Творчество А. Платонова в литературной критике. «Котлован»: душа, взыскующая истины. Паровоз революции и «Колымага России»

«Андрей Платонович Платонов – прозаик, поэт, драматург, журналист, литературный критик, публицист - один из крупнейших...»

-- [ Страница 1 ] --

А.П.Платонов(1899 – 1951).

Андрей Платонович Платонов – прозаик, поэт, драматург, журналист, литературный критик,

публицист - один из крупнейших писателей 20 века, отозвавшийся на драматические повороты в судьбе

России и человека, «частного Макара». «Высший поэт – это тот, кто находит поэтическую форму для

действительности в тот момент, когда действительность преобразуется», – так определил

Платонов-критик высокое предназначение художника в переломные эпохи и это определение можно отнести к самому писателю. В центре внимания Платонова в пространстве всего его творчества был человек, а синонимом творчества оставалось очеловечивание мира, борьба с «жестокой враждебной силой», со злом, которые приводят к уничтожению человека. Сохранилась запись в дневнике писателя о главной и основной задаче искусства в его видении: «Все возможно – и удается все, но главное – сеять души в людях». Поисками «смысла отдельного и общего существования» заняты платоновские герои, не желающие «жить как собака (…) благодаря одному рождению» (фраза из повести «Котлован»). За «общими масштабами» видеть «частных Макаров» призывает писатель в очерке «Че-Че-О». В уста Федора Федоровича, ветерана железнодорожных мастерских, природного философа, положившего начало образам «сокровенных» людей, вкладывает писатель свои мысли: «А ведь это сверху кажется – внизу масса, а тут отдельные люди живут». Явственно звучит в очерке «Че-Че-О» и авторский голос, впрямую выражающий идеи «Философии общего дела» Н.Федорова, оказавшего большое влияние на становление нравственно-этических воззрений Платонова: «Первостепенным остается изготовление вещей, ослабление губительных действий природы и поиски путей друг к другу (…) в дружестве – и заключается коммунизм: он есть как бы напряженное сочувствие между людьми.1 В годы, когда господствовал лозунг «кто не с нами, тот против нас», Платонов отстаивал ценность человека, предупреждал, что человек – не винтик, не средство, а цель общественного прогресса, предостерегал от глобальных бедствий – моральных, экологических, социальных, защищал принципы гуманизма. О глубине нравственных поисков писателя, о величии его мысли свидетельствует написанная им в 1922 г. статья «Равенство в страдании» о голоде в Поволжье, унесшем сотни тысяч человеческих жизней. В этой статье Платонов вводит в литературу образ-понятие «человечество-организм».

Говоря о дефиците сострадания, Платонов призывает чужую беду переживать как свою, помнить об одном:

«Человечество – одно дыхание, одно живое, теплое существо. Больно одному - больно всем. Умирает один – мертвеют все. Долой человечество-пыль, да здравствует человечество-организм».2 А вот как о единстве людей перед лицом горя и смерти говорит красноармеец в рассказе «Взыскание погибших»

(1943 г.), склонившись над старухой, умершей у могилы своих детей: «Спи с миром. Чьей бы ты матерью ни была, а я без тебя тоже остался сиротой». Герой рассказа «Родина электричества» (1926 г.) – излюбленный платоновский «сокровенный человек», городской житель, студент политехникума, электрик, отправляется в засушливое лето 1921 г. («когда с неба не упало ни капли живой влаги, но зато. Платонов А. Че-Че-О. // А.Платонов. Возвращение. – М.: Молодая гвардия, 1988, с. 150 Платонов А. Равенство в страдании // А.Платонов. Сочинения. Научное издание. Т. первый. Книга вторая. – М.: ИМЛИ РАН. 2004, с. 147.

по всей природе пахло тленом и прахом, будто уже была отверзта голодная могила для народа») в деревню Верчовку исполнить «жизненную задачу» – наладить электрическую установку. Делает он это ради беспомощных, страдающих стариков и детей. Образом страдания для героя становится старуха с «высохшим, невесомым телом» и дети делопроизводителя, «оголтелые от голода и бесприютности».

«Надежда на высшую жизнь» (слова Платонова) никогда не покидает героев писателя. По Платонову, «все действительно возвышенное рождается лишь из житейской нужды», а человек «начинается с исполнения своего долга перед народом», человек должен «жить всем дыханием человечества» («Афродита»).

Андрей Платонович Платонов (Платонов – псевдоним, настоящая фамилия – Климентов) родился 16 августа (28 августа по новому стилю) 1899 г. в Воронеже и был старшим сыном в многодетной семье слесаря Воронежских железнодорожных мастерских Платона Фирсовича Климентова и Марии Васильевны Климентовой (в девичестве Лобочихиной). С 1906 по 1914 г. будущий писатель учился в церковно-приходской школе при кафедральном Троицком соборе г. Воронежа, затем в мужском четырехклассном городском училище. В «Автобиографическом письме», датированном 1922 г., Платонов напишет: «Потом началась работа. Работал я во многих местах, у многих хозяев. У нас семья была одно время в десять человек, а я старший сын – один работник, кроме отца. Отец же, слесарь, не мог кормить такую орду (…) кроме поля, деревни, матери и колокольного звона я любил еще (и чем больше живу, тем больше люблю) паровозы, машину, ноющий гудок и потную работу. Я уже тогда понял, что все делается. А не само родится!». Подростком Платонов работал помощником машиниста, литейщиком на трубном заводе, в паровозоремонтных мастерских.

В 1918 г. Платонов поступает в железнодорожный политехникум, в 1921 г. заканчивает электротехническое отделение политехникума и работает электриком, мелиоратором, строит электростанции. В октябре 1918 г. Платонов подает заявление на физико-математический факультет Воронежского университета, но уже в начале ноября просит о переводе на историко-филологический, слушателем которого является до мая 1919 г.

С 1918 г. Платонов начинает участвовать в литературной жизни; на страницах воронежских газет и журналов публикуются его статьи, очерки, стихотворения, рассказы, заметки об искусстве, сообщения о литературных диспутах. Органичность творческого поведения, стремление «разметать опасности, тревоги, катастрофы», угрожающие жизни, жажда преобразовать родной край, страдающий от засухи, бездорожья, темноты, - все эти качества платоновской прозы присутствуют в статьях «Культура пролетариата»(1920), «Душа мира»(1922), «Равенство в страдании»(1922), «Человек и пустыня» (1924).

В годы гражданской войны, летом 1919 г. Платонов был мобилизован в Красную армию, работал несколько месяцев помощником машиниста на паровозе для военных перевозок, затем по собственной просьбе был, в качестве рядового стрелка, переведен в железнодорожный отряд «Частей особого назначения» (ЧОН), в составе которого в сентябре 1919г. участвовал в обороне Воронежа.

1920 г. отличается журналистской активностью Платонова, он становится действительным членом комсожура, печатается в крестьянской газете «Красная деревня», в «Воронежской коммуне».

От откликов на театральные спектакли и всякого рода зрелища, от теоретических статей о целях и характере пролетарской культуры, от апологии коммунистического сознания Платонов все чаще обращается к материалам о жизненно насущных делах (регуляция климата, борьба с голодом, гидрофикация и электрофикация сельского хозяйства, разработка местных природных ресурсов и пр.).

С 1922 по 1926 годы Платонов работает губернским мелиоратором, инженером, претворяет в жизнь план ГОЭЛРО. Все эти годы, как отмечают ученые, происходит мучительное осознание Платоновым «смысла революции в истории национальной жизни», вырастающее в «глубинном приобщении к той драме идей, которая обнаружила себя уже в русской культуре конца 19 – начала ХХ века». 1921 год оценивается как «переломный для мировосприятия молодого писателя». Сославшись на статью Платонова «Колымага России», известный исследователь творчества писателя, профессор Н.В.Корниенко отметит «постановку молодым писателем вопроса об онтологическом смысле революции: о смысле самого разрушения для национальной жизни, которое принесла революция»3.

«Автобиографическое письмо» (1922) Платонова передает его размышления о мире и человеке, его мировоззренческие ориентиры: «И теперь исполняется моя долгая упорная детская мечта – стать самому таким человеком, от мысли и руки которого волнуется и работает весь мир ради меня и ради всех людей, и из всех людей – я каждого знаю, с каждым спаяно мое сердце (…) Человек каменный, еле зеленеющий мир превращает в чудо и свободу. Мир становится призраком, а человек постоянством и твердой ценностью. Быть человеком – редкость и праздник!».

Идеей единства, общности людей ради истребления зла, горя, смерти, ненависти, болезни во имя счастья каждого отдельного человека проникнуты все произведения Платонова. Его всерьез волновали проблемы специфики искусства, связь искусства с жизнью; назначение искусства писатель видел в преобразовании «яростного мира» в «прекрасный мир». По воспоминаниям писателя Ф.Ф.Сучкова, Платонов утверждал: «писатель должен знать, что делается на земле и на небе. О чем господь бог думает».4 Первая прозаическая книга А.Платонова – сборник повестей и рассказов «Епифанские шлюзы»

(1927). Раньше «Епифанских шлюзов» была издана в Краснодаре единственная книга стихов А.

Платонова под названием «Голубая глубина» (1922) под редакцией и с предисловием Г.З. ЛитвинаМолотова, сыгравшего огромную роль в творческой судьбе писателя. Десятилетие с 1925 по 1935 г.

считается самым плодотворным периодом в творческой судьбе А.Платонова. В этот период им написаны роман «Чевенгур»(1927-1930), повести «Котлован» (1929-1930), «Ювенильное море» (1934), «Джан» (1933-1935), «Впрок» («Бедняцкая хроника», 1929-1930), «Епифанские шлюзы»; рассказы «Усомнившийся Макар»(1929), «Мусорный ветер»(1934), «Лунная бомба»(1926), «Песчаная учительница»(1927), философский очерк «Че-Че-О». У всех перечисленных произведений трудная судьба. После публикации сборника повестей и рассказов писателя «Епифанские шлюзы» имя Корниенко Н.В. История текста и биография Андрея Платонова (1926-1946) // Здесь и теперь. 1993. №1, с.

4. Сучков Ф.Ф. Ф. Каравай черного хлеба. // Андрей Платонов: Воспоминания современников. - М.:

Современный писатель. 1994, с. 147.

