Древнеиндийская литература. Литература древней индии. Ведическая литература
40. Анализ произведения древнеиндийской литературы.
Расцвет древнеиндийской драмы, лирической поэзии, прозы, активное взаимодействие древней литературной традиции с литературами, возникающими на новых индийских языках, приходятся уже на I тыс. н. э., даже на вторую его половину. Несмотря на очевидные следы существования письменности, основной формой бытования литературных текстов была их устная циркуляция, передача по памяти. Древнеиндийская культура, а, следовательно, и литература возникли в результате синтеза наследий различных племен и народов: арийских, дравидийских, мунда, населения долины Инда III тыс. до н. э. Большинство литературных памятников древней и средневековой Индии дошло до нас на санскрите - языке в основном литературном, строго регламентированном грамматиками.
Древнеиндийская литература в целом связана единством литературной традиции, общей эстетической системой, а ее развитие отличается очевидной последовательностью и преемственностью. В древнеиндийской литературе не существовало и принципиального различия между поэзией и прозой. Любая тема - религиозная, научная, сказочная, эпическая, историческая - могла быть воплощена как в стихотворной, так и прозаической форме. Первым дошедшим до нашего времени памятником индийской словесности была «Ригведа». В настоящее время наиболее принята та точка зрения, что «Ригведа» не могла быть создана много ранее 1000 г. до н. э. Об этом свидетельствует близость языка «Ригведы» к языку Авесты - древнейшего памятника иранской литературы, который датируется приблизительно тем же или немного более поздним временем, что и «Ригведа».
То, что мы называем ведийской литературой представляет собой обширное и разнообразное собрание текстов в стихах и прозе, включающих гимны и песнопения, легенды и толкования ритуала, философские диалоги и метафизические рассуждения. Само слово «веда» означает «знание», точнее, высшее, священное знание, и памятники вед рассматриваются приверженцами индуистской религии как вечно существующее и непреходящее божественное откровение. Без знакомства с ведами невозможно понять всю последующую духовную культуру Индии, историю ее религиозных и философских учений, причем не только индуистских, но и буддийских, ибо буддисты признавали божественное происхождение вед и лишь полагали, что истина, в них содержащаяся, была впоследствии искажена и фальсифицирована.
Первоначально священными почитались три веды:
«Ригведа» - веда гимнов (слово «рич» означает «гимн»),
«Самаведа» - веда песнопений (саман - мелодия)
«Яджурведа» - веда жертвенных изречений (яджус - жертва, жертвенная формула).
Позднее к трем ведам прибавилась четвертая - «Атхарваведа» - веда заклинаний (атхарван - заклинание, магическая формула). Эти четыре веды составляют основу всей ведийской литературы и, в согласии с их композицией, называются самхиты, т. е. сборники. К самхитам, в основном написанным стихами, примыкают брахманы - прозаические тексты теологического содержания, объясняющие ритуал, его происхождение и значение. В свою очередь, с брахманами тесно связаны араньяки и упанишады - философские трактаты в стихах и прозе, содержащие размышления о природе, боге, человеке, их связи и их месте в мире. Наконец, помимо ведийских текстов категории «шрути» существует еще один обширный класс литературы, собственно к ведам не принадлежащий, но называемый все же «веданга», или «части вед». Это сутры, в которых излагаются вопросы ритуала, фонетики, грамматики, этимологии, метрики и астрономии, т. е. вспомогательные дисциплины, важные с точки зрения правильного толкования и отправления ведийской религии. При периодизации ведийской литературы нужно учитывать и то, что каждый взятый сам по себе ведийский текст хронологически также неоднороден. Так, хотя время создания «Ригведы» как памятника можно считать приблизительно установленным, отдельные ее гимны восходят к более архаической эпохе, другие же были включены в канонический текст значительно позже, чем была составлена его первая редакция. Композиционное членение и внутреннее единство ведийской литературы, как мы видим, определено в первую очередь ее культовым (в широком смысле этого слова) назначением. Согласно традиции первоначально существовало несколько текстов (редакций) «Ригведы», но до нашего времени полностью сохранился только один из них, так называемая редакция Шакалы. Она состоит из 1028 гимнов неравной величины, распределенных по 10 книгам (мандалам). Язык гимнов свидетельствует, что не все они были составлены в одно время. Большинство древнейших гимнов входит во II-VII мандалы. Эти мандалы обычно называют родовыми книгами, так как каждая из них приписывалась какому-нибудь одному жреческому роду. VIII мандала, как указывают сутры, была составлена потомками двух родов, а для I, IX и X мандал сутры приводят длинные списки создателей гимнов, среди которых встречаются и женщины. Творцов гимнов «Ригведы» древние индийцы называли «риши», т. е. божественными мудрецами, пророками, которым внушил их песни бог Брахма. Однако имена риши так же легендарны, как и история создания гимнов. Очень часто в гимне, который приписывается тому или иному риши, его же имя упоминается как имя далекого предка или древнего героя. Все гимны «Ригведы» написаны стихами.
Семь гимнов в X книге посвящено сотворению мира; два из них (81,82) обращены к богу-творцу Вишвакарману . Космогоническая тема вообще занимает очень, "важное место в «Ригведе» и далеко не ограничивается этими гимнами, пронизывая все содержание книги. Особенно большую роль она играет в гимнах Варуне, Индре, Агниа Вишну и ряду других божеств. В космогонии «Ригведы», как и во всем ее содержании, отразились представления, восходящие к различным эпохам раннего развития человеческого общества, от самых архаических до сравнительно сложных, свидетельствующих о значительном прогрессе отвлеченного мышле- ния в новых исторических условиях выхода из общиннородовой формации.
В космогонических гимнах X книги уже проявляются начала различных направлений философской мысли древней Индии. Согласно космогоническим представлениям «Ригведы», вселенная возникла из первозданного хаоса, в котором земля и небо были слиты воедино (см. выше). Акт творения и заключался прежде всего в разделении неба и земли и создание опоры в промежуточном пространстве для поддержания этой сотворенной, разделенной на сферы и упорядоченной вселенной. Большую роль в космогонии «Ригведы» играет это понятие пространства («широкого пространства» - уру лока)у которому противопоставляется негативное понятие «тесноты» (амхас), отсутствия пространства, характеризующее состояние хаоса. Одна из важнейших функций богов пантеона - избавление молящихся им от этой «тесноты», амхаса
Важное место занимает, в «Ригведе» символика «столпа» (скамбха, скамбхана), опоры, поддерживающей вселенную. В ритуале эту роль исполняет жертвенный столб (юпа, стхуна), к которому обращен специально один из гимнов (III.8). Жертвенный столб тесно связан с символикой мирового дерева, (см. выше); священное дерево (ашваттха) символизирует его как опору и "одновременно центр вселенной, центр священного места (лока), где осуществляется непосредственное общение с миром богов. Это же - место творения; пребывание в священном месте, по представлениям древнейшей эпохи, отраженным в «Ригведе», как бы восстанавливает в пространстве и времени акт творения вселенной; обряд, совершаемый в этом месте, повторяет творение, перенося человека в начало времен, освобождая его от власти времени. Понятия священного места и центра вселенной отражают черты очень древнего мировоззрения, зафик- сированные и в других архаических культурах.
В знаменитом «Гимне Человеку» описывается сотворение вселенной из космического жертвоприношения. Боги в этом мифе творят мир из тела первозданного гиганта Пуруши («Человек»), тысячеглавого и тысяченогого, превосходящего размерами землю. Пуруша в этом гимне рассматривается как жертва, части которой, отсеченные, становятся частями вселенной. Голова его становится небом, пуп - воздухом, ноги -землей; из его души происходит луна, из глаза - солнце, из дыхания - ветер. «Так они (боги) устроили мир». Таким образом, как отмечают современные исследователи, гимн имеет своеобразную пантеистическую окраску. «Пуруша - весь этот мир, все, что было и что будет»,-говорится в гимне. «Четверть его - все творения, три четверти - мир бессмертных на небесах». В гимне упоминается Вирадж, порождение Пуруши и его же источник, женский творческий принцип; позднее это имя означает одну из ипостасей бога-творца
41. Скифская культура Евразии . В конце VIII - начале VII вв. до н.э., на огромном пространстве евразийского степного пояса от Придунавья до Прибайкалья сформировались новые археологические культуры, которые при всем своём многообразии могут рассматриваться в качестве составных частей единой культурно-исторической области, условно именуемой «скифский мир», или «скифо-сибирский мир». Основным отличительным признаком данной области является наличие у создавшего её населения специфического комплекса вещей (так называемая «скифская триада»), в который входят определённые формы вооружения, конского снаряжения и специфического зооморфного прикладного искусства - скифского (скифо-сибирского) «звериного стиля». В рамках «скифо-сибирского мира» господствовало кочевое скотоводческое ираноязычное население различных европеоидных типов (иногда с элементами монголоидности). Собственно скифы - это различные близкородственные племена североиранской ветви иранской группы индоевропейской языковой семьи. Как особый этнос скифы подробно охарактеризованы античными авторами (Геродотом и др.). Судя по этим письменным данным, скифам и подчинённым им племенам принадлежала лишь западная часть ареала «скифо-сибирского мира» - Северное Причерноморье и Приазовье.
О происхождении скифов и скифской культуры в науке нет единого мнения. Всё многообразие версий сводится к двум принципиально противоположным позициям: 1) скифская археологическая культура появляется в Северном Причерноморье в результате миграции скифов из Центральной Азии, в ходе которой скифы вытесняют из северопричерноморского региона киммерийцев; 2) формирование скифской культуры - косвенное последствие второй экспансии носителей срубной культуры из Нижнего Поволжья в Северное Причерноморье (в конце II - начале I тыс. до н.э.) и последующего взаимодействия потомков срубников с местным северопричерноморским и северокавказским населением. В ходе этого процесса одним из истоков скифской культуры стала и культура киммерийцев, возникшая ещё ранее как результат первой экспансии срубников. Эта позиция имеет серьёзное антропологическое обоснование.
Основные памятники скифской культуры. Важнейшую информацию о скифской археологической культуре дают многочисленные погребения и погребально-поминальные комплексы. Подавляющее большинство погребений скифской культуры находятся под земляными курганами, величина которых, как правило, зависела от социального положения погребённого. Один из крупнейших скифских курганов - Чертомлык (вторая половина IV в. до н.э.), Толстая Могила, Куль-обское погребение, Пазырыкские курганы на территории республики Алтай. Поселения. Собственно скифские кочевые группы жили в степи в юртах и кибитках - крытых войлоком повозках. На рубеже V-IV вв. до н.э. в Нижнем Поднепровье и Нижнем Подонье - в районах оседания части скифов на землю - появились небольшие скифские поселения с круглыми и четырёхугольными землянками. Наиболее крупным скифским поселением стало Каменское городище на Нижнем Днепре (общая площадь 1200 га), защищенное почти со всех сторон естественными водными преградами, а со стороны открытой степи - земляными валами и рвами. Жилищами служили овальные и четырёхугольные землянки и наземные дома с глинобитным очагом. Стены наземных домов были построены из вертикально врытых брёвен, переплетённых прутьями либо завешенных кошмами; крыши были двускатными. Городище было центром скифского ремесла, в первую очередь цветной и чёрной металлургии.
Ведущие элементы материальной культуры . Наибольшую изобретательность создатели скифской культуры проявили в разработке наступательного и оборонительного вооружения. Широко распространились железные двулезвийные мечи и кинжалы скифского типа - так называемые акинаки. Мечи чаще были короткими, колющими, но известны и длинные колюще-рубящие мечи. По характеру навершия и перекрестья, по форме ножен они были сходны по всему скифо-сибирскому миру от Дуная до Центральной Азии и различались лишь декором и материалом (скифы, савроматы и их ближайшие соседи делали акинаки из железа, тогда как в Южной Сибири до середины I тыс. до н.э. - в основном из бронзы, после чего железо стало её вытеснять). Рукоять типичного скифского акинака изначально имела навершие в виде поперечного бруска с чёткими углами, но со временем стали более популярны овальное навершие и навершие в виде встречных волютообразных выступов, в том числе когтевидных или в виде голов хищных птиц. Акинаки носили в деревянных ножнах, обтянутых кожей. Рукояти и ножны акинаков могли обкладываться золотыми пластинами и украшаться в скифском зверином стиле, а наиболее дорогие из них - также сюжетами и мотивами греческого и переднеазиатского искусства. Основным оружием дальнего действия у скифов был лук. Основу оборонительного скифского вооружения (доспеха) составлял чешуйчатый панцирь. При его изготовлении использовались многочисленные (до тысячи и более) бронзовые и железные пластинки, частично перекрывавшие друг друга и крепившиеся с помощью кожаных шнурков или жил на кожаную основу, образовывая покрытие, подобное рыбьей чешуе. Панцирь служил как минимум для защиты груди, как максимум - всего корпуса, включая руки и ноги. Применялись также защитные пояса из кожи, иногда с нашитыми металлическими пластинами.
