Философские взгляды анаксимандра. «Беспредельное» и «бесконечное» в философии Анаксимандра

Согласно порядку, принятому в истории философской мысли, об Анаксимандре говорят вслед за Фалесом и уж потом повествуют об Анаксимене. Но если иметь в виду логику идей, то скорее приходится «расположить» Анаксимена на одной «ступеньке» с Фалесом (ибо «воздух» в теоретико-логическом смысле -- всего лишь двойник «воды»), тогда как мысль Анаксимандра поднимется на ступеньку выше, к более абстрактному облику первоначала. Принципом всех принципов, началом всех начал этот Философ объявляет «апейрон», что по-гречески значит «беспредельное».

До рассмотрения этой важнейшей и очень перспективной V идеи греческой философии стоит несколько слов сказать о самом Анаксимандре. С его жизнью, как и с жизнью Фалеса, связывают по крайней мере одну более или менее точную дату -- второй год 58-й Олимпиады, то есть 547--546 год до н. э. Считают (свидетельство Диогена Лаэртия), что в то время Анаксимандру было 64 года и что он вскоре скончался . А выделяют эту дату потому, что, согласно исторической легенде, то был год, когда появилось написанное Анаксимандром философское прозаическое сочинение. Как именно излагал свои идеи Фалес, неизвестно. Трудно сказать, записывал ли он вообще свои мысли, выражал ли он их языком поэтическим или прозаическим. Анаксимандру же как раз приписывают эту честь и отвагу: он, как утверждают некоторые доксографы [ 6; c.117], «первым из известных нам эллинов осмелился написать и обнародовать речь о природе». Вероятно, то было выдающееся для Древней Греции интеллектуальное событие. Излагать мысли о природе в письменной, к тому же прозаической, форме было делом необычным.

Как это ни удивительно для современного человека, первые письменные произведения, созданные греками, были поэтическими. И лишь впоследствии, сначала греческие историки, а потом и представители других занятий, начали писать прозаические сочинения. Что касается философии, то и здесь, вероятно, все началось с философских поэм,-- они писались и до и после Анаксимандра. Так, от элейца Парменида сохранилась (в фрагментах) поэма «О природе». Анаксимандр же заложил новую традицию-- философских прозаических сочинений. Но хотя в его сочинении о природе предпочтение впервые было оказано прозаическому языку, оно, как свидетельствуют древние, было написано вычурной, высокопарной и торжественной прозой, близкой скорее к эпической поэзии. Это говорит о том, что жанр научно-философского, более или менее строгого, обстоятельного сочинения, рождался в трудных поисках.

Образ философа Анаксимандра, который вырисовывается из исторических свидетельств, в общем и целом укладывается в описанный ранее тип античного мудреца. Ему, как и Фалееу, приписывают целый ряд важных практических достижений. Например, сохранилось свидетельство, согласно которому Анаксимандр руководил колониальной экспедицией (апойкией) --выселением граждан из Милета в одну из колоний на Черном море; называлась она Аполлонией [ 3; c.116]. Кстати, выселение в колонию было сугубо практическим, правда в ту эпоху уже привычным, делом; нужно было отобрать людей для выселения, снарядить их всем необходимым и сделать это толково, быстро, оперативно. Вероятно, милетянам Анаксимандр казался человеком, подходящим для такого дела.

Анаксимандру, как и Фалееу, приписывают целый ряд инженерно-практических изобретений. Например, считают, что он построил универсальные солнечные часы, называемые «гномон». По ним греки определяли равноденствие, солнцестояние, времена года, время суток.

Анаксимандр, как полагают доксографы, прославился также некоторыми географическими сочинениями. Свидетельство Агафемера: «Анаксимандр Милетский, ученик Фалеса, первым дерзнул начертить ойкумену на карте; после него Гекатей Милетский, человек, много путешествовавший, внес в нее уточнения, так что она сделалась предметом восхищения» . Аналогично свидетельство Страбона (там же). Анаксимандру приписывают и такое очень интересное по тем временам новшество: считается, что он одним из первых, если не первый, на медной доске попытался изобразить Землю. Как именно он нарисовал нашу планету -- неизвестно, но важен факт: возникла мысль на рисунке-схеме «представить» то, что увидеть непосредственно нельзя -- Землю как целое. То были образ и схема, очень близкие общемировоззренческому «охвату» мира философской мыслью.

Анаксимандр, как и Фалес, подвизался в астрономии: высказывал догадки о форме Земли и других светил. Для астрономических взглядов Анаксимандра как античного философа и ученого характерно, что он отваживается назвать целый ряд цифр, относящихся к светилам, сравнительным величинам Земли, звезд, других планет. По свидетельству Симпликия, излагавшего мнения философов, Анаксимандр утверждал, например, что «Солнце равно Земле, а круг, из которого оно имеет отдушину и которым несомо по кругу, в двадцать семь раз больше Земли» . Проверить или обстоятельно доказать утверждение Анаксимандра в те времена было совершенно невозможно. Почему он называл именно цифру «27», неизвестно, хотя, вероятно, какие-то наблюдения за светилами или математические расчеты в подтверждение своего мнения Анаксимандр приводил. Цифры, как мы знаем сегодня, названы им абсолютно неточные-- даже порядок цифр не соответствует действительности. Но тем не менее историки науки и философии связывают именно с этой попыткой Анаксимандра первые шаги количественной астрономии. Ибо ценна сама попытка -- установить количественные соотношения для пока недоступного человеку космоса. Лунное кольцо Анаксимандр тоже отважился количественно соотнести с кольцом Земли: Луна -- «это круг, в девятнадцать раз больший Земли...» . С точки зрения сегодняшней астрономии это опять-таки не более чем фантазия. Относительно самой Земли Анаксимандр строит подобные же догадки. Согласно некоторым свидетельствам (Псевдо-Плутарх), Анаксимандр уподоблял форму Земли барабану каменной колонны.

В математике Анаксимандру приписывается создание общего очерка геометрии, то есть подытоживание геометрических знаний древних. Впрочем, содержание геометрических идей Анаксимандра осталось неизвестным.

Если последующие века скорее развенчали, чем подтвердили славу Анаксимандра как астронома, то сделанный им шаг на пути преобразования идеи первоначала до наших дней сохранил значение величайшего и перспективного интеллектуального изобретения. Вот свидетельство Симпликия: «Из полагающих одно движущееся и бесконечное [начало] Анаксимандр, сын Праксиада, милетец, преемник и ученик Фалеса, началом и элементом сущих [вещей] полагал бесконечное (апейрон), первым введя это имя начала. Этим [началом] он считает не воду и не какой-нибудь другой из так называемых элементов, но некую иную бесконечную природу, из которой рождаются небосводы [миры] и находящиеся в них космосы» .

