Кто носил папахи с черным верхом. Какие чеченцы имеют право носить папаху. Традиции, связанные с этим головным убором

Папаха - это не просто шапка. Ни на Кавказе, откуда она родом, ни у казаков папаха не считается рядовым головным убором, задача которого только сохранять тепло. Если посмотреть на поговорки и пословицы о папахе, то уже можно многое понять о её значимости. На Кавказе говорят: "Если голова цела, на ней должна быть папаха", "Папаху носят не для тепла, а для чести", "Если тебе не с кем посоветоваться – посоветуйся с шапкой". У казаков и вовсе ходит поговорка, что две самые важные для казака вещи - это шашка и папаха.

Снимать папаху разрешено только в особых случаях. На Кавказе - практически никогда. Нельзя снимать папаху, когда кого-то о чем-то просят, единственное исключение - когда просят прощения кровной мести. Специфика папахи в том, что она не позволяет ходить с опущенной головой. Она как будто сама "воспитывает" человека, заставляя его "не гнуть спины".
В Дагестане была также традиция делать при помощи папахи предложение. Когда юноша хотел свататься, но боялся делать это открыто, то мог закинуть папаху в окно девушке. Если папаха долго не вылетала обратно, то молодой человек мог рассчитывать на благоприятный исход.

Серьезным оскорблением считалось сбить папаху с головы. Если же в пылу спора один из оппонентов сбрасывал папаху на землю, то это значило, что он готов стоять до самой смерти. Потерять папаху можно было только с головой. Именно поэтому в папахах часто носили ценные вещи и даже драгоценности.

Забавный факт: Известный азербайджанский композитор Узеир Гаджибеков, отправляясь в театр, покупал два билета: один для себя, второй – для папахи.

Махмуд Эсамбаев же был единственным депутатом Верховного совета СССР, которому разрешалось сидеть на заседаниях в головном уборе. Рассказывают, что Леонид Брежнев, перед выступлением оглядывая зал, видел папаху Эсамбаева и говорил: "Махмуд на месте, можем начинать".

Кавказские папахи

История и традиции

Горцы Кавказа с давних времен носят меховые шапки, которые за долгие века совершенствовались, превратившись в итоге в те самые папахи, о которых стало широко известно со времен Кавказской войны 19 века. Казаки, а затем и регулярные русские войска сразу по достоинству оценили незаменимость, практичность и универсальные качества папахи, которая в горных условиях служила не только головным убором, но и подушкой. Папаха – несомненный атрибут костюма горца и казака. Папаха белого цвета у кавказских горцев считалась частью парадного костюма, надевавшегося в торжественных случаях.

До начала Первой мировой такой головной убор, как папаха, шили из меха медведя, барана и волка, поскольку прочный и жесткий мех помогал хорошо выдерживать удары сабли. Чтобы увеличить этот эффект, в клиновидный колпак папахи вкладывали пластины из металла. У военных были не только обычные, но и парадные папахи. Например, офицерские отличались тем, что были обшиты сантиметровым галуном из серебра.

Донское, Астраханское, Семиреченское и другие казачьи войска носили конусовидные папахи с коротко стриженным мехом. Начиная с 1915-го года, можно было носить папахи из серого меха, но во время боевых действий можно было надевать только черные. Папахи из белого меха были под строгим запретом. У вахмистров и юнкеров верх папахи был украшен белой тесьмой в форме креста.

Донские папахи отличались от остальных тем, что у них был верх красного цвета с крестом. Верх папах кубанских казаков тоже был красным.

В настоящее время можно купить папаху кавказскую любого цвета, формы и вида в магазине кавказских мастеров сувениров и подарков «Кавказские умельцы».

Виды и разновидности папах

Папахи могут быть самыми разнообразными, они производятся из разных видов меха, могут иметь разную длину ворса, размер и вышивку. Сначала в горных краях папахи шили из ткани, войлока, меха и комбинаций ткани и меха. Но большую популярность заслужили именно меховые папахи, поэтому сегодня практически невозможно встретить папаху из какого-либо другого материала, кроме меха.

Существующие на сегодня виды папах:

Каракулевая. Является самой дорогой и самой красивой, покрыта однородными гладкими, тугими и плотными завитками. Кроме того, такая папаха очень практична и способна прослужить в течение очень многих лет.
Классическая. Наиболее распространенный вид головного убора в горной части Кавказа, такой папахе свойственна длинная и густая шерсть, чаще всего баранья. Часто этот вид называют чабанскими папахами.
Казачья. Тоже популярна на Кавказе, распространена а также у терских и кубанских казаков, имеет собственное название – кубанка. Папаха может иметь разную форму, как короткий, так и длинный мех.

