Метаморфозы краткое содержание по главам. Поэма Овидия «Метаморфозы»: особенности композиции и стиля

«Метаморфозы» («Metamorphoses») — эпос П. Овидия Назона. Одно из крупнейших произведений, содержит 15 книг, над которыми автор работал примерно со 2 по 8 г. н.э. Узнав о своей ссылке, Овидий в отчаянии сжег «Метаморфозы» (текст восстановлен по спискам друзей). В композиционном отношении «Метаморфозы» представляют собой «непрерывную песнь» от сотворения мира и до времен Овидия (последний сюжет — превращение Цезаря в звезду), образуя широкое мифологическое полотно, послужившее своеобразной мифологической энциклопедией для многих поколений читателей. Поэма «Метаморфозы» Овидия делится на несколько больших блоков: первая треть написана под знаком фиванской тематики, вторая — афинской, третья — троянско-римской.

Большие части не совпадают по своему охвату с книгами. Первая часть излагает мифы, связанные с сотворением мира (первая половина 1-й книги), вторая часть — любовные приключения богов (конец 1-й книги). Вторая часть содержит описание мирового пожара, вселенской катастрофы, аналогичной по масштабам потопу в первой книге, и опять-таки любовные приключения богов (2-я книга). Третья часть (3-я книга и большая половина 4-й) — пересказ мифов фиванского цикла. Четвертая часть (конец 4-ой и начало 5-ой книги) — излагает мифы о Персее. Пятая часть (середина и конец 5-й и начало 6-й книги) — описание «божественного гнева». Шестая часть, так называемая «афинская», одна из самых крупных, включает книги от середины 6-й до начала 9-й. Седьмая часть (первая половина 9-й книги) посвящена подвигам и жизни Геракла. Восьмая часть (от середины 9-й до начала 11-й книги) рассказывает о видах противоестественной любви и о благочестии. Девятая часть (11 -я книга) излагает генеалогию героев от Орфея до отцов вождей, отправившихся под стены Трои. Десятая часть (12-я и почти вся 13-я книги) пересказывает историю Троянской войны. Одиннадцатая часть (конец 13-й и почти вся 14-я книга) повествует о приключениях и подвигах Энея. Двенадцатая, заключительная, часть посвящена предыстории Рима.

Мастерство Овидия-рассказчика проявляется в исключительной виртуозности компоновки столь масштабного повествования, утонченном искусстве сюжетных переходов, использовании сложнейших рамочных конструкций (например, история Ио становится рамкой для сюжета о Меркурии и Аргусе, а последний, в свою очередь, включает в свой состав этиологический миф о Сиринге). Предисловие, предпосланное столь грандиозному сочинению, естественно, адресовано всем богам — авторам превращений. Финал, после философического объяснения описанных превращений, содержит рассуждения о величии и бессмертии поэзии (в духе «Памятника» Горация).

С точки зрения жанра, «Метаморфозы» Овидия представляют собой исключительный по размаху сплав многих разновидностей поэтического творчества. Здесь есть, например, и чисто риторические отрывки (наиболее откровенный пример школьного упражнения на заданную тему — спор Аякса и Улисса за оружие Ахилла в начале 13-й песни); есть и мастерски обработанные сюжеты в духе александрийского эпиллия (знаменитая история Филемона и Бавкиды, ставшая источником вдохновения для Лафонтена и использованная Гете во второй части «Фауста», представляет собой контаминацию эпиллиев Каллимаха о Гекале и о Геракле и Молорхе); сюжет об Орфее — соревнование с 4-й книгой «Георгии» Вергилия; в 13-й книге (история с Циклопом) Овидием пародируются буколики виднейших представителей этого жанра: Феокрита и Вергилия. В «Метаморфозах» автор использовал и собственный поэтический опыт (например, сюжет об Икаре достаточно точно воспроизводит разработку мифа в начале 2-й книги его «Науки любви»; однако здесь виден более зрелый художник, глубже проникший в материал и преодолевший крайности своих юношеских увлечений).

Язык эпоса отличается легкостью и изяществом (что дало повод А.А. Фету признать Овидия лучшим латинским стилистом среди поэтов). Он, впрочем, не столь возвышен и разнообразен, как у Вергилия; его кажущая близость к повседневному языку скрывает тщательную и кропотливую работу. Овидию не свойственна патетичность: он не может удержаться от острот в самых трагических местах (гибель Актеона и Кеика). Поэт выстраивает несколько классических схем для своих каламбуров, которыми и пользуется очень широко: конкретное и абстрактное дополнение для одного глагола («омой и голову, и преступление», «пользуйся моими советами, а не моей колесницей», «ветры уносят мои слова — и, увы, паруса твоих кораблей!»); более редкий и изящный тип — одно и то же лицо в нескольких функциях при одном глаголе: Марсий, с которого снимают кожу, спрашивает у Аполлона: «Зачем ты вынимаешь меня из меня же?» Эпической технике Овидия свойственна некоторая — не вполне сводимая к особенностям национального эпоса, но вполне проявившаяся в его раннем творчестве — избыточность: он любит выражать одну и ту же мысль несколько раз в совершенно разном виде (классическим примером является история Мидаса: превращение в золото различных предметов описано без единого повтора несколько раз); ingenium Овидия, искусство нахождения, едва ли не первое в истории европейской поэзии вообще.

