Александр Герцен - Кто виноват? (сборник)

Однако в нем заключено огромное содержание. Оно перерастает семейно-бытовую коллизию в рамках сюжетного действия: герои знакомятся, встречаются, спорят, влюбляются, осознают необходимость расстаться, а в это же время указывает на общие процессы русской жизни, осмысляет обстоятельства формирования характеров, объясняет причины, по которым герои романа несчастны… Описывая поступки и размышления своих персонажей в течение тех шести-семи месяцев, пока Бельтов находился в губернском городе, Герцен во множестве отступлений обращается к прошлому, уходит к истокам событий, изображает впечатления детских лет жизни главных героев. В отступлениях же раскрывается и социальный смысл общественных отношений в России, объяснены идейные и нравственные искания героев.

Герцен сам отметил основную композиционную особенность романа: он построен как совокупность многих очерков, биографий и отступлений с размышлениями о России. Такое построение романа позволило ему создать необычайно широкую картину русской жизни на протяжении многих десятилетий. Она создана художником, главная сила которого, по определению Белинского, в могуществе его мысли, в исследовательском подходе к изображаемому. Герцен, описывая людей и события, анализирует их, глубоко проникает.в сущность происходящего и находит яркую, точную деталь для выражения своих выводов.

Герценовское повествование требует большого внимания. Отдельные детали служат для выражения больших обобщений. В них надо вдумываться - и тогда изображение приобретает как бы дополнительный смысл: читатель по намекам или косвенным замечаниям автора словно бы досказывает невысказанное прямо или дорисовывает едва намеченную картину. Вот, например, Бельтов, только что приехавший в губернский город, заметил то, что должно было ему казаться странным и даже диким: «Изнуренная работница с коромыслом на плече, босая и выбившаяся из сил, поднималась в гору по гололедице, задыхаясь и останавливаясь; толстый и приветливой наружности поп, в домашнем подряснике, сидел перед воротами и посматривал на нее». Читатель догадывается: город стоит на крутом берегу, водопровода нет и в помине, босые работницы, превращенные в тягловую силу, тратят здоровье на то, чтобы поить «толстых и приветливых попов».

Бельтов также заметил (у приезжего человека - взгляд свежий), что губернский город странно безлюден: одни только чиновники, полицейские, помещики попадаются ему на улицах. У читателя не может не возникнуть вопрос: а где же остальное население? Ведь не в безлюдном же городе должны состояться дворянские выборы! Впечатление такое, будто все разбежались или попрятались при наступлении опасности. Или будто орда завоевателей согнала с места и куда-то заточила трудовой люд.

В кладбищенской тишине не слышно голосов. Лишь к вечеру донесся «густой протяжный звук колокола» - как похоронное сопровождение к исчезающим надеждам Бельтова, как предвестье надвигающегося несчастья, как обещание трагической развязки романа… После этого Герцен сделал вывод: «Бедная жертва века, полного сомнения, не в NN тебе сыскать покой!» И этот вывод является, в сущности, новым предварением того, что должно произойти, и одновременно новым толчком для размышлений: прямо обещает неудачу начинаниям Бельтова и называет его жертвой века, связывает его метания и искания с общими противоречиями духовной жизни тех лет.

Ирония - одно из наиболее эффективных средств в художественной системе Герцена. Иронические замечания, уточнения и определения при описании персонажей вызывают у читателя то злую, то грустную улыбку. Негров, например, «учил денно и нощно словами и руками кучера». Смешно представить себе генерала, преподающего кучеру искусство управлять лошадьми, но грустно при мысли, что словесные наставления у него, по-видимому, всегда сопровождаются зуботычинами.

Любонька в доме Негровых замыкается в молчаливом отчуждении, чтобы не усугубить ложность своего положения «воспитанницы»; Глафире Львовне, считающей себя ее благодетельницей, это неприятно, и «она звала ее ледяной англичанкой, хотя андалузские свойства генеральши тоже подлежали большому сомнению»,- иронически замечает Герцен. Намек на Кармен следует считать подразумевающимся из ее противопоставления себя Любоньке: «ледяная англичанка» - это какой-то недостаток, которого Глафира Львовна в себе не замечает. Но смешно вообразить эту толстую, рыхлую барыню - «баобаб между бабами», как мимоходом заметил Герцен,- в роли пылкой испанки. И вместе с тем грустно представить себе бесправную Любоньку в полной зависимости от ее «благодетельницы».

Чиновники губернского города оправдывают свою стихийную ненависть к Бельтову тем, что он - , «читавший вредные книжонки в то время, когда они занимались полезными картами». Ирония здесь кроется в несуразности противопоставления полезного занятия пустому убиванию времени.

