Классификация вич по покровскому, его внесение в изучение иммунодефицита. Без вины виноватые. Умирают от таблеток
Вадим Валентинович Покровский – академик, руководитель Федерального научно-методического Центра по профилактике и борьбе со СПИДом ФБУН «ЦНИИ эпидемиологии» Роспотребнадзора Российской Федерации, ведущий российский ученый, посвятивший более тридцати лет своей научной деятельности проблемам ВИЧ-инфекции. Сегодня он занимается организационно-методической работой в области реализации госстратегии РФ по ВИЧ/СПИДу, а также научными исследованиями в области эпидемиологии, лечения и профилактики ВИЧ-инфекции в России.
Несмотря на очень плотный график пребывания на VI Международной конференции по ВИЧ/СПИДу (EECAAC 2018), Вадим Покровский нашел время, чтобы рассказать MinusVirus о том, почему в РФ пока не удалось остановить эпидемию ВИЧ/СПИДа, о CCR5, о проблемах сотрудничества государства и НПО, волонтёрстве и активизме, а также о своём отношении к публичным акциям и о том, когда эпидемия ВИЧ/СПИДа будет ликвидирована.
EECAAC 2018 набрала рекордное количество участников, тезисов, докладов. Вовлеченность в проблематику ВИЧ/СПИДа возрастает, но, тем не менее, вирус в России распространяется ещё большими темпами. Как вы считаете, в чем основная проблема?
Проблема заключается в том, что вирус, естественно, хочет распространяться, а мы недостаточно ему противимся. То есть, те мероприятия, которые у нас проводят, они недостаточны, это очевидно. Если бы они были достаточны, то не наблюдался бы прирост числа новых случаев ВИЧ-инфекции. Нельзя зацикливаться на чём-то одном, не лечением единым. Потому надо усилить и профилактику, и лечение, и одновременно лечение как профилактику. Чем больше мы охватим людей, тем больше будет профилактический эффект.
Я сомневаюсь, что количество нуждающихся в лечении ВИЧ не будет расти, если мы не остановим новые случаи. Поэтому надо, по возможности, использовать все доступные методы, только тогда мы остановим ВИЧ/СПИД. Ведь он очень легко находит лазейки, которые мы сами ему создаем.
Что необходимо изменить в сегодняшнем формате сотрудничества НПО и государственных структур?
Основная проблема сейчас в сложных бюрократических механизмах передачи государственных денег НПО. Надо облегчить этот процесс.
Это вопрос контроля использования средств, или дело в сложности самих бюрократических организмов?
Да, дело в самих бюрократических механизмах. У нас если и есть разработанные механизмы, то их всё равно все боятся и им не доверяют. По возможности этот процесс надо облегчить и упростить, чтобы люди его воспринимали, как нормальный. В принципе, все понимают необходимость этого. Вопрос ведь в том, как поддержать неправительственные организации, ведь в свое время, можно сказать, мы их загубили. Речь об организацииях, которые были созданы Глобальным Фондом. Мы не нашли способа и ресурса для их поддержки. В результате мы потеряли и организации и людей, многие их которых ушли в другие области, разъехались, разбежались и теперь многое надо заново восстанавливать.
Вы говорите о взаимовыгодном сотрудничестве государства и НПО? Какие должны быть условия для такого партнёрства?
Здесь необходима взаимная поддержка, важен взаимный интерес. А если взаимного интереса не будет, будет только так, как сейчас. Что бы НПО помогали решать задачи правительственных учреждений, к примеру, Центров СПИДа и т. д., а эти Центры, в свою очередь, поддерживали НПО, в том числе финансово. Некоторые думают, что неправительственные организации должны работать бесплатно. Это совершенно неправильно. Люди тоже должны получать адекватные зарплаты за свою работу.
Имеете в виду профессиональное волонтёрство, активизм?
Это слово «волонтёрство» мне не очень нравится, скорее активизм. Потому что волонтёры – это те люди, которые делают что-то бесплатно, ради идеи, не обязательно профессионально. А здесь надо, чтобы это были профессионалы, которые работают в тех областях, в которых Государственные организации не могут по той или иной причине.
Возможно, что-то уже получается. В конце прошлого года было выделено достаточно большое финансирование для НПО в РФ.
Да, постепенно опыт взаимодействия приходит. Финансирование начинает увеличиваться. Что-то у нас уже получается, во всяком случае, начинает получаться.
Как вы считаете, публичные акции действенны или бессмысленны? К примеру, на конференции , привлекая внимание к сокращению финансирования в стране, активисты пациентского движения , вместе поднявшись во время выступления с надписью на футболках «стоп перебои», а возле здания, где проходит конференция, ходили люди с протестными надписями на плакатах и т.д.
Акция СР на конференции EECAAC 2018. Фото: Оксана Малахова
Они как раз привлекают внимание к проблемам. Даже тот один человек, который стоял возле входа и выступал против конференции. На самом деле, это только интерес к конференции подогревает. Поэтому вот это все надо использовать, ведь даже самые неожиданные варианты привлечения внимания к проблеме могут быть полезными.
Разделяете ли вы точку зрения, что преодолеть эпидемию ВИЧ/СПИДа в России возможно только, если будут выделяться бюджетные средства? Будет финансирование – будет успех.
Как говорит американский философ Фрэнсис Фукуяма «Вопрос борьбы со СПИДом, это не только вопрос финансирования, а так же вопрос способности правительства решать ту или иную проблему».
И готовность правительства?
Да. Это способность проявить политическую волю. Хочешь – не хочешь, а надо решать.
К вопросу о вакцинах против ВИЧ, какие проблемы есть сегодня?
С вакцинами проблема простая. К ВИЧ-инфекции развивается приобретенный иммунитет. Это ясно, что если человек заразился ВИЧ, то он остается зараженным на всю жизнь, живёт с ВИЧ. Некоторые умирают от других причин, не от СПИДа. Значит приобретенный иммунитет у них очень низкий. Вот там вот люди говорят, что есть какие-то возможности его повысить. Решить проблему вакцины традиционным путем, как мы это делаем, нельзя, но есть же врожденный иммунитет. А вот использовать механизмы врожденного иммунитета – это уже другой вопрос.