Кроме «Метаморфоз», перу Овидия принадлежит ряд других знаменитых произведений: сочинение «Лекарства от любви», которое можно считать четвертой книгой дидактического эпоса «Наука любви», написанные параллельно с «Метаморфозами» «Фасты» (эпос в духе Каллимаха и Проперция о римском календаре, основным источником для которого послужили труды Варрона), а также поздние произведения периода ссылки: «Скорбные элегии» (« Tristia ») и «Письма с Понта».

В жизни Овидий отличался исключительной доброжелательностью по отношению к своим коллегам. Критические мотивы (частые у Горация, редкие, но все же присутствующие у Вергилия) чужды ему совершенно; он по праву занял место лидера своего поколения в римской поэзии и с уважением относился к поколению старшему. Средневековье и Ренессанс высоко ценили творчество Овидия; Данте включает его в число лучших поэтов; Петрарка использует его мотивы; Милтон в своих эпических произведениях цитирует его меньше, чем Вергилия, но весьма обильно. Овидию подражают Чосер и Дю Белле, мотивы «Метаморфоз» можно обнаружить во «Франсиаде» Ронсара. На голландский язык эпос переводит Вондел. «Мифологическая энциклопедия» дает сюжеты для многочисленных картин художникам Ренессанса и последующих эпох. Позднее к Овидию обращаются со стихотворными посланиями Пушкин и Грилльпарцер. Андре Шенье упрекает поэта в том, что тот не восстал против Августа (позднее это станет общим местом романтической критики). В XX в. Овидий утратил свою популярность вместе со всей античной литературой; тем не менее он остается одним из самых читаемых древних поэтов.

Во второй период своего творчества великий римский стихотворец переходит от произведений на любовные темы к созданию больших произведений на мифологические сюжеты: двух поэм – «Метаморфозы» и «Фасты ».

«Метаморфозы» Овидия – эпическая поэма, в которой рассказываются легенды о превращениях людей в животных, а также в предметы неодушевленной природы: растения и камни, источники, светила и т. д. Эти мифы широко распространены в фольклоре различных народов. Эллинистические поэты , проявлявшие большой интерес к фольклору и мифологии, использовали эти легенды в своих художественных произведениях. Эратосфену принадлежит сочинение в прозе «Катастеризмы», в котором излагались мифы о превращении в звезды, Бойю – сочинение «О происхождении птиц», Никандру и Парфению – «Метаморфозы». Существовали и каталоги мифов на эту тему. Овидий использовал для «Метаморфоз» многочисленные источники: научные и художественные произведения, каталоги и памятники изобразительного искусства.

Овидий. Художник Лука Синьорелли, ок. 1499-1502

Поэма «Метаморфозы» (в переводе – «превращения») состоит из 15 книг. Это произведение с увлекательным и живым содержанием, массой персонажей, постоянной сменой места действия. Овидий собрал около 250 различных мифов о превращениях. Для придания единства произведению поэт пользуется различными приемами: он объединяет мифы по циклам (фиванский, аргосский и др.), по сходству персонажей, по месту действия. Часто Овидий придумывает связующие звенья между разнородными легендами. Как искусный рассказчик, он пользуется в «Метаморфозах» приемами рамочной композиции, вкладывая повествование в уста различных мифических героев . Эта поэма Овидия начинается с рассказа о сотворении мира из беспорядочного хаоса, а кончается философским заключением Пифагора. Пифагор говорит о вечной изменчивости и чудесных превращениях, происходящих в окружающей природе, призывает не употреблять в пищу мясо живых существ. Подобно своим предшественникам (Вергилию , Лукрецию) Овидий стремится дать в «Метаморфозах» философское обоснование избранной им темы, считая, что жанр эпоса, в отличие от элегии, требует известной концепции и художественных обобщений. Овидия интересует психология различных персонажей и та обстановка, в которой они действуют.

Вот, в одной из сцен «Метаморфоз», юный Фаэтон, обиженный недоверием к его божественному происхождению, хочет убедиться в том, что его отцом действительно является бог Солнца. Он отправляется для этого далеко на Восток и приходит во дворец лучезарного бога. Дворец Солнца сказочен, но в его описание Овидий включает детали, напоминающие пышное убранство роскошных резиденций восточно-эллинистических царей и римских вельмож. Колонны дворца украшены золотом и драгоценными камнями; на створках серебряных дверей изображены земля и море, кишащее тритонами и нереидами. Сказочный бог Солнца, восседающий на троне, украшенном смарагдами, оказывается в «Метаморфозах» заботливым отцом. Фаэтон хочет проехать по небу на солнечной колеснице. Отец пытается отговорить его, но упрямый юноша настаивает на своем. Овидий описывает небесные конюшни и фантастических коней, нетерпеливо бьющих копытами. Колесница, на которую встал Фаэтон, кажется им, привыкшим возить мощного бога света, слишком легкой. Поднявшись на вершину неба, с которой начинается крутой спуск, кони перестают подчиняться поводьям и мчатся, сойдя с дороги. По сторонам разверзают свои пасти страшные небесные чудовища: Рак (созвездие Рака), Скорпион (созвездие Скорпиона), а внизу темнеет далекая Земля. Овидий изображает, как сердце Фаэтона сжимается от страха, и он выпускает из рук поводья. Вот колесница, скользя все низке и ниже, приближается к Земле, загораются леса на горных вершинах, закипает вода в реках и морях, в земле появляются трещины от невыносимого жара. Богиня Земли молит Юпитера о спасении, и властитель богов бросает свою молнию в Фаэтона, чтобы вызвать падение колесницы. Гибнет, падая на землю, Фаэтон. Неутешно плачут над ним сестры и превращаются в тополя. Описание превращения Овидий даёт в «Метаморфозах» кратко, оно лишь замыкает большой рассказ.