Рассудительного и предусмотрительного доктора Крупова характеризует такая деталь: «Крупов вытащил из кармана что-то среднее между бумажником и чемоданом». Ну, а каков же был карман, вместивший подобный бумажник, где хранятся деловые бумаги, «покоившиеся в обществе кривых ножниц, ланцетов и зондов»? Читатель задаст себе этот вопрос и улыбнется. Но это не будет злая или насмешливая улыбка. Другое дело, когда Герцен наделил одну из проходных фигур глазами «помойного цвета»: в этом едком эпитете выражен не цвет глаз, а сущность души, со дна которой поднимаются все пороки человеческой натуры.

Крупов не раз вызывает у читателя улыбку, но всегда к ней примешивается тревожное ожидание или острая грусть. Так, он строит сложный «многослойный» , когда рисует перед Дмитрием Круциферским картину будущей семейной жизни с Любонькой: уже не на бедность указывает он, а на несходство характеров. «Не пара тебе твоя невеста, уж что ты хочешь,- эти глаза, этот цвет лица, этот трепет, который иногда пробегает по ее лицу,- она тигренок, который еще не знает своей силы; а ты - да что ты? Ты - невеста; ты, братец, немка; ты будешь жена,- ну, годно ли это?»

Здесь одновременно охарактеризованы Любонька Негрова и Круциферский вместе со своими родителями, приученными всю страдать, смиряться и подчиняться. А вместе с тем и самого себя Крупов определил - со своей мрачной иронией и с трезвостью взгляда, переходящей в беспросветный пессимизм.

Крупов судит и пророчит с комичной самоуверенностью. Однако он действительно предугадал судьбу полюбившихся ему молодых людей. Крупов знал русскую действительность слишком хорошо: личное для человека в обществе, обреченном на страдания, невозможно. Нужно было поистине чудесное стечение обстоятельств, чтобы Круциферские, отгородившись от окружающей среды, смогли бы жить в покое, достатке и не страдать при виде чужих несчастий. Но в чудеса доктор Крупов не верил и потому-то с такой уверенностью в начале романа обещал трагичный финал.

Характер, воплощенный в образе Крупова, заинтересовал Герцена как выражение одного из самобытнейших типов русской жизни. Встречались Герцену люди сильные, необычайного мужества и внутренне свободные. Они до того страдали сами и насмотрелись на чужие страдания, что их уже ничем нельзя было испугать. Житейское «благоразумие» большей частью им не было свойственно. Об одном из таких людей - о заводском докторе в Перми - Герцен вспоминал в «Былом и думах»: «Вся деятельность его обратилась на преследование чиновников сар-казмами. Он хохотал над ними в глаза, он с гримасами и крив-лянием говорил им в лицо самые оскорбительные вещи… Он сделал себе общественное положение своими нападками и заставил бесхарактерное общество терпеть розги, которыми он хлестал его без отдыха».

Нужна шпаргалка? Тогда сохрани - » Композиционная особенность романа «Кто виноват?» . Литературные сочинения!

Дмитрий Круциферский, - молодой учитель, окончивший Московский университет, служит в семье престарелого помещика Алексея Негрова. Дослужившись до чина генерал-майора, Негров ушел в отставку, пытался вести свое хозяйство из рук вон плохо, взял в любовницы крепостную. Через какое-то время у них родилась дочь Любонька. Будучи однажды в Москве, Негров женится на городской избалованной даме. Девочку и ее мать высылают из города, но потом Любоньку возвращают. В доме своего отца девочка выросла очень умной, впечатлительной и сильной женщиной. Круциевский, не приемлющий образа жизни Негрова с его женой, искренне полюбил Любу. Она отвечала ему взаимностью.

От скуки городская жена Негрова обратить внимание Дмитрия к своей персоне, устроила свидание при помощи своей старой гувернантки. Круциферский не понял, кто позвал его на рандеву, признался в любви и даже поцеловал, передав письмо, адресованное Любоньке. Разразился скандал, Дмитрий решил уехать, но Негров настоял на женитьбе на его дочери без приданного. Круциферский с радостью согласился.

Четы года прожили молодые влюбленные в браке, у них родился сын. Дмитрий не мог нарадоваться на свою жену, и любил ее так, что та стала единственным смыслом в его жизни. Он боялся потерять свое счастье, и не хотел верить в то, что это может произойти.

В их город приехал молодой, богатый владелец имения, Владимир Бельтов. Характер его был очень противоречив, что отражалось и в его внешности. Открытость перекликалась с насмешливостью, задумчивость со склонностью к веселью. Бельтов был сыном крепостной, которой тяжким трудом удалось выучиться и выйти замуж за помещика. Отец его умер рано, поэтому он воспитывался мамой, на которой отразилось все ее муки и страдания прошлого.

