Про деток 

Музыкальное творчество прокофьева. Школьная энциклопедия. Новая мелодия для старой сказки

Публикации раздела Музыка

7 произведений Прокофьева

С ергей Прокофьев - композитор, пианист и дирижер, автор опер, балетов, симфоний и множества других сочинений, известных и популярных по всему миру и в наше время. Читайте истории о семи важных сочинениях Прокофьева и слушайте музыкальные иллюстрации от фирмы «Мелодия» .

Опера «Великан» (1900)

Музыкальные способности у будущего классика русской музыки Сергея Прокофьева проявились еще в раннем детстве, когда он в возрасте пяти с половиной лет сочинил свою первую пьесу для фортепиано - «Индийский галоп». Ее записала нотами мать юного композитора Мария Григорьевна, а все последующие свои сочинения Прокофьев записывал уже самостоятельно.

Весной 1900 года под впечатлением от балета «Спящая красавица» Петра Чайковского , а также опер «Фауст» Шарля Гуно и «Князь Игорь» Александра Бородина 9-летний Прокофьев сочинил свою первую оперу «Великан».

Несмотря на то что, как вспоминал сам Прокофьев, «умение записывать» у него «не поспевало за мыслью», в этом наивном детском сочинении в жанре комедии дель арте уже был виден серьезный подход будущего профессионала к своей работе. В опере была, как и положено, увертюра, каждый из персонажей сочинения имел свою выходную арию - своеобразный музыкальный портрет. В одной из сцен Прокофьев даже применил музыкальную и сценическую полифонии - когда главные герои обсуждают план борьбы с Великаном, сам Великан проходит мимо и поет: «Они хотят убить меня» .

Услышав отрывки из «Великана», известный композитор и профессор консерватории Сергей Танеев рекомендовал юноше всерьез заняться музыкой. А сам Прокофьев с гордостью включил оперу в первый список своих сочинений, который он составил в возрасте 11 лет.

Опера «Великан»
Дирижер - Михаил Леонтьев
Автор восстановления оркестровой версии - Сергей Сапожников
Премьера в Михайловском театре 23 мая 2010 года

Первый фортепианный концерт (1911–1912)

Подобно многим молодым авторам, в ранний период своего творчества Сергей Прокофьев не нашел любви и поддержки критиков. В 1916 году в газетах писали: «Прокофьев садится за рояль и начинает не то вытирать клавиши, не то пробовать, какие из них звучат повыше или пониже» . А по поводу первого исполнения «Скифской сюиты» Прокофьева, которым дирижировал сам автор, критики высказались так: «Прямо невероятно, чтобы такая лишенная всякого смысла пьеса могла исполняться на серьезном концерте… Это какие-то дерзкие, нахальные звуки, ничего не выражающие, кроме бесконечного бахвальства» .

Однако в исполнительском таланте Прокофьева никто не сомневался: к тому времени он успел зарекомендовать себя как виртуозный пианист. Исполнял Прокофьев, впрочем, в основном собственные сочинения, среди которых слушателям особенно запомнился Первый концерт для фортепиано с оркестром, получивший благодаря энергичному «ударному» характеру и яркому запоминающемуся мотиву первой части неофициальное прозвание «По черепу!».

Концерт №1 для фортепиано с оркестром ре-бемоль мажор, соч. 10 (1911–1912)
Владимир Крайнев, фортепиано
Академический симфонический оркестр МГФ
Дирижер - Дмитрий Китаенко
Запись 1976 года
Звукорежиссер - Северин Пазухин

1-я Симфония (1916–1917)

Игорь Грабарь. Портрет Сергея Прокофьева. 1941. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Зинаида Серебрякова. Портрет Сергея Прокофьева. 1926. Государственный центральный музей театрального искусства им. Бахрушина, Москва

В пику консервативным критикам, желая, как он сам писал, «подразнить гусей», в том же 1916 году 25-летний Прокофьев написал совершенно противоположный по стилю опус - Первую симфонию. Ей Прокофьев дал авторский подзаголовок «Классическая».

Скромный по составу оркестр гайдновского образца и классические музыкальные формы намекали, что если бы «папаша Гайдн» дожил до тех дней, то он вполне мог бы написать такую симфонию , приправив ее смелыми мелодическими оборотами и свежими гармониями. Созданная сто лет назад «назло всем», Первая симфония Прокофьева до сих пор звучит свежо и входит в репертуар лучших оркестров мира, а «Гавот», ее третья часть, стал одной из самых популярных классических пьес ХХ века.

Сам Прокофьев впоследствии включил этот гавот в качестве вставного номера в свой балет «Ромео и Джульетта». У композитора была еще и тайная надежда (в этом он сам впоследствии признавался), что из противостояния с критиками в конечном счете победителем выйдет именно он, особенно если с течением времени Первая симфония в самом деле станет классической. Что, собственно, и произошло.

Симфония №1 «Классическая», ре мажор, соч. 25

Дирижер - Евгений Светланов
Запись 1977 года

I. Allegro

III. Gavotte. Non troppo allegro

Сказка «Петя и волк» (1936)

До конца своих дней Прокофьев сохранил непосредственность мировосприятия. Будучи отчасти ребенком в душе, он хорошо чувствовал детский внутренний мир и неоднократно писал музыку для детей: от сказки «Гадкий утенок» (1914) на текст сказки Ханса Кристиана Андерсена до сюиты «Зимний костер» (1949), сочиненной уже в последние годы жизни.

Первым сочинением Прокофьева после возвращения в Россию в 1936 году из долгой эмиграции стала симфоническая сказка для детей «Петя и волк», написанная по заказу Наталии Сац для Центрального детского театра . Сказка юным слушателям полюбилась и запомнилась благодаря ярким музыкальным портретам персонажей, которые до сих пор знакомы на слух многим школьникам не только в России, но и за рубежом. Для детей «Петя и волк» выполняет образовательную функцию: сказка представляет собой своеобразный путеводитель по инструментам симфонического оркестра. Этим произведением Прокофьев предвосхитил написанный почти на десять лет позже и аналогичный по задумке путеводитель по симфоническому оркестру для молодежи (Вариации и фуга на тему Пёрселла) английского композитора Бенджамина Бриттена.

«Петя и волк», симфоническая сказка для детей, соч. 67
Государственный академический симфонический оркестр СССР
Дирижер - Евгений Светланов
Запись 1970 года

Балет «Ромео и Джульетта» (1935–1936)

У признанного шедевра ХХ века, многие номера из которого возглавляют международные хит-парады классической музыки, - балета Сергея Прокофьева «Ромео и Джульетта» - была непростая судьба. За две недели до назначенной премьеры общее собрание творческого коллектива Кировского театра постановило спектакль отменить во избежание, как все считали, полного провала. Возможно, такие настроения в артистах отчасти поселила статья «Сумбур вместо музыки», вышедшая в газете «Правда» в январе 1936 года, которая жестко раскритиковала театральную музыку Дмитрия Шостаковича. И театральное сообщество, и сам Прокофьев восприняли статью как нападки на современное искусство в целом и решили, что называется, не лезть на рожон. В то время в театральной среде даже распространилась злая шутка: «Нет повести печальнее на свете, чем музыка Прокофьева в балете!»

В результате премьера «Ромео и Джульетты» состоялась лишь два года спустя в Национальном театре города Брно в Чехословакии. А отечественная публика увидела постановку только в 1940 году, когда балет все-таки поставили в Кировском театре. И несмотря на очередной приступ борьбы правительства с так называемым «формализмом», балет «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева был даже удостоен Сталинской премии.