Один из важнейших видов скифского доспеха - шлем. В раннее время это была бронзовая полусферическая каска с ребром по темени и глубоким лицевым вырезом в виде дуг над бровями. Щиты были кожаными (в том числе с покрытием металлическими чешуйками, подобно панцирям), деревянными и из прутьев. Весьма прогрессивным был и скифский комплекс конского снаряжения. Для крепления уздечных ремней, для защиты и украшения боевого коня служили различные бляхи, нащёчники, налобники и наносники (в основном бронзовые), часто оформленные в скифском зверином стиле.
Хозяйство и орудия труда. Основой скифской экономики в степях Северного Причерноморья было скотоводство - изначально исключительно кочевое, со временем местами сменившееся полукочевым. Сначала практиковалась постоянная подвижность всего населения, без фиксированных зимних и летних стоянок. Необходимые продукты питания и ремесленного труда добывались военным путём либо обменом у соседей-земледельцев. Основу стада составляли лошади и мелкий рогатый скот, при незначительной доле крупного рогатого скота. Затем появились постоянные зимники и летники, а рядом с ними образовались родовые кладбища, чётко определились границы кочевания. Соответственно в тот же период у скифов Нижнего Поднепровья зарождается земледелие, игравшее здесь исключительно подсобную, в основном фуражную роль. Разводили ячмень и просо, землю обрабатывали костяными лопаточками и мотыгами с железными наконечниками, урожай собирали железными серпами, использовали каменные зернотёрки.
Изобразительное искусство , при наличии геометрических и растительных мотивов, особенно знаменито своими зооморфными и антропоморфными образами. Прикладное зооморфное искусство скифской культуры представляет собой локальный вариант скифо-сибирского звериного стиля - одного из элементов «скифской триады»
Унифицированный набор образов (копытные звери, хищные звери, птицы и фантастические (синкретические) животные) - в строго определённых позах и композициях, с использованием особых приёмов моделирования деталей
Специфические приёмы стилизации, в первую очередь акцентирование определённых деталей изображения в ущерб другим элементам (вероятно, в магических целях).
Образы скифского звериного стиля украшают предметы вооружения и конского снаряжения, элементы одежды, навершия ритуальных шестов и т.д.
Наиболее популярным был образ оленя.
В данном искусстве отразились культ солнца и огня.
Отличительной чертой скифской культуры, не свойственной остальным культурам скифо-сибирского мира, является наличие монументальной антропоморфной скульптуры. Это высеченные из камня изображения мужчины-воина (возможно, первопредка), первоначально предназначенные для установки на вершине кургана.
Внезапная гибель «Великой Скифии» и соответствующее исчезновение скифской археологической культуры в степи и лесостепи Северного Причерноморья в начале III в. до н.э. были, очевидно, вызваны в первую очередь истребительной экспансией сарматов с востока в Северное Причерноморье в течение III-II вв. до н.э., о чём свидетельствуют, с одной стороны, античные письменные данные, с другой - следы соответствующих разрушений на поселениях скифов и связанных с ними народов. Остатки скифского населения сконцентрировались на Нижнем Днепре и в Крыму, где сформировалась так называемая позднескифская археологическая культура конца III в. до н.э. - рубежа III-IV вв. н.э., находившаяся под сильным сарматским и античным влиянием и отличающаяся от предшествующей скифской рядом особенностей и в первую очередь - полным отсутствием «скифской триады»
42. Типологическое сопоставление традиций словесности Древнего Ближнего Востока и античной литературы .
Древневосточная литература , несомненно, кажется странной и незнакомой для современного неподготовленного читателя. В произведениях жанра древневосточной литературы изображены совершенно другие, чуждые нам нравы и обычаи, другая повседневность и другая вера. Манера написания этих литературных памятников тоже кажется нам весьма экзотической. Причиной этому является то, что в культурном отношении мы являемся потомками античной цивилизации, далекой от традиций Древнего Востока.
Первыми письменными литературными памятниками Востока были египетские и шумерские письмена, появившиеся в III тысячелетии до нашей эры. Далее, появилась индийская и китайская литература, первые памятники которой датируются II тысячелетием до нашей эры. В начале же I тысячелетия до нашей эры была основана еврейская и иранская литература.
Особенность древневосточной литературы заключается в том, что она не является литературой в понимании, привычном для нас. Письменностью на Востоке занимались в основном писцы - правительственные чиновники и жрецы, для которых она была просто «рабочим инструментом», выполняя весьма «практические» задачи. Это только сейчас древние тексты воспринимаются нами как литературные памятники, а раньше они были просто или частью богослужений, или вовсе государственными или обучающими документами. Литературы же как самостоятельного культурного явления не было.
По древневосточной традиции многие литературные памятники анонимны , потому что важной считалась, прежде всего, сама суть сказанного, а не персона того, кто это сказал, написав. Если тексты тогда и связывались с какими-нибудь именами, то это был или царь, или пророк, или знаменитый мудрец, а авторитет того или иного имени свидетельствовал об истинности текста.
Как уже было отмечено, культура Востока неповторима и самобытна, она образует особый тип культуры, и обладает рядом принципиальных отличий. От других культур ее отличает наличие определенных характерных черт:
Отсутствие динамики развития исторических процессов. Время в них будто застыло. Восточный мир неизменен на протяжении нескольких тысяч лет, отличается большой устойчивостью;
Человек тесно связан с социальной группой, подчинен ей. Такой социальной группой может быть род, община, каста, клан, за которыми закреплен определенный вид деятельности. Примером может служить кастовая система в Индии, жреческое сословие в Египте;
Строгая иерархичность общества и патриархальное рабство, наряду с другими формами зависимости;
Важным аспектом является гармония человека и природы, единство природного и общественного;
Мифология и религия, играют важную роль в культуре древнего Востока, определяя мироощущение человека;
Окружающий мир одушевлен, мир чувств важнее всего;
Стремление к познанию внутреннему миру человека, поиск высшей истины путем личного просветления;
Идея повторения, цикличности, замкнутости, в отличии от европейской идеи исторического развития, прогресса.
Традиции некоторых древних восточных культур - индийской, китайской, еврейской, иранской насчитывают уже многие столетия и не прерывались до наших дней. Они донесли до настоящего времени свои литературные памятники, представляющие собой замкнутые своды, содержащие в себе целые «литературные вселенные». Древние тексты в большинстве своем представляют собой священные тексты , такие как Библия, Авеста, веды и прочие. Традиции словесности схожи. Так, собранные в Библии мифы и предания отчасти вошли в арабский фольклор, а также в мусульманский Коран. Уже давно исследователи подметили сюжетную близость некоторых басен древней Греции и Востока. И хотя часто они возникали независимо друг от друга, иногда можно говорить и о заимствованиях. Басни Эзопа, в которых действуют не встречающиеся в Греции животные, были, несомненно, восточного происхождения. В то же время сюжеты некоторых эзоповских басен («Аист и лягушка», «Заяц и лягушка» и др.) были, видимо, перенесены в Индию во время походов Александра Македонского.
Основные черты древней литературы. Схожесть. При выяснении типа древней литературы исходным является тот факт, что литература в первобытнообщинную эпоху и на ранней ступени классового общества отражает неразвитые и нерасчлененные общественные отношения. Основной ее особенностью поэтому является первоначальная синкретичность , которая выражается в трех аспектах: во-первых, «в синкретизме первобытной поэзии», т. е. в слиянии действа, мелодии и слова, во-вторых, в нерасчлененности родов и видов словесности (эпоса, лирики, драмы); в-третьих, в нерасчлененности понятия и образа, ибо «отдельные стороны общественного сознания, которые развились потом в его самостоятельные виды - в религию, философию, мораль, науку и т. п.- еще не могли получить тогда специальной и обособленной разработки. Эти стороны были еще тесно связаны между собой и проникали друг в друга в нерасчленнном единстве общественного сознания». Именно в силу данной особенности образы-понятия воспроизводили естественнонаучные, религиозные, философские и этические представления и одновременно содержали в себе элементы художественного мышления. Примером могут служить мифологические представления китайцев, индийцев, иранцев и других народов. Следует подчеркнуть, что перечисленные аспекты синкретизма были свойственны как фольклору первобытной эпохи, так и памятникам древней словесности, закрепленным в письменной форме уже в эпоху классового общества. В одних памятниках эти особенности выступали менее отчетливо, в других - более отчетливо (например, в Ведах древней Индии, «Авесте» древнего Ирана).
Как и в древней Греции, в кружке Сократа и в академии, основанной Платоном, в школах древней Индии, древнекитайских философских школах даосизма, конфуцианства и других ученики воспринимали мудрость своих учителей на слух. В китайских памятниках IV-III вв. до н. э. герои древности делились на тех, кто воспринимал учение мудрецов в личном с ними общении, и тех, кто воспринимал его «понаслышке», передача же учения представлялась как длительный устный процесс. Об устном характере передачи знаний говорило также название древнеиндийских философских произведений - Упанишады, которое означало «сидеть внизу» (в смысле «сидеть у ног учителя и слушать его наставления»), анализ словарного состава, синтаксиса памятников, а для Китая, Египта - их иероглифов.
43. Человек и зверь в древнейшем искусстве . Начала искусства исследователи ищут в игре, труде, магии, мифе, в коммуникативных и информационных особенностях развития культуры. Эволюция художественной культуры каменного века прослеживается вполне отчетливо: от контурных и профильных, как бы незаконченных, изображений ориньякской эпохи (≈30- 25 тыс. л. н.) к овладению линейным рисунком, углублению гравировок, проработке форм, объемности изображений в солютрейский период (20 тыс. л. н.). Первобытные художники к этому времени начали осваивать красный, черный и белый цвета, имеющие для человека символическое значение.
Временем расцвета художественного творчества считается эпоха Мадлен (15- 10 тыс. л.н.), когда появились многофигурные полихромные анималистические ансамбли, гибкая линия, виртуозное владение формой, первичная композиционная мысль и сюжетика мифологического типа. По мнению многих исследователей, пещерные росписи от Пиренеев до Урала, характер их расположения, знаково-символическая насыщенность, устойчивость образов, типовая технология и многое другое позволяют говорить о существовании палеомифологии, связанной, вероятно, с символизацией необходимости сохранения и умножения человеческого рода и промысловых животных, с представлениями о жизни и смерти.
К концу верхнепалеолитического времени (эпоха Мас д’Азиль ) набирает силу тенденция абстрагирования изображений от конкретных образов. Гравированная кость со стадом северных оленей из пещеры Тейжа (Франция) ясно показывает эту тенденцию: относительно отчетливо изображены передние фигуры трех оленей, а множество других отмечены лишь штрихами ног и лесом рогов. Искусство того времени было органической частью синкретического, нерасчлененного культурного комплекса, а не самостоятельной сферой. Все исследователи первобытной культуры признают, что палеолитические изображения - это аксессуары ритуала. В строение мира искусства (морфологию) входили две основные категории памятников. Это красочное монументальное искусство, представленное живописью и гравюрами на стенах пещер, которое также называют петроглифами (рисунками на камне). Вторая категория - мобильное искусство, или искусство малых форм (портативное), представленное широким спектром резьбы по кости, гравировками и рисунками на гальках, орнаментированными плитками, украшениями и скульптурными произведениями (барельефы и объемная пластика). Памятники мобильного искусства находят в огромном количестве - от нескольких единиц до многих тысяч. Только в одной пещере Энлен в Пиренеях обнаружено 1100 гравированных камней и богато декорированных изделий из кости и рога. Богатейшие галереи наскального искусства находятся преимущественно в глубоких и крупных пещерах (Альтамира, Ляско, Руфиньяк), на Аппеннинах в Апулии, в Сицилии, а также на Урале (пещеры Каповая, Игнатьевская).
Все пещерные ансамбли свидетельствуют о том, что главное место в искусстве занимали образы животных . Зверь, судя по всему, был для людей того времени не только пищей, но и предком, другом, врагом, жертвой и божеством.
