Барочный стиль в литературе. Барочная литература. Барокко в скульптуре
Термин «барокко» применялся к литературе уже в XVIII веке для отрицательной характеристики литературных произведений. Литература барокко, как и все движение, отличается тенденцией к сложности форм и стремлением к величавости и пышности. В барочной литературе осмысляется дисгармония мира и человека, их трагическое противостояние, как и внутренние борения в душе отдельного человека. В силу этого видение мира и человека чаще всего пессимистично. Вместе с тем барокко в целом и его литературу в частности пронизывает вера в реальность духовного начала, величие Бога.
В литературе нередко можно встретить выражение страха перед судьбой и неизведанным, тревожное ожидание смерти, ощущение всевластия злобы и жестокости. Характерно выражение идеи существования божественного всеобщего закона, и людской произвол в конечном счете сдерживается его установлением. В силу этого меняется и драматический конфликт по сравнению с литературой Возрождения и маньеризма: он представляет собой не столько борьбу героя с окружающим миром, сколько попытку в столкновении с жизнью постичь божественные предначертания. Герой оказывается рефлексирующим, обращенным к своему собственному внутреннему миру.
Литература барокко настаивала на свободе
выражения в творчестве, ей присущ безудержный полет фантазии. Барокко
стремилось к чрезмерности во всем. В силу этого – подчеркнутая,
нарочитая усложненность образов и языка, соединенная со стремлением к
красивости и аффектации чувств. Язык барокко предельно усложнен,
используются непривычные и даже нарочитые приемы, появляется вычурность
и даже напыщенность. Ощущение иллюзорности жизни и недостоверности
знаний привело к широкому
использованию символов, сложной
метафоричности, декоративности и театральности, определило появление
аллегорий. В эпоху барокко создавались книги-эмблемы – аллегорические
рисунки, скрытый смысл которых раскрывался в сопутствующих им
изречениям и стихотворениях. Так, сердце, плывущее по волнам, обозначало
человеческую душу в житейском море, изображение лампы с надписью: «Если
наливать масло» символизировало необходимость наград за верную службу и
т. д. Эти аллегорические образы часто употреблялись в литературе
барокко. Поэты барокко уделяли большое внимание графической форме стиха,
создавали «фигурные» стихотворения, строки которых образовывали рисунок
сердца, звезды. Литература барокко постоянно сталкивает подлинное и
мнимое, желаемое и действительное, проблема «быть или казаться»
становится одной из важнейших. Накал страстей привел к тому, что чувства
потеснили разум в культуре и искусстве. Наконец, для барокко характерно
смешение самых различных чувств и появление иронии, «не существует
явления ни столь серьезного, ни столь печального, чтобы оно не могло
превратиться в шутку». Пессимистическое мировосприятие породило не
только иронию, но и едкий сарказм, гротеск и гиперболу.
Типологические черты барокко определили и жанровую систему, которой была присуща подвижность. Характерно выдвижение на передний план, с одной стороны романа и драматургии (в особенности жанра трагедии), с другой, культивирование сложной по концепции и языку поэзии. Преобладающими становится пастораль, трагикомедия, роман (героический, комический, философский). Особым жанром является бурлеск – комедия, пародирующая высокие жанры, грубо приземляющая образы, конфликт и сюжетные ходы этих пьес. В целом во всех жанрах выстраивалась «мозаичная» картина мира, причем в этой картине играло особую роль воображение, и нередко совмещались несовместимые явления, используется метафоричность и аллегория.
Писатели провозгласили оригинальность произведения его важнейшим достоинством, а необходимыми чертами – трудность для восприятия и возможность различных истолкований. Испанский философ Б. Грасиан писал: «Чем труднее познается истина, тем приятнее ее постичь». Художники барокко высоко ценили остроумие, которое заключалось в парадоксальных суждениях, в выражении мысли необычным образом, в сопоставлении противоположных предметов, в построении произведений по принципу контраста, в интересе к графической форме стиха. Парадоксальные суждения – неотъемлемый компонент лирики барокко. Вот пример такого парадоксального суждения из сонета испанского поэта Л. де Гонгоры:
Во имя жизни – не спеши родиться.
Спеша родиться –умереть спеши.
(Пер. А. М. Рынчина)
Литература барокко имела свою национальную специфику. Она во многом определила возникновение отдельных литературных школ и течений – маринизм в Италии, консепсьонизм и культизм в Испании, метафизическая школа в Англии, прециозность, либертинаж во Франции.
Самыми известными писателями стиля барокко были: в Испании – Л. де Гонгора и П. Кальдерон, в Италии – Т. Тассо и Дж. Марино, в Германии – Х. Я. Гриммельсхаузен, в России – Симеон Полоцкий. Некоторые исследователи отмечают влияние стиля барокко на творчество У. Шекспира, Дж. Мильтона, М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина.
Не трудно догадаться, что барокко оказало влияние на дальнейшее развитие литературы. Такой вывод я делаю на основе влияния барокко на творчество М.В. Ломоносова. Ведь он совершил революцию в литературе. Его потомки, безусловно, пользовались его трудами.
Содержание барокко было различно в разных странах. В России, например, не получило распространение характерное для западноевропейского барокко трагическое видение мира. Барокко сформировало в русской литературе новый тип героя – ловца Фортуны, любознательного и предприимчивого человека, умеющего противостоять ударам судьбы и наслаждаться радостям жизни. Эти черты в петровское время воплотятся в русском дворянине Фроле Скобееве, живущем по принципу «буду полковник или покойник», в российском матросе Василии Кориотском, сумевшем добиться богатства и власти.
Барокко возникло на Руси в то время, когда на Западе утверждало свои позиции искусство классицизма, поэтому граница между этими стилями в русском искусстве была размыта, условна. Русское барокко прославляло разум, науку и образование. Один из первых просветителей и поэтов барокко в России, Симеон Полоцкий (1629-1680), собрал вокруг себя кружок писателей-прфессионалов, вместе с учеником Сильвестром
Медведевым мечтал об утверждении в Москве
университета. Другой его сподвижник Карион Истомин возглавил работу
Печатного
двора, где издал свои «Буквари».