«Ромео и Джульетта», балет в четырех актах (9 картинах), соч. 64
Симфонический оркестр Государственного академического Большого театра СССР
Дирижер - Геннадий Рождественский
Запись 1959 года
Звукорежиссер - Александр Гроссман

Действие I. Картина первая. 3. Улица просыпается

Действие I. Картина вторая. 13. Танец рыцарей

Действие I. Картина вторая. 15. Меркуцио

Кантата к 20-летию Октября (1936–1937)

В 1936 году Сергей Прокофьев, эмигрант первой послереволюционной волны, зрелый, успешный и востребованный композитор и пианист, вернулся в Советскую Россию. Большое впечатление произвели на него перемены в стране, которая стала совсем другой. Игра по новым правилам потребовала и некоторых корректив в творчестве. И Прокофьев создал ряд произведений, на первый взгляд, откровенно «придворного» характера: Кантату к 20-летию Октября (1937), написанную на тексты классиков марксизма-ленинизма, кантату «Здравица», сочиненную к 60-летию Сталина (1939), и кантату «Расцветай, могучий край», посвященную уже 30-летию Октябрьской революции (1947). Правда, учитывая своеобразное чувство юмора Прокофьева, то и дело проявлявшееся в его музыкальном языке, до сих музыкальные критики не могут дать однозначного ответа на вопрос, написал композитор эти произведения искренне и всерьез или же с определенной долей иронии. Например, в одной из частей кантаты «К 20-летию Октября», которая называется «Кризис назрел», сопрано поют (а точнее - пищат) в самом высоком регистре «Кризис назрел!», спускаясь по полутонам. Это звучание напряженной темы кажется комичным - и такие неоднозначные решения встречаются в «просоветских» произведения Прокофьева на каждом шагу.

Кантата к 20-летию Октября для двух смешанных хоров, симфонического и военного оркестров, оркестра аккордеонов и шумовых инструментов, соч. 74 (сокращенный вариант)

Государственная хоровая капелла
Художественный руководитель - Александр Юрлов
Симфонический оркестр Московской филармонии
Дирижер - Кирилл Кондрашин
Запись 1967 года
Звукорежиссер - Давид Гаклин

Тексты Карла Маркса и Владимира Ленина:

Вступление. Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма

Философы

Революция

Музыка к фильму «Александр Невский» (1938)

Композиторам первой половины ХХ века многое приходилось делать впервые, и созданные ими образцы нового искусства сейчас считаются хрестоматийными. Это в полной мере относится и к музыке для кино. Всего семь лет спустя после появления первого советского звукового фильма («Путевка в жизнь» 1931 года) в ряды деятелей киноискусства влился и Сергей Прокофьев. Среди его сочинений в жанре киномузыки выделяется масштабная симфоническая партитура, написанная для фильма Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» (1938), переработанная впоследствии в кантату под тем же названием (1939). Многие образы, заложенные Прокофьевым в этой музыке (скорбная сцена «мертвого поля», бездушная и механическая по звучанию атака крестоносцев, радостная контратака русской конницы), и по сей день являются стилевым ориентиром для кинокомпозиторов всего мира.

«Александр Невский», кантата для меццо-сопрано, хора и оркестра (на слова Владимира Луговского и Сергея Прокофьева), соч. 78

Лариса Авдеева, меццо-сопрано (Поле мертвых)
Государственная академическая хоровая капелла России имени А. А. Юрлова
Хормейстер - Александр Юрлов
Государственный академический симфонический оркестр СССР
Дирижер - Евгений Светланов
Запись 1966 года
Звукорежиссер - Александр Гроссман

Песнь об Александре Невском

Ледовое побоище

Поле мертвых

Сергей Сергеевич Прокофьев (1891 – 1953), вошедший в историю русской музыки как великий композитор, новатор, мастер музыкального театра, создатель нового музыкального языка и ниспровергатель старых канонов, всегда оставался истинно русским художником.
М. Тараканов отмечает, что в этом – главное историческое значение Прокофьева, продолжившего в данном направлении дело и ; его

«по праву можно назвать солнцем русской музыки».

В то же время, продолжая идти в некотором смысле по пути А. Бородина и , он привносит в музыку натиск, динамику, энергию, наполненные глубокими идеями и светлым оптимизмом.

Музыкальный театр Прокофьева

Непрерывный творческий процесс работы композитора в данном русле обусловлен развитием музыкально-сценической драматургии в связи с тремя основными линиями (выделяет Л. Данько):

  • комедийно-скерцозная , отмеченная связью с традициями народного ярмарочного представления, сказочно-пародийных спектаклей (например, балет «Шут», опера «Любовь к трем апельсинам»);
  • конфликтно-драматургическая , берущая начало от оперы «Игрок»– вплоть до оперы «Война и мир»;
  • лирико-комедийная (опера «Дуэнья», балет «Золушка»).

Четвертая линия, связанная с народной песенностью, формируется в последние годы жизни композитора (опера «Повесть о настоящем человеке», балет «Сказ о каменном цветке».

Оперы С.С.Прокофьева

Тематика оперных сюжетов охватывает образцы русской и европейской классической литературы; временной диапазон от эпохи Средневековья вплоть до периода Советского Союза. Помимо завершенных, немало оперных замыслов осталось нереализованными; некоторые приводит в пример Н. Лобачевская:

  • «Рассказ о простой вещи» (по повести Б. Лавреньева), существующий в виде краткого плана оперы;
  • «Расточитель» (по пьесе Н. Лескова), представляющий собой пространное изложение сюжета;
  • «Вас вызывает Таймыр» (по пьесе А. Галича и К. Исаева) – здесь разработаны отдельные характеры и сцены;
  • замыслы опер «Хан Бузай» и «Далекие моря» (сохранилась 1-я картина).

Среди завершенных опер :

  • «Пир во время чумы», родившийся в результате занятий композитора с Глиэром;
  • «Маддалена» (1911, 2-я ред. 1913) – одноактная лирико-драматическая опера;
  • «Игрок» (1916, 2-я ред. 1927), где зарождается тип конфликтной драматургии;
  • «Любовь к трем апельсинам» (1919), восходящая к традициям dell arte ;
  • «Огненный ангел» (1919-1927/1928, по одноименному роману В. Брюсова), сочетает черты камерной лирико-психологической оперы и социальной трагедии;
  • «Семен Котко» (1939), сочетающий черты любовной драмы, комедии, социальной трагедии;
  • «Дуэнья» (или «Обручение в монастыре», 1946) – синтезирует жанры лирической комедии и социальной сатиры;
  • «Война и мир» (1941-1952) – опера-дилогия по роману Л. Толстого;
  • «Повесть о настоящем человеке» (1948, 2-я ред. 1960) — посвящена одной из важнейших проблем советского искусства: национальный характер в период Великой Отечественной войны.

Прокофьев в музыкальных текстах своих произведений – сторонник рационального использования музыкально-выразительных средств; как драматург, обновляет оперный жанр введением в него элементов драматического театра и кинематографа. Так, специфику прокофьевской монтажной драматургии охарактеризовал М. Друскин: «прокофьевская драматургия – это не простая смена «кадров», не калейдоскоп чередующихся эпизодов, а музыкальное перевоплощение принципов то «замедленной», то «убыстренной» съемки, то «наплыва», то «крупного плана». Также оперы Прокофьева отличают многоплановость образов и сценических ситуаций, полярность в отражении действительности.