Образы людей палеолита были воплощены преимущественно в скульптурных произведениях и, реже, в гравировках на кости и роге. Пластика представляет собой в основном женские статуэтки, изготовлявшиеся в основном из бивней мамонта, в ряде случаев - из камня и обожженной глины (терракоты). Фигурки обнаженных пышных дам с подчеркиванием генетативных функций «сакральной» природы женщин называют «палеолитическими Венерами». Такова «Виллендорфская Венера» из Австрии и десятки женских фигурок из России (Авдеево, Гагарино, Костенки, Елисеевичи, Мальта, Бурять и др.) и Франции (Леспюг). Поклонялись древние люди и женскому началу. Женщина почиталась как богиня и хранительница домашнего очага. Грузные неуклюжие фигурки «Венер» воплощают идеал женственности древнего человека. Он по-своему умел видеть и ценить женскую красоту. Его видение красоты было целесообразным. В этом видении заключалось почитание женского божества и женской сути, как прародительницы рода, охранительницы, берегини. Женщина своим появлением и присутствием вносит в семью мир и лад, гармонию и порядок, поэтому ей поклоняются как богине. Изображения мужчин являются крайне редкими (в частности, гравировка из грота Ложери-Босс во Франции).
Количество скульптурных изображений животных весьма значительно. Чаще всего это пещерные рельефы (например, бизоны Тюк д’Одубер) и небольшие фигурки мамонтов, бизонов, лошадей, медведей, львов, а также птиц. В палеолитическом искусстве была запечатлена эпоха героического детства человечества, его победа во всемирно-исторической битве со зверем, исход которой обеспечил ему господство на планете.
МЕЗОЛИТ - Художественная культура мезолита в содержательном и формальном отношении является ярко инновационной. Изменения в сфере искусства связаны с переходом мезолитического человека на новый этап освоения природной и социальной реальности. Искусство чутко реагировало на эти изменения. Сравнивая произведения этого времени, сохранившиеся на скалах Испанского Леванта, Вальторты, Когула, Сицилии, Малой Азии, Кавказа, Северной Европы, Памира, Урала и других ареалов мира, отчетливо видишь появление необыкновенной динамики в многофигурных изображениях животных. Вместе с животными композиции теперь включают теперь людей - мужчин и женщин. В искусстве начинают доминировать мужские образы. Чаще всего - группа лучников, охотящихся за убегающим животным. Все изображения схематизируются, появляется деформация в изображении фигуры человека. Линии рисунка становятся свободными и очень выразительными. К концу мезолита женщина изобрела глиняный горшок. С керамикой связано появление орнамента. На влажной глине кончиками пальцев проводились волнистые линии, а палочкой - черточки. Узоры на глине имеют магическое предназначение, они должны укреплять изделие, но это, естественно, не исключает их эстетического характера. Орнамент - искусство женское. Оно приходит на смену мужской живописи позднего палеолита. Именно в мезолите «человек становится человеком в полном смысле слова». И зоологические, и антропоморфные изображения предполагали их обрядовое применение. Иными словами, они выполняли культовую функцию. Таким образом, религия (почитание тех, кого изображали первобытные люди) и искусство (эстетическая форма того, что изображалось) возникли практически одновременно. Хотя по некоторым соображениям можно полагать, что первая форма отражения реальности зародилась раньше второй.
44. Древнегреческая проза . 45. Мифология как форма самосознания культуры . Сначала мифы - это короткие рассказы о деяниях предков и происхождении вещей. Отдельные рассказы складываются в систему жизненных представлений народа. Ученые-мифологоведы разделили мифы на космогонические - о происхождении Космоса из хаоса, антропогонические - о сотворении человека, эсхатологические - о конце света, этиологические – о происхождении разных вещей и явлений. Миф - это фантастическое эмоционально-образное повествование о деяниях богов, подвигах правителей и героев. Авторы мифов, как правило, неизвестны. Мифы были исторически первой, самой ранней формой человеческой духовности. Передаваясь из поколения к поколению, из уст в уста, мифы аккумулировали опыт людей и были своего рода способом постижения человеком мира, окружающей природы и тайн сверх природного бытия. В архаическую эпоху и на заре цивилизации миф неразрывно был связан с религией. Племена, города, народы держались своих богов, видели в них покровителей. Поэтому все, что рассказывалось о них в мифах, почиталось священным. Неверие в мифы зачастую каралось. Миф - это первая из исторически известных форм культуры, объясняющая смысл мироздания, космоса, частью которых всегда являлся человек. Миф возникает на родовой фазе становления человеческого общества и сохраняет свое значение и на последующих этапах его культурно-исторического развития. Элементы мифологического сознания присутствуют в культуре других эпох как их органическая часть. Мифология выступает не просто как собрание мифов, но и как культурная форма (форма общественного сознания), в которой люди воспринимают и осознают окружающий мир, запечатлевают накопленный ими жизненный опыт, сохраняют и передают его из поколения в поколение. Миф заменяет первобытному человеку искусство и науку, он дает полное знание обо всем, что требуется знать взрослому человеку. Первобытный миф обходится без помощи письменности, поэтому он несет в себе способы передачи знаний, опирающиеся на слово и память. Коллективный опыт первобытности хранится в памяти людей, поэтому он нуждается в постоянном воспроизведении и заучивании. Миф не просто сообщает массу полезных и нужных вещей, он волнует, развлекает, эмоционально включает человека в события, о которых повествует и которые необходимо запомнить. Исполнение мифа чем-то сродни гипнотическому сеансу: произнесение слов неотделимо от импровизации, сопровождается пением, пантомимой, танцем. Слушатели полностью сопереживают рассказчику. Первобытное сознание создает свои символы не в спокойной обстановке, но в состоянии напряжения. Первобытные мифы быстро поднимаются на опаре первобытных эмоций. И это для магико-мифологического сознания не побочно, это его суть. Первобытная картина мира представляет все природные явления результатом чьих-то действий. Каждый человек может вызвать ужасный катаклизм по неведению или по злому умыслу. Ведь природа состоит не из причин и следствий, но из персонажей, с которыми люди находятся в свойстве. Даже после смерти человек не перестает с ними общаться. Мертвые остаются в компании людей и духов как покровители, вампиры, оборотни, демоны. Древние мифы - это колыбель человеческой духовности, начало культуры. Миф - это особый образ мира, с помощью которого наши далекие предки ориентировались в нем, выживали, сплачивались, передавали жизненный опыт последующим поколениям. Вместе с тем мифы продолжили свою жизнь в искусстве, составляя на многие столетия его сюжетную, образную и идейную основу.
46. Античные памятники Причерноморья. Античные государства Северного Причерноморья возникли в результате «великой греческой колонизации». Истоками древнегреческой колонизации Северного Причерноморья были в первую очередь ионийские города: вне конкуренции оказался малоазийский Милет, жители которого основали большинство крупных северопричерноморских городов (Ольвия, Пантикапей, Феодосия, Тира и др.). Но и другие ионийские города выводили свои колонии в Северное Причерноморье: так, жители малоазийского города Теоса основали Фанагорию.
Центры. В целом же на всем протяжении существования античной цивилизации Северного Причерноморья четко выделяются три важнейших центра экономической, политической и культурной жизни, к которым так или иначе тяготели все остальные колонии региона. Это, во-первых, Ольвийский полис (демократическое государство), который включал в себя Ольвию Понтийскую (в устье Южного Буга) и округу из трехсот малых поселений. Во-вторых, это Херсонесское демократическое государство в Западном Крыму со столицей в Херсонесе Таврическом (на территории современного г. Севастополя). В-третьих, это Боспорское государство , размешавшееся в Восточном Крыму, на Таманском полуострове и в устье Дона. Это государство, представлявшее собой своеобразную греко-варварскую монархию.
Памятники. Важнейшими частями северопричерноморского города, как и в метрополиях, являлись акрополь - религиозный и общественный центр, а также убежище на случай опасности, и агора - торговая площадь и место народных собраний граждан. Акрополь хорошо изучен, в частности, в Пантикапее, где он находился в самой возвышенной части города. Агора наиболее четко прослежена в ходе раскопок в Ольвии, тогда как ярко выраженный акрополь здесь отсутствовал. Раскопки в Северном Причерноморье выявили и различные общественные здания и сооружения. Прежде всего это каменные храмы. Они прямоугольные в плане, выполнены как в ионийском (Пантикапей VI в. до н.э., Херсонес III в. до н.э.), так и в дорийском ордере (Мирмекий IV в. до н.э.). Это могли быть как храмы с двусторонним оформлением колоннами у входов - так называемые храмы в антах (например, один из храмов Аполлона Дельфиния в Ольвии), так и полностью окруженные колоннами, т.е. периптерного типа (например, храм в Пантикапее). Известны также круглые храмы, окруженные колоннами - толосы (например, храм, раскопанный на Таманском полуострове).
Погребальные памятники северопричерноморской античности имеют свои особенности в сравнении с остальными зонами античной цивилизации. С одной стороны, несомненна их связь с обрядовыми нормами метрополии. Так, над могилами ставятся плиты с именами погребенных, надгробия с героизированными рельефными изображениями умерших или их статуи. С другой стороны, во всех некрополях отразилось значительное влияние «варварской» среды, в которой оказались греки: это и определенные конструкции могил, и разнообразные подсыпки, красная краска, мел, разбитые зеркала, определенные виды оружия, ножи, точила, лепные курильницы. Постепенное взаимопроникновение античной и варварской культур, адаптация классического художественного языка стало отличительной особенностью искусства Северного Причерноморья в античную эпоху. Многочисленность скульптур и соответствие типологии в греческом искусстве говорят о том, что культура причерноморских городов воспроизводила формы жизни метрополий. С другой стороны, яркие черты, отличающие образы от греческих и римских, подтверждают мысль о самостоятельности исторического пути, пройденного античными государством Северного Причерноморья.
Монументы. На месте древних Пантикапея, Фанагории, Гермонассы, Горгиппии, Танаиса и других поселений были найдены многочисленные постаменты с надписями, рассказывающие о статуях богам, правителям, римским императором и членам их семей. В раскопках общественных и частных зданий найдены произведения мелкой пластики, посвятительной и культовой, на территории некрополей – надгробные рельефы и статуи. Памятники изготавливались из очень разных материалов – бронзы, мрамора, местного известняка, гипса, полудрагоценных камней и даже стекла. Подавляющее большинство скульптур импортировались из метрополии, однако часть монументов создавалась в местных мастерских, в особенности это касалось массовой продукции. На первых порах культура колонистов, переселившихся на северные берега Черного моря, носила чисто эллинский характер. Архаическая и раннеклассическая скульптура в коллекции немногочисленна. Из наиболее ранних произведений строгого стиля заслуживает внимания надгробие с головой юноши, которое относится к ионийской школе. Пример культовой пластики – голова Кибелы, созданная греческим скульптором V века до н. э. под влиянием работавшего в Афинах Агоракрита. Художественное творчество. С IV века до н. э. и в эпоху эллинизма начался подъем художественного творчества Северного Причерноморья. Произведения монументальной скульптуры этого времени были найдены практически во всех античных центрах: в Пантикапее – статуя Диониса и торс «Боспорского царя», в Херсонесе – голова юноши стиля Скопаса, в Ольвии – голова патетического бога. Колоссальный торс «Боспорского царя», обнаруженный в Пантикапее в 1800 году, близок статуе Мавсола, правителя Карии IV века до н. э. Хотя на Боспоре отсутствуют монументы, подобные Галикарнасскому Мавсолею, памятники говорят о том, что боспорских царей, как и малоазийских правителей, уже на раннем этапе изображали в виде богов. Эта особенность согласуется с устойчивой традицией героизации, которая сохранилась на Боспоре до позднейших времен. Статуя правителя относится к малоазийской художественной школе, сохранившей тесную связь с афинскими мастерами. В IV веке до н. э. была изваяна статуя Диониса из Пантикапея, выполненная под влиянием стиля Праксителя. Пантикапей – основание города в начале VI в. до н.э., древнейшие остатки на Восточном и Западном плато, акрополь, землянки и полуземлянки, «дом Коя» – первое архаическое жилище, остатки городских усадеб VI-V вв. до н.э., ранние граффити на керамике с именами владельцев сосудов и хозяев домов, земляночные и полуземляночные жилища, наземные сооружения на сырцово-каменной основе, культовые здания – толос середины – третьей четверти VI в. до н.э. и храм Аполлона Врача середины V в. до н.э. В памятниках античных государств Северного Причерноморья известна как привозная, так и местная скульптура {круглая и рельеф). Привозная монументальная скульптура была в основном мраморной, причем известны произведения, созданные в мастерских знаменитых греческих скульпторов Праксителя и Скопаса (о чем свидетельствуют их имена на базах статуй). В Ольвии найдена мраморная копия знаменитой хрисоэлефантинной скульптуры Афины Парфенос работы Фидия. Обнаружены также римские копии более ранних греческих скульптур. Упадок и гибель античной культуры Северного Причерноморья, как и финал раннего железного века в степи, лесостепи и лесной зоне Восточной Европы и Сибири в общем совпадают с новой эпохой - эпохой Великого переселения народов и крушения всей античной цивилизации.
