Великие русские революционные демократы Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов. Кто такие революционеры-демократы

При своём выступлении на историческую арену разночинское движение выдвинуло замечательных вождей - великих русских революционных демократов Н. Г. Чернышевского (1828-1889 гг.) и Н. А. Добролюбова (1836- 1861 гг.), которые сумели с большой силой и глубиной выразить чаяния и интересы трудового русского народа и оказали могущественное влияние на всё развитие передовой общественной мысли и революционного движения. Чернышевский и Добролюбов явились продолжателями революционно-демократического дела Белинского, этого гениального предшественника демократов-разночинцев. Они также были великими революционными просветителями. Ленин видел характерные черты «просветительства» в горячей враждебности «к крепостному праву и всем его порождениям в экономической, социальной и юридической области», в горячей защите «просвещения, самоуправления, свободы, европейских форм жизни», наконец, в отстаивании «интересов народных масс, главным образом крестьян…». Эти черты нашли самое яркое и полное выражение в деятельности Чернышевского и Добролюбова. Они объявили смертельную войну самодержавно-крепостническому режиму и всему связанному с ним старому укладу жизни во имя блага многомиллионного русского крестьянства.

Вожди революционной демократии, активные борцы революционного движения понимали, что лишь революционная сила восставшего народа может разорвать путы старого феодально-крепостнического строя, мешавшего развитию их любимой родины. Борясь за победу крестьянской революции в России, Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов подчинили этой великой цели всю свою многообразную деятельность. Они оставили свои труды в области философии, истории, политической экономии, литературоведения и литературной критики; наряду с этим они явились авторами выдающихся, наполненных страстью революционной борьбы и высокими передовыми идеями стихотворений (Добролюбов) и беллетристических произведений (Чернышевский). Они ставили и теоретически разрабатывали именно те вопросы в области философии, истории, политической экономии, литературоведения и литературной критики, решение которых поднимало в теоретическом отношении общественное движение России на высшую ступень, вопросы; решение которых ускоряло и облегчало подготовку революции в России. Вместе с этим они были и выдающимися революционными конспираторами, организаторами революционного движения.

Николай Гаврилович Чернышевский принадлежал к разночинцам и был выходцем из духовной среды (сын священника). В Саратове, где протекало его детство и первые годы юности, он мог широко наблюдать крепостническую действительность, жестокое угнетение крестьянства, грубость и невежество чи­новничества, произвол царской администрации. Обучение в духовной семинарии вызвало в нём ненависть к схоластической, мёртвой «науке». Чернышевский жаждал получить университетское образование и посвятить себя общественной деятельности. Ему удалось поступить в Петербургский университет. Передовая русская общественная мысль, Белинский, Герцен и вся про­грессивная русская литература оказали на него сильнейшее влияние. «Гоголь и Лермонтов кажутся [мне] недосягаемыми, великими, за которых я готов отдать жизнь…» - писал студент Чернышевский. Кружок петрашевцев, с которым у молодого Чернышевского были близкие связи, также оказал на него воз­действие; вместе с его участниками Чернышевский обсуждал вопрос о приближении революции в России. Революционные события на Западе - революция 1848 г. во Франции, последующие революционные события в Германии, Австрии, Венгрии - овладели вниманием Чернышевского; он глубоко изучил их следя за ними изо дня в день Интервенция Николая 1 в революционной Венгрии вызвала страстный протест Чернышевского; он называл себя «другом венгров» и желал поражения царской армии. Формирование революционного мировоззрения Чер­нышевского шло с поразительной быстротой: уже в 1848 г., двадцатилетним студентом, он записывает в дневнике, что «всё более и более» утверждается «в правилах социалистов»; являясь республиканцем по убеждениям, он вместе с тем справедливо полагает, что дело вовсе не в слове «республика», а «в том, чтобы избавить низший класс от его рабства не перед законом, а перед необходимостью вещей»,- всё дело в том, «чтобы один класс не сосал кровь другого». Вся власть должна перейти в руки низших классов («земледельцы-подёнщики-f-рабочие»). У него созревает убеждение в необходимости активного участия в революционной борьбе на стороне восставшего народа. «У нас будет скоро бунт, .а если он будет, я буду непременно участвовать в нём… Меня не испугает ни грязь, ни пьяные мужики с дубьём, ни резня…» Проработав некоторое время в Саратове учителем и бесстрашно посвящая уроки пропаганде революционных идей, Чернышевский переехал в Петербург, где отдался литературной деятельности, предоставлявшей в тяжёлое николаевское время наибольшие возможности для революционной пропаганды. В 1855 г. Чернышевский блестяще защитил в переполненной восторженными слушателями аудитории диссертацию «Эстетические отношения искусства к действительности», где развивал материалистические взгляды и доказывал, что искусство - орудие общественной борьбы и должно служить жизни. Защита диссертации вызвала гнев реакционной профессуры. Она явилась большим общественным событием. Черны­шевский обосновал учение о материалистической эстетике. Диссертация его имела значение как бы теоретического манифеста разночинно-демократического движения. В дальнейшем деятельность Чернышевского сосредоточилась в журнале «Современник» - боевом органе революционной демократии, Чернышевский был человеком глубоких и всесторонних знаний, великим учёным и вместе с тем замечательным боевым публицистом, чутким к передовому, новому, проницательным литературным критиком, беспощадным к сторонникам крепостного рабства. Он был ярким и чрезвычайно своеобразным писателем-беллетристом: его роман «Что делать?» (1863 г.) оказал громадное влияние на современников. Чернышевский был человеком стальной воли, мужественным революционером, вдохновителем важнейших революционных начинаний своего времени. Но прежде всего Чернышевский - пламенный революционер-демократ, и каждая из сторон его многогранной деятельности служила единой цели - подготовке революции в России, созданию революционной теории.

Для подготовки революции важно было разгромить позиции идеализма, мешавшего революционному воспитанию революционных кадров,- и Чернышевский вложил огромный вклад в дело материалистической философии.

Деятельность Чернышевского как философа представляет собой важный этап в развитии русской материалистической фи­лософии. Он шёл вперёд по тому пути, который был проложен в русской классической философии в 40-х годах Белинским и Герценом. Чернышевский учёл, критически их переработав, лучшие достижения западноевропейской философской мысли домарксова периода и двинулся дальше; он высоко ценил материалистическую философию Людвига Фейербаха, но сам пошёл дальше его. Правда, Чернышевский «не мог, в силу отсталости русской жизни, подняться до диалектического материализма Маркса и Энгельса», однако, не поднявшись до диалектического материализма, он тем не менее в отличие от Фейербаха неизменно подчёркивал значение диалектического метода. С другой стороны, великий революционер-демократ решительно осуждал Гегеля за узость и консервативный ха­рактер его выводов. Чернышевский с увлечением пропагандировал диалектику и широко пользовался ею в своих собственных трудах (большого внимания заслуживает, например, его диалектическая аргументация в работе «Критика философских предубеждений против общинного владения»). Чернышевскому, как и основоположникам научного социализма, остались чужды «религиозно-этические наслоения» во взглядах Фейербаха. Ему чужд был созерцательный характер фейербаховского материализма. Философия Чернышевского была глубоко действенной; всё его философское творчество, его философская пропаганда находились в самом органическом взаимодействии с революционными стремлениями, подкрепляли, поддерживали и обосновывали последние.

До конца своих дней Чернышевский оставался непоколебимо верен выработанным им в пору расцвета его деятельности философским принципам. В защиту материализма и специально материалистической теории познания он выступил снова в печати в 80-х годах, после своего возвращения из долголетней ссылки. Ленин писал по этому поводу: «Чернышевский - единственный действительно великий русский писатель, который сумел с 50-х годов вплоть до 88-го года остаться на уровне цельного философского материализма и отбросить жалкий вздор неокантианцев, позитивистов, махистов и прочих путаников» .

