Давным давно спектакль театр российской армии смотреть. Давным-давно. Театр Армии. Пресса о спектакле. "Давным-давно" в Театре Российской армии

Давно мечтала увидеть это постановку на сцене, и вот 5 декабря удалось.
"Давным-давно" - это знакомая многим "Гусарская баллада", точнее постановка по оригинальной пьесе, написанной Александром Гладковым в 1940 году.
Вчерашняя девица Александра, ныне отважный корнет Азаров отправляется на войну. Конечно, юнца не пускают в настоящий бой, а гусары насмехаются и обзывают маменькиным сынком. Обидно, больно. Шурочка не была бы собой, если не показала всем, что достойна носить мундир наравне с мужчинами.
Надо сказать, что декорации здесь минимальны. Огромные символичные украшения в качестве основного фона, минимум предметов обихода. Сцены разделяют огромным белым занавесом с вышитым на нём узором мундира. Основное действие и атмосферу 1812 года создают актёры. Глядя на них, не замечаешь минимализма обстановки. Потому что все играют хорошо. У каждого свой характер, своя предыстория. Если рассказывать о каждом, не хватит места.
Выделю наиболее запомнившихся.
Роль Шурочки в постановке исполнила Мария Оамер. Исполнила великолепно и очень эмоционально. Хочется отметить голос актрисы, он идеально подходит для девицы, решившей изобразить парня. Не звонкий, вполне мальчишеский, верится, что её с таким голосом не заподозрили. Что касается характера. Шурочка полна озорства, непосредственности и одновременно серьёзна и умеет вести себя в обществе. Ведь если вспомнить возраст – 17 лет, время девичьих забав, кукол, балов и постепенного вхождения во взрослую жизнь. Время, когда уже не ребёнок, а житейского опыта мало.
Да и кузины смеются над Шурочкой – строит из себя втору Жанну Д’Арк, а сама играет в куклы и боится мышей.
Прощание с домом - это отдельная песня. Здесь не только "Колыбельная Светланы", но и метания молодой девушки, страхи, боль от расставания с дядей, момент слабости, когда она готова повернуть назад и отказаться от мимолётного порыва. И вот перед нами корнет Азаров, смекалистый юнец, который "фору даст иным воякам старым".
Роль Ржевского исполнил Сергей Федюшкин. Его типаж не похож на привычного поручика. Тем не менее, в процессе спектакля я об этом забыла. Сергей отыгрывал поручика с душой. В каждом эпизоде с Шурочкой на его лице отображалась целая гамма чувств. Он с трудом выносил общество кокетки, злился на сплетни, бушевал из-за упрямства корнета.
Понравился Давыд Васильев в исполнении Андрея Егорова. У него вышел отличный образ командира, у которого дурные подчинённые – то напиваются, то дуэли устраивают. Как ни встретит корнета Азарова, так снова предотвращает дуэль. Вот за что ему такое?:)
У Виталия Стремовского вышел колоритный Кутузов. Уставший старик, фельдмаршал, человек, привыкший жить по определённым законам, но сумевший от них отступить, когда потребовалось. Как уморительно он пытался разглядеть в корнете девушку и одновременно с этим не показаться подчинённому сумасшедшим.
Представление смотрели на одном дыхании, а знакомые с детства песни было очень приятно услышать вновь.

Действующие лица

Азаров - майор в отставке.

Шура - его племянница.

Ржевский Дмитрий - гусарский поручик.

Иван - камердинер, бывший денщик майора.

Нурин - граф.

Васильев Давыд - гусарский полковник.

Пелымов

Воронец

Вельяминов

Горич

Ершов

Станкевич

Ртищев

Хилков - гусары, уланы, драгуны, казаки - офицеры партизанского отряда Давыда Васильева.

Черемисов

Неплюев - офицеры штаба корпуса.

Кутузов - фельдмаршал.

Балмашов - генерал-адъютант.

Губернатор

Зизи

Надин

Натали

Полина

Мими - кузины Шуры Азаровой

Жермон Луиза - французская актриса.

Сальгари Винценто - лейтенант.

Дюсьер - генерал.

Лепелетье

Арманьяк - офицеры штаба бригады Дюсьера.

