицу признали лучшей исполнительницей опер Верди, а так же окрестили её «лучшей Саломеей современности».

Любовь Казарновская – «Хабанера», опера «Кармен»

«Фонд Любови Казарновской» – так называется основанный в 1997 году оперной дивой фонд, главное целью которого является развитие и поддержание оперного искусства в стране. Благодаря Казарновской Россию не раз посещали известнейшие мастера вокального искусства с ценными уроками и мастер-классами. От имени фонда Любови Казарновской в России нередко организуются концерты мировых знаменитостей. Для поддержания и помощи юных российских талантов Казарновская посредством своего фонда учредила специальные премии.

Оперная певица пробовала себя и в качестве актрисы. В 1988 году она снялась в роли Киры Даниловой в кинокартине «Цыганский барон». В 2005 Казарновская появилась сразу в двух кинофильмах: в фильме «Анна» зрители увидели ее в роли певицы Анны Романовой, второй фильм с её участием называется «Тёмный инстинкт». Известно, что фильм «Анна» был отмечен гран-при кинофестиваля в Гатчине. Также певица озвучивала злую волшебницу Малифисенту в русском дубляже мультипликационного диснеевского фильма «Спящая красавица».

Казарновская в настоящее время

Певица немало времени уделяет занятиям с травести-дивой Урсулой. Речь идёт о молодом исполнителе из Украины – Артёме Семёнове. Юноше достался редкий дар – он один из немногих людей, обладающих одновременно мужским тенором и совершенно уникальным женским сопрано.

В 2013 году Любовь Юрьевна вместе с Геннадием Хазановым , Александром Ревва и Людмилой Артемьевой вошла в основной состав жюри шоу перевоплощений «Один в один». В 2014 году на Первом канале появилось аналогичное шоу «Точь в точь», где Казарновская вновь стала одним из членов жюри.

«Точь-в-точь»: Любовь Казарновская – «Заздравная»

Личная жизнь Любови Казарновской

В своих воспоминаниях певица всегда упоминала, что в школе всегда была гадким утенком, пока в седьмом классе с ней не произошли перемены – вчерашняя дурнушка превратилась в красавицу, сводящую с ума всех одноклассников. В «Гнесинке» же девушка слыла первой красоткой; одногруппники наперебой предлагали ей свои руку и сердце, однако Любовь, по ее словам, была слишком легкомысленной, чтобы воспринимать их юношеский пыл всерьез.

В 1989 году в жизни Любови Казарновской появился тот самый, единственный – австриец Роберт Росцик, оперный импресарио. Мужчина приехал в Москву, чтобы отобрать 12 обладателей оперного голоса для Венской оперы. Среди дюжины талантливых счастливцев оказалась и Любовь.

Неожиданно для певицы, Роберт стал звонить ей лично. Они много разговаривали, отмечали поразительное сходство во взглядах, в интересах. Любовь полагала, что такое отношение к сотрудникам – обычное дело для улыбчивого иностранца, но прилетев, наконец, в Вену, поняла, что его интерес к ней выходит за рамки профессионального. После долгой череды межнациональных рейсов, многочасовых телефонных разговоров и дней, проведенных вместе, влюбленные приняли решение о свадьбе. Торжественная церемония прошла 21 апреля 1989 года.

Любовь Юрьевна Казарновская. Родилась 18 июля 1956 года в Москве. Советская и российская оперная певица (сопрано), педагог, профессор.

Любовь Казарновская родилась 18 июля 1956 года в Москве в семье генерала Юрия Игнатьевича и филолога Лидии Александровны Казарновских.

Ее отец, Юрий Игнатьевич, преподавал в Генеральном Штабе, был на военно-дипломатической работе. Мать певицы, Лидия Александровна, которая познакомилась с будущим мужем еще в школе - кандидат филологических наук.

У нее есть старшая сестра Наталья.

Девочки обучались музыке, хотя предполагалось, что обе они получат филологическое образование. Наташа стала изучать французский язык, а Люба готовилась поступать на журфак МГУ. Однако после получения школьного аттестата мама предложила ей перед подачей документов в университет пройти прослушивание в Гнесинке. Девушку приняли на факультет музкомедии, и во время занятий вокалом она слышала от педагогов, что у нее оперный голос. Люба стала исполнять классический репертуар, оперные арии, и сразу поняла, в чем ее призвание.

Обучалась на факультете музкомедии Гнесинского института и МГК им. П. И. Чайковского.

Уже со второго курса принимала участие в концертах - оплата студенческого выступления составляла 1 рубль.

Дебютировала в 21 год на сцене московского МАМТ им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко в партии Татьяны в опере «Евгений Онегин» Чайковского.

С 1974 по 1978 год прожила в Ереване. Закончила консерваторию в 1982 году, аспирантуру консерватории в 1985 году, класс Е.И. Шумиловой.

В 1981-1986 годах продолжала сольную карьеру в МАМТ имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко. Пела ведущие партии в «Иоланте» Чайковского, «Паяцах» Леонкавалло, «Богеме» Пуччини, «Сказании о невидимом граде Китеже» Римского-Корсакова и других операх.

В 1986-1989 годах - солистка ЛАТОБ им. С. М. Кирова.

С 1989 года выступает за рубежом, начиная с выступления на Зальцбургском фестивале 1989 года в Реквиеме Дж. Верди. Исполняла ведущие роли на сцене нью-йоркской Метрополитен-опера c 1992 года, миланской Ла Скала с 1996 года.

Она пела на лучших сценах мира, работала с фон Караяном, Ливайном, Мути и другими знаменитыми дирижерами. Казарновскую называют лучшей в мире исполнительницей «Саломеи», а ее мощный голос с глубоким и чувственным тембром принес певице лестное прозвище «Мисс 1000 вольт» .

В репертуаре Казарновской более 50 оперных партий. По словам певицы, ее самые любимые работы следующие: «Бал-маскарад» Джузеппе Верди - Амелия; «Травиата» Джузеппе Верди - Виолетта; «Сила судьбы» Джузеппе Верди - Леонора; «Саломея» Рихарда Штрауса - Саломея; «Евгений Онегин» Петра Чайковского - Татьяна; «Тоска» Джакомо Пуччини - Тоска.