Если вы хотите купить папаху в Москве, вам стоит познакомиться с обширным ассортиментом, который представлен в магазине «Кавказские умельцы». Есть самые разные виды папах, которые выполнены исключительно из качественных материалов.

Папахи также различаются между собой по изготавливаемому материалу. Например, каракулевые папахи производятся из каракуля таких сортов, как Валек, Пулат и Антика.

Благодаря инновационным технологиям цветовая палитра каракуля весьма разнообразна, доступны такие необычные цвета, как платиновый, стальной, золотистый, янтарный, бежевый, шоколадный и многие другие. Каракуль прекрасно держит форму, поэтому папахи из него могут быть как обычными, так и очень высокими.

Классические и казачьи папахи могут быть выполнены из:

козлиной шкуры,
овечьей шкуры,
бараньей шкуры.

Они могут быть белыми, черными и бурыми, с самой разной длиной шерсти. Все современные модели оснащают специальным шнурком, который позволяет просто и удобно регулировать размер.

Папахи из бараньей и овечьей шкуры хороши тем, что очень теплые и долговечные. А если шкура была предварительно обработана, то папаха будет еще и влагоустойчивой. Из козлиных шкур чаще всего изготавливают папахи с длинным ворсом, они могут быть таких натуральных цветов, как серый, коричневый и молочный, либо окрашенными.

Приобрести любую папаху всегда можно в магазине кавказских мастеров сувениров и подарков «Кавказские умельцы», зайдя на сайт и оформив заказ, который курьеры доставят в удобное время, либо посетив магазин, расположенный в Москве на Семеновской площади.

Дружба легенды советского кино Владимира Зельдина и прославленного танцовщика, «чародея танца» Махмуда Эсамбаева длилась более полувека. Их знакомство началось на съемочной площадке фильма Ивана Пырьева «Свинарка и пастух», ставшегося и для Зельдина, и для Эсамбаева кинодебютом.

Эсамбаев, приехавший в 17 лет в Москву, подрабатывал на «Мосфильме». В картине Пырьева ему досталась роль друга дагестанского пастуха Мусаиба, которого играл Зельдин. В сцене, когда Зельдин идет по аллее Выставки Достижений Народного Хозяйства и сталкивается с Глашей, их окружают горцы, друзья Мусаиба. Одним из них как раз и был Махмуд Эсамбаев.

В одном из своих интервью Владимир Зельдин рассказывал, как режиссер картины Иван Пырьев все время командовал: «Не высовывайтесь! Не смотрите в киноаппарат!» Это он обращался к Махмуду, который то и дело выглядывал из-за плеча, стараясь попасть в кадр. Все хотел, чтобы его заметили - наивный, смешной, веселый парень в черной черкеске»,- рассказывает Зельдин.

Однажды в перерыве между съемками Зельдин отправил юного Эсамбаева за лимонадом - актера мучила жажда, а самому бежать было некогда. Дал Махмуду 15 копеек. Тот с удовольствием побежал исполнять поручение, но принес вместо одной бутылки две - как истинный кавказец проявил уважение. Так и началась дружба двух легендарных людей. Впоследствии, когда Эсамбаев стал великим танцором, он, ради шутки все припоминал Зельдину времена, когда тот «гонял его за бутылкой», говорил, что Зельдин должен ему 15 копеек...

Зельдин не раз подчеркивал, что всегда с уважением относился к кавказцам, никогда не скрывал, что у него много кавказских друзей - азербайджанцев, грузин, дагестанцев, чеченцев и т.д. «Еще со студенческих лет любил черкеску, папаху, сапоги эти, мягкие и скользящие, и вообще народам Кавказа симпатизировал, - рассказывал Зельдин. - Мне очень нравится их играть, это удивительно красивые, необыкновенно музыкальные, пластичные люди. Когда я играю, я чувствую этот кавказский дух. Я неплохо знаю их традиции и хорошо, органично себя чувствую в их национальной одежде. Мне даже поклонники как-то подарили все это «кавказское обмундирование».

А однажды Махмуд Эсамбаев преподнес Зельдину свою знаменитую серебристую папаху, которую он носил на людях, не снимая, и которая стала неотрывной частью повседневного образа его владельца. Если знать, что эта папаха значила для Эсамбаева - можно сказать, что он сделал Зельдину по-настоящему царский подарок, оторвал от сердца.

Почему Эсамбаев никогда не снимает папаху, было предметом бесконечных шуток, разговоров. А ответ прост - такая традиция, горский этикет: кавказский мужчина никогда не обнажает головы. Зельдин в связи с этим отмечал, что Махмуд был «удивительным хранителем национальной культуры».