Утверждение о первоначале как качественно неопределенном, видимо, казалось тогда необычным. Не случайно даже довольно поздний доксограф, которого именуют Псевдо-Аристотелем, замечает об Анаксимандре: «Но он ошибается, не говоря, что есть бесконечное: воздух ли оно, или вода, или земля, или какие другие тела» . Ведь в непосредственном историческом окружении Анаксимандра философы обязательно выбирали какое-то определенное материальное первоначало: Фалес -- воду, Анаксимен -- воздух. А между этими двумя философами, придающими качественно определенный характер первоначалу, вклинивается Анаксимандр, который следует уже иной логике и утверждает, что первоначало бескачественно: им принципиально не может быть ни вода, ни воздух, ни какая-либо другая определенная стихия. Вот как передает мысль Анаксимандра Аристотель: «Есть ведь некоторые, кто именно этим [параэлементным телом] полагают бесконечное (апейрон), а не воздухом или вбдой, чтобы один из элементов, будучи бесконечным ^неограниченным], не уничтожил остальные...» .

Потому-то в литературе о древней философии возникли горячие споры: казалось либо делом невероятным, либо следствием ошибки, что философ, последователь Фалеса и предшественник Анаксимена, лишал апейрон качественных характеристик. Высказывалось и такое соображение: апейрон -- столь отвлеченное понятие, что оно вряд ли могло возникнуть так рано. Скорее, оно появилось позднее, а Платон и Аристотель рассуждали о «беспредельном» уже на основании более поздних споров или свидетельств.

В самом деле, очень трудно представить себе, что древний философ, предшественник или современник Анаксимена, мыслью опередил не только его, а в какой-то мере даже Гераклита, у которого первоначалом тоже становится определенная материальная стихия -- огонь. И все-таки представляется вероятным, что при весьма концентрированных умственных усилиях, направленных на последовательное продумывание идеи первоначала, можно было прийти к понятию «апейрон», что гениальный ум мог родить такое понятие до того, как последователями Фалеса были «проиграны» в чем-то оригинальные, но по сути своей фалесовские варианты. Есть также некоторые соображения, позволяющие понять, почему Анаксимен делает как бы шаг назад после Анаксимандра, выбирая воздух вместо апейрона. Ибо Фалесова логика еще не пришла к завершению, не изжила себя. А логика, полагаемая понятием «апейрон», была логикой талантливо предвосхищенного Анаксимандром будущего философии. Впрочем, будущего уже недалекого.

Но что же такое апейрон, это приписываемое Анаксимандру понятие, введенное им, как считается, в первом прозаическом сочинении о природе? Апейрон в понимании Анаксимандра -- начало материальное, но вместе с тем неопределенное. Идея эта -- результат развертывания внутренней логики мысли о первоначале: раз есть различные стихии и раз кто-то последовательно возводит каждую из основных в ранг первоначала, то, с одной стороны, стихии как бы уравниваются, а с другой -- одна из них неоправданно предпочитается. Почему, например, берется вода, а не воздух? Так рассуждал -- вопреки Фалесу-- Анаксимен. Почему воздух, а не огонь? Так -- уже вопреки им обоим -- думал Гераклит. Почему огонь, а не земля? И не придать ли роль первоначала не одной какой-то стихии, а всем им вместе? Так потом будет рассуждать Эмпедокл. Но ведь не обязательно последовательно проходить через логически возможные стадии. Если сопоставить все варианты (в пользу воды, воздуха, огня), каждый из которых опирается на какие-то достаточно веские аргументы, все же окажется, что ни у одного из них нет абсолютной убедительности перед другим. Не напрашивается ли отсюда вывод, что на роль первоначала нельзя выдвигать ни отдельную стихию, ни все их вместе? Однако и после поистине героического «прорыва» мысли к апейрону на целые века еще будет сохранять власть над умами древних философов исходная логика, апеллирующая к определенному, качественному, хотя «в-себе» уже абстрактному первоначалу.

Анаксимандр сделал дерзкий шаг к понятию неопределенно-бескачественного материального. По своему содержательному философскому смыслу апейрон как раз и является таковым. Вот почему неопределенность как характеристика первоначала была крупным шагом вперед философской мысли по сравнению с выдвижением на первый план какого-то одного, определенного материального начала. Апейрон -- еще не понятие материи, но ближайшая перед ним остановка философствования. Поэтому Аристотель, оценивая мыслительные попытки Анаксимандра и Эмпедокла, как бы приближает их к своему времени и говорит: «...они, пожалуй, толковали о материи» .

Анаксимандр апеллирует к бескачественности, а значит, к большей абстрактности материального первоначала. Точнее говоря, к отсутствию у первоначала какого-либо определенного качества. И конечно же логика развития мысли о первоначале должна была поставить философов перед вопросом, который содержится в рассуждении Аристотеля относительно Анаксимандрова апейрона: у апейрона не может быть начала, ибо начало было бы для него пределом. Безначальный апейрон сам представлен как начало всего другого.

Логика рассуждений о первоначале, как она уже начала прорисовываться после Фалеса, заключала в себе поиск первопричины или первоначала всего существующего. А все, что существует,-- любое тело, любая совокупность тел или даже любая стихия -- имеют какой-то предел, какие-то границы, прежде всего в пространстве. Ограниченное же не может быть первоначалом. Значит, логично заключить: в роли первоначала -- первоосновы, первопричины -- может выступать нечто такое, что само не имеет ни начала, ни конца, прежде всего в пространстве. Апейрон выделяется из всей совокупности понятий по той причине, что как раз означает «беспредельное», «безграничное». Само это слово составляется из двух частей -- «пейрон», или предел, «граница», и частички «а», которая означает отрицание (тут -- отрицание границы).

Итак, греческое слово «апейрон» образуется так же, как и новое понятие о первоначале: посредством отрицания качественных и всяких иных границ. Вряд ли осознавая истоки и следствия своего выдающегося интеллектуального изобретения, Анаксимандр, по существу, показал: первоначало -- не некоторая особая материальная реальность, а специфическая мысль о материальном мире; и потому каждая следующая логически необходимая стадия в раздумьях о первоначале образуется философской мыслью из философской же мысли. Исходный шаг -- абстрагирование материального как общего, но остаточное привязывание его к определенному, качественному уступает место отрицанию. Слово «апейрон» -- было ли оно заимствовано Анаксимандром из бытового словаря древних греков или создано им самим -- как нельзя лучше передает генезис философского понятия беспредельного.