Бельтов знакомится с семьей Круциферского и влюбляется в Любу, объясняется ей в чувствах и говорит, что видит, что они взаимны. Люба вначале говорит о любви только к мужу, но потом бросается в объятья Бельтова. Их застает друг Круциферского, Крупов. По городу пошла молва. Люба от стыда и неприятия своих чувств, заболевает чахоткой. Тяжело болеет и ее сын. Дмитрий постоянно напивается и больше не верит, хоть и хочет, своей жене. Бельтов уезжает, а на его смену приезжает его мама, - заботиться о женщине, которую любил ее сын.

Женщина, - хранительница домашнего очага. Из-за одного опрометчивого шага жены, семья была разрушена, а все вокруг стали несчастными. Так строит ли подобная безответная, запретная любовь стольких страданий, тяжелых болезней и потери доверия на всю жизнь? Хотя вывод очевиден, автор все же задает вопрос читателю в названии своего произведения.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Герцен. Все произведения

• Былое и думы
• Кто виноват?
• Сорока-воровка

Кто виноват?. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Краткое содержание Маршак Двенадцать месяцев (12 месяцев)

  Зима. В дремучем лесу серый волк мило общается с вороном. Зайцы и белки поглощены игрой в горелки. За всем этим наблюдает Падчерица. Она здесь по поручению злой мачехи, которая отправила ее насобирать поленья для печи.

• Краткое содержание Барри Питер Пэн

  Как правило, дети очень любят фантазировать. Жить в выдуманных грезах и мечтах, обыденное дело для детей. Все дети хотят поскорее вырасти, но не вступить в полноценную взрослую жизнь

• Краткое содержание Гарри Поттер и Дары Смерти Роулинг

  Пожиратели смерти готовят покушение на Гарри Поттера в день его семнадцатилетия, когда не будет действовать волшебство, защищающее юношу. Знакомые маги пьют оборотное зелье и превращаются в Поттера

Александр Иванович Герцен

КТО ВИНОВАТ?

роман в двух частях

Наталье Александровне Герцен

в знак глубокой симпатии

от писавшего.

Москва 1846.

А. И. Герцен
Рисунок А. Л. Витберга (1836 г.)

А случай сей за неоткрытием виновных предать воле божией, дело же, почислив решённым, сдать в архив.

Протокол

«Кто виноват?» была первая повесть, которую я напечатал. Я начал ее во время моей новгородской ссылки (в 1841) и окончил гораздо позже в Москве.

Правда, еще прежде я делал опыты писать что-то вроде повестей; но одна из них не написана , а другая - не повесть . В первое время моего переезда из Вятки в Владимир мне хотелось повестью смягчить укоряющее воспоминание, примириться с собою и забросать цветами один женский образ, чтоб на нем не было видно слез.

Разумеется, что я не сладил с своей задачей, и в моей неоконченной повести было бездна натянутого и, может, две-три порядочные страницы. Один из друзей моих впоследствии стращал меня, говоря: «Если ты не напишешь новой статьи, - я напечатаю твою повесть, она у меня!» По счастью, он не исполнил своей угрозы.

В конце 1840 были напечатаны в «Отечественных записках» отрывки из «Записок одного молодого человека», - «Город Малинов и малиновцы» нравились многим; что касается до остального, в них заметно сильное влияние гейневских «Reisebilder».

Зато «Малинов» чуть не навлек мне бед.

Один вятский советник хотел жаловаться министру внутренних дел и просить начальственной защиты, говоря, что лица чиновников в г. Малинове до того похожи на почтенных сослуживцев его, что от этого может пострадать уважение к ним от подчиненных. Один из моих вятских знакомых спрашивдл, какие у него докаэательства на то, что малиновцы - пашквиль на вятичей. Советник отвечал ему: «Тысячи! например, авктор прямо говорит, что у жены директора гимназии бальное платье брусничного цвета, - ну разве не так?» Это дошло до директорши, - та взбесилась, да не на меня, а на советника. «Что он, слеп или из ума шутит? - говорила она. - Где он видел у меня платье брусничного цвета? У меня, действительно, было темное платье, но цвету пансэ ». Этот оттенок в колорите сделал мне истинную услугу. Раздосадованный советник бросил дело, - а будь у директорши в самом деле платье брусничного цвета да напиши советник, так в те прекрасные времена брусничный цвет наделал бы мне, наверное, больше вреда, чем брусничный сок Лариных мог повредить Онегину.

Успех «Малинова» заставил меня приняться за «Кто виноват?».