В годы Великой Отечественной войны А.Платонов работал военным корреспондентом «Красной Звезды». За время войны вышло четыре книги писателя: «Одухотворенные люди» (1942), «Рассказы о Родине» (1943), «Броня» (1943), «В сторону заката солнца» (1945). Четыре книги писателя, вышедшие во время войны, внесли серьезный вклад в художественное освоение темы войны, патриотизма, анифашистской борьбы. Но главное, автор давал своему читателю дополнительные силы для сопротивления, абсолютную уверенность в победе. Опубликованный в 1946 г. в журнале «Новый мир» один из лучших рассказов писателя «Возвращение» вызвал новую волну отрицательных рецензий, после чего путь произведениям Платонова был практически закрыт до его смерти.

Новая страница в творческой биографии Платонова в послевоенные годы – обработка им русских и башкирских народных сказок. Первая сказка «Финист – Ясный Сокол» была опубликована в журнале «Мурзилка», затем вышли сборники «Башкирские народные сказки» (1947) и «Волшебное кольцо.

Русские народные сказки»(1950) под редакцией М.Шолохова. Опираясь на опыт великих предшественников, Платонов делал вывод о необходимости для каждого, кто записывает и публикует народную сказку, принимать на себя активную роль сказителя и переписчика, «восстановления, Корниенко Н.В. Примечания // Андрей Платонов. Ноев ковчег. Драматургия. - М. 2006, с. 430, 439.

воссоздания наилучшего, коренного варианта данной сказки изо всех вариантов, созданных народом на тему этой сказки».

Наряду с пересказыванием народных сказок, Платонов создает свои литературные сказки, определяя их жанр, на манер М.Пришвина, как «сказку-быль», «сказочное происшествие», указывая на их близость к реальности. Платоновские сказки - это своего рода философские притчи, итог размышлений замечательного писателя о главных и бессмертных ценностях человеческой жизни - о силе материнской любви, о все одолевающей силе духа, о преданности человека родной земле, о духовной красоте и нравственном величии человека. Великолепно использует Платонов символику народных сказок. В сказке «Безручка» у матери трижды вырастают обрубленные по злому навету руки. В первый раз руки вырастают, чтобы она смогла подхватить сына из колодца. Во второй раз руки вырастают, чтобы помочь сыну выстоять в смертной битве с врагами. И в третий раз, чтобы обнять любимого мужа. Такое счастливое завершение традиционной сказочной триады подчеркивает моральную цельность героини, ее нравственную чистоту и благородные помыслы и дела. И в жанре сказки А.Платонов передает жизнерадостное мироощущение народа - «Несчастье хоть и живет на свете, да нечаянно, а счастье должно жить постоянно» («Безручка»).

Годы «хрущевской оттепели» были годами «второго рождения» А.Платонова. Вышли отдельные сборники, издательство «Художественная литература» выпустила в 1978 г. двухтомное собрание сочинений, в 1985 г. было издано трехтомное собрание сочинений писателя. В 1986 г.

начинается «третье рождение» писателя. В июньском номере журнала «Знамя» была опубликована повесть «Ювенильное море»; в 1987 г. в «Новом мире» печатается «Котлован», в 1988 г. в журнале «Дружба народов» печатается роман «Чевенгур», в 1991 г. на страницах «Нового мира» публикуется роман «Счасливая Москва».

Проза А.Платонова – философская. Взрослые и дети в произведениях писателя обладают философским складом сознания, они стремятся осмыслить мир и себя в мире. Они размышляют о системе миропорядка, о смысле прихода человека в мир. Язык в прозе писателя выступает как одна из форм жизни, в которой проявляется осмысляющее мир сознание. Девочку Айдым из повести «Джан» тревожит «главное»: «Народ раскочевался (…) Кто тогда меня помнить будет?». Со своими «главными»

вопросами девочка обращается к взрослому человеку, одному из «сокровенных» платоновских героев Назару Чагатаеву: «Отчего мы живем? Нам будет хорошо за это? (…) Чего я всегда ожидаю? Отчего мне кажется такое важное, а потом ничего не бывает? (...) Отчего у меня сердце начинает болеть? Скажи мне что-нибудь главное». Платоновский ответ на вопрос о «главном» – это «способность чувствовать, мыслить и бороться. (…) Помощь придет лишь от другого человека» («Джан»). Надежды Назара Чагатаева связаны с детством, с образом ребенка: «Он обещал ее отдать в Москве на обучение, а когда Айдым станет ученой девушкой, она сама придет на Усть-Урт и научит всех, кто ее дождался, как правильно жить дальше».

Человек у Платонова является носителем личной ответственности за свою жизнь, носителем народного мироощущения, этического начала. Спрос, предъявляемый «сокровенным» платоновским героем к самому себе, к другому человеку выражен в максиме – «Действуй, радуйся и отвечай сам за добро и за лихо (…) ты на земле не посторонний прохожий!» («Афродита»).

Сложный процесс обретения человеком своего места в жизни, в духовной истории рода, общества, страны раскрываются в концентрированной форме в таких произведениях писателя как «Песчаная учительница», «Сокровенный человек», «Фро», «Афродита», «Третий сын», «Возвращение». Первоначальное название повести «Сокровенный человек» - «Страна философов».

Название повести почерпнуто из «Библии» («Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые украшения или наряды в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно перед Богом» - 1-е Петра, 3/3,4). Таким «сокровенным человеком», много размышляющим над увиденным и услышанным является герой повести Фома Пухов, в авторской характеристике, «не верящий в организацию мысли». Пребывая в отряде красных, наблюдая, как красноармейцы готовятся выбросить десант на Новороссийск, чтобы подавить «белогвардейских шпионов», Фома Пухов радуется, «как люди молча и тайком собирались на гибель». Свои ощущения – «чувство полного удовольствия, крепости и необходимости своей жизни» – он сравнивает с ощущением детства во время «пасхальной заутрени» («В дальнем детстве он удивлялся пасхальной заутрене, ощущая в детском сердце неизвестное и опасное чудо»). Пройдя через мясорубку гражданской войны Пухов придет к осознанию ценности жизни: «Он находил необходимым научное воскресение мертвых, дабы ничто напрасно не пропало и осуществилась кровная справедливость». Статус нравственного императива, к которому приходит через искания платоновский герой, выражающий народное мироощущение, приобретает философема – «Война нам убыточна, пора ее кончать».6 В творчестве А.Платонова есть «ключевые слова», «ключевые тексты», в которых то или иное значение образа определено наиболее полно и приобретает символическую многозначность.

Символическое значение этих образов переносится на другие образы в последующих произведениях писателя. Таким образом-понятием становится образ-понятие «душа мира» из ранней статьи писателя «Душа мира» (1920). По Платонову, «женщина – душа мира», «женщина подготавливает искупление вселенной, совершит это искупление ее дитя, рожденное совестью мира и кровью материнского сердца».

Как неоднократно отмечалось в платоноведении, творческий метод писателя соединил реалистически достоверное исследование действительности с построением моделей будущего, синтезировал элементы романтизма, символизма, фантастики, художественного эксперимента в оригинальную целостную систему. Ключевым текстом, в котором высказана платоновская формула «идеи жизни», сопутствующая писателю на всем протяжении творческого пути, является рассказ «Песчаная учительница» (1927). Формула «идея жизни» прозвучала для характеристики героини Марии Нарышкиной. В шестнадцать лет отец отвез ее в Астрахань на педагогические курсы. «Прошло четыре года – самых неописуемых в жизни человека, когда лопаются почки в молодой груди и распускается женственность, сознание и рождается «идея жизни». Один из первых исследователей Платонов А. Сокровенный человек. // Платонов А. Взыскание погибших. – М., 1995, с. 163.

творчества А. Платонова Л.А.Шубин отметил роль и значение платоновской формулы «идеи жизни»:

«Эта формула оказалась очень важной для Платонова, и она многое объясняет в его книгах и героях».

После учебы героиня рассказа «Песчаная учительница» поедет работать в деревню Хомутово, занесенную песками и обреченную на вымирание. Она будет обучать учеников и их родителей, как «превращать пустыню в живую землю», разработает свою «модель сада», Все силы и чувства Мария отдает людям, отрешившись от личных забот и привязанностей.

Вершиной художественного творчества Платонова являются роман «Чевенгур», повести «Котлован» и «Ювенильное море». В них нашла реалистическое изображение деформированность действительной жизни конца 20-х 30-х годов, получили развитие сквозные темы творчества писателя – свободы и насилия, мысли и слепой веры, сиротства и одиночества, взаимоотношений взрослых и детей, исторической памяти, этичности науки. Это та проблематика, что входит в ключевое понятие платоновской художественной методологии – «смысл отдельного и общего существования».

Повесть «Котлован» была начата осенью 1929 г. Активная работа над ней шла в 1930 г. В этот период Платонов работал в Наркомате земледелия Воронежской области. После опубликования 7 ноября 1929 г. статьи Сталина «Год великого перелома» в стране развернулась кампания по ликвидации кулачества как класса и проведения сплошной коллективизации». Некоторые образы и сюжетные линии «Котлована» были намечены в ранее написанных статьях, в произведениях писателя: в статье «Культура пролетариата» (1920), в повести «Сокровенный человек»(1928), в рассказе «Усомнившийся Макар».

Художественный мир «Котлована» многогранен и символичен. Ткань его повествования сплетена из разных нитей, которые ведут начало от тем смысла жизни, свободы и насилия, личности и общества, исторического пути России, контакта поколений, жизни и смерти. Они тесно переплетены и ощущаются во взаимном единстве. Главный конфликт повести – это конфликт мысли и слепой веры;

этот конфликт заявлен уже в экспозиции произведения с традиционным для русской литературы мотивом «дороги», являющимся структурообразующим в прозе писателя. Герой повести тридцатилетний Вощев, уволенный с небольшого механического завода, где «добывал средства для своего существования», отправляется в дорогу искать «истину», «душевный смысл жизни».

Раскрывается и причина увольнения: он «устраняется с производства вследствие роста слабосильности и задумчивости среди общего темпа труда». В завкоме происходит диалог, очень важный для раскрытия конфликта, выявляющего суть и идейное содержание «Котлована»: « - Администратор говорит, что ты стоял и думал среди производства, - сказали в завкоме. – О чем ты думал, товарищ Вощев? - О плане общей жизни (…) Я мог бы выдумать что-нибудь вроде счастья, а от душевного смысла улучшилась бы производительность. – Счастье произойдет от материализма, товарищ Вощев, а не от смысла. Мы тебя отстоять не можем (…) Если все мы задумаемся, то кто действовать будет?». В диалоге героем заявлена формула его жизни: «Без думы люди действуют бессмысленно».