В этом понятии как бы заключена попытка ответа еще на один вопрос, который также должен был возникнуть со времени Фалеса. Ведь первоначало должно было объяснить рождение и гибель всего, что есть, было и будет в мире. Значит, должно быть нечто, из чего все возникает и во что все разрешается. Иными словами, первопричина, первооснова и рождения, и гибели, и жизни, и смерти, и возникновения, и уничтожения сама должна быть постоянна, неуничтожима, то есть бесконечна во времени. Античная философия четко представляет различие между двумя состояниями. Одно отмечено рождением и смертью. То, что есть, когда-то возникло и когда-то погибнет -- оно преходяще. Преходящий каждый человек, каждая вещь. Преходящи состояния, которые мы наблюдаем. Преходящее многообразно. Значит, есть множественное, и оно же -- преходящее. Первоначалом, по логике этого рассуждения, не может стать то, что само является преходящим -- ибо тогда оно не было бы первоначалом для другого преходящего.

В отличие от тел, состояний, людей, отдельных миров, первоначало не погибает, как погибают те или иные вещи и миры. Так рождается и становится одной из самых важных для философии идея бесконечности, как бы составленная и из идеи беспредельности (отсутствия пространственных границ) и из идеи вечного, непреходящего (отсутствия временных границ). То обстоятельство, что эта идея рождается «в лоне» философской логики материального первоначала, имело для философии серьезные последствия; это стало более ясным позже. Но уже и новорожденная философия натолкнулась на одну из существенных трудностей. Что было до богов? Согласно Гесиоду, был первоначальный Хаос. Идея рождения мира «из» материального первоначала и благодаря ему могла без конкуренции сосуществовать с «теогоническим» строем мысли. Однако сдвиг в мышлении, культуре, который возник благодаря идее первоначала, оказался -- по крайней мере в тенденции--довольно опасным для религии. Ведь получалось, что первоначало, которое не возникает, не является преходящим, становится важнее божеств (разумеется, божеств в греческом изображении). Здесь намечается (но только намечается) конфликт между религией и философией. И если бы логика первоначала была каждым философом доведена до конца, они, возможно, сделались бы атеистами. И довольно часто в наших популярных или даже в специальных работах так и говорится: первые древнегреческие материалисты были атеистами. На деле ситуация сложилась не столь простая.

Правда, путь к нерелигиозной философии был открыт. Своеобразная философская логика материального первоначала могла конкурировать с логикой религии. И порой, опираясь на силу и логику теоретического рассуждения, философы развенчивали суеверия, примитивные рассуждения о богах. Наиболее рассудительные соотечественники, в том числе жрецы, видя, какая опасность для религии заключается во внутренней логике философии, ее раздумий о первоначале, иногда обвиняли философов в безбожии. Это понимали не только греки, но и мыслители более поздних эпох. Например, Августин, один, из столпов средневековой христианской философии, так говорит о понимании Анаксимандром миров: «...миры же те, как он считал, то разлагаются, то снова рождаются -- каждый сообразно своему жизненному веку...». И тут уже Августин спешит упрекнуть Анаксимандра в том, что он «в этом творении вещей не уделил никакой роли божественному уму» .

В древней философии, в самом деле, порою возникали богоборческие тенденции. Но принимать их за атеизм вряд ли верно. Ибо есть и противоположные -- скажем, у Аристотеля -- свидетельства: раз апейрон не имеет начала, а сам есть начало всего, то такое первоначало «и есть божество, ибо оно «бессмертно и не подвержено гибели», как говорит Анаксимандр и большинство фисиологов» . И это, по сути дела, не простое свидетельство. Здесь Своего рода парадигма, то есть характерный, широко распространенный и логичный для древности образец рассуждения. Он, в чем Аристотель прав, встречается не только у Анаксимандра, но и у других «фисиологов», то есть рассуждающих о фюзисе, природе. В какой-то мере тот же образец мысли есть у элеата Ксенофана, богоборца Гераклита.

Суть такой парадигмы, подразумеваемой ею логики рассуждения заключается в следующем: боги, как их изображают греки (как их могут изображать какие-то другие народы),-- боги ложные, ибо они просто измышлены людьми. И, например, апейрон с большим правом может быть назван божеством, чем боги мифологии и религии древних греков или других народов. Греки изображают богов рождающимися, возникающими. Апейрон же непреходящ, вечен, значит, поистине имеет право именоваться божественным. Здесь, заметим, пролагается путь для нового типа религиозного сознания. Пройдет несколько веков, и родится христианская религия. Ее образ Бога -- иной, чем у греков. Согласно христианству, Бог не рождается из чего-то, а, напротив, сам дает начало миру. Таким образом, к новой религии ведет богоборческая по отношению к сложившимся греческим религиозным представлениям, но все-таки не порывающая с самой идеей божества античная философия.

Концепции, приписывающие античной философии прямой и полный атеизм, довольно часто основаны на смешении богоборчества и атеизма. Августин справедливо отмечает, что на какой-то стадии размышления о первоначале античные философы не нуждаются в идее божества. Но, ниспровергая богов в каком-то их образе, атеист должен вообще отказаться от идеи всякого божества (вспомним, частичка «а» означает решительное отрицание). Между тем у многих древнегреческих мыслителей идея божества сохраняется и даже обновляется. Вместе с тем противоречие между философским и религиозным способами рассуждения уже складывается. Более того, на это противоречие временами наталкиваются сами древние философы. И все же они еще полагают, что причина -- в примитивных представлениях о божестве, которые надлежит заменить более совершенными. Но даже об этом не говорится сколько-нибудь прямо и четко. Ибо в древнегреческом мире, в сущности, еще не созрело такое явление, как атеизм, безбожие, хотя уже появились критики греческой религии, критики тех конкретных изображений божества, которые тогда существовали. Философы уже включились в такого рода критику. Но изображать их убежденными атеистами -- значит совершать серьезную историческую натяжку.

Написал прозой философское произведение, один отрывок из которого дошел до нас в передаче Теофраста. Доксограф пишет: «Из учивших о едином, движущемся и бесконечном [начале] Анаксимандр... сказал, что началом и элементом сущего является беспредельное, первым употребив такое название начала. Он говорит, что начало не есть ни вода, ни вообще какая-нибудь из так называемых стихий, но некоторая иная беспредельная природа, из которой возникают все небеса и все миры в них. «А из каких [начал] возникают сущие [вещи], в те же самые они уничтожаются согласно необходимости. Ибо они несут наказание и получают возмездие друг от друга за свое нечестие по порядку времени», – так говорит он в чересчур поэтических выражениях. Очевидно, заметив, что четыре стихии превращаются одна в другую, он не счел возможным признать какую-либо одну из них в качестве субстрата, но принял нечто от них отличное. Возникновение же вещей происходит не от качественного изменения стихии, но вследствие выделения противоположностей по причине вечного движения... Противоположности же суть теплое, холодное, сухое, влажное и т. д.» (ДК 12 А 9, В 1).

