Пересказ главы из романа «Война и мир»: Наташа в гостях у дядюшки. "Война и мир" Читаем роман. Русский танец Наташи Танец барыня война и мир
Дядюшка был небогат, но в его доме было уютно, может быть, потому, что хозяйством занималась Анисья Федоровна, экономка, «толстая, румяная, красивая женщина лет сорока, с двойным подбородком и полными, румяными губами.» Приветливо и ласково глядя на гостей, она принесла угощенье, которое «отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой». Все было очень вкусно, и Наташе было жаль только, что Петя спит, а ее попытки разбудить его бесполезны. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки».
Наташа была восхищена звуками балалайки, раздававшимися из коридора. Она даже вышла туда, чтобы лучше их слышать; «Ей так же как грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести. Но когда заиграл на гитаре сам дядюшка, восторгу Наташи не было предела: «Прелесть, прелесть, дядюшка! Еще, еще!» И она обняла дядюшку и поцеловала его. Ее душа, жаждавшая новых впечатлений, впитывала в себя все прекрасное, что встречалось ей в жизни.
Центральным местом эпизода стала пляска Наташи. Дядюшка предлагает ей сплясать, и Наташа, переполненная радостью, не только не заставляет себя упрашивать, как это сделала бы любая другая светская барышня, но тут же «сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движенье плечами и стала. Николай, глядя на сестру, немного боится, что она сделает что-то не так. Но этот страх скоро прошел, потому что Наташа, русская духом, прекрасно чувствовала и знала, что надо делать. «Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала, - эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, этот дух, откуда она взяла эти приемы, которые pas de shale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка». Пляска Наташи восхищает всех, кто ее видит, потому что Наташа неразрывно связана с жизнью народа, она естественна и проста; как народ: «Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и бархате воспитанную графиню, которая умела понять все то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, ив тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
Восхищаясь племянницей, дядюшка говорит о том, что ей нужно выбрать жениха. И здесь тональность отрывка несколько меняется. После беспричинной радости наступает раздумье: «Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рид он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял этой нашей радости. Нет, он бы все понял». Да. тот Болконский, которого создала в своем воображении Наташа, все понял бы. но суть в том, что она не знает его по-настоящему. «Мой Болконский», - думает Наташа и рисует себе не реального князя Андрея с его непомерной гордыней и оторванностью от людей, а идеал, который она выдумала.
Когда за молодыми Ростовыми приехали, дядюшка попрощался с Наташей «с совершенно новой нежностью».
По дороге домой Наташа молчит. Толстой задает вопрос: «Что делалось в этой детски восприимчивой душе, так жадно ловившей и усваивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это все укладывалось в ней? Но она была очень счастлива».
Николай, который душевно так близок ей, что угадывает ее мысли, понимает, что она думает о князе Андрее. Наташе так хочется, чтобы он был рядом, проникся бы ее чувствами. Она понимает, что это был самый счастливый день в ее жизни: «Я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь».
В этом эпизоде мы видим все очарование души Наташи, ее детскую непосредственность, естественность, простоту, ее открытость и доверчивость, и за нее становится страшно, потому что ей только еще предстоит встретиться с обманом и предательством, и никогда уже ей не испытать тот душевный подъем, который приносил радость не только ей, но и всем окружающим ее людям.
Над образом каждого своего героя Толстой работал очень тщательно, продумывая внешность персонажа, характер, логику поступков. Особенно много внимания уделил автор своей любимой героине - Наташе Ростовой, прототипом которой были сразу две женщины: Софья Андреевна, жена писателя, и ее сестра, Татьяна Берс, очень дружившая с Толстым, поверявшая ему все свои тайны. Она замечательно пела, и А.А. Фет, завороженный ее голосом, посвятил ей стихотворение «Сияла ночь. Луной был полон сад...». Лучшие черты этих неординарных женщин нашли свое отражение в образе Наташи.
