Танкист ион деген. Ион деген. жизнь, полная подвига и чуда. Стихотворение «Мой товарищ»

Ион Деген. Дай на память сниму с тебя валенки. Нам ещё наступать предстоит...

Ион Деген. Война никогда не кончается...

Имя Иона Дегена я открыл для себя во многом случайно, никогда не слышав о нем раньше. В советские времена публиковать его стихи было не принято, очень уж они отличались от тех, которые прославляли не только подвиг простого народа, но и руководящую и направляющую роль людей с партбилетами на груди. А когда 20-летний командир танковой роты Ион Деген в 1945 году попробовал почитать свои стихи со сцены Центрального Дома литераторов, его просто засвистали! И оголяющие суть войны строки, написанные в декабре 1944 года, утонули в волне неприятия:

Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.

Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам ещё наступать предстоит.

Ион (Иона) Лазаревич Деген (4 июня 1925 г. Могилёв-Подольский, УССР) — писатель, врач и учёный-медик в области ортопедии и травматологии, танкист-ас во время Великой Отечественной войны, в настоящее время проживает в Израиле. Доктор медицинских наук (1973).

В конце мая 1941 года Ион окончил девятый класс школы, у него были большие планы на будущее: хотел осваивать профессию родителей - медицину. Но вместо этого оказался вместе с мамой в поезде, который увозил их на восток. На одной из станции Ион отправился с котелком на перрон, но в эшелон не вернулся. Рванул на фронт, а ему, напомню, только-только 16 исполнилось…

Девятый класс окончен лишь вчера.
Окончу ли когда-нибудь десятый?
Каникулы - счастливая пора.
И вдруг - траншея, карабин, гранаты,

И над рекой дотла сгоревший дом,
Сосед по парте навсегда потерян.
Я путаюсь беспомощно во всем,
Что невозможно школьной меркой мерить.

До самой смерти буду вспоминать:
Лежали блики на изломах мела,
Как новенькая школьная тетрадь,
Над полем боя небо голубело,

Окоп мой под цветущей бузиной,
Стрижей пискливых пролетела стайка,
И облако сверкало белизной,
Совсем как без чернил «невыливайка».

Но пальцем с фиолетовым пятном,
Следом диктантов и работ контрольных,
Нажав крючок, подумал я о том,
Что начинаю счет уже не школьный.

Ион стал разведчиком одной из частей Красной армии, но едва ли не сразу был ранен. Отстал от своих, оказавшись на территории, оккупированной гитлеровцами. Подлежал немедленному расстрелу, если был бы обнаружен фашистами. Его спрятала семья Григоруков, немного выходила, но чуть позже рана опять загноилась. Но он шел ночами, чтобы не быть схваченным. А днем прятался у обычных людей, для которых подобное укрывательство в любую минуту могло закончиться арестом и смертью. К счастью, подростка удалось переправить через передовую…Не было бы счастья, да несчастье помогло. Однажды Деген встретил знакомого пограничника, капитана Сашу Гагуа, который предложил парню подлечиться у своих родственников в Грузии. С большим трудом Ион добрался до юга. Подлечившись, он "пристал" к дивизиону бронепоездов (в условиях гор это была грозная техника). Участвовал в обороне Кавказа.

Воздух вздрогнул.
Выстрел.
Дым.
На старых деревьях
обрублены сучья.
А я еще жив.
А я невредим.
Случай?

15 октября 1942 года, Ион Деген, командир отделения разведки 42 отдельного дивизиона бронепоездов ранен при выполнении задания в тылу противника.

После выписки из госпиталя,до июня 1944 года проходил обучение, сначала в 21 учебном танковом полке, затем в Харьковском танковом училище, по окончании которого назначен командиром танка во 2 отдельную гвардейскую танковую бригаду, под командованием подполковника Е.Е, Духовного.

После летнего наступления 1944-го года в Белоруссии и Литве, получил за живучесть прозвище "Счастливчик". Впоследствии — командир танкового взвода; командир танковой роты (T-34-85). Является одним из советских танковых асов: за время участия в боевых действиях в составе 2-ой отдельной гвардейской танковой бригады экипажем И. Дегена уничтожено 12 немецких танков (в том числе 1 "Тигр", 8 "Пантер") и 4 самоходных орудия (в том числе 1 "Фердинанд" - тяжёлая САУ на базе "Тигра"), много орудий, пулемётов, миномётов и живой силы противника.

Ни плача я не слышал и ни стона.
Над башнями надгробия огня.
За полчаса не стало батальона.
А я все тот же, кем-то сохраненный.
Быть может, лишь до завтрашнего дня.