Центральное место в древнеиндийской культуре принадлежит памятникам религиозной литературы. Древнейшие из них — веды — не только были поздно записаны, но и впоследствии передавались преимущественно от учителя к ученику в устной форме. При этом за многие столетия язык стал настолько отличаться от разговорного, что нередко заучивались наизусть обширные книги практически без всякого понимания их смысла. Сложившаяся среди брахманов сложная система запоминания и точного воспроизведения, литературных текстов оказала значительное влияние на весь характер образования и науки в Древней Индии.
Большая часть ведийских гимнов была связана с ритуалом жертвоприношений. Жрецы пели, например, обращаясь к богу:
«Ярко сверкающий блеском, прогони врагов, демонов и болезни! Как колесница с захваченной добычей, привези награду! О Агни, помоги, чтобы вечно была у того, кто богов почитает, награда в виде коровы! Да будет нам сын, продолжающий род, плоть от плоти!»
Сохранилось и множество заговоров с целью добиться власти, здоровья, успеха" или любви. Так, желая приворожить женщину, юноша произносил заклинание, пронзая стрелою ее изображение или, надевая ей на палец колечко из медвяной травы, приговаривал: «Я слаще, чем мед, слаще, чем трава медовая. Пожелай же ты меня, как медовой веточки».
Комментарии поздневедийского периода призваны были объяснить связь между ритуальным действием и произносимыми при этом формулами, нередко давая при этом аллегорическое истолкование древних обрядов. Разъясняя магический смысл ритуала, приходили, например, к отождествлению частей жертвенного животного со всею Вселенной. В связи с «жертвоприношением коня» давалось такое разъяснение: «Голова жертвенного коня — это утренняя заря, глаз — солнце, дыхание — ветер, хребет — небо, копыта — земля» и т. д. Раскрытие смысла жертвы в словах и даже мысленное воспроизведение ее стало уподобляться действительному жертвенному ритуалу, в особенности для тех, кто — как лесные отшельники —не мог служить богам у алтаря. Из подобных умозрительных построений возникали древнейшие памятники древнеиндийской философии.
Огромное внимание, которое уделялось точности передачи и истолкованию священных ведийских текстов, привело в конечном счете к появлению таких специальных дисциплин, как фонетика и этимология. На этой основе впоследствии развивалась древнеиндийская лингвистика. Определение времени для жертвоприношений требовало наблюдений над небесными светилами, а строительство сложных алтарей — геометрических познаний. Так уже в поздневедийской литературе появились зачатки наук, хотя и весьма своеобразных и не совпадающих с современными не только по своим целям, но и по методам.
Наряду с ведийской литературой оформлялась и эпическая традиция — две поэмы, «Махабхарата» и «Рамаяна», каждая из которых включает несколько десятков тысяч стихов. Основной сюжет «Махабхараты» сводится к борьбе за власть между двоюродными братьями, принадлежащими к одному царскому роду Куру. «Рамаяна» же повествует о том, как царевич Рама боролся с демоном Раваной, похитившим и унесшим на Ланку его жену Ситу. Однако более половины «Махабхараты» прямо не связано с основным сюжетом. В нее включено изложение мифов и старинных легенд, восходящих иногда к глубокой (возможно, даже индоиранской) древности. В течение веков до создания последних редакций поэм (примерно в Гуптскую эпоху) их текст все более разрастался за счет назидательных глав и целых самостоятельных трактатов (как упомянутая выше «Бхагавад-гита»), В своем окончательном виде «Махабхарата» и «Рамаяна» стали подлинной энциклопедией индуизма и неисчерпаемой сокровищницей образов для последующих поэтов и художников. Эпос, можно сказать, и доныне бытует в устной форме, будучи доступен для миллионов неграмотных индийцев и оказывая огромное воздействие на их мировоззрение.
Ко второй половине I тысячелетия до н. э. относится формирование и буддийской литературы. Некоторые канонические тексты упомянуты в эдиктах Ашоки и таким образом уже в III в. до н. э. обладали авторитетом. Некоторые из них, возможно, восходят к середине I тысячелетия до н. э., времени, к которому традиция относит жизнь самого Будды. Согласно буддийским преданиям, в I в. до н. э. на Ланке записан весь канон тхеравады, десятки книг на пали — языке, близком разговорному диалекту Северо-Восточной Индии, на котором проповедовал Будда. Суждения о первоначальном буддизме до сих пор основываются главным образом на данных произведений, входящих в палийский канон. Запись его — неоценимый вклад Ланки в мировую культуру.
Канон называется «Типитака», что буквально значит «Три корзины». (Древние рукописи были обычно выполнены на узких полосках пальмовых листьев и хранились в специальных корзинах.) В первой из «корзин» содержались «уставы» — правила поведения монахов и монахинь. Последняя «корзина» включала тексты по буддийской философии и психологии, изучению которых уделялось большое внимание в монастырях. С исторической и литературной точки зрения наиболее интересны сочинения, входящие в среднюю «корзину». Они содержат сборники изречений Будды, притчи и предания о его жизни и предшествующих существованиях. Некоторые из буддийских повествований, вероятно, более древние в своей основе, чем сам буддизм. Сочинения других школ буддизма — «великой колесницы» — сохранились не полностью, иногда на санскрите, а большей частью в китайском, японском и тибетском переводах.
Из произведений научной и дидактической литературы следует прежде всего упомянуть о грамматике санскрита, составленной Панини примерно в V—IV вв. до н. э. По отзывам специалистов, это самое совершенное описание языка в мировой науке вплоть до XIX в. Письменность в Индии засвидетельствована поздно, практически первыми ее памятниками являются надписи Лшоки, Однако совершенство алфавита заставляет предполагать длительный период его развития.
Заслуженной славой пользуется древнеиндийская философия, включавшая несколько соперничавших школ. Основные философские тексты могут быть датированы первыми веками новой эры, но в некоторых случаях можно предполагать длительную традицию развития той или иной школы во второй половине I тысячелетия до н. э. Особенно важны достижения индийцев в области логики и философии языка, заслуживают внимания также их атомистические теории. Следует заметить, впрочем, что главной целью философии в Древней Индии являлось не обобщение достижений естественных наук и расширение практических познаний, а интерпретация священных текстов и достижение религиозного спасения.
Такой же характер имела и древняя психология, тесно смыкавшаяся отчасти с религией, отчасти с медициной. В Древней Индии был накоплен огромный опыт использования лекарственных растений, широко занимались врачеванием буддийские монахи. Врачи-индийцы славились в конце древности и в средние века во всем мире.
Специальные трактаты по естественным наукам датируются рубежом древности и средневековья. Ряд важнейших математических и астрономических идей несомненно навеян общими философскими концепциями. Так, знаменитый Арьябхатта (V в.), исходя из принципа относительности движения, предполагал вращение Земли вокруг собственной оси и движение ее вокруг Солнца. С понятием «пустоты» в буддийской философии, возможно, связано введение нуля в математике (и, соответственно, позиционной системы записи чисел). Так называемые арабские цифры, которые используются доныне, происходят из Индии.
Расцвет древнеиндийской культуры в первые века новой эры выражается в развитии самых разнообразных светских литературных жанров. По-видимому, к периоду правления Чандрагупты II относится творчество крупнейшего драматурга Калидасы. Сохранившиеся драмы (в том числе и знаменитая «Шакунтала», основу которой составила легенда, заимствованная из «Ма-хабхараты») почти все посвящены героическим сюжетам и связаны с придворным театром.
Более демократический характер имела проза, прежде всего басни, составившие книгу «Панчатантра». Отдельные рассказы ее нанизываются один на другой, будучи искусно вставлены в общую рамку. Арабский перевод «Панчатантры» известен под названием «Калила и Димна». Новеллы «Панчатантры» и самый способ построения литературного произведения в средние века пользовались огромной популярностью, оказав влияние на многие национальные литературы («Тысяча и одна ночь», «Декамерон» и др.).
Помимо поэтической лирики, поэм-панегириков и сборников дидактических афоризмов в стихотворной форме в Древней Индии нередко составлялись и научные трактаты, чтобы таким образом облегчить их запоминание и устную передачу. Большое количество стихов вошло и в «Артхашастру». Этот трактат ярко рисует придворные интриги, коварные провокации и тайные убийства. Главная цель политического искусства усматривается в подчинении окружающих территорий, и потому все соседние правители считаются потенциальными противниками, а соседи соседей — потенциальными союзниками «государя, стремящегося к завоеваниям».
В связи с развитием отдельных областей в послемаурийскую эпоху происходит становление литературы на некоторых разговорных индоевропейских языках, но, к сожалению, литература эта почти полностью утеряна (сохранилась она главным образом в санскритских вариантах). Складывается самостоятельная литература и на крайнем юге Индостана. Она представлена преимущественно тамильским военным героическим эпосом и любовной лирикой.
Индусская санскритская литература образует самый древний и обширный пласт индийской литературы, отличается наибольшей оригинальностью, обладает наивысшим авторитетом и послужила источником идей, тем и литературных норм для значительной части индийской литературы, за исключением исламской и христианской. Она распадается на два или три основных периода, которые в хронологическом плане существенно перекрывают друг друга: ведический (приблизительно до 2 в. до н. э.); переходный, или эпический (5 в. до н. э. – 4 в. н. э., одновременно это период канонического буддийского пали и джайнского ардхамагадхи); классический (2 в. н. э. – до настоящего времени).
Ведическая литература. Индусы признают два вида авторитетной религиозной литературы: шрути («услышанное»), считается либо вечным и самосущим, либо проявленным в результате божественного откровения, и смрити («воспоминание»), считается созданием человека и обладает меньшим авторитетом. Ведическая литература включает в себя все шрути, и некоторые смрити, и, в первую очередь, четыре основных собрания (самхита), каждое из которых носит название веда («священное знание»). Из вед самой древней и наиболее важной является Ригведа (Веда гимнов), содержащая 1028 гимнов. Гимны состоят в среднем из десяти строф каждый и исполнялись во время ритуалов, посвященных огню и соме («священное возлияние»); они сгруппированы в десять разделов (мандала), из которых разделы 2–7 признаются наиболее архаичными. Окончательная редакция памятника была, вероятно, завершена к 10 в. до н.э. Основным содержанием гимнов Ригведы является восхваление ведических богов и обращение к ним с молениями.
Вторая веда, Самаведа (Веда песнопений), содержит 1549 строф, почти полностью заимствованных из Ригведы и используемых как напевы во время жертвоприношения сомы (и богу Соме). Самаведа содержит также песенники (гана), поясняющие способ исполнения этих строф.
Третья веда, Яджурведа (Веда жертвенных формул), существующая в нескольких редакциях, была руководством для жрецов, непосредственно отправлявших ритуал жертвоприношения, сопровождаемый декламацией, молитвами и песнопениями других жрецов. Она состоит из строф, в основном заимствованных из Ригведы, и прозаических формул (яджус) и была отредактирована позже, чем Ригведа.
Четвертая веда, Атхарваведа (Веда заклинаний и заговоров), существует в нескольких редакциях и включает 730 гимнов, содержащих около 6000 строф, а также прозу. Язык Атхарваведы указывает на то, что она была составлена позже Ригведы, из которой она заимствует некоторые материалы. Атхарваведа содержит разнообразные заклинания, направленные против отдельных личностей, демонов и болезней или на обретение удачи в любви, на приращение потомства и материальное благополучие.
