Маленькая трилогия появилась печати в. «Маленькая трилогия» А.П. Чехова: протест против «футлярной» жизни
В девяностые годы в жизни страны происходят важные перемены. Глухая реакция сменяется общественным оживлением и подъемом. В эти годы с особой настойчивостью, на разных индивидуальных судьбах, писатель решает проблему равнодушия, “футляра”. Его рассказы и повести - своего рода художественные исследования души современного ему человека. Жив человек духовно или навеки уснул, погрузился в “сонную одурь”, лень, мертвое безразличие в погоне за чином и рублем? Есть ли еще в нем “искра” - отзывчивость к чужой беде, к чужому страданию, к народному горю, стремление к иной, лучшей жизни? Вот вопросы, над которыми бьется пытливая мысль художника. В 1898 году появляется знаменитая трилогия, состоящая из рассказов “Человек в футляре”, “Крыжовник”, “О любви”. Три человека - учитель Буркин, врач Иван Иванович и помещик Алехин рассказывают по истории; одна вызывает в памяти другую. Мы узнаем о трех несхожих судьбах, внутренне связанных между собой.
Беликов, из рассказа “Человек в футляре”, с его постоянным, опасливым “как бы чего не вышло”,- человек, запуганный жизнью. Но, оказывается, его самого, опасающегося всего на свете, боялась вся гимназия, весь город. И здесь Чехов идет гораздо дальше изображения одного гротескового “уникального” персонажа. Беликова не стало. Все вздохнули с облегчением. Но... “прошло не больше недели, и жизнь потекла по-прежнему, такая же суровая, утомительная, бестолковая, жизнь, не запрещенная циркулярно, но и не разрешенная вполне, не стало лучше. И в самом деле, Беликова похоронили, а сколько еще таких человеков в футляре осталось, сколько их еще будет!”
В самых разных людях сидит кусочек “футляра”, люди заражены рпаснейшим микробом равнодушия. Вот ведь учитель Буркин, рассказавший о Беликове, как будто понимает до конца смысл рассказанного. Но когда Иван Иванович, взволнованный услышанной историей, начинает говорить обо всей окружающей жизни - сонной, праздной, футлярной, Буркин спокойно перебивает его: “Ну, уж это вы из другой оперы... Давайте спать”.
Кончается рассказ так: “И минут через десять Буркин уже спал. А Иван Иванович все ворочался с боку на бок и вздыхал, а потом встал, опять вышел наружу и, севши у дверей, закурил трубочку”. Казалось бы, обыкновенный, спокойный, житейский конец. Но у Чехова ничего не бывает “просто так”. И не просто бессонницей страдает Иван Иванович. Его томит беспокойство, тревога, мучают мысли о напрасно прожитой жизни. На следующий день он рассказывает историю (которая навеяна рассказом Буркина и которую тот не захотел слушать) о своем брате и о кислом крыжовнике, ставшем венцом человеческих желаний. Но - опять кусочек “футляра” - Алехин не очень-то понял то, что услышал, как пишет Чехов, “он не вникал”.
Третью историю рассказывает Алехин, человек, замороченный хлопотами по хозяйству, заботами о крупе, сене, дегте. Казалось бы, все живое навсегда уснуло в его душе. Но он говорит о любви, которая едва не перевернула всю его жизнь. И может быть, в этом “едва” - смысл многих произведений Чехова 1890-1900 годов. Герои рассказа “О любви” любят друг друга, как будто созданы друг для друга, кажется, вот-вот и они перестанут скрывать любовь и соединят свои судьбы. Но проходит год за годом, жизнь идет своим чередом, обычная, бестревожная, а они все еще не делают решающего шага.
В ряде произведений зрелого Чехова сюжет - не цепь развивающихся события, но скорее ожидание главного события, действия, которое не происходит. Все снова течет по старому руслу. Алехин объясняется в любви только в момент расставания навсегда.
Никитин (“Учитель словесности”) хочет порвать с миром скучных, ничтожных людей, но еще не в силах сделать это.
В душе Ионыча загорелся было огонек любви - и тут же погас. > Тщетно стремятся в Москву три сестры.
Дядя Ваня, казалось, поднял бунт против ученой бездарности, но это не более чем короткая вспышка - она ничего не изменит.
Чеховские произведения строятся как своего рода испытание героя действием - испытание, которого он не выдерживает. Но писатель не теряет веры в героя, упрямо продолжает исследовать, испытывать его душу и характер. “Я понял, что когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви нужно исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или добродетель в их ходячем смысле, или не нужно рассуждать вовсе”.
Материал из Википедии - свободной энциклопедии
Состав трилогии
Всю трилогию объединяют три героя-рассказчика, товарищи по охоте: Буркин, Иван Иванович и Алёхин, - причем каждый из героев рассказывает одну из трёх историй.