Повесть состоит из двух хронотопов: городского и деревенского пространств, объединенных одним временем «бега в социализм», временем выполнения первого пятилетнего плана, построения фундамента социалистической экономики, коллективизации, окончательного вытеснения из города и деревни капиталистических элементов. Реальные события строго определены временем и пространством.

Социалистический проект в городе состоит в разрушении «векового грунта» и в строительстве «единственного общепролетарского дома вместо старого города», в перспективе же – «строительстве в середине мира башни, куда войдут на вечное, счастливое поселение трудящиеся всей земли». Вощев попадает на символическую стройку светлого будущего. Социалистический проект в деревне состоит в создании колхоза и ликвидации «неорганизованных», «неясных элементов», «кулацкого класса» и вообще «сволочи». В деревню направляются рабочие для проведения «сплошной коллективизации». Вощев становится свидетелем и участником строительства «общего дома для бывших единоличников».

Строители пытаются представить сооружение «общепролетарского дома» и «общего дома для бывших единоличников» как попытку защитить человечество от страданий, «организовать счастье». Но каждый шаг строителей разрушает иллюзии на обретение счастья и гармонии. Рушатся надежды, силы уходят, работа изматывает. Умирает голодной смертью «буржуйка» - мать девочки Насти. Образ «буржуйки», как и образ ее дочери, – символический: «Веревочка через темя и подбородок держала ее уста сомкнутыми, длинные, обнаженные ноги были покрыты густым пухом, почти шерстью, выросшей из болезни и бесприютности – какая-то древняя, ожившая сила превращала мертвую еще при ее жизни в обрастающее шкурой животное». Мотив обрастания человека шерстью, превращения человека в животное – компонент «Котлована», обладающий повышенной значимостью. Семантическая насыщенность этого компонента причастна идее произведения, выступает как символ обезбожения мира, оскудения человечности в обществе, построенном на ненависти и классовой нетерпимости. Этот мотив стал ведущей темой в рассказе Е.Замятина «Пещера» (1920). В «Котловане» мотив «обрастания шкурой» звучит не один раз. У мужика Елисея, который уже и «думать не мог (…) жил и глядел лишь оттого, что имел документы середняка», спина «обрастала защитной шерстью».

Центральным образом повести «Котлован» является общепролетарский дом, строительство которого становится основой сюжета произведения. Изображаемые в повести события перекликаются с библейско-христианским сюжетом космогонического значения (строительство Вавилонской башни), который, с одной стороны, в системе мифологии символизирует творчество, созидание. Но котлован, который строится под фундамент дома, станет могилой для ребенка – «элемента будущего».

Смерть девочки Насти, которую зарывают в котлован, обозначает гибель надежды строителей в устройстве мира. Ребенок в контексте повести – это «время, созревающее в свежем теле», смерть ребенка олицетворяет непришедшее время, это конец утопии. Через сердце главного героя Вощева, прибившегося к строителям строить котлован под фундамент «дома будущего», особенно пронзительно проходит мука от неустроенности мира и человека: «Вощев стоял в недоумении над этим умершим ребенком; он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и убежденном впечатлении? Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением». Платонов преемствует и развивает традиции Ф.М.Достоевского – поверять нравственность общества, человека «слезинкой ребенка»: общество несостоятельно, если ребенок гибнет.

«Котлован» по жанру – антиутопия. В повести сочетаются и миф и реальность. Сквозь условный художественный мир показана реальная Россия конца 29-го, начала 30-х годов. Вспомним одну из емких фраз в повести: «Мимо барака проходили многие люди, но никто не пришел проведать заболевшую Настю, потому что каждый нагнул голову и думал о сплошной коллективизации». Предметом изображения писателя оказывается сознание строителей, одурманенное, пораженное классовыми идеями, противопоставленными общечеловеческим. Платонов пишет о перегибах, больно отозвавшихся на людях, судьбе каждого человека, умело использует изобразительные средства языка, символы, легенды, притчи, вставные новеллы, мотивы сна для постановки философских, этических, социальных проблем. Вслушаемся в текст, с какой болью пишет Платонов о классовой нетерпимости, приводящей к гибели людей, прибегая к гротеску, религиозной символике, иносказанию: «По слову активиста кулаки согнулись и стали двигать плот в упор на речную долину. Жачев же пополз за кулачеством, чтобы обеспечить ему надежное отплытие в море по течению и сильнее успокоиться в том, что социализм будет, что Настя получит его в свое девичье приданое (…) Кулачество глядело с плота в одну сторону - на Жачева; люди хотели навсегда заметить свою родину и последнего, счастливого человека на ней». В платоноведении сцена «ликвидации кулаков» сопоставляется с дантовским адом, со второй частью «Божественной комедии» – «Чистилищем».7 «Снежная текущая река» с «темной мертвой водой, льющейся среди охладелых угодий в свою отдаленную пропасть», по которой сплавляют плоты с «кулачеством», вызывает семантические аллюзии с Летой, мифической рекой в царстве мертвых. Роль «урода», «калеки» Жачева сопоставляется с ролью проводника Харона в подземное царство.8 Слово «пропасть», используемое писателем не один раз на страницах повести, ассоциативно соотносится со словом «котлован», со словом «могила». Сошлемся на наиболее выразительный фрагмент текста: «все бедные и средние мужики работали с таким усердием, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована».

Символический характер для развенчания утопии, мифов приобретает в повести эпизод, когда после ликвидации кулаков и смерти Насти Жачев говорит: «Я теперь в коммунизм не верю», а автор подчеркивает - «ответил Жачев в это утро второго дня». В данном фрагменте текста писатель использует религиозную символику «второго дня», в чем убеждает сопоставление процитированного выше фрагмента текста из «Котлована» с текстом «Ветхого завета» о деянии Бога во «второй день»: «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды и да отделяет она воду от воды. - И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй» (Библия. Книга Ветхого завета. Бытие). Символика Библии означает внесение ясности, гибель иллюзии. Название повести метафорично. Гибель ребенка, которого закапывают в котлован, говорит о несостоятельности строительства гармонического общества, создаваемого на насилии, социальном неравенстве, о несостоятельности общества,

Харитонов А.А. Архитектоника повести А.Платонова «Котлован» // Творчество Андрея Платонова:

Исследования и материалы. Библиография. - СПб., 1995. С.82 Проскурина Е.Н. Поэтика мистериальности в прозе Андрея Платонова конца 20-х – 30-х годов Новосибирск. 2001, с.53.

рассматривающего человека как винтик, как безымянное существо, противопоставляющего классовые идеи общечеловеческим ценностям.

Процесс насильственного разрушения естественных форм жизни, насаждаемый стереотип поведения и мышления, раскрестьянивание деревни передаются через гротескный способ повествования, являющийся одним из основных приемов абсурдистов для передачи алогичности происходящего. Писатель переходит к стилю мрачного гротеска, карикатур при описании целого табуна лошадей, изменивших свою природу и убедившихся в «колхозном смысле жизни»: «С правой стороны улицы без труда человека открылись одни ворота, и через них стали выходить спокойные лошади. Ровным шагом, не опуская голов к растущей пище на земле, лошади сплоченной массой миновали улицу и спустились в овраг, в котором содержалась вода. Напившись в норму, лошади вошли в воду и постояли в ней некоторое время для своей чистоты, а затем выбрались на береговую сушь и тронулись обратно, не теряя строя и сплочения между собой. Но у первых же дворов лошади разбрелись – одна остановилась у соломенной крыши и начала дергать солому из нее (…) Каждое животное взяло посильную долю пищи и бережно несло ее (…) На дворе лошади открыли рты, пища упала из них в одну среднюю кучу, и тогда обобществленный скот стал вокруг и начал медленно есть, организованно смирившись без заботы человека».

Как способ углубления содержания повести можно рассматривать вставную новеллу о «жирных мухах», летающих тучами и медведе-молотобойце Мишке. Мишка либо храпит, либо работает, либо вынюхивает кулаков «с грустным лицом». После ликвидации «неорганизованных» даже медведь заплачет: «…он уткнулся ртом в землю и выл печально в глушь почвы, не соображая своего горя».

Стремление к гротеску, вообще к фантастическому, подчеркнутая ирреальность, нарушение жизненных пропорций, присущих экспрессионизму, нужны писателю для выражения авторской мысли – неприятия господствующих официальных построений.

Характерна для повести и концепция художественного времени, присущая эстетике экспрессионизма – поиск вечного, того, что носит вневременной, бытийный характер. Размышляя о категории времени в повести, профессор М.М.Голубков отмечает, что авторская идея не локализована в конкретном историческом моменте или тем более в импрессионистическом мгновении, но развернута в бытийное, онтологическое время, характерное скорее для мифологического сознания: «У Платонова в «Котловане» при всей связи романа с конкретно-политическими реалиями времени – время художественное как бы выдвинуто в будущее, в вечность. Об этом свидетельствует и как проект большого общепролетарского дома, куда на счастливое поселение войдут пролетарии города, и размышления инженера Прушевского о той башне, которую лет через двадцать придумает другой инженер и поставит в центре мира, куда на счастливое поселение сойдутся пролетарии всей земли».9 Инверсия становится главным поэтическим принципом в «Котловане» Функция этого приема – отражение происшедших после революции перемен, подмена истинных, вневременных ценностей Голубков М.М. Утраченные альтернативы: Формирование монистической концепции советской литературы. 20е годы. – М., 1992, с. 149 ложными, передача абсурдности, катастрофичности происходящего. Понятие истины подменяется идеей энтузиазма, идеей жертвы. Формула Вощева – «без думы люди действуют бессмысленно»; формулы строителей котлована – «А зачем тебе истина?»; «Что же твоя истина!»; «Мы должны бросить каждого в рассол социализма, чтоб с него слезла шкура капитализма и сердце обратило внимание на жар жизни вокруг классовой борьбы и произошел бы энтузиазм».

Речь строителей выявляет их жизненную дезориентацию, деформацию сознания. Лозунг главного идеолога Сафронова – антипода Вощева: «Мы уже не чувствуем жара от костра классовой борьбы, а огонь должен быть, где же тогда греться активному персоналу».10. Комизм речи - как прямой речи персонажа, так и несобственно-прямой, относящейся и к характеристике рассказчика и к характеристике героя, - является одним из ведущих способов выражения авторской позиции «Котлована».