При всей элитарности барочное искусство было обращено к народу, служило целям его образования и воспитания. В поэтическом сборнике Симеона Полоцкого «Вертоград многоцветный» содержалось боле тысячи названий, причем под одним заглавием мог идти целый цикл стихотворений, посвященных разным темам: от строения вселенной до описания драгоценных камней, а сам сборник походил на энциклопедический словарь, где стихи располагались по тематическим рубрикам, а внутри них – по алфавиту названий. На букву «С», например, шли стихи, обличающие, часто на исторических примерах, человеческие недостатки («Сквернословие», «Скупость»), толкующие нравственные понятия («Слава», «Совесть»), знакомящие с библейскими героями и сюжетами («Соломон»), с экзотическими животными («Скорпий») и природными стихиями (землей, воздухом, водой и огнем). Разные по жанрам, темам, источникам стихотворения были связаны авторским замыслом – показать многообразие мира в его единстве. Таким образом, книга начинала напоминать музей «раритетов» и «курьезов» природы, коллекцию людей разных сословий и профессий, обладающих достоинствами и пороками. Насыщаясь научным и публицистическим материалом, историческими и географическими сведениями, поэзия барокко стремилась выйти за границы литературы.
Барокко укоренило в русской литературе поэзию, обогатив ее новыми стихотворными формами. Поэзия Симеона Полоцкого и его учеников поражает жанровым многообразием. Диапазон форм предельно широк: от приветствий в адрес монархов до эпиграмм, надписей к изображениям и азбук в стихах. Барокко раскрепостило поэта, освободив от жестких жанровых канонов средневекового искусства, дало ему большую свободу в выборе формы произведения, создало условия для поэтического эксперимента. Однако в процессе развития барочная форма стала преобладать над содержанием. Создание необычных стихотворений превратилось в словесную игру. Поэты барокко соревновались в сложении фигурных стихов в виде креста или сердца, ввели в моду «леонинские» стихи с рифмующимися полустишиями, которыми, например, написано стихотворение «Тело красно» Симеона Полоцкого:
Красное тело зрети весело;
Егда растлится, мерзко явится…
Не люби тела и будеть цела
Душа конечно поживетъ вечно.
При сравнении с искусством средневековья и классицизма литература русского барокко кажется далекой от строгих норм и канонов, однако и в ней можно найти устойчивые, повторяющиеся темы, мотивы и образы. Прославляя просвещенного монарха, поэты уподобляли его орлу или солнцу, а Россию – небу. Симеон Полоцкий утверждал: «Вся ны, яко солнце, царь наш согревает, блюдет, освещает, як отец, питает». Сильвестр Медведев, мечтая обрести в царевне Софье покровителя науки и просвещения, обыгрывал значение, скрытое в имени правительницы:
Мудрости бо ти имя подадеся,
богом Софиа мудрость наречеся.
Тебе бо слично науки начатии,
яко премудрой оны совершати.
Позднее эти идеи, стилистические формулы и приемы будут усвоены литературой русского классицизма, которая в отличие от Запада больше опиралась на художественное наследие барокко, чем боролось против него. Таким образом, между литературой Древней Руси и литературой нового времени не существовало пропасти. Отношения между ними можно определить как активный и продуктивный творческий «диалог». В сознании русских писателей нового времени средневековая литература – «нравственный оплот и святая святых будущего многомиллионного народа» (Д. Н. Мамин-Сибиряк). Движение отечественной литературы от XI к XVIII веку убеждает нас в том, что русское средневековье – это время становления того духовного потенциала, который, реализуясь, позднее явит таланты Ломоносова и Державина, Пушкина и Достоевского, Бунина и Булгакова, поможет русской литературе не только догнать европейские, но и стать безусловным лидером мирового процесса художественного творчества.
Литература барокко
Барокко, получившее свое развитие и художественное выражение в литературе Испании, сыграло огромную роль в истории мировой, и в частности европейской, культуры. Оно охватило различные стороны жизни, в том числе живопись, поэзию, роман, драму. З. И. Плавскин отмечает, что «формирование драмы барокко происходило в условиях обострившейся идеологической борьбы вокруг театра. Наиболее фанатично и непримиримо настроенные идеологи феодально-католической реакции объявляли театр рассадником еретических идей, противоречащих догмам религии и идеалам верноподданничества. Они неоднократно выдвигали требование полного запрещения театральных представлений. Трижды в течение одного столетия им удавалось на время добиваться своего».
Первым проявлением наступившего духовного кризиса можно считать живопись Эль Греко (Доминико Теоткопули). В его картинах Христос и святые предстают в состоянии религиозного экстаза. Их аскетические, изможденные постом фигуры написаны в желтых, восковых тонах и напоминают огонь свечи. Выражение безучастности на лицах, длинные руки, воздетые к небу, вытянутые формы тел, одежд – все свидетельствует о полной отрешенности от мирской суеты и о слиянии с Богом. Состояние души, запечатленное на художественных полотнах Эль Греко, хорошо иллюстрирует «Сонет распятому Христу», в котором неизвестный автор не просто поклоняется Христу, но сострадает ему как человеку:
Ты мной любим, Господь, не по причине, Что в рай стремлюсь к обещанным наградам, Но по причине страха перед адом, Где платятся обидчики святыни. Но оттого, что вижу я доныне Тебя приговоренным и распятым, И тело вижу, отданное катам, И смертный пот, и труп на крестовине. И мне любить завещано от Бога, Не будь награды, с той же самой силой, Не будь расплаты, с тою же виною. Такой любви не надобно залога, И если бы надежду погасило, Моя любовь не стала бы иною. (Пер. А. Телескула)
Особую роль в развитии идей барокко сыграла клерикальная лирика. Ее поэты призывали к уединенной жизни, к смирению, к размышлениям о бренности земного бытия. Эта лирика утверждает преобладание духовного над материальным. Луис де Леон (1527–1591), один из известных церковных деятелей XVII века, испытавший на себе все «прелести» инквизиции и тюремного заточения, в своих стихах призывал к жизни в уединении, так как, по его мнению, мирская суета всего лишь миг:
С отрадою какою Мудрец простится с беспокойным светом, Чтоб тайною тропою За избранными следом Туда уйти, где здешний шум неведом, Где не томит забота О превосходствах знати сановитой И чужда позолота, Которою покрыты Чертоги с колоннадой из нефрита… А мне того довольно, Что мирно пью из скромного стакана, Пусть роскошью застольной За чашею чеканной Кичится, кто не ведал урагана. Пускай другие много Страдальные, пленясь неверной долей, Терзаются тревогой О славе и престоле, - Я не ищу печали и неволи И, лавром вечно юным Увенчанный в покое потаенном, Веду рукой по струнам И благодарным звоном Встречаю ночь, сходящую по склонам. (Пер. Б. Дубина)
Среди источников барокко называют и пасторальный роман с его прекрасной идиллией, и мавританскую новеллу с рыцарскими подвигами арабов, с любовными приключениями персонажей.