Анаксимандр. Фрагмент картины Рафаэля "Афинская школа", 1510-1511

Этот фрагмент из «Мнений физиков» Теофраста, сохранившийся в тексте комментария Симпликия к «Физике» Аристотеля и, в свою очередь, содержащий фрагмент Анаксимандра, вызвал ожесточенную полемику. Прежде всего – относительно объема фрагмента. Минимальный ограничивается словами: «... согласно необходимости. Ибо они несут наказание и получают возмездие друг от друга». Предшествующая часть принятого Дильсом текста фрагмента рассматривается как заимствованное у Аристотеля стереотипное описание общей позиции «фисиологов»; последующая – как теофрастова перефразировка текста Анаксимандра. И все же, даже если свести подлинный текст Анаксимандра к этому маловразумительному отрывку, Теофраст дает очень много.

(1). Не подлежит сомнению, что Анаксимандр признал «начало» сущего чем-то единым и беспредельным (бесконечным, неопределенным – to apeiron). Возможно, что он и ввел это название, «апейрон», как по давней и почтенной традиции именуется «первоначало» Анаксимандра . Впрочем, возможно, что это термин, самому ему не принадлежащий, а выработанный доксографией.

(2). По логике Теофраста, видящего в Анаксимандре мониста, фраза «А из каких... в те же самые» должна была бы стоять в единственном числе (из беспредельного... в беспредельное). Она же стоит во множественном числе (ex hon ... eis tayta), что свидетельствует об аутентичности если не текста, то выраженной им мысли. Последующее разъяснение Теофраста показывает, что множественное число скорее всего относится к «противоположностям», вследствие выделения которых и образуются вещи.

(3). Обращение Анаксимандра к «беспредельному» интересно тем, что to apeiron может означать как качественно неопределенное, так и количественно бесконечное. Так, у нас имеются противоречащие свидетельства о Фалесе. В одном месте Симпликий говорит, что Фалес признавал свое начало – воду – конечным. В другом месте он пишет: «принимавшие за основу какую-либо одну стихию, считали ее бесконечной по величине, как например Фалес – воду» (ДК Р А 13). Со своей стороны, Аристотель утверждал, что «никто из физиков не делал единым и бесконечным огонь или землю, а только воду, воздух или среднее между ними» (Физ, III, 5, 205а). Отсюда можно заключить, что первое свидетельство Симпликия говорит о качественной определенности фалесова «начала» (вода), а второе – о количественной бесконечности, как и пишет доксограф. Анаксимандр же оказывается тогда человеком, вводящим представление о качественно неопределенном и количественно бесконечном начале. Рождение из него вещей и есть их качественное определение и ограничение.

(4). Иногда «беспредельное» Анаксимандра отождествляют с мифологическим Хаосом. Но этому противоречит признание временной упорядоченности возникновения и уничтожения, причем необходимой упорядоченности.

Можно ли идти дальше? Иногда считают, что «беспредельное» Анаксимандра – это «беспредельное вообще», понятие, образованное отвлечением от всего конкретного. Однако Аристотель специально оговаривал, что это не так. Признание беспредельного или бесконечного как такового свойственно только пифагорейцам и Платону, тогда как «натурфилософы («физики») всегда рассматривают в качестве носителя бесконечности какую-нибудь другую природу из так называемых элементов, например воду, воздух или среднее между ними» (Физ., III, 4, 203а). Это явно относится и к Анаксимандру, и его «другую природу» – носителя предиката бесконечности (беспредельности) – следует каким-то образом характеризовать. Обычно по этому поводу выдвигаются следующие точки зрения: во-первых, это может быть «неопределенная природа», в принципе не допускающая определения; во-вторых – будущая «материя» (hyle) Платона и Аристотеля, потенциально заключающая в себе все вещи, но лишенная актуальных качеств и подлежащая оформлению со стороны идеального начала, «идеи» или «формы»; в-третьих, механическая смесь всех вещей или стихий, из которой затем выделяются вещи; наконец – нечто «среднее» между элементами или стихиями (metaxy).

Каждое из этих решений, опираясь на те или иные свидетельства Аристотеля и доксографов, имеет свои слабые места. «Неопределенная природа» (physis aoristos) – вряд ли есть решение вообще, поскольку представляет собою чисто негативное понятие. Между тем у Анаксимандра есть специфические определения «субстанции бесконечного». О них мы скажем ниже. То же можно сказать и о «материи» в смысле Аристотеля и Платона. У них «материя» характеризуется как «небытие» (me on Платона), как чистая возможность и «лишенность». Но этот взгляд несовместим с тем фактом, что «беспредельное» Анаксимандра выступает активной творческой силой, которая «всем правит». У него полностью отсутствует представление о внешней первоначалу «идее», по отношению к которой «беспредельное» выступало бы как «природа, отличная от идеи» (Платон. Парменид, 158с). «Смесь» – характеристика первоначала, принадлежащая фисиологам V в., в частности Анаксагору. Но если даже первоначальную смесь можно представить как единую и однородную массу, то она никак уже не может пониматься в смысле живого, органического целого, «природы» раннегреческих философов. Наиболее вероятно, пожалуй, четвертое решение. Но ведь и здесь отсутствует однозначность. В различных местах сочинений Аристотеля, без ссылки на имя (или имена?) мыслителя, придерживающегося той или иной точки зрения, говорится о «беспредельном» как среднем между огнем и воздухом или между воздухом и водой. По контексту во всех этих случаях напрашивается имя Анаксимандра, но не исключено и какое-то иное, нам неизвестное имя. Во всяком случае, вопрос о принадлежности апейрона как metaxy Анаксимандру остается открытым.