Первую часть повести я привез из Новгорода в Москву. Она не понравилась московским друзьям, и я бросил ее. Несколько лет спустя мнение об ней изменилось, но я и не думал ни печатать, ни продолжать ее. Белинский взял у меня как-то потом рукопись, - и с своей способностью увлекаться он, совсем напротив, переценил повесть в сто раз больше ее достоинства и писал ко мне: «Если бы я не ценил в тебе человека, так же много или еще и больше, нежели писателя, я, как Потемкин Фон-Визину после представления «Бригадира», сказал бы тебе: «Умри, Герцен!» Но Потемкин ошибся, Фон-Визин не умер и потому написал «Недоросля». Я не хочу ошибаться и верю, что после «Кто виноват?» ты напишешь такую вещь, которая заставит всех скавать: «Он прав, давно бы ему приняться за повесть!» Вот тебе и комплимент, и посильный каламбур».

Ценсура сделала разные урезывания и вырезывания; жаль, что у меня нет ее обрезков. Несколько выражений я вспомнил (они напечатаны курсивом) и даже целую страницу (и то, когда лист был отпечатан, и прибавил его к стр. 38). Это место мне особенно памятно потому, что Белинский выходил из себя за то, что его не пропустили.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОТСТАВНОЙ ГЕНЕРАЛ И УЧИТЕЛЬ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙСЯ К МЕСТУ

Дело шло к вечеру. Алексей Абрамович стоял на балконе; он еще не мог прийти в себя после двухчасового послеобеденного сна; глаза его лениво раскрывались, я он время от времени зевал. Вошел слуга с каким-то докладом; но Алексей Абрамович не считал нужным его заметить, а слуга не смел потревожить барина. Так прошло минуты две-три, по окончании которых Алексей Абрамович спросил:

Покаместь ваше превосходительство изволили почивать, учителя привезли из Москвы, которого доктор нанял.

А? (что, собственно, тут следует: вопросительный знак (?) или восклицательный (!) - обстоятельства не решили).

Я его провел в комнатку, где жил немец, что изволили отпустить.

Он просил сказать, когда изволите проснуться.

Позови его.

И лицо Алексея Абрамовича сделалось доблестнее а величественнее. Через несколько минут явился казачок и доложил:

Учитель вошел-с.

Алексей Абрамович помолчал, потом, грозно взглянув на казачка, заметил:

Что у тебя, у дурака, мука во рту, что ли? мямлит, ничего не поймешь; впрочем - прибавил, не дожидаясь повторения: - позови учителя, - и тотчас сел.

Молодой человек лет двадцати трех-четырех, жиденький, бледный, с белокурыми волосами и в довольно узком черном фраке, робко и смешавшись, явился на сцену.

Здравствуйте, почтеннейший! - сказал генерал, благосклонно улыбаясь и не вставая с места. - Мой доктор очень хорошо отзывался об вас; я надеюсь, мы будем друг другом довольны. Эй, Васька! - (при этом он свистнул) - что ж ты стула не подаешь? Думаешь, учитель, так и не надо. У-у! когда вас оболванишь и сделаешь похожими на людей! Прощу покорно. У меня, почтеннейший, сын-с; мальчик добрый, со способностями, хочу его в военную школу приготовить. По-французски он у меня говорит, по-немецки не то чтоб говорил, а понимает. Немчура попался пьяный, не занимался им, да и, признаться, я больше его употреблял по хозяйству, - вот он жил в той комнате, что вам отвели; я прогнал его. Скажу вам откровенно, мне не нужно, чтоб из моего сына вышел магистр или философ; однако, почтеннейший, я хоть и слава богу, но две тысячи пятьсот рублей платить даром не стану. В наше время, сами знаете, и для военной службы требуют все эти грамматики, арифметики… Эй, Васька, позови Михайла Алексеича!

Центральное произведение Герцена в 40-х гг. – роман «Кто виноват?». Работа над ним началась ещё в новгородской ссылке, в 1841 году. Роман писался долго и трудно. Лишь в 1846 году роман был закончен. Его первая часть появилась в «Отечественных записках», а в 1847 году весь текст романа был опубликован отдельной книгой в качестве приложения к журналу «Современник».

Роман посвящен жене Н.А. Герцен (Захариной). Он соответствует поэтике Натуральной школы (принципы Н.Ш. см. в лекциях). Постепенно замысел романа перерастает рамки «Н.Ш.», не ограничиваясь, простой констатации фактов.

Протокольный эпиграф «А случай сей за неоткрытием виновных предать воле божией, дело те, почислив решенным, сдать в архив» открывает замысел Герцена обозначить вопрос. Ответ многозначный, единого ответа на него мы в романе не найдем.

Новаторство языка в романе , Герцен вводит народные выражения, неологизмы, литературные цитаты, библейские образы со сниженными значениями, научную терминологию, иноязычные слова.

