Пять книг владимира сорокина, которые стоит прочесть. Владимир Сорокин: «Я бы показал Толстому айфон Виктор сорокин писатель
Владимир Георгиевич Сорокин – один из наиболее читаемых, глубоких, ярких и скандальных современных российских писателей, каждая книга которого становится событием и вызывает бурные дискуссии в литературной среде. Представитель русского соц-арта и концептуализма – лауреат множества престижных наград, включая премию Грегора фон Реццори, «Народный букер», «Большую книгу», «НОС», Liberty, номинант на британскую Booker Prize.Творчество автора романов («Манарага», «Теллурия», «День опричника», «Сердца четырех», «Голубое сало», «Сахарный Кремль» и пр.), повестей, стихов, пьес, либретто и киносценариев довольно известно не только на родине, но и за рубежом благодаря переводам его произведений на десятки иностранных языков.
Литературу он успешно совмещает с живописью. Выставки его художественных работ проходили в Москве, Берлине, Венеции, Таллине. Полотна писателя высоко оценивали многие известные галеристы и художники.
Детство и юность
Будущий видный литератор и возмутитель общественного спокойствия появился на свет 7 августа 1955 года в подмосковном рабочем поселке Быково, в благополучной семье научных работников. Был он очень живым, непоседливым и любознательным ребенком, много читал, серьезно занимался музыкой. Правда, его музыкальной карьере быстро пришел конец из-за сломанного мизинца. 
Каждое лето мальчик проводил у дедушки, работавшем лесником в Калужской области. С малолетства он полюбил деревенскую жизнь, лес, рыбалку, охоту и собак.
Родители часто переезжали, и ему пришлось за 10 лет сменить три школы. По причине неусидчивости и постоянной болтовни он считался нарушителем дисциплины и сидел обычно на задней парте. Творчески одаренный мальчик с 9 лет по воскресеньям посещал элитную изостудию при столичном музее изобразительных искусств им. А.Пушкина.
Первый свой литературный опус он написал в 14-летем возрасте. Это был эротический рассказ, подобный ходившим в те годы среди подростков историям типа «Бани», приписываемой Алексею Толстому. Он тогда не признался, что написал его сам: сказал, что перевел с английского языка, и ему поверили. В старших классах он уже писал декадентские стихи.
Получив аттестат, юноша поступил в институт нефтяной и газовой промышленности. Выбор он позже объяснил географическим расположением этого учебного заведения в соседнем доме, а также желанием иметь законные основания для освобождения от призыва в армию.
Первый свой литературный опус Владимир Сорокин написал в 14-летем возрасте
Параллельно с учебой в вузе в 1972 году он дебютировал как поэт в газете «За кадры нефтяников». Также он занялся иллюстрацией книг, осваивая мастерство книжной графики. В тот период он познакомился с художником Эриком Булатовым, одним из основателей соц-арта, и через него попал в круг андеграунда. Московских концептуалистов, среди которых были многие выдающиеся писатели и художники (Дмитрий Пригов, Андрей Монастырский, Илья Кабаков, Лев Рубинштейн) он позже называл сообществом самых интересных людей в стране, богемой 1980-х. 
Первый серьезный рассказ Сорокина назывался «Заплыв» и был, по словам самого автора, «довольно визуальным». Знакомые прозаики его не одобрили, но зато он очень понравился его друзьям-художникам. Это подтолкнуло начинающего писателя на литературный путь.
В студенческие годы он открыл для себя и рок-музыку – после того, как один из приятелей привез из поездки в Швецию записи Led Zeppelin, Deep Purple, Uriah Heep. Знакомство с ними он называл «незабываемым».
Творческий путь
Окончив институт в 1977 году, будущий классик современной словесности не стал работать по полученной специальности инженера-механика. Он устроился штатным художником в популярный журнал «Смена». Спустя год его уволили за отказ вступить в ряды ВЛКСМ. Зарабатывать на жизнь он продолжал книжной графикой, проиллюстрировав и оформив порядка полусотни книг. 
В 1983 году появился его дебютный роман «Норма», полный едкой сатиры на СССР, опубликованный неофициально, в самиздате. Спустя два года в Париже были напечатаны шесть его рассказов и роман «Очередь», сделавший Сорокина знаменитым. Одними ценителями изображение в нем советской действительности посредством реплик стоящих в очереди граждан было названо «неоднозначным и спорным», другими – «эталоном блестящей социальной сатиры». В Праге в журнале «Митин» в 1986 году был представлен рассказ «Кисет», в 1987-м – «Землянка».
Первая официальная публикация писателя на родине состоялась в 1989 году на страницах легендарного рижского литературного журнала «Родник», опубликовавшего несколько рассказов Сорокина. Позже он печатался и в других журнальных изданиях и литературных сборниках, включая «Вестник новой литературы», «Русслит», «Третья модернизация», «Три кита».
Роман «Норма», полный едкой сатиры на СССР, был опубликован неофициально, в самиздате
В 1990-м читатели московского искусствоведческого издания «Искусство кино» смогли прочесть его пьесу «Пельмени», в 1992-м – роман «Очередь». В том же году «Сборник рассказов» писателя, напечатанный «Русслитом», прошел предварительные этапы отбора и попал в short-list престижной Букеровской премии. В 1993 году писатель вступил в правозащитную организацию Пен-клуб, членом которой оставался до 2017 года.1994 году в России были опубликованы его романы «Норма», «Сердца четырех» (номинированный на международный Букер), «Роман», поэма в прозе «Месяц в Дахау», через год – пьеса «Русская бабушка», роман «Тридцатая любовь Марины», в 1997-м – сборник «Русские цветы зла» и пьеса «Dostoevsky-trip» («Путешествие в Достоевского») о наркоманах нового поколения, сидящих на литературных наркотических вещах – Набокове, Чехове, Фолкнере, Бунине, Толстом.