Соединение фантастики с реальностью характерно для всей поэмы Овидия. Герои «Метаморфоз», с одной стороны, сказочные мифологические фигуры, с другой – обыкновенные люди. Повествование «Метаморфоз» не усложнено никакими глубокомысленными рассуждениями. Так, в рассказе о Фаэтоне Овидием подчеркнуты простые, понятные всем черты внутреннего облика: самоуверенность молодости, мудрость и нежная заботливость зрелости. Эта доступность, легкость и поэтичность рассказа обеспечили «Метаморфозам» Овидия широкую популярность в древнее и новое время. С античной мифологией в увлекательном изложении Овидия читатель нового времени знакомился обычно по этой широко известной и любимой уже в средние века поэме. Многие рассказы дали материал для литературных произведений, опер, балетов и картин: описание четырех веков и рассказ о любви Аполлона к нимфе Дафне, превратившейся в лавровое дерево («Метаморфозы», I кн.), миф о красавце Нарциссе, влюбившемся в собственное изображение, и нимфе Эхо (III кн.), о горной Ниобе, оскорбившей Диану (VI кн.), о полете Дедала и Икара (VIII кн.), о скульпторе Пигмалионе, создавшем статую прекрасной женщины и влюбившемся в свое создание (X кн.), о нежных супругах Кеиксе и Галькионе (XI кн.) и др.

Овидий "Метаморфозы", издание 1632 года

Превращения в «Метаморфозах» Овидия – обычно результат вмешательства богов в судьбу героев. Иногда они вызваны несправедливой злобой божества или являются заслуженной карой за проступок. Подчас, спасаясь от грозящей беды, персонажи поэмы сами молят богов об изменении своего внешнего облика. Так, нимфа Дафна, которую преследует влюбленный Аполлон, обращается к своему отцу, богу реки Пенею, с просьбой о помощи:

Молит: «Отец, помоги, ведь сила есть у потоков,
Лик мой скорей измени, уничтожь мой гибельный образ!»
Кончила речь, и тотчас тяжелеют гибкие члены,
Нежную грудь покрывает кора, поднимаясь все выше.
Волосы в листья у ней превращаются, руки же в ветви,
Ноги – ленивые корни уходят в черную землю.
Вот и исчезло в вершине лицо, но краса остается.
Любит по-прежнему Феб и, ствола рукою касаясь,
Чувствует, как под корой ее грудь трепещет живая.
Он обнимает ее, он дерево нежно целует.
(Пер. Н. В. Вулих)

Описания Овидия чрезвычайно выразительны, он видит рисуемую картину во всех подробностях. Эта наглядность описаний дала возможность художникам эпохи Возрождения снабдить издания «Метаморфоз» серией живописных иллюстраций.

100 Великих Книг Демин Валерий Никитич

51. ОВИДИЙ «МЕТАМОРФОЗЫ»

51. ОВИДИЙ

«МЕТАМОРФОЗЫ»

Пушкин назвал Овидия наставником «в науке страсти нежной». В самом деле, большая часть творческого наследия (которое, по счастью, почти полностью сохранилось) этого крупнейшего римского поэта посвящена теме любви. Здесь и знаменитый лирический дневник «Любовные элегии», и еще более знаменитая «Наука любви» (с примыкающим к ней «Лекарством от любви»). «Наука» пользовалась у современников особым успехом (да и сегодня это наиболее читаемая книга Овидия): как же, это ведь стихотворный свод хитроумных наставлений (настоящий учебник!) - как шаг за шагом обольщать и соблазнять любимую женщину.

Любовная тема красной нитью проходит и через грандиозное творение Овидия «Метаморфозы» в 15 - и книгах. Отличие от других произведений лишь в том, что здесь любовью охвачены не обыкновенные люди, а боги и другие мифологические персонажи. Впрочем, и те и другие предстают перед читателем совершенно, как живые люди. По существу Овидию удалось создать подлинную энциклопедию античной мифологии: многие подробности сюжетов можно найти только здесь. Хотя по первоначальному замыслу поэт намеривался уделить внимание лишь разного рода превращениям - по-гречески метаморфозам (отсюда и название книги).

Превращениям подвержено все; у Овидия данное слово - попросту синоним понятий «творение» и «развитие»: Хаос превращается в Космос, глина в руках Прометея - в человека, боги - в различные существа (главным образом с целью удовлетворения своей любовной похоти), напротив, жертвы их преследования - в неодушевленные объекты (Дафна - в лавр, Сиринга - в тростник и т. д.).

С мастерством, доступным только великому мыслителю, рисует Овидий картины возникновения и становления Мироздания из первоначального Хаоса:

Не было моря, земли и над всем распростертого неба, -

Лик был природы един на всей широте мирозданья, -

Хаосом звали его. Нечлененной и грубой громадой,

Бременем косным он был, - и только, - где собраны были

Связанных слабо вещей семена разносущные вкупе. «…»

Воздух был света лишен, и форм ничто не хранило.

