Сулла луций корнелий. Луций корнелий сулла - римский полководец и диктатор

Пер­вым, кто из пол­ко­вод­цев и государ­ст­вен­ных дея­те­лей Рима сумел исполь­зо­вать новую рим­скую армию для борь­бы и победы над сво­и­ми поли­ти­че­ски­ми про­тив­ни­ка­ми, для захва­та еди­но­лич­ной вла­сти, - был Сул­ла. Про это­го чело­ве­ка вра­ги гово­ри­ли, что в его душе лев ужи­ва­ет­ся с лиси­цей, при­чем лиси­ца опас­нее льва, он же сам в заготов­лен­ной им зара­нее эпи­та­фии велел напи­сать: « Никто на све­те не сде­лал так мно­го добра сво­им дру­зьям и так мно­го зла сво­им вра­гам» .

Луций Кор­не­лий Сул­ла про­ис­хо­дил из ста­рин­но­го пат­ри­ци­ан­ско­го рода. Одна­ко это был дав­но обед­нев­ший род; Сул­ла в ран­ней моло­до­сти даже не имел соб­ст­вен­но­го дома - что в Риме счи­та­лось при­зна­ком край­ней бед­но­сти - и, как пишет Плу­тарх, « ютил­ся у чужих, сни­мая за неболь­шую пла­ту поме­ще­ние, чем ему впо­след­ст­вии коло­ли гла­за» . Тем не менее свою моло­дость он про­вел доволь­но бур­но: в обще­стве акте­ров, в пирах и раз­вле­че­ни­ях. К воен­ной служ­бе - что было обыч­ным путем про­дви­же­ния моло­дых ноби­лей - по лест­ни­це почет­ных долж­но­стей - он при­сту­пил срав­ни­тель­но позд­но, но зато его воен­ная карье­ра раз­ви­ва­лась чрез­вы­чай­но быст­ро и успеш­но.

Назна­чен­ный кве­сто­ром к Марию в его пер­вое кон­суль­ство, Сул­ла вме­сте с ним отпра­вил­ся в Афри­ку, на вой­ну с нуми­дий­ским царем Югур­той. До того как коман­до­ва­ние в этой войне пере­шло в руки Мария, воен­ные дей­ст­вия шли крайне неудач­но, а ино­гда даже и позор­но для Рим­ско­го государ­ства: Югур­те не раз уда­ва­лось под­ку­пать рим­ских вое­на­чаль­ни­ков. Пред­ше­ст­вен­ник Мария - ари­сто­крат и опыт­ный пол­ко­во­дец Квинт Цеци­лий Метелл, - хоть и ока­зал­ся непод­куп­ным, тем не менее с.31 тоже не сумел дове­сти борь­бу до побед­но­го кон­ца. В успеш­ном ходе вой­ны под руко­вод­ст­вом Мария нема­лую роль сыг­рал его кве­стор Сул­ла. Он ока­зал­ся храб­рым офи­це­ром и лов­ким дипло­ма­том. Напри­мер, Сул­ле уда­лось заво­е­вать дове­рие царя Бок­ха , при­хо­див­ше­го­ся Югур­те тестем. Это обсто­я­тель­ство име­ло решаю­щее зна­че­ние.

Когда Югур­та, гони­мый воен­ны­ми неуда­ча­ми, вынуж­ден был искать при­бе­жи­ща у сво­е­го тестя, Бокх вызвал к себе Сул­лу, пообе­щав ему выдать закля­то­го вра­га рим­лян. Сул­ла сме­ло пошел на риск, кото­рый состо­ял в том, что Бокх, запо­лу­чив в свои руки и Югур­ту, и Сул­лу, мог не толь­ко не выпол­нить сво­е­го обе­ща­ния, но и посту­пить диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­ным обра­зом. И дей­ст­ви­тель­но, Бокх доволь­но дол­го коле­бал­ся, взве­ши­вал все « за» и « про­тив» , но, нако­нец, посту­пил по-сво­е­му « чест­но» : из двух пре­да­тельств пред­по­чел то, кото­рое было заду­ма­но рань­ше и кото­рое, види­мо, сули­ло ему более спо­кой­ное и « гаран­ти­ро­ван­ное» буду­щее, т. е. решил выдать рим­ля­нам Югур­ту .

Еще в древ­но­сти счи­та­лось, что имен­но с это­го момен­та воз­ник­ли непри­яз­нен­ные отно­ше­ния меж­ду Мари­ем и Сул­лой, ибо Марий ни с кем не хотел делить­ся сво­им три­ум­фом. Непри­яз­нен­ные отно­ше­ния пере­шли в откры­тую враж­ду, когда в ходе Союз­ни­че­ской вой­ны моло­дой и удач­ли­вый пол­ко­во­дец Сул­ла затмил сво­и­ми успе­ха­ми не толь­ко былую воен­ную сла­ву Мария, победив­ше­го Югур­ту, но и - что гораздо суще­ст­вен­нее - недав­нюю сла­ву победи­те­ля ким­вров и тев­то­нов. Плу­тарх гово­рит о том, что эта враж­да, « столь незна­чи­тель­ная и по-дет­ски мелоч­ная в сво­их исто­ках» , при­ве­ла в даль­ней­шем « к тира­нии и пол­но­му рас­строй­ству дел в государ­стве» .

На кон­суль­ских выбо­рах 89 г. Сул­ла и вме­сте с ним Квинт Пом­пей (фигу­ра мало­за­мет­ная) были избра­ны кон­су­ла­ми. Обста­нов­ка в Риме - как внут­рен­няя, так и внеш­няя - была чрез­вы­чай­но слож­ной. Во-пер­вых, еще не кон­чи­лась Союз­ни­че­ская вой­на. Одна­ко эта вой­на уже не счи­та­лась глав­ной опас­но­стью: после ряда круп­ных пора­же­ний и гибе­ли наи­бо­лее талант­ли­вых с.32 руко­во­ди­те­лей дело ита­ли­ков в прин­ци­пе было про­иг­ра­но. Если же гово­рить об опас­но­стях внеш­них, то гораздо более серь­ез­ную угро­зу для рим­ско­го могу­ще­ства пред­став­ля­ли в то вре­мя враж­деб­ные дей­ст­вия Мит­рида­та, царя Пон­та.

Мит­ридат VI Евпа­тор был, несо­мнен­но, одним из самых дав­них и опас­ных вра­гов рим­лян. Выдаю­щий­ся государ­ст­вен­ный дея­тель, чело­век раз­но­сто­рон­них талан­тов, он сла­вил­ся и сво­ей физи­че­ской силой и умст­вен­ны­ми спо­соб­но­стя­ми. Не полу­чив ника­ко­го спе­ци­аль­но­го обра­зо­ва­ния, он вла­дел, тем не менее, 22 язы­ка­ми, писал труды по есте­ствен­ной исто­рии, забо­тил­ся о раз­ви­тии наук и искусств. Вме­сте с тем он был жесток и кова­рен, как и подо­ба­ет восточ­но­му дес­поту.

Бла­го­да­ря дипло­ма­ти­че­ским акци­ям и пря­мым воен­ным захва­там Мит­ридат рас­ши­рил гра­ни­цы сво­их вла­де­ний и создал круп­ное Пон­тий­ское государ­ство. Он заво­е­вал Кол­хиду, под­чи­нил Бос­пор­ское цар­ство, где его вой­ска­ми было подав­ле­но круп­ное вос­ста­ние под руко­вод­ст­вом Сав­ма­ка. Мит­ридат заклю­чил союз с армян­ским царем Тиг­ра­ном и под­дер­жи­вал дру­же­ские отно­ше­ния с пле­ме­на­ми ски­фов, бастар­нов и фра­кий­цев.

В самый раз­гар Союз­ни­че­ской вой­ны, вос­поль­зо­вав­шись тем обсто­я­тель­ст­вом, что рим­ские силы были ско­ва­ны необ­хо­ди­мо­стью вести воен­ные дей­ст­вия в самой Ита­лии, Мит­ридат, одер­жав победу над Вифи­ни­ей, вторг­ся на терри­то­рию рим­ской про­вин­ции Азия .

Хотя гос­под­ство рим­лян над этой про­вин­ци­ей было срав­ни­тель­но непро­дол­жи­тель­ным (око­ло 50 лет), они успе­ли заслу­жить - глав­ным обра­зом бла­го­да­ря дея­тель­но­сти сво­их ростов­щи­ков и пуб­ли­ка­нов - лютую нена­висть насе­ле­ния. Поэто­му Мит­рида­та встре­ти­ли как осво­бо­ди­те­ля. Навстре­чу ему высы­ла­лись послы; граж­дане, оде­тые в празд­нич­ные одеж­ды, при­вет­ст­во­ва­ли его, назы­вая новым Дио­ни­сом, отцом и спа­си­те­лем Азии. Кон­су­ляр Маний Акви­лий, послан­ный в Малую Азию в каче­стве пол­но­моч­но­го пред­ста­ви­те­ля Рима, был схва­чен и выдан Мит­рида­ту. Послед­ний при­ду­мал для него изощ­рен­ную пыт­ку: Мания Акви­лия про­ве­ли пешим по всем горо­дам и селе­ни­ям Малой Азии; он был обя­зан выкри­ки­вать свое имя и зва­ние, а тол­пы наро­да, с.33 при­вле­чен­ные этим зре­ли­щем, изде­ва­лись над ним. Когда его, нако­нец, при­ве­ли в Пер­гам, то каз­ни­ли таким обра­зом: ему вли­ли в гор­ло рас­плав­лен­ное золо­то, чтобы навек удо­вле­тво­рить столь свой­ст­вен­ное рим­ля­нам коры­сто­лю­бие.

В Эфе­се Мит­ридат издал при­каз, соглас­но кото­ро­му во всех горо­дах и селе­ни­ях Малой Азии в один опре­де­лен­ный день долж­ны быть умерщ­вле­ны все живу­щие там рим­ские граж­дане. И сно­ва нена­висть к рим­ля­нам ока­за­лась настоль­ко вели­ка, что этот бес­при­мер­ный при­каз жите­ли Малой Азии выпол­ни­ли неукос­ни­тель­но. В один день было пере­би­то до 80 тысяч (по дру­гим дан­ным, чуть ли не 150 тысяч) рим­ских граж­дан.

Из Малой Азии Мит­ридат, окры­лен­ный сво­и­ми успе­ха­ми, напра­вил вой­ска на Бал­кан­ский полу­ост­ров для захва­та Гре­ции. Таким обра­зом, рим­ляне сто­я­ли перед вполне реаль­ной угро­зой - быть вытес­нен­ны­ми из стран элли­ни­сти­че­ско­го Восто­ка. Это озна­ча­ло бы пол­ный крах рим­ской поли­ти­ки и даже рим­ско­го вли­я­ния в восточ­ной части Сре­ди­зем­но­мо­рья.

Не менее слож­ным и напря­жен­ным ока­за­лось в том же году внут­рен­нее поло­же­ние Рима. Чрез­вы­чай­но обост­ри­лись отно­ше­ния меж­ду сенат­ски­ми кру­га­ми и про­тив­ни­ка­ми сена­та. К послед­ним при­над­ле­жа­ла зна­чи­тель­ная часть всад­ни­че­ства и так назы­вае­мые популя­ры, т. е. те, кто под лозун­га­ми защи­ты прав и инте­ре­сов « наро­да» высту­пал про­тив сенат­ской оли­гар­хии. При­чем одним из наи­бо­лее ост­рых вопро­сов, вокруг кото­ро­го и раз­вер­ну­лась оже­сто­чен­ная борь­ба, ока­зал­ся вопрос о пред­сто­я­щей войне с Мит­рида­том. В сохра­не­нии восточ­ных вла­де­ний, конеч­но, были заин­те­ре­со­ва­ны и сенат­ские и всад­ни­че­ские кру­ги. Но они были заин­те­ре­со­ва­ны по-раз­но­му. Если для сена­то­ров сохра­не­ние вли­я­ния и терри­то­рий на Восто­ке было глав­ным обра­зом про­бле­мой пре­сти­жа Рим­ско­го государ­ства, то для всад­ни­ков, высту­пав­ших, как извест­но, в роли ростов­щи­ков и пуб­ли­ка­нов, дело обсто­я­ло про­ще и кон­крет­нее: речь для них шла об источ­ни­ках дохо­да. Перед мно­ги­ми из них вста­вал страш­ный при­зрак нище­ты и разо­ре­ния.

На фоне этих собы­тий совер­шен­но неожидан­ный пово­рот, совер­шен­но новый аспект при­об­ре­ло сопер­ни­че­ство меж­ду Мари­ем и Сул­лой, носив­шее до сих пор сугу­бо лич­ный харак­тер. Как толь­ко что избран­ный кон­сул с.34 и уже заре­ко­мен­до­вав­ший себя пер­во­класс­ным пол­ко­вод­цем, Сул­ла ока­зал­ся глав­ным и наи­бо­лее бес­спор­ным кан­дида­том на пост коман­ду­ю­ще­го в войне про­тив Мит­рида­та. Но вме­сте с тем он был уже доста­точ­но изве­стен как без­услов­ный сто­рон­ник сена­та и враг вся­ких демо­кра­ти­че­ских реформ и тен­ден­ций. Поэто­му его кан­дида­ту­ра не устра­и­ва­ла ни всад­ни­ков, ни популя­ров.

Одна­ко про­ти­во­по­ста­вить ему сле­до­ва­ло чело­ве­ка с доста­точ­но гром­ким име­нем. Таким чело­ве­ком в это вре­мя мог быть лишь Гай Марий. Прав­да, как уже гово­ри­лось, его репу­та­ция непо­беди­мо­го пол­ко­во­д­ца в послед­ние годы несколь­ко померк­ла. Да и его поли­ти­че­ская репу­та­ция - а он начи­нал свою карье­ру как став­лен­ник рим­ско­го плеб­са, рим­ской « демо­кра­тии» - тоже была силь­но под­мо­че­на: несколь­ко лет назад, когда его сто­рон­ни­ки - народ­ный три­бун Сатур­нин и пре­тор Глав­ция - воз­гла­ви­ли откры­тое вос­ста­ние про­тив сена­та, он изме­нил им и пода­вил вос­ста­ние воору­жен­ной силой. Нако­нец, поми­мо все­го про­че­го, Марий был уже стар, ему шел шесть­де­сят вось­мой год, и хотя он еже­днев­но зани­мал­ся воен­ны­ми упраж­не­ни­я­ми на Мар­со­вом поле наряду с рим­ской моло­де­жью, тем не менее его груз­ность и непо­во­рот­ли­вость слу­жи­ли пред­ме­том насме­шек. Но все же Марий ока­зал­ся един­ст­вен­ной кан­дида­ту­рой, кото­рую мож­но было про­ти­во­по­ста­вить Сул­ле. Таким обра­зом, воз­ник блок всад­ни­ков и популя­ров, направ­лен­ный про­тив сена­та, а лич­ное сопер­ни­че­ство меж­ду Мари­ем и Сул­лой пере­рос­ло в борь­бу мари­ан­цев и сул­лан­цев, кото­рая при­ве­ла в конеч­ном сче­те к кро­во­про­лит­ной граж­дан­ской войне.

Суль­пи­ций Руф, народ­ный три­бун 88 г., высту­пав­ший в дан­ном слу­чае как гла­ва анти­се­нат­ской оппо­зи­ции, внес в народ­ное собра­ние ряд зако­но­про­ек­тов. Во-пер­вых, пред­ла­га­лось вер­нуть всех изгнан­ных в 100 г. из Рима в свя­зи с дви­же­ни­ем Сатур­ни­на. Затем - и это был пря­мой удар по сена­ту - ста­вил­ся вопрос об исклю­че­нии из сена­та всех, кто имел более 2 тыс. дена­ри­ев дол­га (а таких сена­то­ров было нема­ло!). И, нако­нец, Суль­пи­ций Руф пред­ла­гал всех « новых граж­дан» т. е. ита­ли­ков, полу­чив­ших ныне граж­дан­ские пра­ва, рас­пре­де­лить по всем 35 три­бам (а не толь­ко по 8, как до сих пор), что, конеч­но, рез­ко меня­ло соот­но­ше­ние сил в народ­ном собра­нии.

с.35 Зако­но­про­ек­ты Суль­пи­ция Руфа, несмот­ря на про­ти­во­дей­ст­вие сена­та, были при­ня­ты. Тогда, опи­ра­ясь на сво­их сто­рон­ни­ков и на вете­ра­нов Мария, он про­во­дит через коми­ции новое пред­ло­же­ние: Марию при­сва­и­ва­ет­ся про­кон­суль­ская власть, и он вме­сто Сул­лы назна­ча­ет­ся коман­ду­ю­щим в пред­сто­я­щей войне с Мит­рида­том.

Сул­ла еще до нача­ла голо­со­ва­ния - он, веро­ят­но, пред­видел небла­го­при­ят­ный для себя исход - поки­нул Рим и спеш­но отпра­вил­ся в город Нолу, где сто­я­ли навер­бо­ван­ные им для похо­да на Восток вой­ска. Вско­ре сюда при­бы­ли послан­ные Суль­пи­ци­ем воен­ные три­бу­ны, кото­рым пору­ча­лось при­нять вой­ско и при­ве­сти его к Марию.

Одна­ко Сул­ла сумел их опе­редить. Вой­ско вовсе не жела­ло пере­ме­ны коман­до­ва­ния, тем более что вои­нам дали понять: новый пол­ко­во­дец, несо­мнен­но, набе­рет новых сол­дат и тем самым лишит их надежд на бога­тую добы­чу, кото­рую сулил нетя­же­лый и без­услов­но победо­нос­ный поход на Восток. Поэто­му на бур­ной сол­дат­ской сход­ке послан­цев Суль­пи­ция поби­ли кам­ня­ми, а от Сул­лы вой­ско потре­бо­ва­ло вести его на Рим. Это было нечто неслы­хан­ное, небы­ва­лое, мно­гие коман­ди­ры в ужа­се отка­за­лись при­нять уча­стие в бра­то­убий­ст­вен­ной войне, но Сул­ла - хотя и не без неко­то­рых коле­ба­ний - дви­нул армию на Рим .

По доро­ге его два­жды пыта­лись оста­но­вить послан­цы сена­та (их напра­ви­ли под дав­ле­ни­ем Суль­пи­ция и Мария), но Сул­ла, гро­мо­глас­но заявив, что он высту­па­ет про­тив тира­нов, про­дол­жал дви­гать­ся к Риму. Суль­пи­ций Руф и Марий пыта­лись орга­ни­зо­вать обо­ро­ну, послед­ний обра­тил­ся за помо­щью даже к рабам, но, как рас­ска­зы­ва­ет Плу­тарх, к нему при­со­еди­ни­лось все­го лишь трое . Пре­одолев сопро­тив­ле­ние отдель­ных отрядов и почти нево­ору­жен­ной тол­пы, кото­рая толь­ко мог­ла осы­пать всту­паю­щее в Рим вой­ско гра­дом чере­пи­цы и кам­ней с крыш домов, Сул­ла взял город. Впер­вые за всю свою мно­го­ве­ко­вую исто­рию Рим был взят рим­ски­ми же вой­ска­ми!