В 1997 году учредила «Фонд Любови Казарновской» для поддержки российской оперы.

Занимается с молодым украинским исполнителем Артёмом Семёновым, больше известным как травести-дива Урсула, одним из немногих, кто одновременно обладает и уникальным женским сопрано, и мужским тенором.

В 2008 году озвучила диснеевский мультфильм «Спящая красавица» - злую волшебницу Малефесенту. "Когда у детей твой голос ассоциируется с хорошим мультфильмом, когда ты своим тембром можешь рисовать то, что хочешь, то у детей – я уверена – этот персонаж, кроме страха, будет вызывать большую симпатию", - говорила певица.

С 2012 года является соучредителем и лидером фонда «Культурно-просветительское движение "Содействие творческому образованию"».

В 2011 году - член жюри проекта первого канала Призрак Оперы.

С 3 марта по 26 мая 2013 года была одной из четырёх членов жюри первого сезона шоу «Один в один!».

Со 2 марта 2014 года является членом жюри нового шоу перевоплощений «Точь-в-точь» на Первом канале.

Являлась членом жюри от России на конкурсе песни «Евровидение-2015».

С мая 2015 года является председателем попечительского совета «Академии Праздничной Культуры».

Рост Любови Казарновской: 168 сантиметров.

Личная жизнь Любови Казарновской:

В 1989 году в Москву приехал оперный импресарио из Вены, потомок хорватских аристократов Роберт Росцик. После знакомства с Любовью он отобрал ее для прослушивания в Венской опере. Певица приняла участие в зальцбурском фестивале, где участвовала в исполнении «Реквиема» под управлением Рикардо Мути.

Деловые отношения с Росциком перешли в любовь, а затем и в брак. Чтобы избежать обвинений в корыстных мотивах своей жены, Роберт прекратил деятельность оперного импресарио и занялся другими проектами.

В 1993 году у пары родился сын Андрей.

В отличие от других оперных певиц Любовь Казарновская выглядит стройной.

"Хорошая физическая форма - это невероятный момент самодисциплины. Я занимаюсь в спортивном клубе на тренажерах и стараюсь, как говорит Майя Плисецкая, просто "не жрать". Нужно найти свой вес, в котором ты хорошо себя чувствуешь, хорошо выглядишь, и стараться его поддерживать. Это, кстати, залог того, что и на сцене ты будешь себя чувствовать отлично. То есть ты вышел и транслируешь публике все, что в тебе есть лучшего, - от голоса до внешнего вида. Как только певец тяжелеет и выезжает на сцену в качестве тумбочки, зритель ему просто перестает верить. Он про любовь поет, про страсть, про молодость, а сам выглядит как старый маразматик", - говорит она.

Также ее называют одной из самых стильных оперных певиц. Хотя в обычной жизни, по словам певицы, она любит демократичный стиль: джинсы, юбки, свитера - чтобы было и самой приятно и удобно.

Фильмография Любови Казарновской:

1988 - Цыганский барон - вокал Саффи (роль Киры Даниловой)
2005 - Анна - Анна Романова, певица
2005 - Тёмный инстинкт

Озвучивание Любови Казарновской:

2008 - Спящая красавица - Малефисента

— Любовь Юрьевна, какая самая яркая встреча Нового года была в вашей жизни?

— В 1990-х годах мы с мужем и сыном жили в Нью-Йорке — я работала в «Метрополитен-опере». Там такое правило: на каждую роль назначается два-три исполнителя, и когда одна певица поет спектакль, другая, дублерша, ее страхует. Дездемону в опере «Отелло» мы пели втроем: две американские звезды — Рене Флеминг и Кэрол Ванесс — и я. Поочередно страховали друг друга. В спектакле, который шел вечером 31 декабря 1995 года, на подстраховке была я. Когда по времени начался третий акт, стало очевидно, что уже можно начинать провожать старый год. Одиннадцатый час — пора!

Только я собралась приступить к праздничной трапезе — муж вдруг говорит: «Нет, все-таки подождем, не надо пока ни шампанское открывать, ни наедаться». Я изумилась: «Чего ждать-то? Все, время вышло». Но Роберт настаивает еще немного

потерпеть. Поскольку я привыкла доверять его интуиции, терплю. И буквально через пять минут раздается звонок — артдиректор спрашивает: «Люба, что ты делаешь?» Отвечаю честно: «Собираюсь отметить Новый год и лечь спать. У нас же маленький ребенок, и вставать придется рано». Он говорит: «Боюсь, тебе придется лечь на сцене «Метрополитен». У певицы сел голос. Машину мы тебе уже вызвали, антракт будем держать, сколько потребуется. Выйдешь прямо на четвертый акт». А это самая сложная сцена Дездемоны: молитва в спальне и смерть от рук Отелло.

Влетаю в «Метрополитен», гримируюсь, надеваю ночную рубашку и выскакиваю на сцену. Зрителям, разумеется, сообщили, что в связи с болезнью миссис Ванесс спектакль продолжит миссис Казарновская. (С улыбкой.) После спектакля были такие овации, которых я больше никогда в жизни не получала: полчаса люди не уходили — они стояли, хлопали и восторженно кричали.

Все закончилось уже без двадцати двенадцать. Все: музыканты, артисты, костюмеры, помрежи — прямо на сцене стали устанавливать импровизированные столы, застелили их бумажными скатертями, притащили какие-то закуски, не донесенные до дома, шампанское и… (Смеясь.) Это был самый неожиданный Новый год в моей жизни!

— Браво интуиции Роберта!

— Да, если бы мы выпили шампанского и наелись салата оливье да селедочки под шубой, я не смогла бы петь. Никогда в день концерта не позволяю себе есть, разве что фрукт какой-нибудь перехвачу.

— Пожалуй, вы первая из отечественных оперных певиц высокого класса оказались такой стройной. Прежде примадоннами были женщины крупные, и объяснялось это тем, что полнота — неизбежная составляющая профессии, так как способствует резонированию голоса и красоте его звучания.