Гости на балу, слуги в доме майора Азарова, партизаны, офицеры штаба корпуса, офицеры свиты Кутузова.

Действие происходит в 1812 году.

Гостиная в доме отставного майора Азарова. Старомодная для 1812 года обстановка. На стенах большие портреты Екатерины II и Суворова. Несколько окон и три двери. Вечером в доме должен быть бал в честь дня рождения племянницы и воспитанницы майора Шуры. Накануне сюда съехались многочисленные Шурочкины кузины. Сейчас они примеряют маскарадные костюмы к балу. Весeлое оживление. В воздухе мелькают ленты, шали, мантильи. Мими и Натали вертятся у зеркала. Полина бренчит на клавесине. Надин и Зизи посередине комнаты выделывают замысловатые па. День близится к закату. В комнате весeлые пятна солнца.

Зизи

Пастушкой - я!

Надин

Я - Коломбиной!

Но это платье мне длинно...

Мими

Я с этим белым кринолином

Совсем маркиза на панно.

Полина

Смотри, Зизи, а я Пьеретта.

Зизи

Тебе пойдeт ужасно это...

Натали

А я в кокошник наряжусь...

Вот так...

Мими

Венера а ля рюсс!..

Надин

Кажись, я век не танцевала!

Зизи

Ах, поскорей бы этот бал!..

Я, право, даже ждать устала...

Мими

Сам губернатор обещал

Приехать.

Полина

Верно, с адъютантом!

Зизи

Я предлагаю после в фанты

Игру затеять!

Натали

Се тре бьен!

Зизи , скажи, пойдeт мне трен?

Зизи

А где же Шура?

Натали

После чая

Еe не видела.

Зизи

Она в секрете мастерит

Себе костюм необычайный.

Надин

Нет, я видала, как она

Гулять отправилась...

Мими

Надин

Да. Верно, в поле поскакала

Верхом. В казачьем чекмене...

Мими

Ребячество!

Натали

Признаться, мне

Всe это нравится в ней мало...

Полина

Подумайте - почти невеста!

Натали

Шитья и рукоделий вместо

У ней рапира и седло...

Полина

По-моему, с того всe зло,

Что сирота она...

Натали

Ну что же,

Причина эта не резон

Для сумасбродства!

Надин

Вот трезвон

Подняли из пустого тоже!..

По-моему, она мила.

Надин

Ах, как мы с нею славно спелись

(Поeт)

До, ре, соль, ми, ля!..

Натали

Но всe-таки - одна, верхом...

Мими

Хоть не считаю я грехом

Любовь к прогулкам, но, к примеру,

Скажу - пора иметь бы меру

В забавах детских...

Натали

Се тро бэт!

Ей нынче уж семнадцать лет.

Мими

Нет, не известны ей приличья!..

Натали

Ты видела, какое нынче

Ей дядя подарил колье?

Чай, тысяч несколько рублей

Такое стоит!

Мими

Да, от бабки

Оно осталось ей в завет.

Бедны они, но сей предмет

Дороже, чем все наши тряпки...

Надин

Да-с! Тряпками она зовeт

Натали

Девичьих забот

Не признаeт!.. Не правда ль, дура?

Полина

Ах нет, ребeнок наша Шура!..

Надин

Ребeнок - да-с!.. Полина, букли

Вот эти так?.. Скажу всем вам,

Что наша Шура по утрам

Играет в антресолях в куклы.

Видала нынче, вставши рано...

Любимую зовут Светланой,

И с ней чувствительно поeт,

Вздыхает нежно, слeзы льeт...

Общий смех.

Зизи

Стать Жанной д"Арк мечтает новой.

Мими

А как-то увидала мышь, -

Успела только вскрикнуть лишь

И в обморок...

Полина

Ну, коль корова б,

Я понимаю...

Натали

Всe равно!

По меньшей мере это странно

Едва ль мышей боялась Жанна.

Общий смех.

Зизи

Быть смелыми не всем дано...

Натали

Я говорю - она девчонка!

Полина

Но всe-таки хоть амазонку

Надела бы, а то чекмень!

Зизи

Тсс!.. Вот - она!