Мы же сегодня можем даже гены переносить от одного человека к другому по устойчивости к ВИЧ-инфекции. В большинстве случаев мы называем это генной терапией, потому что это процесс лечения. По этому же принципу мы можем делать и профилактику. У некоторых людей есть измененные рецепторы CCR5-Δ32, они не восприимчивы к ВИЧ. Почему бы и не перенести это?
Очень интересное направление, на самом деле. Мы вмешиваемся в геном человека…
Это конечно звучит страшно, но мы во все вмешиваемся и, как говорится, пока что очень успешно. А время покажет.
Логичный вопрос: когда ВИЧ/СПИД будет побежден?
Когда умрет последний ВИЧ-инфицированный. Это совершенно ясно.
Под «побеждён» я имела виду то, когда появится лекарство, которое излечит от ВИЧ раз и навсегда?
Нет-нет, говорить, что эпидемия ликвидирована, мы сможем тогда, когда произойдёт именно то, что я уже сказал. Именно тогда мы сможем с полной уверенностью говорить, что эпидемия побеждена. На этом строится идея лечения сейчас. Мы лечим всех, и люди живут долго и счастливо, но со смертью последнего из них прекращается эпидемия.
Очень интересно, я такую трактовку не слышала ранее…
До конца просто не продумали ещё то, что происходит. Что будет дальше? Вот мы всех обеспечим лечением и что потом? Конечно же, мы все, к сожалению, не вечные люди. Поэтому, даже если мы не научимся излечивать от ВИЧ-инфекции, то с подавленным вирусом сегодня можно жить.
Текст: Инна Гаврилова
Интервью записано в рамках VI Международной Конференции по ВИЧ/СПИДу 2018, которая проходила в Москве.
Post Views: 1 061
ПОКРОВСКИЙ Вадим Евгеньевич
Рок-музыкант . Лидер петербургской группы "Два самолета". Гитарист, вокалист. Изначально в составе группы было два участника - Антон Белянкин и он. Летом 1988 года, они познакомились. Покровским, который в ту пору играл доморощенный арт-рок. Детские годы Вадим провел в Африке, что и предопределило их дальнейшую художественную эволюцию. Они начали репетировать под названием «ПЕРВЫЕ ПОЛЕТЫ НА ЛУНУ» и на протяжении следующего года сочинили огромное количество материала, инспирированного музыкой THE SMITH, TALKING HEADS и COCTEAU TWINS. К середине 1989 у них появилось название «ДВА САМОЛЕТА». Той же осенью место ушедшего в THE MEANTRAITORS барабанщика Евгения Беляева занял Михаил Синдаловский из поп-фанк-группы «БРИЛЛИАНТЫ ОТ НЕККЕРМАНА».
Первое заметное появление на публике рок-группы «ДВА САМОЛЕТА» состоялось 19 мая 1990 на фестивале «Новая музыка» в клубе Политехнического института.
Тем же летом в составе группы появился, но не закрепился экс-пианист «ОПАСНЫХ СОСЕДЕЙ» и «БУРАТИНО» Александр Спагетти, в сентябре мелькнул - по пути в Европу - экс-гитарист «БЕГЛЕЦА» Андрей Шелковников, а в октябре в группу пришел четвертый постоянный участник, бывший гитарист «ТОТАЛЬНОГО ДЖАЗА» Алексей Лозовский, который почти сразу сменил свой традиционный инструмент на экзотический (и до тех пор ему незнакомый) тенор-горн.
Наконец, в ноябре 1990 в группе начал играть саксофонист и клавишник «ПРЕПИНАКОВ» Денис Медведев. К этому моменту состав стабилизировался и - если не считать эпизодических появлений в сезоне 1990/91 тромбониста Сергея Здорова - не претерпевал изменений семь лет.
Начало 90-х годов стало для «САМОЛЕТОВ» временем бурной концертной жизни: в 1990 они принимали участие в фестивалях «Аврора-90» (Ленинград), «Липа» (Липецк), «Бабье Лето» (Пасвалис, Литва), на следующий год играли на десятилетии Ленинградского рок-клуба, фестивалях в Мирном (Якутия) и Москве («СыРок»), гастролировали в Риге, Вильнюсе, Таллине, Новгороде, Туле, Калининграде.
В октябре 1991 группа выступила в программе «Дни Ленинграда» на фестивале «Les Allumees» (Нант, Франция). В мае 1992 «ДВА САМОЛЕТА» были гостями фестиваля «Printemps de Bourges» (Бурж, Франция), после чего совершили тур по Франции (24 концерта). В 1992 году они записали на московском телевидении демо-альбом «Крошка Лу, пронзающая сердца», а следующей зимой на петербургской студии грамзаписи завершили первый профессиональный альбом «Когда поет далекий друг».
К середине 90-х годов, когда в Петербурге и Москве расцвела клубная сцена, «ДВА САМОЛЕТА» стали для нее идеальными исполнителями.
Они продолжали выезжать в Европу, записывались, хотя, особых изменений в их творческом методе не наблюдалось. В 1995 «САМОЛЕТЫ» открыли собственный клуб «Нора», а когда он закрылся новое заведение - «Грибоедов».
Весной 1997 группа неожиданно объявила, что на неопределенный срок уходит на каникулы, связанные с разрешением внутренних конфликтов. Каникулы, как и полагается, закончились 31 августа, когда «ДВА САМОЛЕТА» появились на сцене в обновленном составе: без Вадима Покровского, место которого занял гитарист «СТРАННЫХ ИГР», «ИГР», «ДЕЛЬФИНОВ» и «НАРОДНОГО ОПОЛЧЕНИЯ» Григорий Сологуб.
24 сентября на 37-м году жизни он умер. Это, пожалуй, первый случай, когда вина за смерть музыканта откровенно возлагается на наркотики. Вадим Покровский боролся с наркотической зависимостью и в 1997 году ушел из группы, пытаясь излечиться от нее. Группа "Два самолета" осталась без вокалиста почти на три года. Покровский вернулся в группу в 2000 году. Тогда вышел их русскоязычный альбом "Подруга подкинула проблем" . В последние годы Вадим не употреблял наркотиков, но здоровье его уже было подорвано. Весь сентябрь Вадим Покровский находился между жизнью и смертью в одной из московских больниц, только ненадолго приходя в себя.