Однако мы можем с достаточными основаниями говорить о, следующих «свойствах» анаксимандрова первоначала. Как говорит Аристотель, оно не возникает и не уничтожается, «не у него есть начало, а оно само по видимости является началом, все объемлет и всем управляет, как говорят те, кто не признает кроме беспредельного других основных причин... И оно божественно, ибо бессмертно и неразрушимо, как говорят Анаксимандр и большинство натурфилософов» (Физ. III, 4, 203 b). Ипполит сохранил несколько иную характеристику: беспредельное Анаксимандра «вечно и нестареюще» (ДК 12 А 11). Наконец, у Плутарха читаем: «... Анаксимандр... утверждал, что в беспредельном заключается вся причина всеобщего возникновения и уничтожения... При возникновении нашего мира из вечного [начала] выделилось нечто способное производить горячее и холодное, и образовавшаяся из него огненная сфера облекла воздух, окружающий землю, подобно тому, как кора облекает дерево. Когда огненная сфера прорвалась и замкнулась в несколько колец, возникли солнце, луна и звезды» (ДК 12 А 10).

Исходя из этих свидетельств, можно сконструировать следующую схему изменений апейрона, порождающего вещи: вечная, нестареющая, бессмертная и неразрушимая «беспредельная природа», или «природа беспредельного», – апейрон – выделяет «производящее начало» (to gonimon – возможно, термин самого Анаксимандра, образованный аналогично апейрону), рождающее противоположности теплого и холодного, сухого и влажного, из которых, в свою очередь, образуются вещи. К сожалению, можно только гадать, в чем смысл взаимоотношения противоположностей, выраженного словами «... несут наказание и получают возмездие друг от друга» , но здесь явно зарождается диалектика борьбы, столкновения противоположных начал, которая расцветет у Гераклита.

Подводя итог изложению философского учения Анаксимандра, скажем, что в нем, хотя и «в чересчур поэтических выражениях» (Теофраст), но все же прозой формулируются важнейшие черты «начала» (arche – возможно, что и сам термин введен в этом значении Анаксимандром, хотя указание Теофраста на этот-факт ныне оспаривается): его всеобъемлющий, творческий и производящий характер, его вечность и неуничтожимость в противовес конечным, возникающим и уничтожающимся вещам и мирам, его бесконечность во времени и пространстве, как и вечность его движения, его внутренняя необходимость и самонаправленность. Отсюда его «божественность» как высшая ценностная характеристика «беспредельного». Наконец, хотя вряд ли можно с уверенностью сказать, что из апейрона все состоит, но несомненно, что из него все происходит (рождается) и в него все вновь возвращается, погибая. Здесь мы еще дальше от мифа, чем в случае Фалеса, и несомненно, что свою роль в этом сыграли конкретно-научные представления Анаксимандра.

Содержание этих концепций таково. Анаксимандру приписывается изобретение солнечных часов, составление первой у греков географической карты, систематизация геометрических утверждений. Но, конечно, первостепенное значение имеют космология и космогония Анаксимандра, восстанавливаемые по свидетельствам древних. Картина мира, по Анаксимандру, в общих чертах такова. Земля, подобная цилиндрическому отрезку колонны или барабану, высота которого равна одной трети ширины, покоится в центре мира «вследствие равного расстояния отовсюду» (А 11). Над Землею (вопрос о том, возникает ли она из «объемлющего» (апейрона) или существует вечно, остается открытым) возникают, в процессе образования «неба», водная и воздушная оболочки, затем – оболочка из огня. Когда огненная сфера, разрывается, она одновременно замыкается в несколько колец, окруженных плотным воздухом. В воздушной оболочке колец имеются отверстия, видимый через которые огонь и представляется нам светилами. Затмения Солнца, а также фазы Луны объясняются открытием и закрытием этих отверстий. Выше всего расположено солнечное кольцо (оно в 27 раз больше Земли), ниже – лунное (в 19 раз больше нее), всего ниже – звездное. Миров бесконечное множество, однако из свидетельств неясно, сменяют ли они друг друга в ходе вечного кругообращения «по порядку времени» или же сосуществуют.

Земля первоначально была покрыта водой. Последняя постепенно высыхает, а оставшаяся в углублениях вода образует море. Высыхая от чрезмерной жары или размокая вследствие сильных дождей, земля образует трещины, проникающий в которые воздух сдвигает ее с места – так происходят землетрясения. Первые животные возникли во влажном месте (в море) и были покрыты колючей чешуей. По достижении известного возраста они стали выходить на сушу, и из них возникли земные животные и люди. Так конкретизируется общемировоззренческая установка Анаксимандра. Здесь, как и во всех первых философских учениях, сочетаются фантастические, заимствованные из мифологии установки с попытками рациональной (включая математическую) их «дешифровки». Результат – поразительный синтез, не сводимый к этим исходным составным элементам.

Большое значение имеет обстоятельство, что положения Фалеса не превратились в догму, в которую можно верить или не верить, а послужили началом дискуссии о первооснове мира. Критическое отношение к чужим мнениям, желание пропустить их через призму собственного сознания – большое достижение греческой философии. Первым спорщиком стал ученик и друг Фалеса Анаксимандр. Многие положения его учителя не могли его устроить, он их переосмыслил и первым из европейцев решился написать и обнародовать свои познания о природе. Суть учения Анаксимандра о первооснове всех вещей можно свести к следующему: ни один из видимых четырёх элементов не может претендовать на звание первоосновы. Первоэлементом является находящийся вне восприятия наших органов чувств апейрон («бесконечное»), вещество, среднее между огнём, воздухом, водой и землёй, в котором содержатся элементы всех этих веществ .

В нём заключаются все свойства других веществ, например, тепло и холод, в нём едины все противоположности (позднее Гераклит развил это положение Анаксимандра в закон единства и борьбы противоположностей, унаследованный от него Гегелем и Марксом). Неотъемлемым свойством апейрона является бесконечное движение, в первую очередь круговращательное. В качестве примера круговращательного движения древним представлялась смена дня и ночи, объясняемая ими как вращение солнца, луны, звёзд вокруг Земли. Под влиянием этого вечного движения бесконечный апейрон разделяется, противоположности выделяются из существовавшей ранее единой смеси, однородные тела движутся друг к другу. Самые крупные и тяжёлые тела при вращательном движении устремляются к центру, где сбиваются в комок, так образуется находящаяся в центре Вселенной Земля. Она недвижима и находится в равновесии, не нуждаясь ни в каких подпорках, так как равноудалена от всех точек Вселенной (у Фалеса Земля опирается на воду. Но тогда возникает вопрос, на чём покоится вода, и вопрос об опоре становится неразрешимым. Анаксимандр же попросту устраняет данный вопрос). В подтверждение своей мысли Анаксимандр приводит два примера:

1) если поместить просяное зерно в надувной пузырь, а затем надуть его, то зерно окажется неподвижным во взвешенном состоянии в центре пузыря; «так и земля, испытывая толчки воздуха со всех сторон, пребывает неподвижно в состоянии равновесия в центре [космоса] ».