В 1999-м вышла скандальная книга о фантастическом эликсире гениальности «Голубое сало». Ее главными персонажами стали культовые представители отечественной истории. Активистов организации «Идущие вместе» она настолько потрясла (в частности, эпизод интимной близости Иосифа Сталина и Никиты Хрущева), что они инициировали судебное расследование инцидента. Минкульт признал этот сюжет порнографическим, но суд противозаконным не счел. В итоге заинтригованные читатели бросились скупать предмет раздора, и книга стала одним из самых продаваемых творений литератора.
В 2000-х он преподавал русскую литературу в Японии, познакомился с отличной от нашей культурой питания, создав роман «Пир» о еде, выступающей в качестве универсального языка. В тот же период вышла «Ледяная трилогия» и антиутопия «День опричника», повествующая о РФ 2027 года, отмежевавшейся от остального мира стеной, где показал себя, по мнению поклонников, как философ, аналитик и даже пророк.
Владимир Сорокин читает отрывок из книги «День опричника»
В 2002 году писатель являлся обладателем приза жюри кинофорума «Окно в Европу» как сценарист ленты «Копейка». Спустя три года картина «4» по его сценарию была удостоена главной награды Роттердамского фестиваля.
2005 год ознаменовался очередным скандалом на сей раз вокруг оперы, созданной на сорокинском сюжете Леонидом Десятниковым «Дети Розенталя». У стен Большого театра проходили акции «Идущих вместе», в ходе которых рвались книги писателя и бросались в унитаз. Протестные мероприятия пошли на пользу постановке – она проходила с неизменным аншлагом.
Премьера оперы, созданной на сорокинском сюжете «Дети Розенталя» проходила под акции «Идущих вместе», в ходе которых рвались книги писателя и бросались в унитаз
В 2008-м вышел сборник антиутопических произведений живого классика «Сахарный Кремль», в 2010-м – повесть «Метель», изысканная и поэтическая, затрагивающая проблему вымирания интеллигенции и получившая премию «НОС» («Новая словесность») и «Большая книга». В 2011-м вместе с режиссером он был автором сценария фильма «Мишень», где сыграли Максим Суханов, Данила Козловский , Джастин Уодделл, Виталий Кищенко .В 2014 году прозаик издал роман «Теллурия» о неком новом страшном Средневековье, наступившем в Европе после войн, отмеченный также премией «Большая книга». В 2015 году в Венеции он устроил перформанс с обнаженными женщинами в звериных масках и выставку своих картин под названием «Павильон Теллурии», в качестве живописного продолжения своего литературного творения.
В 2016 году начались съемки фильма по одному из самых провокационных рассказов писателя – «Настенька». Режиссером проекта выступил Константин Богомолов .
В Таллиннской портретной галерее в 2017 году как живописец он представил свою персональную выставку «Три друга», включившую 20 полотен, написанных маслом, и 10 графических работ. Каждую картину он намеренно писал в разных стилях – кубизм, классицизм, экспрессионизм и пр.
Личная жизнь Владимира Сорокина
Писатель женат. С супругой Ириной его познакомила их общая приятельница, когда ему был 21 год, а ей всего 18. Свадьбу они сыграли через год после знакомства. 
Своих дочек-близнецов, родившихся в 1983 году, он называет «космическим явлением», отмечая, что это двое отдельных одинаковых людей, представляющих собой единый организм: они имеют схожие вкусы, феноменально чувствуют друг друга на расстоянии. Мария училась на журфаке, Анна – в консерватории.
В 2015 году на кинофестивале «2morrow/Завтра» состоялась премьера документального фильма «Выходные», снятого Машей Сорокиной. Ранее она писала сценарии к картинам «Краткий курс военной географии» и «Подмосковье: Terra Incognita».
Литератор предпочитает белый цвет в интерьере и одежде. Он обожает музыку разных жанров (Вагнера, Козина, рок), кино (Эйзенштейна, Ромма, Рошаля, Калатозова), литературу (Хармса, Рабле, Толстого, Шпанова, Джойса, Павленко), любит собак, кататься на лыжах, играть в пинг-понг, готовить сациви, лобио, суп хаш и множество разновидностей щей. Но – не любит толпу, команду Путина , футбол, советский рок, «вульгарных дам вроде Аллы Пугачевой ».
Владимир Сорокин сейчас
В 2018 году знаковый литератор и художник в интервью раскритиковал ностальгию россиян по недавнему имперскому прошлому, напоминая, что тоталитарная мощь всегда держится на абсолютном равнодушии к отдельному человеку. В связи с этим он выразил уверенность, что «горькое разочарование воспоследует».Интервью Владимира Сорокина о России
В том же году писатель в очередной раз стал лауреатом премии «НОС» за роман «Манарага», представивший неожиданный взгляд на дальнейшую судьбу печатной книги. На бумажных томах классиков – философа Михаила Бахтина, писателя Владимира Набокова и пр. – горящих в печи, там жарили аппетитные стейки, рыбу и ребрышки.
