Секретики 

Джеймс фенимор купер на спор с женой. Какой роман написал Фенимор Купер на спор с женой? «Последний из Могикан»

Биография

Вскоре после рождения Фенимора отец его, довольно богатый землевладелец, переселился в штат Нью-Йорк и основал там посёлок Куперстаун (Cooperstown ), превратившийся в городок. Получив первоначальное образование в местной школе, Купер отправился в алабамский университет, но, не окончив курса, поступил в морскую службу ( -); был назначен состоять при постройке военного судна на озере Онтарио .

Этому обстоятельству мы обязаны великолепным описаниям Онтарио , встречающимся в его знаменитом романе «Следопыт, или Озеро-море» («The Pathfinder»). В г. женился на француженке Делане, происходившей из семьи, симпатизировавшей Англии в эпоху войны за независимость; её влиянием объясняются те сравнительно мягкие отзывы об англичанах и английском правительстве, которые встречаются в ранних романах Купера. Случай сделал его писателем. Читая однажды вслух жене какой-то роман , Купер заметил, что не трудно написать лучше. Жена поймала его на слове: чтобы не показаться хвастуном, он в несколько недель написал свой первый роман «Предосторожность» («Precaution»; ).

Романы

Марка СССР, 1989 г.

Предполагая, что ввиду уже начавшейся конкуренции между английскими и американскими авторами, английская критика отнесётся к его произведению неблагосклонно, Купер не подписал своего имени и перенёс действие своего романа в Англию. Последнее обстоятельство могло только повредить книге, обнаружившей плохое знакомство автора с английской жизнью и вызвавшей весьма неблагосклонные отзывы английской критики. Вторым романом Купера, уже из американской жизни, стал знаменитый «Шпион, или Повесть о нейтральной территории» («The Spy: A Tale of the Neutral Ground», ), имевший громадный успех не только в Америке, но и в Европе.

Затем Купер написал целую серию романов из американской жизни («Пионеры» , ; «Последний из могикан» , ; «Степи» , иначе «Прерия» , ; «Открыватель следов», иначе «Следопыт» , ; «Охотник за ланями» , иначе «Зверобой, или Первая тропа войны » , ), в которых изобразил борьбу пришельцев-европейцев с американскими индейцами. Героем этих романов является охотник Натти (Натанаэль) Бампо , выступающий под различными именами (Зверобой, Следопыт, Соколиный Глаз, Кожаный Чулок, Длинный Карабин), энергичный и симпатичный, вскоре сделавшийся любимцем европейской публики. Идеализированными являются у Купера не только этот представитель европейской цивилизации, но и некоторые из индейцев (Чингачгук , Ункас).

Успех этой серии романов был так велик, что даже английская критика должна была признать талант Купера и назвала его американским Вальтером Скоттом . В г. Купер отправился в Европу, где провёл семь лет. Плодом этого путешествия было несколько романов («Bravo», «The Headsman», «Mercedes of Castile»), действие которых происходит в Европе.

После Европы

По возвращении из Европы Купер написал политическую аллегорию «Моникины» (), пять томов путевых заметок ( -), нескольких романов из американской жизни («Сатанстоу»; и другие), памфлет «Американский демократ» (The Аmerican Demосrat, 1838). Кроме того, написал ещё «Историю американского флота» («History of the United States Navy», ). Обнаруженное в этом сочинении стремление к полнейшему беспристрастию не удовлетворило ни его соотечественников, ни англичан; полемика, им вызванная, отравила последние годы жизни Купера. Умер Фенимор Купер 14 сентября года от цирроза печени.

Памятник Куперу в Куперстауне

Купер в России

В начале 1840-х годов романы Купера были весьма популярны и в России . В особенности читался нарасхват печатавшийся в «Отечественных записках » «Открыватель следов» («Следопыт, или Озеро-море», «The Pathfinder», русский перевод ), о котором В. Г. Белинский выразился, что это - шекспировская драма в форме романа (Соч. т. XII, стр. 306).

Библиография

  • 1820 сочиняет для дочерей традиционный роман нравов «Предосторожность» (Precaution).
  • 1821 исторический роман «Шпион, или Повесть о нейтральной территории» (The Spy: A Tale of the Neutral Ground), основанный на местных преданиях. В романе опоэтизирована эпоха американской революции и её рядовые герои. «Шпион» получает международное признание. Купер переезжает с семьей в Нью-Йорк, где вскоре становится видной литературной фигурой и лидером писателей, ратовавших за национальное своеобразие американской литературы.
  • 1823:
    • выходит первый роман, в дальнейшем четвёртая часть пенталогии о Кожаном Чулке – «Пионеры, или Истоки Сусквеганны» (The Pioneers, or The sources of the Susquehanna).
    • короткие рассказы (Tales for Fifteen: or Imagination and Heart)
    • роман «Лоцман» (The Pilot: A Tale of the Sea), первый из многочисленных произведений Купера о приключениях на море.
  • 1825:
    • роман «Лайонель Линкольн, или Осада Бостона» (Lionel Lincoln, or The leaguer of Boston).
  • 1826 – вторая часть пенталогии о Натти Бампо, наиболее популярный роман Купера, название которого стало нарицательным, – «Последний из могикан» (The Last of the Mohicans).
  • 1827 – пятая часть пенталогии роман «Степи», иначе «Прерия» (Тhe Prairie).
  • 1828:
    • морской роман «Красный корсар» (The Red Rover).
    • Notions of the Americans: Picked up by a Travelling Bachelor
  • 1829 – роман «Долина Виш-тон-Виш» (The wept of Wish-ton-Wish), посвящённый индейской теме – сражениям американских колонистов XVIІв. с индейцами.
  • 1830:
    • фантастическая история одноименной бригантины «Морская волшебница» (The Water-Witch: or the Skimmer of the Seas).
    • Letter to General Lafayette politics
  • 1831 – первая часть трилогии из истории европейского феодализма «Браво, Или В Венеции» (The bravo) – роман из далёкого прошлого Венеции.
  • 1832:
    • вторая часть трилогии «Гейденмауэр, или Бенедиктинцы» (The Heidenmauer: or, The Benedictines, A Legend of the Rhine) – исторический роман из времён ранней Реформации в Германии.
    • короткие рассказы (No Steamboats)
  • 1833 – третья часть трилогии «Палач, или Аббатство виноградарей» (The headsman, or The Abbaye des vignerons) – легенда XVIII в. о потомственных палачах швейцарского кантона Берн.
  • 1834 (A Letter to His Countrymen)
  • 1835 – критика американской действительности в политической аллегории «Моникины» (The Monikins), написанной в традициях просветительского аллегоризма и сатиры Дж.Свифта.
  • 1836:
    • мемуары (The Eclipse)
    • Gleanings in Europe: Switzerland (Sketches of Switzerland)
    • Gleanings in Europe: The Rhine
    • A Residence in France: With an Excursion Up the Rhine, and a Second Visit to Switzerland
  • 1837:
    • Gleanings in Europe: France travel
    • Gleanings in Europe: England travel
  • 1838:
    • памфлет «Американский демократ» (The American Democrat: or Hints on the Social and Civic Relations of the United States of America).
    • Gleanings in Europe: Italy travel
    • The Chronicles of Cooperstown
    • Hommeward Bound: or The Chase: A Tale of the Sea
    • Home as Found: Sequel to Homeward Bound
  • 1839:
    • «История американского флота» (The History of the Navy of the United States of America), свидетельствующая о прекрасном владении материалом и влюбленности в мореходство.
    • Old Ironsides
  • 1840:
    • «Следопыт, или Озеро-море» или «Открыватель следов» (The Pathfinder, or The inland sea) – третья часть пенталогии о Натти Бампо
    • роман об открытии Америки Колумбом «Мерседес из Кастилии» (Mercedes of Castile: or, The Voyage to Cathay).
  • 1841 – «Зверобой, или Первая тропа войны» или «Охотник за ланями» (The Deerslayer: or The First Warpath) – первая часть пенталогии.
  • 1842:
    • роман «Два адмирала» (The two admirals), рассказывающий эпизод из истории британского флота, ведущего в 1745г. войну с Францией
    • роман о французском каперстве «Блуждающий огонёк» (Wing-and-Wing, or Le feu-follet).
  • 1843 – роман «Вайандотте, или Дом на Холме» (Wyandotté: or The Hutted Knoll. A Tale) о американской революции в глухих уголках Америки.
    • Richard Dale
    • биография (Ned Myers: or Life before the Mast)
    • (Autobiography of a Pocket-Handkerchief или Le Mouchoir: An Autobiographical Romance или The French Governess: or The Embroidered Handkerchief или Die franzosischer Erzieheren: oder das gestickte Taschentuch)
  • 1844:
    • роман «На суше и на море» (Afloat and Ashore: or The Adventures of Miles Wallingford. A Sea Tale)
    • и его продолжение «Майлс Уоллингфорд» (Miles Wallingford: Sequel to Afloat and Ashore), где образ главного героя носит автобиографические черты.
    • Proceedings of the Naval Court-Martial in the Case of Alexander Slidell Mackenzie, &c.
  • 1845 – две части «трилогии в защиту земельной ренты»: «Сатанстоу» (Satanstoe: or The Littlepage Manuscripts, a Tale of the Colony) и «Землемер» (The Chainbearer; or, The Littlepage Manuscripts).
  • 1846 – третья часть трилогии – роман «Краснокожие» (The Redskins; or, Indian and Injin: Being the Conclusion of the Littlepage Manuscripts). В этой трилогии Купер изображает три поколения землевладельцев (с середины XVIIІв. до борьбы против земельной ренты в -е гг.).
    • Lives of Distinguished American Naval Officers biography
  • 1847 – пессимизм позднего Купера выражен в утопии «Кратер» (The Crater; or, Vulcan"s Peak: A Tale of the Pacific), представляющей собой аллегорическую историю США.
  • 1848:
    • роман «Дубовая роща» или «Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами» (The Oak Openings: or the Bee-Hunter) – из истории англо-американской войны г.
    • Jack Tier: or the Florida Reefs
  • 1849 – последний морской роман Купера «Морские львы» (The Sea Lions: The Lost Sealers) о кораблекрушении, постигшем охотников за тюленями во льдах Антарктиды.
  • 1850
    • последняя книга Купера «Новые веяния» (The ways of the hour) – социальный роман об американском судопроизводстве.
    • пьеса (Upside Down: or Philosophy in Petticoats), satirization of socialism
  • 1851
    • короткий рассказ (The Lake Gun)
    • (New York: or The Towns of Manhattan) - незаконченная работа по истории г. Нью Йорка.