Все еще было в борьбе, затем что в массе единой

Холод сражался с теплом, сражалась с влажностью сухость,

Битву с весомым вело невесомое, твердое с мягким…

И вот Творец («бог некий - какой неизвестно») превращает первозданный Хаос в гармонию природы - со звездным небом, землей и покрывающими ее морями. Затем Прометей создает первых людей, наделив их разумом и жаждой познания:

«… Высокое дал он лицо человеку и прямо

В небо глядеть повелел, поднимая к созвездиям очи».

На земле восцаряет золотой век - недосягаемый образец для всех последующих несовершенных общественных устроений. Да, было, оказывается, на земле время, когда люди жили в полном счастье и изобилии, не зная раздоров и войн:

Первым век золотой народился, не знавший возмездий,

Сам соблюдавший всегда, без законов, и правду и верность.

Не было страха тогда, ни кар, и словес не читали

Грозных на бронзе; толпа не дрожала тогда, ожидая

В страхе решенья судьи, - в безопасности жили без судей. «…»

Не окружали еще отвесные рвы укреплений; «…»

Не было шлемов, мечей; упражнений военных не зная,

Сладко вкушали покой безопасно живущие люди. «…»

… Урожай без распашки земля приносила;

Не отдыхая, поля золотились в тяжелых колосьях,

Реки текли молока, струились и нектара реки,

Капал и мед золотой, сочась из зеленого дуба…

Социальная гармония продолжалась долго, но не вечно. На смену безмятежному золотому веку пришли попеременно века - серебряный, медный и железный. Общество деградировало, вступило в полосу нескончаемых войн и беспрестанной борьбы за выживание. В конце концов, боги решили покарать человечество за нечестивость и обрушили на землю воды потопа. Погибли все, кроме двух праведников - сына Прометея Девкалиона и его двоюродной сестры и жены Пирры. Приходилось начинать все сначала. Последующие поколения людей возникли из камней: те, которые бросал через плечо Девкали-он, стали мужчинами; те, же, что бросала Пирра, превратились в женщин. Но золотой век уже не вернулся. Человечество сделалось таким, каким оно остается и по сей день - злобным и эгоистичным.

По коварству и изощренной жестокости боги не отставали от людей. На данную тему Овидий воссоздает множество картин, ставших хрестоматийными. Самая впечатляющая - история Ниобы и ее погубленных детей. Фиванская царица Ниоба имела многочисленное потомство (по одной версии - 12, по другой - 14, по третьей - 20 сыновей и дочерей) и как-то посмеялась над титанидой Латоной (греческая Лето), которая подарила Юпитеру только двоих детей - близнецов Аполлона и Артемиду. Оскорбленная Латона потребовала возмездия, и Аполлон с Артемидой безжалостно перестреляли из лука всех детей Ниобы. Обезумевшая от горя мать превратилась в камень, источающий слезы. Этот классический сюжет в гениальной переработке Овидия достиг высшей степени трагедийности.

Вот лишь несколько строк из обширного текста, где Ниоба молит Артемиду сжалиться над ней и сохранить жизнь хотя бы одной, последней, самой младшей дочери:

… Лишь оставалась одна: и мать, ее всем своим телом,

Всею одеждой прикрыв: - «Одну лишь оставь мне меньшую!

Только меньшую из всех я прошу! - восклицает. - Одну лишь!»

Молит она: а уж та, о ком она молит, - погибла…

Сирой сидит, между тел сыновей, дочерей и супруга,

Оцепенев от бед. Волос не шевелит ей ветер,

Нет ни кровинки в щеках; на лице ее скорбном недвижно

Очи стоят; ничего не осталось в Ниобе живого.

«Метаморфозы» перенасыщены мифологическими образами, сюжетами и коллизиями. Овидий доводит свое беспримерное поэтическое повествование до величия Рима и триумфа Юлия Цезаря. Но заключительный аккорд связан не с богами и героями, а с самим автором. Продолжая традицию, начатую его великим современником Горацием, Овидий заключает свою поэму гимном в честь самого себя. Это тема «Памятника», вдохновившая впоследствии Державина и Пушкина. У Овидия она звучит так:

Вот завершился мой труд, и его ни Юпитера злоба

Не уничтожит, ни меч, ни огонь, ни алчная старость. «…»

Лучшею частью своей, вековечен, к светилам высоким

Я вознесусь, и мое нерушимо останется имя.

Всюду меня на земле, где б власть не раскинулась Рима,

Если только певцов предчувствиям верить - пребуду.

Из книги Энциклопедический словарь (Н-О) автора Брокгауз Ф. А.