Помимо этого, по итогам онлайн-голосования он также завоевал приз зрительских симпатий. Сумма награды победителю «Новой словесности», учрежденной фондом Михаила Прохорова , составляет 700 тысяч, приза читателей – 200 тыс.руб.
На днях исполнилось 60 лет писателю Владимиру Сорокину.
Я с текстами Сорокина познакомился в эмигранстком журнале "А-Я" (Журнал был посвящен творчеству неофициальных советских художников, но один номер был "писательский") в 1985-м году.
Что-то о нем слышал от поэта Михаила Сухотина,может быть, чуть раньше.
А в 1986-м году познакомился с женой Сорокина Ириной и его детьми - очаровательными девочками-близняшками.
У мой матушки есть подруга.
А подруга с детства дружила с тещей Сорокина.
И как-то в гостях у маминой подруги оказалась жена Сорокина с детьми.
В 1987-м году я познакомился уже с самим Сорокиным.
Бывал у него дома.
Беседовал на разные темы.
При общении Сорокин любил меня "поэпатировать".
Вначале я был слегка шокирован.
Не понимал иногда всерьез Сорокин говорит или "играет в монстра".
Как сказал мне тогда художник Ануфриев - ему нужно было иногда на небольшое время в своих героев перевоплотиться.
В памяти от бесед с Сорокиным у меня и остались только разные его эпатажные высказывания.
Некоторые и вспомню.
Например, только что появилась радиостанция "Эхо Москвы".
А там уже были ночные эфиры с непривычной для советского человека
свободой высказываний в прямом эфире.
И передачи про современную литературу и искусство.
Включая "андеграунд".
Там тогда даже поэту Герману Лукомникову предлагали вести свою передачу.
Без всякой цензуры.
Один из "эховских" начальников Сергей Бунтман познакомился с Лукомниковым на конференции по постмодернизму в Литинституте, где Лукомников читал свои матерные сонеты.
Я про все это рассказал Сорокину.
Он тогда "Эхо Москвы" еще не слушал.
Сорокин внимательно меня выслушал, а потом и говорит (Сорокин тогда сильно заикался):
"А с-с-слабо "Э-х-х-у М-м-м-осквы" м-м-мне д-дать эфир н-н-на п-п-п-полчаса в-в-всего.
Я б-б-бы с-с-делал бы т-т-такую п-п-постановочку.
В-в-начале б-бы а-а-актеры м-м-минут д-д-десять т-т-трахались в п-п-прямом
э-ф-фире с-с-о с-тонами и х-хрипами.
А п-п-потом д-десять м-м-минут б-б-блевали.
И в к-к-конце д-д-десять м-минут п-п-пердели.
И н-назвал бы я э-т-ту п-п-постановочку - "Э-т-то н-наши н-нравы т-таковы,увы,".
Самое смешное, что примерно через год в ночном эфире на "Эхе Москвы" была поставлена пьеса Сорокина "Землянка".
C матюками, фекальными и прочими табуированными темами.
У Сорокина в 80-е годы были квартирные чтения.
Как и у многих писателей из "андеграунда".
Но из-за его сильного заикания он сам свои тексты не читал.
Вместо него читали его разные друзья и знакомые.
В основном, художники, но не чуждые литературным экспериментам.
Работающие на стыке изящной словесности и изобразительного искусства.
Люди из круга "московского концептуализма" - Дмитрий Пригов, Андрей Монастырский, Сергей Ануфриев.
Недавно от ветеранов питерского андеграунда я узнал, что в Питере тексты Сорокина читал странный человек, которого Сорокин представлял как Доктора.
Перед чтением Доктор рассказывал всякие "медицинские байки".
Например, про то как он работал врачом на скорой помощи.
И, что по завершении смены, коллективы скорых выезжали на своих машинах в лес.
Где развлекались тем, что коллективно снимали штаны, выпускали газы и поджигали их зажигалками.
Соревновались - у кого бабахнет сильнее.
Питерские писатели решили, что "московские концептуалисты" занимаются мистификацией.
Внешность Доктора больше соответствовала текстам Сорокина чем иконописная благообразная внешность самого Сорокина.
И они решили, что Доктор их и пишет.
А художник Сорокин к ним никакого отношения не имеет.
Не знаю - кто это был?
Реальный врач, приятель Сорокина или кто-то из круга московских концептуалистов?
А, если говорить откровенно, я давно потерял к писателю Сорокину всякий интерес.
Для меня его тексты,начиная с конца 80-х годов, это попса и мейнстрим.
Некоторые мои знакомые эстеты советовали мне прочесть его повесть "Метель".
Якобы не попсовую, но я никогда не заставлю себя теперь читать нынешнюю прозу Сорокина.
Последнее что я у него читал - это "День Опричника".
Но это, на мой взгляд, фельетон на злобу дня.
Мне уже не так интересен и ранний Сорокин.
Хотя, на мой взгляд, ранние его тексты представляют интерес.
Но те же приемы были и у других интересных прозаиков 70-х и 80-х годов.
У питерского прозаика Аркадия Бартова, к примеру.
А так я солидарен в оценке нынешней прозы Сорокина с его когда-то
соратником по кругу московских концептуалистов Андреем Монастырским - http://ru-sorokin.livejournal.com/154981.html
– На ваших глазах и при вашем участии разворачивалась карьера Владимира Сорокина как крупного концептуального писателя. Как вы относитесь к его уходу в массовую культуру?