Балеты Прокофьева

Характерная для ХХ в. тенденция к симфонизации возводит балетный жанр не только в ранг одного из ведущих, но и делает его серьезным конкурентом оперы. Во многом она (тенденция) связана с именем С. Дягилева, по заказу которого были созданы практически все ранние балеты Прокофьева.

  • композитор продолжает и завершает балетную реформу, начатую , доводя ее до той вершины, где балет из хореографического спектакля превращается в музыкальный театр;
  • из трех ведущих линий советского балетного театра (героико-историческая, классическая, сатирическая) именно классическая, имеющая лирико-психологическую природу, оказывается основополагающей для балетов Прокофьева;
  • , важная роль оркестра, развитая лейтмотивная система.
  • «Ала и Лоллий» (1914), в основе которого – скифский сюжет. Его музыка также известна как «Скифская сюита»; дерзкий, острый, смелый «Шут», или «Сказка про шута семерых шутов перешутившего» (1915 – 1920), поставлен в Париже.
  • Балеты 20-30х годов: («Трапеция», 1924; «Стальной скок», 1925; «Блудный сын», 1928; «На Днепре», 1930, памяти С. Дягилева).
  • Три балета – шедевры, созданные по возвращении на родину («Ромео и Джульетта», 1935; «Золушка», 1940-1944; «Сказ о каменном цветке», 1948-1950).

Инструментальное творчество Прокофьева

Симфонии

  • №1 (1916 – 1917) «Классическая», где композитор обращается к бесконфликтному типу симфонизма добетховенского периода (гайдновский тип симфонизма);
  • №2–4 (1924, 1928, 1930) – симфонии зарубежного периода. Симфонию №2 Асафьев назвал симфонией «из железа и стали». Симфонии №3 и №4 – на материале оперы «Огненный ангел» и балета «Блудный сын»;
  • №5–7 (1944, 1945 – 47, 1951 – 1952) – написаны в поздний период. Героико-эпическая симфония №5 отразила дух военного времени; симфония №7, завершенная менее чем за год до смерти композитора, исполнена, тем не менее, оптимизма и радости жизни.
  • С. Слонимский к симфониям также относит симфонию-концерт для виолончели b —moll (1950 – 1952).

Фортепианное творчество Прокофьева

«стеклянный» колорит, «точно соответствующий нонлегатному пианизму самого Прокофьева» (Л. Гаккель).

композиторов-кучкистов, с другой – к представителям западной музыкальной культуры. Так, бодрый тон творчества, стройность музыки, приемы гармонического развития (органные пункты, параллелизмы и т.д.), ритмическая четкость, лаконичность в изложении музыкальной мысли роднят его с Григом; изобретательность в области гармонии – с Регером; изящество тарантелльных ритмов – с Сен-Сансом (отмечает Л. Гаккель).

Для Прокофьева важна наглядность музыкальных идей, максимальная простота и рельефность в их реализации. Отсюда – стремление к «прозрачности» звучания (характерно для ранних произведений), где темы часто оказываются в верхнем регистре, а по мере роста динамического напряжения – сокращается число звучащих голосов (дабы не перегружать звучность). Общая логика развития, как правило, определяется движением мелодической линии.

В фортепианном наследии Прокофьева – 9 сонат (№10 осталась незавершенной), 3 сонатины, 5 концертов (№4 – для левой руки), множество пьес, фортепианные циклы («Сарказмы», «Мимолетности», «Сказки старой бабушки», т.д.), порядка 50 транскрипций (в основном, собственных сочинений).

Кантатно-ораториальное творчество

Прокофьевым создано 6 кантат:

«Семеро их» 1917-18, «Кантата к 20-летию Октября» 1936-37, «Здравица» 1939, «Александр Невский» 1938-39, «Баллада о мальчике, оставшемся неизвестным» 1942-43, «Расцветай, могучий край» 1947, оратория «На страже мира» 1950.

Одним из первых образцов нового подхода к жанру исторической кантаты считается одночастная кантата Прокофьева «Семеро их», написанная на тексты «Зовов древности» Бальмонта, – обращенные в стихи халдейские заклинания для заклятия семерых чудовищ, антибогов, мешающих жизни. В кантате скифские тенденции переплетаются с конструктивистскими, что характерно также для Скифской сюиты и симфонии №2; предвосхищаются сонорные приемы хорового письма. Главным выразительным средством оказывается прием ostinato, близкий, с одной стороны, древним заклинаниям; с другой – идущий из музыки нового времени.

«Кантата к 20-летию Октября» родилась под впечатлением возвращения композитором на родину и стремлением запечатления эпохальных событий Советской России. Ее идейная суть: Великая Октябрьская социалистическая революция, победа, индустриализация страны, Конституция. В текстовом отношении – содержит фрагменты работ Маркса, Сталина, Ленина. Произведение было отклонено Комитетом по делам искусства, поскольку идея воплотить эти темы в музыке была расценена как кощунство. Премьера состоялась лишь в 1966 г.

Широко известный исторический (героико-патриотический) опус «Александр Невский» – монументальное творение Прокофьева, основанное на музыкальном материале одноименного кинофильма (тексты композитора и В. Луговского). В 7 частях кантаты («Русь под игом монгольским», «Песня об Александре Невском», «Крестоносцы во Пскове», «Вставайте, люди русские», «Ледовое побоище», «Мертвое поле», «Въезд Александра во Псков») наблюдается тесное взаимодействие драматургических принципов эпической композиции и кинематографического монтажа:

  1. эпика – в выдвижении на первый план народа как главного действующего лица, обобщенной трактовке образа Александра Невского, характеризуемого посредством песни о нем;
  2. монтажный принцип ярко проявляется в сцене ледового побоища посредством подключения нового музыкального материала, обусловленного динамикой зрительного ряда. В то же время он действует на уровне форм – в последовательности самостоятельных разделов, при этом иногда формируются внутренние структуры, иногда – развитие не подчиняется логике ни одной из типовых форм.

Общая динамика эволюции стиля С. Прокофьева отмечена постепенно усиливающимся тяготением к мелодизации в сравнении с моторикой и скерцозностью, имеющими ведущее значение в ранний период творчества, что, впрочем, не всегда было связано с эволюцией творчества композитора, а определялось тем, в какой стране и когда он живет.

Наряду с иными новаторами (К. Дебюсси, Б. Бартоком, ), он в своем творчестве определил новые пути развития музыки ХХ века.

Вам понравилось? Не скрывайте от мира свою радость - поделитесь

Сергей Сергеевич Прокофьев – величайший детский композитор XX века

XX век – тяжелое время, когда происходили страшные войны и великие завоевания науки, когда мир погружался в апатию и вновь восставал из пепла.

Век, когда люди теряли и снова находили искусство, когда рождалась новая музыка, новая живопись, новая картина вселенной.

Многое из того, что было ценно раньше, терялось или утрачивало свое значение, уступая место чему-то новому, не всегда лучшему.

Век, когда классические мелодии начали звучать тише, менее ярко для людей взрослых, но в то же время раскрыли свой удивительный потенциал для юного поколения. Можно даже сказать, что в определенном смысле, начиная с XX века, классика утратила нечто важное для взрослых, но как-то особенно живо зазвучала для детей.

Тому порукой популярность мелодий Чайковского и Моцарта, неумолкающий ажиотаж, возникающий вокруг мультипликационных творений студии «Дисней», работы которой ценны именно той самой музыкой, звучащей для сказочных героев, и тех, кому раскрывают экраны их истории.

Есть и много иных примеров, а самый значительный – музыка Сергея Сергеевича Прокофьева, композитора, чей напряженный и нелегкий труд сделал его одним из самых, если не самым, узнаваемых, цитируемых, исполняемых композиторов XX столетия.