Сам же Эсамбаев в шутку говаривал, что даже в постель кавказский мужчина ложится в папахе. Махмуд Эсамбаев стал единственным человеком, которому в СССР разрешили на паспорт сфотографироваться в традиционном головном уборе. Настолько сильным было уважение к нему. Эсамбаев никогда ни перед кем - ни перед президентами, ни перед королями, не снимал своей папахи. А на 70-летие Зельдина сказал, что снимает папаху перед его талантом и подарил ее со словами, что дарит самое дорогое, что у него есть.

В ответ Зельдин станцевал Эсамбаеву лезгинку. И с тех пор актер хранил подарок дорогого друга, иногда надевал на концерты.

За яркую жизнь много подарков от известных людей получал Зельдин. Была у него уникальная двустволка с дарственной гравировкой от маршала Жукова, картина «Дон Кихот», которую специально для Зельдина написал Никас Сафронов, икона из испанской Ла-Манчи, всевозможные ордены - три ордена Трудового Красного Знамени, орден Дружбы, орден испанского короля Хуана Второго — за сто пятидесятый спектакль „Человек из Ламанчи“ в год 400-летия Сервантеса». Но самым дорогим и душевным подарком всегда оставалась Эсамбаевская папаха…

Зельдин всегда считал Эсамбаева великим человеком. «Махмуд - это человек, посланный нам небом. Это - человек-легенда. Но эта легенда реальная, легенда самых ярких поступков, им проявленных. Это не только душевная щедрость. Это - потребность помогать делать добро. Вытаскивать человека из самых невероятных ситуаций. Огромная роль примера существования и ощущения жизни. Махмуд - великий человек потому, что, несмотря на свое величие, он видел человека, он мог его слушать, помогать, обласкать словом. Это человек добра.

Когда он мне звонил, без всяких предисловий начинал петь «Песню о Москве»: «И в какой стороне я ни буду, по какой ни пройду я траве...» Он не просто приходил в дом — он врывался. Устраивал из своего прихода целое представление... Красивый человек (идеальная фигура, осиная талия, осанка), он и жил красиво, превращая свою жизнь в живописное шоу. Красиво угощал, красиво ухаживал, говорил, красиво одевался. Шил только у своего портного, готового не носил ничего, даже обуви. И всегда ходил в папахе.

Махмуд был чистой воды самородок. Нигде ведь не учился, даже школу среднюю не закончил. Но природа была богатейшая. Невероятная трудоспособность и невероятное честолюбие, желание стать мастером... Залы на его выступлениях были переполнены, он имел огромный успех, и по всему Союзу, и за рубежом... А человеком был открытым, необыкновенной доброты и широты. Жил на два города — в Москве и в Грозном. В Чечне у него был дом, там жили его жена Нина и дочь... Когда Махмуд приезжал в Москву, его двухкомнатная квартира на Пресненском Валу, куда и мы часто приезжали, сразу наполнялась друзьями. И народу там помещалось Бог знает сколько, сесть было негде. А хозяин встречал вновь прибывших гостей в каком-нибудь немыслимо роскошном халате. И все тут же ощущали себя у него как дома: политики, люди эстрады, театра, его поклонники. В любой компании он становился ее центром... Мог все вокруг себя взбаламутить и всем доставить удовольствие...»

В последний раз Владимир Зельдин появился в папахе на праздновании 869-летия Москвы в сентябре этого года на День города, главной темой которого стал Год кино. Этот выход стал заключительным аккордом в многолетней дружбе двух легендарных артистов.

| 18.11.2015

Папаха на Северном Кавказе – целый мир и особый миф. Во многих кавказских культурах мужчина, на голове которого папаха или вообще – головной убор, априори наделяется такими качествами, как мужество, мудрость, чувство собственного достоинства. Человек, надевший папаху, словно подстраивался под нее, стараясь соответствовать предмету – ведь папаха не позволяла горцу наклонить голову, а значит – и идти к кому-то на поклон в широком смысле.

Не так давно я была в ауле Тхагапш в гостях у Батмыза Тлифа, председателя аульского «Чиле Хасэ». Мы много говорили о традициях аульного самоуправления, сохранившихся у причерноморских шапсугов, а перед уходом я спросила у нашего гостеприимного хозяина разрешения сфотографировать его в парадной папахе – и Батмыз словно помолодел на моих глазах: сразу другая осанка и другой взгляд…

Батмыз Тлиф в своей парадной каракулевой папахе. Аул Тхагапш Лазаревского района Краснодарского края. Май 2012. Фото автора

«Если голова цела, на ней должна быть шапка», «Шапку носят не для тепла, а для чести», «Если тебе не с кем посоветоваться – посоветуйся с шапкой» — неполный перечень пословиц, бытующих в среде многих горских народов Кавказа.