– Как отношусь… Я вообще не могу читать то, что он сейчас пишет. Я уже «Голубое сало» прочел с трудом. Я иногда читаю популярную литературу, например Сергея Алексеева или Игоря Волгина. У Алексеева есть роман, написанный за несколько лет до сорокинского «Льда», практически с такой же атмосферой, что и «Лед», только значительно лучше написано. Что касается Волгина, он, или они (потому что похоже, что под этой фамилией пишет несколько человек), переложил, например, полностью, со всеми деталями, «Остров сокровищ» Стивенсона на бандитскую подмосковную ситуацию 90-х. Или его роман «Подводный саркофаг». Это гораздо увлекательнее, просто несравнимо с Сорокиным. А у Сорокина сейчас что? – Занудность, плохо написано. У него же нет своего языка. Он всегда был замечательным имитатором.
Ну а в целом с Володей все нормально – он же просто деньги зарабатывает. Я в этом ничего плохого не вижу. Уважаемый человек, у которого много поклонников, почти как у Филиппа Киркорова. Все, что мог, он уже сделал. Он ведь ситуативный писатель, привязанный к определенному периоду. Он напоминает мне писателя Семена Подьячева и, может быть, разделит его судьбу.
Подьячев потрясающе писал о крестьянской жизни конца ХIХ – начала ХХ века, раскрывая всю ее чудовищность, очень мощно и очень страшно писал. Может быть, поэтому его сейчас почти не вспоминают, постарались забыть всю эту жуть, хотя он, как и Сорокин 80-х, писал очень хорошо.
Если бы Сорокин пошел, что называется, по «пути благородного вана», не в попсню, а «в культуру» в новых условиях, он бы просто сгнил, его физиология к тому моменту не была готова к музеефикации. Поэтому он как бы полностью, по-настоящему сошел с ума по фразе «влипаро в парикмахера зверева». Это тот случай, когда сумасшедшие безапелляционно заявляют: «Я совершенно здоров», «Любите людей!» и т. п. Это очень интересная экзистенциальная трансформация в своих собственных персонажей 80-х."
На фото - Владимир Сорокин, Татьяна Щербина и Андрей Монастырский. Примерно середина 80-х годов
Иногда я чищу зубы не правой — а левой рукой. Иногда их утром вообще не чищу. Современный человек города живет автоматически, как машина, — каждый день он совершает ряд автоматических движений — начиная от чистки зубов, одежды, еды, работы. Он также автоматически любит, ненавидит, общается с родственниками, с животными. Про зарабатывание денег я молчу — это вообще унифицировано. Я не хочу стать мясной машиной, я борюсь с этим: обязательно совершаю каждый день какой-нибудь зигзаг. Я перестал из-за этого даже путешествовать по европейским странам: западные города теперь слишком похожи друг на друга — езжу туда в основном по делу. Даже Африка уже цивилизованная. Остается Сибирь только — она не тронута. Это я серьезно.
Меня занимают лишь те люди, которые ведут себя не так, как современный человек — а лучше. Не являются автоматами. Меня возбуждает то, что не имеет отношения к реальности. Кинг Конг? Нет, это не по мне. Большая обезьяна теоретически может существовать. А вот такого кольца, как во «Властелине колец», быть не может — и мне это очень нравится.
Чем хороша Россия? Тем, что это страна гротеска, для писателя — просто Эльдорадо. Какой-нибудь швейцарский писатель, он вынужден искать что-то мучительно, а здесь — пожалуйста: всё лежит на поверхности.
Столько дичи вокруг. Мы были с женой в Переславле. Было жаркое, пыльное лето. Там на территории монастыря стоял храм, где венчали. Из этого храма выкатила бандитская бригада, человек пятнадцать с ежиками на головах — все в смокингах и с бабочками. Только на ногах у них были ковбойские сапоги. Жених нес на руках невесту, и я увидел его левую руку, пухлую руку потомственного крестьянина: на мизинце рос вот такой ноготь. Это блатная традиция, это идет еще с довоенных сталинских лагерей. Блатные отпускали себе там ноготь, и это показывало, что он не работает. А вообще это из Китая: у китайских чиновников тоже были такие ногти, они даже чехлы на них костяные надевали. Это показывало ранг. Я думаю, ноготь попал в сталинские лагеря из Китая через Дальний Восток — и потом в Переславль.
Дэн Браун — это да-а-а, это супер. Это же чизбургер из христианства, апокрифов и много чего еще. Я прочитал «Код да Винчи». Ницше написал о последнем человеке: последний человек, тот, что останется на Земле, — он будет размножаться, как блоха. Он смотрит на звезды и спрашивает: а что это такое?
Я прошел через богему 80-х. Это Кабаков, Мухомор, Монастырский. Хороша была Москва. В отличие от Питера, где все варились в одном котле, в Москве существовали разные круги, которые не пересекались между собой. И можно было запросто путешествовать из одного в другой. Я через все это прошел — и опять вернулся к семейным ценностям, к осознанной и, я бы сказал, ответственной жизни. Ночной клуб? Запросто и там себя представляю.
Никогда с женойне тряслись над деньгами — может быть, поэтому они у нас долго и не задерживались. Продудонивали их. Если у меня деньги есть — это хорошо. Если нет — ну это тоже неплохо: начинаешь ценить всё сразу, начинаешь вспоминать разные моменты жизни, когда их не было. Нет, я не бедствую, но бывают полосы — я же все-таки не Акунин.