Конечно, Прокофьев сделал очень и очень много для «взрослой» музыки своего времени, но то, что он сделал как детский композитор, невообразимо ценнее.

Прокофьев придавал особое значение фортепьяно

Сергей Сергеевич Прокофьев – фигура заметная среди музыкантов двадцатого столетия. Он был самым знаменитым композитором Советского Союза и в то же время стал одним из самых значительных музыкантов для всего мира.

Он создавал музыку, простую и сложную, в чем-то очень близкую ушедшему «золотому веку» классики, а в чем-то невообразимо далекую, даже диссонансную, он всегда искал новое, развивался, делал свое звучание ни на что не похожим.

За это Прокофьева любили, боготворили, им восхищались, на его концертах всегда собирались полные залы. И вместе с тем порой он был столь нов и своеволен, что его не понимали, да так, что однажды на одном из концертов половина зала встала и ушла, а в другой раз композитора чуть не объявили врагом советского народа.

Но все же он был, он творил, он поражал и радовал. Радовал взрослых и детей, создавал, как Моцарт, как Штраус и Бах, нечто новое, чего никто до него не мог придумать. Для советской музыки Прокофьев стал тем же, чем стал для музыки русской всего веком ранее.

«Композитор, как и поэт, ваятель, живописец, призван служить человеку и народу. Он должен украшать человеческую жизнь и защищать ее. Он прежде всего обязан быть гражданином в своем искусстве, воспевать человеческую жизнь и вести человека к светлому будущему», – так, перекликаясь своими словами с Глинкой, Прокофьев видел свою роль.

Как детский композитор, Прокофьев был не только изобретателен, мелодичен, поэтичен, ярок, говорят, что он умел, сохраняя в собственном сердце частичку детства, создать музыку, понятную и приятную детскому сердцу, а также тем, кто еще помнил, как это быть ребенком.

О трех апельсиновых принцессах

На протяжении всей своей жизни Прокофьев работал над формой, стилем, манерой исполнения, над ритмом и мелодией, своей знаменитой полифонической узорчатостью и диссонирующей гармонией.

Все это время он создавал и детскую музыку, и взрослую. Одним из первых детских произведений Прокофьева стала опера в десяти картинах «Любовь к трем апельсинам». Написанное по мотивам одноименной сказки Карло Гоцци, это произведение было легким и веселым, будто навеянным традиционным звучанием озорного итальянского театра.

Произведение повествовало о принцах и королях, добрых магах и злых ведьмах, о заколдованных проклятьях и о том, как важно не впадать в уныние.

«Любовь к трем апельсинам» было отражением юного таланта Прокофьева, стремившегося совместить свой нарождающийся стиль и свежие еще воспоминания о беззаботном детстве.

Новая мелодия для старой сказки

Не менее значительным, но более зрелым и, пожалуй, более ярким, намного более известным произведением Прокофьева стала «Золушка».

Этот балет, динамичный, отмеченный элементами красивой музыки романтизма, которую освоил и дополнил к тому времени автор, был словно глоток свежего воздуха, когда над миром сгущались тучи.

«Золушка» вышла в 1945 году, когда в мире затихал пожар великой войны, она будто призывала возродиться, отринуть из сердца тьму и улыбнуться новой жизни. Ее гармоническое и нежное звучание, воодушевляющий мотив светлой сказки Шарля Перро и отличная постановка дали старой истории новое, жизнеутверждающее начало.

«…Я особенно рад, что видел Вас в роли, которая наряду со многими другими образами мирового вымысла выражает чудесную и победительную силу детской, покорной обстоятельствам и верной себе чистоты… Мне та сила дорога в ее угрожающей противоположности той, тоже вековой, лживой и трусливой, низкопоклонной придворной стихии, нынешних форм которой я не люблю до сумасшествия…»

Так писал Борис Пастернак Галине Улановой о ее роли в балете «Золушка», тем самым делая комплимент не только исполнительнице роли, но и ее создателю.

Уральские сказы

Прокофьев был не только композитором, но и отличным пианистом

Последняя детская работа Сергея Сергеевича вышла уже после его смерти, говорят, что даже в сам роковой день он работал над оркестровкой номеров «Каменного цветка».

Звучные и ни на что не похожие, но почему-то очень близкие многим, вызывающие чувство соприкосновения с чем-то загадочным и прекрасным, мелодии этого произведения дали музыкальную жизнь не менее необычным и ни на что не похожим уральским сказам П.П. Бажова.

Музыка Прокофьева, которой он не услышал на сцене, и сказочные, заповедные мотивы «Малахитовой шкатулки», «Горного мастера», «Каменного цветка» стали основой действительно уникального балета, раскрывающего не только удивительные грани музыкального искусства, но также мир сокрытых легенд Уральских Гор, ставший доступным и близким юным слушателям, и слушателям, сохранившим юность духа.

Сам Прокофьев говорил, что его детская музыка содержит немало важного и светлого для него самого.

Запахи и звуки детских лет, блуждание месяца по равнинам и крик петуха, что-то близкое и родное времен зари жизни – вот что вкладывал Прокофьев в свою детскую музыку, потому она получалась понятной ему и людям зрелым, но, как и он, сохранившим в сердце частичку детства. Потому она становилась близка детям, чей мир Прокофьев всегда стремился понимать и чувствовать.

О пионерах и серых хищниках

Отдельное значение среди произведений Прокофьева имеет произведение «Петя и волк». Это произведение, где каждый персонаж исполняется отдельным музыкальным инструментом, специально написанное маэстро для детей, впитало в себя все лучшее, что Сергей Сергеевич стремился увековечить в музыке для своего самого чуткого зрителя.

Простая и поучительная история о дружбе, взаимопомощи, познании мира, о том, как устроено все вокруг и как должен вести себя достойный человек, предстает посредством изящной и очень живой музыки Прокофьева, дополняемой голосом чтеца, эффектно взаимодействующего с различными музыкальными инструментами в этой симфонической сказке.

Премьера произведения состоялась в 1936 году, можно сказать, создав сказку для детей о юном пионере, Прокофьев продемонстрировал, что вернулся на родину навсегда.

Важную роль чтеца в первой версии «Пети и волка» исполнила Наталия Сац, которая не только обладала прекрасным исполнительским талантом, но и была первой в мире женщиной оперным режиссером.

В дальнейшем произведение Прокофьева, снискавшее мировую славу, ставшее близким и понятным детям всей Земли, неоднократно переиздавалось, получало воплощение на сцене, на экранах, на радио.

«Петя и волк» воплотился в качестве мультфильма студии «Дисней», благодаря чему немного измененный советский пионер стал в один ряд со всемирно известными сказочными героями, которым студия дала лучшее анимационное рождение.

Выходили джазовые, блюзовые, роковые вариации симфонической сказки, в 1978 году в роли чтеца «Пети и волка» выступил рок-идол Девид Боуи, а короткометражный мультфильм по сказке Прокофьева завоевал золотого рыцаря «Оскара» совсем недавно – в 2007 году.

Отдельное значение имеет педагогическая ценность «Пети и волка» – симфоническая сказка используется, как и многие произведения Прокофьева, для обучения юных музыкантов в специализированных школах, но, кроме того, история о приключениях смелого и доброго пионера почти с самого своего появления стала элементом общеобразовательной школьной программы по музыке.

Сказка Прокофьева вот уже много лет помогает раскрывать детям таинство музыки, правильный вкус к симфонической классике, представление о морали, об общечеловеческих ценностях.