Марки СССР, 1989 г. Рисунки по сюжетам произведений Ф. Купера

Литература

  • Lowell, «American Literature» (т. I);
  • Richardson, «Amer. Literature» (т. II);
  • Griswold, «The Prose Writers of America»;
  • Knortz, «Geschichte der nordamerikanischen Literatur» (т. I);
  • Lounsbury, «Life of J. F. Cooper» (Бостон, 1883);
  • Warner, «American Men of Letters: J.-F. Cooper».

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Купер, Фенимор" в других словарях:

    Фенимор (James Fenimor Cooper, 1789 1851) североамериканский писатель. Из трех групп его произведений (1. Эпопея «Кожаного Чулка» и романы исторические и морские, 2. романы «Anti Rent Trilogy» и памфлеты против Америки, 3. три романа и памфлеты,… … Литературная энциклопедия

    КУПЕР (Cooper) Джеймс Фенимор (1789 1851), амер. романист. В России стал известен в рус. и франц. переводах с сер. 20 х гг. 19 в. Особую популярность получили цикл романов о Кожаном Чулке «Пионеры» (1823), «Последний из могикан» (1826) и др. и т … Лермонтовская энциклопедия

    Купер (Cooper) Джеймс Фенимор (15.9.1789, Бёрлингтон, штат Нью Джерси, ≈ 14.9.1851, Куперстаун), американский писатель. Учился в Иельском университете, в 1806≈11 служил на флоте. Мировую известность приобрёл циклом романов (пенталогия),… … Большая советская энциклопедия

    - (1789 1851) американский писатель. Сочетал элементы просветительства и романтизма. Исторические и приключенческие романы о Войне за независимость в Сев. Америке, эпохе фронтира, морских путешествиях (Шпион, 1821; пенталогия о Кожаном Чулке, в т … Большой Энциклопедический словарь

Писатель. Романы «Шпион», «Лоцман», «Красный корсар», «Морская волшебница», «Мерседес из Кастилии»; пенталогия о Кожаном Чулке: «Пионеры», «Последний из могикан», «Прерия», «Следопыт», «Зверобой».

В XIX веке в среде американских литераторов имела хождение шуточная история о том, как Фенимор Купер из простого фермера вдруг стал писателем. Будто бы однажды вечером он читал заболевшей жене Сюзанн некий сентиментальный роман, один из тех, которые доставлялись в Америку из Англии, но, не выдержав примитивизма повествования, с негодованием воскликнул: «Да я сам напишу тебе книгу лучше, чем эта!» Сюзанн подзадорила мужа: «Куда уж там, тебе и письмо-то написать в тягость». На что Купер взял да и ответил романом «Предосторожность». Мало того, он не только его написал в кратчайший срок, но и опубликовал, и даже получил первое читательское признание.

Даже если эта история и шутка, ее стоило бы придумать. Действительно, Купер к 30 годам не имел ни малейшего литературного опыта. Действительно, он никогда не помышлял быть писателем. Действительно и то, что писательское дело не потребовало от него ни особых усилий, ни сверхнапряжения. Видимо, судьбе было угодно, чтобы Фенимор Купер стал создателем американского исторического романа, основоположником «морского романа» в мировой литературе и, наконец, творцом особого типа романтического повествования об исторической судьбе индейских племен, которое до сих пор не получило четкого терминологического обозначения.

Отец будущего писателя Уильям Купер был американцем в четвертом поколении. В 1744 г. он женился на Элизабет Фенимор, происходившей из старинной зажиточной семьи. Ее отец неодобрительно смотрел на роман с молодым Уильямом Купером. Однако Элизабет была девушкой с характером, и однажды ночью она взобралась на лошадь своего суженого и уехала вместе с ним за пять миль в небольшой поселок Берлингтон (штат Нью-Джерси), где молодые поженились и уже через несколько лет имели немалое потомство. 15 сентября 1789 г. у них родился одиннадцатый ребенок, сын, которому дали имя Джеймс. Когда младенцу исполнился год, Куперы переехали на постоянное место жительства в поселок у озера Отсего, с числом жителей 35 человек. Таким образом Куперы с пятнадцатью детьми и домочадцами удвоили население поселка, который отныне стал называться Куперстауном.

Раннее детство Джеймса проходило в типичной обстановке богатого американского поместья – с играми на воздухе, прогулками со сверстниками и слугами в глуши лесов, катанием на лодке, охотой и рыбной ловлей. Эта вольготная жизнь наложила отпечаток на характер мальчика. По свидетельству его сестры Ханны, Джеймс и его братья отличались «необузданным нравом и повадками, характерными для детей, выросших в лесу».

Начальное образование Джеймс получил в деревенской школе с громким названием «Академия», в которой единственным учителем по всем предметам был Оливье Корн, человек хотя и строгий, но добрый и отзывчивый. Помимо занятий в школьном здании проводились политические собрания, церковные службы, судебные разбирательства и общественные балы.

Родители Джеймса были не чужды литературы и музыки. В доме читались и обсуждались романы Свифта и Скотта, пьесы американских драматургов. Уильям Купер, бывший в Куперстауне судьей, привез даже из Филадельфии шарманку, что было в те времена большой редкостью.

В 1801 г. 12-летнего Джеймса отправили в городок Олбани в Йельский колледж, а через два года он уже стал студентом колледжа в Нью-Йорке (штат Коннектикут), одного из старейших учебных заведений Америки. Будучи самым молодым, но и самым способным студентом, Джеймс откровенно скучал на лекциях. Выход энергии он находил в проказах и шалостях, испытывая терпение преподавателей. Однажды после очередного проступка терпение это лопнуло, и не в меру расшалившийся студент был отчислен из колледжа. Родителям пришлось перейти к домашнему образованию, для чего был приглашен преподавателем священник Вильям Нилл. Через много лет Нилл вспоминал, что юный Купер был парнем «своенравным, абсолютно не терпевшим серьезных занятий, но любил читать романы и забавные истории». Такая строптивость сына весьма беспокоила Купера-старшего, и, чтобы привить Джеймсу дисциплинированность и серьезное отношение к жизни, он отправил его простым матросом в плавание на торговом корабле, имея в виду его дальнейшую службу по военно-морской части. Год службы пошел на пользу юноше. Он не только освоил морское дело, но и приучил себя к выдержке и дисциплине. 20 февраля 1808 г. 19-летний Джеймс Купер принял присягу и получил патент на первое офицерское звание.