Дочки-близнецы — космическое явление. Представьте: два одинаковых человека перед вами сидят. Два человека, но одновременно и единый организм: они на расстоянии чувствуют, что друг с другом происходит.
Первый раз я влюбился во втором классе. Это была дачная история. А когда увидел ее в школе в форме — она мне сразу вдруг разонравилась. Она мне показалась такой же скучной, как и все там остальное.
В офисе есть особый эротизм — я это сам знаю: я работал в Японии преподавателем, работал здесь в журнале. Когда женщины затянуты в корсет корпоративной этики и забывают о женственности своей — в этом есть некая трогательность. Я жил в Германии какое-то время, и все думал: почему такое количество порнофильмов, где действие происходит в офисе? Потом понял.
Школа абсолютно ничего для меня не открыла. У меня от школы одни мрачные воспоминания, каким-то карманным Освенцимом она была — хотя я и учился в трех подмосковных и одной московской. Что помню? У нас была игра «Казнь через повешение». Это когда тебе нажимают на сонную артерию, и ты теряешь сознание. Еще я умудрился получить двойку на уроке рисования— хотя и профессионально тогда занимался рисованием, в музее Пушкина. Это потому что вместо натюрморта я нарисовал динозавра. Девочки мне в школе не нравились. Нет, мне нравилась одна учительница, надо сказать, но мы же были неразвиты тогда, и я постеснялся ей признаться. Хорошо было, только когда я сбегал оттуда через окно в туалете на первом этаже. Помню это чувство, когда ты вылезаешь в окно, спрыгиваешь, бежишь, и всё — за спиной.
Мне в детстве было не скучно, только когда я музыкой занимался — с частным учителем. Школьное пение — идиотизм: нельзя петь из-под палки, не все хотят петь.
Не вижу снов. Сны видят или те, у кого много свободного времени, или те, у кого стресс. У меня ни того, ни другого.
Последний раз «ого!» я сказал, когда прочитал «Гламораму». Ничего не открыв, Эллис создал библию гламура, где люди и вещи одинаковы, где между BMW последней модели и девушкой, сидящей в ней, — между ними нет разницы. И вещи даже больше, чем люди — они уже самодостаточны, а человеческое тело существует лишь для демонстрации этих вещей. А когда я читаю последний роман Пелевина или рассказы Толстой — я, конечно, отдаю им должное, но я не воспламеняюсь. Потому что вижу, как это сделано. Я сам писатель, я знаю, как делается современная литература — она создается за столом. С чем сравнить? Например, вы повар, и вам, скажем, подают тетерева в вишневых листьях — есть такое блюдо, я его умею готовить — или лобстера в коньяке. И через день вы его сами уже готовите.
Московский гламур — это новые голодные. Но это не голод по деньгам — а голод по вещам как абсолюту. 70 лет у нас, по выражению Бердяева, было изобилие идей и дефицит вещей. Сейчас, когда эти идеи умерли, их место заняли идеи вещей, то есть вместо марксизма сейчас — Kenzo и D&G. Но пока нет еще пресыщенности — а есть чувство легкой сытости. В глазах у всех — такая еще жажда, конечно. Это понятно: двадцать лет только прошло, это очень мало для такой огромной страны. И никого пока не рвет. В Европе тоже никого не рвет, но по другой причине — их вырвало в 68-м году, у них сейчас чистые желудки. И они уже не переедают.
Будни для меня отличаются от выходных только количеством машин на улицах. Но вообще-то я живу загородом.
Никогда не сообщу женщине, что она безвкусно одета, хотя и не люблю безвкусицу. Мне не хочется женщин обижать: они лучше мужчин — они впускают через себя жизнь, они не убили такое количество людей, как мы. Вот мужиков мне совсем не жалко.
Если мне интересен человек — очень быстро с ним сближусь. Я деликатный человек, но против всех этих поведенческих шор. Я не понимаю: как это так? В Америке не принято в глаза смотреть человеку. Это там даже чревато. Печально, что люди теряют непосредственность.
Я собственно в ледяной трилогии об этом говорю—показываю все как бы глазами братства света, которое ищет своих здесь. Но человечество все века было одинаково: люди боялись друг друга, и от этого великие войны, от этого изобретение адского оружия. Следствие — отчужденность.
Месяц назад зашел в метро — встречался с человеком, у которого не так много денег, чтобы подниматься. Метро не меняется: когда поезд стоит в туннеле — все, как и раньше, молчат. У меня в «Тридцатой любви Марины» она едет на завод с возлюбленным — поезд останавливается, молчание. Я помню это прекрасно. Человек, который начинал разговаривать — на него косились. Он что-то нарушал, и я понимаю что — вот эту разобщенность. Потому что она для этой толпы комфортна, а попытка контакта — это не комфортно. Это ужас современного человека. Марина говорит: почему молчим? Что мешает? Он, мудило полное, партийный, всерьез отвечает: Америка. Что мешает сейчас? Да в общем-то тоже самое.
Для меня главное, чтобы вещи были не противные на ощупь. Рубашка может быть с пальмами и с попугаями — не важно. Главное — чтоб не противная, с душой. Я как-то под Псковом на берегу озера нашел большой камень. Там лежал десяток камней, но мне понравился только один, я даже привез его в московскую квартиру. Я помню, как его поднял и понес до машины. Такие вещи я люблю — предметы, от которых идет тепло памяти.