с.36 Сра­зу же нача­лись жесто­кие репрес­сии. Сул­ла, созвав сенат, осудил на смерть несколь­ко чело­век, в том чис­ле Мария и Суль­пи­ция Руфа. Суль­пи­ций, пре­дан­ный сво­им рабом, был убит, при­чем Сул­ла сна­ча­ла в награ­ду осво­бо­дил это­го раба, а затем при­ка­зал сбро­сить его со ска­лы за пре­да­тель­ство. За голо­ву Мария назна­ча­лась осо­бо круп­ная награ­да, но ему уда­лось бежать. Мно­гие мари­ан­цы, хотя и не при­го­во­рен­ные к смер­ти, тоже вынуж­де­ны были бежать, опа­са­ясь, не без осно­ва­ния, за жизнь.

Рас­пра­вив­шись с глав­ны­ми из сво­их поли­ти­че­ских про­тив­ни­ков, Сул­ла при­сту­пил к государ­ст­вен­ным рефор­мам. Все зако­ны Суль­пи­ция Руфа были отме­не­ны, три­бут­ные коми­ции - наи­бо­лее демо­кра­тич­ный вид народ­ных собра­ний в Риме - ото­дви­ну­ты на зад­ний план по срав­не­нию с собра­ни­я­ми по цен­ту­ри­ям, где, как извест­но (еще со вре­мен Сер­вия Тул­лия!), зажи­точ­ные граж­дане поль­зо­ва­лись решаю­щим пре­иму­ще­ст­вом при голо­со­ва­нии. Вооб­ще роль наи­бо­лее демо­кра­ти­че­ских эле­мен­тов рим­ско­го государ­ст­вен­но­го устрой­ства силь­но при­ни­жа­лась и огра­ни­чи­ва­лась: народ­ные три­бу­ны не име­ли теперь пра­ва обра­щать­ся со сво­и­ми зако­но­про­ек­та­ми непо­сред­ст­вен­но к коми­ци­ям, а тре­бо­ва­лась пред­ва­ри­тель­ная санк­ция сена­та. Это, конеч­но, был удар, нано­си­мый одновре­мен­но и само­сто­я­тель­но­сти коми­ций, и неза­ви­си­мо­сти три­бу­на­та. Зато, несо­мнен­но, уси­ли­ва­лась руко­во­дя­щая роль сена­та, состав кото­рой уве­ли­чи­вал­ся вдвое и дово­дил­ся до 600 чело­век. Само собой разу­ме­ет­ся, что новые сена­то­ры вер­бо­ва­лись глав­ным обра­зом из сто­рон­ни­ков Сул­лы.

Про­во­дя все эти рефор­мы, Сул­ла вынуж­ден был спе­шить. Бли­жай­шая и неот­лож­ная зада­ча, от кото­рой зави­се­ло все его буду­щее, заклю­ча­лась в дру­гом. Он был обя­зан в крат­чай­ший срок опла­тить век­сель, выдан­ный им сво­им сол­да­там, - обес­пе­чить удач­ный поход, победу, бога­тую добы­чу. Поэто­му он задер­жал­ся в Риме толь­ко до новых кон­суль­ских выбо­ров.

Одна­ко исход этих выбо­ров был для Сул­лы не вполне бла­го­при­я­тен. Если одним из кон­су­лов он сумел про­ве­сти сво­е­го явно­го сто­рон­ни­ка Гнея Окта­вия, то на вто­рое место про­шел кан­дидат, для него весь­ма мало при­ем­ле­мый, - Луций Кор­не­лий Цин­на. И хотя Цин­на сра­зу же и при свиде­те­лях поклял­ся в вер­но­сти с.37 поряд­кам, уста­нов­лен­ным Сул­лой, тот еще не успел уехать из Рима, как Цин­на уже начал - конеч­но, не сво­и­ми рука­ми - гото­вить обви­не­ние и судеб­ное дело про­тив Сул­лы. Но Сул­ле было не до того, он боль­ше уже не мог меш­кать и пото­му, как иро­ни­че­ски заме­ча­ет Плу­тарх, « поже­лав и судьям и обви­ни­те­лям доб­ро­го здра­вия» , Сул­ла отбыл на вой­ну с Мит­рида­том .

Сра­зу же после его отъ­езда поло­же­ние в Риме изме­ни­лось самым реши­тель­ным обра­зом. Цин­на, искав­ший себе опо­ру в « новых граж­да­нах» (а по неко­то­рым дан­ным даже полу­чив­ший из этих кру­гов взят­ку в 300 талан­тов ), внес зако­но­про­ект, повто­ряв­ший анну­ли­ро­ван­ный lex Sul­pi­cia, о рас­пре­де­ле­нии новых граж­дан по 35 три­бам. Кро­ме того, пред­ла­га­лось вер­нуть в Рим всех тех, кто при Сул­ле был при­знан вра­гом наро­да и изгнан из горо­да.

Вто­рой кон­сул Гней Окта­вий и сенат вос­про­ти­ви­лись про­веде­нию этих зако­но­про­ек­тов. Народ­ное собра­ние про­те­ка­ло бур­но. Сто­рон­ни­ки Цин­ны заня­ли форум, имея при себе спря­тан­ные кин­жа­лы, и с кри­ком тре­бо­ва­ли допу­ще­ния новых граж­дан во все три­бы. Но и сто­рон­ни­ки Окта­вия тоже яви­лись воору­жен­ны­ми. На фору­ме про­изо­шло насто­я­щее сра­же­ние, в резуль­та­те кото­ро­го одер­жа­ли верх сто­рон­ни­ки Окта­вия и сена­та. Цин­на сде­лал отча­ян­ную попыт­ку собрать и воору­жить рабов. Когда из это­го ниче­го не вышло, ему при­шлось бежать из горо­да. Сенат при­нял реше­ние лишить его кон­суль­ско­го зва­ния и даже граж­дан­ских прав, как чело­ве­ка, кото­рый, будучи кон­су­лом, оста­вил город, нахо­див­ший­ся в угро­жа­е­мом поло­же­нии, на про­из­вол судь­бы и, кро­ме того, обе­щал сво­бо­ду рабам.

Одна­ко все эти собы­тия были лишь нача­лом борь­бы. Цин­на отнюдь не пал духом, но, про­явив боль­шую энер­гию, объ­ез­жал ита­лий­ские горо­да, жите­ли кото­рых недав­но полу­чи­ли пра­ва граж­дан­ства. Здесь он соби­рал сред­ства и вер­бо­вал вой­ска. Рим­ская армия, сто­яв­шая в Капуе, пере­шла на его сто­ро­ну. Тем вре­ме­нем вер­нул­ся из сво­е­го изгна­ния (из Афри­ки) Марий. Он выса­дил­ся в Этру­рии и, объ­ез­жая в свою оче­редь этрус­ские горо­да и обе­щая им так­же граж­дан­ские пра­ва, сумел с.38 навер­бо­вать доволь­но круп­ный отряд (до 6 тыс. чел.). После это­го Цин­на и Марий объ­еди­ни­ли свои силы, дви­ну­лись на Рим и раз­би­ли лагерь невда­ле­ке от горо­да.

Так как под­воз про­до­воль­ст­вия в Рим был отре­зан, насе­ле­ние нача­ло голо­дать. Цин­на сно­ва обра­тил­ся к рабам, обе­щая им сво­бо­ду. На сей раз боль­шое чис­ло рабов пере­бе­жа­ло к нему. Вой­ско, кото­рым рас­по­ла­гал Окта­вий, тоже ока­за­лось не совсем надеж­ным. В этой ситу­а­ции сенат при­нял реше­ние напра­вить посоль­ство к Цинне для пере­го­во­ров. Одна­ко послы вер­ну­лись ни с чем, так как они не зна­ли, что им сле­ду­ет отве­тить на вопрос Цин­ны: яви­лись ли они к нему как к кон­су­лу или как к част­но­му лицу? Через неко­то­рое вре­мя к Цинне было направ­ле­но новое посоль­ство, кото­рое обра­ти­лось к нему уже как к кон­су­лу и про­си­ло лишь об одном - чтобы он дал клят­ву не про­из­во­дить рез­ни.

Пере­го­во­ры про­ис­хо­ди­ли в при­сут­ст­вии Мария. Он сто­ял воз­ле крес­ла Цин­ны и не про­из­нес ни одно­го сло­ва. Сам Цин­на наот­рез отка­зал­ся при­не­сти клят­ву, но ска­зал, что по сво­ей воле не будет вино­вен в убий­стве хотя бы одно­го чело­ве­ка. Попут­но он доба­вил, чтобы Окта­вий не попа­дал­ся ему на гла­за, а то с ним может что-нибудь про­изой­ти и поми­мо воли само­го Цин­ны. Сенат при­нял все усло­вия и пред­ло­жил Цинне и Марию всту­пить в город. Но так как Марий с мрач­ной иро­ни­ей заме­тил, что для изгнан­ни­ков нет досту­па в город, то народ­ные три­бу­ны немед­лен­но анну­ли­ро­ва­ли его изгна­ние (как и всех про­чих, изгнан­ных в кон­суль­ство Сул­лы) .

Бли­жай­шие собы­тия пока­за­ли, что опа­се­ния сена­та были не напрас­ны. Как толь­ко вой­ско Цин­ны и Мария всту­пи­ло в город, нача­лась страш­ная рез­ня, сопро­вож­да­е­мая раз­граб­ле­ни­ем иму­ще­ства сул­лан­цев. Сол­да­ты Мария уби­ва­ли всех, на кого он ука­зы­вал рукой, и даже тех, на чьи покло­ны он не отве­чал. Гней Окта­вий, кото­рый, несмот­ря на зло­ве­щее пред­у­преж­де­ние Цин­ны, отка­зал­ся поки­нуть город, был убит, и его голо­ва - впер­вые в исто­рии Рима голо­ва рим­ско­го кон­су­ла - была выстав­ле­на на фору­ме перед ора­тор­ской три­бу­ной. Цин­на так­же весь­ма свое­об­раз­но отбла­го­да­рил тех рабов, кото­рые, по его при­зы­ву, пере­бе­жа­ли к нему, когда с.39 он ещё сто­ял лаге­рем у Стен Рима: как-то ночью, когда рабы спа­ли, он окру­жил их отрядом, состо­я­щим из гал­лов, и всех пере­бил. Аппи­ан, сооб­щаю­щий об этом фак­те, с удо­вле­тво­ре­ни­ем заклю­ча­ет: рабы полу­чи­ли долж­ное воз­мездие за про­яв­лен­ное ими нару­ше­ние вер­но­сти сво­им гос­по­дам .

Рез­ня про­дол­жа­лась око­ло неде­ли. Затем насту­пи­ло неко­то­рое зати­шье, в горо­де уста­нав­ли­вал­ся порядок. Вско­ре про­шли кон­суль­ские выбо­ры. Кон­су­ла­ми на 86 г. ока­за­лись избра­ны Марий и Цин­на. Для Мария это было седь­мое - но и послед­нее - кон­суль­ство. Бук­валь­но через несколь­ко дней после сво­е­го избра­ния он умер.

Все зако­ны Сул­лы были отме­не­ны. Новые граж­дане рас­пре­де­ля­лись по 35 три­бам. Про­во­ди­лась частич­ная кас­са­ция дол­гов, при­сту­пи­ли к орга­ни­за­ции коло­нии в Капуе, кото­рую еще хотел выве­сти Гай Гракх. Нако­нец, было при­ня­то реше­ние о том, чтобы лишить Сул­лу прав коман­ду­ю­ще­го и на вой­ну с Мит­рида­том направ­лял­ся Луций Вале­рий Флакк, избран­ный кон­су­лом (на осво­бо­див­ше­е­ся место Мария).

Как же раз­ви­ва­лись за это вре­мя собы­тия на восточ­ном теат­ре вой­ны? Когда Сул­ла еще пере­прав­лял­ся со сво­им вой­ском в Гре­цию, поло­же­ние Мит­рида­та и его успе­хи пре­взо­шли вся­кое ожида­ние. Он вла­дел Вифи­ни­ей и Кап­па­до­ки­ей, отнял про­вин­цию Азию у рим­лян, один из его сыно­вей управ­лял основ­ны­ми вла­де­ни­я­ми в Пон­те и на Бос­по­ре, дру­гой же сын - Ари­а­рат - с боль­шой арми­ей поко­рял Фра­кию и Македо­нию. Пол­ко­во­дец Мит­рида­та Архе­лай под­чи­нил Киклад­ские ост­ро­ва, Эвбею и опе­ри­ро­вал на терри­то­рии Гре­ции. Афи­на­ми управ­лял фак­ти­че­ский став­лен­ник царя - тиран Ари­сти­он.

Сул­ла, выса­див­шись в 87 г. в Эпи­ре, совер­шил оттуда пере­ход в Бео­тию. Затем он при­сту­пил к оса­де Афин. Велись под­ко­пы, стро­и­лись осад­ные маши­ны, и так как стро­и­тель­но­го мате­ри­а­ла не хва­та­ло, Сул­ла не поща­дил свя­щен­ные рощи Ака­де­мии и Ликея: они были выруб­ле­ны. Нуж­да­ясь в день­гах, он посы­лал сво­их пред­ста­ви­те­лей в зна­ме­ни­тей­шие хра­мы и свя­ти­ли­ща Элла­ды, с тем чтобы они достав­ля­ли ему оттуда накоп­лен­ные сокро­ви­ща. Когда один из его послан­цев, не рискуя с.40 изъ­ять сокро­ви­ща Дель­фий­ско­го хра­ма, сооб­щил Сул­ле, что в хра­ме сама собой зазву­ча­ла кифа­ра и что это сле­ду­ет рас­смат­ри­вать как знак, подан­ный бога­ми, Сул­ла насмеш­ли­во отве­тил это­му упол­но­мо­чен­но­му, чтобы он дей­ст­во­вал реши­тель­нее, ибо таким путем боги выра­жа­ют отнюдь не гнев, но ско­рее радость и согла­сие. Когда деле­га­ты, направ­лен­ные к Сул­ле Ари­сти­о­ном, вме­сто дело­вых пере­го­во­ров нача­ли гово­рить о вели­ком про­шлом Афин, о Тесее и о Пер­сид­ских вой­нах, то Сул­ла не менее насмеш­ли­во заме­тил им: « Иди­те-ка отсюда, милей­шие, и все свои рос­сказ­ни при­хва­ти­те с собой; рим­ляне ведь посла­ли меня в Афи­ны не учить­ся, а усми­рять измен­ни­ков» .

Нако­нец, когда город был взят и пре­дан Сул­лой на поток и раз­граб­ле­ние, когда кровь погиб­ших, по сло­вам оче­вид­цев, обаг­ри­ла не толь­ко город­ские обла­сти, но даже вытек­ла за ворота, когда и сам Сул­ла насы­тил­ся местью, он про­из­нес несколь­ко слов в похва­лу древним афи­ня­нам и ска­зал, что дару­ет « немно­гих мно­гим, милуя живых ради мерт­вых» .

Реши­тель­ное сра­же­ние с пол­ко­во­д­ца­ми Мит­рида­та про­изо­шло на терри­то­рии Бео­тии у горо­да Херо­неи (86 г.). Бит­ва была упор­ной и окон­чи­лась победой рим­лян. Сле­ду­ю­щую важ­ную победу Сул­ла одер­жал при Орхо­мене, в резуль­та­те чего остат­ки войск Мит­рида­та вынуж­де­ны были пол­но­стью очи­стить терри­то­рию Гре­ции.

Эти две победы реши­ли по суще­ству исход вой­ны. Поло­же­ние Мит­рида­та рез­ко ухуд­ши­лось. В 86 г. в Гре­ции выса­дил­ся со сво­им вой­ском Вале­рий Флакк. Одна­ко его сол­да­ты нача­ли пере­бе­гать к Сул­ле, и вско­ре Флакк был убит. Коман­до­ва­ние пере­шло к его лега­ту - Гаю Фла­вию Фим­брии. Ему уда­лось вытес­нить Мит­рида­та из Пер­га­ма, и сюда же, в про­вин­цию Азию, дви­нул свои вой­ска Сул­ла. Мит­рида­ту не оста­ва­лось ниче­го дру­го­го, как про­сить о мире. Его лич­ная встре­ча с Сул­лой про­изо­шла в Дар­дане. Сул­ла дер­жал себя весь­ма высо­ко­мер­но и, не отве­чая на при­вет­ст­вие пон­тий­ско­го царя, сра­зу поста­вил вопрос реб­ром: согла­сен ли Мит­ридат на усло­вия, передан­ные ему Сул­лой при пред­ва­ри­тель­ных пере­го­во­рах? Когда царь отве­чал на эти сло­ва с.41 мол­ча­ни­ем, Сул­ла заявил: про­си­те­ли долж­ны гово­рить пер­вы­ми, мол­чать могут победи­те­ли. Мит­ридат был вынуж­ден пой­ти на усло­вия, пред­ло­жен­ные Сул­лой. Он очи­щал все захва­чен­ные им ранее терри­то­рии, выпла­чи­вал кон­три­бу­цию в 3 тыс. талан­тов и выда­вал рим­ля­нам часть сво­е­го флота.

Усло­вия мира были срав­ни­тель­но мяг­ки­ми и ком­про­мисс­ны­ми, посколь­ку Сул­ла уже начал гото­вить­ся к воз­вра­ще­нию в Ита­лию, а кро­ме того, не исклю­ча­лось столк­но­ве­ние с Фим­бри­ей. Одна­ко это­го не про­изо­шло, так как сол­да­ты Фим­брии отка­за­лись сра­жать­ся с вой­ском Сул­лы. Фим­брия окон­чил жизнь само­убий­ст­вом.

Конец 85 г. и нача­ло 84 г. Сул­ла про­вел в Азии. Участ­ни­ки изби­е­ния рим­лян, дей­ст­во­вав­шие по при­ка­зу Мит­рида­та, понес­ли жесто­кое нака­за­ние. На горо­да про­вин­ции был нало­жен огром­ный штраф в 20 тыс. талан­тов. Кро­ме того, каж­дый домо­хо­зя­ин был обя­зан брать на постой сол­дат и офи­це­ров рим­ской армии на самых разо­ри­тель­ных усло­ви­ях. Во вто­рой поло­вине 84 г. Сул­ла из Эфе­са пере­пра­вил­ся в Пирей. Здесь он, кста­ти ска­зать, забрал себе обшир­ную биб­лио­те­ку, в кото­рой име­лись почти все про­из­веде­ния Ари­сто­те­ля и Тео­ф­ра­с­та. В Гре­ции Сул­ла отды­хал и лечил­ся от при­сту­па подаг­ры, а так­же гото­вил­ся к похо­ду в Ита­лию, к борь­бе с мари­ан­ца­ми. Он напра­вил посла­ние сена­ту, в кото­ром пере­чис­лял все свои победы и заслу­ги перед государ­ст­вом, начи­ная с Югур­тин­ской вой­ны. В награ­ду за это, писал он, его объ­яви­ли вра­гом оте­че­ства, дом его раз­ру­шен, жене его и детям с трудом уда­лось спа­стись. Теперь, победо­нос­но закон­чив вой­ну с Мит­рида­том, он явит­ся на помощь Риму, вос­ста­но­вит спра­вед­ли­вость и ото­мстит вра­гам. Что каса­ет­ся всех про­чих граж­дан (в том чис­ле и новых!), Сул­ла обе­щал им пол­ную без­опас­ность и про­ще­ние.