26.09.2003, Дед ЗВУКАРЬ (ЗВУКИ РУ)
www.muzdb.info
Найти: на сайт Народ.Ру Яндексе
Роспотребнадзор эпидемией ситуацию с распространением ВИЧ в России. Согласно официальным данным, около 1 % россиян живут с этим заболеванием, при этом 30 % инфицированных не знают о нём. Ранее министр здравоохранения Вероника Скворцова , что эпидемия ВИЧ в нашей стране может выйти из-под контроля к 2020 году, а премьер Дмитрий Медведев признал , что в некоторых регионах страны есть перебои с поставками лекарств и тест-систем. Сегодня, 1 декабря, во всём мире отмечают День борьбы со СПИДом. The Village узнал у директора Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом Вадима Покровского, почему многие россияне не знают о своём диагнозе, как молодые девушки оказались в группе риска и по какой причине в России не принято говорить о презервативе как способе защиты.
О том, как россияне заражаются ВИЧ
Недавно вы отчитывались о ситуации с распространением ВИЧ и сообщили, что в России зарегистрирован уже почти один миллион инфицированных. Кроме того, по вашим оценкам, с начала 2015 года умерли больше 20 тысяч больных (это почти на 17 % больше, чем за такой же период 2014 года), а новых случаев заражения за первые десять месяцев этого года стало на 12 % больше, чем за аналогичный период 2014 года. С чем связано ухудшение ситуации?
Ситуация с распространением ВИЧ ухудшается постоянно. Просто сейчас число зарегистрированных случаев приближается к миллиону, и эта цифра производит впечатление. Когда в прошлом году я говорил, что заболевших уже больше 900 тысяч, это привлекло мало внимания. А ведь ситуация ухудшается прогрессивно: в год появляется 10 % ВИЧ-инфицированных, 10 % от 900 тысяч - это 90 тысяч, от миллиона - уже 100 тысяч. Процент остаётся тем же, а абсолютные цифры растут.
Это связано с тем, что вирус от наркопотребителей, которые ещё недавно были основной группой заболевших, переходит в общую группу населения. Сейчас особенно подвержены риску женщины. Они не знают, принимал ли раньше их половой партнёр наркотики, и заражаются даже от мужа или постоянного друга.
- Почти миллион ВИЧ-инфицированных в России - это только официальная статистика. Насколько выше могут быть фактические данные?
Фактически уже 200 тысяч заболевших умерли, так что живых осталось где-то 750 тысяч. Примерно столько же, около 800 тысяч, ещё не зарегистрированы. Они не знают, что инфицированы, и никогда не обследовались.
- Почему люди заражаются? Они просто не знают, что нужно предохраняться?
Да, они не осведомлены. Вы же, наверное, ещё ни разу ничего не публиковали про ВИЧ-инфекцию, совесть не мучает? Когда люди видят цифры - 900 тысяч, миллион, - они не думают, что тоже находятся в зоне риска, и не ассоциируют это со своим поведением. Многие не знают, проверен их партнёр на ВИЧ-инфекцию или нет, мог ли он в прошлом заразиться. Поэтому сейчас наши рекомендации касаются всех. Например, пока не знаешь ВИЧ-статус партнёра, пользуйся презервативом, иначе риск заражения - очень большой. Каждый сороковой мужчина в возрасте 30–35 лет инфицирован ВИЧ. Вероятность того, что он окажется вашим партнёром, очень велика.
- Мужчины, в свою очередь, заражаются потому, что они тоже недостаточно осведомлены, или чаще при употреблении наркотиков?
Пока чаще мужчины заражаются через наркотики. Но, конечно, половые заражения тоже не исключены. Сейчас женщин среди заболевших чуть меньше. Это говорит о том, что работает путь передачи среди наркоманов, и их процент среди инфицированных всё время возрастает. При этом в возрастной группе до 25 лет инфицированных женщин даже больше, чем мужчин. Это связано с тем, что часто половой партнёр-мужчина бывает старше, чем женщина. Старшие партнёры - 30–35 лет - заражают 20–25-летних, поэтому в этом возрасте половой путь передачи инфекции явно преобладает.
Каждый сороковой мужчина
в возрасте
30–35 лет инфицирован ВИЧ. Вероятность того, что он окажется вашим партнёром,
очень велика
- Но пока наиболее распространённый способ заражения ВИЧ в России - при употреблении наркотиков?
Статистика не должна вводить вас в заблуждение: 55 % новых случаев заражения происходят при употреблении наркотиков, но остальные 45 % - это половой путь, то есть почти одинаково. Тех, кто заразился ВИЧ половым путём, труднее выявить. В случае с наркотиками ясен фактор риска, а после незащищённого секса люди обычно не обследуются. Они думают: «Какое отношение я имею к ВИЧ-инфекции?» В Европе сейчас практически прекратилась передача ВИЧ при употреблении наркотиков, а половой путь стал чуть ли не доминирующим. Обнаруживаются взрослые люди, которые когда-то заразились во время секса, но никогда не думали, что они принадлежат к группе риска. Поэтому обследоваться на ВИЧ рекомендуется всем.
- Как правило, в России заражаются ВИЧ при гетеросексуальных контактах? Раньше существовал миф о том, что ВИЧ - это болезнь гомосексуалов.
Они и остаются главной группой риска в Западной Европе: гомосексуалы думают, что лечение есть, и поэтому не предохраняются. Там теперь хотят лечить всех: и тех, кто болен, и тех, кто ещё не заболел. Лечение как профилактика - всем давать антиретровирусные препараты: с утреца выпил таблетку и можешь пускаться во все тяжкие. У нас эпидемия носит генерализованный характер, и, так как секс-меньшинств не очень много среди всего населения, среди ВИЧ-инфицированных их тоже мало - 1–2 %. Кстати, при женских гомосексуальных контактах инфекция не передаётся, так что лесбиянки могут быть спокойны.
- С какой страной можно сравнить Россию по распространению ВИЧ?