— Почему-то в нашем сознании укоренилось такое мнение, что оперная солистка должна быть этакой дородной, грузной тумбочкой, футляром с голосом на ножках. Полная ерунда. Я еще в молодости внимательно рассматривала фотографии блистательных примадонн прошлого. Например, Лина Кавальери — красотка, солистка императорских театров, или Мария Каллас — одна из величайших оперных певиц, или великолепные Роза Понсель, Тереза Стратас… У них были неповторимые голоса, но они были стройными, хрупкими и грациозными. А образы, создаваемые ими, — волшебными, изумительными в своей

искренности. Но как можно всерьез воспринимать 15-летнюю Саломею, или 17-летнюю Татьяну, или Кармен — весом в полтонны?! Ведь исчезает правдивость. Это похоже на фарс, и становится смешно.

В век Интернета, кино, индустрии гламура зрителям хочется видеть и на оперной сцене актрис красивых, стройных, соответствующих облику тех героинь, которых они воссоздают. Например, наш сын, выходя со спектак­ля ­Большого театра, в голос хохотал: «Мам, ощущение, что побывал на шоу ряженых!» А ему есть с чем сравнивать — он с нами много путешествовал и бывал в разных оперных театрах.

Пятилетняя Люба с папой Юрием Игнатьевичем и мамой Лидией Александровной. Фото: Из личного архива Любови Казарновской

— Кстати, о сыне. Известно, что для оперных певиц роды опасны с точки зрения профессии — результат для пения непредсказуемый. А вы решились, причем на пике карьеры…

— Действительно, после родов случаются серьезные проблемы. Многие отговаривали. И все же, когда мне выпал такой шанс — родить ребенка, зачатого в любви, я не сомневалась ни секунды. И немедленно отказалась от нескольких привлекательных контрактов.

Рожала я в Вене, где мы с мужем тогда жили. У меня был дивный врач. Я спросила: «Наверное, надо делать кесарево сечение?» Он засмеялся: «Тебя, певицу с таким голосом, кесарить?! Да ты дыханием надавишь, и ребенок вмиг выскользнет». В реальности, конечно, получилось не так волшебно, но все же родила я довольно легко. Спасибо, Роберт помогал: держал мою голову. Потом объяснял, что от боли во время схваток я так истово ею трясла и билась об аппарат, измеряющий давление, который стоял в изголовье кровати, что он боялся, как бы я не пробила в затылке дырку. (Смеясь.) Я же помню, что опасалась, как бы муж не упал в обморок при виде моих мучений.

Когда мы с Андрюшкой перебрались домой, Роберт взял на себя все хлопоты о малыше. На сцену я вышла, когда сыну было три месяца. После родов мне пришлось подтверждать свой статус, потому что дирижеры и режиссеры были обеспокоены: «Надо послушать, в какой она теперь форме». А я была в прекрасной. На мой взгляд, петь стала гораздо лучше — голос окрасился незнакомыми красками, в нем появилось женское начало, теплота.

Так вышло, что у меня был заключен контракт на работу в оперном театре Сан-Франциско, и мы улетели в Америку. Из-за 11-часовой разницы во времени ребенок просыпался в четыре утра, а мне, чтобы нормально репетировать, надо было высыпаться. И бедный Роберт хватал сына в охапку и бродил с коляской по улицам в компании местных бомжей, иногда присаживаясь передохнуть в круглосуточных кафе.

— Роды часто способствуют прибавке в весе. Вам удалось этого избежать?

— Что вы! За время беременности я набрала 30 кг. Правда, половина после родов быстро сошла, а с оставшейся пришлось помучиться. Занялась спортом, бегала по утрам, села на жесточайшую диету и, пока не стала влезать в любимые платья, пока не понравилась себе в зеркале, не успокоилась.

— Вы пели с великими певцами, дирижерами. Вас с ними связывали только творческие отношения?

— Не только. Дружеские тоже. В «Метрополитен-опере» практически жили большим семейством, постоянно собирались на всевозможные пати, вечеринки: артисты, пианисты, иногда и дирижеры присоединялись. Общались, шутили, рассказывали интересные истории. После спектакля было заведено ехать к кому-нибудь домой, и хозяин всех угощал. Лучано Паваротти был очень открытый, гостеприимный, распахнутый миру. Обожал колдовать на кухне, потчевал всех итальянскими деликатесами: пастой, спагетти, ризотто. А Альфредо Краус, блистательный испанский тенор, готовил паэлью — это был его конек. Причем каждый раз разную: овощную, куриную, рыбную, с морепродуктами. Моими же эксклюзивами были борщ, котлеты и пельмени — мы их лепили вместе с Робертом. У коллег они именовались «равиоли а ля рюс». Новый год часто отмечали большой компанией.

— В век Интернета, кино, индустрии гламура зрителям хочется видеть и на оперной сцене актрис красивых, стройных, соответствующих облику тех героинь, которых они воссоздают. Фото: PersonaStars

— А празднование старого Нового года у вас в почете?

— Мы семьей всегда отмечаем. И в моем родительском доме так было. Обычно новогоднюю ночь проводили в узком семейном кругу, а на старый Новый год к родителям приходили друзья, соседи, все обменивались подарками, устраивались домашние вечеринки. Елка не разбиралась, готовилась вкусная еда, оливье, бабушка пекла пироги с осетриной, луком и яйцом, гости приносили всякие деликатесы.

А еще раньше, как только начиналась зима, мы собирались всей родней у моей бабушки с маминой стороны, рассаживались за большим столом и лепили немыслимое количество малюсеньких пельменей — настоящих, сибирских. Они укладывались в мешки и вывешивались за окно — так было принято в Сибири. Да и в Москве тогда еще были настоящие зимы — до минус сорока доходило. Потом, по мере надобности, замороженные пельмешки доставались и бросались в горячий бульон. А приготовленные макались в приправу (разведенные водой уксус, горчица и перец) и в сметану. Непередаваемая вкуснота.

— Вы так смачно рассказываете про еду… Как же вам удается сохранять отличную форму?