«Человек в футляре» («Русская мысль», , № 7)
«Человек в футляре» открывает трилогию. Здесь наиболее ярко и открыто выражена тема «футлярной жизни». Образ Беликова во многом гротескный, а название во многом задаёт тон и тему всему циклу. Эту историю мы слышим от Буркина - сослуживца Беликова.
«Крыжовник» («Русская мысль», , № 8)
«Крыжовник» - второй рассказ трилогии, тема «футлярности» присутствует в нем в более тонком виде, чем в первом рассказе. В этот раз Иван Иванович Чимша-Гималайский повествует историю жизни своего брата Николая.
«О любви» («Русская мысль», , № 8)
«О любви» - последний рассказ трилогии. В нем основная тема трилогии звучит наиболее тонко. Как видно из названия, это история о любви: историю своих отношений с Анной Алексеевной Луганович рассказывает Алёхин.
Критики о трилогии
Вся трилогия была высоко оценена критиками. Измайлов отметил положительные изменения в творчестве Чехова .
| ...виновата не какая-то людоедка-среда, а именно безыдейность жизни, отсутствие в ней всяких разумных и широких целей, искание мнимого счастья в какой-нибудь узенькой, ничего не стоящей, эгоистичной задачке и пугливый отказ от мало-мальски решительного, рискованного шага к достижению более высоких целей и более захватывающего светлого счастия |
Всю трилогию объединяют три героя-рассказчика, товарищей по охоте: Буркин, Иван Иванович и Алёхин, причем каждый из героев рассказывает одну из трёх историй.
«Человек в футляре» («Русская мысль», , № 7)
«Человек в футляре» открывает трилогию. Здесь наиболее ярко и открыто выражена тема «футлярной жизни». Образ Беликова во многом гротескный, а название во многом задаёт тон и тему всему циклу. Эту историю мы слышим от Буркина - сослуживца Беликова.
«Крыжовник» («Русская мысль», , № 8)
«Крыжовник» - второй рассказ трилогии, тема «футлярности» присутствует в нем в более тонком виде, чем в первом рассказе. В этот раз Иван Иванович Чимша-Гималайский повествует историю жизни своего брата Николая.
«О любви» («Русская мысль», , № 8)
«О любви» - последний рассказ трилогии. В нем основная тема трилогии звучит наиболее тонко. Как видно из названия, это история о любви: историю своих отношений с Анной Алексеевной Луганович рассказывает Алёхин.
Критики о трилогии
Вся трилогия была высоко оценена критиками. Измайлов отметил положительные изменения в творчестве Чехова Богданович писал о трилогии, что хоть между тремя рассказами нет явной связи, в ней «обрисовывается среда, где властвует человек в футляре». По мнению Скабичевского чеховские рассказы выступают против популярного в конце XIX века понятия «среда заела» и говорят о том, что среду эту создают сами люди своим бездействием, боязнью чего-то нового, своей «футлярностью».
См. также
Напишите отзыв о статье "Маленькая трилогия"
Примечания
Отрывок, характеризующий Маленькая трилогия
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
«Маленькая трилогия» представлена тремя рассказами А. Чехова – «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», в центре которых – мир скучных людей. Рассказы связаны единством замысла и посвящены исследованию общественной атмосферы российской действительности.
В центре рассказа «Человек в футляре» – учитель гимназии Беликов как носитель идеологии опасений, настороженности, ожидания чего-то тяжелого и неприятного. Это явление разрастается в рассказе до неимоверных параметров – появляется феномен «беликовщина», т.е. желание во всем и везде спрятаться в свой уютный и одинокий футляр. Чехов проявляет себя как мастер детали: вспомните – все вещи героя «запечатаны» в свои футлярчики – маленькие и большие. Кроме того, Беликов идеализирует прошлое и преподает древние (т.е. мертвые) языки, что постоянно «тащит» его назад. Беликов странный, но он далеко не чудак; напротив, он угнетает всех своим присутствием, «давит», заставляет во всем соглашаться, не случайно автор упоминает., чо Беликов держал в страхе всю гимназию целых 15 лет – «Да что гимназию? Весь город! ». Образ Беликова призван показать, как ход мыслей приобретает гипертрофированные черты и превращается в стиль жизни, а после – в угрожающее явление с общественным резонансом.
В рассказе «Крыжовник» повествуется о том, каких ужаснейших жертв может потребовать от человека его же фанатичная мечта. Кажется, в мечте иметь собственную усадьбу с крыжовником ничего зазорного нет, но жениться на нелюбимой, зато богатой вдове ради этого – уже слишком. В результате – герой превращается в обрюзгшего толстяка с толстой кухаркой и толстой собакой, развлечение которого по вечерам – поедание мелкого и кислого, но своего крыжовника. Чехов приходит к выводу, что такое существование тоже своеобразный футляр
. Герой «Крыжовника», как и герои «Человека в футляре» сталкивается с рабской идеологией
, что в сочетании с навязчивым 
желанием и легким способом получения средств приводит к печальным результатам. Собственность, утверждает Чехов, не гарантирует нравственной независимости, а напротив, чаще всего ведет к деградации
.