В простой и доступной форме Прокофьев сумел воплотить важные и нужные вещи, на иные способы демонстрации которых порой тратятся огромные усилия и пишутся толстые книжные тома.

Самая детская музыка

Последние годы жизни Прокофьев провел за городом, но продолжал работать не смотря на строгий медицинский режим

Помимо «Золушки» и «Каменного цветка», есть еще немало произведений Прокофьева, написанных для детей. Фортепьянная пьеса, мягкая и ностальгическая «Сказки старой бабушки».

Озорной и динамичный, схожий по своей лихости с «Любовью к трем апельсинам» балет «Сказка про шута, семерых шутов перешутившего». Серьезная и мудрая «реалистическая» сюита «Зимний костер» на стихи С. Маршака о жизни пионеров.

Искрометная песенка-скороговорка «Болтунья», вдохновленная стихами Агнии Барто. Прокофьев творил для детей, будто для себя, – с огромным удовольствием.

Но есть среди произведений детского композитора Сергея Сергеевича Прокофьева одно, которое имеет, пожалуй, ценность большую, чем «Каменный цветок» или «Золушка». Фортепьянный цикл «Детская музыка» – 12 пьес, повествующих в неподражаемой светлой и нежной манере автора о буднях детских дней и тех особенных моментах, которые так резко, ярко и неожиданно способны эти будни превратить в сказку, приключение или просто воспоминание на всю жизнь.

Фортепьянный цикл «Детская музыка» стал настоящим сокровищем для педагогов, обучающих детей управляться с клавишами. Сам Прокофьев – гениальный пианист, сумел создать нечто, доступное в полной мере только детям, предназначенное для детей, которые хотят услышать музыку, собственноручно извлеченную из-за черной крышки пианино.

Он сделал «Детскую музыку» полностью отвечающей не только возможностям, но и потребностям юного пианиста, изучающего секреты звучания. В фортепьянном цикле сочетается плавность и резкость, переходы ритмов и гармоний, возможность использовать то самые простые, то сложные сочетания клавиш таким образом, чтобы юный виртуоз мог учиться и, учась, улыбаться своим отличным результатам.

«Детская музыка» – прочувствованная, светлая, наполненная кристальной чистотой и нежностью, необычностью и сказочностью, стала подарком Прокофьева начинающим пианистам и их преподавателям, получившим легкое и удобное средство сохранять внимание своего ученика и развивать способности.

Прокофьев Сергей Сергеевич родился 11 (23) апреля 1891 года в селе Сонцовка Екатеринославской губернии. Любовь к музыке привила мальчику мать, которая была хорошей пианисткой, часто играла сыну Шопена и Бетховена . Начальное образование Прокофьев получил дома.

С раннего возраста Сергей Сергеевич увлекся музыкой и уже в пять лет сочинил свое первое произведение – маленькую пьесу «Индийский галоп» для фортепиано. В 1902 году произведения Прокофьева услышал композитор С. Танеев. Он был настолько впечатлен способностями мальчика, что сам попросил Р. Глиэра давать Сергею уроки по теории композиции.

Обучение в консерватории. Мировые гастроли

В 1903 Прокофьев поступает в Петербургскую консерваторию. Среди преподавателей Сергея Сергеевича были такие известные музыканты как Н. Римский-Корсаков, Я. Витола, А. Лядова, А. Есипова, Н. Черепнина. В 1909 году Прокофьев оканчивает консерваторию как композитор, в 1914 – как пианист, в 1917 – как органист. В этот период Сергей Сергеевич создает оперы «Маддалена», «Игрок».

Впервые со своими произведениями Прокофьев, биография которого уже была известна в музыкальной среде Петербурга, выступил в 1908 году. После окончания консерватории, с 1918 года Сергей Сергеевич много гастролировал, посетил Японию, США, Лондон Париж. В 1927 году Прокофьев создает оперу «Огненный ангел» В 1932 году записывает свой Третий концерт в Лондоне.

Зрелое творчество

В 1936 году Сергей Сергеевич переезжает в Москву, начинает преподавать в консерватории. В 1938 году завершает работу над балетом «Ромео и Джульетта» . В годы Великой Отечественной войны создает балет «Золушка», оперу «Война и мир» , музыку к кинолентам «Иван Грозный» и «Александр Невский».

В 1944 году композитор получил звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. В 1947 – звание народного артиста РСФСР.

В 1948 году Прокофьев завершает работу над оперой «Повесть о настоящем человеке» .

Последние годы

В 1948 году вышло постановление ЦК ВКП(б), в котором Прокофьев подвергался резкой критике за «формализм». В 1949 году на Первом Съезде Союза композиторов СССР Асафьев, Хренников и Ярустовский с осуждением высказывались об опере «Повесть о настоящем человеке».

С 1949 года Прокофьев практически не выезжал со своей дачи, продолжая активно творить. Композитор создал балет «Сказ о каменном цветке», симфонию-концерт «На страже мира».

Жизнь композитора Прокофьева оборвалась 5 марта 1953 года. Великий музыкант умер от гипертонического криза в коммунальной квартире в Москве. Похоронили Прокофьева на Новодевичьем кладбище в Москве.

Личная жизнь

В 1919 году Прокофьев познакомился со своей первой женой – испанской певицей Линой Кодиной. В 1923 году они поженились, вскоре у них родилось два сына.

В 1948 году Прокофьев женится на Мире Мендельсон – студентке Литературного института, с которой познакомился в 1938 году. Сергей Сергеевич не оформлял развод с Линой Кодиной, так как в СССР браки, заключенные за границей, считались недействительными.

Другие варианты биографии

  • Первые оперы будущий композитор создал в девятилетнем возрасте.
  • Одним из увлечений Прокофьева была игра в шахматы. Великий композитор говорил, что игра в шахматы помогает ему создавать музыку.
  • Последнее произведение, которое Прокофьеву удалось услышать в концертном зале, была его Седьмая симфония (1952).
  • Прокофьев умер в день кончины

Среди многих воспоминаний об одном из великих, неповторимо своеобразных музыкантов нашей эпохи - Сергее Сергеевиче Прокофьеве - особенно интересно одно, рассказанное им самим в начале краткой автобиографии: «Вступительный экзамен прошел довольно эффектно. Передо мной экзаменовался мужчина с бородой, принесший в качестве всего своего багажа романс без аккомпанемента. Я вошел, сгибаясь под тяжестью двух папок, в которых лежали четыре оперы, две сонаты, симфония и довольно много фортепианных пьес. «Это мне нравится!» - сказал Римский-Корсаков, который вел экзамен».

Прокофьеву было тогда 13 лет! И если в этом возрасте можно «сгибаться под тяжестью» такого творческого багажа, то биография композитора заслуживает внимания, по-видимому, с самых ранних лет его жизни. В летописях русских композиторов мы не встречаем случаев «вундеркиндства». Начиная с Глинки, впрочем, и с доглинкинских времен, тяга к сочинительству проявлялась в более зрелом, юношеском, а не в детском возрасте и на первых порах ограничивалась фортепианными пьесками и романсами. Прокофьев же положил на экзаменационный стол оперные клавиры, партитуру симфонии; держался он независимо, уверенно; о музыке судил решительно, что называется, «с полным знанием предмета», чувства собственного достоинства в нем было хоть отбавляй.