Последовательный материалист по своим общефилософским воззрениям, Чернышевский оставался ещё в значительной степени под влиянием идеалистических взглядов на общественно-исторический процесс. Но мысль его развивалась в направлении к материалистическому пониманию истории. Чернышевский много раз высказывал глубокие материалистические догадки в объяснении исторических явлений. Ему удавалось с большой остротой и силой вскрывать механику классовых отношений и классовой борьбы. Из материалистических тенденций социологических взглядов Чернышевского вытекало решение им одного из коренных вопросов науки об обществе, вопроса о роли народных масс в истории. «Как ни рассуждать, а сильны только те стремления, прочны только те учреждения, которые поддерживаются массой народа»,- это тот основной вывод, который, будучи постоянно подкрепляем конкретными примерами в статьях Чернышевского, вооружал движение разночинцев в борьбе за подготовку революции.

В ходе революционной борьбы чрезвычайно важна была критика буржуазной политической экономии, показывавшая необходимость уничтожения эксплуатации масс, разоблачавшая апологетов буржуазного способа производства. Поэтому большое значение имела деятельность Чернышевского как учёного-экономиста. В дополнениях и примечаниях к «Основаниям по­литической экономии» Милля (1860-1861 гг.), в статье «Капитал и труд» (1860 г.) и в других работах Чернышевский построил свою политико-экономическую «теорию трудящихся». Маркс, отмечая утопический характер многих положений Чернышевского, вместе с тем видел в нём единственного действительно оригинального мыслителя среди современных ему экономистов Европы. Он отзывался о Чернышевском, как о «великом русском ученом и критике», мастерски выяснившем банкротство буржуазной политической экономии. Ленин также указывал, что Чернышевский «был замечательно глубоким критиком капитализма несмотря на свой утопический социализм».

Утопическая сторона воззрений Чернышевского состояла прежде всего в его оценке русской сельской общины. Он, так же как Герцен и впоследствии народники, ошибочно считал её средством предотвратить пролетаризацию крестьянства, мостом для перехода России к социализму. Чернышевскому была, однако, чужда такая идеализация общины, которая характерна для Герцена. Чернышевский подчёркивал, что община не составляет «особенной прирождённой черты» России и представляет собой остаток старины, которым не приходится «гордиться», ибо он говорит только «о медленности и вялости исторического развития».

Чернышевский придавал сохранению общины существенное значение лишь при условии достаточного наделения крестьян землёй и действительного их освобождения от всех крепостнических пут. Он неутомимо и страстно отстаивал право народа на землю и подлинную свободу. Именно это составляет особо важную черту его пропаганды в крестьянском вопросе. Ничего не ожидая от дворянских комитетов и правительственных комиссий, подготовлявших реформу, он возлагал все надежды на революционную самодеятельность масс. «Чернышевский, - пишет Ленин,- был социалистом-утопистом, который мечтал о переходе к социализму через старую, полуфеодальную, крестьянскую общину… Но Чернышевский был не только социалистом-утопистом. Он был также революционным демократом, он умел влиять на все политические события его эпохи в революционном духе, проводя - через препоны и рогатки цензуры - идею крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех старых властей».

Ориентация Чернышевского на народ, как на активного деятеля истории, который сам должен освободить себя от эко­номического и политического гнёта, убеждение Чернышевского в невозможности мирных путей к освобождению трудящихся, его ставка на революцию говорят о его превосходстве над боль­шинством западных утопистов с их надеждами на добрую волю имущих классов и правительств. Ещё в студенческие годы Чер­нышевский писал: «Я знаю, что без конвульсий нет никогда ни одного шага вперёд в истории. Глупо думать, что человечество может идти прямо и ровно, когда это до сих пор никогда не бывало». Таков был взгляд Чернышевского на ход человеческой истории вообще, таков же был его взгляд и на пути развития его родины. Чернышевский из всех утопических социалистов ближе всех подошёл к научному социализму.

Любовь к русскому народу и родной русской земле воодушевляла Чернышевского во всей его деятельности. «Историческое значение каждого русского великого человека,- писал Чернышевский,- измеряется его заслугами родине, его человеческое достоинство - силою его патриотизма». Чернышевскому принадлежат слова: Содействовать славе не преходящей, а вечной своего отечества и благу человечества - что может быть выше и вожделеннее этого?». Чернышевский понимал патриотизм в истинном и возвышенном его значении и содержании, полностью отождествляя служение родине с беззаветным служением её трудовому народу, связывая действенную борьбу за победу нового в своём отечестве с живым стремлением ко благу всего трудящегося человечества.

Чернышевский с негодованием отзывался о тех отщепенцах, которые отрекаются от родного слова, презирают родную культуру и литературу. Гордясь достижениями русской мысли, он указывал, что передовые люди России идут «наряду с мыслителями Европы, а не в свите их учеников», что представители «нашего умственного движения» не подчиняются «никакому чужому авторитету». Почётнейшее место в строительстве национальной русской культуры принадлежит самому Чернышевскому. Недаром Ленин, говоря о демократической, передовой русской культуре, характеризовал её именами Чернышевского и Плеханова.

Любовь к своей родине, к своему народу естественно и необходимо переплеталась у Чернышевского с ненавистью к их врагам. Он ненавидел крепостничество и самодержавие, преграждавшие русскому народу дорогу к свободе и прогрессу.

Чернышевский не отделял вопрос об отмене крепостного права от вопроса о ликвидации самодержавного строя. «Всё вздор перед общим характером национального устройства»,- писал Чернышевский, имея в виду крепостной строй и возглавлявший его царизм.

Пристально изучая политическую действительность и России и Западной Европы, Чернышевский проявлял глубокий интерес к проблеме государства. Он видел, что «государственная политика» современной ему эпохи фактически является выражением интересов господствующих классов.

Абсолютистское самодержавное государство Чернышевский расценивал как орган господства дворянства. «Предста­вительное» по форме правление государств капиталистических стран Запада он рассматривал как орган господства нового привилегированного класса - буржуазии. Чернышевский указывал, что таххое государство предоставляет народу лишь формальную «свободу» и формальное «право», не обеспечивая материальных возможностей для пользования этой свободой и этим правом Поэтому Чернышевский, хотя и отда­вал предпочтение политическому устройству буржуазных европейских государств перед господствовавшим в России самодержавием, однако, будучи защитником интересов трудящихся, критиковал и обличал не только абсолютистские, но и буржуазные парламентские формы государственного устройства, желая завоевать путём революционной борьбы такой строй, где были бы осуществлены в неразрывном соединении «политическая власть», «образованность» и «материальное благосостояние» народных масс. Крестьянская революция в России, свержение самодержавия, переход земли к народу, упрочение и совершенствование общины должны были, по мнению Чернышевского, открыть путь к достижению этого идеала на его родине. В более отдалённой перспективе, после того как человек «вполне подчи­нит себе внешнюю природу», «переделает всё на земле сообразно с своими потребностями», после уничтожения «несоразмерности между человеческими потребностями и средствами их удовлетворения», Чернышевский мыслил исчезновение принудитель­ных законов в обществе, исчезновение государства.

В обстановке революционной ситуации Чернышевский развернул агитацию за революционное разрешение крестьянского вопроса. Он стремился привлечь к активной поддержке народного дела все те общественные элементы, которые способны стать на почву борьбы за интересы масс. Вместе с тем он неустанно разоблачал трусость и своекорыстие либералов, предававших интересы народа, искавших сговора, сделки с царизмом и сеявших среди интеллигенции вредные монархические иллюзии. Кампания, повседневно проводимая Чернышевским против либерализма, входила весьма важным составным звеном в его борьбу за идейную подготовку революции.