Истории испанского барокко посвящена книга А. Л. Штейна, в которой подробно исследуются истоки этого художественного явления, рассматриваются специфические черты литературы барокко. В частности, говоря о самом термине «барокко», Штейн указывает, что он давно принят для обозначения художественного стиля в архитектуре. Долгое время явления литературы, «которые, бесспорно, относятся к этому стилю, обозначались как высокий или поздний Ренессанс». Но со второй половины XX века в отечественной науке литературу барокко рассматривают как особый, новый по сравнению с литературой Ренессанса, этап.
Среди представителей этой литературы такие известные поэты, как Луис де Гонгора-и-Арготе (1561–1627) и Франсиско де Кеведо-и-Вильегас (1580–1645). Они представляют два направления в испанском барокко, свидетельствующие о напряженной литературной борьбе тех лет, – культизм иконсептизм.
Культизм (культеранизм) чаще называют гонгоризмом (по имени поэта). Гонгористы утверждали, что мир познать могут лишь избранные. Они обращаются к традициям «темного стиля» куртуазной поэзии и углубляют его. Усложненность синтаксиса, многообразие метафор, нередко перегружающих произведение и делающих его малопонятным, многочисленные сравнения, фантастические образы, более напоминающие символы, – все это стало характерной приметой поэзии барокко. Гонгора и его последователи противопоставляют иллюзорный мир реальной действительности. Их мир напоминал декорацию, жизнь превращалась в фантастику, преобладали мистические настроения и образы. Это было связано с представлением писателей барокко о мире как театральной сцене, на которой человек играет роль, как правило, не свойственную ему.
Поэзия Гонгоры требовала вдумчивого читателя, образованного, знакомого с мифологией, историей, знающего историзмы и афоризмы. Для современного читателя его поэзия, конечно, более понятна, но для современников Гонгоры она представлялась загадочной и неземной:
Поет Алкиной – и плачет. И плач потому так горек, Что радости скоротечны, Зато вековечно горе. Поет Орфей Гвадианы; Рокочут на цитре струны, И в лад им вершины тают, И стынет поток бурунный. Как сладко он славит счастье! Как горько клянет невзгоды! И слушают завороженно Вершины его и воды. «И брезжит надежда, да время не ждет: Добро за горами, а смерть – у ворот…» Добро – цветок-однодневка; Распустится он под утро, Да в полдень уже увянет, Совсем и не цвел как будто. А горе могучим дубом Упрямо вздымает крону; Его борозды зеленой Века сединой не тронут. Жизнь мчится, как лань-подранок, А смерть ей под сердце метит… Удача ползет улиткой, - Успеть ли ей раньше смерти? «И брезжит надежда, да время не ждет: Добро за горами, а смерть – у ворот…» (Пер. С. Тончаренко)
«Название второго стилевого направления в искусстве барокко – консептизм (conceptismo), – пишет З. И. Плавскин, – происходит от слова concepto, определенного теоретиком консептизма Бальтасаром Грасианом следующим образом: «concepto – это акт понимания, который выражает связи, обнаруживаемые между объектами». Раскрытие глубинных и неожиданных связей различных объектов через слово и мысль – такова задача, которую ставят перед собой консептисты». Представители этого направления также широко использовали метафору, символику, но в то же время они стремились сочетать предельную выразительность с предельным лаконизмом. Огромную смысловую роль играли слово, фраза. Поэзию консептистов, как и гонгористов, нередко упрекали в формализме. Менендес Пидаль назвал их манеру «трудным стилем». И действительно, каламбур, игра слов и понятий, откровенное разрушение устоявшихся словесных штампов, доходящее до пародии, и многое другое запутывали читателя. Кеведо и его сторонники доводили до гротеска и карикатуры противоречия жизни. Сам мир поэзии консептистов строился на реалиях и их контрастах, что позволило исследователям (например, А. Л. Штейну) причислить эту поэзию к демократическому направлению в барокко.
Показательной для консептистов является поэзия Кеведо. Уже названия его сонетов и стихотворений претендовали на некий глубинный смысл, заложенный в каждом их слове, – «Мир изнутри» или «Книга обо всем и еще о многом другом». Н. Малиновская в сборнике «Жемчужины испанской лирики» пишет о трагическом гении Кеведо: «…он значительно острее… чувствовал и осознавал беспомощность человека перед враждебным ему мироустройством, безысходность его судьбы в стране, еще недавно властвовавшей над миром, теперь же явственно клонящейся к упадку». Вот один из сонетов, выражающий настроения поэта:
Стою у стен отеческого края - Они сдались, былые бастионы; В осаде лет, устав от обороны, He устояла доблесть вековая. Иду в поля – жжет солнце, допивая Ручей, снегами вешними вспоенный, И глушит заросль пастбищные склоны, Печальным овцам небо закрывая. Вхожу в мой дом, пристанище невзгоды, Навстречу разоренью и разладу; Гляжу, как посох сгорбили скитанья, Как затупили шпагу мою годы, - И не на чем остановиться взгляду, Не увидав печати умиранья. (Пер. А. Телескула)
Поэзия гонгористов и консептистов сыграла большую роль в развитии европейской лирики. Уже в ней отразились такие характерные черты барокко, как стремление к мистицизму и фантастике, символу, с одной стороны, а с другой – к выражению контрастов и противоречий реальной действительности, доведение их до гротеска и пародии.