Овидий Овидий – (Публий Овидий Назон) – один из самых даровитых римских поэтов, род. в 43 г. до Р. Хр. (711 по основании Рима) в г. Сульмоне, в стране пелигнов, небольшого народа сабелльского племени, обитавшего к В от Лациума, в гористой части Средней Италии. Место и время своего

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ОВ) автора БСЭ

Из книги Урбанистика. часть 1 автора Глазычев Вячеслав Леонидович

Город-сад и его метаморфозы Как мы видим, идея города-сада, пусть и в малом масштабе, была не только выдвинута, но и эффектным образом осуществлена, но, как бывает нередко, эта идея была приклеена к имени Эбенизера Говарда. Приклеена сразу, и столь прочно, что автор изданной

Из книги Афоризмы автора Ермишин Олег

Публий Овидий Назон (43 г. до н.э. – ок. 18 г. н.э.) поэт Не подлежит сомнению мудрость итакийца (т. е. Одиссея), желающего увидеть дым отечественных очагов.Тем, чем мы были и чем являемся, завтра уже не будем.Все изменяется, ничто не исчезает.Пользуйся юностью; жизнь быстро

Из книги 100 великих писателей автора Иванов Геннадий Викторович

Овидий (43 до н. э. - 18 н. э.) Овидий творил в эпоху правления Августа. Это был золотой век римской литературы. Римская империя расширила свои границы до Кавказа на севере и до Марокко в Африке.Август проводил политику замирения врагов - парфянам вернули знамена и

Из книги 100 магнитоальбомов советского рока автора Кушнир Александр

Странные игры Метаморфозы (1983) сторона А СолипсизмДевчонкаХороводнаяЭгоцентризм II (На перекрестке)сторона ВЭгоцентризм I Плохая репутация Метаморфозы Мы увидеть должны Уже с первого взгляда на эту группу чувствовалось, что музыкантам до смерти надоело играть

Из книги Все шедевры мировой литературы в кратком изложении автора Новиков В И

Публий Овидий Назон (PubliusOvidiusNaso)

Из книги Формула успеха. Настольная книга лидера для достижения вершины автора Кондрашов Анатолий Павлович

Метаморфозы (Metamorphoses) Поэма (ок. 1–8 н. э.)Слово «метаморфозы» значит «превращения». Было очень много древних мифов, которые кончались превращениями героев - в реку, в гору, в животное, в растение, в созвездие. Поэт Овидий попробовал собрать все такие мифы о превращениях,

Из книги Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. автора Коллектив авторов

ОВИДИЙ Публий Овидий Назон (43 до н. э. – ок. 18 н. э.) – римский поэт.* * * Опыт – самый лучший наставник. Средний путь – самый безопасный. О деле суди по исходу. Или не берись, или доводи до конца. Сказано – сделано. Смелому помогают и Венера, и счастливый

Из книги Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения автора Новиков Владимир Иванович

Из книги Пираты автора Перье Николя

Публий Овидий Назон (publius ovidius naso) (43 до н. э. - 17 н. э.)

Из книги Энциклопедия классической греко-римской мифологии автора Обнорский В.

Метаморфозы (Metamorphoses) - Поэма (ок. 1-8 н.э.) Слово «метаморфозы» значит «превращения». Было очень много древних мифов, которые кончались превращениями героев - в реку, в гору, в животное, в растение, в созвездие. Поэт Овидий попробовал собрать все такие мифы о превращениях,

Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автора Душенко Константин Васильевич

Метаморфозы Караузиуса, или экскурс в прошлое Именно деятельность неукротимых бриттов, населявших южный Альбион, вызвала вторжение Юлия Цезаря в Британию в 55 году до н. э. Свирепые венеты – пираты Бретани – оказались серьезной помехой завоевателю Галлии, а большая часть

Из книги автора

Метаморфозы «Черного птицелова» Некоторые из этих измельчавших наследников великой традиции присваивали себе громкие цветистые имена своих предшественников или даже чикагских гангстеров: Пончи Билл, Иоахим Ганга, Пэдди Коуни и Джо Бэрд. Но самый выдающийся из них

Из книги автора

Из книги автора

Публий ОВИДИЙ Назон (Publius Ovidius Naso, 43 до н. э. – 17 н. э.), римский поэт 5 Результат (цель) оправдывает поступки. // Exitus acta probat. «Героиды», II, 85 ? Maloux, p. 210 В пер. С. Ошерова: «Служит исход оправданьем делам. Пусть не знает успеха / Тот, кто привык о делах лишь по успеху судить!» ? Овидий,

Метаморфозы, или превращения – частый мотив античных мифов, чьи персонажи обращались то в звёзды, то в горы, то в растения.

Сначала Хаос превратился в Небо и Землю. Потом случился великий потоп, убивший всех людей на Земле, кроме праведных Девкалиона и его жены Пирры. По наставлению богов начали они бросать за спину камни: брошенные Девкалионом превратились в мужчин, брошенные Пиррой – в женщин.

Позже Фаэтон выпросил у Солнца, своего отца, его колесницу, но дрогнула его рука в небе, и начался пожар на земле, пламя охватило леса, поля и реки. Земля обратилась за помощью к Зевсу, и убил он дерзкого Фаэтона.

Смертная Арахна вызывает Афину состязаться в тканье. Богиня изобразила на ткани всех богов, а по краям – смертных, обращённых в животных и растения за дерзость. Арахна изобразила на своей работе превращения Зевса, Аполлона, Диониса и других богов. Обе мастерицы оказались равны в своем мастерстве, однако Афина решила наказать смертную за кощунство и обратила её в паука.

Дионис, подаривший людям вино, наказывал своих врагов, превращая их в животных. Так, мореплавателей, решивших продать красавца в рабство, он обратил в дельфинов. По просьбе Мидаса, всё, до чего прикасался царь, немедленно превращалось в золото.