Все стороны многогранной деятельности Чернышевского нашли своё отражение в его легальных статьях в «Современнике» как накануне реформы, так и после неё. Но Чернышевский не ограничивался легальной публицистической деятельностью. Огромное значение он придавал конспиративной работе и созданию революционной организации, собирался воспользоваться тайным печатным станком, чтобы непосредственно обратиться с революционным призывом к широкой крестьянской массе. Это подтверждают действия Чернышевекого в течение 1861 и 1862 гг., вплоть до дня ареста его царским правительством. Великий писатель-мыслитель органически сочетался в Чернышевском с бесстрашным революционным вождём.

Либерально-буржуазная историография изо всех сил старалась выдать Чернышевского за человека, весьма далёкого от революции соглашателя либерального типа (Денисюк и др.). Эта грубая фальсификация облика великого революционера основывалась на явной подтасовке фактов искажала истинное знатение Чернышевского в своих классовых целях Первой серьезной исследовательской работой о Чернышевском явился большой труд Г. В. Плеханова «Н. Г. Чернышевский», посвященный анализу его идеологии. Но революционно-демократическая сущность воззрении и деятельности Чернышевского, его непоколебимая преданность идее крестьянской революции затушёвана в этой работе. Давая во многом правильное освещение общих теоретических взглядов Чернышевского, Плеханов как указывал Ленин, «иззатеоретического различия идеалистического] и материалистического] взгляда на историю… просмотрел

Практически к политическое и классовое различие либерала и демократа»! Полное непонимание действительного политического смысла деятельности Чернышевского обнаружил и М. Н. Покровский, когда назвал его «родоначальником меньшевистской тактики», который якобы призывал сохранять спокойствие и постепенно, «потихоньку да полегоньку», опираясь на «образованные классы», добиваться от царя уступок. Эта ложная оценка извращала облик гениального писателя, одного из лучших представителей русского народа, все силы отдавшего делу подготовки демократической революции. Позже в историографии выдвигались и другие ошибочные концепции, например, высказывалось неправильное мнение что Чернышевский якобы является основоположником марксизма в России; общий облик Чернышевекого рисовался как облик большевика. Великий революционный демократ не нуждается в приукрашивании такого рода, подобные концепции являются антиисторическими и лишены научного основания.

Товарищ и сподвижник, ученик и единомышленник Чернышевского, великий революционный демократ Добролюбов вошёл в литературу тремя годами позже его (первые работы Чернышевского напечатаны в 1853 г., Добролюбова - в 1856 г.). С юношеских лет Добролюбов был поглощён мыслью о великом будущем России, для которого он стремился «трудиться неутомимо, бескорыстно и горячо». Пламенный патриот Добролюбов писал, что «в человеке порядочном патриотизм есть не что иное, как желание трудиться на пользу своей страны, и происходит не от чего другого, как от желания делать добро,- сколько возможно больше и сколько возможно лучше».

Будущее величие родной страны Добролюбов связывал с революцией, демократией и социализмом. Ещё студентом Добролюбов выпускал в 1855 г. подпольную рукописную газету «Слухи», где высказал убеждение, что «нужно сломать гнилое здание нынешней администрации», а для этого надо действовать на.«низший класс народа», «раскрывать ему глаза на настоящее положение дел», возбуждать его спящие силы, внушать ему понятие о достоинстве человека, об «истинном добре и зле». Этому взгляду Добролюбов оставался неизменно верен в продолжение своей короткой, но необыкновенно яркой и плодотворной деятельности революционера-демократа, публициста, философа, критика, руководителя критического отдела в журнале «Современник».

Добролюбов подобно Чернышевскому всей душой ненавидел крепостничество и самодержавие, был врагом угнетате­лей трудового народа, сторонником социализма. Руководящим принципом своей деятельности он провозгласил борьбу за «человека и его счастье». Признавая вместе с Чернышевским превосходство над самодержавием общественно-политического устройства более передовых капиталистических стран, Добролюбов подобно ему был чужд какой бы то ни было идеализации буржуазных порядков. Он указывал на недовольство, наки­пающее на Западе в «рабочих классах», и подчёркивал, что «пролетарий понимает своё положение гораздо лучше, нежели многие прекраснодушные учёные, надеющиеся на великодушие старших братьев в отношении к меньшим». Таким образом, Добролюбов, хотя и не освободившийся от влияния утопического социализма, не верил в возможность побудить господствующие классы добровольно пойти навстречу трудящимся массам. Он ждал решения «социального вопроса» и на Западе и в России от пробуждения сознательности и активности в борьбе самих масс. «Современная путаница не может быть разрешена иначе, как самобытным воздействием народной жизни»,- писал он в на­чале 1860 г. Под таким «воздействием» он подразумевал народное восстание, крестьянскую революцию в России.

Добролюбов был непримиримым противником либералов, он резко разоблачал их за неспособность к серьёзному общественному делу, за поддержку царской власти, выявлял чрезвычайную узость и ограниченность их реформаторских планов. Либеральному обществу с его «звонкими фразами», мизерными, «почти непристойными» претензиями на реформы Добролюбов противопоставлял народ. «В народной массе нашей,- говорил он,- есть дельность, серьёзность, есть способность к жертвам… Народные массы не умеют красно говорить. Слово их никогда не праздно; оно говорится ими, как призыв к делу». Разоблачая либеральных маниловых, людей фразы, сторонников компромисса с монархией и крепостничеством за счёт народа, Добролюбов выдвигал свой положительный идеал- идеал революционера, не знающего разлада между словом и делом, охваченного одной идеей борьбы за счастье народа, готового «или доставить торжество этой идее, или умереть».

Во всех своих статьях, написанных хотя бы и на чисто литературные темы, Добролюбов выступал горячим и смелым политическим борцом. Он умел использовать их для обличения крепостнического строя и пропаганды своих революционно-демократических взглядов. Его знаменитые статьи «Тёмное царство», «Что такое обломовщина?», «Когда же придёт настоящий день?» - образцы гениального литературно-критического анализа и вместе с тем замечательные произведения ре­волюционной публицистики.

Добролюбов - писатель, «страстно ненавидевший произвол и страстно ждавший народного восстания против «внутренних турок» - против самодержавного правительства».

Чернышевский называл Добролюбова лучшим защитником интересов русского народа.

Добролюбова, как и Чернышевского, очень высоко ценили Маркс и Энгельс. Маркс ставил Добролюбова наравне с Лессингом и Дидро, Энгельс назвал Чернышевского и Добролюбова «двумя социалистическими Лессингами».

Учёные-борцы, учёные-революционеры, сплотившие вокруг себя единомышленников, работавших во имя великой задачи подготовки революции,- вот кем прежде всего предстают перед нами Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов.

Деятельность революционных демократов имела громадное историческое значение - они были прямыми предшественниками социал-демократии в России. Они стремились разработать революционную теорию. В. И. Ленин подчёркивал, что марксизм Россия выстрадала ценой полувековых страстных поисков революционной теории. В этих поисках революционные демократы были предшественниками русской социал-де­мократии.

Революционные демократы считали народ творцом истории, главной движущей силой исторического развития. Они первые обратились с революционной проповедью к народу, а такое обращение не пропадает, даже если целые десятилетия отделяют посев от жатвы.

Революционные демократы дали беспощадную критику царизма, крепостничества и либерализма, сохранившую своё значение на долгие годы. В этом они также являлись предшественниками социал-демократии в отличие от народников, которые сами скатились к либерализму.

На произведениях революционных демократов воспитались целые поколения революционеров. В. И. Ленин подчёркивал, что его революционное мировоззрение формировалось под влиянием и этих произведений.

Идейное наследство революционеров-демократов имело громадное значение для воспитания последующих поколений революционеров и в других странах. Так, Г. Димитров говорил, что в формировании его революционных взглядов громадную роль сыграл роман Чернышевского «Что делать?». Рахметов был для него образцом революционера.

Революционные демократы были предшественниками социал-демократии и в глубоко патриотическом, беззаветном служении своему народу, в борьбе за его революционное освобождение.