Сцена, когда после охоты Наташа с Николаем и Петей поехали к дядюшке, дает новые штрихи к портрету Наташи, рисует ее с новой, неожиданной стороны. Мы видим ее здесь счастливой, полной надежд на скорую встречу с Болконским.
Дядюшка был небогат, но в его доме было уютно, может быть, потому, что хозяйством занималась Анисья Федоровна, экономка, «толстая, румяная, красивая женщина лет сорока, с двойным подбородком и полными, румяными губами». Приветливо и ласково глядя на гостей, она принесла угощенье, которое «отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой». Все было очень вкусно, и Наташе было жаль только, что Петя спит, а ее попытки разбудить его бесполезны. «Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки».
Наташа была восхищена звуками балалайки, раздававшимися из коридора. Она даже вышла туда, чтобы лучше их слышать: «Ей так же, как грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести». Но когда заиграл на гитаре сам дядюшка, восторгу Наташи не было предела: «Прелесть, прелесть, дядюшка! Еще, еще!» И она обняла дядюшку и поцеловала его. Ее душа, жаждавшая новых впечатлений, впитывала в себя все прекрасное, что встречалось ей в жизни.
Центральным местом эпизода стала пляска Наташи. Дядюшка предлагает ей сплясать, и Наташа, переполненная радостью, не только не заставляет себя упрашивать, как это сделала бы любая другая светская барышня, но тут же «сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движенье плечами и стала». Николай, глядя на сестру, немного боится, что она сделает что-то не так. Но этот страх скоро прошел, потому что Наташа, русская духом, прекрасно чувствовала и знала, что надо делать. «Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала, - эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой,- этот дух, откуда она взяла эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы были те самые, неподражаемые, неизу- чаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка». Пляска Наташи восхищает всех, кто ее видит, потому что Наташа неразрывно связана с жизнью народа, она естественна и проста, как народ: «Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и бархате воспитанную графиню, которая умела понять все то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке».
Восхищаясь племянницей, дядюшка говорит о том, что ей нужно выбрать жениха. И здесь тональность отрывка несколько меняется. После беспричинной радости наступает раздумье: «Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял этой нашей радости. Нет, он бы все понял». Да, тот Болконский, которого создала в своем воображении Наташа, все понял бы, но суть в том, что она не знает его по-настоящему. «Мой Болконский», - думает Наташа и рисует себе не реального князя Андрея с его непомерной гордыней и оторванностью от людей, а идеал, который она выдумала.
Когда за молодыми Ростовыми приехали, дядюшка попрощался с Наташей «с совершенно новой нежностью».
По дороге домой Наташа молчит. Толстой задает вопрос: «Что делалось в этой детски восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвои- вавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это все укладывалось в ней? Но она была очень счастлива».
Николай, который душевно так близок ей, что угадывает ее мысли, понимает, что она думает о князе Андрее. Наташе так хочется, чтобы он был рядом, проникся бы ее чувствами. Она понимает, что это был самый счастливый день в ее жизни: «Я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь».
В этом эпизоде мы видим все очарование души Наташи, ее детскую непосредственность, естественность, простоту, ее открытость и доверчивость, и за нее становится страшно, потому что ей только еще предстоит встретиться с обманом и предательством, и никогда уже ей не испытать тот душевный подъем, который приносил радость не только ей, но и всем окружающим ее людям.
Что это? я падаю! у меня ноги подкашиваются» , — подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба, — высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, — подумал князь Андрей, — не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!.. »
- Описание дуба
На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично-растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
"Весна, и любовь, и счастие!" - как будто говорил этот дуб. - И как не надоест вам все один и тот же глупый и бессмысленный обман. Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинокие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они - из спины, из боков; как выросли - так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам".
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
"Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, - думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена!" Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
III. Описание дуба
"Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны,- подумал князь Андрей. - Да где он",- подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и, сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя - ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. "Да это тот самый дуб", - подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна - и все это вдруг вспомнилось ему.