Зевс и Гермес в благодарность за гостеприимство превратили бедную хижину стариков в роскошный большой дом, а сами старики после смерти стали деревьями, растущими рядом друг с другом.

Горгона, от чьего взгляда все становится камнем; бог Ахелой, сразившийся с Гераклом в облике змея и быка; Мирра, обращённая богами в дерево за кровосмесительную любовь к своему отцу; Кенида, ставшая по своему желанию мужчиной; Аякс, из чьей крови после его смерти вырастают цветы гиацинта – практически в каждом древнегреческом мифе отражены метаморфозы персонажей.

В Древнем Риме мифы тоже полны превращений: Ромул после основания города вознёсся на небеса и стал богом, Юлий Цезарь после смерти взлетел кометой и также превратился в бога.

По словам Пифагора, всё погибает на этом свете, кроме человеческой души, и она способна менять свои физические оболочки. Именно этим мудрец объяснял свой отказ от употребления мяса в пищу.

Всё постоянно меняется: времена года сменяют друг друга, человек переходит из юности в старость, с каждым годом меняясь, вода испаряется в воздух, а воздух уходит в огонь. Автор на примере древней мифологии показал, что вся жизнь состоит из череды превращений.

Картинка или рисунок Овидий - Метаморфозы

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Трилогия о Кроше Рыбакова

  Ученики выпускных классов проходят летнюю практику на ремонтной автомобильной базе, которая шефствует над классом, где учится Крош (Сергей Крашенинников).

• Краткое содержание Андреев Кусака

  1901 год. Андреев Леонид заканчивает свое произведение «Кусака». В центре повествования собачонка, которая никому не нужна. Ее шпыняют, даже могут побить

• Краткое содержание Платон Пир

  Апполодор встречается со своим товарищем и тот просит его рассказать о пире, проходившем в доме поэта. Пиршество это было уже очень давно, около 15 лет назад. Велись на нем беседы о боге Эроте и о любви.

• Краткое содержание Солдат и мальчик Приставкин

  Военное время. 1943 год. В один подмосковный городок прибывает эшелон с солдатами, которые едут на фронт. Здесь часто проезжают поезда, но не для всех бойцов этот город – родной.

• Краткое содержание Пришвин Моя родина

  Моя мама всегда вставала рано. Мне тоже нужно было встать пораньше, чтобы поставить ловушки на птиц. Вдвоем мы пили чай с молоком. Чай был необыкновенным на вкус. Аромат придавало топленое молоко в горшочке

Слово «метаморфозы» значит «превращения». Было очень много древних мифов, которые кончались превращениями героев - в реку, в гору, в животное, в растение, в созвездие. Поэт Овидий попробовал собрать все такие мифы о превращениях, которые он знал; их оказалось больше двухсот. Он пересказал их один за другим, подхватывая, переплетая, вставляя друг в друга; получилась длинная поэма под заглавием «Метаморфозы». Начинается она с сотворения мира - ведь когда Хаос разделился на Небо и Землю, это уже было первое в мире превращение. А кончается она буквально вчерашним днём: за год до рождения Овидия в Риме был убит Юлий Цезарь, в небе явилась большая комета, и все говорили, что это вознеслась на небеса душа Цезаря, который стал богом, - а это тоже не что иное, как превращение.

Так движется поэма от древнейших к новейшим временам. Чем древнее - тем величавее, тем космичнее описываемые превращения: мировой потоп, мировой пожар. Потоп был наказанием первым людям за их грехи - суша стала морем, прибой бил в маковки гор, рыбы плавали меж древесных ветвей, люди на утлых плотах умирали от голода. Только двое праведников спаслись на двухвершинной горе Парнасе - праотец Девкалион и жена его Пирра. Схлынула вода, открылся пустынный и безмолвный мир; со слезами они взмолились богам и услышали ответ: «Материнские кости мечите себе за спину!» С трудом они поняли: общая мать - Земля, кости ее - камни; они стали метать каменья через свои плечи, и за спиною Девкалиона из этих камней вырастали мужчины, а за спиною Пирры - женщины. Так явился на земле новый человеческий род.

А пожар был не по воле богов, а по дерзости неразумного подростка. Юный Фаэтон, сын Солнца, попросил отца: «Мне не верят, что я твой сын: дай же мне проскакать по небу в твоей золотой колеснице от востока до заката. «Будь по-твоему, - ответил отец, - но берегись: не правь ни вверх, ни вниз, держись середины, иначе быть беде!» И пришла беда: на высоте у юноши закружилась голова, дрогнула рука, кони сбились с пути, в небе шарахнулись от них и Рак и Скорпион, на земле запылали горные леса от Кавказа до Атласа, закипели реки от Рейна до Ганга, ссохлось море, треснула почва, свет пробился в чёрное царство Аида, - и тогда сама старая Земля, вскинув голову, взмолилась Зевсу: «Хочешь сжечь - сожги, но помилуй мир, да не будет нового Хаоса!» Зевс грянул молнией, колесница рухнула, а над останками Фаэтона написали стих: «Здесь сражён Фаэтон: дерзнув на великое, пал он».