Журнал «Современник» - идейный центр революционной демократии. Идейным центром революционной демокра­тии стал журнал «Современник», лучший и популярнейший журнал эпохи. Редактором журнала был великий поэт русской революционной демократии - Н. А. Некрасов, активный участник революционной борьбы тех лет.

Революционные демократы во главе с Чернышевским и Добролюбовым сделали журнал органом пропаганды революционно-демократических идей. «Современник» в пору руководства Чернышевского и Добролюбова играл совершенно исключительную роль в жизни передового русского общества, в особенности разночинской молодёжи. Он пользовался, по верному свидетельству Н. Михайловского, таким престижем, «равного которому дотоле не было во всей истории русской журналистики».

«Могучая проповедь Чернышевского, умевшего и подцензурными статьями воспитывать настоящих революционеров» звучала со страниц «Современника».

Понимая всю узость, всё убожество и крепостнический характер подготовлявшейся крестьянской реформы, редакция «Современника» во главе с Чернышевским неустанно разоблачала царскую реформу и отстаивала интересы угнетённого крестьянства.

Вместе с тем Чернышевский глубоко понимал классовую природу либерализма и беспощадно разоблачал на страницах «Современника» линию измен либерализма.

Сплочённая вокруг Чернышевского и Добролюбова группа единомышленников в составе М. Л. Михайлова, Н. В. Шелгунова, Н. А. Серно-Соловьёвича, В. А. Обручева, М. А. Антоновича, Г. 3. Елисеева и др. в своих статьях, помещённых в «Современнике», также проводила идею подготовки крестьянской революции, разрабатывала серьёзные теоретические вопросы, освещала живую, актуальную тематику, выдвигавшуюся русской жизнью.

«Современник» как идейный центр революционной демократии сыграл огромную роль и в организационном сплочении революционных сил. Именно из этого идейного центра тянулись нити к другим передовым журналам, к кружкам «чернышевцев» в студенческой и военной среде, к подпольным организациям молодёжи, к «Колоколу» Герцена и Огарёва. Именно вокруг «Современника» собралась та плеяда соратников Чернышевского и Добролюбова, которая явилась ядром создававшейся в эпоху революционной ситуации «партии» революционеров 1861 г.

Писатели-демократы дали огромный
материал к познанию экономического
быта… психологических особенностей
народа… изобразили его нравы, обычаи,
его настроения и желания.
М. Горький

В 60-е годы XIX века становление реализма как сложного и разнообразного явления связано с углублением литературы в освещение крестьянского бытописания, во внутренний мир личности, в духовную жизнь народа. Литературный процесс реализма представляет собой выражение различных граней жизни и вместе с тем стремление к новому гармоническому синтезу, слиянию с поэтической стихией народного творчества. Художественный мир России с его самобытным, высокодуховным, исконно национальным искусством народной поэзии постоянно вызывал пристальный интерес литературы. Писатели обращались к художественному осмыслению народной морально-нравственной и поэтической культуры, эстетической сущности и поэтики народного творчества, а также фольклору как целостному народному миросозерцанию.

Именно народные начала явились исключительным фактором, определяющим в некоторой степени пути развития русской литературы второй половины XIX века и особенно русской демократической прозы. Фольклор и этнография в литературном процессе времени становятся тем явлением, которое определяет эстетический характер многих произведений 1840-1860-х годов.

Тема крестьянства пронизывает всю русскую литературу XIX века. Литература углубляется в освещение крестьянского бытописания, во внутренний мир и национальный характер народа. В произведениях В.И. Даля, Д.В. Григоровича, в «Записках охотника» И.С. Тургенева, в «Очерках из крестьянского быта» А.Ф. Писемского, в рассказах П.И. Мельникова-Печерского, Н.С. Лескова, раннего Л.Н. Толстого, П.И. Якушкина, С.В. Максимова, в русской демократической прозе 60-х годов и вообще в русском реализме второй половины XIX века запечатлелось стремление к воссозданию картин народной жизни.

Уже в 1830-1840-х годах появляются первые труды по собственно этнографическому изучению русского народа: собрания песен, сказок, пословиц, преданий, описание нравов и обычаев старины, народного искусства. Множество песенного и иного фольклорно-этнографического материала появляется в журналах. В эту пору этнографические изыскания, как отмечал известный литературовед и критик XIX века А.Н. Пыпин, исходят из сознательного намерения изучить в содержании народной жизни и преданиях старины истинный характер народа в его подлинных выражениях.

Собирание этнографических материалов в последующие 50-е годы «приняло размеры поистине грандиозные». Этому способствовало влияние Русского географического общества, Московского общества истории и древностей, ряд научных, в том числе и литературных, экспедиций 50-х годов, а также возникший в 60-х годах новый орган народных изучений - Московское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии.

Велика роль выдающегося фольклориста-собирателя П.В. Киреевского. Уже в 30-е годы XIX века ему удалось создать своеобразный собирательский центр и привлечь к изучению и собиранию фольклора своих выдающихся современников - до А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя включительно. Песни, былины и духовные стихи, опубликованные Киреевским, явились первым монументальным собранием русского фольклора.

В сборнике песен Киреевский писал: «Кто не слыхал русской песни еще над своей колыбелью и кого ее звуки не провожали во всех переходах жизни, у того, разумеется, сердце не встрепенется при ее звуках: она не похожа на те звуки, на которых душа ее выросла, либо она будет ему непонятна как отголосок грубой черни, с которой он ничего не чувствует в себе общего; либо, если в ней есть особенный музыкальный талант, она будет ему любопытна как нечто самобытное и странное…» 1 . Отношение к народной песне, в котором воплотились и личные склонности, и идейные убеждения, обусловило его обращение к практической работе над собиранием русских песен.

Любовь к русской песне объединит впоследствии и членов «молодой редакции» журнала «Москвитянин», о ней будут писать С.В. Максимов, П.И. Якушкин, Ф.Д. Нефедов, песенный жанр народной поэзии войдет органично в их литературное творчество.

В «Москвитянине» публиковались песни, сказки, описания отдельных обрядов, корреспонденции, статьи о фольклоре и народном быте.

М.П. Погодин, редактор журнала, литератор и видный общественный деятель, с исключительной настойчивостью выдвигал задачи собирания памятников народного творчества и народного быта, интенсивно вербовал собирателей из разных слоев общества, привлекал их к участию в журнале. Содействовал он и первым шагам на этом поприще П.И. Якушкина.

Особую роль в развитии этнографических интересов писателей сыграла «молодая редакция» журнала «Москвитянин» во главе с А.Н. Островским. В состав «молодой редакции» в разное время вошли: А.А. Григорьев, Е. Эндельсон, Б. Алмазов, М. Стахович, Т. Филиппов, А.Ф. Писемский и П.И. Мельников-Печерский.

Уже в 40-х-начале 50-х годов русская литература обращается более углубленно к крестьянской теме. В литературном процессе времени занимает ведущее место натуральная школа 2 .

НАТУРАЛЬНАЯ ШКОЛА — обозначение существовавшего в 40-50-е годы XIX века вида русского реализма (по определению Ю.В. Манна), преемственно связанного с творчеством Н.В. Гоголя и развивавшего его художественные принципы. К натуральной школе относят ранние произведения И.А. Гончарова, Н.А. Некрасова, И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, А.И. Герцена, Д.В. Григоровича, В.И. Даля, А.Н. Островского, И.И. Панаева, Я.П. Буткова и др. Главным идеологом натуральной школы был В.Г. Белинский, развитию ее теоретических принципов содействовали также В.Н. Майков, А.Н. Плещеев и др. Представители группировались вокруг журналов «Отечественные записки» и позднее «Современник». Программными для натуральной школы стали сборники «Физиология Петербурга» (ч. 1-2, 1845) и «Петербургский сборник» (1846). В связи с последним изданием возникло и само название.