Например: «Социалист Сафронов боялся забыть про обязанность радости и отвечал всем и навсегда верховным голосом могущества:

У кого в штанах лежит билет партии, тому надо беспрерывно заботиться, чтоб в теле был энтузиазм труда. Вызываю вас, товарищ Вощев, соревноваться на высшее счастье настроенья!». При этом пародируются интонации официальной классовой пропаганды, газетных статей, воззваний. Комически звучат в повести реминисцированные строки из оды Г.Державина «На смерть князя Мещерского» - «Где стол был яств – Там гроб стоит». Эти строки процитирует Козлов в открытке «к одной средней даме, (…) складывая с себя ответственность любви», в измененном виде

- «Где раньше стол был яств, Теперь там гроб стоит».

Социально-критическая мысль Платонова впрямую обращается к реалиям современной ему жизни. В образах строителей в «Котловане» дана Россия с ее чаяниями и иллюзиями, с попытками осуществить мечту – построить «общее здание» «впрок… для будущего неподвижного счастья и для детства». Эти образы выявляют боль и озабоченность писателя за «изуродованных» (Платонов) системой «некогда доверчивых и здоровых людей», о которых он пишет двумя годами раньше в очерке «Че-Че-О», прямо ставя вопрос, «кто будет в ответе за это», и предостерегает: «Ведь бюрократизм стал уже биологическим признаком целой породы людей (…) он вышел за стены учреждений, он отнимает у нас друзей и сподвижников, он стал нашей безотчетной скорбью». Такой «безотчетной скорбью» автора повести являются и Сафронов, и Чиклин, и Козлов, и Пашкин, и поп, «отмежевавшийся от своей души», от веры, ставший доносчиком. Боль писателя вызывает «изуродованное», «омассовленное» сознание, слепая подчиненность человека насаждаемому стереотипу мышления, отказ от памяти.

Одна из главных мыслей произведения о несостоятельности общества, построенного на разжигании классовой нетерпимости, вражды, раскрывается по всему ходу повествования. Сафронов, посланный в деревню помочь в осуществлении коллективизации, будет зверски убит, а на первых страницах книги он сам ратует за классовую ненависть, за «ликвидацию» «кулаков»: «Мы же, согласно пленума, обязаны их ликвидировать не меньше, как класс, лишь бы весь пролетариат и батрачье сословие осиротели от врагов». Сознание Сафронова настолько затуманено идеей классовой нетерпимости, что он готов и «класс свой очистить от несознательного элемента», чтобы «остаться с Платонов А. Котлован // А.Платонов. Взыскание погибших. Повести. Рассказы. Пьеса. Статьи. – М., 1995, с. 208.

задачей и твердой линией». Другой строитель, Чиклин, «думать не успевал (…) имел маленькую голову, густо обросшую волосами, потому что всю жизнь либо бил балдой, либо рыл лопатой (…) не видя ни птиц, ни неба, не чувствуя мысли, грустно разрушал землю ломом, и его плоть истощалась в глинистой выемке». Козлов мечтает о «гигантском руководящем масштабе» и пишет «опорочивающие заявления с целью организационных достижений». Даже Сафронова подчас одолевают сомнения, и он хочет выяснить у Чиклина: «отчего поле так скучно лежит? Неужели внутри всего света тоска, и только у нас одних пятилетний план?». Вощев, не согласный «безмолвно существовать со всей бесприютной массой», узнав о гибели Сафронова и Козлова, ожидает, «когда же будет вынесена резолюция о прекращении вечности времени, об искуплении томительности жизни».

В образах мужиков показана с одной стороны покорность (они вообще безымянные, кроме Елисея); с другой – нарождающийся протест. «Ликвидировали?! Глядите, нынче меня нету, а завтра вас не будет. Так и выйдет, что в социализм придет один ваш главный человек! – скажет «рассудительный мужик» в ответ не требование Чиклина о необходимости вступить в колхоз («нам колхоз нужен, не разлагай его»). Доводы мужика, который беседовать желает «не спеша», на равных, что подчеркивает рассказчик, не лишены логики: «Ну что ж, вы сделаете изо всей республики колхоз, а вся республика-то будет единоличным хозяйством!». Диалог между «рассудительным мужиком» и Чиклиным можно назвать диалогическим спором. На речь мужика Чиклин может лишь с позиции силы пригрозить: «Не твое дело, стервец! Мы можем царя назначить, когда нам полезно будет, и можем сшибить его одним взмахом… А ты - исчезни!». Диалогическая структура представлена в своей классической форме, она многослойна, тесно связана с сюжетом, идеей и авторским замыслом, является важнейшим принципом раскрытия внутреннего мира и сознания героев, служит для выражения авторских воззрений.

Особая роль отведена писателем образу Прушевского. Он человечен, живет не одной работой и наполнен «теплотою жизни»; подобно Вощеву, Прушевский интересуется «отчего строится весь мир», он не хочет воздвигать «пустые здания, те, в которых люди живут лишь из-за непогоды», а мечтает о «светящихся зданиях… для радости», он тоскует об истинных утраченных ценностях, о сестре, о своем «неповторившемся свидании». Во вставной новелле о «светящихся зданиях», устроенных не только для пользы, но и для «радости», писатель в закамуфлированной форме говорит о разрушаемых духовных ценностях, о культурном достоянии прошлого.

Мучения людей в повести передаются посредством описания природы.

В «Котловане», как и в других произведениях, Платонов одухотворяет природу, наделяет ее человеческими чувствами:

животные, деревья, птицы, трава сопереживают горю людей, страдают вместе с ними. Это слияние человека и природы усиливает драматизм, глобальность происходящего, придает повести вневременной характер. Сошлемся на текст: «Ночь покрыла весь деревенский масштаб, снег сделал воздух непроницаемым и теплым, в котором задыхалась грудь, но все же бабы вскрикивали повсеместно, и, привыкая к горю, держали постоянный вой. Собаки и другие мелкие нервные животные тоже поддерживали эти томительные звуки. (…) необобществленные лошади грустно спали в станках, привязанные к ним так надежно, чтобы они никогда не упали, потому что иные лошади уже стояли мертвыми; в ожидании колхоза безубыточные мужики содержали лошадей без пищи, чтобы обобществитья своим телом, а животных не вести за собой в скорбь». Обратим внимание на функцию пейзажа, на описание природы после похорон Сафронова и Козлова, прибывших в деревню осуществлять коллективизацию и ставших жертвами идеологии классовой нетерпимости, которую сами же и проповедовали: «После похорон в стороне от колхоза зашло солнце; и сразу стало пустынно и чуждо на свете; из-за утреннего края района выходила густая подземная туча, к полночи она должна дойти до здешних угодий и пролить на них всю тяжесть холодной воды. Глядя туда, колхозники начали зябнуть, а куры давно квохтали в своих закутках, предчувствуя долготу времени осенней ночи. Вскоре на земле наступила сплошная тьма».

Существенно, что описание природы в «Котловане» выражает оптимистичные и гуманные философские взгляды Платонова, позволяющие высказать мысль об универсальных свойствах действительности, о проблемах «вселенского человека» – космической трагичности существования человека и возможности преодоления смерти, разрушения, «забвения разума» через братство, единение, создание гармонии между человеком и природой. Сошлемся на текст: «Прушевский осмотрел пустой район ближней природы, и ему жалко стало, что его потерянная подруга и многие нужные люди обязаны жить и теряться на этой смертной земле, на которой еще не устроено уюта». Непосредственное выражение авторской мысли о возможности преодоления «смертной» жизни (вспомним программную мысль Платонова, вложенную в уста подростка в рассказе «Возвращение»: «Нам жить нужно, а вы ругаетесь») найдет отражение в эпизоде после жуткой сцены «ликвидации кулаков вдаль»: «Снежный ветер утих; неясная луна выявилась на дальнем небе, опорожненном от вихрей и туч, - на небе, которое было так пустынно, что допускало вечную свободу, и так жутко, что для свободы нужна была дружба».

Мысль о вечности и всеединстве жизни, о космической трагичности существования человека и возможности преодоления этого через единение со всеми живущими воспринимается через постижение образа автора и в романе «Чевенгур». Характерен следующий фрагмент текста: «На краю города открылась мощная глубокая степь. Густой жизненный воздух успокоительно питал затихшие вечерние травы, и лишь в потухающей дали ехал на телеге какой-то беспокойный человек и пылил в пустоте горизонта. Солнце еще не зашло, но его можно теперь разглядывать глазами - неутомимый круглый жар; его красной силы должно хватить на вечный коммунизм и на полное прекращение междоусобной суеты людей, которая означает смертную необходимость есть, тогда как целое небесное светило помимо людей работает над рощением пищи. Надо отступиться одному от другого, чтобы заполнить это междоусобное место, освещенное солнцем, веществом дружбы».11

Анализируя особенности языка и поэтики «Котлована», литературовед В.Г.Бобылев отмечает:

«Отталкиваясь от конкретных социальных реалий, Платонов не замыкается в политической злободневности, но выходит на высший уровень художественно-символического обобщения. Подход Платонов А. Чевенгур. – М.: Художественная литер. 1988, с. 251.

автора в определенной мере соотносится с мифопоэтическим видением мира, одним из отражений чего является космологическая мифологема «вселенского человека».12 Сила художественного мастерства А.Платонова - в умении проникнуть в сущность изображаемого явления, убедительно выразить отношение к описываемому. «Котлован» Платонова предупреждает о лжи, насильно присваивающей себе имя «правды», предостерегает, что слепая вера «без думы» творит фанатиков, сеет гибель и разрушение; к нему применима теория Курта Воннегута, также обращавшегося в своем творчестве к антиутопической традиции. Согласно этой теории, «художник нужен обществу, потому что он наделен особой чувствительностью. Он, как канарейка, которую берут с собой в шахту (…) она мечется в клетке, едва почует запах газа, а люди своим грубым обонянием еще не подозревают, что грядет опасность».

В эпилоге повести Платонов объясняет истоки того «тревожного чувства», с каким писался «Котлован»: «Автор мог ошибиться, изобразив в смерти девочки гибель социалистического поколения, но эта ошибка произошла лишь от излишней тревоги за нечто любимое, потеря чего равносильна разрушению не только всего прошлого, но и будущего».