Неизвестно, как бы сложилась морская служба Купера, но в 1809 г. в его судьбе наступил крутой перелом. В конце декабря скончался его отец, судья Уильям Купер, и Джеймсу пришлось взять отпуск. После похорон отца он продлил отпуск и стал подумывать о женитьбе. Невесту он приглядел зимой 1810 г. Это была Сюзанн Аугуста Деланси, красивая, образованная 18-летняя девушка, родители которой состояли в родстве с несколькими респектабельными семействами.

1 января 1811 г. Джеймс Фенимор Купер и Сюзанн Деланси поженились. Встал вопрос о будущем Джеймса. Он охотно продолжил бы службу на флоте, но против этого категорически возражала Сюзанн. Купер подал в отставку, решив посвятить себя сельскому хозяйству. В небольшом поселке Мамаронек около Нью-Йорка он построил дом, получив кредит, открыл собственный магазинчик и на паях приобрел китобойное судно «Юнион». Купер всерьез подумывал о том, чтобы заняться политикой, интересовался делами республиканской партии в графстве Уэстчестер, вступил в штатную милицию, а вскоре стал адъютантом губернатора штата в чине полковника. Хорошо образованный, начитанный, энергичный молодой офицер-отставник не без основания рассчитывал занять видное место среди политиков штата Нью-Йорк, а то и в масштабах страны. Возможно, так бы оно и случилось, не «заболей» он литературной деятельностью, поводом к которой будто бы и послужила история, упомянутая в начале очерка.

Первый роман «Предосторожность» увидел свет в ноябре 1820 г. Он, правда, не принес ни славы, ни денег, но зато способствовал вхождению Купера в круг нью-йоркских литераторов и получению должности рецензента в журнале «Литература, нация и критика». А самое главное, первый опыт подтолкнул к серьезному литературному труду. Купер поставил перед собой довольно сложную задачу – создать подлинно американский роман, «изобразить американские нравы так, чтобы это изображение заинтересовало самих американцев», как писал он в своем дневнике. По сути дела, поставил цель – ни больше ни меньше как написать историю Америки, привлечь к ней внимание и показать величие прошлого.

К этому времени Фенимор Купер уже был человеком со сложившимися взглядами. Стопроцентный республиканец, сторонник джефферсоновской демократии, он отдавал предпочтение общественному строю, в основе которого лежало сельское хозяйство. Как патриот, он гордился мощным подъемом американской экономики и одним из первых уловил потребность в национальном самосознании.

Вышедший в свет в 1821 г. роман «Шпион», в котором опоэтизирована американская революция и ее герои, заложил традицию американского исторического романа. После его публикации писатель даже получил прозвище «американский Вальтер Скотт». Но между этими авторами была и большая разница. В. Скотт был консерватором и монархистом, Купер – демократом и республиканцем. Кроме того, Купер придерживался точного изложения исторических событий. Он намеревался показать моральное превосходство Нового Света над Старым, республики над монархией, государственной независимости над колониальным режимом. Именно «Шпион» послужил основой для будущего цикла произведений о Кожаном Чулке и морских романов.

В 20-х годах критики писали о Фениморе Купере: «Он излучал такую свежую надежду, такой мощный порыв и особенно такой чисто американский энтузиазм, который свидетельствовал не только о личной славе, но и о национальной чести».

Правда, за блестящей внешней стороной жизни скрывалась и другая, исполненная тревог и неустроенности. К этому времени полученное после смерти отца наследство было прожито, занятия литературой пока не приносили серьезных доходов. Долги росли, кредиторы не унимались. Дело дошло до того, что осенью 1823 г. нью-йоркский шериф описал за долги все домашнее имущество Куперов, и только благодаря счастливой случайности оно не было продано с молотка.

Тем не менее Фенимор Купер не сдавался. Один за другим выходят в свет его романы: «Лоцман» (1823), «Пионеры» (1823), «Последний из могикан» (1825), «Прерия» (1827), «Красный корсар» (1828), «Морская волшебница» (1830). Колумбийский колледж отметил заслуги писателя почетной научной степенью, а нью-йоркские интеллектуалы признали его главой своего неофициального клуба под прозаическим названием «Хлеб и сыр».

Едва поправив свое финансовое положение, Купер со своим семейством в 1827 г. отправился в путешествие по Европе, имея статус американского дипломата. Путешествие растянулось на семь лет и только летом 1833 г. Куперы вернулись в Нью-Йорк.

На 40-е годы приходится новый взлет творческой активности писателя. В это время он опубликовал около двух десятков романов, среди которых «Следопыт», «Зверобой», «Мерседес из Кастилии».

И если в наше время Фенимора Купера воспринимают в основном как детского писателя, то при жизни отношение к нему было совсем иное. Его социальные и политические романы читались не только в Америке, но и в Европе как выступления по злободневным вопросам современности. Он первым открывал соотечественникам разнообразный мир американской жизни: ее прошлое и настоящее.

В конце 40-х годов состояние здоровья Купера резко ухудшилось, он уже не мог ходить, не мог сам писать и время от времени диктовал новые страницы истории Нью-Йорка своей дочери Шарлотте. 14 сентября 1851 г. Джеймс Фенимор Купер скончался. Похоронили его на семейном кладбище в Куперстауне.

На траурном собрании в зале нью-йоркской городской ратуши было решено начать сбор средств на памятник Куперу. Однако собрано было недостаточно, и деньги передали друзьям и родственникам писателя, которые установили возле могилы писателя небольшую статую Кожаного Чулка.

В 1853 г. дом Купера сгорел, и на его месте позднее был воздвигнут памятник писателю работы известного скульптора Виктора Сальваторе, который и сегодня стоит посреди небольшой площади, на том самом месте, где жил и работал Фенимор Купер.

Джеймс Фенимор Купер (James Fenimore Cooper , 1789-1851) начал писать уже вполне взрослым, сложившимся человеком, успевшим многое испытать, пережить и передумать. Он гордился тем, что хорошо знает Америку, и, говоря о своих зрелых романах, не раз заявлял, что пишет только о том, что известно ему по собственным наблюдениям, хотя и дает волю своему воображению. Конечно, мои описания несколько поэтичны, как и следует, но в основном они достаточно точны , - писал он своему французскому издателю.

Фенимор Купер вырос в поместье своего отца, Куперстауне, на берегу живописного озера Отсего, в шестидесяти двух милях к западу от Олбани, столицы штата Нью-Йорк. Во времена детства будущего писателя здесь, в глуши, пролегала граница между цивилизованными поселениями и еще не освоенными, заросшими девственным лесом землями. Ребенком Купер мог наблюдать здесь тот мир сложных и подвижных человеческих отношений, который ожил впоследствии на страницах его романов. Он видел индейцев - исконных хозяев обманом или насилием отнятой у них земли, вымирающих или насильственно оттесняемых все дальше на Запад; пионеров - скваттеров , захватывающих участки целины, чтобы, собрав несколько богатых урожаев на вырубках, двинуться дальше. Закон крупной собственности, представителем которого был его отец, судья Уильям Купер, гордившийся тем, что от него зависят сорок тысяч душ арендаторов, вторгался в существование множества людей, привыкших к вольному, скитальческому образу жизни - и индейцев, и белых охотников, звероловов, странствующих коробейников, скваттеров… Война за независимость США кончилась всего за шесть лет до рождения Купера; ее предания, использованные им впоследствии в романах Шпион , Лионель Линкольн, или Осада Бостона (1825) и других, были еще свежи; а результаты победы, вырванной у англичан героическими усилиями американских фермеров и ремесленников, оказались спорными и сомнительными. Федералисты, к числу которых принадлежал отец Купера, считали опасной и вредной демократизацию общественно-политического строя США. А народ роптал на высокие налоги, на распродажу имущества, конфискуемого за долги, требовал земли и свободы, обещанной ему Декларацией Независимости. Возникали волнения; восстание фермеров под предводительством Даниэля Шейса, всколыхнувшее страну, разыгралось за два года до рождения Купера, в 1786-1787 годах.