Но, конеч­но, и мари­ан­цы гото­ви­лись в свою оче­редь к войне с Сул­лой. Цин­на и его новый кол­ле­га по кон­суль­ству Кар­бон объ­ез­жа­ли Ита­лию, вер­бо­ва­ли вой­ско, вся­че­ски воз­буж­да­ли про­тив Сул­лы новых граж­дан. Одна­ко эти дей­ст­вия дале­ко не все­гда были успеш­ны, а на одной из бур­ных схо­док сол­да­ты, не желав­шие отправ­лять­ся на вой­ну с Сул­лой, воз­му­ти­лись, и Цин­на был убит. Тем не менее ряд ита­лий­ских горо­дов под­дер­жи­вал мари­ан­цев, да и в Риме слиш­ком мно­гие име­ли с.42 осно­ва­ние боять­ся воз­вра­ще­ния Сул­лы, и пото­му набор войск про­дол­жал­ся.

Сул­ла со сво­ей арми­ей выса­дил­ся в Брун­ди­зии вес­ной 83 г. Вско­ре на его сто­ро­ну с круп­ным отрядом войск пере­шел про­кон­сул Цеци­лий Метелл Пий, а затем во гла­ве лич­но им навер­бо­ван­но­го леги­о­на явил­ся моло­дой Гней Пом­пей, в буду­щем про­слав­лен­ный пол­ко­во­дец, сопер­ник Цеза­ря.

Граж­дан­ская вой­на, раз­вер­нув­ша­я­ся на терри­то­рии Ита­лии, дли­лась пол­то­ра года и отли­ча­лась край­ней оже­сто­чен­но­стью. Аппи­ан, рас­ска­зы­вая о ходе этой вой­ны, пред­ва­ря­ет, в соот­вет­ст­вии с излюб­лен­ным при­е­мом антич­ных исто­ри­ков, свое опи­са­ние пере­чис­ле­ни­ем самых мрач­ных пред­зна­ме­но­ва­ний. Он гово­рит, что про­изо­шло мно­го чудес: так, напри­мер, раз­ре­шил­ся от бре­ме­ни мул, какая-то жен­щи­на роди­ла вме­сто ребен­ка змею, в Риме слу­чи­лось зем­ле­тря­се­ние и рух­ну­ло несколь­ко свя­ти­лищ, а ста­рин­ный, выстро­ен­ный четы­ре­ста лет назад храм на Капи­то­лии сго­рел, и никто не мог узнать при­чи­ны пожа­ра .

Из Брун­ди­зия, жите­ли кото­ро­го впу­сти­ли вой­ско Сул­лы без боя (за что они в даль­ней­шем осво­бож­да­лись от каких бы то ни было побо­ров), Сул­ла напра­вил­ся к Риму. Про­изо­шло несколь­ко упор­ных и кро­во­про­лит­ных сра­же­ний, и, нако­нец, 1 нояб­ря 82 г. у Кол­лин­ских ворот, кото­рые вели в Рим с севе­ра, мари­ан­цы были окон­ча­тель­но, наго­ло­ву раз­гром­ле­ны, а Рим вто­рич­но взят с бою рим­ски­ми вой­ска­ми под коман­до­ва­ни­ем Сул­лы.

Победа Сул­лы озна­ме­но­ва­лась на сей раз еще неслы­хан­ным терро­ром. Даже при­вык­шие за эти годы ко мно­го­му жите­ли Рима при­шли в ужас. Бук­валь­но в пер­вый же день после взя­тия горо­да Сул­ла созвал заседа­ние сена­та в хра­ме боги­ни Бел­ло­ны. В то же самое вре­мя в близ­ле­жа­щий цирк было согна­но до 6 тыс. плен­ни­ков, захва­чен­ных в ходе боев. И вот, когда Сул­ла, обра­ща­ясь к сена­то­рам, начал гово­рить, спе­ци­аль­но отря­жен­ные им сол­да­ты ста­ли изби­вать этих людей. Жерт­вы, кото­рых было так мно­го и кото­рых реза­ли в страш­ной суто­ло­ке и тес­но­те, под­ня­ли отча­ян­ный крик. Сена­то­ры были потря­се­ны, при­шли в ужас, но дер­жав­ший речь с.43 Сул­ла, ничуть не меня­ясь в лице, ска­зал, что тре­бу­ет боль­ше вни­ма­ния к сво­им сло­вам, а то, что про­ис­хо­дит за сте­на­ми хра­ма, его слу­ша­те­лей не каса­ет­ся: там по его при­ка­за­нию вра­зум­ля­ют кое-кого из него­дя­ев.

Впер­вые терро­ру при­да­вал­ся орга­ни­зо­ван­ный и даже пла­но­мер­ный харак­тер. Были объ­яв­ле­ны про­скрип­ции, т. е. спис­ки лиц, кото­рые по тем или иным при­чи­нам каза­лись Сул­ле подо­зри­тель­ны­ми. Такие люди объ­яв­ля­лись вне зако­на: каж­дый мог их без­на­ка­зан­но убить или выдать. Иму­ще­ство их кон­фис­ко­вы­ва­лось, и из части его выпла­чи­ва­лась награ­да донос­чи­ку (или убий­це). Если доно­сил раб, он полу­чал сво­бо­ду. Голо­вы уби­тых выстав­ля­лись на фору­ме для все­об­ще­го обо­зре­ния. За вре­мя про­скрип­ций было каз­не­но 90 сена­то­ров и 2600 всад­ни­ков. Дру­зья и сто­рон­ни­ки Сул­лы, поль­зу­ясь про­скрип­ци­я­ми, сво­ди­ли лич­ные сче­ты со сво­и­ми недру­га­ми, и так как иму­ще­ство погиб­ших про­да­ва­лось с аук­ци­о­на, то мно­гие сул­лан­цы - напри­мер, Марк Лици­ний Красс - соста­ви­ли себе на этом огром­ные состо­я­ния.

Сул­ла щед­ро награ­дил сол­дат. Не гово­ря уже о воен­ной добы­че и о разда­чах при три­ум­фе, он вывел в коло­нии на терри­то­рию Этру­рии, Лаци­у­ма и Кам­па­нии око­ло 100 тыс. вете­ра­нов, наде­лив их зем­лей. Для наде­лов зем­ля кон­фис­ко­ва­лась в тех горо­дах, кото­рые во вре­мя граж­дан­ской вой­ны нахо­ди­лись на сто­роне мари­ан­цев и ока­зы­ва­ли про­ти­во­дей­ст­вие Сул­ле. Эти земель­ные кон­фис­ка­ции разо­ри­ли и при­ве­ли к пау­пе­ри­за­ции не один деся­ток тысяч кре­стьян в Ита­лии.

Сажая сво­их вете­ра­нов на зем­лю, Сул­ла стре­мил­ся, оче­вид­но, создать всем ему обя­зан­ный слой насе­ле­ния, создать опре­де­лен­ную опо­ру в мас­шта­бе всей Ита­лии. В самом Риме опо­рой для него ста­ли 10 тыс. так назы­вае­мых кор­не­ли­ев - отпу­щен­ные им на волю и полу­чив­шие пра­ва рим­ских граж­дан рабы тех, кто погиб при про­скрип­ци­ях. Уме­ло исполь­зуя всех этих людей, Сул­ла мог ока­зы­вать доста­точ­но ощу­ти­мое вли­я­ние на ход и дея­тель­ность коми­ций.

Сул­ла был про­воз­гла­шен дик­та­то­ром на неогра­ни­чен­ный срок и наде­лен самы­ми широ­ки­ми пол­но­мо­чи­я­ми по устрой­ству государ­ства и изда­нию зако­нов. Дик­та­то­ры не назна­ча­лись в Риме со вре­мен вто­рой Пуни­че­ской вой­ны, т. е. более 120 лет. Кро­ме того, дик­та­ту­ра, объ­яв­ляв­ша­я­ся в слу­чае край­ней воен­ной опас­но­сти, все­гда с.44 огра­ни­чи­ва­лась полу­го­дич­ным сро­ком. Сул­ла был пер­вым « бес­сроч­ным» дик­та­то­ром. Кро­ме того, про­воз­гла­ша­лось, что он не несет ника­кой ответ­ст­вен­но­сти за все про­ис­шед­шее, а на буду­щее полу­ча­ет пол­ную власть карать смер­тью, лишать иму­ще­ства, выво­дить коло­нии, осно­вы­вать и раз­ру­шать горо­да, отби­рать цар­ства и жало­вать их, кому поже­ла­ет .

Сул­лой были вос­ста­нов­ле­ны все те нов­ше­ства и изме­не­ния, кото­рые он внес в рим­ское государ­ст­вен­ное устрой­ство, после того как захва­тил Рим в пер­вый раз. Еще более уве­ли­чи­ва­лось зна­че­ние сена­та, в част­но­сти рас­ши­ря­лись его судеб­ные функ­ции. Уве­ли­чи­ва­лось и общее чис­ло маги­ст­ра­тов: вме­сто шести пре­то­ров теперь изби­ра­лось восемь, вме­сто вось­ми кве­сто­ров - два­дцать. Кон­су­лы и пре­то­ры по исте­че­нии сро­ка (годич­но­го) пре­бы­ва­ния в сво­ей долж­но­сти назна­ча­лись намест­ни­ка­ми про­вин­ций. Наряду с этим еще боль­ше ущем­ля­лись пра­ва коми­ций и народ­ных три­бу­нов. Поми­мо того, что все свои зако­но­про­ек­ты три­бу­ны долж­ны были согла­со­вы­вать с сена­том, теперь объ­яв­ля­лось, что те, кто зани­мал долж­ность народ­но­го три­бу­на, уже не име­ют пра­ва домо­гать­ся какой-либо дру­гой государ­ст­вен­ной долж­но­сти. Таким обра­зом, для людей, стре­мя­щих­ся занять руко­во­дя­щее поло­же­ние в рес­пуб­ли­ке, три­бу­нат обес­це­ни­вал­ся и даже мог слу­жить пре­пят­ст­ви­ем, если иметь в виду даль­ней­шую карье­ру. Тако­ва была непи­са­ная кон­сти­ту­ция, уста­но­вив­ша­я­ся в резуль­та­те дик­та­ту­ры Сул­лы.

Все выше­из­ло­жен­ное дает, на наш взгляд, опре­де­лен­ные осно­ва­ния для неко­то­рых выво­дов о дея­тель­но­сти Сул­лы, для его оцен­ки как исто­ри­че­ской лич­но­сти. Нам пред­став­ля­ет­ся, что основ­ной пру­жи­ной всей его дея­тель­но­сти было неуем­ное, нена­сыт­ное стрем­ле­ние к вла­сти, непо­мер­ное често­лю­бие.

Надо ска­зать, что эти оба поня­тия - стрем­ле­ние к вла­сти и често­лю­бие - отож­дествля­лись сами­ми древни­ми авто­ра­ми. Для рим­ских исто­ри­ков, раз­мыш­ляв­ших о судь­бах сво­е­го оте­че­ства, о его про­шлом и насто­я­щем, о при­чи­нах его рас­цве­та и упад­ка, конеч­но, были недо­ступ­ны такие поня­тия, как клас­со­вая борь­ба, роль народ­ных масс, соци­аль­но-эко­но­ми­че­ские усло­вия раз­ви­тия обще­ства. Но тем не менее они пыта­лись выяс­нить с.45 при­чи­ны и суть явле­ний. Они пыта­лись их най­ти в сво­их, кажу­щих­ся нам ныне наив­ны­ми, пред­став­ле­ни­ях о борь­бе меж­ду « доб­ром» и « злом» , меж­ду доб­ро­де­те­ля­ми (vir­tu­tes) и поро­ка­ми (vi­tia, fla­gi­tia), врож­ден­ны­ми как у отдель­ных людей, так и целых поко­ле­ний.

Еще Катон Стар­ший про­воз­гла­сил борь­бу про­тив ино­зем­ных « гнус­но­стей и поро­ков» (no­va fla­gi­tia), за вос­ста­нов­ле­ние ста­рых рим­ских доб­ро­де­те­лей. Зло­вред­ней­ши­ми из всех поро­ков он счи­тал коры­сто­лю­бие и любовь к рос­ко­ши (ava­ri­tia, lu­xu­ria), а так­же често­лю­бие, тще­сла­вие (am­bi­tus). Те же поро­ки фигу­ри­ру­ют у Поли­бия, когда он гово­рит о нару­ше­нии граж­дан­ско­го согла­сия в обще­стве. Насколь­ко мож­но судить по сохра­нив­шим­ся фраг­мен­там исто­ри­че­ско­го труда Посидо­ния, назван­ные поро­ки игра­ли не послед­нюю роль и в его тео­рии упад­ка нра­вов. Нако­нец, мы встре­ча­ем­ся с раз­вер­ну­тым обос­но­ва­ни­ем их роли и зна­че­ния для судеб Рим­ско­го государ­ства, когда зна­ко­мим­ся с исто­ри­че­ской кон­цеп­ци­ей Сал­лю­стия.

Сал­лю­стий, давая в одном из сво­их исто­ри­че­ских экс­кур­сов крат­кий обзор исто­рии Рима, гово­рит сна­ча­ла о счаст­ли­вом пери­о­де этой исто­рии, « золо­том веке» . Одна­ко, когда Рим­ское государ­ство окреп­ло, сосед­ние пле­ме­на и наро­ды были под­чи­не­ны и, нако­нец, сокру­шен наи­бо­лее опас­ный сопер­ник - Кар­фа­ген, тогда вдруг « судь­ба без­удерж­но ста­ла изли­вать свой гнев и все пере­ме­ша­лось» . Имен­но с это­го вре­ме­ни в обще­стве нача­ли раз­ви­вать­ся такие поро­ки, кото­рые ока­за­лись пер­во­при­чи­ной всех зол, - страсть к обо­га­ще­нию и жаж­да вла­сти .

Сал­лю­стий дает раз­вер­ну­тое и чрез­вы­чай­но любо­пыт­ное опре­де­ле­ние, харак­те­ри­сти­ку этих двух основ­ных поро­ков. Любовь к день­гам, коры­сто­лю­бие (ava­ri­tia) в корне подо­рва­ло вер­ность, прав­ди­вость и про­чие доб­рые чув­ства, научи­ло высо­ко­ме­рию и жесто­ко­сти, научи­ло все счи­тать про­даж­ным. Стрем­ле­ние же к вла­сти или често­лю­бие (am­bi­tio) - для Сал­лю­стия эти поня­тия вза­и­мо­за­ме­ня­е­мы - заста­ви­ло мно­гих людей стать лже­ца­ми и лице­ме­ра­ми, одно втайне дер­жать на уме, а дру­гое выска­зы­вать на сло­вах, ценить друж­бу и враж­ду не по суще­ству, а исхо­дя из сооб­ра­же­ний рас­че­та и выго­ды, с.46 забо­тить­ся лишь о бла­го­при­стой­но­сти внеш­не­го вида, а отнюдь не внут­рен­них качеств. Кста­ти ска­зать, Сал­лю­стий счи­та­ет, что из этих двух поро­ков често­лю­бие все же более про­сти­тель­но, или, как он выра­жа­ет­ся, « бли­же сто­ит к доб­ро­де­те­ли» , алч­ность же, несо­мнен­но, более низ­кий порок, веду­щий к гра­бе­жам и раз­бо­ям, как это и обна­ру­жи­лось в пол­ной мере после вто­рич­но­го захва­та вла­сти Сул­лой .

Без­услов­но, харак­те­ри­зуя столь деталь­но поня­тие вла­сто­лю­бия, Сал­лю­стий имел перед гла­за­ми какой-то вполне кон­крет­ный « обра­зец» (или образ­цы!), кото­рый и поз­во­лил ему пере­чис­лить столь типич­ные чер­ты и осо­бен­но­сти. Но если это был Сул­ла, то Сал­лю­стий не смог уло­вить одной, и, пожа­луй, наи­бо­лее яркой чер­ты его харак­те­ра. Сул­ла, конеч­но, не пер­вый и не един­ст­вен­ный государ­ст­вен­ный дея­тель Рима, кото­рый стре­мил­ся к вла­сти. Но вла­сто­лю­бие Сул­лы ока­за­лось несколь­ко ино­го типа, вер­нее, ино­го каче­ства, чем ана­ло­гич­ное свой­ство его пред­ше­ст­вен­ни­ков, в том чис­ле и его непо­сред­ст­вен­но­го сопер­ни­ка Мария. В отли­чие от них всех, нахо­див­ших­ся в пле­ну у ста­рых пред­став­ле­ний и тра­ди­ций, Сул­ла устре­мил­ся к вла­сти небы­ва­лым еще путем - не счи­та­ясь ни с чем, напе­ре­кор всем тра­ди­ци­ям и зако­нам. Если его пред­ше­ст­вен­ни­ки как-то сооб­ра­зо­вы­ва­лись с обще­при­ня­ты­ми нор­ма­ми мора­ли, чест­но соблюда­ли « пра­ви­ла игры» , то он был пер­вым, кто риск­нул нару­шить их. И он же был пер­вым, кто дей­ст­во­вал в соот­вет­ст­вии с прин­ци­пом, про­воз­гла­шаю­щим, что победи­те­ля, героя не судят, что ему - все доз­во­ле­но.

Не слу­чай­но мно­гие из совре­мен­ных исто­ри­ков счи­та­ют Сул­лу пер­вым рим­ским импе­ра­то­ром. Кста­ти, титул импе­ра­то­ра суще­ст­во­вал в рес­пуб­ли­кан­ском Риме с дав­них пор и пона­ча­лу не имел ника­ко­го монар­хи­че­ско­го оттен­ка. Это был чисто воен­ный почет­ный титул, кото­рым обыч­но сами сол­да­ты награж­да­ли победо­нос­но­го пол­ко­во­д­ца. Его имел и Сул­ла, и дру­гие рим­ские вое­на­чаль­ни­ки. Но, гово­ря о Сул­ле как о пер­вом рим­ском импе­ра­то­ре, совре­мен­ные исто­ри­ки име­ют уже в виду новое и более позд­нее зна­че­ние тер­ми­на, кото­рое свя­зы­ва­ет­ся с пред­став­ле­ни­ем о вер­хов­ной (и фак­ти­че­ски - еди­но­лич­ной) вла­сти в государ­стве.