У истоков всечеловеческого братства в творчестве А.Платонова находится беспомощный ребенок, пробуждающий совесть, беспощадность самосуда, органически присущего человеку. Детская слабость становится силой, прибежищем для сохранения человеческого в человеке. «Ребенок долго учится жить, пишет Платонов в «Записных книжках». – Он учится самоучкой, но ему помогают старшие люди, которые уже приучились жить. Наблюдать за развитием сознания в ребенке и за осведомленностью его в окружающей действительности составляет для нас радость».

Тема разума, сознания - сквозные темы прозы, драматургии А.Платонова. Они найдут художественное исследование и разработку и на страницах повести «Ювенильное море», и в романе «Чевенгур», и в пьесе «Дураки на переферии» (1928), и в антифашистских произведениях писателя, таких как «По небу полуночи», «Мусорный ветер» и др.

Идеей планетарной общности людей, у истоков которой стоит ребенок, проникнут психологический рассказ «По небу полуночи»; рассказ был написан еще до войны, опубликован впервые в 1939 г., но писатель силой своего творческого предвидения проник в страшную сущность фашизма и предсказал ему бесславную гибель. Поиски главных надежд человеческих в борьбе с фашизмом связаны в рассказе с образом ребенка, побуждающего взрослых «подняться над самим собой», «обрести в себе священную сущность» (статья «Навстречу людям»).

Исследование «человечности» в человеке достигает в рассказе особенной остроты. К себе, как к писателю, Платонов подходит с той же мерой взыскательности, с которой он подходил к творчеству писателей в своих критических статьях. В статье «Навстречу людям» о романах Э.Хемингуэя «Прощай, оружие!» и «Иметь и не иметь!» (1939) Платонов писал: «Мы вправе ожидать от каждого писателя, чтобы им был изображен человек, который был бы способен подавить человечностью Бобылев В.Г. Опыт филологического анализа повести А.Платонова «Котлован» // Русский язык в школе.

1991.№2 с. 70.

бесчеловечность (...) Хорошо и красиво писать – это еще не все, нужно еще писать истинно, то есть, открывать для людей реальную возможность более достойной жизни».

53. Проза Платонова. Проблематика, поэтика, типы героев.

Андрей Платонов(1899-1951) - один из тех немногих советских писателей, которые в своем осмыслении новой эпохи сумели перейти от принятия коммунистических идей к их отрицанию. Но уже в первых своих произведениях Платонов проявил себя художником, умеющим видеть мир неоднозначно, понимающим сложность души человека. Тоска по человечности в рассказах Платонова неотделима от внимания к отдельному человеку. Писатель - вольно или невольно - следовал той традиции, которая была заложена в русской литературе Гоголем и Достоевским. Очень ярко гуманизм Платонова проявился в повести “Котлован”.

Сюжет построения «башни высотою до небес», основанный на легенде о Вавилонском столпотворении, взятой из ветхозаветной книги «бытие», впервые обозначился в стихах платонова и получил развитие в «Чевенгуре» и «Котловане».

«Чевенгур» (1928). Роман не вышел. 1я часть романа «происхождение мастера» издавалась отдельно с 1929 г. Целиком роман издан в Париже в 1972 г. и в России в 1988 г.

Роман посвящён «строителям страны». «В романе содержится честная попытка изобразить начало коммунистического общества», утверждает в одном из писем Платонов.

Существуют варианты расшифровки слова «чевенгур»: Богучар (Вл.Гусев); «чева» - ошмёток, обносок лаптя, «гур» - шум, рёв, рык (М.Геллер, В.Дорофеев, Л.Коробков). Символика выражает центральную проблему романа: изображение попытки создания коммунистического общества в нищей, лапотной стране. Автор стремится показать несостоятельность идей возможности построения социализма в одной стране, но при этом тут же существует надежда на создание этого социализма. Однако выясняется, что «коммунизм действует отдельно от людей», потому и приходит к героям осознание, что никакого коммунизма нет в Чевенгуре. Вера в воскрешающую силу коммунизма говорит об отношении к нему героев романа как к религии.

Платонов воспринимает «траву» и социализм как явления одного порядка («вырастить социализм прямо из травы»). Социализм должен органично совместиться с природой.

Роман автобиографичен.

Изображается сиротское состояние всего человечества, которое не должно мириться с утратой отцов и обязано бороться за их воскрешение.

Сюжет основан на странствии в глубину России.

Происходящее в романе порой потрясает сочетанием жестокости и обыденности.

Роман заканчивается слиянием героя с природой и возвращением его к отцу – слияние с первобытным хаосом и потеря надежды на возрождение.

В романе мы видим совсем не много «людей революции», тех, кому Октябрь помог найти место в жизни и открыл новые горизонты, чьи сомнения разрешил. Это не только коммунисты (Дванов, Чепурный), но и беспартийные, просто люди, для которых революция стала высшим судией, мерилом нравственности. Все же остальные герои - народ, крестьяне - живут совсем другими моральными категориями, им как будто открыты истина, вечные законы жизни... Революция для таких людей - событие, никак не затрагивающее глубинных процессов бытия, хода истории, почти не влияющее на их собственную жизнь.

Платонов описывает фантастический город Чевенгур, где коммунизм якобы уже построен, и картина этого «рая на земле» довольно непривлекательная. Люди там вообще ничего не делают, так как «труд способствует происхождению имущества, а имущество - угнетению», «за всех и для каждого работало единственное солнце, объявленное в Чевенгуре всемирным пролетарием». А «труд раз навсегда объявлялся пережитком жадности и эксплуатационно-животным сладострастием...» Однако каждую субботу люди в Чевенгуре «трудились», перетаскивали с места на место «на руках» сады или передвигали дома. В Чевенгуре жителей осталось совсем мало, притом одни «трудящиеся массы»: «Буржуев в Чевенгуре перебили прочно, честно, и даже загробная жизнь их не могла порадовать, потому что после тела у них была расстреляна душа».

В романе писатель решает и проблему истинного и ложного. Истинное - это все естественное, искреннее, вышедшее из души; это все человеческое. Ложное - все привнесенное, навязанное «сверху», противоречащее здоровой человеческой морали; это все безнравственное. Для Платонова естественно единение, слияние человека с природой, восприятие человека как части природы, которая взращивает его, дает ему силы, формирует его душу.

«Котлован» (1932). При жизни Платонова повесть не издавалась. «Котлован» впервые был опубликован в 1969 г. В повести отразились главные исторические события конца 20-х -начала 30-х годов: проводимая в СССР в годы первой пятилетки индустриализация и коллективизация- ярко выражена сущность эпохи «великого перелома». Символом осуществляемых в стране преобразований стало строительство «общепролетарского дома». В 1 части рассказано о бригаде землекопов, которые роют котлован под фундамент «вечного дома», для переселения из частных домов трудящихся целого города. Во 2 части действие переносится в деревню, подвергнутую сплошной коллективизации. Здесь аналогом общего дома является «оргдвор», где собираются лишенные частной собственности, вступившие в колхоз крестьяне.

Содержание «Котлована» внешне схоже с советскими «производственными» романами 1920-1930-х годов, посвященных многочисленным стройкам социализма и созданию колхозов. В «Котловане» переплелись два сюжета: сюжет-странствие главного героя в поисках истины и сюжет-испытание очередного проекта улучшения жизни человечества. Герой повести Вощев - странник поневоле, он насильно вытолкнут из привычной жизни, уволен с «механического завода» и лишен средств к существованию.

Образ «общепролетарского дома» в повести отличается многослойностью: основа- библейская легенда о Вавилонской башне. Соотнесение строительства «общ дома» с безуспешной и наказуемой попыткой человечества построить «город и башню, высотою до небес... » свидетельствует о масштабах авторского осмысления «стройки социализма».

В «Котловане» мечтают о том, что, поселившись в «общепролетарском доме», люди оставят «снаружи» враждебную приpoдy и освободятся от воздействия ее смертоносных сил. Тема спасения, сохранения жизни: Вощев собирал и «сберегал всякие предметы несчастья и безвестности», Прушевский строил дом, предназначенный «охранять людей». Вощева сближает с инженером ощущение бессмысленности жизни людей (они в чем-то двойники). Оба стремятся спасти и сохранить хрупкую человеческую жизнь. Землекоп Чиклин, подобно Прушевскому и Вощеву, мучается от сознания незащищенности людей: « ... ему стало жалко, что люди обязаны жить и теряться на этой смертной земле, на которой еше не устроено уюта».

Тема смерти и бессмертия . Чиклин наделен особым отношением к умершим. Из его уст звучит христианская истина: «Мертвые тоже люди». Платоновских изобретателей всегда волновала тайна «цветка на земле», созидающего живое тело из «праха», а значит, владеющего секретом превращения мертвой материи в живую. «Вечное здание», по замыслу его архитектора, должно превратить «смертную» человеческую жизнь в жизнь вечную. Поэтому строители «общ-го дома» по началу верят, что в нем «будут храниться люди от невзгоды». Они избавятся от смерти, освободятся от власти материи и времени: «посредством устройства дома жизнь можно организовать впрок для будущего неподвижного счастья и для детства», - по сути, рай на земле.

В «Котловане» вместо ожидаемого возрождения материи происходит обратное: люди тратят свою живую плоть на мертвый камень, человеческая жизнь безвозвратно стекает в общую братскую могилу. Ожидавшие бессмертия строители сами превращаются в строительный материал так и непостроенного здания социализма. В финале «Котлована » платоновские герои, рвущиеся к «возвышению» над миром, опускаются в пропасть. «Падение» героев Платонова, дерзнувших «вознестись» над миром, воссоздает ситуации библейских историй о грехопадении Адама и Евы и о Вавилонской башне, когда люди были наказаны Богом за своеволие. Ключевое слово «Котлована» - «ликвидация». У него несколько синонимов: «устранение», «уничтожение», «погибель».

Мотив уничтожения людей и природы ради строительства дома постоянно звучит в произведении : «Чиклин < ... > разрушал землю ломом, и его плоть истощалась... ». Землекопы существуют на пределе физических возможностей, на границе жизни и смерти. Непосильный труд уничтожает их души. Автор проекта инженер Прушевский чувствует мертвенность строяшегося дома. Он сознает и свою ненужность и обреченность. Платонов создает образы людей с мертвой душой.

В «Котловане» воссоздана картина «сплошной коллективизации». Предвестием и символом ее становятся гробы, которые заготовлены крестьянами, ожидающими коллективизации со смертным страхом. Коллективизация воспринята мужиками как «колхозное заключение», «плен», «скорбь», «колхозное сиротство». Крестьяне становятся жертвой произвола, не имеющего границ. Его кульминационные моменты: высылка раскулаченных на плоту «в океан» и финальный «механический» танец колхозников. Оргдвор, на котором вповалку спят под открытым небом колхозники, напоминает неотапливаемый барак, где на полу забываются мертвым сном землекопы котлована. В повести создается образ страны, превращенной в лагерь.

