Семья болконских в имении лысые горы. Лысые горы война и мир

/ Война и мир

В Лысых Горах в декабре 1805 г. побывал князь Василий с младшим сыном - Анатолем; цель Курагина состояла в том, чтобы женить своего беспутного сына на богатой наследнице - княжне Марье. Княжну необычайно взволновал приезд Анатоля; старый князь не хотел этого брака - он не любил Курагиных и не хотел расставаться с дочерью. Случайно княжна Марья замечает Анатоля, обнимающего её компаньонку-француженку, m-lle Бурьен; к радости своего отца, она отказывает Анатолю.
После Аустерлицкого сражения старый князь получает письмо от Кутузова, в котором сказано, что князь Андрей "пал героем, достойным своего отца и своего отечества". Там же говорится, что среди убитых Болконский не обнаружен; это позволяет надеяться, что князь Андрей жив. Между тем княгиня Лиза, жена Андрея, должна родить, и в самую ночь родов возвращается Андрей. Княгиня Лиза умирает; на её мёртвом лице Болконский читает вопрос: "Что вы со мной сделали?" - чувство вины перед покойной женой более не оставляет его.
Пьера Безухова мучает вопрос о связи его жены с Долоховым: намёки знакомых и анонимное письмо постоянно возбуждают этот вопрос. На обеде в московском Английском клубе, устроенном в честь Багратиона, между Безуховым и Долоховым вспыхивает ссора; Пьер вызывает Долохова на дуэль, на которой он (не умеющий стрелять и никогда не державший прежде пистолета в руках) ранит своего противника. После тяжёлого объяснения с Элен Пьер уезжает из Москвы в Петербург, оставив ей доверенность на управление своими великорусскими имениями (что составляет большую часть его состояния).
По дороге в Петербург Безухов останавливается на почтовой станции в Торжке, где знакомится с известным масоном Осипом Алексеевичем Баздеевым, который наставляет его - разочарованного, растерянного, не знающего, как и зачем жить дальше, - и даёт ему рекомендательное письмо к одному из петербургских масонов. По приезде Пьер вступает в масонскую ложу: он в восторге от открывшейся ему истины, хотя сам ритуал посвящения в масоны его несколько смущает. Преисполненный желания делать добро ближним, в частности своим крестьянам, Пьер едет в свои имения в Киевской губернии. Там он очень рьяно приступает к реформам, но, не имея "практической цепкости", оказывается вполне обманутым своим управляющим.
Возвращаясь из южного путешествия, Пьер навещает своего друга Болконского в его имении Богучарово. Князь Андрей после Аустерлица твёрдо решил нигде не служить (чтобы отделаться от действительной службы, он принял должность по сбору ополчения под началом своего отца). Все его заботы замыкаются на сыне. Пьер замечает "потухший, мёртвый взгляд" своего друга, его отрешённость. Энтузиазм Пьера, его новые взгляды резко контрастируют с скептическим настроением Болконского; князь Андрей полагает, что ни школы, ни больницы для крестьян не нужны, а отменить крепостное право нужно не для крестьян - они привыкли к нему, - а для помещиков, которых развращает неограниченная власть над другими людьми. Когда друзья отправляются в Лысые Горы, к отцу и сестре князя Андрея, между ними происходит разговор (на пароме во время переправы): Пьер излагает князю Андрею свои новые взгляды ("мы живём не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там, во всем"), и Болконский впервые после Аустерлица видит "высокое, вечное небо"; "что-то лучшее, что было в нем, вдруг радостно проснулось в его душе". Пока Пьер был в Лысых Горах, он наслаждался близкими, дружескими отношениями не только с князем Андреем, но и со всеми его родными и домашними; для Болконского со встречи с Пьером началась (внутренне) новая жизнь.
Возвратившись из отпуска в полк, Николай Ростов почувствовал себя как дома. Все было ясно, заранее известно; правда, нужно было думать о том, чем кормить людей и лошадей, - от голода и болезней полк потерял почти половину людей. Денисов решается отбить транспорт с продовольствием, назначенный пехотному полку; вызванный в штаб, он встречает там Телянина (в должности обер-провиантмейстера), избивает его и за это должен предстать перед судом. Воспользовавшись тем, что он был легко ранен, Денисов отправляется в госпиталь. Ростов навещает Денисова в госпитале - его поражает вид больных солдат, лежащих на соломе и на шинелях на полу, запах гниющего тела; в офицерских палатах он встречает Тушина, потерявшего руку, и Денисова, который после некоторых уговоров соглашается подать государю просьбу о помиловании.
С этим письмом Ростов отправляется в Тильзит, где происходит свидание двух императоров - Александра и Наполеона. На квартире Бориса Друбецкого, зачисленного в свиту русского императора, Николай видит вчерашних врагов - французских офицеров, с которыми охотно общается Друбецкой. Все это - и неожиданная дружба обожаемого царя с вчерашним узурпатором Бонапартом, и свободное дружеское общение свитских офицеров с французами - все раздражает Ростова. Он не может понять, зачем нужны были сражения, оторванные руки и ноги, если императоры так любезны друг с другом и награждают друг друга и солдат неприятельских армий высшими орденами своих стран. Случайно ему удаётся передать письмо с просьбой Денисова знакомому генералу, а тот отдаёт его царю, но Александр отказывает: "закон сильнее меня". Страшные сомнения в душе Ростова кончаются тем, что он убеждает знакомых офицеров, как и он, недовольных миром с Наполеоном, а главное - себя в том, что государь знает лучше, что нужно делать. А "наше дело - рубиться и не думать", - говорит он, заглушая свои сомнения вином.
Те предприятия, которые затеял у себя Пьер и не смог довести ни до какого результата, были исполнены князем Андреем. Он перевёл триста душ в вольные хлебопашцы (т. е. освободил от крепостной зависимости) ; заменил барщину оброком в других имениях; крестьянских детей начали учить грамоте и т. д. Весной 1809 г. Болконский поехал по делам в рязанские имения. По дороге он замечает, как все вокруг зелено и солнечно; только огромный старый дуб "не хотел подчиняться обаянию весны" - князю Андрею в лад с видом этого корявого дуба кажется, что жизнь его кончена.
По опекунским делам Болконскому нужно увидеться с Ильёй Ростовым - уездным предводителем дворянства, и князь Андрей едет в Отрадное, имение Ростовых. Ночью князь Андрей слышит разговор Наташи и Сони: Наташа полна восторга от прелести ночи, и в душе князя Андрея "поднялась неожиданная путаница молодых мыслей и надежд". Когда - уже в июле - он проезжал ту самую рощу, где видел старый корявый дуб, тот преобразился: "сквозь столетнюю жёсткую кору пробились без сучков сочные молодые листья". "Нет, жизнь не кончена в тридцать один год", - решает князь Андрей; он едет в Петербург, чтобы "принять деятельное участие в жизни".
В Петербурге Болконский сближается со Сперанским - государственным секретарем, близким к императору энергичным реформатором. К Сперанскому князь Андрей испытывает чувство восхищения, "похожее на то, которое он когда-то испытывал к Бонапарте". Князь становится членом комиссии составления воинского устава, В это время Пьер Безухов тоже живёт в Петербурге - он разочаровался в масонстве, примирился (внешне) со своей женой Элен; в глазах света он - чудак и добрый малый, но в душе его продолжается "трудная работа внутреннего развития".
Ростовы тоже оказываются в Петербурге, т. к. старый граф, желая поправить денежные дела, приезжает в столицу искать места службы. Берг делает предложение Вере и женится на ней. Борис Друбецкой, уже близкий человек в салоне графини Элен Безуховой, начинает ездить к Ростовым, не в силах устоять перед обаянием Наташи; в разговоре с матерью Наташа признается, что не влюблена в Бориса и не собирается выходить за него замуж, но ей нравится, что он ездит. Графиня поговорила с Друбецким, и тот перестал бывать у Ростовых.
В канун Нового года должен быть бал у екатерининского вельможи. Ростовы тщательно готовятся к балу; на самом балу Наташа испытывает страх и робость, восторг и волнение. Князь Андрей приглашает её танцевать, и "вино её прелести ударило ему в голову": после бала ему кажутся незначительными его занятия в комиссии, речь государя в Совете, деятельность Сперанского. Он делает предложение Наташе, и Ростовы принимают его, но по условию, поставленному старым князем Болконским, свадьба может состояться только через год. На этот год Болконский уезжает за границу.