с.47 С более позд­ни­ми рим­ски­ми импе­ра­то­ра­ми Сул­лу сбли­жа­ет и такое спе­ци­фи­че­ское обсто­я­тель­ство, как опо­ра на армию. Если Тацит в свое вре­мя ска­зал, что тай­на импе­рии заклю­ча­ет­ся в армии, то Сул­ла и был тем государ­ст­вен­ным дея­те­лем, кото­рый впер­вые раз­га­дал эту тай­ну и осме­лил­ся исполь­зо­вать армию как орудие для воору­жен­но­го захва­та вла­сти. Более того, на про­тя­же­нии всей сво­ей дея­тель­но­сти он откры­то опи­рал­ся на армию, не менее откры­то пре­зи­рал народ и, нако­нец, столь же откры­то и цинич­но делал став­ку на террор и корруп­цию. Плу­тарх гово­рит, что если пол­ко­вод­цы ста­ли доби­вать­ся пер­вен­ства не доб­ле­стью, а наси­ли­ем и ста­ли нуж­дать­ся в вой­ске для борь­бы не про­тив вра­гов, а про­тив друг дру­га, что и застав­ля­ло их заис­ки­вать перед вои­на­ми и быть от них в зави­си­мо­сти, то нача­ло это­му злу поло­жил Сул­ла. Он не толь­ко вся­че­ски угож­дал сво­е­му вой­ску, про­щая ино­гда сол­да­там круп­ные про­вин­но­сти (напри­мер, убий­ство одно­го из сво­их лега­тов еще во вре­мя Союз­ни­че­ской вой­ны), но часто, желая сма­нить тех, кто слу­жил под чужой коман­дой, слиш­ком щед­ро оде­лял сво­их сол­дат и таким обра­зом « он раз­вра­щал чужих вои­нов, тол­кая их на пре­да­тель­ство, но так же и сво­их, делая их людь­ми без­на­деж­но рас­пу­щен­ны­ми» . Что же каса­ет­ся терро­ра, то, не при­во­дя слиш­ком мно­го при­ме­ров, доста­точ­но вспом­нить про­скрип­ции и изби­е­ние плен­ных во вре­мя заседа­ния сена­та в хра­ме Бел­ло­ны. Луч­шим и наи­бо­лее эффек­тив­ным сред­ст­вом воздей­ст­вия на мас­сы Сул­ла счи­тал страх, жесто­кость, террор. Прав­да, афо­ризм « пусть нена­видят, лишь бы боя­лись» при­над­ле­жит не ему, но фак­ти­че­ски он посту­пал в согла­сии с этим прин­ци­пом, хотя, оче­вид­но, и счи­тал, что тот, кто вну­ша­ет страх, ско­рее импо­ни­ру­ет тол­пе, чем заслу­жи­ва­ет ее нена­висть. Отсюда его совер­шен­но осо­бое отно­ше­ние к соб­ст­вен­ной судь­бе и карье­ре.

Сул­ла верил в свою счаст­ли­вую звезду, в рас­по­ло­же­ние к нему богов. Еще в годы Союз­ни­че­ской вой­ны, когда завист­ни­ки при­пи­сы­ва­ли все успе­хи Сул­лы не его уме­нию или опы­ту, но имен­но сча­стью, он не толь­ко не оби­жал­ся на это, но сам разду­вал подоб­ные тол­ки, охот­но под­дер­жи­вая вер­сию об уда­че и о бла­го­склон­но­сти с.48 богов. После столь важ­ной для него победы при Херо­нее он на постав­лен­ных им тро­фе­ях напи­сал име­на Мар­са, Вик­то­рии и Вене­ры в знак того, как гово­рит Плу­тарх, что сво­им успе­хом он не менее обя­зан сча­стью, чем искус­ству и силе. А когда он после празд­но­ва­ния сво­е­го три­ум­фа над Мит­рида­том дер­жал речь в народ­ном собра­нии, то наряду с подви­га­ми с не мень­шей тща­тель­но­стью отме­чал и пере­чис­лял свои уда­чи, а в заклю­че­ние речи пове­лел име­но­вать его Счаст­ли­вым (Fe­lix). При веде­нии дел и пере­пис­ке с гре­ка­ми он назы­вал себя Эпа­ф­ро­ди­том, т. е. любим­цем Афро­ди­ты. И, нако­нец, когда его жена Метел­ла роди­ла двой­ню, то маль­чи­ка он назвал Фав­стом, а девоч­ку - Фав­стой, посколь­ку у рим­лян сло­во faus­tum озна­ча­ло: « счаст­ли­вое» , « радост­ное» .

Это была целая кон­цеп­ция. Посколь­ку Сул­ла с само­го нача­ла сво­ей карье­ры упор­но и после­до­ва­тель­но при­пи­сы­вал все свои успе­хи и победы сча­стью, то это не мог­ло быть вызва­но про­стой слу­чай­но­стью. Сул­лан­ская кон­цеп­ция сча­стья зву­ча­ла, несо­мнен­но, вызо­вом, ока­зы­ва­лась наце­лен­ной про­тив широ­ко рас­про­стра­нен­но­го уче­ния о древ­не­рим­ских доб­ро­де­те­лях (vir­tu­tes). Сул­лан­ская кон­цеп­ция утвер­жда­ла, что куда важ­нее обла­дать не эти­ми обвет­шав­ши­ми доб­ро­де­те­ля­ми, но уда­чей, сча­стьем и что боги ока­зы­ва­ют свою милость и бла­го­рас­по­ло­же­ние вовсе не тем, кто ведет раз­ме­рен­но-доб­ро­де­тель­ную жизнь, пол­ную вся­че­ских запре­тов и лише­ний. А быть любим­цем, избран­ни­ком богов - зна­чит верить в свою исклю­чи­тель­ность, верить в то, что все доз­во­ле­но! Кста­ти ска­зать, в осно­ве такой кон­цеп­ции « все­доз­во­лен­но­сти» все­гда лежит глу­бо­ко скры­тая мысль о том, что если лич­но­сти раз­ре­ше­но все , то тем самым она осво­бож­да­ет­ся от каких бы то ни было обя­за­тельств перед обще­ст­вом.

Како­вы же были соци­аль­ные кор­ни и клас­со­вая сущ­ность дик­та­ту­ры Сул­лы? Несмот­ря на неко­то­рые част­ные раз­ли­чия, мне­ние совре­мен­ных исто­ри­ков по это­му вопро­су на ред­кость еди­но­душ­но. Еще Момм­зен счи­тал Сул­лу сто­рон­ни­ком и защит­ни­ком сенат­ской оли­гар­хии, чело­ве­ком « кон­сер­ва­тив­но­го обра­за мыс­лей» . Гово­ря с.49 о сул­лан­ской поли­ти­ке коло­ни­за­ции и наде­ле­ния вете­ра­нов зем­лей, он рас­смат­ри­вал ее не толь­ко как стрем­ле­ние создать опо­ру ново­му режи­му, но и как попыт­ку Сул­лы вос­ста­но­вить мел­кое и сред­нее кре­стьян­ство, сбли­жая таким обра­зом пози­ции « уме­рен­ных кон­сер­ва­то­ров» с « пар­ти­ей рефор­мы» . Эти мыс­ли Момм­зе­на ока­за­лись чрез­вы­чай­но « пло­до­твор­ны­ми» : они доста­точ­но часто и почти без вся­ких изме­не­ний про­па­ган­ди­ру­ют­ся в совре­мен­ной запад­ной исто­рио­гра­фии . Пожа­луй, наи­бо­лее свое­об­раз­ную интер­пре­та­цию они полу­чи­ли в извест­ной рабо­те Кар­ко­пи­но, в кото­рой автор при­хо­дит к выво­ду, что Сул­ла, про­во­дя мас­со­вое и насиль­ст­вен­ное, по отно­ше­нию к преж­ним вла­дель­цам, наде­ле­ние вете­ра­нов зем­лей, осу­ществлял - и к тому же рево­лю­ци­он­ны­ми мето­да­ми! - аграр­ную рефор­му популя­ров . Кста­ти, с точ­ки зре­ния Кар­ко­пи­но, это - отнюдь не дока­за­тель­ство демо­кра­ти­че­ских сим­па­тий или тен­ден­ций в поли­ти­ке Сул­лы, ибо Сул­ла нико­гда не защи­щал инте­ре­сов той или иной соци­аль­ной груп­пи­ров­ки, той или иной пар­тии, но сто­ял над все­ми пар­ти­я­ми и груп­пи­ров­ка­ми, пре­сле­дуя лишь одну цель - уста­нов­ле­ние монар­хи­че­ско­го обра­за прав­ле­ния .

Сре­ди совет­ских исто­ри­ков мы не встре­тим, конеч­но, сто­рон­ни­ков подоб­ной точ­ки зре­ния. Клас­со­вые пози­ции Сул­лы доста­точ­но ясны и опре­де­ля­ют­ся вполне чет­ко: он был ярым защит­ни­ком инте­ре­сов сенат­ской ари­сто­кра­тии, создан­ная им кон­сти­ту­ция, воз­вра­щав­шая Рим; кста­ти ска­зать, к дограк­хан­ским вре­ме­нам и направ­лен­ная всем сво­им ост­ри­ем про­тив демо­кра­ти­че­ских уста­нов­ле­ний, обес­пе­чи­ва­ла гос­под­ство оли­гар­хии. По суще­ству это была отча­ян­ная - и уже без­на­деж­ная! - попыт­ка вос­ста­но­вить мощь и зна­че­ние обре­чен­но­го, гиб­ну­ще­го клас­са. Эта попыт­ка была пред­при­ня­та новы­ми для Рима мето­да­ми (опо­ра на армию, дик­та­ту­ра), но во имя рестав­ра­ции обвет­ша­лых уже норм и обы­ча­ев, она была пред­при­ня­та « силь­ной лич­но­стью» , но ради без­на­деж­но­го дела» Все это пред­опре­де­ля­ло недол­го­веч­ность и с.50 несо­вер­шен­ство воз­веден­но­го Сул­лой зда­ния на том гни­лом фун­да­мен­те, кото­рый уже никак не мог его выдер­жать.

Что каса­ет­ся стрем­ле­ния неко­то­рых исто­ри­ков най­ти какие-то эле­мен­ты демо­кра­тиз­ма в сул­лан­ской « аграр­ной поли­ти­ке» и сопо­ста­вить ее с тра­ди­ци­я­ми популя­ров, то это воз­мож­но лишь при весь­ма поверх­ност­ном под­хо­де. На самом же деле сле­ду­ет гово­рить о глу­бо­ком, прин­ци­пи­аль­ном раз­ли­чии и целей, и обще­го направ­ле­ния аграр­но­го зако­но­да­тель­ства. Если в тра­ди­ции популя­ров - начи­ная с реформ Грак­хов - основ­ной целью было дей­ст­ви­тель­но « вос­ста­нов­ле­ние» кре­стьян­ства и, кста­ти, в первую оче­редь, для нужд армии, то теперь пер­во­оче­ред­ной зада­чей Сул­лы (а в даль­ней­шем и Цеза­ря!) было устрой­ство демо­би­ли­зу­е­мой сол­дат­ской мас­сы, кото­рую сле­до­ва­ло в дан­ный момент как мож­но ско­рее рас­пу­стить и обез­опа­сить.

Несколь­ко пере­фра­зи­руя сло­ва одно­го исто­ри­ка, мож­но ска­зать, что Грак­хи сво­и­ми аграр­ны­ми зако­на­ми хоте­ли создать кре­стьян, дабы иметь сол­дат; Сул­ла же, не желая иметь слиш­ком мно­го неудоб­ных и тре­бо­ва­тель­ных сол­дат, пытал­ся создать кре­стьян.

Завер­ше­ние поли­ти­че­ской карье­ры Сул­лы было совер­шен­но неожидан­ным. Этот чело­век, кото­рый еще сво­им совре­мен­ни­кам часто казал­ся непо­нят­ным, зага­доч­ным, совер­шил под конец сво­ей жиз­ни посту­пок, задав­ший нелег­кую зада­чу всем после­ду­ю­щим исто­ри­кам и до сих пор интер­пре­ти­ру­е­мый ими самым раз­лич­ным обра­зом. В 79 г. Сул­ла доб­ро­воль­но сло­жил пол­но­мо­чия дик­та­то­ра, отрек­ся от вла­сти.

Отре­че­ние было про­веде­но чрез­вы­чай­но эффект­но. В сво­ей речи перед наро­дом вче­раш­ний само­дер­жец заявил, что сла­га­ет с себя все пол­но­мо­чия, уда­ля­ет­ся в част­ную жизнь и готов дать каж­до­му, кто у него потре­бу­ет, пол­ный отчет в сво­их дей­ст­ви­ях. Никто не осме­лил­ся задать ему ни одно­го вопро­са. Тогда Сул­ла, рас­пу­стив сво­их лик­то­ров и тело­хра­ни­те­лей, сошел с три­бу­ны и, прой­дя через рас­сту­пив­шу­ю­ся перед ним в мол­ча­нии тол­пу, пеш­ком, в сопро­вож­де­нии лишь несколь­ких дру­зей напра­вил­ся домой.

Он про­жил немно­гим более года после сво­е­го отре­че­ния. Этот послед­ний год он про­вел в сво­ем куман­ском поме­стье, где зани­мал­ся писа­ни­ем мему­а­ров, охотой, рыб­ной лов­лей, а так­же - по при­ме­ру сво­ей моло­до­сти - пира­ми в обще­стве акте­ров и мимов.

с.51 В 78 г. Сул­ла умер от какой-то стран­ной болез­ни, о кото­рой древ­ние авто­ры сооб­ща­ют самые фан­та­сти­че­ские сведе­ния. Похо­рон­ные тор­же­ства были небы­ва­лы­ми по сво­им мас­шта­бам и пыш­но­сти. Тело покой­но­го дик­та­то­ра вез­ли по всей Ита­лии и доста­ви­ли в Рим. Он поко­ил­ся на золо­том ложе, в цар­ском обла­че­нии. За ложем сле­до­ва­ла мас­са тру­ба­чей, всад­ни­ков и про­чая тол­па пеш­ком. Вете­ра­ны, слу­жив­шие под началь­ст­вом Сул­лы, сте­ка­лись ото­всюду; в пол­ном воору­же­нии они при­стра­и­ва­лись к похо­рон­ной про­цес­сии.

Осо­бен­но тор­же­ст­вен­ный и пыш­ный харак­тер при­об­ре­ла про­цес­сия, когда она подо­шла к город­ским воротам Рима. Было про­не­се­но более 2000 золотых вен­ков - дары от горо­дов и слу­жив­ших под коман­дою Сул­лы леги­о­нов. Из стра­ха, как гово­ри­ли сами рим­ляне, перед собрав­шим­ся вой­ском тело сопро­вож­да­ли все жре­цы и жри­цы по отдель­ным кол­ле­ги­ям, весь сенат, все маги­ст­ра­ты с отли­чи­тель­ны­ми зна­ка­ми их вла­сти. Огром­ное коли­че­ство тру­ба­чей игра­ло похо­рон­ные пес­ни и мар­ши. Гром­кие при­чи­та­ния про­из­но­си­ли пооче­ред­но сена­то­ры и всад­ни­ки, затем вой­ско, а затем и осталь­ной народ, при­чем неко­то­рые искренне скор­бя о Сул­ле. Тра­ур­ный костер был раз­ло­жен на Мар­со­вом поле, где до это­го хоро­ни­ли лишь царей. В заклю­че­ние наше­го опи­са­ния пре­до­ста­вим сло­во Плу­тар­ху. « День с утра выдал­ся пас­мур­ный, - гово­рит он, - жда­ли дождя, и погре­баль­ная про­цес­сия дви­ну­лась толь­ко в девя­том часу. Но силь­ный ветер неожидан­но раздул костер, вспых­ну­ло жар­кое пла­мя, кото­рое и охва­ти­ло труп цели­ком. Когда костер уже уга­сал и огня почти не оста­лось, хлы­нул ливень, не пре­кра­щав­ший­ся до самой ночи, так что сча­стье, мож­но ска­зать, не поки­ну­ло Сул­лу даже на похо­ро­нах» . Таков был конец пер­во­го рим­ско­го импе­ра­то­ра - Луция Кор­не­лия Сул­лы, назван­но­го Счаст­ли­вым.

Люди-легенды. Древний мир

"Здесь лежит человек, который более, чем кто-либо из других смертных, сделал добра своим друзьям и зла врагам"

Надпись на мавзолее Суллы, составленная им самим

Бюст Суллы. Археологический музей, Венеция

Луций Корнелий Сулла родился в 138 году до н. э в обедневшей семье римского патриция, принадлежавшей к знатному аристократическому роду Корнелиев, появившемуся в консульских фастах в V веке и давшему Риму больше консулов, чем любой другой аристократический род. Впрочем, ветвь Суллы появилась несколько позже. Первым его предком, упомянутым в фастах, был диктатор 333 года Публий Корнелий Руфин, его сын, тоже Публий, был консулом 290 и 277 годов. Впрочем, Публий Корнелий Руфин Младший был осужден по закону против роскоши и два следующих поколения рода (уже носящего прозвище Сулла) не занимали должности выше претуры, а о карьере Суллы-отца вообще ничего не известно. Саллюстий совершенно откровенно говорит об угасании этого рода, который еще и обеднел.

Плутарх утверждает, что в молодости Сулла снимал дешевое помещение в Риме. Тем не менее он был, по-видимому, хорошо образован и приобщен к эллинистической культуре. Всю жизнь он питал интерес и пристрастие к миру искусств. Часы отдыха и досуга охотно проводил в среде богемы, на веселых пирушках с участием легкомысленных женщин, и даже сам сочинял шутливые сценки, которые там же и исполнялись. Одним из ближайших друзей Суллы был знаменитый римский актер Квинт Росций, что считалось предосудительным для римского аристократа. Имена трех жен Суллы - Илии (возможно, Юлии), Эдим и Клелин, хотя и указывают на знатное происхождение, но не выявляют связи с правящей группировкой нобилитета. Когда в 88 году уже ставший консулом Сулла женился на Метелле, дочери консула 119 года Металла Далматика и племяннице Метеллы Нумидийского, многие сочли это мезальянсом.

Как военачальник Сулла прославился в ходе Югуртинской войны 111-105 годов до н. э. Тогда Рим вел борьбу против Югурты, племянника умершего нумидийского царя Миципса, который в борьбе за трон убил двух его сыновей-наследников. Югурта стал правителем Нумидии вопреки решению римского сената. К тому же его воины при захвате в 113 году города Цирта перебили там все население, среди которого оказалось много римских граждан.

Югуртинская война для Рима началась неудачно - царь Югурта нанес позорное поражение римской армии под командованием Авла Постумия.

В Нумидию был послан новый полководец - Квинт Цецилий Метелл, но война затягивалась, поскольку нумидийцы перешли к партизанской войне. Римский сенат назначил нового командующего армией - Гая Мария. Он, выходец из незнатной семьи провинции Лация, был избран в 107 году консулом.