Как в этой мясорубке не сойти с ума? 19-летний уже не мальчик, но мужчина дает такой совет:

На фронте не сойдешь с ума едва ли,
Не научившись сразу забывать.
Мы из подбитых танков выгребали
Все, что в могилу можно закопать.
Комбриг уперся подбородком в китель.
Я прятал слезы. Хватит. Перестань.
А вечером учил меня водитель,
Как правильно танцуют падеспань

21 января 1945 года рота, которой командовал Ион Деген (на девятый день наступления осталось одна только рота, уцелела от Второй отдельной гвардейской танковой бригады) попала в переделку. Во время боя оба танка, и наш, и немецкий, выстрелили одновременно. И оба попали…

Иона ранило в голову. Пока он выбирался из танка, очередью прошило руки (семь пуль), спустя минуту, когда распластался на снегу, четыре осколка ударило в ноги.- Одна траншея гитлеровцев, которую мы перевалили, осталась метрах в сорока за нами, другая находилась метрах в ста впереди, - вспоминал уже в 2007 году 82-летний Деген. - Я видел, как немцы сожгли танкиста, попавшего в их лапы: гитлеровцы очень "любили" Вторую отдельную гвардейскую танковую бригаду… Если бы тот, кто подбил меня, остался в живых, он получил бы три недели отпуска, железный крест и десять тысяч марок. Столько стоил мой танк…Тогда, на снегу, перед лицом смерти, у него была одна мысль: не даться врагу живым. Израненными пальцами Ион вытащил парабеллум, но застрелиться так и не успел: все поплыло перед глазами...

Семь ранений, двадцать пять пуль и осколков, в мозгу - осколок, верхняя челюсть собрана из кусочков раздробленной кости, изуродована правая нога. Это счет Дегену от войны. 18 подбитых фашистских танков и один взятый в плен - счет от Иона гитлеровцам. В результате последнего ранения 21 января 1945 года тяжёлая инвалидность.

А после войны он осуществил свою мечту, окончил Черновицкий медицинский институт, стал автором уникального метода в ортопедии, проделал несколько тысяч уникальных операций, со скальпелем расстался не так уж и давно. В Киеве доктора Дегена пациенты очень любили, даже не подозревая, что он автор таких потрясающих стихов. Вот уже 31 год Ион Деген живет на родине предков - в Израиле.

Я изучал неровности Земли -
Горизонтали на километровке.
Придавленный огнем артподготовки,
Я носом их пропахивал в пыли.

Я пулемет на гору поднимал.
Ее и налегке не одолеешь.
Последний шаг. И все. И околеешь.
А все-таки мы взяли перевал!

Неровности Земли. В который раз
Они во мне как предостереженье,
Как инструмент сверхтонкого слеженья,
Чтоб не сползать до уровня пролаз.

И потому, что трудно так пройти,
Когда «ежи» и надолбы - преграды,
Сводящие с пути куда не надо,
Я лишь прямые признаю пути.

Дважды, за время войны,командование представляло танкового аса Иона Дегена к званию Героя Советского Союза. И дважды приходил отказ.

Дедушка научил меня любить Родину.