Смысл повести был раскрыт самим Платоновым: превращение котлована под фундамент «дома» в могилу не только для его строителей, но и для будущих жителей: В тексте повести есть открытое сравнение стройки с могилой: «Так могилы роют, а не дома».

Образы «буржуйки» Юлии и ее дочери Насти символизируют Россию прошлого и Россию будущего . Судьба Насти (ребенок-сирта) составляет основу конфликта «Котлована». Гибель девочки приводит героев повести к сомнению: «Где же теперь будет коммунизм на свете... ?» «Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького верного человека?» - в отчаянии спрашивает Вощев.

Трагическая символика финала «Котлована» содержит сравнение умершей с «мертвым зерном будущего», напоминая мифологическую и возникшую на ее основе христианскую формулу бессмертия. Могила Насти в финале повести - символ , заставляющий осознать, что «нет никакого коммунизма». Религиозное отношение к коммунизму определяется верой героев Платонова в то, что новое общественное устройство обеспечит людям бессмертие.

Платонов верил, что в будущем люди по «вещественным остаткам» научатся возвращать к жизни умерших. Мотив собирания и сохранения предмето в «несчастья и безвестности» постоянно звучит в «Котловане». Вощев «скопил в мешок вещественные остатки потерянных людей», на­ деясь, что предметы хранят на себе следы существования когда-то живших людей и помогут в воскрешении мертвых. Мысль о воскрешении мертвых часто повторяется в «Котловане»: «Сумеют или нет... воскресить назад сопревших людей?»; «Ты что ж, Софронов, совсем улегся иль думаешь встать все-таки?» Символика финала соотносима со словами Евангелия: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода».

Герой – странник поневоле, насильно вытолкнут из привычной жизни, лишён средств к существованию. Чувствует себя ненужным, становится бездомным и нищим.

Главный мотив – стремление участника событий понять смысл происходящего, чтобы осознанно участвовать в строительстве нового мира. Он обозначен в самом начале повествования.

Образ «общепролетарского дома» многозначен: его основу составляет библейская легенда о Вавилонской башне, что свидетельствует о масштабах авторского осмысления «стройки социализма». Образ-символ «дома-башни» в «Котловане» обогащается содержанием, которое он приобрёл в контексте пролетарской культуры и искусства авангарда.

Герои мечтают о том, что, переселившись в этот дом, люди оставят «снаружи» враждебную природу, освободятся от воздействия её смертоносных сил. Вера в способность человека достигнуть свободы от материального мира сближает Платонова с русскими авангардистами (Хлебников, Маяковский, Кручёных). «Преодоление материи» связано у Платонова со стремлением человека увидеть масштабную картину мира и представить себе его «общий план».

«Центральная метафора» повести уходит корнями во «всеобщую организационную науку», где главный принцип пролетарского искусства определяется как «организация материи усилиями коллектива». «Вечное здание», по замыслу архитектора, должно превратить «смертную» человеческую жизнь в жизнь вечную. Это – осуществление Рая на земле.

Также символика дома переплетается с символикой древа: оба образа могут выступать в качестве модели вселенной с подчеркнутой связью верха и низа, жизни и смерти.

Однако вместо ожидаемого возрождения материи люди тратят себя на мёртвый камень. Ожидавшие бессмертия строители сами превращаются в строительный материал так и не построенного здания социализма, существуют на пределе возможностей, на границе жизни и смерти.

Ключевое слово повести – ликвидация – создаёт лейтмотив. У него несколько синонимов: устранение, уничтожение, погибель. Мотив уничтожения людей и природы ради дома звучит постоянно. Все герои переживают опустошённость, физически ощущая, как умирает душа.

Символом «сплошной коллективизации» становятся гробы, заготовленные крестьянам. Лозунги «подложного» содержания. Процесс коллективизации пронизан насилием. Крестьяне становятся жертвой произвола, не имеющего границ.

В повести создаётся образ страны, превращенной в лагерь.

Происходит превращение котлована в могилу не только для строителей, но и для будущего России (воплощено в образе девочки Насти, её мать Юлия – символ прошлой России).

Юлия: низведение человека до уровня животного, мучительная голодная смерть, полное отчуждение и враждебность окружающих.

Настя : слабость, смерть от голода и холода. Нежизнеспособность. Смерть Насти заставляет героев думать. Что нет никакого коммунизма. Описание захоронения настии в «спеиальной» могиле говорит о вере в её будущее бессмертие.

Постоянно звучит мотив собирания си сохранения предметов «несчастья и безвестности». Платонов верит в «память вещества», способность предметов быть залогом воскрешения человека.

Трагическая символика финала содержит сравнение умершей с «мёртвым зерном будущего», раскрывается при соотнесении смысла происходящих событий с эпиграфом Достоевского к «Братьям Карамазовым»: «истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода». Даже в пропасти сохраняется надежда на спасение.

Котлован в повести - овеществленная метафора строительства социализма, модель общественной структуры эпохи коллективизации, когда все силы были направлены на строительство "общего пролетарского дома", когда рабочие трудились до изнурения, забыв себя, а крестьяне, уцелевшие от голодной смерти, покидали родные места в поисках случайного заработка.

Поэтика Платонова

«Обнажившимся сердцем» >>> особая эмоциональная насыщенность прозы Платонова.

особенность платоновской фразы. Она сочетает несочетаемое: иронию, усмешку и глубокий фсф смысл. Она прикидывается прямолинейной.

Язык Платонова – язык по-Лобачевскому (н. Иванова) с пересекающимися параллельными (иконопись). Высокий пафос соединен с гротеском.

Гротеск >>> Слом привычного мировосприятия (у коровы утомленное смертью лицо).

Особенности прозы: Гротеск. Слово, которое ломает стереотипы. Образ странника (Чевенгур, Котлован). Персонажи постоянно куда-то перемещаются >>> образ дороги. Дорога для героев Платонова – «место для житья» - реализованная метафора жизненного пути. Пейзаж полный духоподъемной жизни великого духа.

Народное миросозерцание >>> близость к русскому фольклору по характеру художественного мышления. Многосферное расширение момента. Шубин: «Платонов – интеллигент, который вышел из народа».

Сочетание трагической реальности голодной жизни России 20-х гг. с гротеском, фантастическим началом, сказочными героями рождают неповторимый стиль Платонова.

Странный язык Платонова отражает особенности его художественного мира. Это модель той фантастической реальности, в которой существуют его персонажи.

Обращает на себя внимание прием, использованный здесь автором для усиления идеологического смысла эпизода: в то время как главные персонажи повести наделены лишь фамилиями, герой, появляющийся только в одной сцене, имеет фамилию, имя и отчество. Авторский умысел проявлен и в том, что имя Иван Крестинин созвучно словосочетанию Иван - крестьянский сын.

В произведениях Платонова мастерски вскрыт механизм мифологизации сознания всех слоев общества, не только пролетариата, но и крестьянства. Писатель сочувствовал народу, попавшему в плен "идеи", видел в этом не вину его, а беду. Свою позицию он выразил словами кузнеца Сотых, который считал коммунистов хорошими людьми, но странными: "как будто ничего человек, а действует против простого народа".

В изображении платоновских героев нашли отражение многочисленные авторские интенции, порой скрытые от самого писателя. Тексты его произведений насыщены периодическими возвратами, пародийностью, повторяющимися приемами, лейтмотивами. В критике неоднократно указывалось на роль образа - символа дороги в художественной системе писателя. Почти все герои Платонова отправляются в путь искать "смысл существования

Рассказы А. Платонова 20-30-х годов («Песчаная учительница», «На заре туманной юности», «Фро» и другие)

В 1929 г. Платонов напечатал рассказ «Усомнившийся Макар» , написанный с озорством, с большой долей юмора, с тонкой иронией. Макар - тип «природного дурака», голова у него «порожняя», а руки «умные». Он не поладил с тов. Чумовым, у которого, наоборот, была «умная голова, а руки пустые». Поездка Макара в Москву и пребывание в Москве на стройках, служба в учреждении составляют дальнейшее содержание и финал рассказа. Главный герой рассказа - смех. Автор смеется надо всем, что глупо и уродливо в «социалистической жизни». Во сне Макар увидел «ученейшего человека», который стоял на горе. Макар спросил его: «Что мне делать в жизни, чтоб я себе и другим был нужен?» Но у того, кого он спрашивал, были мертвые глаза от «дальнего взора», и сам он был мертв. Ответить на вопрос Макара некому. Оказавшись в больнице для душевнобольных, он повышает свой идейный уровень в «читальной комнате». Из «безумного дома» Макар и Петр пошли в РКИ. Там они встретили Чумового. Финал рассказа неожиданный: автор переводит действие как будто в план «дальнего взора», «дурной бесконечности»: Чумовой просидел в учреждении один до комиссии «по делам ликвидации государства». В ней Чумовой проработал сорок четыре года и «умер среди забвения и канцелярских дел...»

Все его герои - молодые, честные люди, дея­тельные народные характеры, возникшие из глубин рус­ской жизни. Они полны горячих надежд, несут в себе свежую силу чувств. Они еще и подвижники. Порою превозмогая жалость к себе, они вкладывают свою жизнь и судьбу в общее дело, ставшее для них своим.