Противоречия, не разрешенные Войной за независимость и углубившиеся в XIX веке, нашли отражение в романах Купера, хотя в большинстве случаев и не в прямой, а в романтически преображенной, символической форме. До поры до времени яркие впечатления жизни на границе колонизации незаметно откладывались в сознании живого, резвого, шаловливого мальчика, - таким запомнился современникам в его школьные годы Джеймс Купер , предпоследний из тринадцати детей судьи из Купер-стауна.

Годы учения Купера в Йэльском университете, куда он поступил четырнадцатилетним подростком, были ознаменованы главным образом отчаянными проказами; обдумывая их, будущий романист проявлял неистощимую изобретательность. После того как он взорвал запертую дверь, заложив заряд пороха в замочную скважину, его исключили из университета. Как вспоминал один из его педагогов, Джеймс Купер был довольно своенравен, терпеть не мог серьезного ученья, особенно отвлеченных наук, и без памяти любил читать романы и забавные повести . Первым настоящим жизненным университетом для Купера стала морская служба. Семнадцати лет отец отправил его матросом в годичное плавание на торговом судне, совершавшем рейсы между Америкой и Испанией. Затем он стал мичманом военно-морского флота. На некоторое время его откомандировали в район Великих озер, наблюдать за постройкой военных судов. Впечатления этих месяцев воскресли в написанном тридцать лет спустя романе «Следопыт» (1840), действие которого развертывается на озере Онтарио.

В 1811 году, после смерти отца, Купер женился, оставил морскую службу и попытался осесть на земле. Судье Куперу не удалось закрепить своих прав на захваченную им территорию; его наследникам пришлось довольствоваться крохами отцовского состояния. Деятельно занимаясь сельским хозяйством, став даже членом Агрономического общества, Купер не пренебрегает и другими доходными предприятиями: заводит лавку в одном из глубинных, пограничных поселений штата Нью-Йорк, покупает и снаряжает в плавание китобойное судно… По замечанию его биографа Бирда, самым донкихотским из всех его экспериментов этого периода оказалось, однако, сочинительство .

Первая проба пера, которой дебютировал Купер, роман Предосторожность (1820) давно заслуженно забыт и представляет теперь лишь чисто библиографический интерес. Это было бледное подражание английским нравоучительным бытовым романам; ни место действия (английская провинция), ни заурядные персонажи Предосторожности не были отмечены печатью самобытности, столь характерной для Купера-художника. Но этот опыт не пропал даром: он показал Куперу, как не надо писать. В своем романе Шпион, или Повесть о нейтральной территории (1821) он обратился к самому драматическому периоду национальной истории - к переломному этапу Войны за независимость, выбрав местом действия хорошо знакомую ему, как и многим его читателям, округу штата Нью-Йорк. Как вспоминал он впоследствии в предисловии к изданию 1831 года, наполовину закончив роман, он надолго приостановил работу: слишком сомнительной казалась ему попытка заинтересовать патриотическим американским сюжетом читателей, привыкших питаться английской беллетристикой. Успех Шпиона рассеял эти сомнения, окрылил Купера и стал важной вехой в истории американского романа.

В 1823 году вышли в свет Пионеры, или Истоки Сусквеганны - первое произведение замечательной пенталогии, известной под общим названием Истории Кожаного Чулка (по прозвищу главного героя). Над этой пенталогией Купер работал в разные периоды жизни, с начала 20-х годов до 1841 года. Роман Последний из могикан , представляет собой одну из частей эпопеи, которая по праву считается шедевром Купера.

За Пионерами последовал первый из морских романов Фенимора Купера - Лоцман (1824), действие которого, как и в Шпионе , развертывалось во времена Войны за независимость, а главным героем был знаменитый командир американского военно-морского флота Поль Джонс, нанесший ряд сокрушительных поражений англичанам и воспетый в свое время американским поэтом-демократом Филипом Френо.

Купер чувствовал себя на подъеме. Он пишет одну книгу за другой, экспериментирует, пробуя силы в различных жанрах; его романы завоевывают широкую читательскую публику и в Европе, перепечатываются в Англии и переводятся на большинство европейских языков.

Купер радовался тому, что его романы и в переводе сохраняют свою жизненность; позвольте Вам заметить, сударыня, что если книга продолжает высоко держать голову после того, как она была отдана на милость французского переводчика, то это значит, что в ней есть кости и мускулы - шутливо писал он своей приятельнице миссис Джей.

На протяжении первого десятилетия писательской деятельности Купера воодушевляла уверенность в его единстве с общественным мнением Америки. Размышляя об ответственной миссии писателя, он видел свою задачу в том, чтобы пробудить спящие таланты нации (письмо Ричарду Генри Дейна от 14 апреля 1823 г.). Моя цель, - писал он позже, - духовная независимость… Америки; и если я смогу сойти в могилу с мыслью, что хоть немногим способствовал достижению этой цели, я буду утешаться сознанием, что не был бесполезен среди моих сверстников (письмо Сэмюэлю Картеру Холлу от 21 мая 1831 г.).

Живой отклик, который встретили у него на родине его романы, вдохновленные идеалами освободительной войны 1775-1783 годов, укреплял его надежды на то, что Америка стоит на верном историческом пути. Он гордился, что по праву рождения связан с этой славной страной, которая скоро будет, - я мог бы сказать, которая уже стала, - образцом для мудрых и добрых людей в любом краю .

Эти строки были написаны во Франции, где Купер с 1826 по 1833 год занимал пост американского консула в Лионе. Должность эта была номинальной. Писатель жил со своею семьей в Париже, в центре политических бурь начала 30-х годов . Он много путешествовал и по другим странам Европы, внимательно следя за событиями, сопоставляя социально-исторический опыт Старого Света с опытом своей страны. Первым литературным итогом этих раздумий был цикл европейских романов Купера: Браво (1831), Гейденмауэр (1832) и Палач (1833). Первый из них вызвал восторженный отзыв Белинского: …какие лица, какие характеры! как сроднилась с ними душа моя, с какою сладкою тоскою мечтаю я о них!.. Коварная, мрачная, кинжальная политика венецианской аристократии; нравы Венеции; регата, или состязание гондольеров; убийство Антонио - все это выше всякого описания, выше всякой похвалы .

Книги эти в совокупности заключали в себе критику феодальных порядков и нравов с точки зрения демократии. Но хотя действие их было отодвинуто в прошлое, проницательные читатели без труда улавливали в этих исторических романах злободневные намеки на современность. В предисловии к позднейшему переизданию Браво , написанном в 1833 году, Купер вспоминал: Это произведение было написано главным образом в Париже, где было достаточно удобных случаев… наблюдать, как лицемеры и интриганы издеваются над справедливыми надеждами масс, злоупотребляя их доверием и используя плоды народной энергии в интересах себялюбцев и торгашей . Купер намекал прежде всего на исход Июльской революции 1830 года во Франции. Но вскоре ему предстояло убедиться в том, что сказанное им здесь о монархии короля-лавочника Луи-Филиппа было применимо и к его собственной стране. Свой разладе Америкой Купер начинает ощущать еще за границей; он возвращается в США с мрачными предчувствиями. В письме художнику Данлэпу он признается: Бесспорно одно - я разошелся с моею страной, - пропасть между нами огромна, -кто впереди, покажет время . Другому другу, скульптору Гриноу, он пишет, что возвращается домой, чтобы поближе присмотреться к Америке и убедиться в том, будет ли у меня в остающейся мне жизни родина или нет .

Непосредственным поводом к этому резкому перелому во взглядах и настроениях Фенимора Купера послужила возмутившая его реакция значительной части американской прессы и общественных деятелей на его публицистические статьи, где он доказывал экономические преимущества демократического республиканского строя США по сравнению с французской монархией. К негодованию Купера, американские виги не только не поддержали его, но и высмеяли его аргументацию и взяли под сомнение его право выступать перед европейской публикой от лица США. Это было прологом новых и гораздо более драматических столкновений с общественным мнением буржуазной Америки, - в том числе гневного публицистического Письма соотечественникам (1834), сатиры Моникины (1835), целого ряда других более поздних произведений Купера. Теперешняя политическая борьба в нашей стране представляет собой, по-видимому, конфликт между людьми и долларами , - восклицает он в письме Бедфорду Брауну (24 марта 1838 г.).