Коли тебя убьют, мне, старику,

больно будет... А коли узнаю, что ты

повел себя не как сын Николая

Болконского, мне будет... стыдно!

Этого вы могли бы не говорить

мне, батюшка.

Л. Н. Толстой

Л. Н. Толстой писал, что в «Анне Карениной» он любил «мысль семейную», а в «Войне и мире» — «мысль народную». Тем не менее «мысль семейная» очень убедительна и в «Войне и мире». На протяжении всей эпопеи мы напряженно сле-дим за судьбами разных поколений дворянских семей Ростовых, Болконских, Безуховых, Курагиных. Толстой по-своему решает проблемы «отцов и детей», семей-ного сходства людей «одной породы», несмотря на индивидуальные различия их.

Особенно хороши, значительны и духовно близки, по-моему, Болконские, хотя многие считают, что самому писателю ближе Ростовы. Бесспорно одно: и те, и дру-гие воплощают нормы жизни, которые Толстой считает естественными, исключа-ющими фальшь и лицемерие, присущее придворным кругам.

Всюду, где появляются молодые Болконские, воцаряется атмосфера нравствен-ной чистоты, высокой морали и порядочности. Такими воспитал их отец. Кто же он, человек, по прозвищу «прусский король», безвыездно живущий в своем име-нии? Старый князь Николай Андреевич Болконский, екатерининский вельможа, генерал, был отправлен в отставку сыном императрицы Павлом и поселился в сво-ем родовом имении. После смерти Павла сын его, Александр I, разрешил сослан-ным возвратиться в столицу, но гордый князь Болконский не откликнулся на зов нового царя. Позже и сын его, Андрей Николаевич, откажется от придворной ка-рьеры, навсегда уронив себя в глазах света.

Жизнь старого князя в Лысых Горах ничем не похожа на жизнь богатых вель-мож. «Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие и что есть только две добродетели: деятельность и ум.

Дочь и сын по-разному относятся к деспотизму, к причудам отца: княжна Ма-рья безропотно ему подчиняется, а князь Андрей позволяет себе иронию, но внут-ренне отец ему очень близок. Поражает, что из армии младший Болконский пишет отцу каждый день, настолько необходимо ему общение с этим резким, деспотич-ным, но все понимающим, самым родным человеком на свете.

Старый князь — сын своего века. Поступки его противоречивы, но всегда ис-кренни, нет в нем притворства и фальши. Они разные, отец, его сын и дочь. Но есть общие фамильные черты, черты людей «одной породы», очень сближающие их и позволяющие с полуслова, а иногда и с полувзгляда понимать друг друга. Это прежде всего постоянная работа мысли, «ум ума», по определению Толстого; высо-кая требовательность к себе и другим; серьезные духовные интересы; порядочность во всем; неспособность и нежелание идти на моральные компромиссы.

Невозможно объяснить сцену прощания старого князя с сыном, уходящим на фронт. Ее можно только перечитывать и гордиться людьми, которые умеют так чувствовать, так любить. А слово «дружок» (или «душенька»), произнесенное уже немеющими губами и обращенное к дочери в предсмертные минуты! Как много оно ей сказало, как помогло!