Вбегает Шура.

Шура

Ах, что за день!

Неужели вам здесь не душно?

Откройте окна!..

(Распахивает окна.)

Право, скучно

Весь день тряпьe перебирать.

Мими

Не всем же по полям скакать!

Шура

Коней для всех в конюшне хватит!

А то сидите, точно в вате...

Идeмте в сад!

Натали

Мон анж, постой!

Ну посиди одну минутку!..

Шура

В лесу сорвала незабудку.

Кто любит сей цветок простой?

Зизи

Дай мне...

Шура

Возьми... Я загорела,

Скажи, Зизи?

Зизи

Тебе к лицу.

Шура

Весной была белее мела...

Мими

Ты больше на коне гарцуй,

Так будешь почерней арапки.

Полина

Как можно выезжать без шляпки!

Натали

Ребячиться уже не след...

Тебе теперь семнадцать лет.

Шура

Но всe-таки не сто семнадцать!..

Довольно дядиных нотаций, -

От них распухла голова...

(Садится за клавесин.)

Давайте лучше танцевать!

Некоторые девушки начинают кружиться в танце.

Зизи

Но как же, Шурочка, одета

Ты будешь?

Надин

Верно, уж блеснуть

Зизи

Не таи секрета!

Шура

Сама не знаю... Как-нибудь...

Костюмы надоели эти!..

(Перестаeт играть.)

Ах, если бы... Вот в прошлом лете

Кузен гостил. Мундир с тех пор

Его остался. В антресолях,

В чулане... Вычистить от моли

И нарядиться!.. Впрочем, вздор!

(Снова играет.)

Мими

Пора решить.

Шура

Успею с лишком.

Ещe не скоро будет съезд.

Культура , 6 октября 2005 года

Наталия Каминская

В бой идут одни старики

"Давным-давно" в Театре Российской Армии

Появление музыкальной комедии Александра Гладкова и Тихона Хренникова в юбилейной афише ЦАТРА (театру исполняется 75 лет) не только логично, но даже знаково. Спектакль, родившийся на этой сцене в 1942 году, десятки лет с нее не сходивший, стал для ЦАТРА своеобразным знаменем, потрепанным в боях и оттого еще более родным. Нынешний главный режиссер театра Борис Морозов, ученик Андрея Попова, сына Алексея Дмитриевича Попова, поставившего эту комедию в суровые военные годы, поступил как благодарный "внук". Вторая дата отмечена в программке как посвящение 60-летию Победы, и тут театр лучше выдумать бы не смог. Пьеса патриотична без всяких скидок и натяжек. Чистый, прозрачный, качественно написанный водевиль обнаруживает в этом смысле куда больше возможностей заразить и убедить, чем нынешние натужные поиски национальной идеи.

К слову, "парад" спектаклей наших драматических театров к великой дате больше напоминает разрозненные вылазки партизанских отрядов. Козырять по случаю очередного госзаказа мы, слава богу, разучились, но и работать по велению личного внутреннего долга - тоже. Опять же с материалом непросто: мало взять хорошую военную прозу, надо ведь еще иметь свое, сегодняшнее отношение к тому, что было написано в иную эпоху, в жестких условиях иной идеологии.

Между тем армейскому театру, в отличие от всех остальных, тема защиты Отечества как вменялась в прямую, "профильную" обязанность, так и вменяется по сей день. Борис Морозов предпочитает искать ее в событиях давней истории, более или менее отстоящих по времени от переменчивых идеологических настроений. Он ставит "Севастопольский марш", пьесу Натальи Скороход по "Севастопольским рассказам" Льва Толстого. А юбилейный сезон открывает героической музыкальной комедией Тихона Хренникова, чьи мелодии благодаря до сих пор не сходящей с экрана "Гусарской балладе" не знает только глухой. Нынешний спектакль "Давным-давно" к тому же не просто восстановление с новыми исполнителями легендарной постановки, а новая сценическая редакция.

Право, то, что сочинил Тихон Хренников, испортить трудно. Вот только начинается увертюра, а искомое легкое блаженство тут как тут: хочется подхлопать и подпеть. И тут же - первое разочарование: вместо живого оркестра - фонограмма. Гламурная и бездыханная, она заполняет зал-монстр оглушительной мощью децибел, и уже заведомо страшно за голосовые связки артистов.