Ф.В. Булгарин («Северная пчела», 1846, № 22) употребил его с целью дискредитации писателей нового направления; Белинский, Майков и другие взяли это определение, наполнив его позитивным содержанием. Наиболее четко новизна художественных принципов натуральной школы выразилась в «физиологических очерках» — произведениях, ставящих своей целью предельно точное фиксирование определенных социальных типов («физиологии» помещика, крестьянина, чиновника), их видовых отличий («физиологии» петербургского чиновника, московского чиновника), социальных, профессиональных и бытовых особенностей, привычек, достопримечательностей и т.д. Стремлением к документальности, к точной детали, использованием статистических и этнографических данных, а подчас и внесением биологических акцентов в типологию персонажей «физиологический очерк» выражал тенденцию известного сближения образного и научного сознания в эту пору и… содействовал расширению позиций реализма. Вместе с тем неправомерно сведение натуральной школы к «физиологиям», т.к. над ними возвышались другие жанры — роман, повесть 3 .

Писатели натуральной школы - Н.А. Некрасов, Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, А.И. Герцен, Ф.М. Достоевский - известны учащимся. Однако, говоря об этом литературном явлении, следует рассмотреть и таких, остающихся за пределами литературного образования школьников писателей, как В.И. Даль, Д.В. Григорович, А.Ф. Писемский, П.И. Мельников-Печерский, с творчеством которых учащиеся не знакомы, а в их произведениях разрабатывается крестьянская тема, являясь началом литературы из крестьянского быта, продолженная и развитая беллетристами-шестидесятниками. Знакомство с творчеством этих писателей представляется необходимым и углубляет знания школьников о литературном процессе.

В 1860-е годы крестьянская стихия наиболее широко проникает в культурный процесс эпохи. В литературе утверждается «народное направление» (термин А.Н. Пыпина). Крестьянские типы и народный образ жизни полновластно входят в русскую литературу.

Свой особый вклад в изображение народной жизни внесла русская демократическая проза, представленная в литературном процессе творчеством Н.Г. Помяловского 4 , В.А. Слепцова, Н.В. Успенского, А.И. Левитова, Ф.М. Решетникова, П.И. Якушкина, С.В. Максимова. Войдя в литературный процесс в период революционной ситуации в России и в послереформенную эпоху, она отразила новый подход к изображению народа, высветила реальные картины его жизни, стала «знамением времени» , воссоздала в русской литературе крестьянский мир в переломный исторический момент, запечатлев различные тенденции развития реализма 5 .

Появление демократической прозы было вызвано изменившимися историческими и социальными обстоятельствами, общественно-политическими условиями жизни России второй половины XIX века, приходом в литературу писателей, для которых «изучение народной жизни сделалось потребностью» (А.Н. Пыпин) 6 . Писатели-демократы самобытно отразили дух эпохи, ее стремления и надежды. Они, как писал А.М. Горький, «дали огромный материал к познанию экономического быта, психологических особенностей народа… изобразили его нравы, обычаи, его настроение и желания» 7 .

Свои впечатления шестидесятники черпали из глубины народной жизни, из непосредственного общения с русским мужиком. Крестьянство как главная общественная сила России, определяющая в ту пору понятие народ, стало основной темой их творчества. Писатели-демократы создали в своих очерках и рассказах обобщенный образ народной России. Они создали в русской литературе свой особый социальный мир, свою эпопею народной жизни. «Вся голодная и забитая Россия, оседлая и бродячая, разоренная крепостническим хищничеством и разоряемая хищничеством буржуазным, пореформенным, отразилась, как в зеркале, в демократической очерковой литературе 60-х годов…» 8 .

Для произведений шестидесятников характерны круг родственных тем и проблем, общность жанров и структурно-композиционное единство. Вместе с тем каждый из них - творческая индивидуальность, у каждого можно заметить свой особый стиль. Горький назвал их «разнообразно и размашисто талантливыми людьми».

Писатели-демократы в очерках и рассказах воссоздали художественную эпопею жизни крестьянской Руси, сближаясь и индивидуально разъединяясь в своем творчестве в изображении народной темы.

Их произведения отразили самое существо важнейших процессов, которые составили содержание русской жизни в 60-е годы. Известно, что мера исторической прогрессивности каждого писателя измеряется степенью его сознательного или стихийного приближения к демократической идеологии, отражающей интересы русского народа. Однако демократическая беллетристика отражает не только идейно-социальные явления эпохи, она определенно и широко выходит за рамки идейно-идеологических тенденций. Проза шестидесятников включается в литературный процесс времени, продолжая традиции натуральной школы, соотносясь с художественным опытом Тургенева, Григоровича, что отразило своеобразное художественное освещение писателями-демократами народного мира, в том числе и этнографически точного описания быта.

Демократическая беллетристика с ее этнографической направленностью, выделившаяся из общего потока развития русской прозы, заняла определенное место в процессе становления отечественного реализма. Она обогатила его рядом художественных открытий, подтвердила необходимость для писателя использования новых эстетических принципов в отборе и освещении жизненных явлений в условиях революционной ситуации 1860-х годов, поставившей по-новому проблему народа в литературе.

Описание народного быта с достоверной точностью этнографического характера было замечено революционно-демократической критикой и выразилось в требованиях к литературе писать о народе «правду без всяких прикрас», а также «в верной передаче действительных фактов», «в обращении внимания на все стороны быта низших классов». Реалистическое бытописание было тесно связано с элементами этнографизма. Литература по-новому взглянула на жизнь крестьян и существующие условия их быта. По словам Н.А. Добролюбова, разъяснение этого дела стало уже не игрушкой, не литературной прихотью, а настоятельною потребностью времени. Писатели-шестидесятники самобытно отразили дух эпохи, ее стремления и надежды. Их творчество наглядно зафиксировало изменения в русской прозе, ее демократический характер, этнографическую направленность, идейно-художественное своеобразие и жанровое выражение.

В произведениях шестидесятников выделяется общий круг родственных тем и проблем, общность жанров и структурно-композиционное единство. Вместе с тем каждый их них - творческая индивидуальность, у каждого можно заметить свой индивидуальный стиль. Н.В. Успенский, В.А. Слепцов, А.И. Левитов, Ф.М. Решетников, Г.И. Успенский внесли свое понимание крестьянской жизни в литературу, каждый по-своему запечатлел народные картины.

Шестидесятники проявили глубокий народоведческий интерес. Демократическая литература стремилась к этнографизму и фольклоризму, к освоению народной жизни, сливалась с ней, проникала в народное сознание. Произведения шестидесятников были выражением житейского личного опыта изучения России и жизни народа. Они создали в русской литературе свой особый социальный мир, свою эпопею народной жизни. Быт русского общества дореформенной и пореформенной эпохи и, прежде всего, крестьянского мира - главная тема их творчества.

В 60-е годы продолжается поиск новых принципов художественного изображения народа. Демократическая проза дала образцы предельной для искусства правды отражения жизни, подтвердила необходимость новых эстетических принципов в отборе и освещении жизненных явлений. Суровое, «безыдеальное» изображение быта повлекло за собой изменение характера прозы, ее идейно-художественного своеобразия и жанрового выражения 9 .

Писатели-демократы были художниками-исследователями, бытописателями, в их творчестве художественная проза вступала в тесное соприкосновение с экономикой, с этнографией, с народознанием 10 в широком смысле слова, оперировала фактами и цифрами, была строго документальной, тяготела к бытописанию, оставаясь в то же время художественным изучением России. Беллетристы-шестидесятники не были только наблюдателями и регистраторами фактов, они старались понять и отразить социальные причины, породившие их. Бытописание вносило в их произведения ощутимую конкретность, жизненность, достоверность.