Болконские не говорят о любви — они любят. А если уж слова сказаны, то это навсегда. Если дружат — не изменяют дружбе. Для них очень важно понятие се-мейной чести. Постоянно помнит о своей ответственности за семью князь Андрей. Но он мужчина, воин... А вот мужество и чувство ответственности княжны Марьи поистине поразительны: «Чтобы она, дочь князя Николая Андреевича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями!» — одна эта мысль приводила ее в ужас! И она оставляет Лысые Горы.

Княжна уверена: отец и брат одобрили бы ее, и это прибавляет ей сил. Война жестоко обошлась с семьей Болконских, но княжна Марья достойно несет свое стра-дание, ни в чем не изменяет себе. Наверное, за это Толстой дарит ей любовь и се-мейное счастье. Материал с сайта

1820 год... Прошло восемь лет с тех пор, как умер Николай Андреевич Болконс-кий и погиб князь Андрей. Многое изменилось в Лысых Горах: и дом, и сад, и поме-стье; зазвучали новые голоса, стало шумно и многолюдно. Но неизменными остались высокая духовность, особенное благородство, «вечное душевное напряжение» гра-фини Марьи. Ее «возвышенный нравственный мир» благотворно влияет на всех чле-нов семьи, а мы, читатели, закрывая великую книгу, с благодарностью и восхище-нием думаем о некрасивой прекрасной женщине, в которой продолжают жить ее несгибаемый, гордый отец и самоотверженный брат — живет семья Болконских.

И еще в одном человеке продолжится жизнь этой семьи. Николеньке Болконс-кому в конце романа 15 лет. Он честен и умеет думать. Сам того не зная, он живет высоким духом своих близких. Память об отце для него священна. «Отец! Отец! Да, я сделаю то, чем бы даже он был доволен». Так думает князь Николай Андре-евич Болконский... Его путь предрешен — это почетный путь честного русского дворянина-патриота, члена прекрасной, благородной семьи.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• война и мир семья болконских
• лысые горы болконские
• http://www.sstu.ru//
• слова сказанные князем болконским своему сыну
• семья болконских в романе война и мир

Семья Болконских в романе """""""""Война и Мир".