Российский сценарий ближе к тому, который был в Испании и Италии 20 лет назад, и уже тяготеет к африканскому, где основной путь передачи - это гетеросексуальные половые контакты. Мы перегнали все страны Европы, где суммарно примерно столько же ВИЧ-инфицированных, сколько у нас. То есть если отнести нашу страну к европейским державам, то половина всех больных Европы живёт у нас. Также мы перегнали США, которые традиционно считались очень уязвимой территорией. Там живых ВИЧ-инфицированных примерно столько же, сколько у нас, но у них в год регистрируется 50 тысяч новых случаев, а у нас около 100 тысяч, и население там превышает наше более чем в два раза. Хотя в США пока ещё больше случаев смерти: у них от СПИДа умерли порядка 600 тысяч человек, в России - 200 тысяч, так что у нас всё ещё впереди. Если лечение будет организовано так же плохо, как сейчас, можем догнать и по этому показателю: из 800 тысяч ВИЧ-инфицированных в России только 200 тысяч получают соответствующее лечение.
- Почему?
Потому что этой проблеме уделяют мало внимания, и последние пять лет финансирование не увеличивалось, а количество больных росло.
- То есть в России просто нет денег, чтобы всех лечить?
Ну да, финансированием это не предусмотрено. Правительство намекает, что в 2016 году увеличит финансирование в два раза. Пока мы этих денег не видели, но обещание есть.
- Сколько денег на решение этой проблемы государство даёт сейчас?
Сейчас на борьбу с ВИЧ выделяется порядка 18 миллиардов рублей в год. В 2016 году эту сумму обещают увеличить ещё на 20 миллиардов, то есть, если обещание сдержат, у нас будет порядка 40 миллиардов рублей.
- А сколько нужно, по вашим оценкам?
Чтобы переломить ситуацию, потребуется больше 100 миллиардов рублей.
- Эти деньги в первую очередь пойдут на лечение?
Сложный вопрос. На мой взгляд, нужно больше тратить на информирование и обучение населения - чтобы люди не заражались. Лечить всегда хуже, чем предупреждать. Но сейчас в мире доминирует концепция «Лечение как профилактика»: эта концепция заключается в том, что если всем ВИЧ-инфицированным дать лекарство и они будут постоянно его принимать, то у заболевших будет очень низкий уровень вируса и от них не будут заражаться даже их половые партнёры. На мой взгляд, это весьма спорный подход, потому что надо сначала выявить всех, кто инфицирован, обеспечить их лекарствами, а мы пока от этого очень далеки. В России надо одновременно заниматься и предупреждением новых случаев, и лечением пациентов: мы не можем сосредоточиться на каком-то одном подходе.
О том, почему в России лечат больных, когда уже поздно
У нас недавно вышел о ВИЧ-инфицированном, вот что он рассказывал: «Если в Европе для профилактики начинают выдавать лекарства при иммунном статусе 500 Т-лимфоцитов на миллилитр крови (в миллилитре крови здорового человека 1200 Т-лимфоцитов. - Прим. ред.) , то в Москве лекарства начинают выдавать при статусе 350, когда у тебя уже полно вторичных заболеваний, а иммунитет не может сопротивляться вообще ничему. Чтобы в Москве тебя начали лечить, ты должен быть уже очень болен - на той стадии, когда ВИЧ переходит в СПИД». Это так?
Всё правильно, потому что денег пока хватает только на это. И это одна из причин, почему растёт смертность: слишком поздно начинают лечение. Говорят: «Подождите, у вас пока 360 клеток, будет 350 - начнём лечить». Пациент приходит через год, а у него уже 200 Т-лимфоцитов - это приравнивается к СПИДу.
- Какие препараты получают больные в России?
Это препараты, которые были разработаны давно, и срок их лицензии истёк. Их делают в Индии и России, это так называемые генерики - они намного дешевле оригинальных препаратов. Есть анальгин за 10 рублей, а есть за 100. Это неплохие лекарства, но, конечно, все новые - лучше. Например, если использовать современный препарат, надо принимать одну таблетку в день, а если старый, то приходится пить 12 таблеток в сутки. Это существенная разница и для пациента, и для государства, потому что российский вариант стоит в десять раз дешевле.
- То есть за последние годы способы лечения изменились и речь только о том, чтобы были деньги?
Ну конечно! Если принимать хорошие препараты, даже с ВИЧ можно дожить до глубокой старости и умереть от рака или инфаркта. От ВИЧ умирают молодые, поэтому задача государства, во-первых, сделать так, чтобы они не заражались, а во-вторых, в случае заражения обеспечить их лечением, чтобы они не умерли молодыми. Основная проблема ВИЧ-инфекции для нас - это уменьшение численности работоспособного населения.
- Недавно сообщалось о разработке неких российских вакцин от ВИЧ. Что вы об этом думаете?
Вакцину от ВИЧ разработать очень тяжело: природного иммунитета после перенесённой инфекции нет, потому что никто ещё не выздоравливал. А например, если человек вылечился от оспы, он уже никогда не заболеет, поэтому оказалось легко создать вакцину от неё. Вполне возможно, что вакцину от ВИЧ придумать так и не удастся. От сифилиса и малярии её разрабатывают уже сто лет, и ничего не выходит.
- При этом есть препараты, которые могут поддерживать нормальное качество жизни и позволяют человеку даже не заражать своего партнёра?
С качеством жизни вопрос спорный, потому что у всех препаратов есть побочные эффекты. Поэтому я говорю: лучше не заражайтесь. Люди с ВИЧ на антиретровирусной терапии и даже без неё стареют на десять лет быстрее: часто они выглядят как старики. Это говорит о том, что лекарства не добивают ВИЧ - он продолжает своё разрушительное дело, идут воспалительные процессы, которые приводят к преждевременному старению.
О роли государства в эпидемии ВИЧ
- Вы возлагаете ответственность за неосведомлённость россиян о ВИЧ-инфекции на СМИ?
Ответственность за это лежит на всех, в том числе на СМИ, но в значительной мере - на нашем правительстве, которое уделяет мало внимания этой проблеме. Правила дорожного движения у нас меняют каждый день, это актуально, это все обсуждают. А вот проблемы ВИЧ-инфекции - нет. Хотя у нас от ВИЧ погибает столько же людей, сколько в ДТП.