Писатели барокко видели контраст между неразумной человеческой природой и трезвым разумом, между прозаическим и поэтическим, уродливым и прекрасным, между карикатурой и возвышенным идеалом. Они видели, что в жизни все меняется, постоянно движется. Но это движение воспринималось ими как хаотичное, не ведущее к познанию. Мир для представителей барокко непознаваем. Только воображение, движимое разумом, способно собрать воедино мозаичную картину мира. Взгляд на человека носит беспощадный характер. Человек для них – воплощение зла, эгоизма. Углубляя критические взгляды писателей-гуманистов, писатели барокко отходят от жизнеутверждающего начала этой критики. Они обнаруживают в мире массу противоречий и странностей, главной из которых является человек как носитель дисгармонии. Отсюда и особенность понимания сущности «прекрасного» в искусстве барокко. В отличие от представителей Ренессанса, утверждавших, что «прекрасное» заключено в самой природе, и в частности в устной народной поэзии, писатели барокко признавали – «прекрасное» есть результат воображения, движимого разумом. Поэтому оно так причудливо, своеобразно.
Мы созданы из вещества того же,
Что наши сны. И сном окружена
Вся наша маленькая жизнь…
У.Шекспир
Барокко в живописи
Барокко
(от итал. barocco – причудливый, странный; от португ. perola barocca – жемчужина неправильной формы) – главный стиль в искусстве и литературе Европы в первой половине 17 века, для которого характерно не подражание действительности, а воссоздание новой действительности в более причудливой, усложненной художественной форме
.
Точного определения «барокко» не существует, однако писатели, работавшие в этом направлении, назвали это направление «болезненным дитя, рожденным от урода-отца и красавицы-матери», т.е. барокко соединило в себе черты прекрасной эпохи античности (воскресшей в период Возрождения) и мрачного средневековья.
Для литературы барокко 17 век – это время не только интенсивного формирования, но и расцвета. Особенно ярко барокко проявилось в литературе тех стран, где дворянские круги взяли верх над буржуазией (Италия, Германия, Испания), т.е. знать стремилась окружить себя блеском, славой и воспеть свою мощь и свое величие с помощью литературы, убедить читателя в своем превосходстве и великолепии, в утонченности и избранности. Именно поэтому для литературы барокко характерна повышенная экспрессивность и эмоциональность , и писатели видят свою задачу в том, чтобы поразить и ошеломить читателя. Это приводит к тому, что распространенными мотивами барокко становятся землетрясения, извержения вулканов, морские штормы, бури и наводнения, т.е. природа изображается в ее хаотичном, угрожающем обличье.
В культуре барокко весь мир воспринимается как произведение искусства , поэтому наиболее распространенными становятся такие метафоры, как «мир-книга» и «мир-театр». Представители барокко считали, что реальный мир – это всего лишь иллюзия, сон (драма Педро Кальдерона «Жизнь есть сон»), а его предметы – это символы и аллегории (иносказание), требующие истолкования.
Вообще в литературе барокко оптимизм людей эпохи Возрождения сменяется пессимизмом, и характерным становится обостренное ощущение трагичности и противоречивости мира. Представители барокко начинают охотно обращаться к теме непостоянства счастья, шаткости жизненных ценностей, всесилия рока и случая. Понятие диссонанса стало основополагающим в литературе барокко. Восторженное преклонение перед человеком и его возможностями, свойственное эпохе Ренессанса, сменяется изображением испорченности человека, двойственности его природы, непоследовательности его поступков. Также писателей, художников и скульпторов привлекают темы кошмаров и ужасов , и с этим нередко связан образ Бога. Это объясняется тем, что скептическое отношение к религии сменяется религиозной исступленностью и фанатичностью (П.Кальдерон «Поклонение кресту»). Бог становится мрачной, жестокой и беспощадной силой, а тема ничтожности человека перед этой силой становится центральной в искусстве барокко.
Отношение представителей барокко к миру как к книге многозначных символов определило основные эстетические принципы данного направления и повлияло на стиль создаваемых произведений. Писатели тяготели к пышной образности, причем образы сливались один с другим и строились преимущественно на основе сложных метафор. Большое внимание начинает уделяться графической форме стиха, создаются «фигурные» стихотворения, строки которых образуют рисунок в виде сердца или звезды.
Особенно писателей привлекает приём контраста
. Они смешивают комическое и трагическое, чувственное и рациональное, прекрасное и безобразное. В поэзии приветствуется использование оксюморонов (соединение несоединимых понятий) и парадоксальных суждений:
Во имя жизни – не спеши родиться.
Спеша родиться – умереть спеши.
(Луис де Гонгора)
Барокко просуществовало вплоть до середины 18 века и в национальных литературах проявилось по-разному:
1. гонгоризм (Испания) – Луис де Гонгора-и-Арготе и Педро Кальдерон
2. маринизм (Италия) – Джамбаттиста Марино и Т.Тассо
3. прециозная литература (Франция) – маркиза де Рамбуйе.
Барокко – это идейное и культурное движение в ряде европейских стран, затронувшее разные сферы духовной жизни, а в искусстве сложившееся в особый художественный стиль, являющийся наряду с классицизмом одним из ведущих стилей XVII столетия.
Термин "барокко" был введен классицистами в XVIII веке для обозначения искусства грубого, безвкусного, "варварского" и первоначально связывался только с архитектурой, изобразительным искусством и музыкой. В литературоведении этот термин употребил в начале XX века немецкий ученый Г. Вельфлин, определив барокко как "живописный стиль". Происхождение термина неясно: его связывают с итальянским bаrоссо, буквально – причудливый, странный, с португальским perola barocca – жемчужина неправильной формы и, наконец, с латинским bаrосо – обозначение одного из неправильных силлогизмов в схоластической логике.