Роман "Война и мир" - крупнейшее произведение мировой литературы. В нем одном сочетается прекрасное изображение исторических событий, великолепно изображена "Диалектика души", с большой точностью показаны исторические личности, и, наконец, отлично описаны несколько совершенно разных семей. Вообще весь роман протекает по нескольким параллельным сюжетным линиям, так или иначе переплетающимся. Значит и главных героев в романе несколько. А именно: Пьер Безухов, Наташа Ростова, Андрей Болконский. У Пьера семья не совсем большая: сестры, дочери его отца и его жена, которую он никогда не любил. Семья Ростовых гораздо больше, но не она нас интересует, нас интересует семья князя Андрея Болконского. Она поменьше семьи Ростовых, но это не преуменьшает интерес к ней читателя и автора. Наоборот, быт этой семьи описывается даже больше и лучше, нежели аналогичное описание, касающиеся Ростовых. Первый раз мы сталкиваемся с семьею Болконских в полном составе в конце первой части первого тома, когда все в Лысых Горах, в главном имении Болконских, ожидают приезда князя Андрея с женой. Уже с этого момента становится много, да можно сказать, что и почти все, ясно про эту семью, про всех их членов. Начиная старым князем, и заканчивая m-lle Bourienne. Прежде чем начать описание членов семьи, следует сказать, что каждый в семье Болконских чем-то по-своему особенный. Если провести параллель с Ростовыми, то сразу можно сказать: это совершенно разные люди. Ростовы - простые дворяне, добродушный отец, добрая мать, великодушный сын, беззаботные дети. Здесь же все совершенно иначе. Диктатор-отец - покорная дочь, боязливая невестка, и независимый сын. Это обзор всей семьи, который дает некоторое представление о Болконских. Образно можно представить себе Болконских как треугольник, на вершине которого находится отец, князь Николай Андреевич Болконский, на другой вершине Андрей, а не третьей княжна Марья Болконская с Лизой, женой князя Андрея. Это три фронта, три совершенно противоположные группировки (если так можно назвать одного-двух человек) в семье.
Князь Николай Болконский носил звание генерал-аншеф, то есть такое же, какое в то время было у Кутузова, с которым он был очень хорошо знаком. Несмотря на отмену запрета выезда из деревни, которую он получил от нового императора Александра, он никуда уезжать не собирался, поскольку его Лысые Горы были его настоящей империей, а он был в них императором, более того самодержавным диктатором. "С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно-требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал в себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек". Но несмотря на такое отношения князя к остальным был такой человек, архитектор Михайла Иванович, который всегда вместе с ним обедал, и которого князь уважал, несмотря на простое происхождение. Он "говорил, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу." Это бесспорно более, чем странно, если взглянуть на его отношение к дочери и слугам. То же самое наблюдалось и позже, когда князь клялся, что женится на m-lle Bourienne, в ответ на просьбу князя Андрея на благословение на свадьбу с Наташей Ростовой. Это казалось абсурдом, но князь действительно стал приближать француженку к себе. Марья же в то время начала страдать еще больше. Робкая, тихая, не принесшая никому, даже самому противному таракану зла, умирает, чего не нужно было никому, даже князь Андрей очень страдает, несмотря на то, что он жену не любил так сильно, как впоследствии полюбит Наташу; "часа через два после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик уже все знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал, как ребенок". Этот отрывок доказывает, что даже он, суровый князь Болконский, успел очень привязаться к маленькой княгине. После ее смерти Марья осталась без хорошего друга, какой я успела стать княгиня Болконская для нее. А потом начинается и процесс разъединения и с m-lle Bourienne и с Жюли Карагиной. Лишь в самом коне приходит долгожданное счастье в лице Николая Ростова. Несмотря на попытки женить дочь, старый князь так и не смог при жизни этого сделать. Ведь помним случай, когда в Лысые Горы приехал князь Василий с своим сыном, красавцем Анатолем, который разобьет еще много женских сердец.
К 1812 году жизнь в семье Болконских для княжны Марьи стала почти невыносимой, князь стал уже стар, более ворчлив и придирчив к своей дочери. Все чаще на нее сыпался его беспричинный гнев, и он чуть не довел ее до побега из дома и скитаний. К княжне Марье постоянно приходили божьи люди, которых старый князь всегда прогонял, и за что всегда злился на дочь. Вообще князь полностью отрицал в людях праздность и религию, эти две неотъемлемые детали того времени были запрещены в империи князя Болконского, самому ему праздники заменяла работа за станком, а веру - постижение вершин математики. Такой же он хотел сделать и княжну Марью, но этого у него не получалось, из-за чего и происходили частые ссоры его с ней, хотя это и ссорой назвать сложно, ведь княжна всегда была в роли защищающейся, он никогда не посмела бы сама развязать с отцом ссору. И вот, в 1812 году, когда силы Наполеона были на подступах к Смоленску, а значит и к Лысым Горам, князь решил создать свое ополчение, что закончилось для него ударом, который стал причиной его скорой смерти. И именно смерть заставила князя Болконского извиниться наконец перед дочерью, при жизни такого никогда не было. Таким образом и заканчивается история империи, великой лысогорской империи князя Николая Андреевича Болконского.
А что же Андрей? Ведь именно он является одним из трех главных героев романа-эпопеи. Он, конечно же, тоже сын князя Болконского, но его окружение сильно отличается от его семьи. Он сам по себе великолепная, прекрасно показанная личность. Человек чести, независимый, ведущий правильный образ жизни, патриот, хороший друг и советник - таковым он является на протяжении всего романа, от первой встречи с Пьером в Петербурге, где мы впервые с ним подробно знакомимся, до взрыва ядра на Бородинском поле и его смерти рядом с Наташей. В то же время и у князя Андрея есть что-то противоречивое, как и у его отца: его стремление к славе. Как-то это не сочетается с его основными качествами. Но это у него продлилось не так долго, хотя он и думал об этом долго. Скоро настал переломный момент, переломная деталь в его жизни, после которой он говорил, что "не будет воевать даже, если французы будут стоять под Лысыми Горами". Это деталь - небо Аустерлица, один из красивейших эпизодов всего романа, незабываемый своей художественной красотой и мощью. Автор здесь показал все свое умения проникаться в состояние героев, быть на их месте: "Е совсем не так ползут облака по этому высокому, бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме него. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава богу!.." Просто потрясающий эпизод, каких нет нигде. Перед этим князь Андрей, осознавая на что идет, с мыслью "Вот оно!" бросился с флагом на встречу французам, чему последовали убегающие солдаты. Таким образом природа изменила жизнь князя Андрея, после этого он стал вести совсем другой образ жизни: стал жить в имении Богучарово и заниматься чисто хозяйственными делами. Все изменила опять красота окружающего мира, а именно дуб, простой старый дуб. И здесь нельзя удержаться от приличной по размерам цитаты: "на краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составляющих лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это было огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно видно, суками и с обломанною корой [Е] только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца. "Весна, и любовь, и счастие! - как будто говорил этот дуб. - И как не надоест вам все один и тот же глупый и бессмысленный обман!Е". а потом, возвращаясь, князь Андрей увидел новую жизнь этого дуба, и решил, что и ему пора начать новую жизнь. "Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. [Е] "Нет, жизнь не кончена в тридцать один годЕ"". Таким образом, жизнь князя Андрея дважды радикально меняла природа, всей своей красотой.
Князь Андрей - это уже совсем другая тема, поэтому, наверное на этом стоит и закончить. Про семью Болконских нельзя говорить, как про нечто единое, поскольку там все совершенно разные, в отличие от Ростовых. Здесь дано краткое описание каждого члена семьи в отдельности и вместе с другими. Ведь семья Болконских - наиболее интересна в романе, как с художественной точки зрения, так и с чисто читательской, поскольку всегда интересно читать про людей столь сильно различающихся, но тем не менее живущих в одной семье.