Ну так и есть - микрофончики, спрятанные в складках актерских костюмов, выручают только тех, прямо скажем, немногих, у кого имеется то, что эти микрофончики призваны усилить, а именно - голос. Забегая вперед, скажу, что поют "невзирая на" лишь юная Татьяна Морозова - Шура Азарова, Андрей Егоров - Давыд Васильев да Владимир Михайлович Зельдин, играющий Кутузова. Остальные попадают в ноты. Спрашиваю у людей старшего поколения: а как же Лариса Голубкина, певшая на этой сцене Шуру в домикрофонную эпоху да в сопровождении живого оркестра, ее было слышно? Впрочем, заранее знаю ответ.

С фонограммами вообще шутки плохи. Баланс с живыми голосами - только одна из многих проблем. Есть ведь еще аранжировка (Рубен Затикян). Вроде все грамотно, но ощущение такое, будто вместо пейзажа, написанного маслом, вам предложили широкоформатный глянцевый снимок. Или, если угодно, взяли свежие овощи, заморозили, потом сунули в микроволновую печь и быстренько бросили в кастрюлю. Вкус, как говаривал Аркадий Райкин, специфический.

Шедевральные арии вроде песенки Луизы Жермон "Я пью, все мне мало..." или "французского" шлягера "Жил-был Анри Четвертый..." со всех сторон подпираются вспомогательными средствами. Голоса слабенькие, значит, остается в первом случае принимать жеманные позы и томно вздыхать, а во втором - петь втроем, с трудом сливаясь в бодром припеве "лена-лена-бум-бум...".

Впервые задумываешься о том, на какой роскошный диапазон актрисы-певицы рассчитывал Тихон Хренников, сочиняя знаменитую колыбельную "Лунные поляны...". Татьяна Морозова берет верхи коротко, без кантилены. Ей вообще лирические сцены в женском обличье удаются хуже. Но корнета она играет заразительно, темпераментно, порой даже через край. Увы, ни поручик Ржевский - Вячеслав Разбегаев, ни большинство братьев-гусар не излучают главного водевильного свойства - обаяния.

Так и хочется пожаловаться на злосчастные великанские размеры большой сцены ЦАТРА, где достичь зрительских глаз, ушей, а тем более сердец можно лишь соответствующей форсированной атакой. Однако свидетели предыдущей редакции комедии, шедшей, между прочим, на тех же необъятных подмостках, отмечают прозрачность и легкое дыхание. К тому же как только на сцене появляется Зельдин, играющий Кутузова отнюдь не на Бородинском поле, а напротив, в своих апартаментах, где фельдмаршал в летах безуспешно пытается отдохнуть, возникают и водевильная легкость, и доверительная интонация, и акварельная ирония.

Что толку в сотый раз повторять: водевиль играть труднее, чем психологическую драму, а тем более - эпическое полотно. Что между усредненным представлением о том, как надо "представлять" в комедии положений, и реальным владением этой воздушной, изящной техникой - дистанция поболе параметров сцены Театра Российской Армии.

Да и с гусарами нынче напряженно. Они, любезные российскому сердцу, - это ведь не только ментики, кивера и аксельбанты, весьма красочно обыгранные в декорациях Владимира Арефьева и костюмах Алены Сидориной. И не усы с бакенбардами. А, черт возьми, личностное обаяние их носителей.

Зрители устроили на премьере четыре овации. Две достались Владимиру Зельдину - при первом выходе и по окончании, когда было объявлено о 60-летнем пребывании артиста на сцене ЦАТРА. Две - Тихону Хренникову, сидевшему в партере: до поднятия занавеса и после его закрытия.

По большому счету, "единственной новостью" нового "Давным-давно" так и остались таланты композитора и артиста. Хренниковские мотивчики публика еще долго напевала, растекаясь по площади Победы в сторону троллейбусов и метро.