После того как веды были составлены, ведические жертвоприношения еще более усложнились, и жрецы сочинили прозу под названием брахманы, в которой детализировали и разъяснили практику совершения жертвоприношений, указали подходящие для каждого случая ведические строфы и развили теологические и философские положения. Этот аспект индуизма часто называют брахманизмом. Все четыре веды располагают брахманами, важнейшая из них – Шатапатха-брахмана (Брахмана ста путей), примыкающая к одной из редакций Яджурведы. Кроме теологии и ритуала, брахманы включают множество легенд, некоторые вопросы исторического характера и обширные фактические данные. К брахманам прилагаются эзотерические теологические тексты под названием араньяки («лесные трактаты»), предназначенные для использования брахманами преклонного возраста, обитающими в лесах вдали от своего прежнего окружения. С араньяками обычно связываются упанишады, содержащие большие разделы, посвященные мистической интерпретации вселенной во взаимосвязи с человеком. Упанишады являются древнейшими философскими произведениями Индии. Они в непринужденной манере, посредством какой-нибудь истории, загадки, диалога и религиозного стиха, раскрывают различные идеи, которые позднее стали основными в знаменитых индийских философских системах и оказали влияние на буддизм и джайнизм, как, впрочем, и на индуизм. Единственной задачей упанишад было отождествение индивидуальной души с душой вселенской. Период возникновения брахман с относящимися к ним упанишадами – примерно 8–5 вв. до н. э. В более поздние времена были созданы другие упанишады, которые не были связаны с брахманами. С упанишадами для многих индусов, за исключением тех, кто включает сюда и основные тексты шести ортодоксальных философских систем (даршана), заканчивается шрути, т.е. литература-«откровение».
Оставшуюся часть ведической литературы занимают веданги («члены Вед»), которые призваны обеспечить правильное использование ведических материалов и посвящены фонетике, просодии, грамматике, этимологии, астрономии и ритуалу. Последняя носит название Кальпа и включает в себя сочинения-сутры («нить») – афоризмы, передававшиеся устно и часто недоступные для понимания без сопроводительного комментария.
Эпическая литература
Язык поздней ведической литературы значительно отошел от архаического языка Ригведы и приблизился к классическому санскриту. Темы двух санскритских эпосов в зачаточной форме встречались и в ведах, где любой сюжет – будь то религиозный миф, историческая легенда, волшебная сказка, притча или анекдот – излагался в сжатом виде. Из двух санскритских эпосов Махабхарата – народный эпос, родившийся из разных по времени материалов и преобразованный в единое целое. Рамаяна – меньший по размеру придворный эпос, приписывается одному автору, Вальмики, хотя и подвергался последующим изменениям. Формирование эпосов происходило приблизительно с 4 в. до н. э. по 4 в. н. э. Наряду с пуранами оба эпоса представляют собой наиболее влиятельные и представительные произведения, оказавшие огромное воздействие на средневековый и современный индуизм. В состав Махабхараты входит Бхагавадгита – самый популярный текст девоционалистского (благочестивого) теистического индуизма.
Классическая санскритская литература
Классический санскрит подчиняется правилам, изложенным грамматистами, и прежде всего Панини, жившим, вероятно, в 4 в. до н. э. На этом языке, украшенном сложными стилистическими оборотами, писали санскритские поэты, драматурги и романисты, а также, используя его как язык научного описания, авторы трактатов по философии и другим отраслям знания.
Из Рамаяны и других, ныне утерянных текстов подобного типа развилась придворная, или искусственная, эпическая поэзия под названием кавья. Этот тщательно отшлифованный, утонченно-изощренный поэтический жанр предназначался для описания каких-либо знаменательных – религиозных или светских – событий. Самые ранние из известных кавья были созданы буддийским монахом Ашвагхошей, жившим в 1 в. н. э. Одна из поэм связана с жизнью Будды, другая посвящена обращению в буддизм сводного брата Будды. Жанр кавья достиг наивысшего расцвета в период правления Гуптов, 4–6 вв., и этот стиль применялся для царских надписей. Автором двух наиболее изученных лирических поэм-кавья – Родословная Рагху и Рождение бога войны – является поэт Калидаса, вероятно, живший в 4 в. Другим заметным создателем поэм был Бхарави, сочинивший, вероятно, в середине 6 в., кавья Кирата и Арджуна, рассказывающую о покаянии Арджуны, героя Махабхараты, вызванного необходимостью завоевать благорасположение Шивы и получить в дар божественное оружие. Достойные внимания образцы этого жанра создавались вплоть до конца 12 в.
Связана с искусственным придворным эпосом и историческая кавья, которая создавалась начиная с 7 в. и позднее. Образцы этого жанра являются в большей степени панегириками, чем историческими хрониками: среди них наиболее удачно совмещает художественное мастерство и историческую ценность Поток царей Калханы, кашмирского поэта 12 в.
Одно из наиболее замечательных достижений классической санскритской литературы – драма. Истоки индийской драмы установить трудно, хотя некоторые гимны Ригведы содержат драматические диалоги, и кукольное представление, из которого полностью сформировавшаяся драма заимствует отдельные черты, похоже, уже существовало ко времени упанишад. Трактаты о театральном искусстве упоминает Панини. Самым древним текстом, дошедшим только во фрагментах, считается Пракарана Шарипутры Ашвагхоши. В своем классическом виде санскритская драма появляется в период Гуптов и позднее. Санскритскую драму отличает целый ряд примечательных условностей: она не знает трагедии, смерть на сцене невозможна; социальный статус персонажей помечается с помощью языка – занимающие наивысшее положение (цари и брахманы) изъясняются на санскрите, другие – на условных пракритах, которые, в свою очередь, варьируются в зависимости от пола и положения говорящего; стандартный типаж драмы – видушака (шут, фигляр), бедный брахман, разговаривающий на пракрите вместо санскрита, друг и наперсник царя, но одновременно отличающийся глупостью, прожорливостью и призванный вызывать смех. Язык драмы представляет собой смесь прозы и поэзии. Действие совершается в прозе, но прозаический текст постоянно перемежается строфами, описывающими декорации, развитие ситуации, появление нового персонажа и разъясняющими настроения и эмоциональные переживания. Драма как вид искусства рассчитана на то, чтобы вызвать у зрителя одно из восьми (девяти) чувств-раса (сок, вкус) – любовь, отвагу, отвращение, гнев, страх, скорбь, удивление, веселье, покой, из которых предпочтение отдается любви и отваге.
Индийская традиция считает самой ранней драматургию Бхасы. Другой значительный драматург – царь Харша (годы правления 606–647), которому приписываются три пьесы; царь Шудрака, автор Глиняной повозки, который, вероятно, жил вскоре после Калидасы; Бхавабхути, живший в конце 12 в., автор трех сохранившихся пьес; Вишакхадатта (8 или 9 в.), автор политической драмы Перстень Ракшасы; Раджашекхара (9–10 вв.), дошедшие произведения которого включают одну пьесу, созданную полностью на пракрите (Камфорная гирлянда).
На классическом санскрите создано большое количество лирической, дидактической и афористической поэзии. Лирика, не включенная в драматургические произведения, носит как светский, так и религиозный характер, и различие между ними не очевидно. Светская поэзия эротична, основательно заимствует из литературы, где любовь преподносится как искусство или наука, и наполнена описаниями природы. В этой области также первое место принадлежит Калидасе, его поэмам Облако-вестник и Времена года. Большая часть лирической и дидактической поэзии состоит из вереницы не соединенных между собой строф, тщательно разработанных с точки зрения общего настроя, выбора слов и размера.
Самой древней религиозной лирикой в Индии можно считать гимны Ригведы, и к этому же жанру принадлежит Бхагавадгита. Большое количество религиозной лирики было создано буддистами и джайнами, а поэты-индусы до сих пор сочиняют подобные произведения на санскрите и местных языках. К таковым принадлежит и Джаядева, поэт 12 в., прославившийся произведением Воспетый Говинда, где отношения между Богом и человеческой душой представлены как эротические похождения Кришны и его любовницы, пастушки Радхи.
Значительную часть санскритской литературы составляет художественная проза, включающая притчи, сказки и романы. Индия усвоила немало мотивов и даже целые сюжеты, пришедшие из-за ее пределов, и, в свою очередь, распространила по всему миру множество собственных мотивов и сюжетов. К началу нашей эры буддисты составили собрания притч, иллюстрирующих события из доисторических рождений Будды; некоторые из этих историй отражены в скульптуре 2 в. Самое известное из этих собраний – джатаки, составленные на языке пали.
Басни о животных на санскрите встречаются и в эпосе Махабхарата, но наиболее известным произведением этого жанра является Панчатантра (Пять трактатов), созданная в 3–4 вв. Индийские сказки по древности не уступают Ригведе, содержащей намеки на волшебные элементы под видом мифов. Санскритские авторы составили множество собраний подобных сказок, неизменно включенных в обрамленное повествование. Одним из самых известных произведений этого типа является Великая сказка Гунадхъи, датируемая ранее 6 в. до н.э. и составленная, в соответствии с традицией, на пракрите пайшачи («язык демонов»), но впоследствии утраченная в этой форме. Существуют три санскритские версии этого произведения, две из которых дошли до нас в полном виде. Одна из них, Океан сказаний, написанная кашмирским поэтом Сомадевой между 1063 и 1081, содержит сотни историй – басен, волшебных сказок, плутовских романов, приключенческих повестей, историй об успехе, уме, женском вероломстве, чудесах, колдовстве и острословии.
Обширные собрания историй составили и джайны, увязывая их с жизнью героических представителей своей религии. Одно из наиболее выдающихся творений этого класса, составленных на пракритах и санскрите, Жизнеописания шестидесяти трех выдающихся личностей, создано на санскрите ученым, грамматистом, писателем и монахом Хемачандрой (1089–1173).
Особая разновидность санскритской религиозной литературы в рамках индуизма – пураны («древние»), среди которых наибольшим признанием пользуются восемнадцать. Литературный жанр пуран, их тематика и размер увязываются непосредственно с Махабхаратой. В дошедшей форме пураны вряд ли были созданы ранее 6 в., хотя некоторые их части, возможно, древнее. За небольшим исключением, они оформились в своем нынешнем виде к 13 в., хотя одна из них, Бхавишья пурана (Пурана будущего), периодически пополняется до сих пор за счет т.н. пророческих приращений. Пураны традиционно решают вопросы космогонии, конца вселенной, временных циклов, древних генеалогий и священных преданий; кроме этих основных тем, они рассматривают верования, ритуал, религиозную философию, гражданское и религиозное право и обычаи и другие вопросы, а также содержат множество художественного материала различных жанров. Пураны считаются религиозной сектантской литературой, подразделяясь на вишнуитские и шиваитские (отражающие позиции приверженцев Вишну и Шивы).
Литература на региональных языках
Индийская литература на региональных языках очень обширна. Наибольшая ее часть пользуется санскритскими источниками, при этом подвергая последние индивидуальной переработке и наполняя их актуальным значением для тех, кто не владеет санскритом. Литература на дравидском языке тамили – самая древняя, она функционирует по настоящее время. Ранние ее памятники датируются 1 в., наиболее известный из них – Стихотворные афоризмы ткача Тируваллювара, жившего между 1 и 5 вв. Литература на местных языках состоит преимущественно из девоционалистских произведений, из которых большая часть посвящена Кришне и Раме как воплощениям бога Вишну и меньшая – божествам, связанным с культом бога Шивы. Расцвет этой литературы приходится на 12–17 вв.; одним из выдающихся творцов жанра был хиндиязычный поэт Тулсидас (1532–1624) из Бенареса, создавший собственную версию санскритского эпоса Рамаяна под названием Озеро подвигов Рамы.
Современная индийская литература
Региональные литературы на местных языках развились во второй половине 19 в. Они возродили старые традиционные жанры и усвоили некоторые западные литературные формы.
Наиболее мощной, яркой и исторически значимой является литература, зародившаяся в Бенгалии, чье интеллектуальное и духовное пробуждение в середине 19 в. обеспечило бенгальцам культурное и отчасти политическое лидерство в индийском национальном движении вплоть до 20 в. Одним из наиболее влиятельных писателей был Б.Ч.Чаттерджи (Бонкмчондро Чоттопадхай). Такие его романы, как Обитель радости (1881), способствовали становлению национального сознания не только в Бенгалии, но, в конечном счете, и по всей Индии. Его песнь Приветствую тебя, Родина-Мать стала гимном движения за независимость, а после ее достижения считается таковым наряду с гимном Душа народа, сочиненным Р.Тагором. Тагор (Робиндронатх Тхакур, 1861–1941) является доминирующей фигурой современной бенгальской литературы. Автор романов, пьес и поэтических произведений, Тагор в 1913 стал лауреатом Нобелевской премии по литературе.
В северной и северо-западной Индии поэт М.Икбал (1876–1938) сыграл аналогичную роль в культурном самоопределении индийских мусульман. Рассказы на хинди Премчанда (1880–1936), не притязая на сопоставимое историческое воздействие, ярко живописуют традиционную жизнь в Центральной Индии.
Эти выборочные примеры могут лишь в самом общем виде передать объем и богатство индийских современных литератур на национальных языках, которые получили мощный стимул к дальнейшему процветанию с обретением независимости и в связи с решением центрального правительства реорганизовать штаты внутри Индийского союза на основе 14 главных региональных языков. В 1954 правительство Индии учредило Литературную академию для интеллектуальной и финансовой поддержки региональных литератур, включая исследование и публикацию фольклорного материала наряду с переводом основных произведений с одного регионального языка на другой.