В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушило стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал-аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, — с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m-lle Bourienne. И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развить в ней обе главные добродетели, давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно-высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и молодых блестящих глаз. В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтоб это ежедневное свидание сошло благополучно. Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шепотом доложил: «Пожалуйте». Из-за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело. Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, — все выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще не бритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно-нежно оглядев ее: — Здорова?.. ну, так садись! Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло. — На завтра! — сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем. Княжна пригнулась к столу над тетрадью. — Постой, письмо тебе, — вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол. Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему. — От Элоизы? — спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы. — Да, от Жюли, — сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь. — Еще два письма пропущу, а третье прочту, — строго сказал князь, — боюсь, много вздору пишете. Третье прочту. — Прочтите хоть это, mon père, — отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо. — Третье, я сказал, третье, — коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии. — Ну, сударыня, — начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески-едким запахом отца, который она так давно знала. — Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc... Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель, или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу. Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью. Княжна ошиблась ответом. — Ну, как же не дура! — крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел. Он придвинулся и продолжал толкование. — Нельзя, княжна, нельзя, — сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, — математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится — слюбится. — Он потрепал ее рукой по щеке. — Дурь из головы выскочит. Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую, неразрезанную книгу. — Вот еще какой-то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь... Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай! Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь. Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочна, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот был та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых. Жюли писала: «Chère et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l"absence! J"ai beau me dire que la moitié de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgré la distance qui nous sépare, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se révolte contre la destinée, et je ne puis, malgré les plaisirs et les distractions qui m"entourent, vaincre une certaine tristesse cachée que je ressens au fond du cur depuis notre séparation. Pourquoi ne sommes-nous pas réunies, comme cet été dans votre grand cabinet sur le canapé bleu, le canapé à confidences? Pourquoi ne puis-je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si pénétrant, regard que j"aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous écris?» Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое, слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», — подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видела хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто-неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: «Tout Moscou ne parle que guerre. L"un de mes deux frères est déjà à l"étranger, l"autre est avec la garde qui se met en marche vers la frontière. Notre cher empereur a quitté Pétersbourg et, à ce qu"on prétend, compte lui-même exposer sa précieuse existence aux chances de la guerre. Dieu veuille que le monstre corsicain, qui détruit le repos de l"Europe, soit terrassé par l"ange que le Tout-Puissant, dans sa miséricorde, nous a donné pour souverain. Sans parler de mes frères, cette guerre m"a privée d"une relation des plus chères à mon cur. Je pane du jeune Nicolas Rostoff qui avec son enthousiasme n"a pu supporter l"inaction et a quitté l"université pour aller s"enrôler dans l"armée. Eh bien, chère Marie, je vous avouerai, que, malgré son extrême jeunesse, son départ pour l"armée a été un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet été, a tant de noblesse, de véritable jeunesse qu"on rencontre si rarement dans le siècle où nous vivons parmi nos vieillards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de cur. Il est tellement pur et poétique, que mes relations avec lui, quelques passagères qu"elles fussent, ont été l"une des plus douces jouissances de mon pauvre cur, qui a déjà tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s"est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chère amie, vous êtes heureuse de ne pas connaître ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous êtes heureuse, puisque les dernières sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu"un ami, mais cette douce amitié, ces relations si poétiques et si pures ont été un besoin pour mon cur. Mais n"en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухов et son héritage. Figurez-vous que les trois princesses n"ont reçu que très peu de chose, le prince Basile rien, et que c"est M. Pierre qui a tout hérité, et qui par-dessus le marché a été reconnu pour fils légitime, par conséquent comte Безухов est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On prétend que le prince Basile a joué un très vilain rôle dans toute cette histoire et qu"il est reparti tout penaud pour Pétersbourg. Je vous avoue que je comprends très peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c"est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre tout court est devenu comte Безухов et possesseur de l"une des plus grandes fortunes de la Russie, je m"amuse fort à observer les changements de ton et des manières des mamans accablées de filles à marier et des demoiselles elles-mêmes à l"égard de cet individu qui, par parenthèse, m"a paru toujours être un pauvre sire. Comme on s"amuse depuis deux ans à me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безуховой. Mais vous sentez bien que je ne me soucie nullement de le devenir. A propos de mariage, savez-vous que tout dernièrement la tante en général Анна Михайловна m"a confié sous le sceau du plus grand secret un projet de mariage pour vous. Ce n"est ni plus ni moins que le fils du prince Basile, Anatole, qu"on voudrait ranger en le mariant à une personne riche et distinguée, et c"est sur vous qu"est tombé le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j"ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit très beau et très mauvais sujet; c"est tout ce que j"ai pu savoir sur son compte. Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller dîner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu"il y ait des choses dans ce livre difficiles à atteindre avec la faible conception humaine, c"est un livre admirable dont la lecture calme et élève l"âme. Adieu. Mes respects à monsieur votre père et mes compliments à m-lle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime.

Julie.