Моникины - комико-серио-романтико-ироническая повесть , как анонсировал ее Купер своим издателям еще в 1832 году, представляла собой свифтианскую сатиру, обличавшую и порядки Старого Света (в особенности Англии), и порядки США. Читатель легко узнавал в стране Низкопрыгии - США, а в соперничающей с ней Высокопрыгии - Англию. Населяющие их человечки - моникины - различаются, в сущности, только длиною своих хвостов. Куцые обитатели Низкопрыгии гордятся своею бесхвостостью - мнимым залогом всеобщего равенства; граждане Высокопрыгии, напротив, кичатся своими длинными хвостами (намек на аристократические привилегии и титулы, сохраняющиеся в Англии). Впрочем, появляясь за границей, государственные мужи Низкопрыгии охотно прицепляют себе длиннейшие хвосты - именно так поступает посол Низкопрыгии, которому Купер дает выразительное имя Иуда Друг Народа. Политическая мудрость в Низкопрыгии определяется искусством головокружительных прыжков; в нем соревнуются с равным успехом представители обеих соперничающих партий. Конституция Низкопрыгии - предмет велеречивых восхвалений - представляет собой, по ядовитому определению Купера, не более как Великую Национальную Аллегорию. А общественная и экономическая жизнь этой страны характеризуется периодически наступающими Нравственными Затмениями: в период наибольшего процветания Низкопрыгии светило Морального Принципа, со всеми его спутниками - Истиной, Честностью, Бескорыстием и Патриотизмом, заслоняется Великим Денежным Интересом и скрывается в его тени. Конец затмения возвещается приближением фазы Несчастья и завершается вступлением в фазу Бедствий. Только тут нравственные истины проясняются снова…

Неутешительный прогноз будущего капиталистической Америки высказан Купером в аллегорическом романе-утопии Кратер (1848). Поселенцы, обосновавшиеся на необитаемом острове среди океанских просторов, создают процветающую колонию. Но хищнические страсти и раздоры постепенно подрывают ее благополучие. В конце романа колония погибает, разрушенная землетрясением. Автор подсказывал читателям аналогию между этой мрачной робинзонадой и историей США.

В последние годы жизни Фенимор Купер, не будучи аболиционистом, с тревогой следил за углубляющимися противоречиями между рабовладельческим Югом и промышленным Севером. Попытки их компромиссного умиротворения оценивались им как поразительное шарлатанство . За год до смерти он предсказывал неизбежность гражданской войны. Каждая неделя выбивает еще одно звено из цепи Союза , - писал он другу своей юности, коммодору Шубрику.

Не раз он с горечью упоминает в своих письмах о том, что его обвиняют в антиамериканизме . С самого своего возвращения на родину он оказался под обстрелом беспринципной и демагогической прессы. Гротескно-сатирическое изображение нравов американских газетчиков в памятных главах диккенсовских Приключений Мартина Чезлвита бледнеет по сравнению со сводом подлинных газетных нападок на Купера. Его объявляли столь же лишенным обычных человеческих чувств, как самый краснокожий из его индейцев , сравнивали с тигром в зверинце, который рычит при приближении каждого прохожего, а то и просто с бешеной собакой… На собрании обывателей его родного Куперстауна было решено изъять его сочинения из местной библиотеки. Однако Купер не сдавался. Из года в год он методично привлекал к суду за клевету своих диффаматоров и, к их негодованию, выиграл несколько из этих исков. Но малые победы не могли, конечно, утолить горького сознания своей отчужденности от собственной страны. Одиночество Купера в последние годы жизни усугублялось тем, что, осуждая власть долларов, он ополчался и против социалистических идей, проникавших в эту пору в общественную жизнь США по преимуществу в форме социально-утопических экспериментов, и против массовых демократических движений (в частности, борьбы за отмену земельной ренты). Отсюда неровность многих поздних романов Купера, - его дилогии Домой (1838) и Дома (1838), трилогии, известной под названием Хроника Литтлпейджей (или Трилогия в защиту земельной ренты ), предсмертного его романа Веяния времени и других; острые сатирические наблюдения, мудрые обобщения сочетаются здесь с консервативными предубеждениями и социальной близорукостью. Самым цельным и значительным в художественном наследии Купера остались его эпопея о Кожаном Чулке , Шпион , Лоцман .

А. Елистратова

ДЖЕЙМС ФЕНИМОР КУПЕР

Купер Джеймс Фенимор. Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе: Пер. с англ. Е. М. Чистяковой-Вери А. П. Репиной / Вступ. ст. А. А. Елистратовой; Ил.
Андриолли. — М.: Правда, 1986. — 384 с., ил.

В апреле 1840 года в Петербурге, в угрюмом каменном здании, под охраной часовых, встретились двое молодых людей. Один из них, блестящий гвардейский офицер гусарского полка, был двадцатипятилетний Михаил Юрьевич Лермонтов. Незадолго до этого он стрелялся на дуэли с сыном французского посланника Барантом и теперь находился под арестом в ожидании вторичной ссылки на Кавказ. Другой года на два постарше, по виду скромный разночинец-литератор, осенью 1839 года перебравшийся из Москвы в Петербург заведовать критическим отделом журнала «Отечественные записки», был Виссарион Григорьевич Белинский. Прослышав, что Лермонтов взят под стражу, молодой критик решил навестить поэта, талантом которого восхищался.

Завязалась жаркая, оживленная беседа, неприметно затянувшаяся на целых четыре часа. Лермонтов и Белинский говорили о том, что одинаково занимало их как писателей, — о современной литературе. Речь зашла и об американском романисте Купере, которого оба собеседника знали с детства (книги Купера стали появляться в России в русском переводе начиная с середины 20-х годов). Белинский был растроган и обрадован тем, что, как выяснилось из разговора, Лермонтов целиком разделял его любовь к романам американского писателя; Лермонтов «говорил о нем с жаром, доказывал, что в Купере несравненно более поэзии, чем в Вальтере Скотте, и доказывал это с тонкостью, с умом и, что удивило меня, даже с увлечением», — так, под свежим впечатлением, рассказывал Белинский об этой беседе с Лермонтовым своему другу Панаеву.

А несколькими годами ранее другой русский поэт — ссыльный декабрист Вильгельм Карлович Кюхельбекер, зачитываясь романом Купера «Лоцман», переносился мысленно из сибирской глуши в вольные просторы океана и участвовал в приключениях отважных и гордых героев. «Глава 5-я первого тома, в которой изображен трудный, опасный переход фрегата между утесами ночью в бурю, должна быть удивительна, потому что даже меня, вовсе не знающего морского дела, заставила принять живейшее участие в описанных тут маневрах и движениях», — записывает Кюхельбекер в мае 1834 года в дневнике, который вел в сибирской ссылке.

Постепенно из писателя «для взрослых» Купер стал по преимуществу писателем для юношества. Многие поколения русских читателей с детства воспитывались на его произведениях. Чехов в рассказе «Мальчики» с добродушным юмором изобразил злоключения двух приятелей-гимназистов, которые, начитавшись Купера и его продолжателей — Майн Рида, Эмара и других, — решают бежать из дома в прерии, к индейцам, в увлекательный мир приключений. Но романы Купера не только будили фантазию юных читателей, рисуя им образы смелых и решительных людей, живущих в содружестве с вольной и могучей природой. Они учили восхищаться поэзией подвига и борьбы. «Воспитательное значение книг Купера — несомненно, — говорит Горький. — Они на протяжении почти ста лет были любимым чтением юношества всех стран, и, читая воспоминания, например, русских революционеров, мы нередко встретим указания, что книги Купера служили для них хорошим воспитателем чувства чести, мужества, стремления к деянию».

Джеймс Фенимор Купер (1789 — 1851) вырос в поместье своего отца, в штате Нью-Йорк, на озере Отсего, не раз описанного впоследствии в истории Кожаного Чулка. В пору детства будущего писателя это были еще очень глухие места. В Куперстауне (так называлось по имени землевладельца поселение, возникшее на землях судьи Купера, отца Джеймса Фенимора) батраки и фермеры уже вырубали леса и распахивали участки; но чуть поодаль простирались дремучие дебри, где водились и хищные звери и дичь и где легко мог бы заблудиться и пропасть каждый, кроме индейцев да немногих белых охотников и звероловов, перенявших навыки краснокожих и научившихся понимать лесные приметы. Будущий писатель мог с детства наблюдать здесь весь тот живописный мир пионеров-разведчиков, охотников, поселенцев-колонистов и исконных хозяев американской земли — индейцев, который впоследствии был запечатлен на страницах его романов.