- Недавно премьер-министр Дмитрий Медведев поручил ускорить разработку государственной стратегии по противодействию распространению ВИЧ. Вас привлекают к её разработке?
Привлекают в качестве основного критика. Стратегии как таковой нет, там всё никак не могут понять, на чём сосредоточиться: на профилактике или на лечении. У нас сейчас очень сильны консервативные подходы, есть даже такое мнение: «Надо запретить заниматься сексом». А население говорит: «Да-да, мы православные», - но не знает, что православные могут заниматься сексом только со своей женой и только 2,5 дня в неделю, если нет поста, а всё остальное - грех. В действительности приучить наше население к консервативным устоям будет очень тяжело, поэтому ВИЧ и распространяется. Я считаю, что людям надо предлагать разнообразие: хочешь - пользуйся православной концепцией, а если тебе это не нравится - рекомендуем пользоваться презервативом.
Но самая большая проблема - это профилактика среди наркопотребителей. У нас думают, что их можно вылечить и таким образом прервать передачу ВИЧ при употреблении наркотиков. За рубежом другой подход - это так называемая заместительная терапия. Тем, кто колет наркотики, предлагают принимать их через рот: в медицинских учреждениях выдают те же опиоидные в виде сиропчика, чтобы потом не было потребности колоться. Считается, что в Испании, Италии и Франции эта терапия привела к тому, что ВИЧ больше не передаётся при употреблении наркотиков. Наши коллеги говорят: «Это же не вылечивает от наркомании!» Мы возражаем: «Это же предупреждает распространение ВИЧ!» Пока преобладает мнение тех, кто надеется вылечить всех наркоманов. Уже прошло 15 лет, как они это пообещали, но количество наркопотребителей не уменьшается.
Считается, что презерватив даёт индульгенцию на безнравственное поведение. Хуже, когда распространяют данные, что презервативы не защищают от ВИЧ
- У вас есть объяснение, почему российские власти уделяют так мало внимания этой проблеме?
Это, видимо, связано с тем, что у нас сложилось отношение к ВИЧ как к болезни гомосексуалов. Почему-то игнорируется тот факт, что в развивающихся странах заболевание распространяется половым путём среди гетеросексуального населения. Разговариваешь с депутатами Госдумы, и возникает ощущение, что они ничего не знают об этой проблеме. До сих пор все думают, что гомосексуалы - это основная группа риска.
- Почему в России не пропагандируют использование презервативов как один из механизмов защиты от ВИЧ?
Считается, что презерватив даёт индульгенцию на безнравственное поведение. Хуже, когда распространяют данные, что презервативы не защищают от ВИЧ. Тогда «безнравственное поведение» осуществляют без презерватива.
- В России многие вообще считают, что ВИЧ не существует.
- Или от плохого поведения.
Считается, что повлияли какие-то другие факторы, но почему-то у всех умерших была ВИЧ-инфекция. Сейчас говорят, что ВИЧ и СПИД не связаны между собой, но это данные 80-х годов. С этого времени наука так продвинулась, что никаких сомнений в связи этих явлений не существует.
- Недавно министр здравоохранения Вероника Скворцова , что к 2020 году эпидемия ВИЧ в России может выйти из-под контроля. Что вы думаете об этом прогнозе?
По-моему, эпидемия уже давно вышла из-под контроля.
фотографии: Яся Фогельгардт
Одним из заслуженных ученых в области медицины Российской Федерации является Вадим Покровский. ВИЧ - основное направление его профессиональной деятельности. Сегодня данная инфекция представляет угрозу человечеству, так как распространяется с большой скоростью. Ученые всего мира пытаются найти действенную вакцину против такого недуга, как ВИЧ-инфекция. Покровский также сделала невероятный вклад в это дело. Он разработал уникальную программу, которая позволяет отслеживать развитие эпидемии в России. Кроме того, он внедрил в фармацевтическую отрасль такой лекарственный препарат, как Фосфазид. Данное средство помогает значительно замедлить размножение ретровируса в организме больного человека. Разнообразные виды терапии от иммунодефицита также ввел в современную медицину Покровский. СПИД изучался мало данным ученым. Внимание направлено именно на возбудителя болезни - вирус иммунодефицита человека.
Ученому принадлежит одна из самых известных и актуальных на сегодняшний день классификаций. Она применяется во многих клиниках России и стран бывшего СССР. Некоторые зарубежные медики также прибегают в своей практике именно к классификации ВИЧ-инфекции по Покровскому. 2012 год стал периодом, когда количество зараженных вирусом людей возросло в десятки раз. Это привлекло внимание Вадима Покровского, и он начал активно разрабатывать совершенно новую классификацию.
Необходимо правильно определить стадию болезни , чтобы с помощью грамотно подобранного лечения надолго оттянуть развитие СПИДа. Стадии ВИЧ-инфекции по Покровскому можно разделить на 5 основных этапов. Каждый из них обладает своими особенностями и характеризуется определенной клинической картиной. Хотя во многом состояние больного человека зависит от его индивидуальных особенностей и способности организма бороться с болезнями.
Классификация СПИДа по Покровскому
Классификация ВИЧ-инфекции по Покровскому представлена следующими периодами:
- Первая стадия длится от 3 недель до 1 года. В этот промежуток времени пациента не беспокоит абсолютно ничего. Обычный анализ крови также не покажет негативных изменений. Клеток, пораженных вирусом, еще очень мало.
- Вторая стадия СПИДа по Покровскому характеризуется слабо выраженной клинической картиной. Различают также 3 основных вида данного периода. 2А характеризуется отсутствием симптомов, однако, в анализе крови присутствует много антител. 2Б сопровождается частыми вирусными инфекциями. На стадии 2В появляются осложнения после перенесенных простудных и инфекционных заболеваний.
- Третья стадия ВИЧ по Покровскому может длиться от 3 до 20 лет. Это зависит от образа жизни больного человека, адекватности назначенного лечения. Основным признаком данной стадии является значительное и явное увеличение лимфатических узлов.