24-летний лейтенант Авиоз Даган, внук героя Великой Отечественной войны, служит в бригаде "Голани". В боевые войска он пошел, следуя примеру Дегена, который в 16 лет отправился на фронт. Молодой человек говорит, что вырос на военных рассказах деда.
Внук героя Великой отечественной войны, танкиста, врача и поэта Йона Дегена служит в 13-м пехотном батальоне бригады "Голани". 24-летний лейтенант Авиоз с похожей по звучанию фамилией Даган проводит призывникам курсы молодого бойца: обучает их военной дисциплине и профессиональным навыкам ведения боя. В преддверии Дня Победы Деген и Даган дали интервью порталу IzRus, в котором рассказали друг о друге и том, что для них значит этот праздник.
Авиоз, родившийся в Израиле, рассказывает, что решил служить в боевых частях, следуя примеру деда. Однако сам Деген выбор внука изначально не одобрял. Герой Великой Отечественно войны настаивал на том, чтобы Авиоз, успешно окончивший школу, поступил в университет, поскольку считал, что, получив высшее образование, молодой человек сможет принести больше пользы армии. "Но Авиоз, ткнув указательным пальцем мне в грудь, сказал: "Твой внук не будет джобником", - вспоминает Деген. - Что я мог ему на это ответить, когда сам ушел на фронт в 16 лет?"
Теперь бывший танкист считает, что его внук был прав и гордится тем, что он служит в бригаде "Голани". По словам Авиоза, именно от дедушки он научился патриотизму. Деген на это говорит, что не стремился нарочно прививать внуку любовь к еврейскому государству. "Он просто видел, как мы с женой любим Израиль и понимал, что по-другому не может. Все в Израиле должны быть патриотами, так как у нас нет другой страны, только здесь евреи могут чувствовать себя защищенными", - сказал Деген.
Однако ветеран считает, что израильской молодежи также необходимо знать историю Второй мировой войны. "Без этого не может вырасти новое поколение", - убежден Деген. На его взгляд, война с нацизмом, в которой участвовали полтора миллиона евреев, - такая же неотъемлемая и важная часть еврейской истории, как восстания Бар-Кохбы или Маккавеев. "В Красной армии служили 500 тысяч евреев, 40% из которых погибли. Евреи отличались своей храбростью, но из-за антисемитизма им не давали заслуженные звания Героев СССР", - говорит Деген, который сам дважды был представлен к этому почетному званию, но так и не получил его.
Ветеран сожалеет о том, что современные молодые израильтяне недостаточно хорошо знают этот важный период истории, но его внук точно не из их числа. Авиоз вырос на рассказах деда о войне. "Поскольку я плохо владею русским, отец каждую субботу переводил мне стихи и рассказы дедушки, основанные на реальных событиях. И я с нетерпением ждал следующей субботы, чтобы послушать их", - говорит лейтенант.
Молодому человеку особенно запомнилась история о том, как его дед получил ранение. "Это произошло в 1945 году, за несколько месяцев до окончания войны. Дело было в Восточной Пруссии. С дедом находился его сослуживец-танкист, который накануне предстоящего боя был очень грустным. Дед спросил его: "Почему ты не хочешь выпить?". А тот ответил: "Я не пью перед смертью". И на следующий день он действительно погиб от выстрела немецкого танка. А мой дедушка был тяжело ранен. Думали, что он тоже не жилец, но врач в госпитале смог его спасти. Дедушка через несколько лет встретился с этим врачом, когда уже сам стал медиком", - рассказывает Авиоз.
Лейтенант признается, что, хотя в Израиле День Победы не является государственным праздником, для него это очень важный день. "Для меня эта дата, как второй день рождения дедушки. Я ему обязательно звоню и поздравляю", - говорит Авиоз. Его знаменитый дед собирается отмечать праздник дома, так как боевых товарищей, с которыми он встречался раньше в День Победы, уже нет в живых. На столе у Дегена по традиции будут водка, селедка и картошка в мундире.

Его стихов не найдёшь в школьных учебниках. Кто он? Человек, творивший историю.

Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.
Эти стихи написал 19-летний лейтенант-танкист Иона Деген в декабре 1944 года.
Иона после 9 класса поехал вожатым в пионерлагерь на Украине в последние мирные июньские дни 41 года. Там его и застала война. В военкомате отказались призвать из-за малолетства. Тогда ему казалось, что через несколько недель война окончится в Берлине, а он так и не успеет на фронт. Вместе с группой таких же юношей (некоторые из них были его одноклассниками), сбежав из эвакуационного эшелона, они смогли добраться до фронта и оказались в расположении 130 стрелковой дивизии. Ребята добились, чтобы их зачислили в один взвод.
Так в июле 41 года Иона оказался на войне.
Девятый класс окончен лишь вчера.
Окончу ли когда-нибудь десятый?
Каникулы - счастливая пора.
И вдруг - траншея, карабин, гранаты,
И над рекой до тла сгоревший дом,
Сосед по парте навсегда потерян.
Я путаюсь беспомощно во всем,
Что невозможно школьной меркой мерить.

Через месяц от их взвода (31 человек) останется всего двое. А дальше – окружение, скитание по лесам, ранение, госпиталь. Вышел из госпиталя лишь в январе 42 года. И снова требует отправить его на фронт, но ему еще полтора года до 18 – призывного возраста.
Иону отправили в тыл на юг, на Кавказ, где он выучился работать на тракторе в совхозе. Но война сама пришла туда летом 42 года, и Дегена взяли добровольцем в 17 лет, он снова на фронте, на этот раз в разведвзводе. В октябре – ранение и опять тяжелое. Пуля вошла в плечо, прошла через грудь, живот и вышла через бедро. Разведчики вытаскивали его в бессознательном состоянии из-за линии фронта.

31 декабря 1942 года его выписали из госпиталя и как бывшего тракториста отправили на учебу в танковое училище. В начале 44 года он с отличием заканчивает училище и весной младший лейтенант Иона Деген на новеньком Т-34 снова оказался на фронте.
Так начались его 8 месяцев танковой эпопеи. И это не просто слова. Восемь месяцев на фронте, десятки боев, танковые дуэли - все это во много раз превышает то, что отмерила судьба многим тысячам других танкистов, погибшим на той войне. Для лейтенанта Дегена, командира танковой роты все закончится в январе 1945 года в восточной Пруссии.
Как он воевал? На совесть. Хотя Т-34 был одним из лучших танков второй мировой войны, но к 44 году все же устарел. И горели эти танки часто, но Ионе до поры до времени везло, его даже прозвали счастливчиком.