Поэтичный рассказ «Фро» (1936) изображает моло­дую женщину в нетерпеливом ожидании личного счас­тья, наслаждения. Она преданно любит мужа, тоскует без него. От своих тяжелых переживаний она пытается от­влечься трудом вместе с другими женщинами. От тяжелых переживаний ей приходит мысль послать мужу телеграмму, что она умирает. Отец отправляет телеграмму, и на седьмой день возвращается Федор. Фрося говорит ему: «Я боюсь, что ты меня разлю­бишь когда-нибудь, и тогда я вправду умру... » Автор ком­ментирует: «Они хотели быть счастливыми немедленно, теперь же, раньше, чем их будущий усердный труд даст результат для личного и всеобщего счастья». «Фрося хотела, чтобы у нее народились дети, она будет их воспи­тывать, они вырастут и доделают дело своего отца, дело коммунизма и науки». Так, думая над сущностью челове­ческого счастья, Платонов как бы уравновешивает необ­ходимость личного и всеобщего счастья. В рассказе «В прекрасном и яростном мире» (1941) отразилась увлеченность Платонова и его героев мощ­ной техникой. Машинист Мальцев - вдохновенный, талантливый работник. Не было ему равных в работе, и он «скучал от своего таланта, как от одиночества». Эта увлеченность перешла в чувствование души паровоза. Старый машинист любит свой паровоз как живое суще­ство, чувствует его всей душой. И эта общность с маши­ной дает ему удовлетворение, рождает ощущение сча­стья. Но тонкий художник-гуманист Платонов так строит ситуацию и конфликт в произведении, что, ока­зывается, тот же человек, поэтически воспринимающий машину, глух к живому человеку, его настроению, не ценит преданности своего ученика. Машина в его созна­нии заслонила человека. Только случившееся несча­стье - удар молнии и слепота - возвращает ему способность быть внимательным и чутким к человеку. Он оценил своего помощника, когда тот стал бороться за доброе имя старого мастера, морально поддержал его в трудную минуту. Лишь пройдя через все испытания: одинокой гордыней, человеческим недоверием и тюрь­мой, утратой любимой работы - он рождается как бы заново, начинает «видеть весь свет», а не себя одного. И свет этот возвращен ему человеческой любовью и само­отверженностью.Рассказ «Возвращение» («Семья Иванова») (1946)

В годы войны – Платонов был фронтовым корреспондентом газеты «Красная звезда». В рассказах о войне - неоднозначность оценок, атмосфера парадоксальности бытия, внутреннего конфликта человека и мира.

Рассказ «Семья Ивановых» («Возвращение») 1946г вызвал резкую критику за «клеветничество» в адрес советской семьи. Разгромная статья В.Ермилова «Клеветнический рассказ А.Платонова».

Главный упрек – психологизм рассказов А.Платонова, он не принимался, т.к. это «наследие» литературы прошлого, угроза утраты «реализма» (социалистический реализм –единственный допустимый метод сов лит). Творческий метод А.Платонова далек от соц реализма. Стиль - упрощенная лексика, отличающейся детской искренностью, необычность словоупотребления привычных русских слов. Образы героев скорее символы, переводят изображение в философско-аллегорический план.

травму детского сознания, сложную диалектику чувств взрослых участников событий. В.Дорофеев написал: «Платонов одним из первых серьезно заговорил о бедах войны, о травмах, которые она принесла, о неизбежном загрублении человеческих душ ».

Для нового содержания и потребовался новый сплав лирики, философского раздумья и эпичности . Хронологическое время и атмосфера переданы точно и с бытовой, и с психологической стороны. Главный герой рассказа – Алексей Алексеевич Иванов – гвардии капитан, «убывающий из армии по демобилизации». Экспозиция знакомит нас с обстоятельствами, которые повлияют на его судьбу. Вокзал, встреча с Машей - сразу мысль о том, что, возможно, он к ней вернется. Поцелуй в щеку- деталь, предвестник чего-то. Дома - чужие-родные люди. Талантливо передана психология драматической встречи родных людей. Писатель показывает сложные чувства героя (внутренняя борьба ): ему трудно уехать, он даже боится увидеть из окна вагона дом. Иванов закрыл глаза, не желая видеть и чувствовать боли падающих на бегу детей, но сам почувствовал, как жарко у него стало в груди, будто сердце его билось долго и напрасно всю жизнь. Возвращение во имя любви + чувство верности и долга перед семьей. Метафора возвращения! “Вечное возвращение” - сквозной мотив (попытки платоновских героев слиться со вселенной или вернуться в лоно матери-земли- финал “Котлована”, где герои погружаются в пропасть, что символизирует возвращение в утробу матери).Здесь- возвращение, к семье, своей земле (деталь- даже запах своего дома, восприятие мира через запахи «волосы Маши- листва».

Другая причина неприятия Платоновского «Возвращения» - непонимание художественной манеры А.Платонова. В рассказе доминирует объективированная форма изображения , которая перемежается внутренними монологами героя , несобственно-прямой речью. Платонову-художнику свойственны незаметные переходы в восприятии действительности от автора к герою . В самобытном стиле А.Платонова сочетается очерковая злободневность и исследовательский подход, неповторимая изобразительность и простота построения фразы . «В каком-то смысле этого автора можно рассматривать как воплощение языка » И.Бродский.

Рассказы А. Платонова своеобразны духовным об­ликом его героев. Неповторимы, жизненно убедительны его сюжеты, они дышат правдой жизни и правдой о че­ловеке. Гуманист Платонов, свято веривший в доброе сердце человека, показал, как непрост путь человека к самому себе. Точностью психологических деталей, пово­ротов мысли и чувства обусловлен и своеобразный язык прозы А. Платонова.

«Сволочь!» - резюмировал Иосиф Сталин , прочитав рассказ Андрея Платонова «Впрок». Эта ремарка на полях журнала «Красная новь» положила начало трагическим событиям в судьбе писателя.

«Другой выход - гибель»

Андрей Платонов родился 16 (28) августа 1899 года в Воронеже. Прежде, чем стать писателем, работал поденщиком, помощником машиниста, литейщиком, фронтовым корреспондентом. Был награждён только медалью «За победу над Германией». Умер 5 января 1951 года в Москве от туберкулёза

Повесть «Впрок» опубликовали в 1931 году. Незадолго до этого - в 1930-м - Сталин выступил в газете «Правда» со статьей «Головокружение от успехов», в которой высказался об ошибках, допущенных в процессе всеобщей коллективизации. Исследователи Платонова называют повесть «Впрок» этаким смелым откликом на заявления Сталина, тем более что в самом тексте подкулачников называют «перегибщиками» и «головокруженцами».

Многие исследователи, в частности, автор книги «Нэповская оттепель» Наталья Корниенко , видели и изучали сталинский экземпляр «Красной нови», который был весь исписан твердой рукой вождя и содержал немало красочный эпитетов в адрес Платонова: «дурак», «пошляк», «балаганщик», «беззубый остряк», «болван». В редакцию журнала, пропустившую скандальную повесть в печать, пришла записка от вождя: «Рассказ агента наших врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения и опубликованный головотяпами-коммунистами с целью продемонстрировать свою непревзойденную слепоту… P.S. Надо бы наказать и автора, и головотяпов так, чтобы наказание пошло им впрок».

Далее был пленум Московской ассоциации пролетарских писателей, где Платонова с легкой руки Сталина объявили вражеским агентом и «кулацким писателем». Коллеги по цеху начали публиковать разгромные отзывы на платоновские произведения.

Исследователь Руслан Поддубцев в своей статье «Повесть А. Платонова «Впрок» в оценках советской критики» приводит текст письма, которое писатель послал своей жене: «В день твоего отъезда я узнал, что меня будут сильно критиковать за «Впрок». Сегодня уже есть подвал в «Литературной газете» против «Впрока». Наверно, будет дальнейшая суровая критика. Перемучившись, обдумав все (думать над коренным изменением своей литературной деятельности - я начал еще с осени; ты знаешь про это), - я решил отказаться, отречься от своего литературного прошлого и начать новую жизнь. Об этом я напишу в газеты «Правда» и «Литературная газета», - пришлю тебе напечатанное письмо. Когда увидимся, я тебе все объясню, и ты поймешь, что это высшее мужество с моей стороны. Другого выхода нет. Другой выход - гибель».

Жестокий урок

Конечно, и сам писатель, и его окружение боялись, что грядут репрессии, однако Сталин не спешил наказывать Платонова. Но в 1938 году семью писателя постиг удар - был арестован 16-летний Платон Платонов. Литературовед Виктор Шкловский писал, что сын Платонова попался за «нелепую проказу». В книге «История русской культуры XX века» Соломон Волков описывает эту историю так:

«В писательской среде, где о сталинском разгневанном отзыве 1931 года знали очень многие, к Платонову относились как к человеку обреченному. Но беда подкралась к Платонову с нежданной стороны: 4 мая 1938 года был арестован едва достигнувший шестнадцати лет сын писателя Платон (Тоша), по доносу соученика по классу (они оба были влюблены в одну девушку) обвиненный в участии в «антисоветской молодежной террористической организации». Хлопотать за осужденного на ссылку в Сибирь юношу вызвался поклонник Платонова Шолохов. Как рассказывал сам Платонов, Шолохов дошел до Сталина, который тут же при нем запросил по телефону информацию о Тоше. Юношу вернули в Москву, заново рассмотрели его дело, благожелательно выслушали его объяснения, что сознался он в терроризме «под угрозой следователя, который заявил, что если я не подпишу показания, то будут арестованы мои родители». Сын Платонова оказался в числе немногих, в отношении которых сталинская фемида просигналила «обратный ход»: накануне войны его выпустили на свободу».

В других источниках указано, что Платонов и его друзья добивались благополучного разрешения судьбы Тоши несколько месяцев, потому что просто так добраться до Сталина не мог даже Шолохов. Говориться также, что сына писателя обвиняли не по пустяковой статье, а в измене Родине, терроре и участии в контрреволюционной организации. Из заключения Тоша вернулся в 1940 году и оказался неизлечимо болен туберкулезом, отчего скончался в 1943 году.

Разумеется, история с Тошей Платоновым была уроком его отцу. По воспоминаниям современников, Андрей Платонов говорил, что сына у него отняла советская власть, но «творчества никто у него не отнимет».

Тарабарский язык

Каждый, кто брал в руки Платонова, знает, что его язык и тематика делают эти романы и повести не самым простым чтивом. Витиеватый и образный стиль повествования, сложные конструкции и образы и обилие неологизмов - за это писателя любят и ненавидят. Вот и Сталин, в тех же записях на полях журнала «Красная новь», оставил пометку: «Это не русский, а какой-то тарабарский язык!»

Кстати, позже случилась еще одна похожая и ставшая уже легендой история, когда вождь пролетариата зашел на премьеру оперы Шостаковича «Леди Макбет» и произнес реплику: «Сумбур вместо музыки». И после этого на великого музыканта обрушилась волна критики на страницах газет.

Впрочем, Горький в одном из своих писем к Платонову, раскритиковав некоторые моменты содержания «Чевенгура», бросил как бы между делом: «Забыл сказать: очень хороший язык».