Начинается век героев, боги сходят к смертным, смертные впадают в гордыню. Ткачиха Арахна вызывает на состязание богиню Афину, изобретательницу тканья, У Афины на ткани - олимпийские боги, Посейдон творит для людей коня, сама Афина - оливу, а по краям - наказания тех, кто посмел равняться с богами: те обращены в горы, те в птиц, те в ступени храма. А у Арахны на ткани - как Зевс обернулся быком, чтоб похитить одну красавицу, золотым дождём для другой, лебедем для третьей, змеем для четвёртой; как Посейдон превращался и в барана, и в коня, и в дельфина; как Аполлон принимал вид пастуха, а Дионис - виноградаря, и ещё, и ещё. Ткань Арахны не хуже, чем ткань Афины, и Афина казнит ее не за работу, а за кощунство: превращает ее в паука, который висит в углу и вечно ткёт паутину. «Паук» по-гречески - «арахна».

Зевсов сын, Дионис-виноградарь, чудотворцем идёт по свету и дарит людям вино. Врагов своих он наказывает: корабельщики, перевозившие его через море, решили похитить такого красавца и продать в рабство - но корабль их останавливается, пускает корни в дно, плющ обвивает мачту, с парусов повисают гроздья, а разбойники изгибаются телом, покрываются чешуёй и дельфинами прыгают в море. А друзей своих он одаряет чем угодно, но не всегда они просят разумного. Жадный царь Мидас попросил: «Пусть все, чего я коснусь, становится золотом!» - и вот золотой хлеб и мясо ломают ему зубы, а золотая вода льётся в горло расплавленным металлом. Простирая чудотворные руки, он молит: «Ах, избавь меня от пагубного дара!» - и Дионис с улыбкой велит: «Вымой руки в реке Пактоле». Сила уходит в воду, царь снова ест и пьёт, а река Пактол с тех пор катит золотой песок.

Не только юный Дионис, но и старшие боги появляются меж людей. Сам Зевс с Гермесом в облике странников обходят людские села, но грубые хозяева гонят их от порогов. Только в одной бедной хижине приняли их старик и старуха, Филемон и Бавкида. Гости входят, пригнув головы, присаживаются на рогожу, перед ними столик с хромой ножкой, подпёртой черепком, вместо скатерти его доску натирают мятой, в глиняных мисках - яйца, творог, овощи, сушёные ягоды. Вот и вино, смешанное с водой, - и вдруг хозяева видят: чудо - сколько ни пьёшь, оно не убывает в чашах. Тут они догадываются, кто перед ними, и в страхе молят: «Простите нас, боги, за убогий приём». В ответ им хижина преображается, глинобитный пол становится мраморным, кровля вздымается на колоннах, стены блещут золотом, а могучий Зевс говорит: «Просите, чего хотите!» «Хотим остаться в этом вашем храме жрецом и жрицею, и как жили вместе, так и умереть вместе». Так и стало; а когда пришёл срок, Филемон и Бавкида на глазах друг у друга обратились в дуб и липу, только и успев молвить друг другу «Прощай!».

А меж тем век героев идёт своим чередом. Персей убивает Горгону, превращающую в камень взглядом, и когда кладёт ее отсечённую голову ниц на листья, то листья обращаются в кораллы. Ясон привозит из Колхиды Медею, и та превращает его дряхлого отца из старика в молодого. Геракл бьётся за жену с речным богом Ахелоем, тот оборачивается то змеем, то быком - и все-таки побеждён. Тесей входит в критский Лабиринт и убивает там чудовищного Минотавра; царевна Ариадна дала ему нить, он протянул ее за собою по путаным коридорам от входа до середины, а потом нашёл по ней дорогу обратно. Эту Ариадну отнял у Тесея и сделал своею женою бог Дионис, а венчик с ее головы он вскинул в небо, и там он засветился созвездием Северной Короны.

Строителем критского Лабиринта был умелец афинянин Дедал, пленник грозного царя Миноса, сына Зевса и отца Минотавра. Дедал томился на его острове, но бежать не мог: все моря были во власти Миноса. Тогда он решил улететь по небу: «Всем владеет Минос, но воздухом он не владеет!» Собрав птичьи перья, он скрепляет их воском, вымеряет длину, выверяет изгиб крыла; а мальчик его Икар рядом то лепит комочки воска, то ловит отлетающие пёрышки. Вот уже готовы большие крылья для отца, маленькие для сына, и Дедал учит Икара: «Лети мне вслед, держись середины: ниже возьмёшь - от брызг моря отяжелеют перья; выше возьмёшь - от жара солнца размякнет воск». Они летят; рыбаки на берегах и пахари на пашнях вскидывают взгляды в небо и замирают, думая, что это вышние боги. Но опять повторяется участь Фаэтона: Икар радостно забирает ввысь, тает воск, рассыпаются перья, голыми руками он хватает воздух, и вот уже море захлёстывает его губы, взывающие к отцу. С тех пор это море называется Икарийским.