Биография этого своеобразного человека началась в провинциальной глуши, в Сонцовке - недалеко от Екатеринослава, где отец его был управляющим имением. Здесь, под руководством матери, хорошей пианистки, начались занятия музыкой, когда будущему автору «Любви к трем апельсинам» не исполнилось еще пяти лет. Придумывать, сочинять музыку Прокофьев начал, примерно, тогда же и этого занятия он никогда больше не оставлял. Оно было органической потребностью каждого дня его жизни. Определение «композитор» было для Прокофьева гак же естественно, как «человек».

Две оперы - «Великан» и «На пустынных островах», сочиненные и даже записанные Прокофьевым в возрасте 9-10 лет, разумеется, не могут приниматься в расчет при рассмотрении его творческого пути, они детски наивны. Но свидетельством дарования, настойчивости, показателем стремления к какой-то масштабности» они могут служить.

Одиннадцатилетний композитор был представлен С. И. Танееву. Большой музыкант и строгий педагог признал у мальчика несомненное дарование и рекомендовал серьезно заниматься музыкой. Следующая глава биографии Прокофьева уже вовсе необычна: в течение летних месяцев 1902 и 1903 годов ученик Танеева Р. М. Глиэр занимался с Сережей Прокофьевым композицией. Результат первого лета - четырехчастная симфония, второго лета - опера «Пир во время чумы». Это была, как вспоминал Прокофьев много лет спустя, «настоящая опера, с вокальными партиями, оркестровой партитурой и увертюрой в сонатной форме».

В возрасте 13 лет Прокофьев, как известно, вступил на путь профессиональных занятий музыкой уже в стенах Петербургской консерватории.

Учась у А. К. Лядова, Н. А. Римского-Корсакова по композиции и у А. А. Винклера и А. Есиповой по фортепиано, С. Прокофьев не ограничивался выполнением классных заданий. Он писал много, далеко не всегда согласовывая, как и что писать, с академическими правилами. Уже тогда сказывалось столь типичное для Прокофьева творческое своеволие, источник многих конфликтов с «признанными авторитетами», источник сугубо индивидуальной, прокофьевской манеры письма.

В декабре 1908 года семнадцатилетний Прокофьев впервые выступил в публичном концерте. В числе других фортепианных пьес он сыграл «Наваждение», в котором слышится типично прокофьевская остродиссонирующая гармония, пружинистая ритмика, нарочито суховатая, дерзкая моторность. Критика реагировала мгновенно: «Молодой автор, еще не закончивший своего художественного образования, принадлежа к крайнему направлению модернистов, заходит в своей смелости гораздо дальше современных французов». Ярлык приклеен: «крайний модернист». Напомним, что к концу первого десятилетия века модернизм пышно расцвел и давал все новые и новые побеги. Поэтому на долю Прокофьева приходилось довольно много «определений», звучавших нередко как бранные клички. С консерваторским «начальством» и педагогами Прокофьев не нашел общего языка. Наиболее близко он сошелся только с Н. Н. Черепниным, преподававшим дирижирование. В эти же годы завязалась дружба Прокофьева с Н. Я. Мясковским, солидным музыкантом, десятью годами старше его.

Молодой Прокофьев становится частым гостем «Вечеров современной музыки», где исполнялись всего рода новинки. Прокофьев был первым в России исполнителем фортепианных пьес Арнольда Шёнберга, тогда еще не создавшего своей додекафонической системы, но писавшего достаточно «остро».

Судя по посвящению, написанному Прокофьевым на партитуре симфонической картины «Сны»: «Автору, начавшему «Мечтами» (т. е. Скрябину),- Прокофьев не избежал увлечения, которым охвачено было подавляющее большинство молодых музыкантов. Но по Прокофьеву это увлечение только скользнуло, не оставив заметного следа. По своему характеру Прокофьев - четкий, решительный, деловитый, спортивного типа человек, менее всего походил на композитора, которому близка скрябинская утонченность, мечтательность или - в другом плане - экстатичность.

Уже в «Марше» для фортепиано, входящем в цикл «Десять пьес» (1914), слышится типичная для Прокофьева дальнейших десятилетий упругая, волевая, броская манера, которая близка манере письма Маяковского тех лет.

Два последовавших один за другим фортепианных концерта (1912, 1913) - свидетельство творческой зрелости композитора. Они разные: в Первом дает о себе знать желание во чтобы то ни стало эпатировать», ошарашить публику; Второй же концерт значительно более поэтичный. Прокофьев сам писал о своих концертах: «Упреки в погоне за внешним блеском и в некоторой «футбольности» Первого концерта повели к поискам большей глубины содержания во Втором».

Публика и подавляющее большинство критиков встретили появление Прокофьева на петербургской концертной эстраде дружным шиканьем. В фельетоне «Петербургской газеты» писали, что «Прокофьев садится за рояль и начинает не то вытирать клавиши, не то пробовать, какие из них звучат повыше или пониже».

К 1914 году Прокофьев «разделался» с консерваторией по обеим специальностям - композиторской и пианистической.

В награду родители предложили ему поездку за границу. Он выбрал Лондон. Там гастролировала оперно-балетная труппа Сергея Дягилева, репертуар которой очень интересовал Прокофьева. В Лондоне он был захвачен «Дафнисом и Хлоей» Равеля и двумя балетами Стравинского: «Жар-птицей» и «Петрушкой».

В беседах с Дягилевым возникают первые, неясные еще очертания балета на русскую доисторическую тему. Инициатива принадлежала Дягилеву, а наталкивала его на эти мысли, несомненно, «Весна священная».

По возвращении в Россию Прокофьев принимается за работу. Как это нередко бывало в истории балетного театра, слабая драматургическая основа даже при наличии отличной музыки не приводит к успеху. Так было и с прокофьевским замыслом балета «Ала и Лоллий», либретто к которому сочинил поэт Сергей Городецкий. В музыке явно ощущаются влияния Стравинского. Это и понятно, если учесть, что атмосфера скифского «варварства» «Алы и Лоллия» та же, что и в «Весне священной» и даже некоторые сюжетные ходы очень похожи. А кроме того, не могла музыка такой гигантской впечатляющей силы как «Весна священная» не захватить молодого Прокофьева. Несколько позже - между 1915 и 1920 гг.- возникает балет «Сказка про шута, семерых шутов перешутившего». На этот раз Прокофьев сам пишет либретто, заимствуя сюжет в русских сказках из сборника А. Афанасьева. Озорная музыка русского характера удалась композитору. Балет получился живой, изобилующий остроумными эпизодами и напоминающий «скоморошьи игрища». В нем Прокофьев «вдоволь натешился» иронией, гротеском, сарказмом,- столь для пего типичными.

Многие современники молодого Прокофьева и даже исследователи его творчества проглядели в его музыке «лирическую струю», пробивавшуюся сквозь остросатирические, гротесковые, саркастические образы, сквозь нарочито грубоватые, тяжеловесные ритмы. А их много, этих лирических, застенчивых интонаций в фортепианных циклах «Мимолетности» и «Сарказмы», в побочной теме первой части Второй сонаты, в романсах на стихи Бальмонта, Апухтина, Ахматовой.

Отсюда протянутся нити к «Сказкам старой бабушки», «Ромео и Джульетте», к музыке Наташи Ростовой, к «Золушке», к пушкинским вальсам. Заметим, что в этих произведениях господствуют чувства сильные, но застенчивые, «боящиеся» внешнего своего выражения. Прокофьев иронически относится к преувеличениям романтического «мира взволнованных чувств». Для такого антиромантического скептицизма - среди многих других сочинений - очень показателен романс «Кудесник» на стихи Агнивцева.