Композиция романа: состоит из двух частей:

1. Экспозиция – завязка конфликта приезд Бельтова В.П. Характеризуются герои, рисуются обстоятельства их жизни. В основном эта часть состоит из биографий.

2. Кульминация – сюжетное повествование, действие стягивается к главным героям, нарастает динамика. Кульминационные моменты – объяснение в любви; сцена прощания в парке.

В роман включены: дневник Любоньки, письма, публицистические вставки (оказывает воздействие на читателя, с помощью авторских комментарий).

Композиционная структура романа необычайна. Повествование не сцементировано сквозным сюжетным стержнем. «Собственно не роман, а ряд биографий, мастерски написанных…» - заметил Белинский. В центре повествования – три человеческих жизни, три разных биографии, судьбы. Любовь Александровна и Дмитрий Яковлевич Круциферские, а ещё – Владимир Петрович Бельтов. Каждый из них представляет собой сложный характер.

Образ Любоньки Круциферской – он несет на себе наибольшую смысловую, философскую нагрузку. Он существенно влияет на судьбы двух других персонажей. Незаконное чадо отставного генерала Негрова, Любонька с детских лет ощутила жестокую несправедливость человеческих отношений. Трагические условия детства и юности, очень непродолжительное счастье в замужестве за Круциферским, история её неудачной любви к Бельтову – вся жизнь Любоньки выражает её отрешенность от мира, её духовное одиночество и неспособность найти себе место в обществе, с волчьими законами которого не могла примириться е гордая и независимая душа. Глубокая, сильная натура, Любонька возвышается над людьми, её окружающими, над мужем и даже Бельтовым. И она скрепя сердце мужественно несёт свой крест. Любонька, впрочем, пытается отстаивать своё право на счастье, но обречена на гибель в неравной борьбе. Слишком жестоки и неумолимы условия жизни. Любонька Круциферская – один из самых ярких женских характеров, созданных русской литературой. Она занимает свое место в ряду таких образов, как Софья, Татьяна, Ольга Ильинская, Катерина, Елена Стахова, Вера Павловна.

Рядом с Любонькой – Дмитрий Круциферский. Разночинец, сын лекаря, он прошел нелегкий жизненный путь. Тихий, кроткий человек, трезво оценивающий свои скромные духовные возможности, Круциферский смиренно переносит повседневные неурядицы, довольствуясь тем маленьким счастьем, которое дает ему семейный очаг. Дмитрий Яковлевич очень любит свою жену, и нет для него большей радости, чем ненасытно глядеть в её голубые глаза. Но тесен его мир, далек он от каких бы то ни было общественных интересов. Слишком зауряден Круциферский, и рано он смирился с жизнью провинциального обывателя.

Пристально вглядывается Герцен в историю загубленной жизни и несостоявшихся возможностей этого человека. На примере Круциферского писатель ставит вопрос о крушении личности, лишенной живых контактов с действительностью. Круциферский пытается изолироваться от мира. «Кроткий от природы, он не думал вступать в борьбу с действительностью, он отступал от её напора, он просил только оставить его в покое..» И Герцен замечает далее, что «Круциферский далеко не принадлежал к тем сильным и настойчивым людям, которые создают около себя то, чего нет; отсутствие всякого человеческого интереса около него действовало на него более отрицательно, нежели положительно…» Т.о., крушение Дмитрия как личности свершилось бы и в том случае, если бы и не было семейной трагедии. И снова логика романа возвращает читателя к изначально поставленному вопросу – кто виноват?

Чересчур они разные люди – чета Круциферских. Нет у них не общности духовных интересов, но даже взаимной сердечной привязанности. Некогда Круциферский спас Любоньку, вызволив её из дома Негрова. И она была ему бесконечно благодарна. Но шли годы, Дмитрий не только сам застыл в своем духовном развитии, но и стал невольным тормозом для Любоньки. Мудрено ли, что их семейное счастье не выдерживает первого серьезного испытания и рушится. Приезд в губернский город Бельтова и явился таким испытанием.

Владимир Бельтов играет особую роль в этом треугольнике. Можно сказать, главную. Это человек, наделенный умом и талантом. Проводя жизнь в раздумьях об общих вопросах, он чужд домашних интересов, которые считает пошлыми. Он, как отзывался Белинский, - натура чрезвычайно богатая, многосторонняя. Однако с существенным изъяном – его ум созерцательный, не способный углубляться в предметы и потому – всегда скользящий по их поверхности. «Такие люди, - продолжает Белинский, - вечно порываются к деятельности, пытаясь найти свою дорогу и, разумеется, не находят её».