Гай Марий - римский полководец, противник Суллы

Однако и Гаю Марию не удалось одержать быструю победу. Только через два года, в 105-м, он смог вытеснить Югурту с его воинами во владения его тестя, царя Мавритании Бокха. Здесь и отличился римский военачальник - квестор Луций Корнелий Сулла, попавший в армию случайно - по жребию. Как новичок в военном деле, да еще из аристократов, Сулла был встречен демократически настроенными боевыми офицерами не слишком дружелюбно. Однако ему удалось очень быстро преодолеть их предубеждение. Он сумел побудить мавританского царя выдать ему своего зятя - нумидийского полководца Югурту. С блеском выполнив нелегкую и опасную миссию, Сулла стал героем войны, что имело для него двоякие последствия. Пропаганда оптиматов стала противопоставлять его Марию, что вызвало недовольство последнего, а позднее, когда Бокх захотел поставить на Капитолии золотое изображение сцены передачи Югурты, произошел открытый конфликт. Вероятнее всего, эти события можно датировать временем Союзнической войны.

Это сильно ударило по самолюбию Гая Мария, поскольку победа в Югуртинской войне стала приписываться Сулле. Тому пришлось пойти на сближение с врагами Мария, возглавляемыми родом Метеллов. И все же поступок Луция Корнелия Суллы не смог серьезно поколебать авторитет Гая Мария - по возвращении в Рим в январе 104 года ему был устроен триумфальный прием. Плененного царя Югурту провели по улицам Вечного города, после чего его задушили в тюрьме. Часть Нумидии стала римской провинцией. И все же Сулла оказался одним из главных героев той победоносной войны.

Саллюстий дает ему такую характеристику: "Сулла принадлежал к знатному патрицианскому роду, к его ветви, уже почти угасшей ввиду бездеятельности предков. В знании греческой и латинской литературы он не уступал ученейшим людям, отличался огромной выдержкой, был жаден до наслаждений, но еще более до славы. На досуге он любил предаваться роскоши, но плотские радости все же никогда не отвлекали его от дел; правда, в семейной жизни он мог бы вести себя более достойно. Он был красноречив, хитер, легко вступал в дружеские связи, в делах умел необычайно тонко притворяться. Был щедр на многое, а более всего - на деньги. И хотя до победы в гражданской войне он был счастливейшим из всех, все-таки его удача никогда не была большей, чем его настойчивость, и многие спрашивали себя, более ли он храбр или более счастлив".

Луций Корнелий Сулла

В 104-102 годах Луций Корнелий Сулла участвовал в войне с германскими племенами - тевтонов и кимвров, появившимися еще в 113 году на северо-востоке Италии. После поражения римской армии в битве с германцами при Арауозине ее новым главнокомандующим сенат назначил Гая Мария. В 102 году в битве при Аквах Секстиевых он разбил сперва войско тевтонов, а на следующий год при Верцеллах - кимвров. Остатки этих племен германцев были проданы в рабство. Война против тевтонов и кимвров добавила Сулле воинской славы. Он стал популярным военачальником среди римских легионеров.

Тот факт, что Сулла оставался легатом, а затем военным трибуном Мария в Германской войне, показывает, что тогда их отношения еще сохранялись, однако в 102 году происходит его сближение с оптиматами, обратившими внимание на талантливого офицера. Сулла стал легатом Катула и участвовал в сражении при Верцеллах. Вероятно, успешные действия армии Катула в немалой степени были и его заслугой.

В начале своей политической карьеры Сулла не планировал стать эдилом и был провален на преторских выборах 95 года. Только в 93 году он был избран, а в 92 году стал пропретором Киликии и сумел провести удачную дипломатическую акцию против Митридата, посадив на престол римского ставленника Армобарзана. В 90-89 годах Сулла стал легатом в южной армии римлян, действовавших против Самния. После ранения командующего, консула Л. Юлия Цезаря, он стал фактически командующим этой армии и оставался им в течение 89 года. Именно Сулла разгромил самнитов, представлявших одну из главных сил повстанцев. Центры восстания Эзерния и Бовиан пали, остатки разбитых самнитов и луканов ушли в горы. К началу 88 года армия осадила последний оплот инсургентов, город Нолу.

В 90-х годах до н. э. на восточной границе Древнего Рима в Малой Азии усиливается Понтийское царство.

Его правитель Митридат VI Евпатор открыто бросает вызов могущественному Риму. В 90 году Рим вступил в конфликт с Митридатом, а в 88 году армии понтийского царя нанесли внезапный удар, захватили Малую Азию и Грецию. С помощью Митридата в Афинах произошел государственный переворот, и власть захватил тиран Аристион (88), стремившийся, опираясь на помощь Митридата, добиться былой независимости для Афин. Рим начал терять свои восточные владения. Римский сенат решает послать в Грецию войска под командованием Луция Корнелия Суллы, который был выборным консулом 88 года.

Митридат VI Евпатор - царь Понта

В это время на политической сцене вновь появляется Гай Марий, который желает возглавить восточный поход. Он начинает бороться за должность главного полководца Рима с помощью близкого друга погибшего реформатора Друза - народного трибуна Сульпиция Руфа, который вносит на рассмотрение сената ряд соответствующих законопроектов. Опираясь на ветеранов легионов Мария и часть римской аристократии, Сульпиций добивается принятия предложенных им законов.

Как и ранее, Марий в основном преследовал личные цели - получение армии и командование в войне. Сульпиций рассчитывал на помощь марианцев в завершении реформ Друза. Первым предложением Сульпиция был закон о распределении италиков по всем 35 трибам, который он внес на рассмотрение народного собрания. В оппозиции Сульпицию оказался не только сенат, но и масса старых граждан в народном собрании. Консулы объявили юстиции, и в ответ на это Сульпиций организовал на них нападение. Во время схватки погиб сын второго консула Кв. Помпея Руфа, и Сулла под угрозой физической расправы отменил свое решение. После этого Сульпиций провел закон об италиках и решение о назначении Мария командующим в Митридатовой войне.

Лукулл - римский полководец, противник Митридата VI Евпатора

Традиционные методы борьбы были исчерпаны, однако Сулла перевел конфликт в новую стадию. Он направился в Нолу, где стояла армия, которую он хотел вести против Митридата, и повернул ее против Рима. Город был взят войсками.

Сулла созвал народное собрание, отменил законы Сульпиция, объявил Сульпиция, Мария и 10 лидеров их партии вне закона. Сульпиций был убит, а Марий бежал в Африку. Вероятно, в это время проводился закон Суллы, по которому любой законопроект, выдвинутый трибуном, нуждался в утверждении его сенатом.

Монета с изображением Суллы

Цель переворота Суллы заключалась в ликвидации законов Сульпиция, что и было сделано. Тем не менее значение этого переворота оказалось огромным. Впервые армия использовалась в борьбе за власть не как политическое орудие, а в своем прямом военном качестве. Конфликт перешел на новый уровень. Положение Суллы после переворота было довольно сложным. Несмотря на то что его армия контролировала ситуацию, оппозиция оставалась достаточно сильной. Партия Мария и Сульпиция не была разгромлена, к ней присоединились многие недовольные методами Суллы. Первые симптомы проявились в массовом протесте и требованиях вернуть изгнанников. Консул Помпей Руф был послан принять армию Гн. Помпея Страбона, однако, когда он прибыл в армию, взбунтовавшиеся солдаты его убили. Наконец, на 87 году консулами были избраны оптимат Гней Октавий и противник Суллы Л. Корнелий Цинна.

Почти сразу же после отъезда Суллы Цинна выдвинул требование о равномерном распределении италиков по всем 35 трибам и возвращении изгнанников. Этому противился Октавий, и столкновение в комициях перешло в побоище, которое по масштабам превзошло все предыдущие. Погибло около 10000 человек. Цинна был лишен власти и изгнан. Новым консулом стал Корнелий Мерула. Повторяя действия Суллы, Цинна бежал в Капую к армии, заменившей ушедшее на восток войско Суллы, и повел ее на Рим.

Сенат поддержал Октавия, однако некоторые сенаторы бежали к Цинне. Мятежного консула поддержали новые граждане, ему удалось договориться с самнитами и заключить союз с прибывшим из Африки Марием.

Оптиматы сосредоточили в Риме около 50 когорт, кроме того, на помощь им подошла армия Помпея Страбона, хотя и довольно ненадежная. Цинна явно имел численное превосходство. Марианцы блокировали столицу, в Риме начался голод, а в армии оптиматов - массовое дезертирство, особенно в войсках Помпея Страбона. После смерти последнего от удара молнии, его армия практически распалась. Наконец, Октавий капитулировал, и марианцы вступили в Рим. Одна часть оставшейся армии сдалась, другая ушла из города с претором Метеллом Пием, сыном Метелла Нумидийского.

Цинна был восстановлен в должности, а изгнание Мария - отменено. Оба, без всякого народного собрания, объявили себя консулами на 86 год. Победа марианцев сопровождалась резней политических противников. Жертвами стали Октавий, Мерула, Кв. Катул, поддержавшие оптиматов, Красс и Антоний и др. Особенно свирепствовал Марий, набравший специальный отряд из рабов, который он называл "бардиеями". Репрессии достигли такого размаха, что Цинна и Серторий в конечном счете окружили рабов войсками и всех перебили.
В январе 86 года в самом начале своего консульства Марий умер. Его место занял Цинна. Как и Марий, он правил путем узурпации консульской власти, последовательно занимая консульство в 86, 85, 84 годах.

Полководец Луций Корнелий Сулла успешно воевал во время Первой Митридатовой войны. В середине 87 года он высадился в Греции и осадил Афины, вставшие на сторону понтийского царя. К весне 86 года город был взят и отдан на разграбление легионерам. Однако Сулла приказал прекратить разграбление Афин, сказав, что "милует живых ради мертвых". Опустошив сокровищницы греческих храмов, полководец Рима заявил, что храмы не должны ни в чем нуждаться, так как боги наполняют их казну.

Когда армия понтийского царя Митридата Евпатора вступила на территорию Греции, римская армия под командованием Луция Корнелия Суллы разбила ее в двух больших сражениях - при Херонее и Орхомене. Римляне вновь полностью овладели Грецией, попытавшейся освободиться от их владычества. В августе 85 года Сулла заключил с Митридитом VI Евпатором Дарданский мирный договор.

После победы в войне на Востоке Луций Корнелий Сулла начал готовиться к борьбе за власть в самом Вечном городе. Первым делом он привлек на свою сторону армию демократов-марианцев, оказавшуюся в Греции, в Пергаме. Это удалось сделать без боя, и командовавший войсками Мария в Греции квестор Гай Флавий Фимбрий покончил жизнь самоубийством. После этого Сулла решился начать гражданскую войну в Риме. Сулла написал письмо сенату, объявляя о намерении бороться со своими врагами, после чего сенаторы пытались примирить Суллу и Цинну и даже вынудили последнего дать соответствующее обещание.

Многие из них бежали к Сулле. В свою очередь, Цинна форсировал подготовку к войне. В 84 году он, наконец, выполнил свое обещание и провел закон о равном распределении италиков по трибам, а затем начал готовить войска для переправы в Далмацию. Однако в Анконе недовольные солдаты подняли мятеж, во время которого Цинна был убит.

В начале 83 года марианцы собрали более 100000 человек, кроме того, на их стороне были самниты. Общие силы равнялись 150000-180000 человек, однако немалую часть составляли новобранцы. Основная армия Суллы насчитывала 30000-40000 человек, вместе с силами Метелла, Помпея, Красса и других своих легатов он мог выставить около 100000 солдат. Тем не менее численный перевес марианцев сводился на нет как худшей подготовкой их армии, так и тем, что среди марианцев было много сторонников компромисса, к числу которых принадлежали и консулы 83 года Сципион и Норбан.

Луций Корнелий Сулла (бюст)

Однако и у Луция Корнелия Суллы в Италии оказалось немало сторонников из числа противников Гая Мария, особенно среди аристократов и военных. На его сторону встали римские войска, которыми командовали Метелл Пий и Гней Помпей. Из Северной Африки прибыл многотысячный отряд во главе с Марком Лицинием Крассом. В отличие от новых легионов марианцев, это были хорошо обученные и дисциплинированные войска, имевшие большой военный опыт.

Марк Лициний Красс

В 83 году у горы Тифата близ города Капуи произошло крупное сражение между войсками Суллы и марианцами. Легионы сулланцев разгромили армию консула Кая Норбана. Марианцы были вынуждены укрыться от победителей за крепостными стенами Капуи. Преследователи не решились штурмовать город во избежание больших потерь.

В следующем 82-м году во главе войск марианцев встали опытные полководцы - сын Гая Мария Марий Младший и вновь Кай Норбан.
В сражениях между сулланцами и марианцами победы одержали первые, поскольку боевая выучка и дисциплинированность легионов Суллы была на голову выше их противников.

Одна из битв состоялась у Фавенции. Здесь сразились консульская армия под командованием Норбана и армия Суллы, которой в день битвы командовал Метелл Пий. Римский консул Кай Норбан самонадеянно атаковал противника первым, но армия марианцев, измотанная длительным маршем и не успевшая перед сражением отдохнуть, была полностью разгромлена легионами сулланцев. После бегства от Фавенции под командованием консула Норбана осталась лишь 1 тысяча человек.

С другим римским консулом - Сципионом и его войсками мудрый Сулла поступил совсем иначе. Он нашел ключ к Сципиону и большими посулами склонил его на свою сторону.

Другое сражение состоялось вблизи Сакрипонта. Здесь легионам под командованием самого Луция Корнелия Суллы противостояла 40-тысячная армия Мария Младшего. Битва была недолгой. Легионеры-ветераны Суллы сломили сопротивление плохо обученных новобранцев Гая Мария и обратили их в бегство. Больше половины из них были убиты или попали в плен к сулланцам.

Еще одним из итогов победного для Суллы сражения при Сакрипонте стало бегство марианского полководца Кая Норбана в Северную Африку. Марий Младший с остатками своих легионов укрылся за стенами города Пренесте. Вскоре эта крепость была взята сулланцами приступом, и Марий Младший, чтобы избежать позорного и гибельного плена, покончил с собой. Значительные силы марианцев и самнитов, избежавших гибели в сражениях при Сакрипонте и Фавенции, отошли к Риму, где вновь изготовились к битве с сулланцами.

1 ноября 82 года у римских Коллинских ворот произошло последнее крупное сражение гражданской войны на итальянской земле. Марианцами и самнитами командовал Понтий Целезин, который отважился не пустить армию Суллы в Рим. Битва продолжалась всю ночь. Все же опытность, боевая выучка и дисциплинированность легионов взяли верх.

В конце концов марианцы обратились в бегство; 4 тысячи из них попали в плен.

Луций Корнелий Сулла (средневековое изображение)

Войдя в Рим, Луций Корнелий Сулла поступил точно так же, как это сделал в подобном случае его противник Гай Марий. По всему городу началось избиение и ограбление марианцев. В этой войне погибли оба консула. Сенат объявил междуцарствие. После этих кровавых событий, которые стоили жизни многим тысячам людей - воинов и мирных граждан, Луций Корнелий Сулла получил от запуганного им римского сената диктаторские полномочия. В отличии от обычной диктатуры они не были ограничены сроком и зависели от личной воли Суллы. Это давало ему практически бесконтрольную власть в государстве с республиканской системой правления. Наряду с диктатором продолжали существовать сенат, городские магистраты и другие органы управления, но теперь они находились под контролем Суллы и его приверженцев.

Диктатура Луция Корнелия Суллы была первым шагом к установлению в Древнем Риме императорской власти. Она началась с массового уничтожения его политических противников. В ходе гражданской войны в ряде итальянских городов, таких как Пренесте, Эзерния, Норба и ряда других, сулланцы уничтожили все мужское население. По всей Италии действовали карательные отряды легионеров, разыскивавших и уничтожавших явных и тайных врагов диктатора. Некоторые итальянские города за поддержку Гая Мария лишились своих земельных владений. У других были срыты крепостные стены, и теперь они в случае возобновления гражданской войны становились беззащитными. Особенно жестоко был наказан город Сомний, воины которого до последнего бились с легионами сулланцев.

Было сломлено сопротивление марианцев в Сицилии, Северной Африке и Испании. Особенно в этом отличился полководец Гней Помпей, которого Сулла удостоил прозвища Великий.

Гней Помпей Великий

В Риме по просьбе своих сторонников диктатор начал выпускать печально известные проскрипционные списки. Первый из них включал 80 имен, позже были добавлены 220, а затем еще столько же. Наконец Сулла заявил, что записал только тех, кого вспомнил, дав понять, что списки могут быть пополнены. Укрывательство проскрипта вело за собой казнь, а дети и внуки внесенных в списки лишались гражданских прав. Наоборот, за убийство или донос давали денежную награду, а раб получал свободу. Головы казненных выставляли на рынке. Среди казненных было много невиновных людей, ставших жертвой произвола или личной вражды сулланцев; многие погибли из-за собственного богатства. Валерий Максим определил общее число проскрибированных в 4700 человек, в том числе 40 сенаторов и 1600 всадников. Это, вероятно, были только люди, принадлежащие к социальной верхушке, общее число жертв террора оказалось значительно большим.

Луций Корнелий Сулла во время проскрипций

Дети и внуки проскрибированных не могли занимать магистратуры. Многие города были наказаны срытием стен и цитаделей, штрафами и высылкой колоний ветеранов. Итогом проскрипций и террора явилось уничтожение марианской партии и противников Суллы. Массовые конфискации были средством расплаты диктатора со своими сторонниками. Сам Сулла и его окружение превратились в богачей.

Опытный в вопросах государственной внутренней политики, Сулла с первых лет своей диктатуры начал заботиться о том, чтобы иметь как можно больше своих приверженцев. Свыше 120 тысяч ветеранов сулланской армии, сражавшихся под его командованием против понтийского царя и в гражданской войне, получили большие земельные участки в Италии и стали владельцами поместий, в которых использовался труд рабов. С этой целью диктатор проводил массовые конфискации земель. Достигались сразу три цели: Сулла расплачивался со своими солдатами, наказывал врагов и создавал опорные пункты своей власти по всей Италии. Если некогда аграрный вопрос использовался как орудие демократии, то в руках Суллы он стал орудием олигархии и личной власти могущественного диктатора.

Командирам своих легионов Луций Корнелий Сулла раздавал денежные суммы, магистратуры и должности в сенате. Многие из них за короткий срок стали богачами. Огромное состояние нажил и римский диктатор. Десять тысяч рабов, принадлежавших жертвам сулланских репрессий, были отпущены на волю и стали называться "корнелиями" в честь своего освободителя. Эти вольноотпущенники тоже стали сторонниками Суллы.

Видимо, после некоторого спада террора Сулла начал серию конструктивных реформ. Реформаторская деятельность Суллы затрагивала почти все стороны существования Римского государства. Сулла не мог не видеть, что наделение правами римского гражданства почти всех жителей Италии уничтожало основы полисного строя. Если раньше Рим оставался общиной, границы которой охраняло войско - ополчение граждан, земельных собственников, а верховная власть принадлежала народному собранию тех же граждан, то теперь положение изменилось. Вместо полиса Рима появилось государство Италия, вместо армии-ополчения граждан, собираемого от случая к случаю, возникло профессиональное войско; собрание граждан уже невозможно было созвать в силу многочисленности граждан (представительная парламентская система в древности была неизвестна). Реформы Суллы были направлены на усиление власти сената и ограничение власти народного собрания.