Кроме региональных литератур, на всех современных индийских языках в Индии, существует и основательная индо-английская литература, т.е. романы и рассказы об индийской жизни, написанные на английском языке, в основном индийцами, живущими или жившими в Индии. Это новая литературная традиция, совершенно отличная от существовавшей ранее литературы об Индии, созданной англичанами, среди которых были такие писатели, как Э.М.Форстер, Р.Киплинг и Ф.Вудруф. Англоязычные индийские писатели большей частью затрагивают крупномасштабные проблемы социальных перемен и модернизации, вставшие перед одним из наиболее консервативных обществ в мире после достижения независимости. Среди первых, кто отреагировал на эту проблематику, – М.Р.Ананд, чьи новеллы 1930– 940-х годов отображали судьбы обездоленных и отверженных. Р.К.Нараян в романах Финансовый эксперт (1952) и Гид (1958) изобразил житейские тяготы провинциала и даже горожанина «средней касты». Следует отметить таких писателей, как Б.Бхаттачарью, О.Менена и К.Сингха, чей Поезд в Пакистан (1956) вызвал воспоминания о насилии и распаде, которые пережил субконтинент в результате отделения Пакистана в 1947. Другая разновидность индо-английской литературы представлена эссе, поэзией и публицистикой таких в высшей степени критически настроенных писателей, как В.С.Найпол, В.Мехта и Д.Мораес. Вероятно, наиболее известный из всех англоязычных индийских писателей Запада, Найпол, особенно прославился своей повестью Дом для мистера Бисваса (1961). В независимой Индии появились и обрели известность писательницы Сантха Рама Рау, Камала Маркандейя и в особенности Руфь Правер Джхабхавала.
Уникальное место в современной индийской литературе принадлежит автобиографическому жанру. Автобиография неизвестного индийца (1951) Н.Чаудхури предлагает картину духовной неприкаянности образованной элиты и этнографическое описание Бенгалии. Моя жизнь (1929) М.К.Ганди и Автобиография (1941) Дж.Неру – выдающиеся примеры ярких описаний от первого лица, созданных людьми, чьи жизни решающим образом повлияли на политическую историю Индии.
Список литературы
Краткая история литератур Индии. Л., 1974
Гринцер П.А. Древнеиндийский эпос. Генезис и типология. М., 1974
Калинникова Е.Я. Англоязычная литература Индии. М., 1974
Серебряков И.Д. Литературный процесс в Индии (VII–ХIII вв.). М., 1979
Эрман В.Г. Очерк истории ведийской литературы. М., 1980
Челышев Е.П. Современная индийская литература. М., 1981
Серебряков И.Д. Литературы народов Индии. М., 1985
В этой главе рассматривается древняя литература на индоарийских языках: санскрите, пали и других пракритах. Древняя литература на других языках дана ниже, в главах, посвященных отдельным народам Южной Индии.
К древнеиндийской литературе относится огромное количество памятников самого различного характера, которые в подавляющем своем большинстве были созданы в северной, Индии: религиозные гимны, исторические хроники, эпические поэмы, сказки, классические драмы и стихи, научные трактаты и т. д.
Эти памятники еще не полностью изучены; правильнее даже сказать, что их изучение началось только недавно. Интерес ученых всего мира к этим памятникам обусловлен их научно-познавательным значением, со- держащимися в них богатыми историко-этнографическими данными, их высокохудожественной формой и тем, что они оказали заметное влияние не только на развитие литературы Китая, Японии, Кореи, Бирмы, Малайи, Индонезии и других стран Юго-Восточной Азии, но и на литературное, философское и научное творчество многих деятелей культуры стран Среднего и Ближнего Востока и даже Европы.
Датировка памятников древнеиндийской литературы чрезвычайно затруднена тем, что многие из них были записаны гораздо позже, чем возникли, а многие неоднократно перерабатывались в течение ряда столетий. Имена многих поэтов и время их жизни точно неизвестны, к тому же некоторые прославленные поэты выступали под псевдонимами и этими же псевдонимами часто пользовались авторы более поздних произведений.
Многие письменные памятники погибли потому, что были записаны на древесной коре или пальмовых листьях (позже стали писать на деревянных дощечках или на табличках из меди, золота, слоновой кости и т. п.). Поэтому огромную роль сыграла столь характерная для Индии традиция устной передачи текстов, благодаря которой сохранились древнейшие из них.
Ведическая литература
Самой древней по времени создания считается ведическая литература, потому что большая часть ее памятников относится к так называемой добуддийской эпохе. Язык этой литературы сохраняет следы индо-иранскои языковой общности, а название происходит от санскритского слова веда, что означает «знание».
Ведами называются большие древние сборники (самхита) гимнов, молитв, магических формул и заклинаний, послужившие основой целого комплекса более поздних литературных произведений.
Известны четыре Веды: Ригвёда, Яджурвёда, Самавёда и Атхарвавёда. Язык Вед носит название ведического санскрита или ведийского языка. Это наиболее древняя из известных нам форм индийских языков. Согласно индийской религиозной традиции, Веды считались высшим откровением и каждое их слово должно было изустно нерушимо передаваться от поколения к поколению брахманов и свято храниться в памяти.
Ригведа в той редакции, которая известна современным исследователям, состоит из 1028 гимнов (сукта), объединенных в 10 разделов (мандал). Эти гимны создавались в разное время, и авторами их были представители разных социальных слоев. Поэтому в их число вошли и народные заговоры, и жреческие молитвенные формулы, и философские рассуждения. Встречаются даже гимны атеистического содержания. Метрика гимнов Ригведы тоже очень разнообразна и только частично воспринята более поздней санскритской поэзией.
В гимнах Ригведы, создававшихся на протяжении нескольких столетий, отражены многие изменения социального строя арийцев в конце II-на-
чале І тысячелетия до н. э.: переход древнего общества к новым, более передовым формам хозяйства и жизни, имущественное расслоение внутри кровнородственных общин, появление частной собственности и формирование классовых отношений.
По гимнам и мифам Ригведы можно судить о том, как сильны были пережитки матриархата в обществе, где к главе рода - патриарху уже перешли общественные функции, принадлежавшие ранее матери рода; как постепенно роль патриарха в руководстве духовной жизнью общины переходила к жрецу-профессионалу, брахману, ставшему на много последующих столетий монопольным носителем права на отправление религиозных церемоний и на изучение священных текстов.
Ригведа содержит много повествовательных вставок, носящих характер притч, легенд или басен. Ряд сюжетов этих вставок был в последующие века положен индийскими поэтами и драматургами в основу их произведений. Многие гимны Ригведы, обращенные к богам - явлениям природы, отличаются высокой поэтичностью и красотой г.
Яджурведа состоит из молитв и особых формул, которые читали жрецы во время жертвоприношений. Ритуал богослужения имел локальные различия, и существовали разные школы, предписывавшие тот или иной порядок щертвоприношений, а поэтому сложилось несколько вариантов Яджурведы. Нам известны пять вариантов. Четыре из них называются Черной Яджурведой, а пятый - Белой Яджурведой. Четыре первых считаются более ранними, так как в них содержатся не только молитвы и жертвенные формулы, как в пятом, но также конкретные правила жертвоприношения и разные пояснения к ним.
Яджурведа служит источником, даюпщм представление не только о религии, но и о многих обычаях, частично сохранившихся до наших дней.
Атхарваведа (Веда знахарства и заклинаний) по праву может быть признана одним из наиболее интересных памятников ведической литературы. В ней поэзия переплетается с прозой, а язык очень своеобразен, благодаря обилию содержащихся в ней народных заговоров и магических формул. Многие из этих заклинаний, обращенные к духам вод, лесов, болезней, восходят к первобытной анимистической магии и являются более древними, чем самые древние гимны Ригведы. Именно поэтому некоторые индийские богословы даже отказывались считать Атхарваведу одной из Вед (так как магия противоречит сущности более поздних вероучений - буддизма и индуизма). В Атхарваведе есть и гимны, отражающие более поздний период индийской истории, чем тот, который нашел отражение в Риг- веде. Здесь уже есть специальные гимны для царей, для их домашних жрецов, военачальников и пр.
Жрецы-брахманы постепенно изменили древние магические формулы Атхарваведы и приспособили их к своему вероучению, придав им характер молитв. Многие формулы сохранили при этом свою большую эмоциональную напряженность и яркую фантастичность .
Чрезвычайно интересны также содержащиеся в гимнах Атхарваведы древнейшие представления о космосе и категории времени и сведения о народной медицине (последние изучаются современными индийскими учеными и врачами).
Гимны Самаведы, или Веды напевов, построены так, что служат образцами напевов или мелодий, на которые должны петься гимны остальных
Вед. Напевы и ритмы Самаведы легли в основу более поздней индийской науки о метрике стихосложения и послужили основой для развития индийской музыки.
Наряду с Ведами откровением богов считались также другие, близкие к ним памятники ведической литературы: Брахманы, Упанишады и Араньяки.
В период создания Вед словом «брахман» обозначали и понятие «мировой души», и молитву или жертвенную формулу, обращенную к богам г и жреца, приносившего жертву и читавшего молитву. Позже, в процессе развития классового общества, оно стало обозначать всех членов сложившейся варны брахманов и те теологические комментарии, которые были созданы брахманами-жрецами в дополнение к Ведам. Последние и объединяются названием Брахманы.
Брахман сохранилось сравнительно небольшое число. Наиболее важными по своему значению считаются две, относящиеся к Ригведе, две - к Яджурведе, три - к Самаведе и одна - к Атхарваведе.
Как памятники литературы Брахманы особенно ценны содержащимися в них элементами древнего эпоса: короткими сюжетными повествованиями^ диалогами и преданиями. Наиболее красочные из них включены в Шата- патха-брахману, относящуюся к Яджурведе.
Становление классовых отношений в древней Индии сопровождалось ожесточенной борьбой между брахманами-жрецами и кшатриями-воинами (т. е. между духовной и светской властью) за господство в стране.
В Брахманах отражено стремление жрецов закрепить свои социальные позиции, приписать себе способность подчинять самих богов с помощью жертв, молитв и аскетического покаяния. Здесь впервые говорится о том, что верховный бог Праджапати, создавая все сущее, выдохнул жрецов изо рта (т. е. изначально сообщил им самое высокое положение), воинов сделал из рук и груди, торговцев и земледельцев - из бедер* и живота, а из ног - слуг и рабов.
В процессе складывания варн жрецы вводили все больше религиозных законов, обещавших жестокие кары всем «низшим» за покушения на права и привилегии «высших».
Оковы кастового гнета связывали рост производительных сил, мешали развитию ремесла и торговли. Но общество исторически развивалось, и назревала необходимость создания новых вероучений, новых философских концепций. Появлялись ордена отшельников и секты, возникали еретические учения, проповедуемые членами варны кшатриев, а также и более «низких» каст. Рациональное мышление народа, сомнения в правильности брахманских законов, поиски путей к установлению равенства людей, критическая антибрахманская и антикастовая мысль, очевидно расцветавшая главным образом в неарийской этической среде - все это нашло свое выражение в таких памятниках литературы, как Упанишады и Араньяки v которые могут быть названы первыми сборниками философских и теологических трактатов.
В Араньяках, или «лесных книгах», народу предлагался иной путь религиозного самоусовершенствования, чем в Брахманах. - не подаяние брахману и не принесение при помощи брахмана бесчисленных жертв ^ а размышление над сутью всего земного и достижение познания. Здесь впервые появляется будущий тезис буддизма - к божественной сущности может приблизиться каждый. Появление большого "количества Араньяк связано с ростом отшельничества и аскетизма.
Упанишады вместе с Араньяками обозначаются словом Веданта - «конец Вед». Содержание их, по сравнению с Брахманами, отличается большей жизненностью; литературные достоинства тоже значительно выше. Ранние Упанишады, создававшиеся около середины I тысячелетия до н. э., состоят из прозаических текстов с небольшим количеством стихотворных вставок. Наиболее ценной из поздних Упанишад считается- «Катхака-упанишада», относящаяся к Черной Яджурведе. Самая поздняя группа Упанишад, написанная прозой, уже близка по языку и стилю санскритской прозе классического периода.