Молодой Купер вступил в жизнь в то время, когда были еще свежи воспоминания о долгой и кровопролитной войне за независимость Соединенных Штатов (1775 — 1783), которая закончилась всего за шесть лет до его рождения. Подростком будущий писатель мог слышать от очевидцев воспоминания о тех битвах на суше и на море, которые он описал впоследствии в своих романах из истории войны за независимость США — в «Шпионе» (1821), в «Лоцмане» (1824) и в «Лионеле Линкольне, или Осаде Бостона» (1825). На школьной скамье он уже мечтал о подвигах, путешествиях, борьбе с природой. Семнадцатилетним юношей Купер оставил университет, чтобы стать моряком. Совершив океанский рейс на торговом судне, он был затем, в девятнадцать лет, назначен мичманом на «Везувий», один из кораблей американского военно-морского флота, и пробыл на морской службе до 1811 года.

Эти годы имели большое значение для позднейшего творчества Купера. Он досконально изучил сложную науку вождения парусных судов; технические подробности в описаниях судовой оснастки, корабельных маневров и морских сражений, в таком изобилии встречающиеся в его романах, были взяты из жизни. Он узнал на опыте опасности, которые приходится преодолевать морякам, и постиг ту поэзию моря, которой пронизаны его «морские» романы. За годы флотской службы Куперу довелось ближе познакомиться и с районом Великих озер: он был откомандирован для участия в постройке военного брига на побережье озера Онтарио, в те самые места, которые были изображены им впоследствии в романе «Следопыт».

В зрелые годы Купер много путешествовал по Европе. Он служил американским консулом в Лионе — крупном промышленном городе Франции, в котором в то время бурно развивалось рабочее движение. Он был свидетелем событий июльской революции 1830 года, когда восставший французский народ сверг с престола ненавистную династию Бурбонов. Купер с сочувствием следил за борьбой народа и с горечью писал о том, как в дальнейшем «богачи и интриганы насмеялись над справедливыми надеждами масс, злоупотребив их доверием и использовав плоды народной энергии в своих корыстных, эгоистических целях». Он побывал в Англии, Швейцарии, Германии, а также в Италии, к истории которой обратился в своем романе «Браво» (1831), изображающем феодальное прошлое Венеции. Куперу не удалось осуществить план задуманной им поездки в Россию, но он живо интересовался нашей страной, предсказывал ей большое будущее и придавал важное значение укреплению дружественных, добрососедских отношений между Соединенными Штатами и Россией. «Америка связана в настоящий момент с Россией более практической и осязаемой близостью, чем с какой-либо другой европейской страной», — писал он в «Европейских заметках американца».

В бытность во Франции и в Италии Купер познакомился и коротко сошелся со многими русскими путешественниками. «Встречаясь с русскими, я всякий раз находил в них друзей», — вспоминал он в последние годы жизни. Любопытно, что именно его русские друзья в Париже познакомили Купера в 1826 году с приехавшим туда шотландским романистом Вальтером Скоттом, с которым его так часто сравнивали современники.

Куперу было уже тридцать лет, когда он начал писать. В ту пору, на рубеже 10-х и 20-х годов XIX века, американская литература была еще слабо развита. В Соединенных Штатах было несколько талантливых поэтов и прозаиков. Но американская жизнь еще не получила достаточно широкого отражения в искусстве, и читающая публика в Соединенных Штатах пробавлялась в основном модными романами для легкого чтения, привозимыми из Англии.

По воспоминаниям самого Купера, он написал свой первый роман на пари, поспорив в шутку с женой, что может сочинить книгу, ничуть не менее интересную, чем те английские романы, которыми она зачитывалась. Купер выиграл пари, написав роман «Предосторожность» (1820), который, впрочем, изображал быт и нравы далекой Англии и следовал обычным, избитым английским образцам. Но это была только первая проба пера. Следующий замысел писателя оказался гораздо более смелым. По словам самого Купера, «устыдившись пути подражания», по которому он пошел в своем первом романе, он «попытался создать произведение, которое было бы чисто американским и темой которого была бы любовь к родине». Так возник «Шпион» (1821), один из замечательнейших романов Купера, сделавший его имя широко известным в Америке и в Европе.

Действие этого романа развертывается в 1780 году, в разгар войны за независимость. В числе героев «Шпиона» появляется и сам Джордж Вашингтон, главнокомандующий американской армией, сражавшейся против войск английского короля, который потом был избран первым президентом Соединенных Штатов.

Но ни Вашингтон, ни его офицеры не занимают первостепенного места в романе. Своим главным героем Купер делает простого, незаметного человека из народа, одного из тех рядовых участников войны за независимость, чьи имена не вошли в историю, хотя именно они вынесли все тяготы войны и добились победы. Коробейник Гарви Берч добровольно берет на себя опасную роль разведчика американского командования. Получив поручение Вашингтона выведать военные тайны англичан, он под видом странствующего торговца проникает в расположение английских войск и входит в доверие к английскому генералу Клинтону. Смелый лазутчик ежечасно рискует жизнью. Его связь с англичанами заставляет американских солдат и офицеров подозревать его в измене. Соотечественники выслеживают и арестовывают его, американский военный суд приговаривает его к смертной казни как предателя, а Берч не в состоянии оправдаться, потому что обязан строго хранить в тайне свои секретные задания, полученные лично от главнокомандующего. И даже по окончании войны Гарви Берч не может ждать публичного признания своих заслуг. Его имя и дальнейшая судьба теряются в неизвестности; единственной его наградой за подвиги военных лет может быть только сознание того, что он выполнил свой долг.

По своему характеру и общественному положению Гарви Берч во многом похож на другого, самого любимого героя Купера — на лесного следопыта, охотника и зверолова Натти Бампо. Под разными прозвищами — Зверобой, Следопыт, Соколиный Глаз, Длинный Карабин и Кожаный Чулок — Натти Бампо появляется в качестве главного действующего лица в пяти романах Купера, известных под общим названием романов о Кожаном Чулке.

Вот перечень этих романов в том порядке, в каком они обычно печатаются в собрании сочинений Купера: «Зверобой» (1841), «Последний из могикан» (1826), «Следопыт» (1840), «Пионеры» (1823) и «Прерия» (1827). Взятые вместе, они охватывают более шестидесяти лет из долгой жизни Натти Бампо. В «Зверобое», действие которого относится к началу 40-х годов XVIII века, Натти совсем юным охотником впервые вступает на тропу войны вместе со своим верным другом, индейцем Чингачгуком из племени могикан. В «Следопыте» изображаются времена англо-французской войны 1750 — 1760 годов, а Натти Бампо предстает как уже немолодой человек, умудренный и закаленный суровым опытом жизни. В «Последнем из могикан» рядом с Натти Бампо и Чингачгуком появляется новый соратник, сын этого индейского вождя, молодой воин Ункас, который любит белую девушку Кору и погибает вместе с нею, пытаясь спасти ее от коварных врагов. В «Пионерах», действие которых происходит в 1793 году, перед читателями встают картины печальной старости Натти Бампо и его друга — спившегося, больного, одинокого могиканина, в котором нелегко узнать некогда могучего вождя истребленного, исчезнувшего племени. В романе «Прерия», замыкающем это пятикнижие, действие переносится в 1805 год. Натти Бампо — дряхлый восьмидесятилетний старик — в одиночку скитается теперь по пустынным равнинам прерий. Он все еще бодр духом, но руки его трясутся, зрение помутилось; охотник, славившийся когда-то меткостью своих выстрелов, редко спускает теперь курок своего Длинного Карабина. Он промышляет тем, что ловит зверей и птиц в силки и капканы. Старый зверолов может еще оказать неоценимую помощь людям, попавшим в беду: он сумеет разгадать коварство врагов; он нападет на нужный след, затерявшийся в бескрайних просторах; он спасет своих спутников от голода и от степного пожара... У него появляются и новые молодые друзья, индейцы и белые американцы. Но среди них нет никого, кто мог бы сравниться с его прежними соратниками — с мудрым и храбрым Чингачгуком, прозванным Великим Змеем, с отважным молодым Ункасом — последним из могикан...

Читатели, естественно, предпочитают именно в такой последовательности переходить от книги к книге, чтобы пройти рука об руку с Натти Бампо весь его долгий жизненный путь, полный удивительных приключений.