Естественно, писатели-демократы ориентировались на народную культуру, на традиции фольклора. В их творчестве произошло обогащение и углубление русского реализма. Расширилась демократическая тематика, литература обогатилась новыми фактами, новыми наблюдениями, чертами быта и нравов народной жизни, преимущественно крестьянской. Писатели при всей яркости творческих индивидуальностей были близки в выражении своих идейно-художественных тенденций, их объединяла идейная близость, художественные принципы, поиски новых тем и героев, разработка новых жанров, общие типологические черты.

Шестидесятники создавали свои художественные формы - жанры. Их проза была преимущественно рассказово-очерковой. Очерки и рассказы писателей появлялись в результате наблюдения и изучения ими жизни народа, его социального положения, быта и нравов. Многочисленные встречи на постоялых дворах, трактирах, на почтовых станциях, в вагонах поезда, в пути, на степной дороге определили и своеобразную специфику стиля их произведений: преобладание диалога над описанием, обилие искусно переданной народной речи, контактность рассказчика с читателем, конкретность и фактографичность, этнографическую точность, обращение к эстетике устного народного творчества, введение обильных фольклорных включений. В художественной системе шестидесятников проявились тяготение к бытописанию, жизненная конкретность, строгий документализм, объективная фиксация зарисовок и наблюдений, своеобразие композиции (распадение сюжета на отдельные эпизоды, сцены, эскизы), публицистичность, ориентация на народную культуру и традиции фольклора.

Рассказово-очерковая демократическая проза явилась закономерным явлением в литературном процессе 60-х годов. По мнению М.Е. Салтыкова-Щедрина, шестидесятники не претендовали на создание целостных, художественно-завершенных картин. Они ограничивались «отрывками, очерками, сценками, оставаясь порой на уровне фактов, но они готовили почву для новых литературных форм, более широко охватывающих многообразие окружающей жизни» 11 . В то же время в самой демократической беллетристике уже обозначались целостные картины крестьянской жизни, достигаемые идеей художественной связи очерков, стремлением к эпическим циклам («Степные очерки» А. Левитова, циклы Ф. Решетникова «Добрые люди», «Забытые люди», «Из путевых воспоминаний» и др., просвечивались контуры романа из народной жизни (Ф.М. Решетников), формировалась идейно-художественная концепция народа.

Рассказово-очерковая демократическая проза шестидесятых годов органично влилась в литературный процесс. Сама тенденция изображения народной жизни оказалась весьма перспективной. Традиции шестидесятников развивала отечественная литература последующих периодов: народническая беллетристика, очерки и рассказы Д.Н. Мамина-Сибиряка, В.Г. Короленко, А.М. Горького.

Формирование и развитие в России революционно-демократической идеологии связано с именами В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, Н. И. Добролюбова, Д. И. Писарева , а также с именами М. В. Буташевича-Петрашевского и М. А. Спешнева. Революционные демократы боролись за уничтожение самодержавия и крепостного права, были сторонниками социалистического преобразования страны. Их социализм называли утопическим, так как считалось, что переход к социализму через преобразование крестьянской общины, минуя капитализм, мирным путем неосуществим. Они создали философское и социологическое учение, которое по теоретическому богатству, по широте и глубине постановки и решения проблем превосходит многое из того, что было сделано в философии другими представителями этого направления.

Революционеры-демократы освоили немецкую классическую философию и восприняли ее диалектику и материализм Фейербаха, познакомились с идеями социалистов утопистов и французских материалистов, а также с экономическими теориями А. Смита и Д. Рикардо. А. И. Герцен был знаком со взглядами К. Маркса и Ф. Энгельса.

Революционные демократы были едины в понимании путей преобразования России . Этот путь связывался с построением социализма в России на основе общинного, коллективного владения средствами производства. При этом построение социализма В. Г. Белинским мыслилось как путь революционных преобразований и экспроприации помещичьих земель и владений, Герцен был сторонником спокойных революционных преобразований без насилия и гражданской войны.

Революционеры-демократы преувеличивали специфику России , полагая, что она не пойдет по капиталистическому пути развития.

Крестьянская реформа 60-х гг. XIX в. покончила с своеобразием российской деревни, и она стала развиваться по пути налаживания в ней буржуазных отношений.

Самым крупным мыслителем, представляющим демократию в России, был Александр Иванович Герцен (1812-1870), оставивший неизгладимый след в русской философии.

Герцен родился в Москве 25 марта 1812 г. В 1834 г., через год после окончания Московского университета, был арестован, а затем сослан в Вятку за организацию кружка, в который входил его друг Н. П. Огарев. Ссылку он заканчивал во Владимире. После ссылки один год жил в Петербурге. За резкий отзыв в письме к отцу о полиции последовала новая ссылка в Новгород на один год. После отбывания этой ссылки Герцен занялся теоретической работой. Считается, что "характерной чертой идейного развития Герцена 1833 — 1839 гг. было стремление вслед за некоторыми сен-симонистами, но под определяющим влиянием условий русской жизни, рассматривать социализм как новую религию человечества". Однако, "на рубеже 30-40-х гг. религиозные взгляды А. И. Герцена меняются". В 1842 г. он пришел к материализму. В 1844 — 1845 гг. он создает свой основной философский труд "Письма об изучении природы". В 40-х гг. он сложился как революционный демократ. В 1847 г. уезжает за границу. Умер А. И. Герцен в 1870 г. "Отправляясь за границу, Герцен был полон веры в демократическую Европу, которая, осуществив социалистический переворот, даст толчок русской революции. Начало революции во Франции в 1848 г. он встретил с воодушевлением, однако она закончилась победой буржуазии и расстрелом рабочих. Иллюзия относительно наступления "социального царства" рухнула, и Герцен, потрясенный трагическими событиями, происходившими на его глазах, на время впал в глубокий пессимизм — заговорил о дряхлости старой Европы, о неспособности ее к дальнейшему историческому прогрессу". В. И. Ленин писал: "Духовный крах Герцена, его глубокий скептицизм и пессимизм после 1848 года был крахом буржуазных иллюзий в социализме. Духовная драма Герцена была порождением и отражением той всемирно-исторической эпохи, когда революционность буржуазной демократии уже умирала (в Европе), а революционность социалистического пролетариата еще не созрела.

"Начиная с 50-х годов все свои надежды на счастливое будущее человечества Герцен связывал с Россией. В целом ряде работ — "С того берега", "Старый мир и Россия", "Русский народ и социализм" и во многих других — он развивает свою теорию "русского социализма", строившегося на убеждении, что феодально-крепостническая Россия придет к социализму, минуя капитализм. В основе этого убеждения лежали представления о том, что сохраняющаяся в России сельская община содержит в себе зародыши будущего социалистического общества в виде права каждого на землю, общинного землепользования, артельного труда и мирского управления". Герцену казалось, что таким путем Россия избежит капитализма и порождаемых им коллизий. Путь России к социализму представляется ему как путь отмены крепостного права и развитие общественных начал в хозяйственной жизни в сочетании с установлением республики. Предсказывая торжество социализма в будущем мыслитель писал: "Социализм разовьется во всех фазах своих до крайних последствий, до нелепостей. Тогда снова вырвется из титанической груды революционного меньшинства крик отрицания, и снова начнется смертная борьба, в которой социализм займет место нынешнего консерватизма и будет побежден грядущей, неизвестной нам революцией". По поводу этого пророчества Герцена Плеханов заметил, во-первых, что герценовская аргументация дедуктивна и потому неубедительна; во-вторых, что если в будущем и возникнет "отрицание социализма", то это не будет означать возврата к досоциалистическим формам жизни, а будет продолжением и развитием достижений социализма.

После крестьянской реформы 1861 г. Герцен приходит к пониманию того, что России не удастся миновать капитализма, но не отказывается от мысли о том, что Россия переход к социализму совершит иначе чем другие народы. Он считал, что не может быть одной общей формулы осуществления социалистического идеала. Одной из существенных черт герценовского социализма было то, что он предпочитал такой социалистический переворот, который бы не допускал кровавых средств. Однако он понимал, что и насильственный переворот может быть неизбежным, и все же он считал, что лучше не допускать подготовки к насилию, не провоцировать его. Он был против установки Бакунина на немедленный бунт, и выступил за сохранение государства.