Антиромантические тенденции Прокофьева сказываются и в его симпатиях к прозе, прозаическим текстам. Здесь можно говорить о влияниях Мусоргского, тем более что Прокофьев нередко облюбовывает тот тип мелодии, который близок речевым интонациям. В этом отношении очень показателен его «Гадкий утенок» для голоса и фортепиано, который трудно назвать романсом. Мудрая и добрая сказка Андерсена, вселяющая веру в добро и свет, привлекла Прокофьева своим гуманизмом.

Одно из первых исполнений «Гадкого утенка» слушал А. М. Горький в концерте, в котором он читал первую главу своего «Детства». Восхищенный «Утенком» Горький высказал догадку: «…а ведь это он про себя написал, про себя!»

В январе 1916 года Прокофьеву пришлось пройти через испытание, заставляющее вспоминать о вечере премьеры «Весны священной» Стравинского. Это было первое исполнение «Скифской сюиты», которой он сам дирижировал. Публика громко выражала свое возмущение «диким произведением». Рецензент «Театрального листка» писал: «Прямо невероятно, чтобы такая, лишенная всякого смысла пьеса могла исполняться на серьезном концерте… Это какие-то дерзкие, нахальные звуки, ничего не выражающие, кроме бесконечного бахвальства».

Прокофьев стоически выдерживает такого рода критические оценки и такого рода реакции зала. Присутствуя на публичных выступлениях Д. Бурлюка, В. Каменского, В. Маяковского, он привыкает к мысли, что новаторские тенденции в любом искусстве не могут не вызывать бурных реакций публики, имеющей свои, устоявшиеся вкусы и считающей всякое их нарушение посягательством на личность, достоинство, приличия.

В предреволюционные годы Прокофьев занят работой над оперой «Игрок» по повести Достоевского. Здесь он еще ближе подходит к Мусоргскому. «Игрок» по многим причинам будет отложен Прокофьевым чуть ли не на десять лет, премьера его состоится в Брюсселе только в 1929 году.

Во время работы над «Игроком», возможно, в противовес щедро рассыпанным в партитуре новшествам, Прокофьев задумывает симфонию, построенную по строгому канону классических образцов этого жанра. Так возникает одно из обаятельнейших сочинений молодого Прокофьева, его Классическая симфония. Жизнерадостная, светлая, без единой «морщинки на челе» музыка, только одной своей темой прикасается к иной эмоциональной сфере, к мечтательной лирике, это мелодия скрипок в предельно высоком регистре звучащая в начале второй части. Первое исполнение Классической симфонии, посвященной Б. В. Асафьеву, состоялось под управлением автора уже после революции, в 1918 году. На концерте присутствовал А. В. Луначарский.

В беседе с ним Прокофьев выразил желание отправиться в длительную концертную поезду за рубеж. Луначарский не стал возражать. Так, в 1918 году Прокофьев уехал за границу.

В начале он концертировал в Японии, а оттуда направился в США. В своих воспоминаниях Прокофьев пишет: «Из Иокагамы, с чудесной остановкой в Гонолулу, я перебрался в Сан-Франциско. Там меня не сразу пустили на берег, зная, что в России правят «максималисты» (так в то время в Америке называли большевиков) - народ не совсем понятный и, вероятно, опасный. Продержав дня три на острове и подробно опросив («Вы сидели в тюрьме?»- «Сидел».- «Это плохо. Где же?» - «У вас, на острове».- «Ах, вам угодно шутить!»), меня впустили в Соединенные Штаты».

Три с половиной года, прожитых в США, прибавили к списку сочинений Прокофьева оперу «Любовь к трем апельсинам» и несколько камерных произведений.

Уезжая из России, Прокофьев захватил с собой театральный журнал «Любовь к трем апельсинам», где напечатан был сценарий одноименной сказки итальянского драматурга Карло Гоцци, переработанный В. Мейерхольдом. По ней Прокофьев написал либретто и музыку оперы.

«Любовь к трем апельсинам» может быть названа иронической сказкой, в которой реальность, фантастика, театральная условность сплетаются в увлекательное представление, наделенное яркой сценической формой, родственной итальянской «комедиа дель арте». За время - почти полвека,- отделяющее нас премьеры «Любви к трем апельсинам», опера эта вошла репертуар многих театров.

Впервые, после долгих мытарств, она была поставлена в Чикаго в конце 1921 года. За две недели до премьеры «Апельсинов» там же, в Чикаго, состоялось первое исполнение Третьего Фортепианного концерта. Сольную партию играл автор. В, этом концерте царит «русский дух» в языке, в образах, то по-свирельному задушевных (вступление), то по-кощеевски зловеще-сказочных, то размашистых, как щедрая сила русского молодечества. Из пяти фортепианных концертов (Четвертый и Пятый написаны в начале 30-х годов) именно Третий пользуется по сей день наибольшей популярностью, может быть, еще и потому, кто в нем слышится голос фортепианного «всемогущества», заставляющий вспомнить о пафосе концертов Чайковского и Рахманинова. Эту особенность концерта образно и ярко выразил поэт Константин Бальмонт: «И в бубен солнца бьет непобедимый скиф».

Переехав в начале 1920 года в Европу,- в Париж, Прокофьев возобновил свои связи с Дягилевым, но ненадолго. Встреча сo Стравинским перешла в ссору, а это повлекло за собой изменения во взаимоотношениях и с Дягилевым. Опытнейший импресарио, человек с отличным «нюхом», Дягилев почувствовал, что Прокофьев не может рассчитывать на успех у той части публики, которую одни почтительно называют «элитой», другие - более трезво - снобами. Короче, ей, «элите», не понравился давно написанный, но впервые в 1923 году исполненный в Париже Скрипичный концерт, недостаточно, по ее мнению, «наперченный». И тогда Прокофьев, желая взять реванш, настолько «переперчил» Вторую симфонию, что она отшатнула и «левую часть» зала. Прокофьев оказался не в «парижской тональности», не в фаворе. Значит, по логике Дягилева, с ним не к чему и знаться.

В мире дипломатическом, во влиятельных «салонах» интерес к «стране большевиков» рос день ото дня. Это не прошло мимо внимания Дягилева. После двухлетней холодности Сергей Дягилев обратился по-старому, по-дружески к Прокофьеву. Речь шла о балете из… советской жизни. Автором либретто предполагался И. Эренбург. Окончательный выбор пал на Г. Якулова. Название балета «Стальной скок» интриговало. Поставленный балетмейстером Леонидом Мясиным «Стальной скок» ни в Париже, ни в Лондоне, где его показали во время гастролей дягилевской труппы, не имел успеха и, строго говоря, не мог его иметь. Балет, лишенный сквозного действия, представлял собой отдельные, не связанные, друг с другом эпизоды: поезд с мешочниками, Комиссары, ирисники и папиросники, Оратор. Во второй (последней) картине балета на сцене балетная труппа демонстрировала движение машин, станков, уханье паровых молотов.

В 1927 году Сергей Прокофьев совершил большое концертное турне по Советскому Союзу. Он был обворожен ленинградской постановкой «Трех апельсинов», приемом, оказанным ему как композитору и пианисту в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе. Он как бы заново надышался воздухом родной земли.

Из произведений конца 20-х годов наиболее интересны Третья симфония (к ней мы еще вернемся) и балет «Блудный сын», поставленный в мае 1929 года. Здесь Прокофьев снова показал силу своего дарования. Музыка «Блудного сына» захватывает своей мудрой простотой, теплом, благородством тематизма. Контрастные сцены: вакханалия пира и утро после разгульной ночи, а затем - полная скорби и смирения сцена возвращения героя балета-притчи под отчий кров, - производят сильное впечатление. Балет «Блудный сын» - ближайший подступ к трем балетам, написанным Прокофьевым после возвращения па родину, балетам, умножившим его мировую славу.