Бельтова нередко ассоциируют с Онегиным, Печориным и более поздним – Рудиным. Верно, все они – варианты того общественно-психологического типа, который известен в русской литературе под именем «лишнего человека». Но у каждого из них свои отличительные особенности. У Бельтова сильнее, чем у всех других, выражено стремление к общественной деятельности. Впрочем, это стремление постоянно наталкивается на препятствия. Как пишет сам Герцен: «Бельтов оттого бросался из угла в угол, что его социальная деятельность, к которой он стремился, находила внешнее препятствие. Это пчела, которой не позволяют ни делать ячейки, ни отлагать мёд…»

Но не только во внешних препятствиях затруднения Бельтова. Они и в нем самом, в свойствах его противоречивой натуры, ищущей практического дела и постоянно пугающейся его. Бельтов ничего не может делать в тех условиях, в каких находится. Борьба и сама жизнь ему не по силам. Ему недостает воли и энергии для преодоления жизненных тягот, и он готов капитулировать перед первой из них. В Бельтове отразился духовный разлом той части дворянской интеллигенции, которая, пережив крах декабризма, не могла найти своего места в новых обстоятельствах общественного бытия России. Бельтов ищет свою дорогу в жизни и не находит. И самоустраняется. Разрушив семейное счастье Круциферских, он не может стать опорой для Любоньки и отказывается от неё. Растеряв свои «юношеские верования» и проникнувшись «трезвым» отношением к действительности, Бельтов приходит к осознанию полного своего крушения: «Моя жизнь не удалась, по боку ее. Я точно герой наших народных сказок, ходил по всем распутьям и кричал: «Есть ли в поле жив человек?» Но жив человек не откликался… Мое несчастье!.. А один в поле не ратник… Я ушел с поля…»

Перед нами прошли три человеческих жизни, три различных судьбы, по-разному не состоявшихся, и каждая из которых по-своему несчастна. Кто же виноват в этом? Вопрос, поставленный Герценом в самом названии романа, не имеет однозначного ответа.

Драма каждого из трех персонажей носит общественный характер и отражает неурядицу, в условиях которой протекает жизнь четы Круциферских и Бельтова. Личность подвергается непрерывному воздействию среды . Общество, которое само по себе нездорово и раздираемо социальными и нравственными противоречиями, неминуемо порождает человеческие драмы.

Как всякое художественное произведение, роман «Кто виноват?» многозначен. Герцен, не предлагает односложного ответа на главный вопрос, поставленный в этом произведении. Слишком сложен вопрос. Тут есть материал для размышления. Пусть подумает и читатель. Именно так и полагает автор: «Повесть наша, собственно, кончена; мы можем остановиться, предоставляя читателю разрешить: «кто виноват? »

Роман имел широкий резонанс. Он наделал, по словам А.Григорьева, «чрезвычайно много шуму». Роман вызвал горячие споры, он поразил современников необычным строением и способом раскрытия характера героев через подробности их биографии, а еще – манерой письма, в которой столь большое место занимают философское раздумье и социологическое обобщение.

Проблемы , поднимаемые в романе: крепостного права, бюрократизма, проблемы «лишнего человека» (Бельтов), семьи и брака, женской эмансипации, разночинной интеллигенции, проблем «маленького человека» (Круциферский).

Система образов в романе:

1. Дворяне – Негровы (грубые, не тактичные, ограниченные люди), родственники, гости, обитатели города

2. Разночинная интеллигенция – Круциферские, Софья Немчинова, Любонька, доктор Крупов, швейцарец Жозеф, Владимир Бельтов (по духовным качествам)

3. Образ русского народа – с любовью, противопоставлены дворянам.

Алекса́ндр Ива́нович Ге́рцен (25 марта (6 апреля) 1812, Москва - 9 (21) января 1870, Париж) - русский публицист, писатель, философ, педагог, принадлежащий к числу наиболее видных критиков крепостнической Российской империи.

(Натуральная школа - условное название начального этапа развития критического реализма в русской литературе 1840-х годов, возникшего под влиянием творчества Николая Васильевича Гоголя.К «натуральной школе» причисляли Тургенева и Достоевского, Григоровича, Герцена, Гончарова, Некрасова, Панаева, Даля, Чернышевского, Салтыкова-Щедрина и других)

Проблематика

Композиция романа “Кто виноват?” очень оригинальна . Только первая глава первой части имеет собственно романтическую форму экспозиции и завязки действия - “Отставной генерал и учитель, определяющийся к месту”. Далее следуют: “Биография их превосходительств” и “Биография Дмитрия Яковлевича Круциферского”. Глава “Житье-бытье ” является главой из правильной формы повествования, но за ней следует “Биография Владимира Бельтова ”. Герцен хотел составить роман из такого рода отдельных жизнеописаний, где “в подстрочных примечаниях можно сказать, что такой-то женился на такой-то”. “Для меня повесть - рама”,- говорил Герцен. Он рисовал по преимуществу портреты, его интересовали больше всего лица и биографии. “Лицо - послужной список, в котором все отмечено,- пишет Герцен,- паспорт, на котором визы остаются”. При видимой отрывочности повествования, когда рассказ от автора сменяется письмами героев, выдержками из дневника, биографическими отступлениями, роман Герцена строго последователен .