Диктатор провел ряд реформ с целью реставрирования республиканского строя. Существенно увеличилась власть сената, который пополнился 300 новыми членами из числа сулланцев. Ограничивались полномочия консулов и права народных трибунов, которые теперь не могли проводить законы без санкции сената. Судебные комиссии были отданы сенату. Италия была разделена на муниципальные территории. Муниципальные права получили ряд городов. Сенату возвращались суды, и он мог контролировать магистратов. Цензура была ликвидирована, и все новые квесторы, число которых увеличилось с 8 до 20, автоматически входили в сенат. Остальные магистратуры сохранялись, однако полномочия магистратов уменьшились. Сулла дополнил закон Виллия, четко установив порядок прохождения должностей: квестура, претура, консульство. Явно имея в виду практику Мария и Цинны, он подтвердил запрет занимать второе консульство ранее, чем через 10 лет после первого. Возрастной ценз повышался, консулом можно было стать только в 43 года. Диктатор сделал попытку оторвать консулов от провинциальных армий, ограничив их возможность покидать Рим в год консульства. Вопрос о распределении провинций решал сенат. Число квесторов и преторов было увеличено, что способствовало снижению значения этих должностей. Сулла нанес удар по самой демократической магистратуре Рима - народному трибунату. Все предложения трибунов должны были предварительно обсуждаться в сенате, т. е. трибунат был поставлен под контроль сената.

Практика гражданских войн оказалась вне закона. Это фиксировалось в законе Суллы об оскорблении величия. Закон запрещал покидать провинцию и уводить войско, вести войну и ставить на престол царей, если это не было санкционировано сенатом и народом.

Укрепив власть римского сената и своих сторонников в нем, Луций Корнелий Сулла решил провести свободные выборы и в 79 году добровольно сложил с себя диктаторские полномочия. Некоторые исследователи полагают, что Сулла снял диктатуру не в 79 году, как обычно считали, а в 80 году, пробыв на посту положенные 6 месяцев. После этого он стал консулом, а в 79 году снял с себя и эту консульскую власть. Скорее всего, Сулла взял диктатуру на неопределенный срок, что явилось принципиальным новшеством, и отказался от нее в 79 году. Таким образом, он был первым из римских правителей, который поставил себя над остальными, создав особую власть. При этом он до последних дней сохранял огромное влияние на политическую жизнь Рима. Отказ Суллы от диктаторской власти был неожиданным для его современников и непонятен античным и более поздним историкам.

Особое положение Суллы подчеркивали еще несколько идеологических аспектов. Он получил прозвище Felix (Счастливый), детей Суллы от брака с Цецилией Метеллой звали Фавст и Фавста. Ариан упоминает, что после победы Сулла установил свою конную статую с надписью; кроме того, диктатор добился именоваться любимцем Афродиты. Это постоянное подчеркивание особого счастья, характерное для политической деятельности Суллы, создавало, особенно после победы, иллюзию особого покровительства богов, под которым он якобы находился. Эта идея закладывалась в основу культа императора.

Уход Суллы по-разному объясняется современными исследователями. Моммзен считает его исполнителем воли нобилитета, ушедшим сразу после того, как только был восстановлен старый порядок. Противоположное мнение было высказано Ж. Каркопино, который считает, что диктатор стремился к единоличной власти, но был вынужден уйти из-за оппозиции в своем окружении. Однако в целом его гипотеза противоречит фактам. Уход был явно добровольным, а его причиной, видимо, следует считать целый комплекс факторов. Главным, пожалуй, было то, что ни общество, ни его лидеры, в том числе и сам Сулла, не созрели для постоянной единоличной власти и с самого начала считали диктатуру только временной. От Суллы ожидали реставрации старой республики, именно так рассматривал свою деятельность и он сам. В довершение ко всему диктатор был смертельно болен.

Сулла скончался в 78 году до н. э. на 60-м году жизни. После его смерти у власти оказалась сенатская олигархия, могущество которой укрепил грозный диктатор.

Деятельность Луция Корнелия Суллы носила противоречивый характер: с одной стороны, он стремился реставрировать республиканское правление, с другой - расчищал путь для императорского правления. Гражданская война Суллы и Гая Мария была лишь прологом для будущих гражданских войн в Древнем Риме, которые серьезно подточили его силы.

Характеризуя Луция Корнелия Суллу, римские историки отмечают в его личности ряд противоречий. Сулла пользовался необычайным авторитетом среди легионеров, но сам был человеком эгоистичным и холодным. Стремление реставрировать республику сочеталось у него с пренебрежением к римским обычаям. В греческих городах, например, он появлялся в греческом платье, чего обычно не делали римские магистраты. Жадный до денег, считавший все конфискованное имущество осужденных своей собственностью, диктатор был в то же время человеком расточительным.

Среди римских правителей Луций Корнелий Сулла отличался образованностью, хорошо знал греческую литературу и философию. Он был эпикурейцем и скептиком и относился иронически к религии. Но в то же время был убежденным фаталистом, верил во всякие сновидения и знамения, в свою судьбу и к своему имени присоединил прозвище Счастливый. Своей покровительницей он считал богиню Венеру. Кроме того, под именем старой римской богини Беллоны он почитал каппадакийскую богиню Ма, культ которой отличался особой жестокостью.

История Ру

Диктатура Луция Корнелия Суллы была первым шагом к установлению в Древнем Риме императорской власти. Она началась с массового уничтожения его политических противников. В ходе гражданской войны в ряде итальянских городов, таких как Пренесте, Эзерния, Норба и ряда других, сулланцы уничтожили все мужское население. По всей Италии действовали карательные отряды легионеров, разыскивавших и уничтожавших явных и тайных врагов диктатора. Некоторые итальянские города за поддержку Гая Мария лишились своих земельных владений. У других были срыты крепостные стены, и теперь они в случае возобновления гражданской войны становились беззащитными. Особенно жестоко был наказа город Сомний, воины которого до последнего бились с легионами сулланцев.

Было сломлено сопротивление марианцев в Сицилии, Северной Африке и Испании. Особенно в этом отличился полководец Гней Помпей, которого Сулла удостоил прозвища Великий.

Положив начало резне, Сулла не прекращал уже ее и наполнил горд убийствами без счета и конца. Многие пали вследствие личной вражды, без всякого столкновения с самим Суллой: угождая своим приверженцам, он выдавал людей им не расправу.

После этого он составил проскрипционный список в восемьдесят человек. Последовал взрыв всеобщего негодования, а через день Сулла объявил новый список в двести двадцать человек, затем третий – не меньше.

Он обратился с речью к народу и сказал, что в списки он внес только тех, кого припомнил, а если кто-нибудь, ускользнул от его внимания, то он составит еще другие такие же списки. И он помещал в списки всякого, кто принял и укрыл в своем доме кого-либо из жертв, карал смертью человеколюбие и не щадя ни брата, ни сына, ни родителей, а всякому убившему опального он назначал в награду два таланта, платя за убийство, хотя бы раб убил своего господина или сын отца. Но самой вопиющей несправедливостью являлось то, что он лишал гражданской чести сыновей и внуков опальных и подвергал конфискации их имущество. Проскрипции свирепствовали не только в Риме, но и по всем городам Италии. От убийств не защищали ни храмы богов, ни очаг гостеприимства, ни отчий дом; мужья гибли в объятьях супруг, сыновья - в объятьях матерей. При этом павшие жертвой гнева были лишь каплей в море среди тех, кого казнили ради их богатства. Палачи имели повод говорить, что такого-то сгубил его огромный дом, этого- сад, иного- теплые купанья. Так, Квинт Аврелий, человек, далекий от политики, читал как-то, выйдя на Форум, имена внесенных в списки в полной уверенности, что бедствие затрагивает его лишь в меру его сочувствия чужому горю. И вдруг он там находит собственное имя. « Ах, я несчастный, - воскликнул он, - меня преследует мое албанское имение ». И как только он немного отошел, его убил кто-то, погнавшийся следом.

Опытный в вопросах государственной внутренней политики, Сулла с первых лет своей диктатуры начал заботиться о том, чтобы иметь как можно больше своих приверженцев. Свыше 120тысяч ветеранов сулланской армии, сражавшихся под его командованием против понтийского царя и в гражданской войне, получили большие земельные участки в Италии и стали владельцами поместий, в которых использовался труд рабов. С этой целью диктатор проводил массовые конфискации земель. Достигались сразу три цели: Сулла расплачивался со своими солдатами, наказывал врагов и создавал опорные пункты своей власти по всей Италии. Если некогда аграрный вопрос использовался как орудие демократии, то в руках Суллы он стал орудием олигархии и личной власти могущественного диктатора.

Триумф Суллы был отпразднован с крайней пышностью. Роскошна и редкостна была добыча, отнятая у царя, но лучшим украшением триумфа, картиной действительно прекрасной, были римские изгнанники. Самые родовитые и богатейшие из граждан с венками на головах следовали за Суллой и называли его спасителем и отцом в благодарность за то, что он возвратил их на родину и вместе с ними их жен и детей. По окончании торжества Сулла произнес в народном собрании речь, в которой дал обзор своих деяний. Успехи, которыми он был обязан счастью, он перечислял не менее усердно, чем свои личные заслуги, и в заключении потребовал, чтобы за все это ему присвоили наименование «Счастливца».

Как диктатор Сулла возобновил и даже расширил все свои старые меры против демократии. Раздачи хлеба были отменены. Власть народных трибунов свелась к фикции. Они могли действовать в законодательном и судебном порядке только с предварительного одобрения сената. Бывшим народным трибунам запрещалось занимать курульные должности. Это постановление лишало народный трибунат всякой привлекательности для лиц, желавших делать политическую карьеру.

Сулла установил строгий порядок прохождения магистрату: нельзя было стать консулом, не пройдя предварительно претуры, а на последнюю нельзя было баллотироваться до прохождения квестуры. Что касается эдильства, то оно включалось в эту лестницу магистратур, так как предполагалось, что всякий политический деятель непременно пройдет через должность эдила, открывавшую широкие возможности завоевать себе популярность. Было восстановлено старое правило, что для вторичного избрания в консулы требуется 10-летний промежуток.

Сулла увеличил количество преторов до8, квесторов- до 20, что вызывалось растущей потребностью государства в административном аппарате. Бывшие квесторы механически становились членами сената. Так как при этом сенаторы были объявлены несменяемыми, тем самым отпала одна из важнейших функций цензоров – пополнение сената. Хозяйственные обязанности цензоров передавались консулами, и таким образом цензура фактически упразднялась.

Конституционные реформы Суллы формально преследовали цель восстановить господство аристократии. Естественно поэтому, что сенат был им поставлен во главе государства. Все старые права и прерогативы сената восстанавливались. В частности, судебный закон Гая Гракха был отмене и суды снова переданы сенаторам. Постоянные комиссии уголовных судов были значительно улучшены и число их увеличено. Однако в духе реформы Друза количество сенаторов было пополнено путем выбора по трибам 300 новых членов из всаднического сословия. Фактически избранными оказались младшие сыновья сенаторов, сулланские офицеры и «новые люди», вынырнувшие на поверхность политической жизни во время последнего переворота. Таким путем было положено начало формирования новой знати, которая должна была служить опорой сулланского порядка. Под флагом реставрации сенатской республики Сулла укрепил свою личную диктатуру.

Среди мероприятий Суллы нужно особенно отметить административное устройство Италии. Это была одна из наиболее прочных и прогрессивных реформ. Здесь Сулла юридически оформил то положение вещей, которое создалось в результате Союзнической войны. Сулла сдержал свое обещание, данное в послании сенату: новые граждане из италиков сохранили все свои права вплоть до равномерного распределения по всем 35 трибам. Теперь, при ослаблении демократии, это ничем не угрожало новому порядку. В связи с этим Сулла точно определил границы Италии в собственном смысле слова. Северной границей ее должна была служить маленькая р.Рубикон, впадавшая в Адриатическое море к северу от Аримина. Часть современной Италии, лежавшая между Рубиконом и Альпами, образовала провинцию Цизальпинская Галлия. Она была разбита на крупные городские территории, к которым в транспаданской части были приписаны галльские племена. Собственно Италия была разделена на небольшие муниципальные территории с правом самоуправления. Многие италийские города, на землях которых Сулла расселил своих ветеранов, были переименованы в гражданские колонии. Сулла реформировал также в известной мере налоговую систему в провинциях, частично уничтожив откупа в Азии, что должно было ослабить всадников.

Укрепив власть римского сената и своих сторонников в нем, Луций Корнелий Сулла решил провести свободные выборы и в 79 году до н.э. добровольно сложил с себя диктаторские полномочия. Некоторые исследователи полагают, что Сулла снял диктатуру не в 79 году, как обычно считали, а в 80 году, пробыв на посту положенные 6 месяцев. После этого он стал консулом, а в 79 году снял с себя и эту консульскую власть. Скорее всего, Сулла взял диктатуру на неопределенный срок, что явилось принципиальным новшеством, и отказался от нее в 79 году. Таким образом, он был первым из римских правителей, который поставил себя над остальными, создав особую власть. При этом он до последних дней сохранял огромное влияние на политическую жизнь Рима. Отказ Суллы от диктаторской власти был неожиданным для его современников и непонятен античным и более поздним историкам.

Моммзен считает его исполнителем воли нобилитета, ушедшим сразу после того, как только был восстановлен старый порядок. Противоположное мнение было высказано Ж.Каркопино, который считает, что диктатор стремился к единоличной власти, но был вынужден уйти из-за оппозиции в своем окружении. Однако в целом его гипотеза противоречит фактам. Уход был явно добровольным, а его причиной, видимо, следует считать целый комплекс факторов. Главным, пожалуй, было то, что ни общество, ни лидеры, в том числе и сам Сулла, не созрели для постоянной единоличной власти и с самого начала считали диктатуру только временной. От Суллы ожидали реставрации старой республики, именно так рассматривал свою деятельность и он сам. В довершении ко всему диктатор был смертельно болен. Сулла долгое время не знал, что у него во внутренностях язвы, а между тем все его тело подвергалось гниению и стало покрывать несметным количеством вшей.

Он не только предвидел свой конец, но, некоторым образом, даже писал о нем. Двадцать вторую книгу своих «Воспоминаний» он прекратил писать лишь за два дня до смерти, а там он повествует, что по словам халдеев, ему предстоит, после прекрасной жизни, умереть, достигнув вершины благополучия.

Утром в день похорон небо было окутано облаками. Ждали ливня и потому начали вынос едва в девятом часу. Когда развели костер, внезапно поднялся сильный ветер, раздул пламя, и тело сгорело дотла. Но лишь только костер начал угасать, как на остатки замирающего пламени пролился сильный дождь и продолжался затем до самой ночи. Таким образом счастливая судьба Суллы, казалось, до гроба была ему верна.

Гробница Суллы находится на Марсовом поле. Надпись на ней,по преданию, составлена им самим: «Здесь лежит человек, который беле, чем кто-либо из других смертных, сделал столько добра друзьям и зла врагам».

Плутарх «Избранные жизнеописания. Сулла», Минск,1995год

Р.Эрнест и Тревор Н.Дюпюи «Всемирная история войн.Книга первая» , Москва, 1997год

История Древнего Рима/ Под ред. В. И. Кузищина. М., 1981год

Плутарх «Избранные жизнеописания.Сулла» стр.325, Минск, 1995год

Моммзен Т. История Рима, СПб,1993год

Участие в войнах: Югуртинская Война. Война с Каппадокией. Война с Арменией. Союзническая война. Митридатова Война. Гражданская Война.
Участие в сражениях: При Херонее. При Орхомене

(Lucius Cornelius Sulla) Римский полководец, претор (93 до н. э.), консул (88 до н. э.), диктатор (82 до н. э.). Участник Югуртинской войны (111—105 до н. э.), войн с кимврами и тевтонами (113—101 до н. э.), Союзнической войны (91— 88 до н. э.), первой войны Рима с Митридатом (89—85 до н. э.)

Принадлежал к патрицианскому роду Корнелиев . Свою молодость Сулла провел частично в легкомысленных увеселениях, частично в занятиях литературой.

В 107 г. до н. э. был квестором консула Мария во время Югуртинской войны и содействовал ее окончанию, побудив путем искусных переговоров царя Бокха Мавританского выдать Югурту . Принимал участие в войнах с кимврами и тевтонами, отличился во время Союзнической войны.

В 87 г. до н. э. Сулла был избран консулом и получил приказ вести войска на первую войну с понтийским царем Митридатом. Сулла уже успел отправиться в Кампанию к войску, чтобы оттуда отплыть к Понту, как неожиданно узнал, что в Риме партия под предводительством народного трибуна Публия Сульпиция Руфа отстранила Суллу от командования и передала консульскую власть Марию.

Пользуясь в своем войске широкой поддержкой, Сулла отказался сложить консульство и повел свои войска на Рим. Войдя с войском в город, он заставил народное собрание и сенат объявить главнейших из своих противников изменниками отечества. Для обеспечения спокойствия в период своего отсутствия Сулла остался на некоторое время в Риме, где до следующего года дожидался консульских выборов.

В течение этого времени Сулла предпринял ряд шагов, направленных на закрепление в Риме своей власти. Сульпиций и его сторонники подверглись жестоким репрессиям. Для упрочения власти олигархии Сулла предпринял ряд законодательных мер, после принятия которых государственный строй Рима претерпел значительные изменения. Была ограничена законодательная власть народного собрания, все законы, предлагаемые народными трибунами, подлежали предварительному обсуждению в сенате. Число сенаторов было увеличено на 300 новых членов из числа сторонников Суллы.

Получив ожидаемое консульство, Сулла во главе шести легионов отбыл на войну. В 87 г. до н. э. его войска (30 тысяч) высадились в Эпире и повели наступление на Афины, которые были главной базой понтийских войск и флота. Разбив в Беотии высланные против него понтийские отряды, Сулла начал осаду Афин. После долгого сопротивления Афины и порт Пирей были взяты штурмом и подверглись страшному разграблению.

В 86 г. до н. э. армия Суллы разгромила в битве при Херонее (Беотия) численно превосходившую ее армию Митридата (100 тысяч пехотинцев и 10 тысяч всадников). Многие греческие города стали переходить на сторону Рима.

Несмотря на победы, одержанные Суллой, группировка его противников, вновь захватившая власть в Риме, решила отстранить Суллу от командования армией. В Грецию уже прибыл консул Флакк с двумя легионами и приказом сменить Суллу. Однако численное превосходство было на стороне Суллы, и Флакк решил не испытывать судьбу, а, напротив, усилить своими войсками Суллу в Малой Азии.

В 85 г. до н. э. при городе Орхомене (Беотия) произошло сражение между новой понтийской армией и легионами Суллы. Это сражение было наиболее кровавым из всех сражений первой войны с Митридатом. Под натиском превосходящих сил противника легионы были смяты и бежали. И тогда сам Сулла, вырвав знамя у легионера, повел войска в новую атаку. Это помогло переломить ход сражения, участь которого решилась в пользу Рима.