Хотя барокко соотносят в первую очередь с XVII столетием, его хронологические рамки различны в зависимости от особенностей исторического развития разных стран. В Италии признаки барокко обнаруживаются уже с середины XVI века и существуют до конца XVII; с конца XVI почти до начала XIX века барокко в Испании воспринималось как национальный стиль; в Венгрии и славянских странах, включая Россию, барочный стиль обозначился к середине XVII века и дожил до второй половины XVIII века.
Истоки барокко исследователи связывают с маньеризмом, подчас даже не проводя резкой грани между этими двумя стилями.
Барокко однако же не сводится только к проблеме стиля. Считается возможным говорить об особом барочном мироощущении, о "человеке барокко", о проникновении барокко в сферу науки, философии, быта. В художественном и идейном плане барокко также включает в себя самые разные тенденции и течения. Контрреформация культивировала барокко, создавая пышные, грандиозные храмы и развивая стилистически изощренную риторическую проповедь и насыщенную аллегориями школьную драму. Но барокко получило широкое распространение также и в протестантских (Германия, Англия, Нидерланды), и в православных странах. Наряду с придворно-аристократическим барокко и его вариациями (испанский гонгоризм, итальянский маринизм, прециозная литература во Франции, "метафизическая школа" в Англии , творчество русских поэтов-силлабиков С. Полоцкого и С. Медведева), существовало барокко бюргерское, выражавшее настроения широких народных масс (романы немца Г. Гриммельсгаузена, француза Ш. Сореля, испанские плутовские романы).
Барокко отражает кризисное состояние эпохи. Религиозные войны во Франции 1560–1590 годов, Тридцатилетняя война в Германии и другие драматические события, взбудоражившие всю Европу, не имели ничего общего с ожиданиями ренессансных гуманистов, с их идеалом свободного и гармонически развитого человека, способного создать гармоничное общество.
Мир предстает перед художниками барокко лишенным устойчивости, мир находится в состоянии постоянных перемен, и уловить закономерность этих перемен невозможно. Для произведений барокко характерны темы непостоянства счастья, шаткости жизненных ценностей, всесилия рока и случая. Восторженное преклонение перед человеком и его возможностями, свойственное гуманистам Ренессанса, сменяется подчеркиванием двойственности, непоследовательности и испорченности человеческой природы. Между видимостью и сущностью вещей существует вопиющее несоответствие, отсюда ощущение "разорванности" бытия, противоречия между телесным и духовным, острое осознание чувственной красоты мира и одновременно скоротечности человеческой жизни. "Memento mori" (помни о смерти) – лейтмотив барочного мироощущения.
Важнейшие теоретические труды барокко – "Обиходный оракул, или Искусство осторожности" (1647) испанца Б. Грасиана и "Подзорная труба Аристотеля" (1655) итальянца Э. Тезауро. В своих трактатах они развивают учение о "быстром разуме" – творческой интуиции, способной проникнуть в сущность отдаленнейших предметов и явлений. Основу "быстрого разума" составляет метафора, связывающая силой творческого остроумия предметы и идеи, как будто несовместимые, и достигающая тем самым эффекта неожиданности. "Быстрый разум" уподобляется Тезауро творческой способности Бога. Подобно Богу, художники создают образы и миры: "Из несуществующего они творят существующее, из невещественного – бытующее, и вот лев становится человеком, орел – городом. Они сливают женщину с обличьем рыбы и создают сирену, как символ ласкательства, соединяют туловище козы со змеей и образуют химеру – иероглиф, обозначающий безумие". Но и сам Бог, "остроумный оратор", создает мир метафор, иносказаний и "кончетто" (остроумных замыслов), и лишь посвященный может постичь тайны природы, расшифровав эти символы и метафоры .
Барочные писатели стремились раскрепостить воображение читателя, поразить и ошеломить его. В психологическом плане это проявляется в повышенной эмоциональности, граничащей с экзальтированностью, в экспрессивности и патетике. На уровне стиля барокко тяготеет к пышной образности, декоративности и метафоричности, переходящей в иносказание, аллегорию, эмблематику. Тяга барокко к динамике и игре контрастами создает мир подвижный и живописный, мир, где причудливо смешиваются комическое и трагическое, отвлеченная символика и натуралистическая конкретность, призывы к аскетизму и безудержный гедонизм.
При всей склонности к мистицизму в барокко сильно рационалистическое начало. Каким бы ни был вычурным язык барочного писателя, самые изысканные и изощренные метафоры строятся по жестким рационалистическим схемам, почерпнутым в сфере формальной логики. Тяга к мистике также не делает барочный стиль иррационалистичным. Вслед за неостоиками, чья философия получила распространение в XVII веке, писатели барокко выдвигают идею внутренней независимости личности, признают разум силой, способной помочь человеку противостоять фатальному злу и, в конечном счете, возвыситься над порочными страстями.
Не христианское решенье, –
Сказать, что нет для нас пути,
Его безжалостность исправить.
Есть путь; и мудрый над судьбою
Способен одержать победу...
(П. Кальдерон, "Жизнь есть сон")
Пытаясь запечатлеть парадоксальность жизни, художники барокко стремятся создать сложные, подчас зашифрованные художественные формы. Так, крупнейший представитель испанского барокко Л. Гонгора считал, что искусство должно служить немногим избранным. Средством создания "ученой поэзии" Гонгора избрал "темный стиль" – культизм (от лат. cultus – возделывать, преображать). По мнению Гонгоры, некоторая неясность выражений побуждает читателя к размышлению, активному сотрудничеству с поэтом. При этом, чтобы достичь успеха, читатель должен обладать серьезным интеллектуальным потенциалом. И Гонгора сознательно зашифровывает свои поэтические тексты, прибегая к искусственно усложненному синтаксису, используя множество неологизмов, перегружая произведения сложными метафорами и перифразами. В его "Сказании о Полифеме" пещера Полифема названа "ужасающим зевком земли", скала, закрывающая вход в нее, – "кляпом во рту" у пещеры, о своем росте великан Полифем говорит: "Когда я сижу, моя сильная рука не прощает высокой пальме сладкие плоды" (т. е. я так высок, что могу их сорвать сидя).