О возвращении домой Прокофьев давно мечтал. В мемуарах одного из его французских приятелей приводятся высказывания Сергея Сергеевича: «Воздух чужбины не возбуждает во мне вдохновения, потому что я русский и нет ничего более вредного для человека, чем жить в ссылке, находиться в духовном климате, не соответствующем его расе. Я должен снова окунуться в атмосферу моей родины, я должен снова видеть настоящую зиму и весну, я должен слышать русскую речь, беседовать с людьми, близкими мне. И это даст мне то, чего так здесь не хватает, ибо их песни - мои песни».

В 1933 году Сергей Прокофьев вернулся па родину. Но родина изменилась. За шестнадцать послереволюционных лет выросла новая аудитория с своими убеждениями, запросами, вкусами. Это была не та аудитория, которую Прокофьев помнил по годам своей молодости, и не та, которую он встречал за рубежом. Гигантски выросла художественная, эстетическая культура, крепкими узами связанная с революционным мировоззрением, дающим возможность свободно, правдиво воспринимать и так же трактовать явления жизни, понимая, куда движется история. Пробуя свои силы в новых для него условиях, Прокофьев принимает предложение написать музыку к кинофильму «Поручик Киже». Вот где дало себя знать присущее Прокофеву музыкальное остроумие! Эпоха павловской казарменной муштры, невеселого посвиста флейт под барабанную дробь, скачущих на перекладных фельдъегерей с выпученными от усердия глазами, была эпохой, когда и жеманные фрейлины, и стряпухи по сто раз на дню запевали: «Стонет сизый голубочек, стонет он и день и ночь…» Приволье для музыки! К тому же музыки иронической. Прокофьев сочинил именно такую музыку, какой от него ждали: острую, предельно точную, мгновенно сливающуюся с действием, с человеком, пейзажем. И «Свадьба Киже», и «Тройка», и жуткая барабанная дробь, под которую вели «преступника Киже» в Сибирь,- все это звучало в высшей степени выразительно благодаря гротесковости, объединяющей жуткое и смешное.

Так начался новый, важнейший этап творческой биографии Прокофьева. В том же, 1933 году он написал музыку к постановке «Египетские ночи» в Московском Камерном театре и снова доказал, что даже в этом жанре, дающем композитору, казалось бы, самые скромные возможности, можно создавать произведения высокого достоинства.

К жанру киномузыки и музыки в драматическом театре Прокофьев обращается неоднократно. Особенно большое впечатление оставила его музыка к двум фильмам Сергея Эйзенштейна: «Александр Невский» и «Иван Грозный». В музыке к «Александру Невскому» (1938) Прокофьев продолжил линию эпического симфонизма, идущую от Бородина. Такие эпизоды, как «Русь под игом монгольским», «Ледовое побоище», хор «Вставайте, люди русские», захватывают своей реалистической силой и строгой монументальностью. Не иллюстрация к кинокадру, а симфоническое обобщение темы, конкретизированной на экране, занимает композитора. Несмотря на то, что музыка накрепко связана с изображением, она имеет самостоятельную, очень высокую ценность, о чем свидетельствует созданная на ее основе кантата «Александр Невский» для оркестра, хора и солистки.

В этом же плане написана и музыка к фильму «Иван Грозный» (1942). Уже после смерти Прокофьева дирижер А. Стасевич объединил наиболее значительные эпизоды музыки в ораторию «Иван Грозный» - произведение огромной, потрясающей силы.

Вторая половина 30-х годов ознаменовалась сочинением одного из лучших произведений Прокофьева - балета «Ромео и Джульетта». Поставленный в начале 1940 года Л. Лавровским на сцене Ленинградского театра оперы и балета им. С. М. Кирова, он сыграл огромную роль в истории мировой хореографической культуры, будучи первым спектаклем, средствами музыки, танца и пантомимы полноценно воплотившим шекспировскую трагедию. Г. Уланова - Джульетта, К. Сергеев - Ромео, Р. Гербек - Тибальд, А. Лопухов - Меркуцио по праву вошли в число наиболее выдающихся исполнителей шекспировских ролей. Своим балетом Прокофьев поднял уровень балетной музыки на такую ступень, которой после Чайковского, Глазунова и Стравинского она не достигала, что в свою очередь, поставило новые задачи перед каждым композитором, пишущим балетную музыку. Симфонические принципы, определяющие стиль и сущность музыки «Ромео и Джульетты», получили дальнейшее развитие в двух балетах Прокофьева - «Золушке» (1944) и «Сказе о каменном цветке» (1950).

С «Золушкой» родился один из самых поэтичных спектаклей о горестной жизни падчерицы, униженной, осмеянной злой мачехой и ее дочерьми Злюкой и Кривлякой. В те далекие годы, когда писались романсы па стихи Бальмонга, Апухтина и Ахматовой, полные очарования «Сказки старой бабушки», посеяны были зерна, взошедшие в партитуре «Золушки» музыкой, излучающей волны человечности и жизнелюбия. В каждом эпизоде, где появляется Золушка или где о ней только «упоминается», музыка наполняется душистым теплом и лаской. Из всего, написанного Прокофьевым, «Золушка» ближе всего к балетной драматургии Чайковского, тоже не один раз помышлявшего о балете на этот сюжет…

Последний балет Прокофьева - «Сказ о каменном цветке». «Малахитовая шкатулка» Бажова наполнилась чудесной русской музыкой, порожденной фантастическими и реальными образами стародавних сказов уральских камнерезов и ярчайшим из них образом Медной горы хозяйки, то красивой женщины, то злобной малахитовой ящерицы, хранящей тайну каменного цветка.

Рядом с балетами важное место в творческой биографии Прокофьева занимают его оперы. В этом жанре композитор шел сложным путем. Начав с одноактной «Маддалены», кровававой драмы, разыгрывающейся на фоне пышной жизни Венеции XV века, он обращается к следующей своей опере – к «Игроку» Достоевского, от него к уже упоминавшейся сказке Карло Гоцци «Любовь к трем апельсинам», первой опере, завоевавшей прочный успех. После иронической, легкой и веселой музыки «Апельсинов», композитор погружается внезапно в мрак средневековья в опере на сюжет повести В. Брюсова «Огненный ангел», где эротика, ужасы инквизиции чередуются с исступленными прорицаниями и кабалистикой. Музыка, написанная под влиянием вовсе несвойственной Прокофьеву экспрессионистской эстетики, позже использована им в Третьей симфонии.

Многие годы Прокофьев не обращался к оперному жанру. И только в 1939 году увлекся повестью В. Катаева «Я - сын трудового народа». На ее основе он написал оперу «Семен Котко». Совсем новым языком заговорил Прокофьев во многих эпизодах этой оперы, восстановив, очевидно, в памяти детские впечатления об Украине, о песнях, звеневших в Сонцовке, о самой атмосфере, насыщенной благодатным украинским теплом. Не отсюда ли возникли лирические интонации в диалогах-дуэтах Семена Котко и возлюбленной его Софьи Ткаченко, или радующие своей трогательной наивностью характеристики Фроси и Миколки? При неотъемлемых достоинствах «Семена Котко» пристрастие Прокофьева к прозаизмам, к разговорной манере интонаций, поначалу помешали первой опере Прокофьева на современный сюжет занять место в репертуаре наших театров. Манера эта скажется в еще большей степени в последней опере «Повесть о настоящем человеке» (1948) по книге Б. Полевого.