Скоро Сулла смог организовать флот, который оттеснил флот Митридата и взял под свой контроль Эгейское море. Одновременно армия Флакка в Малой Азии захватила город и базу Митридата в Малой Азии Пергам.

Митридат уже не мог вести войну из-за отсутствия у него новых резервов и запросил у Суллы мира. Сулла и сам хотел поскорее покончить с войной, чтобы отправиться в Рим для борьбы со своими политическими противниками. Поэтому он потребовал от Митридата очищения захваченных территорий в Малой Азии, выдачи пленных и перебежчиков и предоставления ему 80 кораблей и 3000 талантов контрибуции. Заключив Дарданский мир, Сулла отбыл с армией в Италию. Весной 83 г. до н. э. он высадился в Брундизии. В Италии ему противостояли две армии.

Консулы ожидали наступления Суллы в Кампании, куда они и стянули большую часть своих войск. Однако Сулла высадился в Апулии, которую превратил в плацдарм для дальнейшего наступления на Рим. Здесь его сорокатысячная армия получила значительное усиление, и скоро Сулла перевел ее в Кампанию.

Здесь у города Тифата было разбито войско консула, Норбана — одного из сподвижников Мария, а войско другого консула Сципиона перешло на сторону Суллы, соблазненное высоким жалованьем.

В течение зимы 83/82 г. до н. э. Сулла и его противники готовились к предстоящим боевым действиям. Сулла разделил свои войска на две группы. Одна заняла Пицен и Этрурию, а другая под командованием самого Суллы двинулась на Рим. У городка Сигния (Сакрипорта) армия Суллы разгромила численно превосходившие ее силы, состоявшие из новобранцев, под командованием младшего Мария . Оставив часть своих войск в Риме, Сулла двинул армию на противника, сосредоточенного в городе Принесте. Оставив отряд для блокады города, Сулла отправился в Этрурию, где разгромил армию консула Карбона .

Основная часть сторонников Мария по прежнему оставалась блокированной в городе Пренесте и скоро должна была сдаться. Однако в октябре 82 г. до н. э. на помощь к осажденным прорвалась семидесятитысячная армия самнитов, которая деблокировала осажденных и вместе с ними двинулась на Рим.

Наскоро стянув к Риму все имеющиеся в его распоряжении войска, 1 ноября 82 г. до н. э. Сулла преградил путь противнику у Коллинских ворот Рима. Сражение продолжалось в течение двух дней и одной ночи. Противники не брали пленных. Лишь к концу второго дня Сулла смог нанести противнику последний удар.

После одержанной победы Сулла обратился с письмом к сенату, в котором предложил для устройства государства наделить его диктаторскими полномочиями. Сулла был назначен диктатором на неопределенный срок.

Теперь, для укрепления своего положения, удовлетворения своей мести и награждения своих сторонников, Сулла ввел так называемые проскрипции — списки своих противников, подлежащих уничтожению. В эти списки включались и богатые люди, имущество которых должно было перейти в казну. Родственники и последующее потомство проскрипированного лишались гражданских прав и не могли занимать государственные должности.

Террор также обрушился и на целые города и области, прежде всего на Самний и Этрурию, которые приняли активное участие в борьбе против Суллы.

После конфискации имущества и земель у противников в руках Суллы оказались огромные средства. Значительную их часть получили сторонники Суллы. Из конфискованных земель многие воины — участники сулланских походов наделялись земельными участками. Каждый воин получал до 30 югеров плодородной земли.

В поисках новых союзников среди населения не только Рима, но и всей Италии Сулла был вынужден признать равноправие всех ее граждан.

При Сулле была особенно усилена роль сената и ограничена власть народного собрания. Сулла наделил сенат новыми полномочиями — передал ему контроль над финансами и право цензуры. Состав сената он также увеличил с 300 до 600 членов из числа своих сторонников.

Особенный удар Сулла нанес по народным трибунам. Все их предложения должны были предварительно обсуждаться в сенате. Было решено, что человек, занявший должность народного трибуна, не может дальше претендовать на более высокие государственные должности.

Чтобы заставить народное собрание действовать в его интересах, Сулла освободил около десяти тысяч рабов, принадлежавших ранее проскрипированным. Он сам стал их патроном, создал из них отряд своих телохранителей и старался следить за их дальнейшей жизнью. Эти корнелии (как назывались вольноотпущенники) определяли решения на народных собраниях.

После того как Сулла убедился, что достиг своей цели, он сложил с себя полномочия диктатора и поселился в Путеолах, где занимался литературными делами и предавался удовольствиям. Здесь он и умер в 78 г. до н. э. от апоплексического удара.

Современники говорили, что Сулла состоял из двух половин — лиса и льва, и неизвестно, какая из них наиболее опасная. Сам Сулла говорил о себе как о баловне судьбы и даже приказал сенату называть себя Суллой Счастливым . Ему действительно везло, ведь на войне он не проиграл ни одного сражения.

Но своими удачами Сулла был обязан не столько благоприятствующим обстоятельствам, сколько своим личным качествам, чрезвычайной силе духа и тела, непреклонной последовательности и беспредельной жестокости. Отказ от диктаторской власти у него был вызван не столько нравственными соображениями, сколько стремлением жить в свое удовольствие, не неся никаких обязанностей, которые в конце жизни Сулле стали надоедать.

Луций Корнелий Сулла (лат. Lucius Cornelius Sulla (Felix); 138 - 78 гг. до н. э.) - древнеримский государственный деятель и военачальник, бессрочный диктатор «для написания законов и укрепления республики» (82-79 до н. э.), консул 88 и 80 годов до н. э., организатор кровавых проскрипций и реформатор государственного устройства. Стал первым римлянином, который захватил Вечный город силой, причём дважды. Остался в памяти потомков как жестокий тиран, добровольно отказавшийся от неограниченной власти. Идейный предшественник римских императоров.

Происхождение и молодость

Сулла происходил из постепенно угасавшей знатной семьи, представители которой давно не занимали высших государственных постов. Первым известным представителем этой ветви патрицианского рода Корнелиев был диктатор примерно 334 года до н. э. Публий Корнелий Руфин, но о нём ничего достоверно неизвестно. Прапрапрадед Суллы, Публий Корнелий Руфин, был консулом в 290 и 277 гг. до н. э., а также диктатором (предположительно, rei gerundae causa) в неустановленный год в промежуток между 291 и 285 гг. до н. э. Вскоре, однако, он был изгнан из сената за нарушение законов о роскоши - цензор обнаружил, что у него дома хранилось больше серебряной посуды, чем было дозволено человеку его статуса. Про его отца, Луция Корнелия Суллу, достоверно известно только то, что он был женат дважды. В У Суллы были брат Сервий и сестра Корнелия. Мать Суллы умерла, когда он был ребёнком, и его воспитывала мачеха. Когда будущий диктатор готовился получить взрослую мужскую тогу (то есть в 14 лет), Сулла-старший умер, не оставив сыну завещания.

Сулла рос в небогатой обстановке. Впоследствии, когда Сулла стал консулом, его часто упрекали за то, что он изменил своему скромному образу жизни. Возможно, упоминаемая в источниках бедность его семьи была лишь относительной - по сравнению с другими, нажившими огромные богатства во время многочисленных войн семьями, не занимавшие высоких магистратур Суллы не имели возможности обогатиться за счёт военных трофеев и поборов в провинциях. Тем не менее, отсутствие собственного дома в конце II века было свидетельством крайней бедности для человека его происхождения. Отсутствие денег не позволило Сулле начать военную карьеру, как это делали многие другие молодые нобили. Состояние Суллы в молодости оценивается примерно в 150 000 сестерциев, хотя ему, вероятно, пришлось уплачивать долги своего отца. Впрочем, Сулла всё же получил хорошее образование. В частности, он хорошо владел греческим языком и хорошо знал греческую литературу, но при этом не попытался начать карьеру с судебных или политических речей - весьма популярных в то время занятий. В молодости Сулла вёл распущенный образ жизни (за это его особенно сильно порицает его главный биограф, моралист Плутарх). По сообщению Плутарха, Сулла регулярно пьянствовал в компании недостойных его положения людей, и, в противоположность большинству римлян, за обедом «с Суллой нельзя было говорить ни о чём серьёзном», хотя в остальное время дня Сулла был крайне деятелен.

Начало карьеры

Югуртинская война

Службу Сулла начал несколько позже, чем другие (следовавшие cursus honorum начинающие политики) - квестором в 107 году, подчиняясь консулу Гаю Марию. Гай Марий должен был отправиться в Африку, где Рим завяз в Югуртинской войне в Нумидии против царя Югурты (начавшейся в 112 году и возобновившейся в 110 году). Сулла в этой войне должен был сопровождать Мария. Существует предположение, что Сулла получил должность квестора и командование в войне благодаря женитьбе на родственнице Гая Мария. Отмечается также, что Сулла мог выбрать Мария из двух полководцев, к которым можно было присоединиться (вторым был Луций Кассий Лонгин, вскоре разгромленный германцами). Первым заданием Суллы был сбор в Италии значительного вспомогательного конного войска и переброска его в Северную Африку. Сулле потребовалось лишь несколько месяцев, чтобы справиться с этим и зарекомендовать себя с самой лучшей стороны. Вскоре Луцию удалось завоевать уважение воинов благодаря умелому руководству войсками в столь юном возрасте, хотя, возможно, причиной тому было его обаяние.

Вскоре после прибытия Суллы Марий послал к противнику Югурты, царю Бокху, делегацию по просьбе последнего - Бокх намекал, что он желает сказать нечто важное. Вместе с Суллой, получившим должность легата, к Бокху отправился другой легат Гая Мария, бывший претор Авл Манлий (или Манилий). Манлий занимал более высокое положение, но передал право говорить более искусному в красноречии Сулле; не исключено, однако, что выступали они оба. Сулла повёл переговоры, видя основной своей целью обеспечить лояльность Бокха Риму в обмен на положение «союзника и друга римского народа» и возможные территориальные уступки. Саллюстий так передаёт заключительную часть речи Суллы: «Хорошенько проникнитесь идеей, что никто никогда не превосходил в великодушии римский народ; что же касается его военной силы, у вас есть все основания её знать». Воспользовавшись случаем, Сулла сблизился с царём. Тем временем Югурта подкупил друзей Бокха, и они склонили его к мысли о прекращении контактов с римлянами. Таким образом, жизнь Суллы оказалась под угрозой, хотя в конце концов Бокх согласился на сотрудничество с Римом и послал туда посольство из числа наиболее надёжных людей, чтобы заключить мир на любых условиях. Однако послы были ограблены разбойниками, но Сулла, к этому времени получивший от Мария полномочия пропретора (pro praetore), доброжелательно их принял и помог в дальнейшем.

Пленение Югурты

Послы отправились в Рим и получили ответ, содержавший недвусмысленный намёк на то, что от Бокха ждут выдачи Югурты. После этого Бокх попросил Суллу прибыть к нему для обсуждения деталей. Сулла выехал в сопровождении отряда преимущественно легковооружённых солдат, а вскоре к нему присоединился Волукс, сын Бокха. Но на пятый день пути разведчики сообщили о присутствии поблизости крупной нумидийской армии под командованием самого Югурты. Тогда Волукс предложил Сулле бежать ночью вдвоём, но Сулла решительно отказался, сославшись на нежелание трусливо бежать от неудачливого Югурты. Однако Сулла всё же согласился выступить ночью, но только со всем отрядом. Чтобы осуществить задуманное, Сулла приказал своим солдатам быстро подкрепиться и зажечь большие костры для создания иллюзии, будто они должны провести здесь всю ночь. Однако при поисках нового лагеря мавританские конники сообщили, что Югурта опять находится перед ними, примерно в трёх километрах. Многие в лагере считали, что это была засада, организованная Волуксом, и даже хотели убить его, но Сулла лишь потребовал от него покинуть лагерь. Однако Волукс отрицал свою вину и предложил Сулле дерзкий план: пройти через лагерь Югурты с небольшим отрядом, а в качестве гарантии Волукс, зная, что Югурта не станет нападать на царского сына, пошёл вместе с Суллой. Им удалось пройти через лагерь Югурты и вскоре прибыть к Бокху.

При дворе Бокха находились подкупленные Югуртой люди, с помощью которых планировалось вести переговоры. Но Бокх тайно послал своего верного человека, Дамара, к Сулле, с предложением провести тайные переговоры, параллельно вводя в заблуждение людей Югурты. Во время дневных переговоров Бокх просил Суллу дать ему 10 дней отсрочки на раздумья, но уже ночью состоялись прямые тайные переговоры между Бокхом и Суллой при посредничестве Дабара. Сулле удалось договориться об условиях мира с Бокхом, и на следующий день Бокх послал человека Югурты при своём дворе с предложением выдать ему Суллу, чтобы, удерживая его как заложника, добиться желаемых условий мира. Вскоре Югурта прибыл к Бокху. Правда, по свидетельству Саллюстия, Бокх всё это время раздумывал, выдать ли Суллу Югурте или Югурту Сулле, но в конце концов решил выдать Югурту римлянам. Спутники Югурты были перебиты, а сам он схвачен людьми Бокха. При этом захваченный в плен Югурта был передан именно Сулле, а не его непосредственному командиру Марию. Тем не менее, Сулла сразу же передал Югурту Марию. Таким образом, Марий сумел окончить Югуртинскую войну именно благодаря Сулле.

Вскоре Марий получил право провести триумф (он прошёл 1 января 104 года до н. э.), но, по словам Плутарха, уже тогда в Риме говорили о том, что война всё же была выиграна благодаря Сулле. Хотя благодаря действиям Суллы Марий укрепил свой авторитет в Риме, его честолюбие было настолько ущемлено, что этот эпизод положил начало длительной вражде между Марием и Суллой. Чуть позже Бокх поставил в Риме статуи, изображающие богиню Викторию с трофеями в руках, а возле них - сцену передачи Югурты Сулле. По свидетельству Плутарха, это чуть не привело к столкновению между сторонниками Суллы и Мария. Позднее, около 62 года, сын Суллы Фавст отчеканил монеты с изображением этой сцены.

Война с германцами

Джованни Баттиста Тьеполо. Битва при Верцеллах

Окончание Югуртинской войны примерно совпало с поражением римлян в битве при Араузионе 6 октября 105 до н. э., когда проконсул Квинт Сервилий Цепион отказался выполнять приказы консула Гнея Маллия Максима из-за его низкого происхождения. Гай Марий был заочно избран консулом на 104 до н. э. и подготавливал армию для организации отпора германцам. Сулла в этой войне был последовательно легатом (104 до н. э.) и военным трибуном (103 до н. э.) у Гая Мария, но вскоре отношения между ними обострились. Сулла взял в плен вождя тектосагов Копилла, что привело к прекращению их сопротивления, а вскоре сумел удержать от вступления в войну на стороне германцев племя марсов и даже склонил их к заключению союза с Римом. Сулла добился заметных успехов, так что вскоре Марий перестал давать ему поручения, боясь возвышения своего способного офицера. Однако в начале 102 до н. э. Сулла перешёл от Мария к Квинту Лутацию Катулу. Впрочем, существует основанное на сообщениях об отсутствии военных дарований у Катула мнение, что Сулла перешёл к Катулу, надеясь легко возвыситься на фоне бездарного командующего. Существует также версия, что Сулла, как способный офицер, мог быть направлен ко второму консулу самим Марием. В любом случае, у Катула Сулла, занимая должность легата, быстро вошёл в доверие к нему (не исключено, что это было связано с принадлежностью их обоих к древним и знатным, но со временем угасшим родам) и вскоре достиг значительных успехов. Так, Сулла победил альпийских варваров, а затем умело наладил снабжение армии. Сулла также принял участие в решающей битве при Верцеллах 30 июля 101 до н. э. и позднее описал её в своих мемуарах. Сулла находился во время битвы вместе с Катулом и, по уверению биографа Суллы Плутарха, находился в наиболее жарком месте битвы, в то время как Марий увлёкся преследованием германцев. Предполагается, что римским войскам Катула и Суллы, которые Марий расположил в центре, перед битвой не отводилось серьёзной роли, хотя в действительности всё вышло по-другому. Римляне одержали полную победу в битве и надолго сняли угрозу со стороны германцев. Вскоре, несмотря на разногласия между претендовавшими на решающую роль в победе Катулом и Марием, в Риме был проведён совместный триумф.

Наместничество в Киликии

По возвращении в Рим Сулла избирается городским претором. Точная дата его претуры в середине 90-х годов неизвестна. После преторства в Риме Сулла отправился в Киликию, где был наместником (возможно, в ранге проконсула). По поручению сената Сулла попытался посадить на трон в соседней Каппадокии проримски ориентированного Ариобарзана I, получившего прозвище Филоромей (любящий римлян). Около 97 года Ариобарзан был избран на трон проримской группировкой, после чего понтийский царь Митридат VI попытался свергнуть Ариобарзана чужими руками. Поэтому Сулле, располагавшему небольшим отрядом, пришлось столкнуться с каппадокийским узурпатором Гордием и армянским царём Тиграном II, армия которых была разбита Суллой. Во время наместничества Сулла также был первым римским должностным лицом, принявшим посольство из Парфии. Сулла провёл «трёхсторонние переговоры» по вопросу о дружбе и союзе между Парфией и Римом, установив при этом три кресла - одно для парфянского посла Оробаза, второе - для себя, третье - для Ариобарзана; сам он сидел в центральном кресле. Это противоречило римской традиции, в соответствии с которой международные переговоры находились в ведении сената, а все договоры утверждались народным собранием. Кроме того, это было знаком того, что Рим не намерен общаться с Парфией на равных. После возвращения в Рим Сулла был привлечён к суду по обвинению во взяточничестве, но вскоре обвинения против него были сняты. Он также не стал выдвигать свою кандидатуру в консулы, хотя традиционно люди, прошедшие через претуру, спустя три года участвовали в выборах консулов.

Союзническая война

Союзническая война (91-88 до н. э.) между Римом и италиками Сулла руководил битвой у Нолы, взял Бовиан и участвовал ещё в нескольких битвах в Кампании и Самнии

После неожиданного восстания италиков Сулла был определён легатом к консулу 90 до н. э. Луцию Юлию Цезарю. Во время войны ему пришлось сотрудничать с Гаем Марием, хотя отмечается падение авторитета Мария при одновременном увеличении популярности Суллы. В начале войны Сулла и Марий столкнулись с марсами, которые всегда были наиболее опасными врагами Рима в Италии. Сулла напал на марсов, когда те были дезорганизованы, пробираясь через виноградники. Большую часть года он провёл в южной части Апеннинского полуострова.