- На четвертой стадии продолжается активное размножение патогенных клеток. Они атакуют все системы организма. Стадия 4А опасна тем, что сопровождается грибковыми инфекциями, которые распространяются на слизистые оболочки. На стадии 4Б могут развиваться глубинные поражения кожи, онкологические нарушения. Стадия 4В самая опасная. Она сопровождается тяжелыми формами онкологии.
- Пятую стадию ВИЧ Вадим Покровский назвал самой тяжелой. Она не поддается лечению. Человек погибает спустя 2 или 3 месяца после наступления данного периода. Причиной тому становятся запущенные и быстро развивающиеся онкологические болезни.
В 2014 году Вадим Покровский о ВИЧ-инфекции предоставил много новой информации, которая теперь активно используется современными медиками и учеными. Помимо разработки классификации, он внедрил новое лекарство и программу мониторинга, которые помогают успешно бороться с ретровирусом и тем самым замедлять прогрессирование иммунодефицита, улучшая качество жизни пациентов.
Фото: Анатолий Жданов / Коммерсантъ
— Биологи-компьютерщики из Лос-Аламоса проследили 272 цепочки заражения ВИЧ, в которых участвовало 995 пар (инфицированный--неинфицированный), и выявили мутации вируса по цепочке... Можно, преувеличивая, сказать, что ученые скоро будут знать все буквально о каждом вирусе иммунодефицита. Есть ли еще столь же подробно исследованный микроорганизм? И почему тогда ВИЧ остается непобедимым?
— Это действительно один из самых изученных вирусов, наряду с вирусом гриппа, но все еще тайна, как он вызывает развитие у человека СПИДа. ВИЧ-инфекция не излечивается, а значит, и приобретенный иммунитет после перенесенной ВИЧ-инфекции — в отличие от кори — не развивается. Это одна из причин того, что вакцину не удается создать. Раньше считали, что ВИЧ только запускает длинные схемы изменений в иммунитете, которые приводят к развитию СПИДа, но в конце 1990-х годов было доказано, что он атакует иммунные клетки, которые носят на себе рецептор CD4, и они гибнут. На первой стадии ВИЧ-инфекции происходит активация иммунной системы, организм продуцирует массу новых CD4-клеток, и пока он это делает — вполне способен сопротивляться вирусу. Но организму не удается избавиться от ВИЧ, и спустя годы количество и качество CD4-клеток падает. Развивается СПИД: проявляются инфекционные заболевания и опухоли. То, что вирус и есть главный агент, нарушающий иммунитет, подтверждает и эффективность лечения, основанного на его подавлении.
Мы теперь можем остановить развитие иммунодефицита и, более того, можем добиться восстановления иммунной системы даже у больных СПИДом. Но как полностью очистить от вируса организм, мы еще не знаем. Сейчас мы загоняем вирус в клетку, он там сохраняется в виде встроенной в наши ДНК цепочки своего генома — и при отмене современных препаратов вновь начинает продуцировать себя. Есть предположение, что он может сохраняться в клетках изолированных частей организма типа головного мозга. Человек, получая современное лечение, может прожить с диагнозом "СПИД" десятки лет, но все же вирус, сидящий внутри, время от времени активизируется, и организм вынужден отвечать воспалительными процессами. В связи с этим процесс старения людей с ВИЧ происходит значительно быстрее. К тому же у лекарственных препаратов есть неприятные побочные эффекты, не так уж и легко их постоянно принимать.
Главная мировая стратегия сейчас — диагностировать ВИЧ-инфекцию как можно раньше и сразу начать лечение. На Земле живут с ВИЧ 35 млн человек, у нас — около 1 млн официально зарегистрированных ВИЧ-инфицированных людей, и их всех надо лечить 20-30 лет. Это огромные затраты. Поэтому вопрос о радикальном излечении ВИЧ-инфекции остается главным, и все ищут ответ на него. Один из обсуждаемых методов — заставить вирус активизироваться, выманить его из убежища, а потом прихлопнуть препаратами. Есть идеи генной терапии: добраться до вируса и уничтожить его в геноме клетки — путем вырезания или блокирования вирусной ДНК.
В Северной Европе есть группа людей, которая не восприимчива к ВИЧ, примерно 1% населения. В Германии зарегистрирован случай, когда больному ВИЧ, у которого также диагностировали лейкоз, пересадили костный мозг от донора как раз из этой группы — а его собственные клетки уничтожили. И его организм начал продуцировать клетки, не восприимчивые к ВИЧ, и человек живет, у него нет ни лейкоза, ни СПИДа, а остался ли ВИЧ, непонятно, но прогрессирования болезни нет. Тут принципиально новый подход — врожденную невосприимчивость перенесли от одного человека другому. К сожалению, случай остается единственным, очень сложно подобрать донора, но уже пытаются не чужие клетки пересаживать, а собственные клетки человека превращать в такие же невосприимчивые к ВИЧ.
Надеюсь, в ближайшие десять лет будет найдено лечение, и, скорее всего, оно будет неординарным. Важно, что при всем отрицательном есть и позитивное: эпидемия ВИЧ дала сильный толчок фармацевтическим и генно-инженерным поискам. Мы много узнали о вакцинах, по аналогии с ВИЧ стали искать лекарство от гепатита С — и там повезло: в отличие от ВИЧ, этот вирус в геном не встраивается. И теперь гепатит С полностью вылечивается. Правда, пока очень дорого.
— Вы делали эпидемическое расследование первого случая СПИДа, выявленного у гражданина СССР, в 1987 году. Как выбор пал на вас?
— Я начинал с тропической медицины, с малярии, потом увлекся иммунологией и созданием вакцин. Мне посчастливилось участвовать в создании первой полностью искусственной вакцины, без использования природных компонентов. Руководил разработкой препарата академик Николай Кочетков, а я занимался исследованиями, проверкой его на животных. Вакцина не нашла практического применения, но внесла вклад в развитие теории, а я хорошо изучил иммунологию. Тут как раз появились сообщения о СПИДе, и я оказался подходящей кандидатурой, поскольку и с тропическими болезнями встречался и разбирался в иммунологии.