Но любопытно, что воображение самого Купера рисовало ему различные картины из жизни его любимого героя в совершенно ином, почти прямо противоположном порядке. Если внимательно вглядеться и вдуматься в годы издания отдельных частей пятикнижия о Кожаном Чулке, указанные выше, то окажется, что писатель начал историю Натти Бампо почти что с самого конца, а говоря точнее — с предпоследней книги, с романа «Пионеры». После этого он написал роман «Последний из могикан», относящийся к зрелым годам жизни Кожаного Чулка, и конец его истории — роман «Прерия». Только много лет спустя писатель возобновил прерванное повествование и после «Следопыта» опубликовал наконец пятую, и последнюю, книгу этого цикла — роман «Зверобой», где рассказал напоследок о юности своего героя. Без малого два десятилетия, с начала 20-х до начала 40-х годов XIX века, работал Купер над этим пятикнижием.

Необычный порядок, в котором, как мы видим, создавались и выходили в свет эти романы, где герой сперва появлялся перед читателями дряхлым стариком, потом — человеком средних лет и, наконец, — юношей, полным сил и надежд на будущее, не был случайным.

Излагая историю Натти Бампо и его друзей, Купер вместе с тем задумывался над историей своей страны и своего народа. Он сопоставлял буржуазную Америку XIX века с Америкой XVIII столетия, сравнивал настоящее с прошлым и приходил к печальным и тревожным выводам относительно положения Соединенных Штатов.

В 1834 году, отвлекшись на время от повествования о Кожаном Чулке, Купер написал книгу совсем в другом роде, которая, однако, по-своему дополняет и поясняет и его романы о Натти Бампо. Это была едкая сатирическая повесть «Моникины», во многом напоминающая «Путешествия Гулливера», написанные Джонатаном Свифтом. Свифт — английский сатирик XVIII века — рассказывал о путешествиях доктора Гулливера в дальние страны, населенные лилипутами, великанами, говорящими лошадьми и другими небывалыми существами, чтобы обиняком, пользуясь вымышленными, фантастическими примерами, осмеять и осудить все то, что возмущало его в действительной жизни Англии. Так же поступает и Купер в «Моникинах». Действие этой повести происходит в двух фантастических государствах — Низкопрыгии и Высокопрыгии, находящихся будто бы где-то возле Южного полюса, в просторах Антарктиды. Купер описывал и жителей этих государств — человекообразных обезьянок, «моникинов». Само это название сразу, по созвучию, наводило и американского и английского читателя и на мысль об обезьянке (по-английски «monkey»), и на мысль о деньгах (по-английски «money»). И действительно, главным свойством «моникинов», этих полузверей, полулюдей, изображаемых Купером, была всепоглощающая жадность. Читатель без труда догадывался, что под видом Высокопрыгии автор описывал Англию, а под видом Низкопрыгии — Соединенные Штаты. При этом оказывалось, что, хотя «моникины», проживающие в Низкопрыгии (то есть в США), любят похвастаться своими правами и свободами, они, однако, отличаются от жителей

Высокопрыгии (то есть Англии) только тем, что у них более куцые хвосты. В их стране то и дело происходят «великие моральные затмения»: жадность и погоня за наживой заслоняют и затемняют все другие интересы и чувства. «Моникины»-«низкопрыги» преклоняются перед долларом и выше всего ценят деньги.

В таком неприглядном виде предстает буржуазная Америка в изображении Купера-сатирика. А ведь тот же Купер в своих первых исторических романах из эпохи войны за независимость США с умилением писал о героической борьбе американских патриотов против английского господства, в результате которой развилась и окрепла эта буржуазная Америка. Но с течением времени писателю становилось все более ясно, что те идеалы свободы и равенства, за которые боролись простые американцы, подобные Гарви Берчу в «Шпионе» или Натти Бампо в истории Кожаного Чулка, не осуществились в Америке. Уже в романе «Шпион» Купер показал рядом с самоотверженным и бескорыстным героем-разведчиком людей прямо противоположного склада — лжепатриотов, которые, как волки, рыскают по «ничьей» земле между лагерями американцев и англичан, грабя и убивая и своих и чужих в поисках «легкой» военной добычи. Беда Гарви Берча и подобных ему честных американцев состоит в том, что результатами их подвигов бессовестно пользуются хищники-наживалы. Именно они, эти жадные до наживы люди-собственники, становятся хозяевами жизни в буржуазной Америке, оттесняя и подчиняя себе простых людей труда. Купер не раз с беспокойством и тревогой задумывался над этими общественными противоречиями, спрашивая себя, куда приведут они его страну. Эти раздумья отразились и в его романах о Кожаном Чулке.

Сам Натти Бампо в изображении Купера — настоящий бессребреник, кристально чистый, благородный и скромный человек. Его потребности невелики. Свобода, независимость и лесное приволье — вот все, что нужно ему для счастья. Но жизнь лишает его и этих радостей. Судьба Натти Бампо складывается так, что с молодых лет до старости он, сам того иногда не желая, служит жестоким и жадным колонизаторам-собственникам. Для них и леса, и водные пространства, и равнины прерий — это только добыча, которую они спешат вырвать у других, присвоить себе, превратить в источник дохода.

Заботясь только о наживе, они бессмысленно расточают и губят природные богатства страны. В романе «Пионеры» Натти Бампо с болью видит, как безжалостно вырубают девственный лес; сводят, хищнически добывая сахар, прекрасные кленовые рощи; уничтожают зря массу рыбы; истребляют и распугивают лесных зверей и птиц; целым селением, из всех орудий, от детского лука до пушки, расстреливают огромные перелетные стаи диких голубей... Он чувствует себя чужаком среди новых хозяев округи, хотя когда-то сам указал им дорогу и помог обжиться в этих краях. Деятельность всех этих преуспевающих собственников, законников, крупных и мелких торгашей, фермеров-хищников, которые, едва успев расчистить участок и собрать с него один-два урожая, покидают его ради другого, более выгодного, оставляя за собой обгорелые пни и истощенную землю, кажется старому Кожаному Чулку непонятной и враждебной. Стук топора отдается в его душе зловещим гробовым холодом, предсказывая скорое исчезновение его любимой свободной и дикой Америки. Следопыт-разведчик, когда-то не имевший себе равных, теряется теперь, как беспомощный ребенок, среди незнакомых вырубок и просек, не находя более вековых деревьев, из которых каждое было ему давнишним и верным другом. Он не понимает и новых законов, введенных землевладельцами, и никак не может взять в толк, чем же он провинился, когда судья Мармадьюк Темпль (которого Кожаный Чулок в былые времена выручил в беде, накормил и пригрел) посылает его в тюрьму за пустячное нарушение правил охоты.

Таким же чужаком, отщепенцем чувствует себя Натти Бампо и в обществе других людей-собственников, представителей буржуазной Америки, с которыми сталкивает его судьба. Он не может ужиться с такими хищниками, как Хаттер и Марч, которые промышляют охотой на индейцев («Зверобой»), или Ишмаэль Буш и его сыновья, не брезгующие ни разбоем, ни убийством и грабящие землю так же, как могут, при случае, ограбить соседа («Прерия»). Недаром, как ни различно содержание пяти романов о Кожаном Чулке, каждый из них заканчивается тем, что, выполнив свой долг и выручив из беды своих спутников, Натти Бампо уходит от них в леса, а когда уже не остается лесов, где он мог бы найти приют, — в прерии. В мире буржуазных собственников он одинок и стоит вне закона. «Натти Бумпо, — писал о нем Горький, — всюду возбуждает симпатии читателей честной простотой своей мысли и мужеством деяний своих. Исследователь лесов и степей Нового Света, он проложил в них пути людей, которые потом осудили его как преступника за то, что он нарушил их корыстные законы, непонятные его чувству свободы. Он всю жизнь бессознательно служил великому делу географического распространения материальной культуры в стране диких людей и оказался неспособным жить в условиях этой культуры, тропинки для которой он впервые открыл. Такова — часто — судьба многих пионеров-разведчиков, — людей, которые, изучая жизнь, заходят глубже и дальше своих современников. И с этой точки зрения безграмотный Бумпо является почти аллегорической фигурой, становясь в ряды тех истинных друзей человечества, чьи страдания и подвиги так богато украшают нашу жизнь».

Рядом с образом самого Натти Бампо в книгах Купера, ему посвященных, выделяются и образы его друзей-индейцев. В «Последнем из могикан» и других своих романах Купер первым из американских писателей с глубоким сочувствием и уважением изобразил «замечательный народ», «туземных воинов Северной Америки» — народ, «на войне — отважный, кичливый, коварный, беспощадный, готовый к самопожертвованию; в мирное время — справедливый, великодушный, гостеприимный, мстительный, суеверный, скромный и обычно целомудренный» (как говорит сам Купер в предисловии к «Последнему из могикан»).