На фронте не сойдешь с ума едва ли,
Не научившись сразу забывать.
Мы из подбитых танков выгребали
Всё, что в могилу можно закопать.
Комбриг уперся подбородком в китель.
Я прятал слезы. Хватит. Перестань.
А вечером учил меня водитель
Как правильно танцуют падэспань.
Лето 1944
Случайный рейд по вражеским тылам.
Всего лишь взвод решил судьбу сраженья.
Но ордена достанутся не нам.
Спасибо, хоть не меньше, чем забвенье.
За наш случайный сумасшедший бой
Признают гениальным полководца.
Но главное - мы выжили с тобой.
А правда - что? Ведь так оно ведется.
Сентябрь 1944
Когда гибнут один за другим твои товарищи, появляется другое отношение к жизни и к смерти. И в декабре 1944 года он напишет то самое знаменитое стихотворение в своей жизни, которое назовут одним из лучших стихотворений о войне:
..ты не плачь, не стони, ты не маленький,
ты не ранен, ты просто убит.
дай на память сниму с тебя валенки.
нам еще наступать предстоит.

Он не знал, что судьба отмерила совсем немного. Всего лишь месяц. А через много лет на гранитном памятнике на братской могиле высекут его имя. В списке лучших советских танкистов-асов под номером пятьдесят вы прочтете – Иона Лазаревич Деген. гвардии лейтенант, 16 побед (в том числе 1 «Тигр», 8 «Пантер»), дважды представлен к званию Героя Советского Союза, награжден орденом Красного Знамени.
21 января 1945 года его Т-34 был подбит, а экипаж, успевший выскочить из горящего танка, немцы расстреляли и закидали гранатами.
Он был еще жив, когда его доставили в госпиталь. Семь пулевых, четыре осколочных ранения, перебитые ноги, открытый перелом челюсти. Начался сепсис и в то время это был смертный приговор. Спас его главврач, потребовавший поставить ему страшно дефицитный пенициллин внутривенно. Казалось, это была бесполезная трата драгоценного лекарства, но у Бога были на него другие планы - Иона выжил!
Потом была реабилитация, пожизненная инвалидность – и это все в 19 то лет…
А затем долгая и очень непростая жизнь в которой наш герой-танкист смог достичь новых невероятных высот. Еще в госпитале он решил стать врачом. В 1951 году закончил с отличием мединститут. Стал оперирующим врачом-ортопедом. В 1959 первым в мире он проведет реплантацию верхней конечности (пришил оторванную руку трактористу).
Будет у него и кандидатская, и докторская, длинный путь к признанию. Уж очень неудобным был этот маленький бесстрашный хромой еврей, никогда не стесняющийся говорить правду, всегда готовый дать в морду зарвавшемуся хаму, невзирая на чины и должности.
В 1977 Иона Лазаревич уедет в Израиль. И там он будет востребован как врач, получит почет и уважение, но никогда не отречется от своей Родины.

В 2012 году в ему как и остальным ветераном в российском посольстве военный атташе под звуки торжественной музыки вручил очередные юбилейные награды. После окончания церемонии наш ершистый герой прочитал вот эти свои стихи.
Привычно патокой пролиты речи.
Во рту оскомина от слов елейных.
По-царски нам на сгорбленные плечи
Добавлен груз медалей юбилейных.
Торжественно, так приторно-слащаво,
Аж по щекам из глаз струится влага.
И думаешь, зачем им наша слава?
На кой… им наша бывшая отвага?
Безмолвно время мудро и устало
С трудом рубцует раны, но не беды.
На пиджаке в коллекции металла
Ещё одна медаль ко Дню Победы.
А было время, радовался грузу
И боль потерь превозмогая горько,
Кричал «Служу Советскому Союзу!»,
Когда винтили орден к гимнастёрке.
Сейчас всё гладко, как поверхность хляби.
Равны в пределах нынешней морали
И те, кто бл..довали в дальнем штабе,
И те, кто в танках заживо сгорали.
9 сентября 2014 года в мемориальном центре бронетанковых войск израильской армии в Латруне состоялась премьера фильма российских режиссёров Михаила Дегтяря и Юлии Меламед «Деген», посвященного Ионе Дегену.
Умер Иона Лазаревич Деген 28 апреля 2017 года в Израиле не дожив пары месяцев до 92 лет.
"В конце прошлой недели ушел из жизни Ион Деген, писатель, поэт, ученый и врач. Деген скончался между Днями памяти и праздничными днями – Днем Независимости и Днем Победы, каждая из этих дат повлияла на его жизнь. В 16 лет Деген вступил в ряды Красной Армии, чтоб воевать с нацистами. В юном возрасте он стал командиром танкового взвода и легендой среди танкистов по всему миру. За свои подвиги он дважды был представлен к званию Героя Советского Союза, но из-за еврейской национальности не был удостоен высших наград. На войне Ион Деген видел столько ужасов, страданий и боли, что свою жизнь решил посвятить спасению жизни других. В 1977 году он репатриировался в Израиль и продолжил заниматься медициной и литературой. Да будет благословенна его память." (Биньямин Нетаниягу, Премьер-министр Израиля).
Время героев или время подлецов – мы сами всегда выбираем как жить.
Есть люди, которые творят историю. И это вовсе не политики, а вот такие вот люди как Иона Лазаревич Деген.