Размышляя о исторических путях развития Западной Европы, Герцен предупреждал, что если окажется возможным "достигнуть для всех благосостояния мелких лавочников и небогатых хозяев", то Западная Европа может успокоиться в "мещанстве", т. е. капитализме.

Социально-политические искания Герцена переплетаются с философскими и естественнонаучными .

Он рассматривал философию как науку о всеобщих законах бытия. По его мнению, эта наука должна иметь практическую направленность. Материалистические воззрения Герцена были высказаны им в работе "Письма об изучении природы". Главная идея, изложенная в этой работе, заключается в том, что философия должна находиться в союзе с естествознанием. Он утверждал: "философия без естествознания так же невозможна как естествознание без философии". Для союза философии и естествознания необходимо правильное решение вопроса об отношении мышления и бытия. При этом он считал, что ключом к решению этого вопроса — идея развития природы, а также признание ее первичности по отношению к мышлению.

Герцен высказывал глубокие, близкие к совершенному пониманию идеи о движении, материи.

Он отстаивал идею о познаваемости мира, настаивая на единстве опыта и умозрения в познании, т. е. единстве чувственной и рациональной ступеней познания.

Герцен внес огромный вклад в разработку проблемы диалектического метода. В качестве его основных достоинств он выделял требования рассматривать явления в развитии, в целостности.

Осваивая диалектику Гегеля, Герцен многое сделал для осмысления связей философских категорий (сущность и явление, содержание и форма).

Герцен трактовал диалектику как алгебру революции, т. е. считал необходимым использовать диалектику, как для осмысления действительности, так и для организации деятельности по ее преобразованию.

Он подверг критике воззрения вульгарных материалистов Фогта и Бюхнера, которые рассматривали мысль как "секрецию" мозга.

Герценом был сделан существенный вклад в этику. Вся его философия проникнута высоким уважением к человеку. Он стремился к такому изменению жизни, которая бы позволила быть человеку более свободным, развитым, нравственным.

Он выступал против аскетизма и настаивал на праве человека на счастье, а также был против противопоставления долга и склонности. Нравственность, господствующую в буржуазном мире, он рассматривал как средство для защиты властей и собственности. Герцен был не только революционером, философом, но и выдающимся писателем, чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться с его произведением "Былое и думы".

Другим представителем революционной демократии в России был Виссарион Григорьевич Белинский (1811 — 1848) , вошедший в историю общественно-политической "философской мысли нашей страны как выдающийся литературный критик, борец с крепостничеством, приверженец социализма. В отличие от Герцена Белинский считал капитализм закономерной стадией общественного развития. Он соединял социализм с классовой борьбой".

Белинский почитается эстетиками как одни из родоначальников материалистической эстетики в нашей стране. Он "не написал ни одного специально философского сочинения. Свои философские взгляды — материализм и диалектику — он изложил кратко и отрывочно. Его подлинной стихией была литературная критика и эстетика".

Эстетическая теория Белинского стала одним из достижений русской культуры XIX в. Она, с одной стороны, обобщила успехи передового отечественного искусства, прочно вставшего на путь реализма, и, с другой — установила нормы реалистической (тогда говорили, натуральной) школы, надолго определив ее развитие.

Эстетика Белинского многообразна. Он не оставил сводного, логически цельного изложения своих взглядов. Тем не менее, можно выделить некоторые узловые пункты, главные принципы и сгруппировать вокруг них мысли Белинского.

"Первый, важный принцип может быть обозначен положением: Искусство — продукт общества, оно отражает и раскрывает развитие общества".

Второй принцип можно выразить так: изображаемое в искусстве должно соответствовать жизни".

Однако искусство не копирует жизнь, а отражает в ней типическое.

"Третий принцип эстетики Белинского можно сформулировать так: искусство имеет огромное общественное значение, оно воспитывает людей и служит оружием в общественной борьбе" .

"Четвертый принцип эстетики его состоял в том, что реалистическое искусство является по своему содержанию и смыслу народным искусством".

"В качестве пятого принципа эстетики Белинского выступало требование идейности искусства и соответствия между содержанием и формой художественного произведения".

Итак, опираясь на материализм и диалектику, Белинский сумел высказать такие положения, которые остаются непоколебимыми на протяжении всего последующего развития эстетической мысли. Руководство со стороны художников теми принципами, которые вырабатывал Белинский, превращало искусство в средство служения идеи, в средство утверждения идеалов революционной демократии.

В философии Белинский стоял на позициях материализма. Он признавал первичность материального по отношению к духовному, считал объективно существующими материю, пространство и время, признавал бесконечность мира в пространстве и во времени. Общественное развитие, согласно Белинскому, как и все в мире, идет по спирали. В мире господствует не слепой случай, а необходимость. Необходимость прокладывает себе путь через цепь отрицаний.

Он рассматривает человека как продукт общества. Белинский, как и Герцен, стремился, освоив диалектику Гегеля, применить ее к объяснению мира. Однако Герцен в социологии как в теории познания сумел это сделать более успешно, чем Белинский. Однако надо признать, что морализирующая критика Белинским, через критику литературных произведений, российской действительности сделала очень много для пробуждения в разночинной молодежи осознания необходимости изменения тогда существующих порядков.

В 60-е гг. XIX в. главой революционно-демократического лагеря был Николай Гаврилович Чернышевский (1828 — 1889). В своих произведениях он разрабатывал вопросы политической экономии, философии, этики и эстетики.

Чернышевский родился в семье саратовского священника. Учился в духовной семинарии, но не закончил ее. Поступил в Петербургский университет. После его окончания в 1851 г. Чернышевский преподавал 2 года в Саратовской гимназии, а затем перешел преподавать в Петербургский кадетский корпус.

Чернышевский осознавал, что в России нарастает глубокий экономический и политический кризис, который должен завершиться революционной ломкой существующего режима. Еще в 1852 г. он заявлял, что "неудовольствие народа против правительства, налогов, чиновников, помещиков все растет. Нужно только одну искру, чтобы поджечь все это. Вместе с этим растет и число людей из образованного кружка, враждебных против настоящего порядка вещей". Чернышевский верил в близость русской революции и намеревался принять в ней участие. "Меня не устраивают, — говорил он, — ни грязь, ни пьяные мужики с дубьем, ни резня".

Вся последующая деятельность Чернышевского была посвящена идейной и практической подготовке крестьянской революции. Сравнивая Чернышевского с Герценом, В. И. Ленин писал: "Чернышевский был гораздо более последовательным и боевым демократом. От его сочинений веет духом классовой борьбы".

Чернышевский считал, что крестьянская реформа 1861 г. спасти самодержавие не может.

На вопрос, каким путем пойдет Россия после революции, Чернышевский давал такой ответ: она пойдет по некапиталистическому пути развития к социализму, опираясь на сельскую общину. Социализм он считал высшим на данный момент этапом развития человечества. Однако он должен быть со временем заменен общественным строем, который он называл коммунизмом. По мнению Чернышевского, социализм и коммунизм различаются по принципу распределения. Если при социализме обобществлены средства производства и земля, то при коммунизме обобществлено и распределение, и люди получают продукты по потребности.

Деятельность Чернышевского привлекла внимание правительства, он был арестован 7 июля 1862 г. и приговорен к 14 годам каторги. Царь сократил срок вдвое. В заключении, а затем в ссылке он пробыл 21 год. В 1883 г. ему было разрешено поселиться в Астрахани, а в 1888 г. — в Саратове. В 1889 г. он умер. Находясь в Петропавловской крепости, Чернышевский пишет роман "Что делать?".

Основная философская работа Чернышевского — "Антропологический принцип в философии". В ней он как никто до него обосновал принцип партийности философии.