— Во-первых, оперное пение требует больших затрат калорий — очень уж серьезная эмоциональная и физическая отдача. Вот сегодня я пела два часа и, думаю, истратила все калории, которые набрала за день. А во-вторых, я слежу за собой. К сожалению, с пирогами и пельменями приходится дружить уже гораздо реже, чем в детстве.

Питаюсь дробно — часто и помалу. Не сочетаю белки с углеводами, то есть про мясо с картошкой и макароны по-флотски забыла. Изредка нарушаю, конечно, но в таком случае на следующий день в еде приходится делать брейк: два яблока, груша — и все. И заставляю себя час, два, три бегать по безумной Москве. Тогда все как-то правильно укладывается — не в жир, а куда нужно. Еще йогой занимаюсь. Вообще я считаю, что физические упражнения для певца обязательны. После них и чувствуешь себя лучше, остаешься энергичной, в рабочем тонусе.

— Забавно, меня часто спрашивают: «Вас как объявлять: народная артистка СССР или России?» Но никакого официального признания у меня нет. Я лично убеждена, что давно заслужила звание народной артистки этой страны, и мне очень приятно, что публика считает так же. Фото: Эмиль Матвеев/ТАСС

— Да уж, тонусу вашему можно позавидовать. Поете на лучших сценах мира, преподаете, пишете программы на радио, снимаетесь в телепередачах, проводите мастер-классы по разным городам России, создали фонд в поддержку классической музыки, международную академию Voice & Violin («Голос и скрипка»)…

— (Со смехом.) А наступивший год у меня будет совсем сумасшедшим. Он же получается юбилейным, причем дважды — и по дате рождения, и в связи с 35-летием творческой деятельности. Соответственно, мы готовимся к большому юбилейному шоу, а чтобы оно получилось интересным, работать приходится по максимуму. Но без ущерба для множества других дел: концертов, проектов, записей.

Мне предстоит огромный тур по России и зарубежью. Очень много сил отдаю своей академии, которая существует уже четыре года. В ней я объединила юных скрипачей и певцов (от 8 лет до 21 года) для совместного музицирования. Мы с ними выступаем в разных городах мира.

Кроме того, в Германии я открываю художественно-музыкальную галерею, где будут проводиться музыкальные встречи и выставляться молодые художники со всего мира, и в первую очередь российские. Нечто подобное намечается и во Франции. А в Москве скоро распахнет двери постоянно действующий музыкальный салон — как продолжение традиций салонов русского музыкального общества XIX века. Мечтаю, чтобы таких «островков счастья» в нашей жизни было как можно больше.

С этой же целью принимаю самое активное участие в обожаемом мной фестивале «Провинция — душа России», который проводится в селе Вятское Ярославской губернии. Вы бы видели, что было здесь десять лет назад: убитая деревенька с завалившимися зданиями и пьяными мужиками. А сейчас там идеальный порядок. Десять музеев работают, звезды самого высокого уровня приезжают — музыканты, артисты, художники, скульпторы. Круглый год идет творческая работа.

— Слушайте, а почему ни в одном справочнике не указано, какие у вас звания?

— А их у меня нет, ни одного. Забавно, но где бы я ни оказалась, перед выступлением меня обязательно спрашивают: «Вас как объявлять: народная артистка СССР или России?» Приходится объяснять, что ­никакого ­официального признания у меня нет. Честно скажу, в какой-то момент мне было достаточно неприятно осознавать, что многие артисты, которых зрители знать не знают, народные, а я — нет. Но потом я просто отодвинула от себя эту тему. Насовсем.

Я лично убеждена, что давно заслужила звание народной артистки своей страны, и мне очень приятно, что публика считает так же. Разумеется, я знаю, как эти звания обычно получают: спускается сверху бумажка — выдвинуть по квоте столько-то человек, и каждый начинает бегать с обходным листом, собирать подписи на себя — на звание или на награду. Я считаю это ниже своего достоинства.

— Ну, категоричности вам не занимать. По телепередачам, где вы являетесь экспертом, заметно, что вы человек прямолинейный и бескомпромиссный. Будучи в свое время членом жюри программы «Призрак оперы», вы в своих оценках были крайне строги, жестки и непримиримы. Однако в шоу «Точь-в-точь» предстали совсем иной — что называется, белой и пушистой. Что случилось — характер стал мягче или получили другие установки?

— Просто был другой репертуар. В первом случае артисты пели арии из опер, оперетт, классических мюзиклов, и, озвучивая такое, они брали на себя большую ответственность. Когда исполнение получалось не на уровне, я, безусловно, спускала Полкана. При этом еще сдерживала себя. Если бы стала высказываться по-настоящему, могла бы наговорить на 80 процентов больше того, что звучало в эфире перед многомиллионной аудиторией. Я считаю так: если люди ввязались в проект, они знали, на что идут. Раз замахнулись на сложнейший жанр, так уж будьте любезны слушать комментарии профессионалов.

А в шоу перевоплощений все иначе. Здесь в основном эстрадный репертуар, больший акцент на то, как люди перевоплощаются, насколько прочувствовали персонажа, проникли в таинство тембра и звукоизвлечения. И моя задача — комментировать только это. А задача Хазанова, Ярмольника, Аверина — оценить участников с актерской точки зрения. Поэтому-то я достаточно лояльна к тому, что они делают.

Признаюсь, для меня в проекте было много приятных открытий. Допустим, Женя Дятлов — блестящий вокалист. Как он владеет голосом, как умеет передать тембром существо своего персонажа! Это вызывает огромное уважение. Максим Галкин — невероятный профессионал именно по перевоплощению. Лада Дэнс оказалась прекрасной певицей, великолепно передающей пластику голоса, я даже не ожидала. Я ей сказала: «Ладка, тебе надо заниматься!» Она говорит: «А возьмешь меня в ученицы?» Я пообещала дать ей несколько уроков, но вообще-то у меня реально нет времени — я очень занята с классическими вокалистами.

Жюри шоу «Точь-в-точь» на Первом: Геннадий Хазанов, Любовь Казарновская, Максим Аверин, Анна Большова и Леонид Ярмольник. Фото: PersonaStars

— Интересно, а что при вашей-то занятости убедило вас участвовать в развлекательном шоу?