2) Если к одному времени привязать верёвки и тянуть их с равной силой в разные стороны, то тело окажется недвижимым. Таким образом, Анаксимандр как бы предвосхищает закон всемирного тяготения, понятие тяжести для него вовсе не означало падение вниз.

Более лёгкие частицы воды, по мнению Анаксимандра, ранее окутывали Землю единым водяным покровом, который в настоящее время значительно уменьшился вследствие испарений. Воду опоясал воздушный слой, которую в свою очередь обняла собой огненная сфера. Последняя не представляет собой единого целого, так как раздробилась в силу круговращения. Такова картина мироздания. Кроме того, всё материальное обречено на гибель вследствие всё того же вечного движения. Невозникшей и неуничтожимой Анаксимандру представлялось только первовещество апейрон, из которого всё возникло и в которое всё должно вернуться. Возникновение и развитие мира Анаксимандр считал периодически повторяющимся процессом: через определённые промежутки времени мир поглощается окружающим его беспредельным началом, а затем возникает вновь. Позднее стоики, унаследовавшие многие положения учения Анаксимандра через посредство Гераклита, добавили, что Вселенная через определённые участки времени должна сгорать в огне, образующем её внешний слой.

По утверждению П. Таннери Анаксимандр был естествоиспытателем, строящим представление о космосе, основываясь на природных законах. Он, подобно физикам Нового времени, вывел картину мира, осмысливая простые опытные модели, обобщая модель центробежного движения. Только, в отличие от учёных Нового времени, он располагал меньшими опытными данными, которые ему пришлось возмещать гениальными догадками. Впрочем, учение Анаксимандра аналогично гипотезе Канта – Лапласа о возникновении небесных тел из туманностей благодаря вращательному движению.

Однако, как и Фалес, Анаксимандр не был свободен от мифологических корней, от идейного наследия своего времени. Как в учении Фалеса о происхождении мира налицо параллели с мифом, изложенным в «Илиаде», так и учение Анаксимандра сходно с космогонией только не Гомера, а с «Теогонией» Гесиода. Апейрон имеет свой аналог, как вода Фалеса – божество Океан, им является Хаос, первоэлемент, существовавший тогда, когда кроме него ничего ещё не было, из которого происходит всё остальное. Хаос – это беспорядочная смесь, из которой впоследствии выделяются боги и элементы, приводя мир в порядок. Из Хаоса рождаются Гея (Земля), Тартар (недра Земли), затем бог любви Эрос, Ночь и Эреб (мрак), День и Эфир (свет), Уран (небо), горы, моря, Океан. Но Анаксимандр не просто видоизменяет схему происхождения мира, изложенную Гесиодом, он её творчески перерабатывает, вводя совершенно новые положения. У Гесиода все вышеперечисленные понятия персонифицированы, это всё божества, имеющие своё личное имя. Есть божества мужские, есть божества женские, они, как люди, друг от друга производят потомство. Вопрос о том, что думал Анаксимандр о богах, мы затронем позже. Пока же следует заметить, что все описываемые им элементы – огонь, воздух, вода, земля – это порождения апейрона, они материальны, а не человекоподобны. У Гесиода одно поколение богов сменяет другое, апейрон Анаксимандра вечен. Вообще, Анаксимандр первым приходит к мысли о том, что материя существует вечно во времени и бесконечно в пространстве. Следует сказать, что греческое слово «JО –B,4D@<» означает «бесконечное», милетский мыслитель использовал его не в качестве имени существительного, но как имя прилагательное, эпитет для первовещества, каким нам представляется материя. Другая заслуга Анаксимандра в том, что он первым уделил большое внимание движению как причине преобразования материи вместо описания природы как статичной, неподвижной. Этим он заложил основы дальнейшего развития греческой философской мысли. Если мыслители милетской школы основное внимание уделяли поиску первовещества, то для следующего поколения философов на первый план выходят вопросы движения. Гераклит, Анаксагор, Эмпедокл в основном задумываются не над тем, как устроен материальный мир, но почему он изменяется, какие силы производят в нём изменения, почему материя принимает ту или иную форму.

Ещё больше сходства можно обнаружить у Анаксимандра с некоторыми из космогонических учений орфиков. Например, Орфею, установителю особого вероучения и религиозных обрядов и учредителю названной по его имени секты, приписывали взгляд, что «сначала был вечный, беспредельный, нерождённый Хаос, из которого возникло всё. Этот Хаос … - не тьма и не свет, не влажное и не сухое, не тёплое и не холодное, но всё вместе смешанное; он был вечно, единый и бесформенный». Потом случайно, само по себе происходит разделение единой и более чистой материи на 4 элемента. Далее, согласно воззрениям некоторых из орфиков, вследствие веса и плотности, под действием тяжести земля удалилась вниз как осадок. Вслед за ней стекла вниз вода и всплыла над землёй. Самое верхнее место занял огонь или эфир, а между ним и Землёй образовался воздух. То есть всё мироздание предстаёт в качестве слоёного пирога, созданного из 4 элементов. Другие орфики пришли к мысли о концентричности мироздания. Согласно им, верховный бог Зевс охватил «всё вокруг неизречённо-огромным эфиром, в середине его – небо, в нём – Земля безграничная, в нём – море» . То есть получилась почти такая же картина, как у Анаксимандра, только последний поменял местами твёрдую землю и жидкую воду. Хотя уровень водоёмов и ниже уровня суши, но все они имеют твёрдое дно. Таким образом, Анаксимандру вовсе не нужно было самому изобретать все составные части своего учения о мире, можно было заимствовать целые блоки из идейного наследия предшествующих теологов, лишь прилаживая их друг к другу, создавая из них единое целое и отсекая оказывающиеся ненужными лишние части. За бортом оказались не прельстившие «фисиолога» рассуждения о душе, о мистериях, длинная и запутанная история о происхождении богов. Кстати, из орфического колодца мудрости черпали воду и другие современные Анаксимандру мыслители: Ферекид, Пифагор, Ксенофан, Эмпедокл.