Еще один вариант «футлярного» существования представлен в рассказе «О любви». В центре рассказа – два человека, любящие друг друга, но неспособные разобраться в хитросплетениях собственных жизней. Причина этому – боязнь жизни и новых чувств, нерешительность довериться им. Алехин, отказываясь от собственного счастья, пытается оправдаться своим «футляром»: «Куда бы я мог увести ее? Другое дело, если бы у меня была красивая, интересная жизнь… ». Герой и не пытается изменить что-либо, он предпочитает покорно плыть по течению. Алехин – яркое свидетельство того, что все пожирающие на своем пути нити беликовщины опутали и самую интимную сферу – сферу любви, а значит, добрались до самой сути человека и навсегда укоренились в нем. Лишь разлучившись с любимой женщиной, герой понимает мелочность и обманчивость происходящего, осознает пустоту и бессмысленность своей жизни. На примере своего героя А. Чехов приводит читателя к выводу, что инерция существования порабощает людские души.
Но есть в трилогии и примеры независимых героев, имеющих критический взгляд на общепринятые стереотипы. Таков Иван Иванович, которому принадлежат бессмертные слова: «Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные… ».
Успешного изучения литературы!
blog.сайт, при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.
«Маленькая трилогия» представлена тремя рассказами А. Чехова – «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», в центре которых – мир скучных людей. Рассказы связаны единством замысла и посвящены исследованию общественной атмосферы российской действительности.
В центре рассказа «Человек в футляре» – учитель гимназии Беликов как носитель идеологии опасений, настороженности, ожидания чего-то тяжелого и неприятного. Это явление разрастается в рассказе до неимоверных параметров – появляется феномен «беликовщина», т.е. желание во всем и везде спрятаться в свой уютный и одинокий футляр. Чехов проявляет себя как мастер детали: вспомните – все вещи героя «запечатаны» в свои футлярчики – маленькие и большие. Кроме того, Беликов идеализирует прошлое и преподает древние (т.е. мертвые) языки, что постоянно «тащит» его назад. Беликов странный, но он далеко не чудак; напротив, он угнетает всех своим присутствием, «давит», заставляет во всем соглашаться, не случайно автор упоминает., чо Беликов держал в страхе всю гимназию целых 15 лет – «Да что гимназию? Весь город! ». Образ Беликова призван показать, как ход мыслей приобретает гипертрофированные черты и превращается в стиль жизни, а после – в угрожающее явление с общественным резонансом.
В рассказе «Крыжовник» повествуется о том, каких ужаснейших жертв может потребовать от человека его же фанатичная мечта. Кажется, в мечте иметь собственную усадьбу с крыжовником ничего зазорного нет, но жениться на нелюбимой, зато богатой вдове ради этого – уже слишком. В результате – герой превращается в обрюзгшего толстяка с толстой кухаркой и толстой собакой, развлечение которого по вечерам – поедание мелкого и кислого, но своего крыжовника. Чехов приходит к выводу, что такое существование тоже своеобразный футляр
. Герой «Крыжовника», как и герои «Человека в футляре» сталкивается с рабской идеологией
, что в сочетании с навязчивым желанием и легким способом получения средств приводит к печальным результатам. Собственность, утверждает Чехов, не гарантирует нравственной независимости, а напротив, чаще всего ведет к деградации
.
Еще один вариант «футлярного» существования представлен в рассказе «О любви». В центре рассказа – два человека, любящие друг друга, но неспособные разобраться в хитросплетениях собственных жизней. Причина этому – боязнь жизни и новых чувств, нерешительность довериться им. Алехин, отказываясь от собственного счастья, пытается оправдаться своим «футляром»: «Куда бы я мог увести ее? Другое дело, если бы у меня была красивая, интересная жизнь… ». Герой и не пытается изменить что-либо, он предпочитает покорно плыть по течению. Алехин – яркое свидетельство того, что все пожирающие на своем пути нити беликовщины опутали и самую интимную сферу – сферу любви, а значит, добрались до самой сути человека и навсегда укоренились в нем. Лишь разлучившись с любимой женщиной, герой понимает мелочность и обманчивость происходящего, осознает пустоту и бессмысленность своей жизни. На примере своего героя А. Чехов приводит читателя к выводу, что инерция существования порабощает людские души.
Но есть в трилогии и примеры независимых героев, имеющих критический взгляд на общепринятые стереотипы. Таков Иван Иванович, которому принадлежат бессмертные слова: «Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные… ».
Успешного изучения литературы!
сайт, при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.