— Мне позвонил директор Дирекции музыкального вещания Первого канала Юрий Викторович Аксюта. Когда я услышала о шоу перевоплощений, удивилась: «А я-то при чем?» Он пояснил: «Нам нужно, чтобы вы в проекте говорили с участниками на серьезном языке — именно о вокально-драматическом образе. Экспертные замечания от вас будут крайне важны. Может, прислушавшись к ним, кто-то изменит свой репертуар, взгляд на профессию». Так и убедил. А кроме того, мы ведь на программе не только обсуждаем номера, мы рассказываем истории о великих людях, ставших гордостью вокального искусства, то есть стараемся привнести какую-то просветительскую нотку в проект.

— Откуда у вас такая страсть к просвещению?

— Из окружения, в котором я росла и взрослела. В 17 лет я оказалась ученицей удивительной женщины и гениального педагога — Надежды Мат­­веевны Малыше­вой-Виноградовой. Ей я обязана всем, чего достигла в жизни. Дама была человеком позапрошлого века, этакая француженка: аккуратные букли, две косички, всегда безупречно одета, жила в доме на Старом Арбате с мемориальной доской: «Здесь жил выдающийся ученый, академик Виктор Владимирович Виноградов». Это был ее муж — известнейший филолог, пушкинист, именем которого назван Институт русского языка. Весь цвет отечественной филологии — Лихачев, Лотман, Толстой, Костомаров, Андроников — его ученики.

А сама Надежда Матвеевна в свое время аккомпанировала Шаляпину, была педагогом-концертмейстером в оперной студии у Станиславского. В ее квартире собирался весь цвет отечественной музыки и литературы, поистине великие люди. И я впитывала в себя эстетику и культуру XIX века, постигала понятие хорошего вкуса, овладевала культурой исполнительства и культурой человеческого общения — на высочайшем уровне.

У нас, в родительском доме, тоже собирались незаурядные люди, среди них было много филологов. Мама любила устраивать семейные обеды. Сама она была интереснейшим человеком — невероятно образованная, начитанная, по профессии — педагог русского языка и литературы. Ее предки Шахматовы (ударение на сибирский лад на вторую «а») — сибиряки из купеческого сословия — занимались лесом.

Мой прадед Григорий Алексеевич был абсолютным Ильей Муромцем — я видела фотографии. Всем детям своим он дал высшее образование. Бабушка, мамина мама, Софья Григорьевна, стала врачом. Прошла и революцию, и Великую Отечественную войну как фронтовик. Муж ее, мой дедушка, был крупным ученым-физиком, работал в системе образования, носил в петлицах генеральские ромбы. В тридцать седьмом году разделил судьбу многих — был репрессирован как враг народа, впоследствии реабилитирован. Но воевал рядовым — по приказу Сталина «искупал кровью». Прошел всю войну. Выстоял, не сломился, не пал духом. Вообще и он, и бабушка были невероятными энтузиастами и оптимистами, абсолютно несгибаемые. Настоящие партийцы, искренне верившие в идею.

Тем не менее в нашем доме культивировались патриархальные традиции исконно русского семейного уклада. Это благодаря тому, что с нами всегда жили мои бабушки по папиной линии: его мама Надежда Ивановна Скорнякова и ее родная сестра Вера Ивановна. Они волжанки, чудом сохранившие в советской реальности дух XIX века. По родословной — тоже из купцов, только их зажиточное семейство испокон веку занималось выделкой и обработкой меха.

Бабули покрестили и меня, и мою старшую сестру, когда мы были еще совсем крохами. Папа протестовал: «Мама, опомнись, меня же снимут с работы!» На что бабушка Надя сказала: «Юрочка, успокойся, никто не узнает, мы все сделали очень тихо. Но девочки обязательно должны быть крещеными». А отец, на минуточку, был кадровым офицером, дослужился до звания генерал-майора, работал с Жуковым, Коневым, Рокоссовским…

— Я пообещала Ладе Дэнс дать несколько уроков, но у меня реально нет времени: я очень занята с классическими вокалистами. Мастер-класс Любови Казарновской в Санкт-Петербурге. Фото: Интерпресс/ТАСС

— С мамой вашей они как пересеклись?

— История отношений моих родителей удивительная. В тридцатых годах семья мамы осела в Омске: дедушка стал там председателем облисполкома — по-нынешнему губернатором, бабушка заняла должность руководителя крупного концерна. Мама пошла в местную школу, в ней же учился папа. Он потом утверждал, что влюбился сразу же, прямо в пятом классе. Некоторое время спустя мамина семья переехала в Москву. Школу родители окончили одновременно, в год начала войны.

Дальше мама с бабушкой отправились в эвакуацию в Свердловск, туда же был эвакуирован Ленинский педагогический институт, ректором которого являлся тот самый профессор Виноградов. И мама, поступив, стала его студенткой. А папа, поступив

в Рязанское артиллерийское училище, сразу же вместе с курсом был отправлен на фронт — под Москву. Бабушка рассказывала, как матери, провожая сыновей, рыдали: «Пропа-а-али наши мальчики…» Я говорила сыну, когда он был старшеклассником: «Андрюш, представляешь, твой дедушка попал в самый кошмарный водоворот: мороз тогда был -42 °С, а они, несчастные мальчишки, дни и ночи проводили в окопах, в ужасе надвигающейся смерти. А ведь он был твоим ровесником». Отец прошел всю войну, принимал участие во всех ключевых битвах, не единожды был ранен. До сих пор в нем два полученных под Сталинградом бродящих осколка — в руке и в бедре. Поразительно. Не зря бабушка говорила: «Юрочка родился в рубашке».

После Победы 22-летний папа, уже в звании майора, приехал в Москву и поступил в военную академию. Тут же принялся разыскивать маму, которая к тому времени уже получила диплом о высшем образовании и стала преподавателем русского языка и литературы. На Арбате он подошел к будке-справочной, чтобы спросить мамин адрес, и вдруг увидел ее, идущую прямо ему навстречу. В 1946 году они поженились, и два года спустя родилась моя старшая сестра Наталья. Она стала филологом, специалистом по французской грамматике, читает лекции во Франции. И прожили наши родители в мире и согласии 46 лет — прервала идиллию смерть мамы.