Нужна была большая широта кругозора и свобода от предрассудков, чтобы с такой симпатией и поэтическим проникновением писать об индейцах, которых буржуазные колонизаторы жестоко преследовали, истребляли и не считали за людей. В образах Великого Змея — Чингачгука и его сына Ункаса Купер показал индейцев как настоящих героев, благородных и мужественных, верных законам дружбы, неустрашимых перед лицом опасности. Задолго до американского поэта Лонгфелло, который обработал сказания индейских племен в своей известной поэме «Песнь о Гайавате», Купер изучал народные обычаи, песни и поверья индейцев и воспользовался этим в своих романах, что придает им особую поэтичность.

С сочувствием и грустью пишет Купер о вымирании и истреблении индейских племен. Печальная нота звучит уже в самом заглавии «Последний из могикан», возвещающем, говоря словами самого писателя, «неизбежную, по-видимому, судьбу всех этих народов, исчезающих под напором... цивилизации, как опадает листва их родных лесов под дуновением мороза». Гибель отважного юного Ункаса и любимой им Коры как бы символизирует в изображении Купера эту историческую трагедию целого народа.

В книгах Купера нельзя искать точного, достоверного изображения исторических событий. Он о многом умалчивает, многое преувеличивает, заменяет подлинные факты вымыслом. Пушкин находил неточности в описании индейцев у Купера и относил его к числу тех художников, которые «закрасили истину красками своего воображения». Позднее Марк Твен подсмеивался над невероятными подвигами, которые совершают герои Купера, и обнаруживал забавные несообразности в описании их речей и поступков.

Но Купер и не стремился к реалистической точности в своем изображении жизни. Писатель романтического направления, он считал себя вправе и пользоваться преувеличениями и иной раз украшать действительность вымыслом. Но в своих лучших романах он сумел воспроизвести выразительней и ярче, чем кто-либо другой из его современников, очень важные события из истории своей страны и своего народа: борьбу за независимость Соединенных Штатов, колонизацию североамериканского материка и гибель индейских племен, составлявших его коренное население. «Будучи гражданином молодого государства, возникшего на молодой земле, не похожей на наш Старый Свет, он через это обстоятельство как будто создал особый род романов — американско-степных и морских», — писал Белинский, определяя то новое, что внес Купер в мировую литературу. Поэзия вольной природы и героического подвига — вот чем привлекают всех читателей романы Купера.

Прозрачная гладь озера Отсего, отражающая, как в зеркале, безлюдные лесистые берега; бешеные стремнины Гленнского водопада; безбрежное море зеленой листвы, открывающееся путникам, вступающим в чащу дремучих лесов в краю Великих Озер, и широкие просторы Онтарио с лабиринтом «Тысячи Островов»; цветущие солнечные прогалины дубовых рощ Мичигана и пустынные равнины прерии — все эти картины сохраняются в памяти каждого, кто читал романы Купера. Могучая и величавая природа Америки входит в его произведения как живое начало, то враждебное, то дружески помогающее героям, угрожающее неведомыми опасностями, обещающее приют и убежище, открывающее дорогу к спасению, к счастью — или к смерти. Вот почему так увлекательны и поэтичны картины природы у Купера. «Вам кажется, что сами вы склонились под сенью вековых деревьев, чтобы распознать след мокасина. Опасности так связаны с особенностями страны, что вы внимательно изучаете скалы, водопады, пороги, кусты; вы перевоплощаетесь в страну: она входит в вас, или вы в нее...» — так писал об изображении природы у Купера высоко ценивший его творчество Бальзак.

Увлекательно и действие романов Купера. Бесчисленны опасности и преграды, встающие на пути его героев. Но нет испытаний, перед которыми склонилась бы их воля. Полные здоровой и мужественной любви к жизни, они не знают безвыходных положений, умея вовремя принять отважное решение, открывающее дорогу к спасению и победе.

При этом поэзия подвига у Купера не омрачена ни корыстными расчетами, ни хищнической жестокостью. Его лучшие романы в этом отношении очень не похожи на множество издаваемых сейчас в капиталистических странах приключенческих книг, чьи «герои» — будь то преступники или сыщики, изобретатели, путешественники, офицеры или колониальные чиновники — руководятся чаще всего бешеной жаждой богатства и власти и готовы на все, лишь бы добиться успеха. Любимые герои Купера, напротив, самоотверженны и бескорыстны. Всем своим творчеством он славит мужество свободного, честного и деятельного человека, который смело и пытливо глядит в лицо жизни.

КУПЕР (Cooper) Джеймс Фенимор (15.9.1789, Берлингтон, штат Нью-Джерси - 14.9.1851, Куперстаун, штат Нью-Йорк), американский писатель, публицист. Сын крупного землевладельца, члена Конгресса США. Детство провёл в основанном отцом поселении Куперстаун. Учился в Йельском колледже (1803-05) в городе Нью-Хейвен, откуда был изгнан за плохое поведение, в 1806-11 годах служил на флоте, где прошёл путь от простого матроса на торговом судне до офицера. Выйдя в отставку, безуспешно пытался заниматься политикой. Литературный дебют Купера - роман «Предосторожность» («The precaution», 1820, русский перевод 1876), написанный под влиянием позднего английского просветительского реализма (У. Годвин, Дж. Остин и др.), успеха не имел. Известность Куперу принёс созданный в традициях В. Скотта исторический роман «Шпион» («The spy», 1821, русский перевод 1825) - первый образец этого жанра в американской литературе. Сочетание романтичного пафоса с достоверностью и конкретностью описаний и пристальным вниманием к национальному колориту стало особенностью повествовательной стратегии Купера, одного из основоположников американского романтизма. Национальная история, героика освоения «территорий», проблемы взаимоотношений человека и природы, вера в незыблемость нравственных ценностей - в центре цикла романов Купера об охотнике Натти Бумпо и его друге - индейце Чингачгуке: «Пионеры» («The pioneers», 1823, в русском переводе 1832 - «Поселенцы»), «Последний из могикан» («The last of the mohicans», 1826, русский перевод 1833), «Прерия» («The prairie», 1827, в русском переводе 1829 - «Американские степи»), «Следопыт» («The pathfinder», 1840, в русском переводе 1841 - «Путеводитель в пустыне»), «Зверобой» («The deerslayer», 1841, русский перевод 1848). Морская тематика претворена в романах «Лоцман» («The pilot», 1823, русский перевод 1832), «Красный корсар» («The red rover», 1828, в русском переводе 1832 - «Красный морской разбойник»), «Морская волшебница» («The waterwitch», 1830, в русском переводе 1875 - «Пенитель моря») и др.

Пребывание в Европе (1826-35) отразилось в сюжетах исторических романов Купера «Браво» («The bravo», 1831, русский перевод 1839), «Гейденмауэр» («The heidenmauer», 1832, в русском переводе 1880 - «Лагерь язычников») и др.; несовершенство политической системы Старого Света сатирически (в духе Дж. Свифта) осмыслено в романе «Моникины» («Monikins», 1835, русский перевод 1953), не оценённом большинством современников; критика общественных институтов звучит в романах «Домой» («Ношеward bound», 1838, в русском переводе 1876 - «Американский пакетбот "Монтаук"»), «Кратер» («The crater», 1847, русский перевод 1867), «Землемер» («The chainbearer», 1845, русский перевод 1848), «Краснокожие» («The redskins», 1846, русский перевод 1898) и др. Среди произведений Купера - публицистические памфлеты, путевые очерки, заметки. Ряд произведений Купера экранизирован.

Соч.: The works. N. Y., 1895-1900. Vol. 1-33; Собр. соч.: В 9 т. М., 1992-1993.

Лит.: Боброва М. Н. Дж. Ф. Купер. Саратов, 1967; Николюкин А. Н. Американский романтизм и современность. М., 1968; Шейнкер В. Н. Исторический роман Дж. Купера. Иваново, 1980; Ringe D. А. J. F. Cooper. Boston, 1988; Иванько С. С. Ф. Купер. М., 1991; Lounsbury Т. R.). F. Cooper. Temecula, 1992; Person L. S. А historical guide to J. F. Cooper. Oxf., 2007.