Первый вопрос был: есть ли у нас в России ВИЧ-инфекция и вызывает ли она СПИД? С 1984 года искали больных, никаких признаков не было почти год, пока не нашли больного СПИДом пациента — родом из Южной Африки, он мигрировал по многим странам. В 1985-1986 годах мы выявляли только инфицированных иностранцев, и тогда все только и писали, что русские не восприимчивы к ВИЧ, про крепкое сибирское здоровье и в этом роде... И тут произошла интересная история: я читал лекцию медикам, в зале была девушка-ординатор, которая заподозрила, что у нее есть пациент с характерными признаками. Его перевели к нам, провели обследование и диагноз "саркома Капоши, СПИД" подтвердился. Так в 1987 году был выявлен первый случай СПИДа у россиянина. Еще более интересно, что он уже лежал в нашей клинике, в 1982 году, с признаками неизвестного заболевания, которое затем прошло. В 1982 году он был загадкой, а к 1987 году мы уже знали, что так и бывает в начале ВИЧ-инфекции: температура, сыпь, боли в горле, нарушение стула, через месяц-два все проходит.
Этот человек заразился 1982 году в Африке, где у него были гомосексуальные контакты, а в следующие пять лет — в России. Он вовлекал в гомосексуальные связи молодых военнослужащих срочной службы, те потом разъехались по России, и мне пришлось поездить, чтобы их разыскать. Выявилась цепочка зараженных — 23 человека. Так стало понятно, что ВИЧ может распространяться и в СССР.
Появились первые инструктивные документы, началось обследование доноров на ВИЧ, была налажена система надзора: к нам стекались данные об обследованиях на ВИЧ-инфекцию. В 1988 году мы получили сообщение о двух случаях ВИЧ в Элисте: у женщины, которая пришла сдавать кровь как донор, и у ребенка. Оказалось, там внутрибольничная вспышка, пострадали 75 человек, потом она перекинулась на Ростов-на-Дону и Волгоград, куда перевезли детей с "непонятным" инфекционным заболеванием, всего заразили больше 200 детей. Скандал был большой, я не знал, что со мной будет, но меня поддержал тогдашний министр здравоохранения СССР Евгений Чазов. И не только поддержал, но издал приказ о создании центров по борьбе со СПИДом по всей стране. Тогда очень серьезно к этому подошли, все активно освещалось в СМИ, выходила специальная газета "СПИД-инфо". В 1989-1990 годах мы на научные исследования по ВИЧ-инфекциям получили миллиард полновесных советских рублей, никогда больше наша наука такой суммы не получала...
До середины 1990-х годов в России ВИЧ-инфицированных было очень мало, может, сотня случаев в год. Сейчас, когда ВИЧ-инфицированных у нас миллион, никому не приходит в голову вкладываться в научные исследования.
— В начале эпидемия ВИЧ в СССР и России отличалась от эпидемии в других странах; в частности, целое поколение наркоманов заразилось ВИЧ и в основном умерло, а в США путь заражения был в основном половой. Сейчас картина изменилась? Или по-прежнему Россия отличается?
— 1990-е годы стали роковыми в развитии эпидемии ВИЧ. До середины того десятилетия инфицированных среди наркоманов вообще не было, вялая передача ВИЧ шла среди гомосексуалистов, но мы поработали с этой группой, и уровень передачи был низкий. Но в середине 1990-х вирус попал к потребителям наркотиков, тогда их количество подскочило до 2-3 млн — и заболевание быстро распространилось. На Западе в основном решили проблему ВИЧ у наркоманов программами снижения вреда: раздавали одноразовые шприцы, учили, как стерилизовать шприц, давали наркотики в рот в организованном порядке, лишь бы люди не кололись, не переносили ВИЧ — так называемая заместительная терапия. Сейчас в Европе примерно 700 тыс. человек на заместительной терапии и практически нет распространения ВИЧ при потреблении наркотиков — 2-3% от общего числа случаев. Но у нас решили заняться лечением наркомании. Результат: в лучшем случае 50% прошедших лечение воздерживаются от наркотиков в течение года. И эпидемия среди наркоманов продолжается, в некоторых регионах 50-60% наркопотребителей инфицированы ВИЧ. От них заражаются половые партнеры, и эпидемия разрастается.
— Вы известны жесткими высказываниями о ситуации с ВИЧ в России. Улучшается ли положение больных, обеспечение их лекарствами?
— Сейчас мы дошли до критической точки, у нас в возрасте от 15 до 49 лет 1,2% всего населения инфицировано, а больше всего зараженных в группе мужчин 35-39 лет — 3,3%. На 1 июля этого года в России проживали 978 443 человека с диагнозом "ВИЧ-инфекция" — это не считая 293 960 человек, которые умерли. В прошлом году зарегистрировано 104 тыс. новых случаев заражения ВИЧ, из них больше половины связаны с гетеросексуальной передачей. За первую половину 2018 года таких случаев 54,4%, заразившихся при употреблении наркотиков — 42,8%, а при гомосексуальных связях — только 2,1%. Такая структура заражения сильно отличает нас от Западной Европы и Северной Америки, где гомосексуалисты дают более 50% прироста. И второе, что нас сильно отличает,— высокая смертность, в прошлом году Росстат зарегистрировал 20 тыс. смертей от ВИЧ. Это обусловлено тем, что на лечении находится всего 38% из тех, у кого диагностирована ВИЧ-инфекция.
На борьбу со СПИДОМ выделяется 22 млрд руб. из федерального бюджета — в основном на лекарства. Наука специально не финансируется. На профилактику идет только 400-500 млн руб., но они тратятся в основном на призывы обследоваться на ВИЧ. В прошлом году ездил поезд, теперь проходит автопробег с призывом "Всем обследоваться на ВИЧ!". Вспоминаются 1930-е годы, Ильф и Петров! Сексуальное обучение так и не налажено, по-прежнему дискутируем, можно ли говорить про секс в школе, как будто они в интернете ничего не увидят. Не решен вопрос, как вести профилактику среди наркопотребителей, секс-работников и гомосексуалистов, среди которых эпидемия идет. Некоторые чиновники, депутаты и политические деятели живут в каком-то своем, потустороннем мире и не понимают, что ВИЧ распространяется, несмотря на все их запреты.