— Можно предположить, что и вам было уготовано филологическое будущее…

— Безусловно. Поскольку я являлась победительницей всех городских литературных олимпиад, педагоги пророчили мне профессию журналиста. И у меня на этот счет не было никаких сомнений. О певческой карьере даже мысль не закрадывалась, хотя с малых лет пела недурно: была солисткой в школьной эстрадно-джазовой студии, где мы делали аранжировки на все модные композиции, в моем репертуаре были песни Эллы Фитцджеральд, Луи Армстронга, The Beatles, Deep Purple…

Но по пути в МГУ, куда мы с мамой отправились подавать документы на журфак, мы проходили мимо Гнесинского училища, и она вдруг сказала: «Смотри-ка, у них второй тур, может, попробуешь?» Я не успела даже додумать эту мысль до конца, как мамиными усилиями оказалась перед экзаменационной комиссией. Что-то исполнила и вдруг услышала: «Такую талантливую девочку берем». Потом мама призналась: «Я ведь наблюдала за тобой, поющей. От тебя в эти моменты прямо сияние исходило. Не использовать такой шанс было бы преступлением».

— Я была ученицей гениальной Надежды Матвеевны Малышевой-Виноградовой. Ей обязана всем, чего достигла. Фото: Из личного архива Любови Казарновской

— Любовь Юрьевна, а когда же вас посетило чувство, созвучное вашему имени?

— Ажиотаж с мальчиками начался, когда, преодолев подростковую нескладность, я неожиданно выровнялась. Со своими длинными светлыми волосами и большими глазами стала похожа на принцессу из мультфильма «Бременские музыканты» и заняла позицию первой красавицы на курсе. Я была очень влюбчивая и достаточно легкомысленная — всем парням кружила голову, но не более того.

Потом были, конечно, более серьезные отношения, со страстями, с волнениями. Но вот какая штука: только встретив Роберта, я поняла, что одной увлеченности, страсти мало. Важно, когда мужчина становится не просто возлюбленным, но настоящим другом, помощником, человеком, который не только во всем поддерживает тебя, но и слышит изнутри. Мне повезло, Роберт оказался именно таким. Ни разу меня не постигло разочарование. Бытовые мелочи и пустяковые придирки не в счет. Главное, мы с ним — две полностью совпадающие половинки, часто даже одновременно начинаем говорить, причем одними и теми же словами.

Он появился в моей жизни в 1989-м, когда открылся железный занавес. Я тогда уже работала в Мариинском театре. Господин Росцик, импресарио из Австрии, приехал со своим шефом для отбора молодых певцов из России, чтобы пригласить их в Венскую оперу, директором которой этот шеф как раз должен был стать. После множественных прослушиваний они отобрали 12 человек, в числе которых оказалась и я. До того моего отъезда в Австрию Роберт мне несколько раз звонил, и мы подолгу болтали. Неожиданно выяснилось, что у нас одинаковые вкусы, взгляды.

На прослушивании в Вене я пела очень удачно, и мне предложили показаться выдающемуся австрийскому дирижеру Герберту фон Караяну, который делал «Тоску» для знаменитого Зальцбургского фестиваля. Я в панике: «Ни за что не поеду!» Роберт в недоумении: «Почему? Тебя же единственную выбрали». Я пояснила: «Не хочу позориться. Петь Караяну — все равно что петь Богу». Конечно же Роберт настоял: «Ты должна, ни в коем случае нельзя упускать такой шанс». Мы поехали в Зальцбург, я спела маэстро, и он резюмировал: «Я хочу, чтобы летом вы пели со мной «Реквием» Верди». Это была фантастика! Так был подписан мой первый в жизни контракт.

А с Робертом отношения продолжали развиваться, мы все больше привязывались друг к другу. Общались на русском — у него блестящая русская речь. После моего возвращения в Россию он снова приезжал к нам по делам, мы встречались, взаимная

симпатия крепла. Уезжая, Роберт мне постоянно звонил из всех точек мира, счета накручивались сумасшедшие. Постепенно стало понятно, что вместе нам замечательно, а в разлуке тоскливо. Одно слово — влюблены.

Во время очередного своего приезда Роберт сделал мне предложение, и я ответила согласием. Сообщила родителям. Отец отреагировал сдержанно, а мама была в шоке: «Ты с ума сошла?! Во что ввязываешься? У иностранцев совсем другая ментальность, такие браки неизбежно плохо кончаются». Но после знакомства с моим женихом реакция оказалась совсем другая: «Так он же абсолютно наш парень! Чувствует русский язык, традиции, мыслит по-нашему, ощущает культурное пространство и вообще все про нас пони­мает».

— Нам с Робертом пришлось добывать и оформлять кипы документов, чтобы нас расписали. Свадебная церемония в Вене (1989). Фото: Из личного архива Любови Казарновской

— Почему? У вашего супруга славянские ­корни?

— Роберт по отцовской линии из старинного аристократического рода. Его отец — из Югославии, хорват, хорошо знал русский, и Роберт рос в традициях чтения Пушкина и прослушивания шаляпинских пластинок. В итоге поступил в Венский университет на факультет славистики по специальности «русский язык» и потом стажировался в МГУ.

А мама Роберта — исконная австрийка из Верхней Австрии. Когда мы познакомились, отца его уже не было в живых. Конечно же перед встречей я очень нервничала, боялась не понравиться, не найти контакт, вызвать отторжение и желание приложить все усилия к тому, чтобы разорвать наши отношения. Но ничего такого не произошло. Роберт сразу представил меня как свою невесту и тут же преподнес мне обручальное кольцо. Тогда я немецкий еще не знала, поэтому с будущей свекровью мы общались по-английски. По ее сдержанности я поняла, что она не в восторге от выбора сына. Так и считывалось — мол, все понятно, русская девушка мечтает заполучить в мужья состоятельного австрийца. Но, понаблюдав за нами, мама сказала Роберту: «Боже, да вы просто единоутробные, словно дети одних родителей. Это так странно».