Коммерсант , 14 октября 2005 года

Гусарская баланда

"Давным-давно" в Театре Российской армии

Театр Российской армии вернул в свой репертуар музыкальную комедию Александра Гладкова на музыку Тихона Хренникова "Давным-давно", более известную зрителям по фильму Эльдара Рязанова "Гусарская баллада". В исторический экскурс погружалась МАРИНА ШИМАДИНА.

К 60-летию Победы и 75-летию Театра Российской армии режиссер возобновил на его сцене легендарный спектакль "Давным-давно". Музыкальная комедия Александра Гладкова и Тихона Хренникова была поставлена в Театре тогда еще Красной армии в 1942 году. И эта легкая, озорная вещица, почти водевиль, посвященный событиям войны 1812 года, в годы Великой Отечественной смотрелся как неимоверно патриотичная, духоподъемная и остро актуальная вещь. Можно представить, как в 1942 году откликались в зале слова Шурочки Азаровой, мечтающей отдать жизнь за родину, или как воспринимался выход Кутузова, уверенного в победе русской армии. Сегодня история девушки-корнета вряд ли способна объединить зал в патриотическом порыве. Да и не к этому, скорее всего, стремился режиссер, восстанавливая старую комедию. Его "Давным-давно" не столько о военных баталиях и славе русского оружия, хотя именно об этом положено по статусу заботиться Театру Российской армии, а о старом, наивном и бесхитростном советском театре.

Как только открывается красный бархатный занавес, который сам по себе дикий по нынешним временам театральный рудимент, зрители ахают. Такой великолепно-наивной сценографии, как у Владимира Арефьева, со скрещенными над сценой ружьями и саблями, огромными символическими киверами, аксельбантами и парадными дверями на пустом месте, не встретишь, пожалуй, ни в одном московском театре. Равно как и такой кристально старомодной постановки. Режиссер не внес в эту 60-летнюю комедию ни одного современного словечка или какого-нибудь прикола, ни одной сегодняшней краски, которая как-то обозначила бы дистанцию между временем создания пьесы и нашими днями. Нет, Борис Морозов не пытается найти какой-то новый ракурс во взгляде на пьесу, он, похоже, доверяет прошлому больше, чем настоящему, и ставит спектакль с символическим названием "Давным-давно" так, как его теоретически могли бы поставить в те легендарные времена.

Конечно, сегодня немногие помнят, как именно выглядела та знаменитая постановка Алексея Попова, продержавшаяся в репертуаре театра несколько десятилетий. Но уж фильм "Гусарская баллада" с Ларисой Голубкиной и Юрием Яковлевым, снятый на основе той же пьесы, видели все. И сколько бы нам с экрана ни пели колыбельную Светланы и куплеты про короля Анри Четвертого, эта легкая, смешная и непритязательная лента никогда не надоедает. Спектакль Театра Российской армии, к сожалению, лишен обаяния фильма. Даже те, кто никогда не видел оригинала, легко поймут, что перед ними не бережная реставрация, а довольно грубая стилизация. И дело не в том, что режиссер не старался, просто современные актеры по своей природе не способны повторить рисунок роли шестидесятилетней давности. Они пытаются изобразить водевильную легкость и непринужденность, но выходит довольно грубый и плоский фарс. А их размашистая, условно-приподнятая манера игры с преувеличенными, нарочитыми жестами и наигранными эмоциями напоминает детские новогодние елки. Единственная, кому удается оживить свою роль и придать ей объем,– это Татьяна Морозова, играющая главную героиню. Хоть несильный голосок и подводит актрису в колыбельной Светланы, зрителям доставляют явное удовольствие ее мгновенные перевоплощения из жеманной дамочки в лихого корнета и обратно, забавляет ее хитрая, лукавая игра с поручиком Ржевским и трогает искренняя пылкость в разговоре с Кутузовым. Впрочем, овации зала все равно достаются одному только фельдмаршалу в исполнении Владимира Зельдина. И хотя прославленный артист в своей единственной сцене не демонстрирует никаких особых актерских чудес, просто играет старого, уставшего, но еще подтянутого полководца, мечтающего побыстрее избавиться от настырной девчонки и отдохнуть перед парадом, в его лице публика аплодирует тому старому театру, вернуть который пусть даже на один вечер сегодня никому не под силу.