В 89 году до н. э. Сулла возглавил римское наступление в Кампании и Самнии, которое длилось с июля по сентябрь. Сперва армия Суллы напала на отряд италиков Луция Клуенция, но из-за поспешности в приготовлениях она была обращена в бегство италиками. Во время отступления навстречу убегающим сулланским войскам спешил его резерв, благодаря которому уже Клуенций был вынужден отступить. Однако Клуенций находился поблизости, и вскоре, усилив свою армию пришедшими на помощь галлами, вышел для сражения с Суллой. По сообщению Аппиана, перед битвой один массивный галл из армии Клуенция стал вызывать кого-либо из римлян на бой; из рядов сулланской армии вышел невысокий мавританец и убил галла. Остальные галлы разбежались, а Сулла воспользовался начавшимся бегством всех войск Клуенция и начал их преследование. По сообщению античных историков, во время этого преследования Сулла уничтожил около 30 тысяч солдат противника, а у стен близлежащего города Нолы, куда бежали солдаты Клуенция - ещё 20 тысяч. Также во время действий в Кампании Сулла взял Помпеи.

Затем Сулла вошёл в Самний, в область гирпинов, где сперва осадил город Эклан. Жители Эклана ждали прибытия подкреплений из Лукании и просили Суллу дать им отсрочку якобы на размышления. Разгадавший замысел экланцев Сулла за отведённый им час обложил деревянную стену города хворостом, а затем поджёг. Эклан капитулировал, но Сулла, в отличие от других сдавшихся ему городов, отдал его на разграбление своим солдатам, объясняя, что Эклан сдался не из-за лояльности римлянам, а по необходимости. Вскоре после этого Сулла неожиданно напал на военачальника самнитов Мотила с тыла и разбил его, а затем захватил и новую столицу восставших италиков, Бовиан. Союзническая война стала очень удачной для Суллы; успешные действия выделили его среди других полководцев и сделали героем всей кампании. Он получил один из высших знаков воинской доблести - обсидиановую корону, став третьим её обладателем за два века. В октябре 89 года Сулла вернулся в Рим и выставил свою кандидатуру в консулы на следующий год.

Война с Митридатом

В 87 году Сулла прибыл из Италии в Грецию для ведения войны с Митридатом. Из-за событий в Риме Сулла задержался с выступлением на 18 месяцев. Предполагается, что Сулла со своей армией высадился в Эпире и оттуда проследовал в Аттику. Сначала Сулла одержал победу над полководцами Митридата в районе Афин. Вскоре после этого он осадил сами Афины, а вскоре (1 марта 86 года) взял их штурмом, обнаружив плохо укреплённое место в городской стене. После этого он отдал город на разграбление своим солдатам, что вылилось в убийство многих граждан. В результате многие афиняне покончили с собой, ожидая скорого разрушения города. Однако затем Сулла, взяв Акрополь, где укрепился афинский тиран, помиловал город, обосновав это его славным прошлым. Тем не менее, город был сильно повреждён, рощи в Академии Платона и Ликее Аристотеля были вырублены для строительства осадных машин, афинский порт Пирей обезлюдел, а военно-морской арсенал Филона был разрушен. Нуждаясь в денежных средствах, Сулла приказал разграбить несколько храмов, включая храм Аполлона в Дельфах, где пророчествовала Пифия.

В двух битвах - при Херонее (апрель или май 86 года) и у Орхомена (осень 86 года или 85 год) - он полностью разгромил войско Понтийского царства, которым командовал полководец Митридата Архелай. Затем, переправившись в Азию, Митридат заявил о готовности принять мир на любых условиях, однако затем начал торговаться. Обложив его данью в 20 000 талантов и конфисковав часть кораблей, Сулла заставил Митридата покинуть Азию и все другие провинции, которые он занял силой оружия. Сулла освободил пленников, покарал перебежчиков и преступников и приказал, чтобы царь довольствовался «границами предков», то есть непосредственно Понтом.

В это время в Италии хозяйничали марианцы, сумевшие захватить Рим и начавшие кампанию террора против своих оппонентов, в том числе и против сторонников Суллы. Гней Октавий, законный консул, был убит на форуме, а его голова выставлена на всеобщее обозрение. Сторонники Мария и Цинны послали на Восток консула Луция Валерия Флакка (вскоре его сменил Гай Флавий Фимбрия) для принятия командования над войсками Суллы, но отряды под командованием Фимбрии взбунтовались и вынудили его совершить самоубийство. В Греции солдаты провозгласили Суллу своим императором (впервые этот титул упоминается во время описания Плутархом битвы при Орхомене). Возможно, это был второй случай после Каппадокии, когда солдаты провозгласили его императором. За победу над Митридатом Сулла получил право на триумф, но это произошло лишь 27-28 января 81 до н. э.

Гражданская война

Высадившись в Брундизии, Сулла, не обладая численным преимуществом, быстро подчинил себе южную Италию, после чего по Аппиевой дороге его легионы направились к Риму. По пути к нему присоединялись консервативно настроенные нобили, выжившие в годы марианского террора (Квинт Цецилий Метелл Пий, Марк Лициний Красс, Гней Помпей). На руку Сулле сыграли протестные настроения римлян, недовольных правлением марианцев, и отсутствие сильных лидеров и организаторов. Марианцы начали набор войск, однако предстоящая кампания не пользовалась популярностью, и на одной из солдатских сходок Цинна, ставший к тому времени лидером марианцев, был убит. В нескольких сражениях войска Суллы разбили армии марианцев и осадили Пренесте - важный опорный пункт марианцев. При этом Сулла долгое время не вступал в Рим, поскольку с сакрально-юридической точки зрения его власть проконсула действовала лишь до вступления в город. У стен Рима произошло крупнейшее сражение гражданской войны - битва у Коллинских ворот. Первый этап битвы завершился поражением Суллы, однако благодаря успехам Красса, командовавшего правым флангом, противники были разбиты. В конце концов марианцы потерпели полное поражение и были либо убиты во время самой войны (как Гай Марий младший), либо изгнаны из Италии и впоследствии убиты за её пределами (как Гней Папирий Карбон и Гай Норбан).

Диктатура Суллы

Победа Суллы в гражданской войне

Победив демократов в гражданской войне, Сулла стал действовать с беспощадной жестокостью. Созвав сенат в храм богини Беллоны, он велел привести в близлежащее здание шесть тысяч пленных самнитов и кампанцев и перебить их всех, в то самое время как он делал сенату строгий выговор. «Не обращайте внимания на эти крики, – сказал он, как уверяют, сенату, когда раздались стоны безоружных пленников. – Это несколько негодяев, которых я велел проучить». Взяв город Пренесте, где ещё оборонялся Марий Младший, Сулла хладнокровно велел перебить всех жителей, способных носить оружие, вместе с самнитским гарнизоном – всего 12 тысяч человек. Марий-сын сам умертвил себя при сдаче города.

Все это служило только прелюдией к тому, что вслед затем сделал Сулла для того, чтобы ввести и упрочить предположенные им перемены. Он намеревался из форм древнего государственного устройства образовать новое, душою которого была бы сильная аристократия, а чтобы сделать ее непоколебимою, Сулла, не стесняясь ничем, решился уничтожить все, что противоречило его планам или не вполне соответствовало новому порядку вещей. Основой нового порядка должна была стать сенатская аристократия, и законы, изданные во время диктатуры Суллы, были призваны доставить ей перевес над народной толпой. Человек, как Сулла, усвоивший себе всю образованность и испорченность своего века, стоявший на той недосягаемой высоте счастья, где все божественное и человеческое, жизнь тысячи людей, все их знания, мнения и верования казались ничтожными и достойными презрения, человек, который все видел, всем насладился и устал от всего, который, стоя во главе 120-тысячного войска, не пощадил в Греции и Малой Азии ни одного святилища, вполне подходил для насаждения нового государственного порядка.

Сулланские проскрипции

Сулла собрал римский народ и объявил ему, что решил для общего блага предпринять перемены в государственном устройстве и вместе с тем истребить всех своих врагов и врагов народа. Затем он велел прибить на площадях проскрипционные списки, в которые внесены были имена всех, обреченных им на смерть. За убийство кого-нибудь из внесенных в эти списки была обещана каждому награда в два таланта, рабу дозволялось убивать своего господина, сыну – отца. Имение проскриптов перешло к новому повелителю Рима и все их потомство было объявлено исключенным от всяких общественных должностей. При этом сыновья осужденных сенаторов, лишаясь наследства и всех преимуществ своего сословия, должны были продолжать исполнение всех его повинностей! Такая жестокая мера была еще не слыхана в Риме. Все ужасы, совершенные аристократами во времена Гракхов или каким-нибудь Сатурнином, Сульпицием и Марием, были ничтожны в сравнении с действиями Суллы; никогда еще ни одному римлянину не приходило в голову открыто осудить на смерть всю массу своих противников, отобрать у них имущества и обогатить на их счет убийц. Сулла впервые ввел в употребление эти страшные меры, разрушившие между римлянами все взаимные отношения, основанные на доверии. К несчастью, образ его действий нашел себе слишком ревностных подражателей в последующих узурпаторах и императорах римских. Сулла затем увеличил почти вдвое проскрипционные списки, обнародованные в первый день. Жертвами проскрипций сделались не только все, поднявшие оружие против Суллы – та же участь постигла и совершенно невинных, и между прочим каждого, кто обнаруживал сочувствие к осужденному или оказывал ему покровительство. Разбойники и убийцы, бывшие орудиями Суллы, пользовались проскрипциями для внесения в списки своих кредиторов и личных врагов. Сделавшийся впоследствии столь известным, Катилина, перед тем убивший своего брата, велел, чтобы избежать наказания, внести его в список проскриптов. Таким же образом погибли некоторые из приверженцев Суллы. Сам он смотрел на все это совершенно равнодушно: уничтожением всех противников он думал приготовить прочное основание для своих новых учреждений, – что же значило для него, если бы погибло тысяч 10 человек больше или меньше. Принципы, которыми он руководствовался, и беспощадное упорство, с которым он прилагал их к делу, ясно видны, как в образе его действий во время этих сцен убийства, так и в многознаменательных словах, произнесенных им по одному случаю. Он выказывал холодную и обдуманную жестокость какого-нибудь африканского владетеля негров и давал аудиенции в то самое время, как головы проскриптов валялись у его ног. Когда, однажды, один из сенаторов спросил его, когда окончатся казни, он совершенно хладнокровно отвечал, что и сам еще не знает, и тотчас же велел обнародовать новый список проскриптов. Число умерщвленных, вследствие проскрипций Суллы, достоверно неизвестно, но, по приблизительному исчислению, число всех граждан, погибших от проскрипций перед введением диктатуры Суллы и в междоусобной войне, простиралось до 100 тысяч. Число первых полагают в 40 тысяч и между ними 2,600 всадников, 90 сенаторов и 15 человек, бывших некогда консулами.

Учреждение чрезвычайной диктатуры Суллы

Умертвив несколько тысяч своих сограждан по одному произволу, Сулла старался придать дальнейшим своим действиям вид законности и для того заставил провозгласить себя диктатором, соединяя с этим званием понятие, которого оно никогда прежде не имело. Он велел избрать себя не на шесть месяцев и не для одной какой-либо определенной правительственной цели (как это бывало всегда при назначении диктаторов), а на неопределенное время и для произвольного преобразования государственного устройства. Даже самый способ избрания Суллы в диктаторы был совершенно необыкновенный. До тех пор был избран не сенатом, а народом, один только диктатор, Фабий Максим Кунктатор, после битвы при Тразименском озере. Это послужило примером, и народу было предписано следующее: Сулла избирается диктатором на такой срок, какой понадобится ему для введения новой правительственной организации, и ему предоставляется полномочие дать государству такие формы и законы, какие он признает самыми лучшими. Этою неограниченною властью Сулла воспользовался для введения аристократического устройства, насколько оно соответствовало его воззрениям. Он не думал сначала провозглашать себя неограниченным властелином Рима и основать монархию, потому что страсть к чувственным наслаждениям была в нем сильнее честолюбия, а честь сделаться тираном, по его мнению, не стоила сопряженных с нею трудов и опасностей. Но, чтобы в случае нужды придать своим повелениям более силы, он образовал для себя род клиентов и телохранителей из десяти тысяч рабов, принадлежавших вельможам, подвергшимся проскрипции, и привязал их неразрывными узами к своей судьбе тем, что не только освободил их, но дал им права гражданства, часть конфискованных имений и назвал их по своей фамилии Корнелиями. Диктатор Сулла принял в это время прозвище Феликса, т. е. счастливого, приписывая все свои успехи не достоинствам своим, а одному только счастью.

Реформы Суллы

Главной целью диктатуры Суллы был возврат римского народа к его древним нравам, но если бы новый властелин Рима имел такое намерение, то он не предавался бы до конца жизни сладострастью и всем чувственным наслаждениям. Желая на словах восстановить древнее государственное устройства эпохи наивысшего развития римских доблестей, диктатор Сулла более всего хотел основать новую аристократию и сделать навсегда невозможным демократию. Он старался связать свои учреждения с древними формами государственного устройства и вообще удержать из старого все, что было возможно. Законы, посредством которых Сулла стремился достигнуть своей целы и которые по имени его были названы законами Корнелия, были так же мудры, как жестоки меры, которыми он хотел приготовить для них почву. Нет сомнения, что было бы гораздо лучше, если бы диктатор Сулла понял, что не аристократия, а только хорошо устроенная конституционная монархия представляла собою форму правления, наиболее соответствовавшую потребностям тогдашних римлян. Возобновление звания диктатора, которое уже более ста лет, казалось, совсем вышло из употребления, было несравненно страннее, чем основание монархии, потому что диктатура Суллы была тираниею и военным деспотизмом, а такое насильственное господство, водворившись однажды, могло служить заразительным примером для каждого предприимчивого полководца.

Желая придать аристократии более силы и могущества, Сулла лишил народных трибунов их прежнего влияния, постановив, чтобы в эту должность избирались только одни сенаторы. Те, кто соглашался принять трибунское звание, навсегда лишались права занимать какую-нибудь другую должность. Кроме того Сулла ограничил veto трибунов определенными случаями и поставил его в зависимость от решения сената. Самый сенат, значительно уменьшившийся во время бурь междоусобной войны, он усилил назначением в него трехсот новых членов из сословия всадников. Диктатор Сулла увеличил также и число должностных лиц; квесторов – до двадцати, преторов – до восьми, а верховных жрецов и авгуров – до пятнадцати. Далее он постановил правилом, чтобы при раздаче должностей соблюдалась известная постепенность, и пополнение состава коллегии верховных жрецов, перешедшее в последнее время к народу, предоставил по прежнему её собственному избранию. Подобными мерами Сулла думал уничтожить влияние некоторых фамилий и восстановить снова могущество аристократии, превратившейся в олигархию. Сулла старался также положить предел притязаниям некоторых отдельных вельмож, издав постановление, по которому сенат только в присутствии определенного числа членов имел право приостанавливать действие законов. По той же причине он запретил полководцам и наместникам начинать войну без дозволения сената, что прежде случалось довольно часто. Во время диктатуры Суллы сенату было возвращено право суда, отнятое у него со времени Гая Гракха, и в то же время выпущены строгие постановления против злоупотреблений судебною властью. Сулла старался также ослабить тиранию римлян над провинциями и союзными государствами и вообще связать интересы их жителей с интересами господствующей аристократии, чтобы тем дать ей еще более возможности держать в зависимости народные массы в Риме и денежную аристократию всадников. Сюда относятся между прочим изданные во время диктатуры Суллы законы против лихоимства и подлогов. Для возвышения глубоко упавшей нравственности римлян, он установил особыми законами строгие наказания против нарушения супружеской верности, отравления, лжесвидетельства, подделки документов и монеты и других преступлений. Как превосходны были подобные постановления и лежавшие в основании их намерения, так вредны были два других закона. Одним из них подтверждались распоряжения диктатора Суллы относительно имуществ и потомства проскриптов, и, следовательно, значительное число граждан навсегда устранялось от занятия правительственных должностей. Другим – было положено основать в Италии несколько колоний, и в них переселить на счет государства, в награду за их заслуги, всех граждан (в числе 120 тысяч), служивших некогда под начальством Суллы. Для выполнения этой последней меры, Сулла велел истребить и изгнать из их жилищ жителей городов и областей, обнаруживших враждебное расположение к нему.

Диктатура Суллы не достигла поставленной цели, потому что не могла изменить духа времени. Пример самого Суллы наносил такой вред, которого не искупали все предпринятые им перемены. Лучшие из законов эпохи диктатуры Суллы не были приведены в исполнение или оставались в силе недолгое время, тогда как начатые им проскрипции и конфискации имуществ производились впоследствии в самых обширных размерах. Гибельные примеры Суллы и его друзей не только еще более развратили правы, но и парализовали все законы, имевшие целью очищение общественной нравственности, а чрезмерная расточительность и распутство, которым предавался он сам и всё окружение диктатора, сделали невозможным задуманное им восстановление настоящей аристократии и должны были только содействовать образованию новой олигархии. С тех пор, по примеру Суллы и его друзей, всякий, кому удавалось достигнуть высших должностей, окружал себя такою же пышностью, которую ввел в употребление Сулла. Долги и зависимость одних фамилий от других снова стали распространяться между аристократиею, постоянно увеличиваясь, по мере умножения должностных лиц, вследствие закона Суллы о должностях. В эпоху диктатуры Суллы, его друзья Лукулл, Помпей, Красс, Метелл и другие образовали новую олигархию. Сам Сулла пользовался такою неограниченною властью, какой до него не достигал ни один римлянин, а всемогущее влияние, предоставленное им своему служителю, Хрисогону, было прелюдией того владычества отпущенников и наперсников, которое сто лет спустя достигло такого страшного развития при римских императорах.

Отречение Суллы от диктаторства

Чрезвычайная диктатура Суллы продлилась два года (81 и 80 г. до Р. X.): в первый год он велел избрать двух консулов, которые были совершенно подчинены ему. Во второй он сам был и диктатором и консулом, назначив себе товарищем Метелла Пия. На третий год (79 до р. X.) Сулла не только отказался от консульства, но совершенно неожиданно сложил с себя диктаторскую власть; утомленный нравственно и физически, он стремился только к покою и наслаждениям и мог оставить дела с полною уверенностью, что никто не осмелится изменить ни одной буквы в его постановлениях, и что если только ему вздумается, он во всякое время может вновь захватить себе диктатуру.

Сложив с себя диктаторскую власть, Сулла удалился от дел и отправился в свое кампанское поместье. Здесь он предался вполне необузданной чувственности и сладострастию. Распутство Суллы было причиною отвратительной болезни, которая через год после его отречения окончила его жизнь мучительною смертью. Его смерть спровоцировала распрю между его сторонниками и противниками. К этим двум группировками принадлежали и консулы - Квинт Лутаций Катул Капитолин поддерживал сулланцев, а Марк Эмилий Лепид, несмотря на то, что он стал консулом при поддержке сулланца Гнея Помпея, принадлежал к пережившим проскрипции антисулланцам и возглавил противников торжественного погребения Суллы. Между тем, было принято решение о погребении его за государственный счёт на Марсовом поле. В Италии был объявлен траур, на время которого вся политическая деятельность и все судебные процессы были приостановлены. Умершему диктатору были предоставлены две исключительных привилегии - на кремацию и захоронение в черте города.