"Нет, жизнь не кончена в 31 год,- вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!"
IV. Танец Наташи
Наташа сбросила себя платок, который был, накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала,- эта Графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой,- этот дух, откуда взяла она эти приёмы, которые танцы с шалью давно бы должны были вытеснить? Но дух и приёмы были те самые, неподражаемые, неизучаемые, русские, которых и ждал от неё дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро-весело, первый страх, который охватил, было, Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошёл, и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисия Фёдоровна, которая тотчас подала её необходимый для её дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тётке, и в матери, и во всяком русском человеке.
Глава 7, часть 4, том 2
Если спросить у читателя, какой том романа «Война и мир» ему особенно понравился, то он, без всякого сомнения, ответит: второй. Этот том отличается какой-то особой духовностью, мы попадаем в теплую атмосферу дома Ростовых, всегда полного гостей, участвуем в их семейных праздниках, музыкальных вечерах, чувствуем, какие нежные и добрые отношения царят между родителями и детьми.
Здесь как нельзя кстати приходится фраза французского писателя, в которой он утверждал, что самой большой в мире роскошью является роскошь человеческого общения.
В этом плане особенно показательная седьмая глава четвертой части, в которой изображаются молодые Ростовы: Николай, Наташа и Петя, которые возвращаются с охоты и останавливаются для отдыха в доме небогатого помещика, дальнего родственника их семьи, который владел лишь небольшой деревенькой Михайловкой.
Молодежь называет его дядюшкой, да и Толстой не зовет его иначе. У этого героя нет в романе имени, может быть потому, что в его лице автор изображает яркого представителя народа. Эту мысль подтверждает и знакомство с характером дядюшки. Он очень любит охоту, вот он летит на лошади за зайцем, затем, когда его пес Ругай этого зайца сбивает, дядюшка потряхивает зверюшкой, чтобы с нее стекла кровь.
Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
Он очень доволен, ведь охота оказалась удачной. Потом Ростовы гостят у дядюшки, дом которого явно отличается от тех условий, к которым они привыкли. Стены дома увешаны шкурами убитых зверей, вокруг старая, местами ободранная мебель, порядка нет, но и запущенность тоже не наблюдается, зато вкусно пахнет яблоками. Однако Ростовым не важна обстановка, они чувствуют добрую атмосферу этого дома и наслаждаются ею. Они с удовольствием танцуют, слушают музыку.
В седьмой главе нет сюжета как такового. На первый взгляд, эта глава кажется вполне рядовой, но на самом деле она выполняет очень важную функцию в композиции второго тома. Здесь прослеживается нерасторжимая связь любимых героев Толстого с народом. Эта связь чувствуется в тот момент, когда Наташа и Николай слушают народную музыку и приходят от нее в восторг. А ведь они воспитаны на утонченной европейской музыке, которая исполняется на клавикордах, и при этом им близки и понятны простые народные песни. В связи с этим мы обращаем внимание и на дядюшку, который поет так, как поет народ, просто, наивно полагая, что весь смысл в песне заключен только в словах, а напев приходит сам собой, отдельного напева не бывает и нужен он только для того, чтобы песня была складной.
Смутную грусть навевает на нас концовка седьмой главы. Наташа беседует с Николаем на подъезде к Отрадному. Несмотря на то, что вокруг сырая и темная ночь, у героев приподнятое настроение, на душе у них радостно и светло. Им вспоминается дядюшка, его гостеприимный дом, охота, песни. Но Наташа чувствует, что такой счастливой и спокойной, как теперь, она уже больше не будет.
Наташа и Николай подъезжают к дому, его окна мягко мерцают в мокром бархате ночи, а в гостиной горит огонь. От этих слов веет теплотой поэзии, как и от всей главы. Ростовы пережили в гостях у дядюшки лучшие моменты своей жизни, которые надолго останутся в их памяти. И нам созвучны их чувства.
Обновлено: 2012-05-02
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.