Мне лучше покупать одежду в Берлине — я там все знаю, знаю, что мне нужно. Только не могу долго выбирать. И вообще не придаю одежде большого значения.
Часто вижу в европейских городах: идет пара — очень симпатичный парень, немного женственный, и такая, будем говорить, мало привлекательная, но сильная, мужеподобная жена. Женщина и мужчина поменялись местами. В Москве — то же самое. В Москве очень много инфантильных мужчин — и это естественно. Сюда попадают сильные люди из провинции, такие мачо — они тут зубами и локтями прорываются к пирогу, выгрызают место себе. А их дети — им уже нечего делать, дети лишь всем пользуются. Я очень хорошо помню 70-е, золотую молодежь — это были очень инфантильные ребята. Я сам был такой. Но после того, как я женился, я осознал себя.
Почему все таксисты изводят себя радио? Им легче нажать кнопку радио, чем выбрать диск. Самое ужасное — это выбор, потому что он зависит от тебя, от твоей воли. Когда выбираешь пластинку, вещь, человека даже — это ответственность. И ты наедине с собой в этот момент один. А не выбор чем хорош? Что выбирают за тебя — то есть ты чувствуешь себя ребенком, система выбора — она как бы мама твоя. Я рано понял идею выбора. В двадцать с чем-то лет я одновременно состоялся как и муж, и отец, и писатель. И мы сразу с Ирой стали самостоятельно жить — в военном городке, отец Иры военный был.
Никогда не буду голодать . Во‑первых, у меня две профессии: инженер-механик — я же закончил Институт нефти и газа, — и художник-оформитель. Во‑вторых, я неплохо готовлю.
Люблю белый цвет. Белые штаны люблю. У меня в квартире все белое: стены, диван, двери. И мало вещей. Это мне помогает соблюдать равновесие. Можно сказать, что я хочу уюта — я в общем-то уже не молодой человек, мне исполнилось недавно пятьдесят. Я хочу, чтобы каждое утро я мог заниматься работой в пространстве, которое считаю родным для себя, где живут родные люди. Но это в работе тишина хороша — вечером можно поехать к друзьям в ресторан. Есть в этом некая прелесть, когда общаешься в ресторане при общем оживленном гуле: бу-бу-бу-бу. Вот моя формула.
Если бы тюрьма улучшала качество письма — все бы писатели сидели. Мне один критик пожелал тюремного опыта. Только наивный человек может такое посоветовать. Это все равно, если бы я пожелал ему, как Белинскому, заразиться туберкулезом и научиться харкать кровью — чтобы как следует чувствовать литературу.
В профессии надо быть бомбой. Нельзя прилипать к чему-то уже сделанному — нужен взрыв, нужно расчистить себе место, и потом уже делать свое, новое.
Константин Сорокин - известный актер кино и театра, который играл в основном комедийные роли. В театре он сыграл более 150 ролей, а в кинематографе снялся в более 70 фильмов. Каждый раз его герои открывались по-новому перед зрителями, но всегда они смотрели на героев Константина Николаевича с удивлением и интересом. В личной жизни актеру не везло, хотя он нравился женщинам и мог легко их обольщать.
Детские годы
Сорокин Константин Николаевич родился третьего сентября 1908 года. Его родители никакого отношения к миру кинематографа не имели. Так, отец будущего актера, Николай Никанорович, работал простым литейщиком, а мама, Софья Михайловна, занималась домом и детьми. Но в 1918 году он стал сиротой и быстро перебрался из Пскова к своей тетке.
Увлечение чтением
Каждый день в детстве будущему актеру приходилось обманывать свою тетку, которая приютила его у себя, но с условием, что жить-то он может, но на еду ему не стоит надеяться. Поэтому пришлось мальчику не только учиться, но и работать на заводе. Но он уходил рано, говоря тетке, что идет на завод, а сам два часа каждый день проводил в библиотеке за чтением.
Всю свою жизнь Константин Сорокин читал много и любил это делать. У актера была отличная память, поэтому он легко мог процитировать любые тексты, даже философские или исторические.
Образование
Известно, что Константин Сорокин окончил фабрично-заводское училище при заводе «Красный судостроитель» города Ленинграда. После этого он поступил в частную театральную студию Николая Ходотова, а затем и успешно окончил ее в 1930 году.
Театральная карьера
Сразу же после окончания учебы в театральной студии Константин Сорокин, актер которого знает и любит вся страна, стал служить в театрах разных городов: Архангельска, Пскова и других. Так продолжалось в течение трех лет. За это время он смог сыграть примерно 150 ролей. Начиная с 1933 года Константин Николаевич становится актером мюзик-холла и театра миниатюр города Ленинграда. В 1942 году он переходит в театр-студию киноактера.
Кинематографическая карьера
В 1936 году началась кинематографическая биография Константина Сорокина. В киноленте «Дубровский» режиссера Александра Ивановского он сыграл Парамошку. После этого он каждый год снимался сразу в нескольких фильмах, но чаще всего эти роли были небольшие и эпизодические. Именно поэтому его считают мастером эпизода, так как актер Сорокин даже в своих небольших ролях был великолепен и талантлив: его невозможно было не заметить.