М. Д. Уэст, занимавшийся поиском аналогов концепции Анаксимандра в космологических построениях народов Востока, заявил, что данный мыслитель заимствовал из них ряд положений. Идея единства и борьбы противоположностей вполне может восходить к дуализму иранской религии, в которой два близнеца добрый бог Ормузд и злой Ариман рождаются из семени воплотившегося в ограниченный твердью космос Времени, а затем ведут между собой борьбу по правилам, установленным Временем. У Анаксимандра также противоположные вещества (огонь и земля) и свойства (тёплое и холодное) выделяются из единого апейрона. Опять же, налицо как сходство, так и различие. Иранцы в качестве противоположностей подразумевали религиозно-этические понятия вселенского добра и зла, мыслитель из Милета – чисто физические субстанции и их свойства. Как и в случае с Хаосом Гесиода, мифологические предания, изыскания теологов служат отправной точкой, с которой начинается полёт мысли греческого исследователя. Он оказывается в состоянии синтезировать по своему выбору отдельные положения как греческой, так и восточной мифологии, переосмыслить доставшееся ему идейное наследие и применить его к своей тематике – исследованию природы, возможно, используя метод аналогии.

Ещё один пример заимствования Анаксимандром идей из мифологической базы народов Востока можно найти в Библии. В книге Иова содержится постулат, может быть заимствованный из вавилонской или какой-либо другой древневосточной космологии, о том, что Земля не покоится ни на какой основе, а повешена «ни на чём», парит в пространстве. Однако в Библии этот постулат приводится бездоказательно. Анаксимандр приходит к такому же выводу, но разворачивает при этом систему доказательств, обосновывая своё положение с помощью рациональных доводов. Ему недостаточно воспринимать то или иное положение на веру, требуется их переосмыслить, отнестись к нему критически.

В настоящее время исследователи по-разному характеризуют деятельность Анаксимандра. Одни считают его первым европейским учёным, Лапласом древности, другие – синтезатором мифологического наследия и творцом своеобразного религиозного учения, наподобие его современника Ферекида Сиросского. Суждения расходятся по вопросу о том, что было главной основой построений Анаксимандра – наблюдения за природой или переосмысление мифов? Вероятно, свою роль сыграли оба эти источника знаний греческого мыслителя. Во всяком случае, заслуги Анаксимандра как одного из основателей европейской философии сейчас никто не отрицает.

По иному было в древности. Мыслители того времени или вовсе не упоминали имени Анаксимандра, или выступали с критикой его идей. Как и в случае с Фалесом, первым критиком Анаксимандра стал его ученик Анаксимен. Так получалось, что представитель каждого нового поколения философов пересматривал положения своих предшественников и на их основе создавал что-то своё собственное. Анаксимен был поборником простоты, первым стал излагать философские идеи не вычурными стихами, понять которые мог далеко не каждый, а безыскусной и всем доступной прозой. Основные идеи своего учителя он разделял, но решил их тоже упростить. По мнению Анаксимена, также существует неограниченная во времени и пространстве материя, что все вещи созданы из одного первовещества, в которое они, в конечном счёте, снова преобразуются. Только этим веществом является вовсе не апейрон, который никто и никогда не видел. Анаксимандр напрасно изобретал что-то несуществующее, первооснова всех вещей реально существует, каждый может её наблюдать, это один из четырёх первоэлементов, им является воздух. Находясь в однородном и недвижимом виде, воздух, как и апейрон Анаксимандра, неосязаем. Но стоит ему прийти в движение, и мы ощутим его в качестве ветра. Стоит ему преобразоваться в другие вещества, и он становится виден. Именно из-за неосязаемости воздуха, его схожести с абстрактным апейроном, скорее всего, Анаксимен и признал его первоосновой всех вещей. Кроме того, он мог руководствоваться такими соображениями, что воздух – самый распространённый и самый подвижный элемент. Земля, огонь и вода являются только как бы островками, со всех сторон окружёнными воздушным океаном, который, кроме того, заливает собой все пустые промежутки, проникает во все поры другого вещества и омывает его отдельные частицы. Да и животные с растениями не могут жить без воздуха.

Вращение небесных тел, которое Анаксимандр называл причиной возникновения всех вещей, Анаксимен признавал («небо – это вращающийся свод»), хотя и считал его вторичным, говоря, что «светила совершают повороты, отбрасываемые вспять сжатым и сопротивляющимся воздухом» . Непонятно только, почему светила движутся по кругу, а не взад-вперёд. Впрочем, это не единственное противоречие, которое породил в своих изысканиях Анаксимен. Очевидно лишь то, что он на первый план выдвигал понятия разреженности и плотности первовещества, которым для него был воздух. «Разрежаясь, [воздух] становится огнём, сгущаясь – ветром, потом облаком, [сгустившись] ещё больше – водой, потом землёй, потом камнями, а из них – всё остальное» . Процесс образования из воздуха облаков, а затем и земли сходен, по его мнению, с валянием шерсти, из которой образуется войлок. Идея плотности – большая заслуга Анаксимена, воспринятая современной наукой. Следует напомнить, что Анаксимандр видел различие между четырьмя основными элементами в размере и весе составляющих их однородных частиц. Современная физика же, вслед за Анаксименом, считает, что газы, жидкости и твёрдые тела различаются друг от друга по расстоянию между составляющими их частицами (атомами, молекулами), то есть по их плотности. Но предвидение Анаксимена относится не только к области физики, но и к философии. Он, в сущности, открыл закон перехода количества в качество, унаследованный от него многими современными мыслителями, в том числе Гегелем и Марксом. Скопление большого количества частиц у Анаксимена приводит к превращению жидкости в твёрдое тело, а уменьшение их количества – в газ.

Анаксимандр (ок. 610 - после 547 до н. э.), древнегреческий философ, представитель милетской школы, автор первого философского сочинения на греческом языке «О природе». Ученик Фалеса. Создал геоцентрическую модель космоса, первую географическую карту. Высказал идею о происхождении человека «от животного другого вида» (рыб).

Анаксимандр (греч.) - математик и философ, сын Праксиада, род. в Милете 611, умер 546 до P. X. Между всеми греческими мыслителями древнейшего периода, ионийскими натурфилософами, он в самом чистом виде воплотил в себе их спекулятивное стремление познать происхождение и начало всего сущего. Но между тем, как другие ионийцы за такое начало признавали ту или другую физическую стихию, воду, воздух и т. п А. учил, что первоначальной основой всякого бытия есть безграничное (toapeiron, бесконечное), вечным движением которого выделились первичные противоположности тепла и холода, сухости и влага и к которому все опять возвращается. Творение есть разложение бесконечного. По его представлению, это бесконечное постоянно выделяет из себя и постоянно же воспринимает известные, неизменные стихии, так что части целого вечно изменяются, тогда как целое остается неизменным. Этим переходом от определенности материального объяснения вещей к отвлеченному представлению А. выступает из рядов ионийских натурфилософов. См. Сейдел, "Der Fortschritt der Metaphysik unter den altestenjon. Philosophen", (Лейпциг, 1861). Как собственно он пользовался своей гипотезой для объяснения происхождения отдельных вещей, об этом имеются лишь отрывочные сведения. Холод, в соединении с влагою и сухостью, образовал землю, имеющую форму цилиндра, основание которого относится к высоте как 3:1, и занимающую центр вселенной. Солнце находится в высшей небесной сфере, больше земли в 28 раз и представляет полый цилиндр, из которого изливаются огненные потоки; когда отверстие закроется, происходить затмение. Луна тоже цилиндр и в 19 раз больше земли; при наклонном положении ее получаются лунные фазы, а затмение происходит тогда, когда она совсем перевернется. А. первый в Греции указал на наклонение эклиптики и изобрел солнечные часы, при помощи которых определял линии равноденствия и солнечные повороты. Ему приписывают также составление первой географической карты Греции и изготовление небесного глобуса, которым он пользовался для объяснения своей системы вселенной. См. Шлейермахер, "Uber А.", (Берл., 1815). О близкой связи его космогонии с восточными умозрениями см. Бюсген, "Uber das apeiron des A.", (Висбад., 1867). П. Г. Редкина, "Из лекций по истории философии права".