Свою задачу он видел не в том, чтобы разрешить вопрос, а в том, чтобы его верно обозначить. Поэтому он избрал протокольный эпиграф: “А случай сей за неоткрытием виновных предать воле Божией, дело же, почислив нерешенным сдать в архив. Протокол”. Но он писал не протокол, а роман, в котором исследовал не “случай, а закон современной действительности ”. Вот почему вопрос, вынесенный в заголовок книги, с такой силой отозвался в сердцах его современников. Основную мысль романа критика видела в том, что проблема века получает у Герцена не личное, а общее значение: “Виноваты не мы, а та ложь, сетями которой опутаны мы с самого детства”.

Но Герцена занимала проблема нравственного самосознания и личность . Среди героев Герцена нет злодеев, которые бы сознательно и преднамеренно творили зло своим ближним. Его герои - дети века , не лучше и не хуже других; скорее, даже лучше многих, а в некоторых из них есть залоги удивительных способностей и возможностей. Даже генерал Негров, владелец “белых рабов”, крепостник и деспот по обстоятельствам своей жизни, изображен как человек, в котором “жизнь задавила не одну возможность”. Мысль Герцена была социальной по существу, он изучал психологию своего времени и видел прямую связь характера человека с его средой. Герцен называл историю “лестницей восхождения ”. Эта мысль означала прежде всего духовное возвышение личности над условиями жизни определенной среды . Так, в его романе “Кто виноват?” только там и тогда личность заявляет о себе, когда она отделяется от своей среды ; иначе ее поглощает пустота рабства и деспотизма.

“Кто виноват?” - интеллектуальный роман. Его герои - люди мыслящие, но у них есть свое “горе от ума”. И состоит оно в том, что со всеми своими блестящими идеалами они принуждены были жить в сером свете, оттого и мысли их кипели “в действии пустом”. Даже гениальность не спасает Бельтова от этого “мильона терзаний”, от сознания того, что серый свет сильнее его блестящих идеалов, если его одинокий голос теряется среди безмолвия степи. Отсюда и возникает чувство подавленности и скуки: “Степь - иди, куда хочешь, во все стороны - воля вольная, только никуда не дойдешь...”

“Кто виноват?” - вопрос, который не давал однозначного ответа. Недаром поиск ответа на герценовский вопрос занимал самых выдающихся русских мыслителей - от Чернышевского и Некрасова до Толстого и Достоевского. Роман “Кто виноват?” предсказывал будущее . Это была пророческая книга. Бельтов, так же как и Герцен, не только в губернском городе, среди чиновников, но и в столичной канцелярии - всюду находил “всесовершеннейшую тоску”, “умирал от скуки”. “На родном берегу” он не мог найти для себя достойного дела. Но и “на том берегу” водворилось рабство. На развалинах революции 1848 года торжествующий буржуа создал империю собственников, отбросив добрые мечтания о братстве, равенстве и справедливости. И вновь образовалась “всесовершеннейшая пустота”, где мысль умирала от скуки. И Герцен, как предсказал его роман “Кто виноват?”, подобно Бельтову, стал “скитальцем по Европе, чужой дома, чужой на чужбине ”. Он не отрекся ни от революции, ни от социализма. Но им овладели усталость и разочарование. Как Бельтов, Герцен “нажил и прожил бездну”. Но все пережитое им принадлежало истории. Вот почему так значительны его мысли и воспоминания. То, что Бельтова томило как загадка, стало у Герцена современным опытом и проницательным познанием. Снова возникал перед ним тот самый вопрос, с которого все началось: “Кто виноват?”