Деген – поэт-танкист, принявший решение после Великой Отечественной войны стать врачом. Он спасал жизни на войне и после войны. Дважды представленный к званию Героя Советского Союза, Деген, однако, так и не получил высшей степени отличия СССР...

Ион Лазаревич Деген появился на свет 4 июня 1925-го, в г. Могилев-Подольский, СССР (Mogilev-Podolsky, USSR), в еврейской семье фельдшеров. Отец умер, когда Иону стукнуло три. Мать, идейная коммунистка, была медсестрой и фармацевтом, но из-за невозможности найти работу по специальности пошла чернорабочей на плодоовощной завод. С двенадцати лет Деген трудился в качестве помощника кузнеца.

Иона также интересовали литература, зоология и ботаника. Он приходил в полный восторг от поэмы "Джинны", написанной французским писателем В. Гюго (Victor Hugo) еще в юношестве. Его вдохновляли Евгений Долматовский (Yevgeniy Dolmatovsky) и Василий Лебедев-Кумач (Vasily Lebedev-Kumach), и под конец войны Деген знал наизусть практически все стихотворения Владимира Маяковского (Vladimir Mayakovsky).

15 июня 1941-го, по окончанию девятого класса, 16-летний Деген подался в вожатые в пионерлагерь, расположенный рядом с ж/д мостом через Днестр (Dnestr). В следующем месяце он добровольно вызвался на фронт – в истребительный батальон, куда собирали учащихся 9-10 классов. Красноармеец Ион принимал участие в боевых действиях в составе 130 стрелковой дивизии. Он угодил в полтавский госпиталь после ранения в мягкие ткани бедра над коленом. Дегену крупно повезло с тем, как его организм среагировал на лечение, ведь сначала ему едва не ампутировали ногу.

Иона зачислили в отделение разведки 42 отдельного дивизиона бронепоездов в середине июня 1942-го. Этот дивизион дислоцировался в Грузии (Georgia), имел в распоряжении штабной поезд и бронепоезда "Железнодорожник Кузбасса" и "Сибиряк". Перед дивизионом осенью 1942-го была поставлена задача прикрывать пути на Моздок (Mozdok) и Беслан (Beslan). Деген стал командиром разведывательного подразделения.

15 октября 1942-го он снова получил ранение во время выполнения миссии в тылу врага. Покинув госпиталь, Деген стал курсантом 21 учебн

ого танкового полка в Шулавери (Shulaveri). Позднее его направили в первое Харьковское танковое училище в г. Чирчик (Kharkov Tank School, Chirchik). Он с отличием окончил обучение весной 1944-го и получил звание младшего лейтенанта.

В июне 1944-го Деген попал под командование полковника Ефима Евсеевича Духовного (Y.E. Dukhovniy), когда был назначен командиром танка во второй отдельной гвардейской танковой бригаде. Ион принимал участие в Белорусской наступательной операции 1944-го и стал командиром танкового взвода. Он командовал танковой ротой (Т-34-85) и был гвардии лейтенантом.

Деген говорил, что на поле боя не только он один чувствовал себя "смертником". Многим было всё равно, где они встретятся лицом к лицу со смертью - в стрелковом бою штрафного батальона или танковой атаке в своей бригаде. Он был настоящим советским танковым асом. В период сражений в составе второй отдельной танковой бригады его экипаж уничтожил 12 танков неприятеля, включая один "Тигр" и восемь "Пантер". Было ликвидировано четыре самоходных орудия, в том числе одна тяжелая самоходно-артиллерийская установка "Фердинанд", несколько пулеметов, минометов и немецких солдат.

После лета 1944-го в Беларусии (Belarus) и Литве (Lithuania) чудом выживший Деген заработал прозвище "Счастливчик". За военное время он получил множественные ожоги и четыре ранения. В "награду" от немцев ему досталось 22 осколка и пули. Он получил инвалидность после самого тяжелого ранения 21 января 1945-го. Деген дважды был представлен к званию Героя Советского Союза, но оба раза дело ограничивалось только орденами. По правде говоря, добиться звания ему помешала его еврейская национальность.

Наблюдая за подвигами врачей, спасающих раненых солдат, Ион после войны решил сам стать доктором и никогда не сожалел о своем выборе. Он получил диплом Черновицкого медицинского института (Chernovtsy Medical Institute

в 1951-м. Сначала Деген работал в качестве ортопеда-травматолога в Киевском ортопедическом институте, до 1954-го, а затем до 1977-го в различных киевских больницах.