С папахой связаны многие обычаи горцев – это не только головной убор, в котором зимой тепло, а летом прохладно; это символ и знак. Мужчина никогда не должен снимать папаху, если он кого-либо просит о чем-либо. За исключением только одного случая: папаху можно снять только тогда, когда просят о прощении кровной мести.

В Дагестане молодой человек, опасающийся открыто свататься к понравившейся девушке, когда-то закидывал в ее окно папаху. Если папаха оставалась в доме и не вылетала тотчас обратно, значит, можно рассчитывать на взаимность.

Оскорблением считалось, если у человека сбивали с головы папаху. Если же человек сам снял и оставил где-то папаху, никто не имел право трогать ее, понимая, что будет иметь дело с ее хозяином.

Журналист Милрад Фатулаев вспоминает в своей статье известный случай, когда, отправляясь в театр, известный лезгинский композитор Узеир Гаджибеков покупал два билета: один для себя, второй – для папахи.

Головные уборы не снимали и в помещении (за исключением башлыка). Иногда, снимая шапку, надевали легкую шапочку из ткани. Существовали и особые ночные шапки – главным образом у стариков. Горцы брили или очень коротко стригли голову, что также консервировало обычай постоянно носить какой-либо головной убор.

Наиболее старой формой считались высокие лохматые шапки с выпуклым верхом из мягкого войлока. Они были так высоки, что верх шапки наклонялся в сторону. Сведения о таких шапках записаны Евгенией Николаевной Студенецкой, известным советским этнографом, от стариков карачаевцев, балкарцев и чеченцев, которые сохранили в памяти рассказы отцов и дедов.

Была особая разновидность папах — лохматые папахи. Их делали из овчины с длинным ворсом наружу, подбивая их овчиной с постриженной шерстью. Таки папахи были теплее, лучше защищали от дождя и снега, стекавших в длинного меха. Для пастуха такая лохматая папаха часто служила и подушкой.

Для праздничных папах предпочитали мелкий кудрявый мех молодых барашков (курпей) или привозной каракуль.

Черкесы в папахах . Рисунок любезно предоставлен мне ученым-истрриком из Нальчика Тимуром Дзугановым.

Каракулевые папахи называли «бухарскими». Ценились также папахи из меха калмыцких овец.

Форма меховой папахи могла быть разнообразной. В своих «Этнологических исследованиях об осетинах» В.Б. Пфаф писал: «папаха сильно подвержена моде: порою ее шьют очень высокою, в аршин и более высоты, а в другое время довольно низкою, так что она немного лишь выше шапки крымских татар».

По папахе можно было определить социальный статус горца и его личные предпочтения, только «нельзя по головному убору отличить лезгина от чеченца, черкеса от казака. Все достаточно однообразно», — тонко заметил Милрад Фатуллаев.

В конце 19 – начале ХХ вв. шапки из меха (из овчины с длинной шерстью) бытовали главным образом в качестве пастушеских (чеченцы, ингуши, осетины, карачаевцы, балкарцы).

Высокая папаха из каракуля была распространена в Осетии, Адыгее, плоскостной Чечне и редко – в горных районах Чечни, Ингушетии, Карачае и Балкарии.

В начале ХХ века вошли в моду невысокие, почти по голове, суживающиеся кверху шапки из каракуля. Их носили главным образом в городах и прилегающих к ним районах плоскостной Осетии и в Адыгее.

Папахи стоили и стоят дорого, поэтому имелись у богатых людей. У богатых людей было до 10-15 папах. Надир Хачилаев рассказывал, что купил в Дербенте папаху уникального переливающегося золотистого оттенка за полтора миллиона рублей.

После первой мировой войны на Северном Кавказе распространилась невысокая шапка (околыш 5-7 сам) с плоским донышком из ткани. Околыш делали из курпея или каракуля. Донышко, выкроенное из одного куска ткани, находилось на уровне верхней линии околыша и пришивалось к нему.

Такую шапку называли кубанкой – впервые ее стали носить в Кубанскойм казачьем войске. А в Чечне – карабинкой, из-за ее малой высоты. У молодежи она вытеснила другие формы папах, а у старшего поколения сосуществовала с ними.

Отличие казачьих шапок от горских шапок – в их разнообразии и отсутствии стандартов. Горские шапки – стандартизированы, казачьи – основаны на духе импровизации. Каждое казачье войско в России отличалось своими шапками по качеству ткани и меха, оттенкам цвета, форме – полусферической или плоской, выделке, пришивным лентам, швам и, наконец, по манере носить те самые головные уборы.

Папахи на Кавказе очень берегли – хранили, покрывая платком. При поездке в город или на праздник в другой аул праздничную шапку везли с собой и надевали только перед въездом, снимая более простую шапку или войлочную шляпу.