Дальше нам пришлось добывать и оформлять кипы документов, преодолевать немыслимое количество препон и преград, выставленных российскими ведомствами на пути к нашему браку. Наконец мытарства Роберта достали. Был 1989 год, и он готовил в Большом театре громадный благотворительный концерт в помощь пострадавшим от землетрясения в Армении, на который пригласил оперных звезд мирового уровня. В Вене он зашел в советское посольство, сообщил атташе по культуре, что намеревается жениться на мне, и потребовал выдать документ, подтверждающий согласие властей на мой брак с австрийским гражданином. Его попросили подождать два дня, после чего ответили очередным отказом. (С улыбкой.) Ну не хотели они выпускать насовсем из страны молодую перспективную солистку, начинающую бурную международную карьеру.

Стало ясно, что наш адов круг не закончится никогда. Роберт, доведенный бесконечными отказами до отчаяния, позвонил по официальному телефону в посольство и, зная, что все разговоры там прослушиваются, гневно сказал: «Никакой перестройки у вас нет, вы живете по прежним канонам советского режима, и я не стану ничего делать в вашем Большом театре. Не желаю!» Через день раздался звонок из посольства: «Роберт, мы посоветовались с товарищами и решили, что можем дать Любови Казарновской бумагу, о которой вы говорили». Так наконец состоялась наша свадьба. В трех отделениях.

Сначала церемония проходила в Вене. Роберт собрал в роскошном ресторане родственников, друзей и близких знакомых семьи. С разных концов света приехала разношерстная итальяно-венгерско-югославская родня отца. И по линии матери очень много народу собралось. Это было чудо… Потом мы устраивали свадьбу на даче у моих родителей и, наконец, третьим заходом гуляли в Санкт-Петербурге с коллегами и друзьями.

— Как люди отнеслись к тому, что вы, молодая певица из России, вышли замуж за европейца — известного, богатого импресарио? Не подозревали в корысти, расчете?

— Конечно, судачили. Но мой муж весьма щепетилен и поступил чрезвычайно благородно: едва мы поженились, немедленно прекратил работать в своей конторе, пояснив, что не хочет, чтобы кто-нибудь мог попрекнуть его тем, что все лучшее он отдает жене-певице. Мне сказал: «Я буду тебе во всем помогать, но работать в официальном агентстве мне кажется нечестным». Так и порвал с деятельностью импресарио.

Более того, его шеф, заняв должность директора в Венской опере, очень надеялся, что Роберт станет его заместителем. И муж — точно знаю — мечтал о том же, потому что он обожает оперу, знает ее, чувствует, влюблен всей душой в запах кулис, в общение с артистами. Конечно же отказ от такого предложения по собственной воле для него был драмой, но все же он принес такую жертву. Ради меня. И занялся организацией разных независимых проектов. Постепенно все пересуды сами собой сошли на нет. Да и о чем судачить, если мы с мужем вместе уже четверть века? (Улыбаясь.) Без любви вряд ли столько продержались бы.

— К нашей радости, Андрюша тоже влюблен в музыку. Он скрипач, но очень увлечен дирижированием. Фото: Из личного архива Любови Казарновской

— К расширению семейства еще не готовитесь?

— Пока нет. Сын считает, что не готов к семейной жизни. Говорит, что семья — огромная ответственность и надо сначала встать на ноги. Нас, родителей, такая позиция устраивает. Это по-мужски. Тем более мы видим, что Андрей начал потихонечку зарабатывать свою копейку — взял нескольких учеников. Его отец, кстати, тоже работал в студенчестве. Родители ему сказали:

«Роберт, раз ты так сильно увлечен оперой, значит, на билеты сумеешь заработать». И он оформился переводчиком в русских группах. Да и другими заработками не гнушался — в каникулы работал ночным портье, статистом в оперу нанимался — стоял в «Аиде» с опахалом. Зато получал возможность бесплатно слушать великих исполнителей.

К нашей радости, Андрюша тоже влюблен в музыку. Учится на четвертом курсе Московской консерватории. Он скрипач, но сейчас увлечен дирижированием. Откровенно счастлив. Видя это, и мы с Робертом чувствуем себя абсолютно счастливыми.

Любовь Казарновская

Семья: муж — Роберт Росцик, импресарио, продюсер; сын — Андрей (22 года), студент

Образование: окончила Московскую консерваторию

Карьера: оперная певица (сопрано), солистка Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко (1981-1985), Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова (Мариинка) (1986-1989). Пела в спектаклях Большого театра, «Метрополитен-оперы», «Ковент-Гардена», «Ла Скала», Венской оперы и других лучших оперных театров мира. Радиоведущая, член жюри телепрограмм «Призрак оперы», «Точь-в-точь»

Казарновская Любовь Юрьевна (р.1956) – советская и российская оперная певица, обладает сильнейшим сопрано, занимается преподавательской деятельностью.

Детские и школьные годы

Люба появилась на свет 18 июля 1956 года в Москве. Семья Казарновских была интеллигентная и никакого отношения к музыке не имела.

Папа Любы, Юрий Игнатьевич, генерал, занимался военно-дипломатической деятельностью, является автором нескольких военных и исторических книг.

Мама, Лидия Александровна, имела филологическое образование, всю жизнь посвятила преподаванию русского языка и литературы.

У Любы есть старшая сестра Наташа, которая пошла по маминым стопам, стала филологом, сейчас живёт во Франции, где занимается преподавательской деятельностью в Сорбонне.

В детстве Люба росла не то что резвой и озорной девочкой, она была настоящим мальчишкой в юбке. Её не привлекали куклы и девчачьи игрушки, ей надо было побегать с мальчишками, поиграть в салки или казаки-разбойники.

Она слыла заводилой среди ребят, и маме порой приходилось выслушивать от соседей о проказах дочери.

Как говорит певица сама про себя, она всегда была нестандартным ребёнком, всеми крутила и вертела. Однажды подбила знакомого мальчика поехать с ней и посмотреть берлинскую стену, детей вовремя сняли с товарного поезда.

В школе Люба училась хорошо, параллельно занималась фигурным катанием, художественной гимнастикой, пробовала себя в балете. В это же время у девочки стала проявляться тяга к музыке, она записалась в эстрадно-джазовую студию. Коллектив оказался довольно успешным и часто выступал на праздничных мероприятиях и вечерах.