В Упанишадах сформулированы основы философского учения об атамане как о душе (и «мировой» душе и личной душе человека), о брахмане как об абсолютной сущности мироздания, о дхарме - нравственном законе жизни, о карме - воздаянии. Здесь впервые формулируются и другие догмы, ставшие позже составными частями философии индуизма._
В науке существует мнение, что эти памятники отражают процесс внедрения в мировоззрение арийского общества понятий, свойственных местному доарийскому населению и во многом направленных против ведических вероучений.
Последним разделом ведической литературы являются Веданги и Упавёды. Они создавались приблизительно между V в. до н. э. и II - III вв. н. э. Ведангами, или «частями Вед», называются трактаты, посвященные шести областям древнеиндийской науки; «Кальпа-веданга» охватывает различные произведения о правилах жизни и поведения человека; «Шикша-веданга» является наукой о языке, о фонетике: «Вьякарана» - о грамматике; «Нирукта» - об этимологии и лексикографии; «Чханда» - о метрике и «Джьбтиша» - об астрологии.
В каждую Ведангу входит много трактатов и научных произведений. Эти трактаты - дальнейшее развитие тех ростков научной мысли, которые были в изобилии рассеяны в текстах более ранних произведений ведической литературы. Для них характерен совсем особый стиль - они состоят из так называемых сутр. Сутры (на санскрите - «нити») - краткие правила, сформулированные так сжато, что без разъяснительного комментария их часто невозможно понять. Такая краткость формулировок была необходима для облегчения заучивания их наизусть. Смысл многих ранних сутр утрачен для науки, так как комментарий к ним не был обязателен для запоминания и забылся ко времени широкого распространения письменности, т. е. к тому времени, когда в Индии стали записывать тексты памятников ведической литературы.
Большой интерес представляют «Грихья-сутры», или домашние правила, содержащие предписания, касающиеся повседневной жизни человека, его поведения, семейных отношений и т. п.
Другой группой древних памятников индийской науки являются четыре Упаведы: «Аюр-веда» - о медицине, «Дханур-веда» - о ведении войны, «Гандхарва-веда» - о музыке и «Шйльпа-веда» - об архитектуре и механике. Каждая из этих четырех ветвей охватывает большое количество трактатов, служащих как бы сводом знаний, накопленных народом за много столетий своего культурного развития. Упаведы и Веданги легли в основу дальнейшего роста основных направлений индийской науки.
Вслед за Ведангами и Упаведами было создано большое количество трактатов, известных под названием гиастр, т. е. руководств или учебников.
На основе «Кальпа-веданги» выросла целая литература по древнеиндийской юриспруденции, состоящая из Дхармашастр - своего рода сводов законов, а вернее - сводов предписаний обычного права. Первые из них являлись итогом развития обычного права и его отражения в законодательстве за период формирования и роста классовых отношений в рабовладельческой Индии, а более поздние относятся к феодальному обществу. Одна из наиболее интересных шастр - «Манава-дхармашастра» («Законы Ману»), которая обычно датируется рубежом нашей эры. В этом произведении отражено развитие кастового строя; в нем разработаны правила жизни членов разных каст и вопросы взаимоотношений между кастами- Ряд глав этих «Законов» направлен на упрочение общественного и эконо.
мического положения членов «высших» каст. Здесь очень четко сформулированы запреты взаимного общения «высших» с «низшими» и предписаны жестокие наказания «низших» за оскорбления, нанесенные «высшим» и даже просто за общение с «высшими». Но вместе с тем, хорошо понимая необходимость производственного общения между членами разных каст, составители этих правил сопроводили запреты общения такими разъяснениями, как например: «Всегда чиста рука ремесленника и товар, выставленный [на продажу]. . .» г.
Из древних шастр большой известностью пользуется и «Артхашастра» - трактат о политике, экономике и управлении государством. Его создателем считается Каутилья - министр первого царя из династии Маурья, Чан- драгупты I (правившего в Магадхе в IV в. до н. э.). В Артхашастре показана жизнь индийского государства с монархическим образом правления, характеризующаяся сложной внутренней и внешней политикой и развитыми экономическими отношениями.
Существовали также шастры по грамматике, служащие до наших дней ценнейшими пособиями для изучения санскрита. Наиболее известными из них являются грамматики, созданные учеными Панини (V в. до н. э.) и Патанджали (И в. до н. э.).
Создавались также шастры, посвященные вопросам театра и драматургии, религии, искусства, любви и даже косметики. В них можно найти очень ценные для историка и особенно для этнографа описания жизни и быта разных слоев индийского общества той эпохи.
Эпическая литература
Первыми ростками древнеиндийского эпоса должны быть признаны прозаические и стихотворные повествовательные вставки в гимны Вед и в Брахманы - маленькие истории о богах и демонах, о царях и мудрецах, о доблести героев. Барды-сказители (суша) хранили в памяти большой запас этих повествований и песен, обновляя и обогащая их с течением времени. Одна из таких героических песен - песня о битве между двумя ветвями царского рода - Пандавами и Кауравами - за господство в стране явилась смысловым стержнем большой эпической поэмы Махабхараты. Эту поэму по праву считают целой литературой. В нее вошли и воинские песни, и мифологические предания, и философские рассуждения, и генеалогия царских родов, и сказки. Точное время ее возникновения еще не определено исследователями. Считается, что она стала складываться как единая поэма и получила широкую известность на рубеже и в первые века нашей эры.
Вполне возможно, что она приобрела свой окончательный вид в эпоху Гупта, т. е. в IV-V вв. н. э., когда на базе раннефеодальных общественных отношений создавалась огромная империя и появилась необходимость идеологически обосновать стремление правителей объединить страну. Одним из таких факторов была в ту эпоху религия индуизма, вобравшая в себя многие народные культы и призванная стать общеиндийской религией, а роль другого фактора мог сыграть эпос, пронизанный идеей объединения страны. Вероятно, именно в эту эпоху были собраны и объединены вокруг основного сюжетного ядра - повести о битве двух воинских групп за власть, - многие бытовавшие в народе разрозненные героические песни и повествования, возникшие в разное время (и, возможно, даже не имевшие прямого отношения к героям поэмы). Науке известно теперь, что первая запись Махабхараты как единой поэмы относится именно к этому историческому периоду.
В индийской литературной и религиозной традиции Махабхарата часто рассматривается как одна из Вед. Она и являлась по сути дела Ведой воинского сословия - кшатриев, жизни, мыслям, делам и подвигам которых она посвящена. Вишну, выступающий в своих аватарах (перевоплоБой Равана с армией Рамы. Народный лубокщениях) как бог-герой и воитель, является одним из центральных действующих лиц поэмы. «Чтение Махабхараты есть благочестие. Поэтому если верующий прочтет хотя бы один стих, ему отпускаются все грехи». «Как океан лучше всех озер, а корова - лучшее из животных, так Ма- хабхарата лучше всего», - говорится во вступлении к поэме.
Махабхарата состоит из 18 книг. Индийская традиция часто присоединяет к ней в качестве ее 19-й книги и созданную приблизительно в эту же эпоху поэму «Харивамша» (История рода Хари). В Махабхарату включено такое большое количество сюжетных эпизодов, что в течение многих столетий индийские поэты и драматурги обращались к ней, как к источнику тем для своих произведений. До наших дней сказители и брахманы- священнослужители читают толпе отрывки из этой поэмы во время праздников или в дни паломничества, ее читают и пересказывают детям, пьесы на сюжеты из Махабхараты постоянно ставятся любительскими и профессиональными театральными коллективами.
Махабхарата целиком и в отрывках неоднократно переводилась на все новоиндийские и многие европейские языки.
Другой, не менее прославленной эпической поэмой является Рамаяна (Сказание о Раме). Основной сюжет Рамаяны встречается в кратком виде и в Махабхарате. Автором Рамаяны считается полумифическое лицо - поэт Вальмики. Возможно, именно он и создал поэму в ее первоначальном виде, т. е. в форме героической песни, но с течением времени Рамаяна разрослась до значительного размера (хотя и не достигла даже четверти объема Махабхараты).
В своем первоначальном виде эпическая Рамаяна нам неизвестна. В окончательном виде она имеет 24 тысячи гилок (двустиший), объединенных в семь книг. И подобно Махаб- харате, ее считают самостоятельным родом литературы, так как она явилась основой-для создания самых разнообразных произведений, развивающих, поясняющих и пересказывающих ее сюжет полностью и в отрывках.
В противоположность Махаб- харате Рамаяна отличается единством композиции; но так же как и Махабхарата, она является произведением эпического характера, однако в ней уже можно отыскать истоки более поздних поэтических приемов.
В той форме, в какой она известна нам, она может считаться прообразом широко распространенного в Индии типа поэм с героическим содержанием - кавья. Эти кавья изобилуют поэтическими сравнениями, иногда замысловатыми оборотами речи, красочными метафорами и многословными описаниями.
Сюжет Рамаяны развивается очень стройно и последовательно, и в ней нет того огромного количества вставных эпизодов, которыми изобилует Махабхарата.
Содержание поэмы посвящено жизни и героическим делам Рамы, царившего в древнеиндийском государстве Кошала. В поэме повествуется о детстве Рамы, о его браке с прекрасной Ситой - дочерью Земли, о том, как из-за интриги младшей жены своего отца Рама провел 14 лет в изгнании, как десятиголовый Равана - владыка острова Ланки и повелитель всех демонов, сеющих зло на земле, похитил Ситу, и как Рама в сопровождении своего верного брата Лакшмана и в союзе с обезьянами и медведями атаковал Ланку, убил Равану и таким образом не только освободил Ситу, но и избавил всех людей от власти зла.
Рамаяна является героическим, воинским эпосом, а ее герой Рама считается одним из воплощений бога Вишну на земле. Эта поэма стала библией вишнуитов, и в эпоху средневекового реформаторского движения вишнуизма переложена и переведена на" все новоиндийские языки (наиболее популярным переложением является «Рамаяна» Тульси Даса на языке авадхи, завершенная поэтом в 1575 г.) .
Рамаяна, подобно Махабхарате, является достоянием всего индийского народа и прочно вросла в его быт, искусство и религию.
По легенде сам бог Брахма вдохновил Вальмики на сотворение поэмы и сказал: «До тех пор, пока стоят горы и реки текут по земле, песнь о Раме будет жить повсюду».
Эти мифические слова вполне соответствуют реальной действительности, так как и в современной Индии все жители городов и сел знают и любят Рамаяну. Имена героев поэмы стали нарицательными, а сами герои служат образцами храбрости, благородства и верности. Разыгрывание тех или иных сцен из Рамаяны является обязательным элементом всех общеиндийских храмовых и деревенских праздников.
Поэма переведена и на многие европейские языки как целиком, так и в отрывках.
К эпической литературе могут быть также отнесены Пураны - предания о делах богов, полубогов и пророков, а также царей и героев. По содержанию самых древних из Пуран можно заключить, что они возникли еще в родовом обществе, тогда как в более поздних уже содержатся рассуждения о кастах, о брахманских правилах и законах, о богах индуистского п&нтеона и т. п. Пураны создавались и в I тысячелетии н. э.
В них иногда затрагиваются вопросы повседневной жизни, поэтики, театра и т. п. Главная ценность многих из них заключается в историческом содержании, в списках и генеалогиях царских династий. Считается, например, что нет лучшего источника для изучения династии Маурья, чем «Виш- ну-пурана», тогда как «Вайу-пурана» содержит интересное описание эпохи Гупта, и т. п.
В период оформления религиозносоциальной системы индуизма брахманы стали придавать этим народным сказаниям выгодный для себя философский и теологический смысл и даже предписали женщинам и «низшим» кастам считать Пураны своей Ведой (потому, что ни те, ни другие не имели права слушать или изучать настоящие Веды).
Всего известно 18 Пуран и довольно большое количество так называемых Упапуран, которые стали каноническими книгами различных религиозных сект.
‘ Например, заклятие против червей, считающихся источником всех болезней: « . . да будут уничтожены черви с белыми плечами, а также черные черви с белыми руками и пестрые,и другие. А червям мужского и женского пола да будут камнями аздроблены головы и да сгорят их лица в огне».
Новейшие переводы на русский язык: В. И. Кальянов. Махабхарата, Адипарва. «П., 1950; см. «Послесловие» этой книги о более ранних русских переводах; Б.Л.Смирнов. Махабхарата, II. Бхагавадгита. Ашхабад, 1956; его же. Махабхарата, III. Эпизоды из книги III, V. Ашхабад, 1957; его же. Махабхарата, I. Две поэмы из 4 III книги. Ашхабад, 1959; его же. Махабхарата, Мокшадхарма. Ашхабад, 1961.