P.S. Donnez-moi des nouvelles de votre frère et de sa charmante petite femme». Княжна подумала, задумчиво улыбнулась (причем лицо ее, освещенное лучистыми глазами, совершенно преобразилось) и, вдруг приподнявшись, тяжело ступая, перешла к столу. Она достала бумагу, и рука ее быстро начала ходить по ней. Так писала она в ответ: «Chère et excellente amie. Votre lettre du 13 m"a causé une grande joie. Vous m"aimez donc toujours, ma poétique Julie. L"absence dont vous dites tant de mal, n"a donc pas eu son influence habituelle sur vous. Vous vous plaignez de l"absence — que devrai-je dire moi si j"osais me plaindre, privée de tous ceux qui me sont chers? Ah! si nous n"avions pas la religion pour nous consoler, la vie serait bien triste. Pourquoi me supposez-vous un regard sévère quand vous me partez de votre affection pour le jeune homme? Sous ce rapport je ne suis rigide que pour moi. Je comprends ces sentiments chez les autres et si je ne puis approuver ne les ayant jamais ressentis, je ne les condamne pas. Il me paraît seulement que l"amour chrétien, l"amour du prochain, l"amour pour ses ennemis est plus méritoire, plus doux et plus beau, que ne le sont les sentiments que peuvent inspirer les beaux yeux d"un jeune homme à une jeune fille poétique et aimante comme vous. La nouvelle de la mort du comte Безухов nous est par-venue avant votre lettre, et mon père en a été très affecté. Il dit que c"était l"avant-dernier représentant du grand siècle, et qu"à présent c"est son tour; mais qu"il fera son possible pour que son tour vienne le plus tard possible. Que Dieu nous garde de ce terrible malheur! Je ne puis partager votre opinion sur Pierre que j"ai connu enfant. Il me paraissait toujours avoir un cur excellent, et c"est la qualité que j"estime le plus dans les gens. Quant à son héritage et au rôle qu"y a joué le prince Basile, c"est bien triste pour tous les deux. Ah! chère amie, la parole de Notre Divin Sauveur qu"il est plus aisé à un chameau de passer par le trou d"une aiguille, qu"il ne l"est à un riche d"entrer dans le royaume de Dieu, cette parole est terriblement vraie; je plains le prince Basile et je regrette encore davantage Pierre. Si jeune et accablé de cette richesse, que de tentations n"aura-t-il pas à subir! Si on me demandait ce que je désirerais le plus au monde, ce serait d"être plus pauvre que le plus pauvre des mendiants. Mille grâces, chère amie, pour l"ouvrage que vous m"envoyez, et qui fait si grande fureur chez vous. Cependant, puisque vous me dites qu"au milieu de plusieurs bonnes choses il y en a d"autres que la faible conception humaine ne peut atteindre, il me paraît assez inutile de s"occuper d"une lecture inintelligible qui par là même ne pourrait être d"aucun fruit. Je n"ai jamais pu comprendre la passion qu"ont certaines personnes de s"embrouiller l"entendement en s"attachant à des livres mystiques, qui n"élèvent que des doutes dans leurs esprits, exaltent leur imagination et leur donnent un caractère d"exagération tout à fait contraire à la simplicité chrétienne. Lisons les apôtres et l"Evangile. Ne cherchons pas à pénétrer ce que ceux-là renferment de mystérieux, car comment oserions-nous, misérables pécheurs que nous sommes, prétendre à nous initier dans les secrets terribles et sacrés de la providence, tant que nous portons cette dépouille charnelle, qui élève entre nous et l"éternel un voile impénétrable? Bornons-nous donc à étudier les principes sublimes que Notre Divin Sauveur nous a laissé pour notre conduite ici-bas; cherchons à nous y conformer et à les suivre, persuadons-nous que moins nous donnons d"essor à notre faible esprit humain et plus il est agréable à Dieu, qui rejette toute science ne venant pas de lui; que moins nous cherchons à approfondir ce qu"il lui a plu de dérober à notre connaissance, et plutôt il nous en accordera la découverte par son divin esprit. Mon père ne m"a pas parlé du prétendant, mais il m"a dit seulement qu"il a reçu une lettre et attendait une visite du prince Basile. Pour ce qui est du projet de mariage qui me regarde, je vous dirai, chère et excellente amie, que le mariage selon moi, est une institution divine à laquelle il faut se conformer. Quelque pénible que cela soit pour moi, si le Tout-Puissant m"impose jamais les devoirs d"épouse et de mère, je tâcherai de les remplir aussi fidèlement que je le pourrai, sans m"inquiéter de l"examen de mes sentiments à l"égard de celui qu"il me donnera pour époux. J"ai reçu une lettre de mon frère qui m"annonce son arrivée à Лысые Горы avec sa femme. Ce sera une joie de courte durée, puisqu"il nous quitte pour prendre part à cette malheureuse guerre, à laquelle nous sommes entraînés Dieu sait comment et pourquoi. Non seulement chez vous, au centre des affaires et du monde, on ne parle que de guerre, mais ici, au milieu de ces travaux champêtres et de ce calme de la nature que les citadins se représentent ordinairement à la campagne, les bruits de la guerre se font entendre et sentir péniblement. Mon père ne parle que marche et contremarche, choses auxquelles je ne comprends rien; et avant-hier en faisant ma promenade habituelle dans la rue du village, je fus témoin d"une scène déchirante... C"était un convoi des recrues enrôlés chez nous et expédiés pour l"armée. Il fallait voir l"état dans lequel se trouvaient les mères, les femmes, les enfants des hommes qui partaient et entendre les sanglots des uns et des autres! On dirait que l"humanité à oublié les lois de Son Divin Sauveur qui prêchait l"amour et le pardon des offenses, et qu"elle fait consister son plus grand mérite dans l"art de s"entre-tuer. Adieu, chère et bonne amie, que Notre Divin Sauveur et sa très Sainte Mère vous aient en leur sainte et puissante garde. — Ah, vous expédiez le courrier, princesse, moi j"ai déjà expédié le mien. J"ai écris à ma pauvre mère, — заговорила быстро-приятным, сочным голоском улыбающаяся m-lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно-веселый и самодовольный мир. — Princesse, il faut que je vous prévienne, — прибавила она, понижая голос, — le prince a eu une altercation, — altercation, — сказала она, особенно грассируя и с удовольствием слушая себя, — une altercation avec Michel Ivanoff. Il est de très mauvaise humeur, très morose. Soyez prévenue, vous savez... — Ah! chère amie, — отвечала княжна Марья, — je vous ai priée de ne jamais me prévenir de l"humeur dans laquelle se trouve mon père. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. Княжна взглянула на часы и, заметив, что она уже пять минут пропустила то время, которое должна была употреблять для игры на клавикордах, с испуганным видом пошла в диванную. Между двенадцатью и двумя часами, сообразно с заведенным порядком дня, князь отдыхал, а княжна играла на клавикордах.

прусский король. мамзель Бурьен. батюшка. Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу пред собой в ту минуту, как пишу вам? Вся Москва только и говорит, что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений, самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове, который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между нашими двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда-нибудь наше прощание и все, что говорилось при прощании. Все это еще слишком свежо... Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем-нибудь, кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом. Главная новость, занимающая всю Москву, — смерть старого графа Безухова и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую-то малость, князь Василий ничего, а Пьер — наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безуховым и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор, как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безуховым и владельцем одного из лучших состояний России, — я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери-невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более, ни менее, как сын князя Василия, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот все, что я могла узнать о нем. Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтоб ехать обедать к Апраксиным. Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия мамзель Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца.