Барочная литература живописна (не случайно поэзию барокко называют "говорящей живописью"). Подобный стиль позволяет выявить наиболее эффектные, пусть и не главные, свойства предмета, увидеть в обыденном непривычное. П. Кальдерон называет птицу "перистым цветком", "порхающим букетом", ручей – "серебристой змеей", в "звере с пятнистым мехом" поэт прежде всего видит "разрисованный узор, как символ звезд, рожденный кистью" (монолог Сихизмундо из драмы "Жизнь есть сон"). Гонгора в сонете "Пока руно волос твоих течет...", превознося красоту женщины, сравнивает ее волосы с золотом, шею – с хрусталем, "соцветье губ" – с гвоздикой и завершает сонет типично барочной антитезой:
Спеши изведать наслажденье в силе,
Сокрытой в коже, в локоне, в устах,
Пока букет твоих гвоздик и лилий
Не только сам бесславно не зачах,
Но годы и тебя не обратили
В золу и землю, в пепел, дым и прах.
Барочная проза представлена в европейской литературе в первую очередь плутовским романом или романом-пикареской (от исп. picaro – плут), который находится на другом, демократическом полюсе барокко. В центре пикарески герой-плут, существующий вне сословий. Он свободно перемещается в географическом и социальном пространстве, что давало возможность писателю представить жизнь в ее различных социальных срезах.
Образец барочного романа – "История жизни пройдохи по имени Паблос, примера бродяг и зерцала мошенников" Ф. Кеведо-и-Вильегаса (1625). Сын мошенника-брадобрея и сводни, Паблос не имеет врожденных склонностей к пороку, но с детства вокруг себя видит только плутни и обман. Паблос пытается избежать судьбы своих родителей, но бессознательно, незаметно для себя он вступает именно на отцовский путь, предварительно испробовав разные пути к спасению. Он встречает разных людей и каждый раз убеждается, что они не те, за кого себя выдают. Шрамы хвастливого воина оказываются не знаками подвигов, а следствием дурной болезни и драки на ножах. Святой отшельник оборачивается карточным шулером, а изысканный плащ родовитого кастильского дворянина прикрывает голое тело и панталоны, которые держатся на одном шнурке.
Кеведо-романист создает иллюзорный и призрачный мир, где все фальшь и обман, все – подделка. В романе царствуют саркастическая ирония и гротеск, нарушающие привычные представления, сближающие несовместимые друг с другом предметы (мир как страшное гротескное сновидение).
Стиль Кеведо – консептизм (лат. conceptus – мысль). Если цель культистов – создание прекрасного и совершенного мира искусства, противопоставленного несовершенной реальности, то консептисты сознательно не выходят за пределы этой реальности, их стиль есть следствие эмоционального восприятия хаотично-мозаичной, беспорядочной картины жизни. Характерные приемы консептистов – игра слов и каламбур, пародийное разрушение словесных штампов и т. п. Особенно ярко консептизм Кеведо раскрывается в третьей главе его романа, в описании монаха Кабры, "олицетворения сугубой скаредности и нищенства": "Глаза его были вдавлены чуть не до затылка, так что смотрел он на вас как будто из бочки; столь глубоко упрятаны и темны были они, что годились быть лавками в торговых рядах. Нос его навевал воспоминания отчасти о Риме, отчасти о Франции, был он весь изъеден нарывами – скорее от простуды, нежели от пороков, ибо последние требуют затрат. Щеки его были украшены бородою, выцветшей от страха перед находившимся по соседству ртом, который, казалось, грозился съесть ее от великого голода" и т. д.
Влияние поэтики барочного романа принципиально для развития европейской литературы нового времени: его персонажи, и в первую очередь его главный герой – пикаро, изображаются в процессе формирования под воздействием окружающей среды. Признание роли обстоятельств в становлении характера – едва ли не самое важное открытие литературы XVII века.
Не менее значительны открытия барокко в области поэзии: метафоризм барокко, расширяя семантические связи, продемонстрировал новые возможности поэтического слова, неизвестные художникам Ренессанса, и тем самым подготовил почву для дальнейшего развития поэзии XVII–XIX веков.
В Россию барокко пришло из Польши через украинско-белорусское посредничество. Ренессанса в России не было, и это поставило русское барокко в иное отношение к средневековью, чем в европейских странах: русское барокко не возвратилось, как европейское, к средневековым традициям, а подхватило эти традиции (витиеватость и декоративность стиля, любовь к формальным ухищрениям, увлечение контрастами и вычурными сравнениями, аллегоризм и эмблематика, идея "суеты сует" всего сущего, склонность к энциклопедизму и т. д.) . Барокко в России также взяло на себя многие функции Ренессанса, ускорив процесс становления "новой" литературы. Барокко привило русской литературе ранее неизвестные ей жанры и виды художественного творчества – поэзию (силлабическое стихотворство) и драматургию (школьная драма).
Барокко в России выступило в роли Ренессанса и поэтому приобрело жизнеутверждающий и просветительский характер, в нем уже не было места мистико-пессимистическим настроениям. Более того, именно в рамках барокко идет процесс секуляризации русской литературы – освобождение ее из-под опеки церкви.
Крупнейший представитель русского барокко С. Полоцкий. Его книги: "Гусль доброгласная", "Орел Российский", "Рифмологион", "Вертоград многоцветный" –являют собой "целое словесно-архитектурное сооружение" (И. Еремин) и напоминают энциклопедические словари. Поэт стремится к всеохватности: его интересуют и самые общие темы – "купечество", закон, любовь к подданным, труд, воздержание и т. д. – и конкретные – различные звери, рыбы, гады, птицы, деревья, драгоценные камни и пр. В виршах С. Полоцкого трактуются исторические личности и исторические явления, описываются дворцы и церкви. Современные события служат поэту поводом поговорить о событиях мировой истории (например, когда С. Полоцкий захотел восславить деревянный дворец царя Алексея Михайловича в Коломенском, он не преминул вспомнить и подробно рассказать о семи чудесах света). По определению Д. Лихачева, поэзия Полоцкого сообщает сведения и учит морали: "Это поэзия "педагогическая". Искусство лишь стилистически организует сообщаемые сведения. Оно превращает стихи в орнамент, пестрый, веселый и замысловатый. <...> Орнамент курчавится по поверхности, не столько выражает существо предмета, сколько украшает его" .