Как на Крите был умельцем Дедал, так на Кипре был умельцем Пигмалион. Оба они были ваятелями: про Дедала говорили, что его статуи умели ходить, про Пигмалиона - будто его статуя ожила и стала ему женой. Это была каменная девушка по имени Галатея, такая прекрасная, что Пигмалион сам в неё влюбился: ласкал каменное тело, одевал, украшал, томился и наконец взмолился к богам:

«Дайте мне такую жену, как моя статуя!» И богиня любви Афродита откликнулась: он касается статуи и чувствует мягкость и тепло, он целует ее, Галатея раскрывает глаза и разом видит белый свет и лицо влюблённого. Пигмалион был счастлив, но несчастны оказались его потомки. У него родился сын Кинир, а у Кинира дочь Мирра, и эта Мирра кровосмесительной любовью влюбилась в своего отца. Боги в ужасе обратили ее в дерево, из коры которого, как слезы, сочится душистая смола, до сих пор называемая миррою. А когда настало время родить, дерево треснуло, и из трещины явился младенец по имени Адонис. Он вырос таким прекрасным, что сама Афродита взяла его себе в любовники. Но не к добру: ревнивый бог войны Арес наслал на него на охоте дикого вепря, Адонис погиб, и из крови его вырос недолговечный цветок анемон.

А ещё у Пигмалиона был то ли правнук, то ли правнучка, по имени то ли Кенида, то ли Кеней. Родилась она девушкой, в неё влюбился морской Посейдон, овладел ею и сказал: «Проси у меня чего угодной Она ответила: «Чтоб никто меня больше не мог обесчестить, как ты, - хочу быть мужчиной!» Начала эти слова женским голосом, кончила мужским. А в придачу, радуясь такому желанию Кениды, бог дал ее мужскому телу неуязвимость от ран. В это время справлял многолюдную свадьбу царь племени лапифов, друг Тесея. Гостями на свадьбе были кентавры, полулюди-полулошади с соседних гор, дикие и буйные. Непривычные к вину, они опьянели и набросились на женщин, лапифы стали защищать жён, началась знаменитая битва лапифов с кентаврами, которую любили изображать греческие скульпторы. Сперва в свадебном дворце, потом под открытым небом, сперва метали друг в друга литыми чашами и алтарными головнями, потом вырванными соснами и глыбами скал. Тут-то и показал себя Кеней - ничто его не брало, камни отскакивали от него, как град от крыши, копья и мечи ломались, как о гранит. Тогда кентавры стали забрасывать его стволами деревьев: «Пусть раны заменятся грузом!» - целая гора стволов выросла над его телом и сперва колебалась, как в землетрясении, а потом утихла. И когда битва кончилась и стволы разобрали, то под ними лежала мёртвая девушка Кенида,

Поэма близится к концу: про битву лалифов с кентаврами рассказывает уже старый Нестор в греческом лагере под Троей. Даже Троянская война не обходится без превращений. Пал Ахилл, и тело его вынесли из битвы двое: мощный Аякс нёс его на плечах, ловкий Одиссей отражал наседающих троянцев. От Ахилла остался знаменитый доспех, кованный Гефестом: кому он достанется? Аякс говорит: «Я первый пошёл на войну; я сильнейший после Ахилла; я лучший в открытом бою, а Одиссей - лишь в тайных хитростях; доспех - мне!» Одиссей говорит: «Зато лишь я собрал греков на войну; лишь я привлёк самого Ахилла; лишь я удержал войско от возврата на десятый год; ум важней, чем сила; доспех - мне!» Греки присуждают доспех Одиссею, оскорблённый Аякс бросается на меч, и из крови его вырастает цветок гиацинт, на котором пятнышки складываются в буквы «AI» - скорбный крик и начало Аяксова имени.

Троя пала, Эней плывёт с троянскими святынями на запад, на каждой своей стоянке он слышит рассказы о превращениях, памятные в этих дальних краях. Он ведёт войну за Лаций, потомки его правят в Альбе, и оказывается, что окрестная Италия не менее богата сказаниями о превращениях, чем Греция. Ромул основывает Рим и возносится в небеса - сам превращается в бога; семь столетий спустя Юлий Цезарь спасёт Рим в гражданских войнах и тоже вознесётся кометою - сам превратится в бога. А покамест преемник Ромула, Нума Помпилий, самый мудрый из древних римских царей, слушает речи Пифагора, самого мудрого из греческих философов, и Пифагор объясняет ему и читателям, что же такое превращения, о которых сплетались рассказы в столь длинной поэме.

Ничто не вечно, - говорит Пифагор, - кроме одной лишь души. Она живёт, неизменная, меняя телесные оболочки, радуясь новым, забывая о прежних. Душа Пифагора жила когда-то в троянском герое Евфорбе; он, Пифагор, это помнит, а люди обычно не помнят. Из людских тел душа может перейти и в тела животных, и птиц, и опять людей; поэтому мудрый не станет питаться мясною пищей. «Словно податливый воск, что в новые лепится формы, / Не пребывает одним, не имеет единого вида, / Но остаётся собой, - так точно душа, оставаясь / Тою же, - так говорю! - переходит в различные плоти».

А всякая плоть, всякое тело, всякое вещество изменчиво. Все течёт: сменяются мгновенья, часы, дни, времена года, возрасты человека. Земля истончается в воду, вода в воздух, воздух в огонь, и снова огонь уплотняется в грозовые тучи, тучи проливаются дождём, от дождя тучнеет земля. Горы были морем, и в них находят морские раковины, а море заливает когда-то сухие равнины; иссыхают реки и пробиваются новые, острова откалываются от материка и срастаются с материком. Троя была могуча, а нынче в прахе, Рим сейчас мал и слаб, а будет всесилен: «В мире ничто не стоит, но все обновляется вечно».

Вот об этих вечных переменах всего, что мы видим в мире, и напоминают нам старинные рассказы о превращениях - метаморфозах.