18 мая 1959-го Ион провел первое в медпрактике оперативное приживление отделенной от организма конечности или ее сегмента. В его случае речь шла о реплантации конечности – предплечья. Деген защитил диссертации под названием "Несвободный костный трансплантат в круглом стебле" и "Лечебное действие магнитных полей при некоторых заболеваниях опорно-двигательного аппарата". На его счету авторство более 90 научных статей.

Будучи ортодоксальным коммунистом, Деген начал понимать, насколько обманчиво марксистско-ленинское учение. Он чувствовал, как родное государство отторгает его, словно некий чужеродный объект, и в 1997-м, в возрасте 52 лет, репатриировался в Израиль (Israel). В Земле обетованной он продолжал работать врачом-ортопедом более 20 лет. О своей жизни в земле предков Ион рассказал в романе "Из дома рабства". Его жена устроилась на новом месте архитектором в Иерусалимском университете, а сын, физик-теоретик, защитил диссертацию в Институте Вейцмана (Weizmann Institute of Science).

Среди других произведений Дегена, увлекающегося литературой на досуге, такие работы, как "Война никогда не кончается", "Невыдуманные рассказы о невероятном", "Иммануил Великовский", "Наследники Асклепия" и др. Его рассказы и очерки печатались не только в российских и израильских журналах, но и в Украине (Ukraine), Австралии (Australia), США (USA) и др. странах.

Одно из самых известных стихотворений Дегена, "Мой товарищ, в смертельной агонии…", родилось в декабре 1944-го. Долгое время стих переписывался и передавался из уст в уста, с различными искажениями, в различных вариантах. Стихотворение приобрело народный характер, и об авторстве "неизвестного фронтовика" Дегена стало известно лишь в конце 1980-х.

Ранние годы

Является одним из советских танковых асов : за время участия в боевых действиях в составе 2-й отдельной гвардейской танковой бригады экипажем Иона Дегена уничтожено 12 немецких танков (в том числе 1 «Тигр» , 8 «Пантер ») и 4 самоходных орудия (в том числе 1 «Фердинанд »), много орудий , пулемётов , миномётов и живой силы противника.

Перенёс ожоги и четыре ранения, в которых ему достались двадцать два осколка и пуль . В результате последнего тяжёлого ранения 21 января 1945 года получил инвалидность .

После войны

Видя благородный подвиг врачей, спасающих жизни раненых солдат, я решил тоже стать доктором. И о выборе своей профессии в будущем никогда не сожалел.

Член редколлегии популярного журнала «Голос инвалида войны», постоянный консультант в «Бейт алохем» - Клубе инвалидов Армии обороны Израиля , знаток Торы , Танаха и современной философии . Единственный советский танкист, зачисленный в Общество израильских танкистов, отмеченных за героизм.

Кроме медицины на досуге увлекался литературой. Автор книг «Из дома рабства», «Стихи из планшета», «Иммануил Великовский», «Портреты учителей», «Война никогда не кончается», «Голограммы», «Невыдуманные рассказы о невероятном», «Четыре года», «Стихи», «Наследники Асклепия», рассказов и очерков в журналах Израиля , России , Украины , Австралии , США и других стран .

Стихотворение «Мой товарищ»

Написано в декабре 1944 года. Долгое время переписывалось и передавалось устно с многочисленными искажениями (или в разных вариантах ) как народное, то есть как стихотворение неизвестного автора-фронтовика. По сути приобрело народный характер. Об авторстве Дегена стало известно только в конце 1980-х годов.

Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам ещё наступать предстоит.

Что сделал стих Иосифа Дегена?
Разрезал он острее автогена
все то, что называется войной,
треклятой, грязной, кровной и родной.

Публикации

Интервью

• (2007).
• (2010).
• (2013).
• (документальный фильм, 2015).

Награды

Советские

• Орден Красного Знамени (22 февраля 1945)
• Два ордена Отечественной войны 2-й степени (2 сентября 1943, 17 декабря 1944)
• Медаль «За отвагу» (17 августа 1944)
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»

Иностранные

Источники

Отрывок, характеризующий Деген, Ион Лазаревич

В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d"empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c"est un homme d"esprit votre pere, – сказала она, – c"est a cause de cela peut etre qu"il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.

Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c"est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили. И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.

Деген Ион - известный отечественный и израильский писатель и поэт. Одно из его самых известных произведений - стихотворение "Мой товарищ, в смертельной агонии". Принимал активное участие во Второй мировой войне, служил в танковых войсках. Также занимался наукой и медициной. Специализировался в области травматологии и ортопедии. В 1973 году получил звание доктора медицинских наук.

Биография поэта

Деген Ион родился на территории Украинской ССР. Он появился на свет в 1925 году в городе Могилев-Подольский. Сейчас он находится на территории Винницкой области.