Тема Индии в русской литературе является достаточно ранней. Имея своим истоком древнерусскую литературу, она с течением времени видоизменялась, приобретала новые черты, но оставалась постоянным объектом внимания русских писателей.
Уже на древнерусском материале можно утверждать, что русское духовное мировоззрение не только способно иметь точки соприкосновения с мировоззрением индийским, но и способно принять его. Ведь «Александрия» и прочие переводные произведения Древней Руси, содержащие упоминания об Индии, рассказывали и о других странах (Персии, Месопотамии). Однако в древнерусском мироощущении именно занимает особое место как страна мечты, колыбель мудрости, воплощение рая на земле.
В отечественном литературоведении тема Индии в русской литературе разработана недостаточно подробно. Отчасти это объясняется отсутствием видимых непосредственных литературных связей, географической отдаленностью стран друг от друга, а также той самой «сосредоточенностью литературоведов на немногих объектах и вопросах изучения», о которой говорил Д.С. Лихачев, отмечая, что таковая противоречит основному общественному смыслу существования самого литературоведения: «В литературоведении нужны разные темы и большие “расстояния” именно потому, что оно борется с этими расстояниями, стремится уничтожить преграды между людьми, народами и веками».
Число русских писателей Нового времени, обращавшихся к образу Индии, поистине огромно. Так или иначе индийская топика представлена в произведениях и именитых и малоизвестных писателей: М.В. Ломоносова, И.А. Крылова, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, П.А. Каленова, М.Д. Деларю, Д.П. Ознобишина, А.А. Фета, Д.Н. Цертелева, К.Р. (К. Романова), П.Д. Бутурлина, С.Я. Надсона, Д.С. Мережковского, К.Д. Бальмонта, А. Белого, В.Я. Брюсова, И.А. Бунина, Н.С. Гумилёва, Вяч.И. Иванова, Вс.Вяч. Иванова, М.А. Волошина, В. Хлебникова, Н.А. Клюева, Н.К. Рериха, С.М. Городецкого, Н.С. Тихонова, В.Г. Лидина, Э.И. Выгодской, М.И. Чистякова, В.П. Астафьева, П.Ф. Алисова, И.А. Ефремова, А.Р. Беляева, В.С. Высоцкого, Б.Б. Гребенщикова и др.
Одни писатели лишь упоминали Индию или включали отдельные индийские мотивы в свои сочинения, другие целиком посвящали свои произведения данной теме. Обилие писательских имен и произведений не позволяет подробно и всесторонне проанализировать всю литературу по данной теме в рамках одной диссертации. Для анализа выбраны наиболее репрезентативные произведения, отражающие характерные для своей эпохи особенности восприятия Индии. Кроме того, для нас имеет значение степень их изученности – предпочтение отдавалось неизученным или малоизученным текстам.
До сих пор обобщающего исследования образа Индии в русской литературе проведено не было. Как правило, ученые освещают данный вопрос на материале отдельных произведений («Хожение за три моря» Афанасия Никитина, «Сказание об Индийском царстве» и др.) или творчества избранных авторов. Так, имеются исследования, посвящённые индийской тематике в творчестве А.С. Пушкина (Д.И. Белкин, П.И. Тартаковский), Л.Н. Толстого (Б.И. Попов, А.И. Шифман, Д.В. Бурба и др.), Н.К. Рериха (Ю.Ю. Будникова, Л.В. Шапошникова и др.), И.А. Бунина (О.В. Сливицкая, Э.И. Денисова, Т.К. Лобанова), писателей-символистов (П.И. Тартаковский, М.В. Панов, Г.В. Цыкунова и др.).
Особо следует отметить работы индийских исследователей, проявляющих в последнее время большой интерес к вопросу сопоставления литератур и фольклора наших двух стран. Среди подобных исследований – «Мотив и структура волшебной сказки (Сопоставительное изучение русских и азиатских волшебных сказок)» П. Дас, «Философские в лирике Тютчева и поэзии маратхи» М. Баде, «Взаимодействие русской поэзии с художественным наследием Индии» Д. Рагхуванши, исследования, посвящённые сопоставительному анализу творчества Л.Н. Толстого и Р. Тагора (Т. Бхаттачария), Ф.И. Тютчева и Р. Тагора (А. Бандьопадхьяй, Д. Дасгупта), Ф.И. Тютчева и Нирала (Х. Панде, А. Трипатхи), многочисленные работы, посвящённые сравнению творчества А.П. Чехова и Премчанда, Р.К. Нараяна, Бонофула.
Целью нашего исследования является рассмотрение образа Индии в русской литературе от древности до XX в., а также изучение влияния индийской культуры на русскую литературу.
Во «Введении» обосновывается актуальность, новизна и научная значимость темы исследования, формулируются его цели и задачи, характеризуется степень разработанности , устанавливаются методологические принципы анализа. Дается общая характеристика развития темы Индии в литературном процессе России, – от древнерусской литературы до литературы ХХ в. включительно. Предлагается краткий обзор материалов и научных трудов по данной теме.
Первая глава «Образ Индии в древнерусской литературе»
разделена на два параграфа.
Первый из них, «Переводная литература об Индии», посвящён анализу различных по времени написания и характеристике Индии памятникам. Анализируются «Повесть о Варлааме и Иоасафе» как произведение, являющее собой жизнеописание индийского царевича; «Сказание об Индийском царстве» как памятник, содержащий исключительно позитивную оценку Индии; «Луцидариус, или Златой бисер», сборник, относящийся к категории народных «энциклопедий», содержащий преимущественно негативную оценку индийских традиций. Мы также уделили внимание апокрифу «Хождение Зосимы к рахманам» из сборника монаха Ефросина. Особенностью этого переводного памятника является интерполяция Ефросина, в которой отражена его личная оценка образа жизни рахманов.
В «Повести о Варлааме и Иоасафе» мы уделили основное внимание притче «об инороге». Наиболее распространено мнение о ее индийском происхождении (А.Н. Веселовский, Ф. Либрехт), но некоторые исследователи считают более вероятным центральноазиатское происхождение притчи (А.И. Кирпичников, В.И. Кузнецов, И.Н. Лебедева). Мы присоединяемся к мнению об индийском происхождении притчи. Некоторые ее образы и символика могут быть объяснены только в контексте индийских традиций. Среди них - пространство, по которому бежит человек, спасаясь от инорога-смерти, прежде чем попасть в ров-мир. Учение о реинкарнациях, существующее в Индии, называет это пространство колесом сансары или цепью рождений. Два варианта притчи приводятся в «Махабхарате». Популярность «Повести о Варлааме и Иоасафе» у русских книжников, включение имен ее героев в церковный , обращение Л.Н. Толстого к образам притчи и воспроизведение им в своем тексте древнеиндийского обряда при отсутствии этнографической информации («Исповедь») позволяют говорить о некой духовной общности Индии и Руси. Непосредственно об Индии «Повесть о Варлааме и Иоасафе» содержит довольно скупые сведения. Это языческая страна, царь которой, Авенир, на протяжении почти всего повествования выступает как противник христианства, но в итоге становится христианином.
В этой связи примечательно начало «Сказания об Индийском царстве» : его владыка, «царь и поп» Иоанн, заявляя о своей приверженности христианству, с самых первых строк словно бы подчёркивает разницу между собой и Авениром. «Сказание…» входило в состав сборника монаха Кирилло-Белозерского монастыря Ефросина. Некоторые произведения, включенные в сборники Ефросина, не встречаются в других рукописях и могут быть признаны его собственными сочинениями. Такова, например, характеристика рахманов в составе текста из Амартола «Хожение Зосимы к рахманам». Ефросин добавляет, что рахманы не знают «ни храмов, ни риз, ни даров, ни купли, ни продажи, ни свару, ни боя, ни зависти, ни вельмож, ни татьбы, ни разбоя». Сама по себе эта фраза выглядит более распространённым вариантом описания Иоанном своего царства: «А нет в моей земли ни татя, ни разбойника, ни завидлива человека». Можно понять, что в идеальном высоконравственном обществе мудрецов не должно и быть «ни купли, ни продажи, ни свары, ни боя, ни зависти, ни вельмож, ни татьбы, ни разбоя», но Ефросин отрицает также храмы, ризы и дары, что действительно являлось традицией индийских отшельников. Анализируемые памятники содержат переклички с древнеиндийским эпосом, что объединяет их с «Луцидариусом», характеризующим Индию, однако, исключительно негативно. Согласно тексту «Луцидариуса», жители Индии ужасны обликом и кровожадны, и автор памятника утверждает, что в Индии нет ничего, «что отвечало бы нашему целомудрию». Тем не менее, невзирая на подобную оценку «Луцидариуса», Индия в древнерусской литературе – земной рай, восхищающий не только бесчисленными богатствами, но и духовным образом жизни индийцев.
Подводя итог исследованию переводной древнерусской литературы об Индии, мы можем сказать, что её характерными чертами являются:
- утопические мотивы, допускающие ассоциацию Индии с «земным раем» (наличие несметных богатств, идеальный социальный строй);
- переклички с древнеиндийской литературой, иногда содержащие, хотя и в весьма трансформированном виде, выдержки из древнеиндийских текстов.
Второй параграф посвящён анализу оригинального произведения об Индии – «Хожению за три моря» Афанасия Никитина
(XV в.). Это произведение хорошо изучено, поэтому мы останавливаемся лишь на некоторых аспектах его содержания. Из утопических мотивов, встречавшихся в переводной литературе, в памятнике имеется рассказ об огнедышащей птице «гукук», предрекающей несчастье. Описание такой мы обнаружили в древнеиндийской литературе («Шримад Бхагаватам», прибл. Х в. н.э.). Данный факт, как и другие упоминания персонажей индийской мифологии, свидетельствует об интересе Афанасия Никитина к религиозно-философскому аспекту индийской культуры.
На фоне недовольства «бесерменами» и описаний собственных мытарств на индийской земле выделяется благожелательное отношение Афанасия Никитина к индусам: «...и познася со многыми индеяны и сказах им веру свою, что есми не бесерменинъ исаядешеш [Иисусовой веры] есмь христианинъ». Никитин даже идёт вместе с ними в . также благожелательны к чужеземцу: «И они не учали ся от меня крыти ни о чемъ, ни о естве, ни о торговле, ни о маназу, ни о иных вещех, ни жонъ своих не учали крыти». Это при том, что «от бесермян скрыются». «Да о вере же о их распытах все, и оны сказывают: веруем въ Адама, а буты, кажуть, то есть Адамъ и род его весь». Индусы предприняли попытку объяснить чужестранцу суть индуизма, но, поскольку Атмана изложена Упанишадами абстрактным философским языком, Никитину, очевидно, было сложно её понять. И в данном случае мы согласны с мнением И.П. Петрушевского, который прокомментировал эти слова как «плохо понятые путешественником объяснения индуистов, у которых не было культа Адама. Возможно, Никитин отождествил с Адамом Атмана, который, по учению брахманизма (индуизма), представляет первооснову всего существующего, мировую душу».
Скрытого за видимым политеизмом единобожия индусов Никитин, возможно, не понял. Однако со свойственной, пожалуй, лишь индусам веротерпимостью, он высказался о том, что «Мухаммедова вера им (мусульманам) годится». Интересно также, что именно на индийской земле он пишет абсолютно беспрецедентные для средневекового христианина слова: «а правую веру Богъ ведает. А правая вера Бога единаго знати, и имя его призывати на всяком месте чисте чисто». Учитывая любознательность русского купца, его знакомство с персонажами индийского эпоса, данное утверждение может быть услышанным и осмысленным наставлением Кришны Арджуне: «В чистом месте воздвигнув твёрдую опору для себя... сосредоточив на одном, подавивший деятельность мысли и чувств, воссев на той опоре, да прибегнет он к йоге ради самоочищения»
Мы предположили, что данная духовная истина, открывшаяся Никитину именно в Индии (а не на земле любой другой из мусульманских стран, где он путешествовал), и явилась одной из причин того, почему своё он назвал «хожением», подтверждая, таким образом, статус Индии как святой земли.
Итак, образ Индии, представленный в древнерусской литературе, был двойственным, так как произведения об этой стране в большинстве своём не имели единодушной оценки и описывали как положительные, так и отрицательные её черты. Более поздняя русская литература усвоила из древнерусской традиции прежде всего восприятие Индии как райской земли.
Русско-индийских отношений в XVII в. характеризуется установлением торговых и, отчасти, дипломатических связей, в литературной же сфере наблюдается затишье. Поводом для всплеска интереса к Индии послужил перевод драмы Калидасы «Шакунтала» на европейские языки (1789 – англ., 1791 – нем.).