— Проблема лоббирования или власти неинтересно, другие приоритеты?
— Конечно, нет крепких лоббистов профилактики ВИЧ. Казалось бы, должны быть заинтересованы СМИ, но здесь тоже все непросто, одно время наше телевидение просто боялось рекламировать презервативы, опасаясь обвинений в разврате и снижении численности россиян. Лоббисты фармацевтов стараются, чтобы всех обеспечили лекарствами. Остальное считается малоинтересным, заниматься наркоманами, учить их правильно вводить наркотики, предостерегаться никто не хочет. Единственное — общественники, некоммерческие организации потихоньку ходят на улицы, общаются с наркоманами, проститутками.
Но их мало, максимум десять групп в разных городах, они не могут дать большого эффекта. Этим людям тоже надо платить, энтузиазма, как правило, хватает на полгода-год, хочется есть, жить нормально. Нет богатых людей, кто вкладывался бы в борьбу с ВИЧ-инфекцией. А начнешь получать деньги из-за рубежа — причислят к иностранным агентам со всеми вытекающими проблемами. Короче, нужно всеобщее понимание надвигающейся беды. Спасет только срочное мощное вмешательство государства или сверхбогатых гуманистов типа Билла Гейтса, который в борьбу с ВИЧ-инфекцией вкладывает миллиарды долларов.
— Нельзя обойти тему ВИЧ в местах заключения. Есть ли у органов исполнения наказания какие-то достижения в борьбе с эпидемией?
— Ситуация с ВИЧ там определяется тем, кого сажают. Как попадает большое количество наркопотребителей, становится больше ВИЧ-инфицированных. Но заражаются в заключении больше туберкулезом, потому что большая скученность, а ВИЧ - достаточно редко, заключенные знают, кто инфицирован, кто нет, там свой тюремный телеграф. Одно время инфицированных вообще отделяли в изолированные команды. Концентрация ВИЧ-инфицированных в тюрьмах выше, чем на воле, но за счет зараженных наркопотребителей. Среди достижений — организация лечения ВИЧ-инфицированных заключенных.
— Президент объявил, что здравоохранению будет уделяться повышенное внимание. Как вам кажется, достаточно ли государство заботится об эпидемиологической ситуации в стране, если говорить не только о ВИЧ?
— В послании президент указал на необходимость снижения смертности именно среди трудоспособного населения, а значит, и от СПИДа, средний возраст смерти от которого в России приходится на 35-40 лет, он дает 55% всех смертей от инфекций. Есть государственная стратегия борьбы с ВИЧ и СПИДом, но она крайне невнятная, и, несмотря на нашу критику, в принятом варианте ясно описанных основных моментов профилактики не оказалось. Но главное, когда принимаешь стратегию, кроме слов под нее должны быть выделены деньги и расписано, на что их тратить. А там прямо написано, что, если будут выделены деньги, будет снижение числа заболевших ВИЧ, а если не будет — то и снижения не будет. Странная формулировка в правительственном документе! И второй важнейший момент: кто-то должен четко руководить программой. Вроде бы Минздрав отвечает, но это слабое место, поскольку борьба со СПИДом явно выходит за рамки полномочий Минздрава. Здесь и СМИ, и борьба с распространением наркотиков, и международные вопросы, например связанные с миграцией. Эпидемия среди наркопотребителей началась на территории Украины, а сейчас многие граждане Кавказа и Средней Азии заражаются ВИЧ в России. Экономика сейчас международная, и человеческие миграции переносят ВИЧ туда-сюда.
— Знаете ли вы страну, где государственное отношение к проблеме было бы образцовым?
— Ситуация в Западной Европе наиболее благополучная. Здесь применяются практически все научно доказанные методы профилактики. Более того, с профилактической целью стали давать лекарства тем, кто еще не заражен: если человек не хочет пользоваться презервативами или ему это дорого, неудобно — он может принять с утра таблетку и гарантировать себя от заражения. Эффективный метод, единственная проблема, кто за это платить. Во Франции, чтобы остановить распространение ВИЧ, платит государство, в Германии граждане сами покупают препарат за €600 на месяц, а в Англии долго шло обсуждение и найден компромисс: пока дадут бесплатный препарат только 10 тыс., так сказать, на пробу... Хотя есть данные, что эффект, по крайней мере в Лондоне, уже заметен. Новых случаев в Германии, Франции и Соединенном Королевстве немного, 5-7 тыс. в год, смертей от СПИДа — в пределах тысячи на страну. В США новых случаев около 40 тыс. в год, смертей — 6 тыс. Парадокс: инфекция пока неизлечима, и если кто-то заражается, но никто не умирает, то общее число инфицированных растет.
— Нарисуйте, пожалуйста, социально-демографический портрет российской эпидемии ВИЧ.
— Он сейчас сильно изменился, так как более половины заразилось при гетеросексуальных контактах. Представитель практически любого класса может оказаться зараженным, есть и очень высокопоставленные люди. Мы проводили социологическое исследование среди инфицированных, и оказалось, что 68% из них заняты экономической деятельностью, работают, занимаются бизнесом, а 8% в момент опроса были в декрете. Возраст — 25-40 лет, самая экономически активная и биологически продуктивная часть населения. Были, конечно, и наркопотребители, и безработные, но ядро — социально активные, работающие. По регионам самый высокий уровень распространения ВИЧ — Урал, Сибирь, Поволжье. Новых случаев больше всего в Кемеровской области, а по пораженности, проценту инфицированных на первом месте Свердловская, Иркутская, Кемеровская, Самарская и Оренбургская области. Но ситуация будет ухудшаться в любом регионе, где не будут заниматься профилактикой.
— Помимо ВИЧ какие эпидемиологические угрозы есть в России?
— На втором месте после СПИДа туберкулез, вместе они дают 95% смертей от инфекционных заболеваний,— несмотря на декларируемые успехи, проблема сохраняется, в том числе потому, что ВИЧ-инфицированные из-за дефекта иммунитета подвержены туберкулезу. Третья в мире смертельная инфекция — малярия, и, кстати, много случаев заболеваний было во время чемпионата мира по футболу, не очень ожидали, что к нам приедут болельщики из тропических стран.