Вот поэтому чаще всего актер Константин Сорокин, биография которого насыщена событиями, играл в кино либо священников, либо небольшие роли спортсменов, либо часовых. И если в кино он все-таки был простым и смешным, то в жизни все знали его как мудрого человека, философа.
Многие режиссеры предлагали талантливому актеру лишь только роли в комедийных фильмах. В 1942 году в киноленте «Котовский» режиссера Александра Файнциммера артист Сорокин Константин сыграл молодого ординарца, который не желает расставаться со своим прекрасным чубом. А когда медсестра отрезает клок чуба, то он просто готов растерзать ее. Своих товарищей, которые обрили головы, он обзывает болванами, но только до тех пор, пока сам Котовский этого не услышит и не покажет ему свою голову. И тогда он тоже стрижется наголо.
В 1950 году талантливый и одаренный актер Сорокин снимается в киноленте «Щедрое лето» режиссера Бориса Барнета. После войны солдат Петр Середа возвращается домой, где, встретив ударницу труда Оксану Подпруженко, сразу же влюбляется. Вскоре Петр становится в этом колхозе бухгалтером, а его друг Назар - председателем. Но неожиданно Петр начинает ревновать Оксану к своему другу. В этой киноленте очаровательный актер Сорокин играл заведующего колхозной фермой Филиппа Федоровича Теслюка.
У Теслюка много дел, но интересна сцена, где он покупал быка-производителя. До актера этого быка специалисты держали на палках, а сам актер быстро и без палок приблизился к животному, хотя специалисты пытались его остановить. Режиссер вспоминал, что актер Сорокин никогда не давал совета, как его снимать, но каждый кадр с ним заставлял Бориса Васильевича смеяться.
В 1956 году талантливый актер Сорокин снимается в киноленте «Разные судьбы» режиссера Леонида Лукова. Вчерашние школьники Таня, Степа, Федя и Соня вступает во взрослую жизнь, но делают это по-разному. Таня выбирает красивого Федю, а затем изменяет ему с известным композитором. А Соня жертвует всем в своей жизни, оправляясь за Степой, которого отвергла Таня. В этой киноленте Константин Николаевич играет начальника отдела кадров Петра Петровича. Герой актера Сорокина дружит с директором большого завода, что позволяет ему властвовать над людьми.
В 1965 году Константин Сорокин снялся в известной киноленте «Стряпуха» режиссера Главный герой признается бойкой девушке Павлине в своей любви, не выбирая места и времени. Он получает половником по голове от девушки, и вскоре об этой истории узнали все на хуторе. Поэтому молодая казачка вынуждена была покинуть родной дом и отправиться в поле, где она устроилась стряпухой. Но вскоре туда же приезжает и влюбленный Степан Казанец.
Необычно и талантливо сыграл свою роль деда Сливы актер Сорокин. Необычная лирическая и комическая фигура получилась у актера. Он любит выпить, врать, а также не пропустит ни одну девушку. Часто он рассказывает своим односельчанам истории, в которые сложно не поверить. Но многие из них оказываются выдуманными самим дедом Сливой. Все сплетни в станице пускает именно дед Слива. Но в финале фильма его сплетни и истории уже оказываются никому не интересными.
Веселой оказалась роль актера Сорокина в киноленте «Опекун» режиссеров Альберта Мортчяна и Эдгара Ходжикяна. Этот фильм вышел на экраны в 1970 году. Главный герой Миша Короедов не желает ничего делать, но при этом мечтает получить от жизни все. Однажды он знакомится с симпатичной официанткой Любой, которая предлагает ему стать опекуном пожилой женщины, которая постоянно якобы болеет и вот-вот может умереть. Самое интересное, что у Антонины Ивановны нет родственником, и поэтому все свое хозяйство, а также дом на берегу моря она хочет оставить опекуну.
Михаил начинает ухаживать за бабушкой, но оказывается, что она увлекается спортом, заставляет его постоянно работать, а еще она почетный морж города. В этой киноленте талантливый актер Константин Сорокин сыграл самогонщика Митрия Прокопыча Самородова. К нему после разоблачения старухи обращаются Михаил и его друг. Они удивлены тем, что, переехав в однокомнатную квартиру, самогонщик взял с собой лишь только самогонный аппарат.
Работа на «Мосфильме»
В 1941 году Константин Сорокин, фильмы с которым знают и любят зрители, был зачислен в штат киностудии «Мосфильм». Известно, что талантливый актер, несмотря на то, что о нем очень мало информации, снялся в 75 кинолентах.
«Воздушный извозчик»
В 1943 году талантливый актер Сорокин снялся в киноленте «Воздушный извозчик»» режиссера Герберта Раппапорта. В начале войны летчик Баранов влюбляется в Наташу Куликову, которая только начинает свою деятельность как оперная певица. Иван Баранов немолод, но он все-таки познакомился с ней, когда был вынужден посадить самолет. Но мама девушки против этого брака, так как она считает, что лучшим мужем для дочери станет Светловидов, известный певец. Но мнение мамы неинтересно молодым и влюбленным людям.
Но когда начинается война, летчик Баранов просит, чтобы его перевели в истребители, но ему руководство отказывает. Когда же он перевозит боеприпасы, попадает в тыл к немцам, то, потеряв ориентацию из-за густого тумана, не может вылететь, и лишь только голос любимой женщину помогает ему в этой ситуации. В этой кинокартине актер Сорокин играет роль театрального администратора Задунайского. Он нагловат и не всегда предсказуем.