«Все минётся, одна правда останется»

Несмотря на то, что в 1929 году был дописан «Чевенгур», а в 1931-м — «Котлован», надежды напечатать их полностью у Платонова не было. В 1928 году журнал «Красная новь» опубликовал отрывки из романа: «Происхождение мастера» и «Потомок рыбака». Платонов и писал, и просил, но тщетно. Оба произведения, которые сегодня так много исследуются и анализируются, так и не вышли в свет в России при жизни писателя. Первая полная публикация романа «Чевенгур» случилась только 1978 году в Лондоне, в СССР роман издали в годы перестройки в журнале «Дружба народов». Повесть «Котлован» увидела свет в родной стране ее автора в 1987 году.

Максим Горький, по письмам которого видна его симпания к Платонову, писал своему коллеге по цеху, тщетно пытавшемуся прорваться в печать: «Не горюйте… «Все минётся, одна правда останется».

В 40-х Платонов совсем лишился возможности зарабатывать писательским трудом. В конце 1946 года увидела свет первая редакция его рассказа «Возвращение», который сам автор назвал «Семья Иванова». И вновь писатель подвергся шквалу критики. Издатель Фадеев назвал рассказ «лживым и грязноватым», злопыхательским, «выползшим на страницы печати обывательской сплетней», другие литературоведы говорили, что «Семья Иванова» - это гнусная клевета на советских людей.

Жизнь Андрея Платонова оборвалась 5 января 1951 года в Москве. Он умер от туберкулёза, которым заразился, ухаживая за сыном Платоном.

Л. Авербах

Нам нужно величайшее напряжение всех сил... суровая целеустремленность!.. А к нам приходят с пропагандой гуманизма! Как будто есть на свете что-либо более истинно человеческое, чем классовая ненависть пролетариата...

Платоновская «нигилистическая» критика государства вполне гармонирует и с его «гуманизмом», и с его проходящим через весь рассказ противопоставлением города деревне - крестьянство, дескать, все производит, а над ним... - сытые горожане, с кожаными мешками под мышкой! «Молодеческий» нигилизм оказывается явным оружием в руках «степенного» и «солидного» кулака!

Рассказ Платонова - идеологическое отражение сопротивляющейся мелкобуржуазной стихии. В нем есть двусмысленность, в нем имеются места, позволяющие предполагать те или иные «благородные» субъективные пожелания автора. Но наше время не терпит двусмысленности; к тому же рассказ в целом не двусмысленно враждебен нам!

Писатели, желающие быть советскими, должны ясно понимать, что нигилистическая распущенность и анархо-индивидуалистическая фронда чужды пролетарской революции никак не меньше, чем прямая контрреволюция с фашистскими лозунгами. Это должен понять и А. .

(Из рецензии «О целостных масштабах и частных Макарах» на рассказ А. Платонова «Усомнившийся Макар». - «Октябрь». 1929. М 11.)

А. Фадеев

Одним из кулацких агентов... является Андрей Платонов, уже несколько лет разгуливающий по страницам советских журналов в маске «душевного бедняка», простоватого, беззлобного, юродивого, безобидного, «усомнившегося Макара». Но, как и у всех его собратьев по классу, по идеологии, под маской «усомнившегося Макара» дышит звериная, кулацкая злоба... Платонова «Впрок»... является контрреволюционной по содержанию.

Основной замысел его «очерков» состоит в попытке оклеветать коммунистическое руководство колхозным движением и кадры строителей колхозов вообще...

Всех строителей колхозов Платонов превращает в дураков и юродивых. Юродивые и дурачки, по указке Платонова, делают все для того, чтобы осрамиться перед крестьянством в угоду кулаку.

Озлобленная морда классового врага вылезает из-под «душевной» маски. Платонов распоясывается. Изобразив колхозную жизнь как царство бестолочи, он переходит затем к описанию лжеартели, кулацкого колхоза, состоящего из переродившихся бывших героев гражданской войны. Идиллия, описываемая Платоновым, выглядит прямо каким-то кулацким оазисом в пустыне бестолочи и сумятицы.

(Из рецензии «Об одной кулацкой хронике» на повесть «Впрок. Бедняцкая хроника». - «Красная новь». 1931. N 5-6.)

А. Гурвич

Потребность проливать слезы над чужим горем у Платонова настолько сильна и ненасытна, что он неутомимо и изощренно вызывает в своем воображении самые мрачные картины... В полном самозабвении тянется она (фантазия художника. - Т. К.) Ко всему скорбному, к ночи, к смерти, к нищете.

Он приписал пролетариату, крестьянству, всему человечеству мироощущение нищего, сироты, бродяги. Смирение, косность, отчаяние - три кита, на которых держится платоновский мир. Слова, которые чаще всего встречаются в произведениях Платонова, - это слова отрицания, слова негативные, слова, говорящие не о существующем, а об отсутствующем, не о найденном, а о потерянном.

(Из статьи «Андрей Платонов». - «Красная новь». 1937. N 10.)

В. Ермилов

А. Платонов давно известен читателю... Описание у него всегда только по внешней видимости реалистично - по сути же оно является лишь имитацией конкретности. И все персонажи, и все обстоятельства в его рассказах носят отвлеченно-обобщающий характер. А. Платонов всегда пишет притчи. Именно так написан и рассказ о «некоем» Иванове и его семье... А. Платонова не занимает конкретный человек, его интересует Иванов вообще, любой «Иванов»!

Что же касается «эстетики» А. Платонова, то и она хорошо известна.

Надоела читателю любовь А. Платонова ко всяческой душевной неопрятности, подозрительная страсть к болезненным - в духе самой дурной «достоевщины» - положениям и переживаниям, вроде подслушивания ребенком разговора отца с матерью на интимнейшие темы. Надоела вся манера «юродствующего во Христе», характеризующая писания А. Платонова.

(Из рецензии «Клеветнический рассказ А. Платонова» на рассказ «Семья Иванова» («Возвращение»). - «Литературная газета». 1947. 4 января.)

О языке Платонова писали много - порой в нем видели своеобразный эстетский язык, маску, юродство, кривляние, чаще, однако, восторгались его народной выразительностью, гибкостью и красотой.

Вводя образ рассказчика или передавая слово герою, молодой писатель стремился социально и психологически оправдать собственный строй мышления, ибо, по сути дела, он изображал не «чужое слово» и не «чужую мысль». Платонов остается как бы внутри изображаемого сознания. Он сам так думает, как его герои, самый склад его мышления народный. Платонов - интеллигент, который не вышел из народа.

«Неправильная» гибкость языка Платонова, прекрасное «косноязычие» его, шероховатость, особые, столь характерные для народной речи, спрямления - все это своеобразное мышление вслух, когда мысль еще только рождается, возникает, «примеряется» к действительности.

Герои Платонова ведут беспрерывный диалог с миром и с окружающими людьми, диалог, через который складывается, формируется авторская идея.

(Из статьи «Андрей Платонов». - «Вопросы литературы». 1967. N 6.)

С. Бочаров

В прозе Андрея Платонова нас поражает ее - в широком и общем смысле - Язык. Чувствуется, что самый процесс высказывания, выражения жизни в слове - первейшая внутренняя проблема для этой прозы.

В тексте Платонова всепроникающа его оппозиция «жесткого существа» и тонкого, чуткого «вещества»... Конфликт... - между силами рассеяния, разрушения, хаоса, энтропии и тихо сопротивляющейся... силой сосредоточения, концентрации, укрепления, накопления энергиии смысла. Вот настоящий конфликт в содержании и выражении платоновской прозы.

Вспомним... примеры платоновского формулирования: «бедное, но необходимое наслаждение», «веществосуществования», «житьнечаянно», «жестокая жалкая сила». Особенность этого выражения в том, что сходятся вместе слова, которые словно тянут в разные стороны, как персонажи басни Крылова. Они встречаются странно, понятия разного плана, контекста, масштаба, как будто разной фактуры, и на внутренних перебоях в местах их встречи в платоновской фразе и зацепляется внимание читателя.

(Из статьи «Вещество существования». 1968.)

И. Бродский

Единственное, что можно сказать всерьез о Платонове в рамках социального контекста, это что он писал на языке данной утопии, на языке своей эпохи; а никакая другая форма бытия не детерминирует сознание так, как это делает язык. Платонов сам подчинил себя языку эпохи, увидев в нем такие бездны, заглянув в которые однажды, он уже не мог скользить по литературной поверхности, занимаясь хитросплетениями сюжета, типографскими изысканиями и стилистическими кружевами...

Платонов говорит о нации, ставшей в некотором роде жертвой своего языка, а точнее - о самом языке, оказавшемся способным породить фиктивный мир и впавшем от него в грамматическую зависимость.

(Из предисловия к повести «Котлован». 1973.)

Э. Маркштайн

То, что в первой части было мечтой, предметом надежд - постройка дома общей жизни, в котором и Вощеву, и Прушевскому виделась хотя бы Возможность Найти смысл, истину жизни... становится предлогом для насилия. Там были: фраза, директива, Пашкин со своей генеральной линией, в общем-то еще не способные искоренить мечту-утопию, там была лирика в контрасте с сатирой, а здесь - «ликвидация кулаков вдаль», деревня... которой «скучно обобществляться в плен», здесь все более и более овладевает читателем чувство душевной тоски, вызываемое сгущением сатиры в гротеск. Тускнеет идея Дома, о нем забывают и строители, а Оргдвор уже по безобразности своего названия начисто лишен всякой эмоциональной привлекательности. Об Оргдворе нельзя мечтать, его можно только осуществлять, и осуществлять силой.

(Из статьи «Дом и котлован, или Мнимая реализация утопии». (Вена) 1980.)

М. Геллер

Если домашнее задание на тему: » Творчество А. Платонова в литературной критике оказалось вам полезным, то мы будем вам признательны, если вы разместите ссылку на эту сообщение у себя на страничке в вашей социальной сети.

 

• Свежие новости

• Категории

• Новости

• Сочинения по теме

  Сюжетно-ролевые игры для детей. Сценарии игр. "С выдумкой идем по жизни" Эта игра выявит самого наблюдательного игрока и позволит им

  Обратимые и необратимые химические реакции. Химическое равновесие. Смещение химического равновесия под действием различных факторов 1. Химическое равновесие в системе 2NO(г)

  Ниобий в компактном состоянии представляет собой блестящий серебристо-белый (или серый в порошкообразном виде) парамагнитный металл с объёмноцентрированной кубической кристаллической решеткой.

  Имя существительное. Насыщение текста существительными может стать средством языковой изобразительности. Текст стихотворения А. А. Фета «Шепот, робкое дыханье...», в свое