Образ Бельтова

Изображение Бельтова заключает в себе много неясного, на вид противоречивого, иногда данного только намеками. В этом сказалась и творческая субъективность Герцена, создававшего характер героя по свежим следам собственного идейного развития, и еще больше - цензурные условия, не позволявшие ему о многом говорить прямо. Это определило и неверное понимание характера Бельтова со стороны Белинского. В «предыстории» героя критик обратил внимание лишь на то, что у Бельтова «много ума», что его «натура» испорчена «ложным воспитанием», «богатством», и поэтому у него нет «особенного призвания к какой бы то ни было деятельности», что он «осужден был томиться… тоскою бездействия». В основной же части романа характер героя, по мнению критика, «произвольно изменен автором», и Бельтов «вдруг является перед нами, какою-то высшею, гениальною натурою, для деятельности которой действительность не представляет достойного поприща…». «Это уже не Бельтов, а что-то вроде Печорина». Последнее мнение справедливо: у возмужавшего Бельтова есть нечто общее с Печориным. Но это не их «гениальность», а их трагические отношения с обществом . Однако Белинский ошибся в оценке характера молодого Бельтова. Уже в юности Бельтов не был просто избалованным баричем. И тогда в нем было больше романтических порывов, нежели «тоски бездействия». Что же касается его перехода к скептицизму зрелого понимания жизни, то переход этот,выглядит внезапным потому, что автор не мог о нем подробно рассказать . Совершается этот перелом не по произволу автора, а в результате «власти обстоятельств ». На этот раз герой Герцена - русский дворянин и даже сын крепостной крестьянки. В отличие от Чацкого, Онегина и Печорина, получивших столичное, светско-ари-стократическое воспитание, Бельтов, подобно героям Тургенева (Лежневу, Лаврецкому и др.), воспитывался в усадьбе , а оттуда попал в кружок студентов Московского университета. Характерная черта идейного развития Бельтова его рано возникшее стремление к романтическим идеалам . Опираясь на свой собственный опыт, Герцен связывает эти стремления с чтением Плутарха и Шиллера, с сильными впечатлениями от революционных движений на Западе.

… развитие Бельтова происходило в обстановке русской общественной жизни начала 1830-х годов . Коротко и нарочито неопределенно говорит Герцен о «дружеском кружке из пяти-шести юношей», но подчеркивает при этом, что идеи этого кружка были «чужды среде» и что «молодые люди чертили себе колоссальные планы», далекие от осуществления. В этом Бельтов резко*отличается от Печорина . Печорин, созданный по темпераменту для активной общественной борьбы, жаждет «бурь и битв», но разменивает свои силы в случайных бытовых столкновениях. Бельтов, воспитанный более отвлеченно, чертит себе «колоссальные планы», но разменивается в выполнении частных практических задач, которые он всегда берется разрешить в одиночку, «отчаянной храбростью мысли». Такова прежде всего служба Бельтова в департамент е, на которую аристократ Печорин никогда бы не пошел. Бельтов, несомненно, поставил себе при этом «колоссальную» и наивно-романтическую задачу: одному бороться с несправедливостью и побороть ее. Недаром чиновники возмущались тем, что он «со всякой дрянью носится, горячится, точно отца родного… режут, а он спасает»… Недаром сам министр тщетно делал ему «нежные» внушения, а затем просто выбросил со службы за строптивость . Таково же увлечение Бельтова медициной . И здесь он хотел бы приносить пользу людям, пытаясь разрешить трудные научные проблемы «отчаянной храбростью мысли», и потерпел поражение. Даже в занятиях живописью сказались гражданско-ро-мантические интересы юноши. Подводя итоги неудачам своего героя в первой части романа, задавая «премудреный вопрос» об их причинах, Герцен правильно считает, что ответ надо искать не в «психическом устройстве человека», а, как он нарочито неясно говорит, «в атмосфере, в окружающем, в влияниях и соприкосновениях… ». Сам Бельтов хорошо возразил позднее Крупову, объяснявшему его безделке богатством, что есть «довольно сильные побуждения на труд» и «кроме голода», хотя бы «желание высказаться». Так не сказал бы Печорин. Это самооценка «человека 1840-х годов ». И в этом отношении Бельтова можно сравнивать не с Печориным, а с Рудиным. Причину своих неудач Бельтов осознал только во время скитаний на Западе. Автор много раз подчеркивает, что до отъезда за границу его герой, вследствие своего романтического воспитания, «не понимал действительности». Теперь он нечто понял в ней. По его собственным словам, он «потерял юношеские верования» и «приобрел взгляд трезвый, может, безотрадный и грустный, но зато истинный». Называя новые взгляды Бельтова «безотрадными», но «истинными», Герцен, несомненно, имеет при этом в виду тот идейный кризис, который переживался в начале 40-х годов самыми передовыми людьми России при переходе от философского идеализма к материализму . ….. Именно это Герцен подчеркивает и в Бельтове, говоря, что Бельтов «много жил мыслью», что у него есть теперь «смелое резкое мышление» и даже «страшная ширь понимания», что он внутренне раскрыт «всем современным вопросам». Интересно, однако, что Герцен, не довольствуясь этим, разбросал в романе намеки на какую-то деятельность Бельтова за границей, видимо, и приведшую его к новым взглядам и настроениям. Можно попытаться свести эти намеки в одно целое, хотя бы гипотетически.