Задунайский из всех актеров выделяет тенора Анания Палыча, которого опекает и старается помочь в его любви к начинающей певице. Но у этого самого тенора уже есть большая толпа поклонниц. Чтобы спасти своего подопечного от всех назойливых девушек, он старается одеваться так, как оперный певец, чтобы они постоянно путали их.
Самая значительная роль актера
В середине шестидесятых годов, когда карьера известного и талантливого актера медленно приближалась к завершению, Константин Сорокин все еще надеялся на то, что в его кинематографической жизни что-то изменится и он перестанет играть лишь только комедийных героев. Именно поэтому в 1964 году он с удовольствием согласился на предложение режиссера Самсона Самсонова сняться в киноленте «Три сестры».
На этот раз актеру Сорокину досталось роль странного циника Чебутыкина, который был нежно привязан к трем сестрам. Во время съемок талантливый актер был счастлив. Впоследствии именно эту роль Константин Николаевич считал самой значительной в его жизни. Больше никто ему подобных ролей не предлагал.
Последняя роль
В 1975 году известный актер Сорокин сыграл свою последнюю роль в киноленте «Иван и Коломбина» режиссера Ивана Чечунова. Главный герой Иван Чепрасов возвращается из армии и сразу же приходит работать в автоколонну. Но начальник, видя, что парень молодой, решает ему дать старый и разваленный автомобиль, который уже никто не желает ремонтировать. Эту машину между собой шоферы называют «коломбиной».
Именно эта самая «коломбина» и стала проверкой для молодого шофера, где проявились все черты его характера. В этом фильме Константину Николаевичу досталась роль Егорыча.
Личная жизнь
Известно, что Константин Сорокин, личная жизнь которого всегда интересна зрителям, умел красиво очаровывать женщин, но при этом он всегда был верным и порядочным по отношению к ним. Считалось, что талантливый актер очень обходителен по отношению к дамам, и даже существовало мнение о том, что у него было повышенное внимание к ним.
Отношения в браке у него не сложились. Но свою дочь он любил безумно. И несмотря на то что он был одинок, в новый брак он не спешил вступить.
Умер актер в середине мая 1981 года в Москве. Причиной его смерти стал инфаркт миокарда. Похоронен талантливый и известный актер Константин Сорокин тоже в Москве.
О чем
эти книги
5 февраля Владимир Сорокина был удостоен премии "НОС-2017". Впервые в истории премии одновременно с этим Сорокин обогнал конкурентов в интернет-голосовании, получив и "Приз читательских симпатий". Если вы еще не успели познакомиться с его талантливой прозой — сейчас самое время.
Купить
Владимир Сорокин
Отношения человечества и книги, вывернутые наизнанку: после Нового Средневековья и Второй исламской революции книги больше не читают. Их бережно хранят за семью замками. Но люди придумывают опасный бизнес: готовить на огне из редких бумажных книг вкуснейшие блюда. Необычная профессия главного героя — шефа-подпольщика, романтика, профессионала своего дела, предлагает нам по-другому посмотреть на привычные печатные экземпляры книг. Роман Сорокина можно прочесть как эпитафию бумажной литературе — и как гимн ее вечной жизни.
Купить
Владимир Сорокин
Сборник короткой прозы Владимира Сорокина "Моноклон" написан почти в реалистической манере. События: расстрел в супермаркете, зачистка в коттеджном поселке, нападение на ветерана госбезопасности под звуки марша юных патриотов на Ленинском проспекте — происходят в привычных декорациях и едва выходят за рамки возможного. Углубляясь в подсознание сотрудницы издательства, ветерана, директора магазина, губернатора, писатель исследует новые социальные роли в России двухтысячных и новые оттенки в отношениях с прошлым. Несмотря на попытки усыпить, переиначить или просто забыть его, оно в любую минуту может оказаться совсем близко, огромное и чудовищное, как доисторический ящер.
Купить
Владимир Сорокин
Клоны великих писателей корчатся в мучительном скрипт-процессе, Большой театр до потолка залит нечистотами, Сталин и Хрущев — любовники, история ХХ века вывернута наизнанку. В самом провокационном романе Владимира Сорокина, закрепившем за ним титул классика постмодернизма, низвергнуты все кумиры. Впрочем, одна святыня остается непопранной: разрушая привычные представления о норме и переворачивая все с ног на голову, Сорокин и здесь провозглашает сакральный статус литературы.
Купить
Владимир Сорокин
Красавица Марина преподает музыку, спит с девушками, дружит с диссидентами, читает запрещенные книги и ненавидит Советский Союз. С каждой новой возлюбленной она все острее чувствует свое одиночество и отсутствие смысла в жизни. Только любовь к секретарю парткома, внешне двойнику великого антисоветского писателя, наконец приводит ее к гармонии — Марина растворяется в потоке советских штампов, теряя свою идентичность.
Роман Владимира Сорокина "Тридцатая любовь Марины", написанный в 1982–1984 гг., — точная и смешная зарисовка из жизни андроповской Москвы, ее типов, нравов и привычек, но не только. В самой Марине виртуозно обобщен позднесоветский человек, в сюжете доведен до гротеска выбор, стоявший перед ним ежедневно. В свойственной ему иронической манере, переводя этическое в плоскость эстетического, Сорокин помогает понять, как устроен механизм отказа от собственного я.