Его отец был фельдшером. Мама тоже имела отношение к медицине, работала медицинской сестрой при больнице. Как мы уже знаем, в будущем Деген Ион решил пойти по стопам родителей.

Работать мальчик начал уже в 12-летнем возрасте. Его первая профессия - помощник кузнеца. В то же время появился неприкрытый интерес к ботанике, зоологии и литературе.

Девятый класс герой нашей статьи окончил ровно за неделю до нападения фашистов на СССР. Он отправился работать в летний лагерь пионервожатым. Лагерь располагался неподалеку от моста через реку Днестр. Как признается сам Деген Ион, в то время он рос искренним фанатиком, который всем сердцем был предан коммунистическому строю.

Начало войны

В летнем пионерском лагере Ион Лазаревич Деген узнал о нападении немецко-фашистских войск на Советский Союз. Уже в июле он ушел на фронт добровольцем.

Его определили в истребительный батальон, который целиком состоял из ровесников Иона - старшеклассников советских школ. Деген стал красноармейцем. Принимал участие в боях против немцев в составе 130-й стрелковой дивизии. Попал в окружение, был ранен, но все же вышел к своим войскам. После ранения был отправлен для восстановления в госпиталь в Полтаве. Здесь ему всерьез грозила ампутация ноги, но Иону удалось этого избежать практически чудом.

Служба в разведке

Вернулся в строй к лету 1942 года. Его распределили в отделение разведки при дивизионе бронепоездов. Он отправился служить на территорию Грузии. Поездов в дивизионе оказалось немного - "Железнодорожник Кузбасса" и "Сибиряк", а также поезд, в котором передвигался штаб.

Перед дивизионом командованием была поставлена задача перекрыть направления на города Беслан и Моздок. Деген проявил себя на заданиях, выполняя эту миссию. Был назначен командиром отделения разведки. Выполняя задание в тылу врага, был ранен во второй раз. Это случилось в октябре 1942 года.

Выписавшись из госпиталя, отправился служить в танковый полк, расположенный при городке Шулавери. Позже был переведен командованием в харьковское танковое училище, которое к тому моменту передислоцировали в город Чирчик на территории Узбекской ССР. Окончил училище к лету 1944 года, получив диплом с отличием. А также звание младшего лейтенанта советской армии.

Танкист-ас

После училища получил назначение в бригаду танкистов, которой руководил полковник Ефим Духовной. В 1944 году отличился во время Белорусской наступательной операции.

Отметился храбростью на поле боя, был назначен командиром танкового взвода, а затем и командиром роты. Сам Ион Деген, биография которого была тесно связана с Великой Отечественной войной, вспоминал, что в то время он и его товарищи чувствовали себя настоящими смертниками. Их тогда не интересовало, вернутся ли они живыми с выполнения задания.

В наши дни Деген считается одним из признанных советских танковых асов. Участвуя в боях в составе второй отдельной гвардейской танковой бригады, экипаж под руководством Дегена разгромил двенадцать танков противника. В том числе целых восемь "Пантер" и один "Тигр". Также были выведены из строя четыре фашистских самоходных орудия. А количество уничтоженных пулеметов, орудий, минометов, а также уничтоженных врагов, солдат и офицеров Третьего рейха не поддается учету.

Сражаясь на фронтах Великой Отечественной, был неоднократно ранен. Получил четыре ранения в танковых войсках, перенес тяжелые ожоги. Врачи за годы войны насчитали около 20 пуль и осколков, которые достали из героя нашей статьи. В январе 1945 года после очередного тяжелого ранения Дегену была присуждена инвалидность.

Дегена называют героем Великой Отечественной войны, который так и не был удостоен звания Героя Советского Союза. Хотя к нему его представляли дважды. Последний раз это случилось после кровопролитного сражения в январе 1945-го, когда Деген служил в звании командира танковой роты.

К званию Героя Советского Союза его тогда представил командующий Третьим Белорусским фронтом генерал Иван Черняховский. Однако командование оба раза ограничивалось орденами.

У него есть два ордена Отечественной войны второй степени и один первой, орден Красного Знамени, а также медаль "За отвагу".

Причина, по которой Дегену не присуждалось звание Героя Советского Союза, официально никогда не озвучивалась. Но, по общему мнению, дело было только в том, что он был евреем.

Судьба после войны

На фронтах Великой Отечественной войны Деген решил, какую профессию выберет на всю оставшуюся жизнь. Его поразили профессионализм и геройство врачей, которые спасали жизни солдат на поле боя. Именно поэтому Деген тоже решил стать доктором. Как он сам признается, в будущем об этом решении никогда ему не стоило жалеть.