Выполняя просветительскую функцию, а также будучи связанным в лице своих крупнейших представителей (С. Полоцкого, С. Медведева, К. Истомина) с абсолютизмом, русское барокко было "придворным" явлением, что показательно для классицизма. "Следовательно, русское барокко облегчало и в этом отношении переход от древней литературы к новой, имело "буферное" значение" . Это объясняет и отсутствие четкой границы между русским барокко и классицизмом, и даже сосуществование этих двух стилей в рамках одной художественной системы (придворные оды Ломоносова).
К середине XVIII века барокко в его аристократически-придворном варианте трансформируется в стиль рококо (франц. rococo, от rocaile – мелкие камушки, ракушки). Это искусство беззаботного эпикурейства, где вольнодумство сочетается с фривольностью, остроумие и парадоксальность – с крайней утонченностью и блистательной художественностью. Рококо складывается под сильнейшим влиянием аристократии, от этого искусства требуют прежде всего "приятного". "Трогать и нравиться" (аббат Дюбо) становится главным требованием, предъявляемым к поэзии и живописи. И все же не стоит видеть в рококо только легкомысленный гедонизм. В его насмешливом скептицизме, в демонстративном неприятии академических традиций и всякого рода норм отразилось кризисное состояние эпохи. Отрицание пафоса и героики, которые в европейском и, прежде всего, во французском искусстве уже повсеместно вырождались в фальшивые формулы, способствовало формированию нового искусства – камерного и интимного, обращенного к личности частного человека. Через рококо "искусство сближалось с бытом, его мерой становилась уже не героическая исключительность, а обычная человеческая норма" .
В литературе рококо, тяготеющей к малым жанрам, получила развитие анакреонтика, галантная лирика, различные виды "легкой поэзии" (послания, экспромты, элегии). Среди французских писателей яркими представителями этого стиля были комедиограф П. Мариво и лирик Э. Парни. В России черты рококо проявляются в анакреонтике М. Ломоносова и Г. Державина, в стихотворной повести "Душенька" И. Богдановича, заметно ощутимы они и в поэтике К. Батюшкова, раннего А. Пушкина, хотя широкого распространения в русской поэзии принципы рококо не получили.
- Такие течения в барокко, как гонгоризм и маринизм, названы по именам зачинателей этого стиля в Испании и Италии – поэтов Л. Гонгоры и Дж. Марино; прециозная литература (В. Вуатюр, Г. де Бальзак, М. де Скюдери, Менаж) получила свое название от франц. precieux Кантор А. М., Кожина Е.Ф., Лившиц Н. А. и др. Искусство XVIII века. М., 1977. С. 84.
Барокко (от итал. barоссо, фр. baroque - странный, неправильный) - литературный стиль в Европе конца XVI, XVII и части XVIII ст. Термин «бароко» перешел к литературоведению из искусствоведения из-за общего сходства в стилях изобразительных искусств и литературы той эпохи. Считают, что первым термин «бароко» относительно литературы использовал Фридрих Ницше. Это художественное направление было общим для подавляющего большинства европейских литератур. Барокко пришло на смену Возрождению, но не было его возражением. Отойдя от присущих ренессансной культуре представлений о четкой гармонии и закономерности бытия и безграничных возможностей человека, эстетика барокко строилась на коллизии между человеком и внешним миром, между идеологическими и чувствительными нуждами, умом и естественными силами, которые олицетворяли теперь вражеские человеку стихии.
Для барокко как стиля, рожденного переходными эпохами, характерным является разрушение антропоцентричных представлений эпохи Возрождения, доминирования божественного начала в его художественной системе. В барочном искусстве ощущается мучительное переживание личного одиночества, «покинутости» человека в объединении с постоянным поиском «утраченного рая». В этих поисках художники барокко постоянно колеблются между аскетизмом и гедонизмом, небом и землей, Богом и дьяволом. Характерными признаками этого направления были также возрождение античной культуры и попытка объединения ее с христианской религией. Одним из господствующих принципов эстетики барокко стала иллюзорность.
Художник своими произведениями должен был создавать иллюзию, читателя нужно буквально ошеломить, заставить его удивляться при помощи введения в произведение странных картин, непривычных сцен, накоплении образов, красноречия героев. Поэтика барокко характеризуется объединением религиозности и светскости в пределах одного произведения, наличием христианских и античных персонажей, продолжением и возражением традиций Возрождения. Одной из основных черт барочной культуры является также синтез разных видов и жанров творчества.
Важное художественное средство в литературе барокко - это метафора, которая является основой для выражения всех явлений мира и оказывает содействие его познанию. В тексте барочного произведения происходит постепенный переход от украшений и деталей к эмблемам, от эмблем к аллегориям, от аллегорий к символам. Этот процесс объединяется с видением мира как метаморфозы: поэт должен проникнуть в тайны беспрерывных изменений жизни. Герой барочных произведений - большей частью яркая личность с развитым волевым и еще более развитым рациональным началом, художественно одаренный и очень часто благородный в своих поступках.
Стиль барокко вобрал в себя философские и морально-этические представления о окружающем мире и месте человеческой личности в нем. Среди виднейших писателей европейского барокко - испанский драматург П. Кальдерон, итальянские поэты Марино и Тассо, английский поэт Д. Донн, французский романист О. Д’юрфе и некоторые другие. Барочные традиции нашли дальнейшее развитие в европейских литературах ХІХ-ХХ ст. В XX ст. появилось и литературное течение необарокко, которое связывают с авангардной литературой начала XX ст. и постмодерной конца XX ст.