Жюли. P. S. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене. Милый и бесценный друг. Ваше письмо от тринадцатого доставило мне большую радость. Вы все еще меня любите, моя поэтическая Жюли. Разлука, о которой вы говорите так много дурного, видно, не имела на вас своего обычного влияния. Вы жалуетесь на разлуку, что же я должна была бы сказать, если бы смела, — я, лишенная всех тех, кто мне дорог? Ах, ежели бы не было у нас утешения религии, жизнь была бы очень печальна. Почему приписываете вы мне строгий взгляд, когда говорите о вашей склонности к молодому человеку? В этом отношении я строга только к себе. Я понимаю эти чувства у других, и если не могу одобрять их, никогда не испытавши, то я не осуждаю их. Мне кажется только, что христианская любовь к ближнему, любовь к врагам достойнее, отраднее и лучше, чем те чувства, которые могут внушить прекрасные глаза молодого человека молодой девушке, поэтической и любящей, как вы. Известие о смерти графа Безухова дошло до нас прежде вашего письма, и мой отец был очень тронут им. Он говорит, что это был предпоследний представитель великого века и что теперь черед за ним, но что он сделает все зависящее от него, чтобы черед этот пришел как можно позже. Избави нас Боже от этого несчастия! Я не могу разделять вашего мнения о Пьере, которого знала еще ребенком. Мне казалось, что у него было всегда прекрасное сердце, а это то качество, которое я более всего ценю в людях. Что касается до его наследства и до роли, которую играл в этом князь Василий, то это очень печально для обоих. Ах, милый друг, слова нашего божественного Спасителя, что легче верблюду пройти в игольное ухо, чем богатому войти в Царствие Божие, — эти слова страшно справедливы! Я жалею князя Василия и еще более Пьера. Столь молодому быть отягощенным таким огромным состоянием, — через сколько искушений надо будет пройти ему! Если б у меня спросили, чего я желаю более всего на свете, — я сказала бы: желаю быть беднее самого бедного из нищих. Благодарю вас тысячу раз, милый друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая делает столько шуму у вас. Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы. Я никогда не могла понять страсть, которую имеют некоторые особы: путать себе мысли, пристращаясь к мистическим книгам, которые возбуждают только сомнения в их умах, раздражают их воображение и дают им характер преувеличения, совершенно противный простоте христианской. Будем читать лучше апостолов и Евангелие. Не будем пытаться проникать то, что в этих книгах есть таинственного, ибо как можем мы, жалкие грешники, познать страшные и священные тайны провидения до тех пор, пока носим на себе ту плотскую оболочку, которая воздвигает между нами и вечным непроницаемую завесу? Ограничимся лучше изучением великих правил, которые наш божественный Спаситель оставил нам для нашего руководства здесь, на земле; будем стараться следовать им и постараемся убедиться в том, что чем меньше мы будем давать разгула нашему уму, тем мы будем понятнее Богу, который отвергает всякое знание, исходящее не от Него, и что чем меньше мы углубляемся в то, что Ему угодно было скрыть от нас, тем скорее даст Он нам это открытие Своим божественном разумом. Отец мне ничего не говорил о женихе, но сказал только, что получил письмо и ждет посещения князя Василия; что касается до плана супружества относительно меня, я вам скажу, милый и бесценный друг, что брак, по-моему, есть божественное установление, которому нужно подчиняться. Как бы ни было тяжело для меня, но если Всемогущему угодно будет наложить на меня обязанности супруги и матери, я буду стараться исполнять их так верно, как могу, не заботясь об изучении своих чувств в отношении того, кого Он мне даст в супруги. Я получила письмо от брата, который мне объявляет о своем приезде с женой в Лысые Горы. Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты Бог знает как и зачем. Не только у вас, в центре дел и света, но и здесь, среди этих полевых работ и этой тишины, какую горожане обыкновенно представляют себе в деревне, отголоски войны слышны и дают себя тяжело чувствовать. Отец мой только и говорит, что о походах и переходах, в чем я ничего не понимаю, и третьего дня, делая мою обычную прогулку по улице деревни, я видела раздирающую душу сцену. Это была партия рекрут, набранных у нас и посылаемых в армию. Надо было видеть состояние, в котором находились матери, жены и дети тех, которые уходили, слышать рыдания тех и других! Подумаешь, что человечество забыло законы своего божественного Спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.

Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.

Семья Болконских в романе «Война и мир» - одна из ключевых тем в изучении данного произведения. Ее члены занимают центральное место в повествовании и играют определяющую роль в развитии сюжетной линии. Поэтому характеристика данных действующих лиц представляется особенной важной для понимания концепции эпопеи.

Некоторые общие замечания

Семья Болконских в романе «Война и мир» является типичной для своего времени, т. е. для начала 19 века. Автор изобразил людей, в образах которых постарался передать умонастроение значительной части дворянства. При описании этих действующих лиц нужно прежде всего помнить о том, что эти герои - представители аристократического сословия рубежа веков, времени, которое было переломным в истории России. Это отчетливо и было показано при описании жизни и быта этого старинного рода. Их мысли, идеи, взгляды, мировоззрение и даже домашние привычки служат яркой демонстрацией того, как жила значительная часть дворянства в рассматриваемое время.

Образ Николая Андреевича в контексте эпохи

Семья Болконских в романе «Война и мир» интересна тем, что в ней писатель показал, как и чем жило мыслящее общество в начале 19 века. Отец семейства - потомственный военный, и вся его жизнь подчинена строгому распорядку. В этом образе сразу угадывается типичный образ старого вельможи времен Екатерины II. Он человек скорее прошлого, 18 столетия, чем нового. Сразу чувствуется, насколько он далек от политической и общественной жизни своего времени, кажется, что он живет старыми порядками и привычками, которые больше к месту для эпохи предшествующего царствования.

Об общественной деятельности князя Андрея

Семья Болконских в романе «Война и мир» отличается монолитностью и единством. Все ее члены очень похожи друг на друга, несмотря на разницу в возрасте. Однако князь Андрей более увлечен современной политикой и общественной жизнью, он даже принимает участие в проекте составления государственных реформ. В нем очень хорошо угадывается тот тип молодого реформатора, который был характерен для начала правления императора Александра Павловича.

Княжна Марья и светские барышни

Семья Болконских, характеристика которой составляет предмет настоящего обзора, отличалась тем, что ее члены жили напряженной умственной и нравственной жизнью. Дочь старого князя Марья была совершенно не похожа на типичных светских дам и молодых женщин, которые тогда являлись в высшем свете. Отец позаботился об ее образовании и обучил ее самым разным наукам, которые не входили в программу воспитанию барышень. Последние обучались домашнему ремеслу, художественной литературе, изящным искусствам, в то время как княжна под руководством родителя изучила математику.