В 1951 году 26-летний Ион оканчивает медицинский институт в Черновцах. Получает диплом с отличием. Свою медицинскую карьеру начинает в ортопедическом институте в Киеве. Работает на должности травматолога-ортопеда. С 1954 до 1977 годов трудится по этой же специализации в разных больницах столицы Украинской ССР.

В 1959 году осуществил уникальную операцию. Такого до него в медицине никто не делал. Дегену удалось провести реплантацию предплечья, то есть хирургическим способом приживить отделенную от организма конечность.

Научная работа

Параллельно Деген начал активно заниматься научной работой. В 1965 году ему удалось защитить кандидатскую диссертацию. Защита проходила в Центральном институте травматологии и ортопедии в Москве. Темой исследования героя нашей статьи стали несвободные костные трансплантаты в круглом стебле.

Спустя еще семь лет Деген защищает докторскую диссертацию и становится доктором медицинских наук. На этот раз на хирургическом совете второго медицинского института в советской столице он выступает с работой, посвященной эффективному лечебному действию магнитных полей при заболеваниях опорно-двигательной системы человека. И здесь Деген стал первопроходцем. Эта была первая докторская диссертация, посвященная магнитотерапии.

Помимо признанных медицинских методов, Деген не чурался использовать и редкие, которые многие называли сомнительными. Например, он всерьез увлекался гипнозом, активно используя его в своей врачебной практике.

Научное наследие Иона Дегена исчисляется практически сотней статей по медицинской тематике. В 1977 году он репатриировался в Израиль, где продолжил карьеру врача травматолога-ортопеда. В медицинском кабинете он помогал людям на протяжении еще двух десятков лет.

Художественное творчество

Поэт Ион Деген начал писать стихи еще в годы Великой Отечественной войны. В мирное время входил в состав редакционной коллегии журнала "Голос инвалида войны", регулярно консультировал в клубе инвалидов армии обороны Израиля. При этом на протяжении всей жизни считался чрезвычайно образованным человеком. Был большим знатоком Торы и позиций современных философов.

Его увлечение литературой было сродни увлечению медициной. Ион Деген, стихи которого часто публиковались, выпустил несколько книг - "Стихи из планшета", "Война никогда не кончается", "Наследники Асклепия", а также очерки, рассказы и повести. Их печатали в литературных журналах России, Украины, Израиля, США, Австралии и многих других стран.

Иона Дегена, стихи о войне которого для многих остаются классикой, считали одним из самых ярких еврейских поэтов на Великой Отечественной войне.

Смерть Дегена

Деген скончался в апреле 2017 года. Ему был 91 год. Поэт и врач похоронен в Израиле. Прощальную речь над его телом произнесли многие важные и известные люди. В их числе премьер-министр Израиля Биньямин Нетаниягу. Он отметил подвиги Дегена в годы войны с фашистами, а также страдания, ужасы и боль, которые тому пришлось перенести.

Деген похоронен на кладбище в Тель-Авиве.

Семья Дегена

Деген никогда не был женат. Среди его родственников есть несколько хорошо знакомых имен. Его брат проработал всю жизнь инженером-связистом, окончив Тулузский университет. Племянник Михаил Деген стал доктором физико-математических наук, проводил исследования в области электронной теории кристаллов.

Его троюродная сестра жила в США. Фрэнсис Деген Хоровиц известна как автор книг по раннему развитию детей и педагогической психологии.

"Мой товарищ"

Деген Ион Лазаревич, стихи которого многим хорошо знакомы, автор текста, который долгие годы приписывали неизвестному фронтовику. Он был написал в декабре 1944 года во время Великой Отечественной. Только позже стало известно, что его написал Ион Деген.

"Мой товарищ" - небольшой текст, который рассказывает о страшных ужасах войны, смертельной агонии, которую переносят солдаты, а также рациональном цинизме, без которого на войне не выжить. Лирический герой стихотворения прощается с погибшим товарищем, напоследок снимает с него валенки. Объясняя, что тем, кто остался в живых, еще предстоит наступать.

Стихи были очень популярны. Советский поэт Евгений Евтушенко назвал их ошеломляющими по жестокой силе правды.

Еще одно знаменитое произведение Иона Дегена - "Война никогда не кончается". Это сборник стихов, рассказов и очерков, посвященных Великой Отечественной войне.

Это документальная проза, которая честно и без прикрас рассказывает о тех ужасах, с которым приходилось сталкиваться в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Рассказы "Хрупкий хрусталь", "Первая медаль "За отвагу", "Еще одна встреча", "На том берегу" и сегодня остаются актуальными и востребованными у читателей.

Как утверждает сам автор, война никогда не кончается только для тех, кто ушел на фронт молодым. К ним Деген относит и себя. Ведь когда фашисты напали на Советский Союз, ему было всего 16 лет. Впервые книга была издана в Израиле в 1995 году.

Его последняя изданная книга - сборник стихов "Я весь набальзамирован войной".