Возникновение барокко определялось новым мироощущением, кризисом ренессансного миросозерцания, отказом от его великой идеи гармоничной и грандиозной универсальной личности. Уже в силу этого возникновение барокко не могло быть связано только с формами религии или характером власти. В основе же новых представлений, определивших суть барокко, лежало понимание многосложности мира, его глубокой противоречивости, драматизма бытия и предназначения человека, в какой-то мере на эти представления оказывало влияние и усиление религиозных исканий эпохи. Особенности барокко определяли различия в мироощущении и художественной деятельности целого ряда его представителей, а внутри сложившейся художественной системы сосуществовали весьма мало схожие друг с другом художественные течения.
Литература барокко, как и все движение, отличается тенденцией к сложности форм и стремлением к величавости и пышности. В барочной литературе осмысляется дисгармония мира и человека, их трагическое противостояние, как и внутренние борения в душе отдельного человека. В силу этого видение мира и человека чаще всего пессимистично. Вместе с тем барокко в целом и его литературу в частности пронизывает вера в реальность духовного начала, величие Бога.
Сомнение в прочности и непоколебимости мира приводило к его переосмыслению, и в культуре барокко средневековое учение о бренности мира и человека причудливо сочеталось с достижениями новой науки. Представления о бесконечности пространства привели к коренному изменению видения картины мира, который приобретает грандиозные космические масштабы. В барокко мир понимается как вечная и величественная природа, а человек – ничтожная песчинка – одновременно слит с нею и противостоит ей. Он словно растворяется в мире и становится частицей, подчиненной законам мира и общества. Вместе с тем, человек в представлении деятелей барокко подвержен необузданным страстям, которые ведут его ко злу.
Преувеличенная аффектированность, крайняя экзальтация чувств, стремление познать запредельное, элементы фантастики – все это причудливо сплетается в мироощущении и художественной практике. Мир в понимании художников эпохи – разорван и беспорядочен, человек – всего лишь жалкая игрушка в руках недоступных сил, его жизнь – цепь случайностей и уже в силу этого представляет собой хаос. А потому мир пребывает в состоянии неустойчивости, ему присуще имманентное состояние перемен, а закономерности его трудноуловимы, если вообще постижимы. Барокко как бы раскалывает мир: в нем рядом с небесным сосуществует земное, рядом с возвышенным – низменное. Для этого динамичного, стремительно меняющегося мира характерны не только непостоянство и быстротечность, но и необычайная интенсивность бытия и накал тревожных страстей, соединение полярных явлений – грандиозности зла и величия добра. Для барокко была характерна и другая черта – оно стремилось выявить и обобщить закономерности бытия. Помимо признания трагичности и противоречивости жизни, представители барокко полагали, что существует некая высшая божественная разумность и во всем имеется скрытый смысл. Следовательно, надо смириться с миропорядком.
В этой культуре, и в особенности в литературе, кроме концентрации на проблеме зла и бренности мира возникало также стремление преодолеть кризис, осмыслить высшую разумность, сочетающую и доброе и злое начало. Тем самым делалась попытка снять противоречия, место человека в необъятных просторах мироздания определялось созидательной мощью его мысли и возможностью чуда. Бог при подобном подходе представал как воплощение идеи справедливости, милосердия и высшего разума.
Отчетливее эти черты проявились в литературе и изобразительном искусстве. Художественное творчество тяготело к монументальности, в нем сильно выражено не только трагическое начало, но также религиозные мотивы, темы смерти и обреченности. Многим художникам были присущи сомнения, ощущение бренности бытия и скепсис. Характерны рассуждения о том, что загробное бытие предпочтительнее страданиям на грешной земле. Эти черты литературы (да и всей культуры барокко) в течение длительного времени позволяли трактовать данное явление как проявление контрреформации, связывать с феодально-католической реакцией. Теперь такая трактовка решительно отброшена.
Вместе с тем в барокко, и прежде всего в литературе, отчетливо проявились различные стилевые тенденции, и отдельные течения достаточно далеко расходились. Переосмысление в новейшем литературоведении характера литературы барокко (как и самой культуры барокко) привело к тому, что в нем выделяется две основных стилевых линии. Прежде всего, в литературе возникает аристократическое барокко, в котором проявилась тенденция к элитарности, к созданию произведений для «избранных». Было и другое, демократическое, т.н. «низовое» барокко, в котором отразилось душевное потрясение широких масс населения в рассматриваемую эпоху. Именно в низовом барокко жизнь рисуется во всем ее трагическом противоречии, для данного течения характерна грубоватость и нередко обыгрывание низменных сюжетов и мотивов, что нередко приводило к пародии.
Представление об изменчивости мира породило необычайную экспрессивность художественных средств. Характерной чертой барочной литературы становится смешение жанров. Внутренняя противоречивость определила характер изображения мира: раскрывались его контрасты, взамен ренессансной гармонии появилась асимметрия. Подчеркнутая внимательность к душевному строю человека выявила такую черту, как экзальтация чувств, подчеркнутая выразительность, показ глубочайшего страдания. Для искусства и литературы барокко характерна предельная эмоциональная напряженность. Другим важным приемом становится динамика, которая вытекала из понимания изменчивости мира. Литература барокко не знает покоя и статики, мир и все его элементы меняются постоянно. Для нее барокко становится типичен страдающий герой, пребывающий в состоянии дисгармонии, мученик долга или чести, страдание оказывается едва ли не основным его свойством, появляется ощущение тщетности земной борьбы и ощущение обреченности: человек становится игрушкой в руках неведомых и недоступных его пониманию сил.
В литературе нередко можно встретить выражение страха перед судьбой и неизведанным, тревожное ожидание смерти, ощущение всевластия злобы и жестокости. Характерно выражение идеи существования божественного всеобщего закона, и людской произвол в конечном счете сдерживается его установлением. В силу этого меняется и драматический конфликт по сравнению с литературой Возрождения и маньеризма: он представляет собой не столько борьбу героя с окружающим миром, сколько попытку в столкновении с жизнью постичь божественные предначертания. Герой оказывается рефлектирующим, обращенным к своему собственному внутреннему миру.