Анаксимандр (610-546 гг. до н.э.) - ученик и последователь Фалеса, также был разносторонне образованным человеком. Интересовался математикой, физикой, астрономией, географией, изучал происхождение жизни и др.

Не отрицая по существу учения Фалеса, его основного взгляда на мир,

Анаксимандр в то же время считал, что вода, будучи промежуточным только между твердым и парообразным состояниями, не могла служить основой всего сущего, поскольку каждая вещь происходит "из своих собственных начал". Например, горячее и холодное - из теплого, белое и черное - из серого и т.п. Так что у каждого состояния, у каждой пары противоположностей должно быть свое, особое начало, особое промежуточное. Но в таком случае должно было быть и начало всех начал - первоначало, которое порождает мир в целом. И оно не может быть ни водой, ни какой-либо другой стихией (землей, воздухом, огнем), но это должна быть какая-то другая беспредельная природа, которая в одинаковой степени присуща всем стихиям. Эту бесконечную, активную, содержащую в себе противоположности среду Анаксимандр называет “apeiron“ (апейрон). Именно в ней, по мысли философа, заключается причина всеобщего возникновения и уничтожения.

Можно предположить, что Анаксимандр представлял себе некую от точки к точке изменяющуюся материальную среду, наподобие перехода от белого цвета к черному. Это позволяло философу взглянуть на нее с промежуточной позиции и увидеть противоположности как избыток и недостаток. Посмотрев на каждую из противоположных сторон в отдельности с позиций их промежуточного, Анаксимандр мог увидеть новые противоположности и так без конца. Видимо такой взгляд и позволил Анаксимандру предположить, что апейрон включает в себя все виды противоположностей, которые порождают все тела "посредством различий в плотности и разреженности первоэлемента", что в свою очередь является основанием для рождения и гибели миров-небосводов, которое испокон веку повторяется по кругу.

Анаксимандр написал несколько сочинений: "Карта земли", "Глобус", "О природе". По их названиям можно судить о том, что философ в основном изучал природу. От последнего труда в свидетельствах Симпликия, одного из доксографов, жившего на тысячу лет позже Анаксимандра, сохранился один небольшой фрагмент: "А из каких (начал) вещам рожденье, в те же самые и гибель совершается по роковой задолженности, ибо они выплачивают друг другу правозаконное возмещение неправды (ущерба) в назначенный срок времени". Этот отрывок свидетельствует о том, что отношения между вещами, возникающими из бесконечной материальной среды, которую Анаксимандр называет апейрон таково, как отношение между "должником" и "кредитором", что свидетельствует о взаимосвязи мировоззрения Анаксимандра с мифологическим мировоззрением и, прежде всего, с идеей компенсации - Дике, как идеей космической справедливости (Правды). Причем, у Анаксимандра несмотря на мифологическую терминологию уже нет этих сверхъестественных стражей меры, поскольку все космические процессы совершаются у него по своим имманентным законам, обусловленным активностью самой материальной среды - апейрона.

Поэтому смысл, вложенный в понятие "возмещение неправды" следует искать в мифологии и, прежде всего, в греческой идее компенсации - Дике, как идее космической справедливости (Правды), в то время как понятие "задолженность" ассоциируется с идеей декомпенсации (Раздора).

Здесь наиболее отчетливо проявляется связь между мифологическим и философским мышлением, которые на первых порах идут рядом, имея своими источниками элементы первоначального эмпирического знания. Опираясь на объективные законы бытия, мифологическое мировоззрение оказалось уже способным представить идеи несправедливости и возмездия, Раздора и Правды, декомпенсации и компенсации в образе физического явления, т.е. в образе весов в руках богини правосудия, чаши которых в одном случае выходят из положения равновесия, в другом - стремятся к нему. В этом образе нашла свое конкретное отражение характерная черта античности - мышление противоположностями. Последние понимаются здесь исключительно как "избыток" и "недостаток" того или иного субстрата относительно положения равновесия - того промежуточного состояния, из которого возникают и к которому, уничтожаясь, стремятся противоположности. Поэтому, основным вопросом милетской натурфилософии было выявление сущности "промежуточного", сгущение и разрежение которого определяло бы все многообразие чувственно воспринимаемого мира. Это свидетельствует о том, что мифологическое мышление, оперирующее не только представлениями, но и сравнительными понятиями, не только не произвольно, но напротив, обладает весьма строгой логикой. Только эта логика отличается от логики нашей сегодняшней науки. Поэтому мифология является не только продуктом воображения, но и результатом строгого логико-теоретического мышления. Однако увидеть это можно только в итоге тщательного исследования тех мифологических представлений, которые отражают отношение противоположностей в процессе их компенсации и декомпенсации. Не случайно в первой части фрагмента Анаксимандр обращает наше внимание на то, из чего все сущее возникает и во что по необходимости оно уничтожается. И если слова "возмещение неправды" понимать как компенсацию, а слово "задолженность" понимать как декомпенсацию, то все становится предельно ясным. Появляется возможность определить "источник всеобщего возникновения и уничтожения". Все это позволяет предположить, что процессы "компенсации" и "декомпенсации" связаны у Анаксимандра временными рамками и в целом представляют собой своего рода циклический процесс.

Очевидно, что такой взгляд на природу предполагает осмысление ее не с позиций соотнесенного, т.е. не с точки зрения одного из полюсов градации. Здесь, как и у Фалеса, точкой отсчета, с которой осмысляется мир, является середина, промежуточное, которое делит непрерывную среду на активные, противоположные части.