Место в обществе

Семья Болконских, характеристика которой столь важна для понимания смысла романа, занимала видное положение в высшем свете. Князь Андрей вел достаточно активную общественную жизнь, по крайней мере до тех пор, пока не разочаровался в карьере реформатора. Он занимал должность адъютанта Кутузова, принимал активное участие в военных действиях против французов. Его часто можно было увидеть на светских раутах, приемах, балах. Тем не менее, с самого первого его появления в салоне известной светской дамы читатель сразу понимает, что в этом обществе он не свой человек. Он держится несколько в стороне, не очень разговорчив, хотя, судя по всему, является интересным собеседником. Единственный человек, с кем он сам выражает желание вступить в беседу, - его приятель Пьер Безухов.

Сравнение семей Болконских и Ростовых еще больше оттеняет особенность первых. Старый князь и его молодая дочь вели очень уединенный образ жизни и почти не покидали своего поместья. Тем не менее, Марья поддерживала связи с высшим светом, обмениваясь письмами со своей подругой Жюли.

Характеристика внешности Андрея

Описание семьи Болконских также имеет очень важное для понимания характера этих людей. Князь Андрей описан писателем как красивый молодой человек лет тридцати. Он очень привлекателен, держится превосходно, в общем - настоящий аристократ. Однако в самом начале его появления автор подчеркивает, что в его чертах лица было что-то холодное, отчужденное и даже черствое, хотя совершенно очевидно, что князь человек не злой. Однако тяжелые и мрачные размышления наложили черты его лица свой отпечаток: он стал угрюм, задумчив и неприветлив с окружающими и даже с собственной женой держится крайне надменно.

О княжне и старом князе

Описание семьи Болконских следует продолжить небольшой портретной характеристикой княжны Марьи и ее сурового отца. Молодая девушка имела одухотворенную внешность, так как она жила напряженной внутренней и умственной жизнью. Она была худа, стройна, однако не отличалась красотой в общепринятом смысле слова. Светский человек, может быть, вряд ли назвал бы ее красавицей. К тому же серьезное воспитание старого князя наложило на нее свой отпечаток: она была не по возрасту задумчива, несколько замкнута и сосредоточенна. Словом, она совершенно не походила на светскую даму. На нее наложил отпечаток тот образ жизни, который вела семья Болконских. Кратко его можно охарактеризовать следующим образом: замкнутость, строгость, сдержанность в общении.

Ее отец был худым человеком невысокого роста; он держался прямо как военный. Его лицо отличалось суровостью и строгостью. Он имел вид человека выносливого, который к тому же находился не только в прекрасной физической форме, но также был постоянно занят умственным трудом. Такая внешность говорила о том, что Николай Андреевич был человеком незаурядным во всех отношениях, что и сказывалось в общении с ним. Вместе с тем он мог быть и желчным, саркастичным и даже несколько бесцеремонным. Об этом говорит сцена его первой встречи с Наташей Ростовой, когда она в качестве невесты его сына посетила их поместье. Старик был явно недоволен выбором сына и потому устроил молодой девушке весьма негостеприимный прием, отпустив в ее присутствии пару острот, которые глубоко задели ее.

Князь и его дочь

Отношения в семье Болконских с виду никак нельзя было назвать сердечными. Особенно это сказывалось в общении старого князя с молодой дочерью. Он держался с ней примерно так же, как и с сыном, т. е. без всяких церемоний и скидок на то, что она все-таки девушка и нуждается в более мягком и нежном обращении. Но Николай Андреевич, по-видимому, не делал особой разницы между ней и сыном и общался с обоими примерно одинаково, т. е. сурово и даже жестко. Он был очень требователен к дочери, контролировал ее жизнь и даже прочитывал письма, которые она получала от своей подруги. На занятиях с ней он был суров и придирчив. Однако на основании вышесказанного никак нельзя говорить о том, что князь не любил свою дочь. Он был очень к ней привязан и ценил в ней все самое лучшее, но его из-за строгости характера не мог общаться иначе, и княжна это понимала. Она побаивалась своего отца, однако уважала его и во всем слушалась. Она принимала его требования и старалась ни в чем не противоречить.

Старый Болконский и князь Андрей

Жизнь семьи Болконских отличалась уединенностью и замкнутостью, что не могло не сказаться на общении главного героя с отцом. Их разговоры со стороны можно было бы назвать формальными и даже несколько официальными. Их отношения не казались душевными, скорее, беседы были похожи на обмен мнениями между двумя очень умными и понимающими друг друга людьми. Андрей держался с отцом очень почтительно, но несколько холодно, отчужденно и по-своему сурово. Отец, в свою очередь, тоже не баловал сына родительскими нежностями и ласками, ограничиваясь замечаниями исключительно делового характера. Он говорил с ним только по существу, намеренно избегая всего, что могло бы затронуть личные отношения. Тем ценнее финал сцены провод князя Андрея на войну, когда сквозь ледяную невозмутимость отца прорывается глубокая любовь и нежность к сыну, которую он, впрочем, тотчас постарался скрыть.

Две семьи в романе

Тем интереснее провести сравнение семей Болконских и Ростовых. Первые вели уединенный замкнутый образ жизни, были строги, суровы, немногословны. Они избегали светских развлечений и ограничивались обществом друг друга. Вторые же, напротив, были общительны, гостеприимны, веселы и жизнерадостны. Тем показательнее тот факт, что Николай Ростов в конце концов женился на княжне Марье, а не на Соне, с которой его связывала детская любовь. Должно быть, эти столь не сумели лучше разглядеть положительные качества друг друга.