Студенческие годы

После школы Люба собиралась связать свою жизнь с филологией так же, как мама и сестра, особенно её привлекала журналистская деятельность.

Но когда они шли с мамой подавать документы для поступления в университет на факультет журналистики, по пути, наверное, волею судьбы, попался институт имени Гнесиных. На двери висело объявление о том, что проходит второй тур набора студентов на факультет актёров музыкального театра. Мама буквально впихнула дочь в институтские двери. Люба спела, станцевала, прочитала стихи, и ей сказали: «Зачислена». Когда девушка спросила потом у мамы, почему она втолкнула её на экзаменационную сцену, та ответила дочери: «Если бы ты видела в тот момент свои глаза, они у тебя безумно и счастливо горели» .

Преподаватели в институте сразу обратили внимание на то, что у девушки редкое сопрано и уникальный тембр. Она проучилась в Гнесинке три курса, после чего перевелась в Московскую государственную консерваторию имени П. И. Чайковского, которую окончила в 1982 году.

Творческий путь

В возрасте 21 года Люба дебютировала в театре Станиславского и Немировича-Данченко. Ей досталась партия Татьяны Лариной. В этом театре певица солировала на протяжении пяти лет, в её репертуаре были партии в таких операх, как:

• «Иолант» Чайковского;
• «Богема» Пуччини;
• «Сказание о невидимом граде Китеже» Римского-Корсакова;
• «Паяцы» Леонкавалло.

Потом в её жизни был театр имени С. М. Кирова. Всесоюзный конкурс вокалистов имени Глинки в 1986 году принёс Любе вторую премию, после чего её пригласили в Государственный академический Большой театр.

Победа в международном конкурсе молодых исполнителей в Братиславе и почётный диплом конкурса в Хельсинки принесли Любови мировое признание.

В 1986 году Казарновская была удостоена премии Ленинского комсомола и получила предложение работать в Мариинском театре, где в течение трёх лет исполнила все главные партии сопрано, которые только были в репертуаре.

В 1988 году был первый триумф оперной дивы за рубежом, произошло это в Лондоне в театре «Ковен-Гарден», она вновь исполняла партию Татьяны Лариной.

В следующем году ей поступило предложение от известного дирижёра Герберта фон Караяна о выступлении в Зальцзбурге, там проводился музыкальный фестиваль. Но во время фестиваля маэстро скончался. Певица выступила и исполнила в память о выдающемся дирижёре «Реквием» Верди. Это оценили во всём музыкальном мире.

Это выступление было по-настоящему блистательным, так началась головокружительная карьера Любови Юрьевны. Отныне она выступала на самых лучших и известных оперных сценах мира.

В её репертуаре около 50 оперных партий и множество произведений камерной музыки. Её самыми любимыми являются:

В 2011 году Любовь Юрьевну приглашали на Первый канал в качестве члена жюри в проект «Призрак оперы». Она проявила себя как строгий, но справедливый судья. После чего последовали предложения об участии в следующих проектах: «Один в один» и «Точь-в-точь» также в качестве члена жюри.

В 1997 году певица вместе с супругом учредила «Фонд Любови Казарновской», который занимается поддержкой российской оперы.

Не зря её назвали самым горячим сопрано России, а ещё Казарновская получила прозвище «Мисс 1000 В» за невероятную силу и темперамент. Сейчас о ней по праву можно сказать, что это звезда мирового масштаба.

Личная жизнь

Своего любимого единственного супруга Роберта Росцика Любовь встретила, когда ей было уже 33 года. До этого времени у неё, естественно, были романы. Но познакомившись с Робертом, Люба поняла, что это именно та её вторая половинка, которая предназначается каждому человеку и посылается судьбой.

В начале осени 1989 года он работал венским импресарио, который по долгу службы приехал в Москву для прослушивания молодых исполнителей, среди них была и Люба.

Ради семейного счастья и во избежание сплетен Роберт сменил работу. Они вместе уже больше 20 лет, и этот союз вполне может служить предметом для подражания. Любовь Юрьевна с Робертом единое целое, они понимают друг друга с полуслова, им никогда не бывает скучно вдвоём.

В 1993 году у них родился сын Андрей. Ради этого события Люба была готова на жертвы. Роды могли привести к тому, что у неё поменяется голос, а это для оперной певицы можно назвать финишем карьеры. Да и множество контрактов пришлось разорвать. Но разве может это сравниться с материнским счастьем?

Сейчас уже сын закончил консерваторию по классу скрипки и строит свою музыкальную карьеру в качестве дирижёра симфонического оркестра.

Секреты красоты

Любовь Юрьевна в 60 лет выглядит потрясающе. И это результат огромных усилий. Когда-то в детстве мама первый раз повела её в оперу на «Евгения Онегина», и когда девочка увидела на сцене 100-килограммовую Татьяну Ларину, то была в шоке. Ей перехотелось смотреть постановку, и она долго недоумевала, спрашивая у мамы, почему у Пушкина Татьяна нежная и хрупкая, а на сцене была огромная и толстая?

Любовь Юрьевна развенчала миф о том, что оперные певицы должны быть необъятных размеров. Она много уделяет внимания физическим нагрузкам, спорт занимает важное место в жизни певицы.

В питании особых диет никогда не придерживалась, может позволить себе и пельмени, и пироги, только очень чётко ставит для себя норму и вовремя говорит себе: «Стоп. На сегодня хватит» . Старается придерживаться раздельного питания, может есть мясо, рыбу, спагетти, но всё по отдельности или в сочетании с овощным салатом. Никогда не станет есть макароны с котлетами, а картошку с жареной рыбой.

В уходе за кожей также предпочитает пользоваться бабушкиными рецептами. Конечно, она может позволить себе самую дорогую косметику по уходу за лицом, но тем не менее пилинг у Любови Юрьевны из кислой капусты, а маска из размоченной овсянки с творогом, сметаной и яичным белком.

Лечит простуду оперная дива только народными методами, уже лет десять в её организме не было ни одной таблетки и ни грамма лекарства.