Чернышевский углубил обоснование материального единства мира.

Он внес вклад в дальнейшее развитие материалистической теории познания, углубил понимание философских категорий.

Одним из самых выдающихся сподвижников Чернышевского был Николай Александрович Добролюбов (1836 — 1861). Он был крупным публицистом, критиком и теоретиком революционной демократии.

Добролюбов считал своим долгом готовить общество к революции путем критики общественных установлений и идей, способствующих сохранению старого строя.

Содержание истории Добролюбов представлял как процесс, в ходе которого "разумный", или "естественный", порядок вещей подвергается "искусственному" искажению, например, путем введения "неестественных" крепостных отношений. Смысл истории состоит в движении человечества к "разумным" ("естественным") началам, от которых оно отклонилось. Искажения вытекают не из природы человека, они следствие ненормальных отношений, в которые человек поставлен, поэтому исправлению подлежат прежде всего неразумные общественные отношения. Как революционный демократ Добролюбов проводил идею необходимости коренных преобразований всей общественной жизни. Он отвергал возможность перестройки общества по инициативе сверху, под покровом законности.

"Естественные" общественные отношения, по Добролюбову, основываются на труде; степенью уважения к труду определяется истинная ценность данной ступени цивилизации; вся история — это борьба "людей трудящихся" с "дармоедами". К последним он относил и феодалов, и капиталистов, и всех тех, кто угнетает рабочий народ.

Жизнь людей должна, по его мнению, основываться на разумном эгоизме и сознательности. Эстетический идеал Добролюбова в слиянии науки и искусства, науки и поэзии.

Выдающимся революционным демократом был Дмитрий Иванович Писарев (1840 — 1868). В целом он не разделял взгляды Чернышевского и Добролюбова. Его взгляды имели особенности, он был мыслителем, подготовившим переход от революционной демократии к народничеству. Допуская, что революция может осуществиться путем насилия, он считал более приемлемым путь просвещения народа, подготовки его к революционным преобразованиям. По окончании Петербургского университета он начал сотрудничать в журнале "Русское слово".

За памфлет, направленный против царствующего дома, его заключили в Петропавловскую крепость, где он находился 4,5 года в одиночной камере (1862 — 1866). Он стремился в статьях 1863 — 1866 гг. глубже осмыслить историю общества, опираться в своих выводах на естественные науки.

В 1863 г. была написана одна из самых значительных его статей "Очерки из истории труда", позже озаглавленной "Зарождение культуры". Центральная мысль этой работы состоит в том, что за капитализмом неизбежно последует социализм, базирующийся на общественной собственности, частная собственность будет ликвидирована. Социализм достигается революционным путем, но революция дело будущего.

Свои взгляды он называл идеализмом . Ставку в революции он делал на мыслящий пролетариат, т. е. на интеллигенцию.

По философии Писарев написал немного, но в своих статьях он заявил о себе как материалист, однако к диалектике относился с недоверием. Боролся против идеализма и мистики.

Узкопартийная, групповая сознательность хороша для разрушения, для консолидации сил общества она не всегда пригодна.

Революционно-демократическая идеология разрабатывалась разночинцами, исключение составляют Герцен и Писарев. Морализирующая критика общества со стороны выходцев из народа, каковыми были В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, питалась убеждением, что им как народным мыслителям виднее, куда должна идти Россия. При этом революция их не страшила, так как те слои, выходцами из которых они были, как им казалось, обретут больше, чем потеряют, а главное, народ, страдальцами за который они себя считали, получит огромную пользу. Они думали, что Россия вполне может совершить скачок в царство свободы. Однако, как показала практика, Россия в XIX в. не была к этому готова. Свобода достигается не одноактивным действием, обагренным кровью и страданиями миллионов. Это еще только начало пути к свободе. Она достигается ценой большого труда, ценой многолетних согласованных усилий всех членов общества, к каким бы слоям и нациям они не принадлежали. Когда же в обществе один класс, слой, или одна нация стремится устроиться за счет другой, то такое общество идет не вперед, а либо топчется на месте, либо идет назад, а возможно движется к своей гибели.

Подводя итог рассмотрению идей революционных демократов в России 40-70-х гг. XIX в., надо отметить, что поучительным являются не только их находки и достижения, но и их заблуждения и иллюзии.

За всю историю существования России, как царского государства, так и в период империи были как приверженцы политики правителя, так и ее противники. 18 век - это пик накала страстей и возрастания недовольства населения. Массовый террор, нечеловеческое отношение к крестьянам, кабальное крепостное право, заносчивость и безнаказанная жестокость помещиков - все это долгое время никем не пресекалось.

В Европе так же возрастали недовольства населения к ничтожному отношению господствующего класса к низшим слоям общества. Несовершенство государственной системы привело к восстаниям, революциям и переломным событиям в европейских странах. Не обошла такая участь и Россию. Перевороты произошли с помощью активной деятельности отечественных борцов за свободу и равноправие, наперекор государственным уставам.

Кто такие?

Идеологами и первооткрывателями движения революционеров-демократов стали французский активисты, в частности Робеспьер и Петион. Они критиковали взаимоотношения между социумом и правительством, выступали за развитие демократии и подавление монархии.

Их единомышленники Марат и Дантон активно использовали сложившуюся в стране ситуацию в результате Великой французской революции для достижения своих целей. Основные связаны с достижением народного самодержавия. Шаг за шагом они стремились достичь своей цели через диктатуру.

Русские активисты подхватили и адаптировали эту идею под собственный государственный строй. Кроме французских, они осваивали немецкие трактаты и их взгляды на политические устои. В их видении активной силой, способной противостоять императорскому террору, являлось единство крестьян. Их освобождение от крепостничества было составляющей частью программы отечественных революционеров-демократов.

Предпосылки развития

Революционное движение начало свое развитие среди почитателей демократии и свободы крестьян. Их нашлось не мало. Этот социальный слой у революционеров-демократов фигурирует как главная революционная сила. Несовершенство государственного строя и низкий уровень жизни способствовали образованию подобного движения.

Основные причины начала публицистической деятельности:

• крепостное право;
• различие между слоями населения;
• отсталость страны от ведущих европейских стран.

Реальная критика революционеров-демократов была направлена на самодержавие императора. Это стало основой для развития новых течений:

Движения относились к буржуазному классу и имели конкретные проблем с ущемлением прав или тяжелым существованием. Но тесная взаимосвязь с эксплуатируемой частью населения, выработало в революционерах-демократах явную антипатию к государственному строю. Они не отступали от своих идей, несмотря на преследования, попытки арестов и подобных выражений недовольств со стороны правительства.

Публицисты начали издавать свои работы с презрительным недовольством и уничижением чиновнической деятельности. Появлялись тематические кружки среди студентов. Явное игнорирование проблем и низкого уровня жизни простого населения открыто возмущало всё большее количество людей. Волнения и желание противостоять поработителям объединяли сердца и мысли активистов и заставляли переходить от слов к действиям. В таких условиях и начало формироваться революционно-демократическое движение.

Формирование

Основными идеологами и представителями революционеров-демократов были В. Г. Белинский, Н. П. Огарев, Н. Г. Чернышевский.

Они были ярыми противниками крепостного права и царского самодержавия. Всё начиналось с небольшого кружка с философским уклоном под руководством Станкевича. Вскоре Белинский покинул кружок, организовав собственное движение. К нему присоединились Добролюбов и Чернышевский. Они возглавляли организацию, представляя интересы крестьян и выступая за отмену крепостного права.

Отдельно действовал и Герцен со своими соратниками, ведя публицистическую деятельность в изгнании. Отличие идеологии российских активистов заключалась в отношении к народу. Здесь крестьянство, во взглядах революционеров-демократов, выступает как основа борьбы против царизма, неравенства и своих прав. Активно критиковали предложенные нововведения в правовую систему западными утопистами.

Идеи активистов

Свою идеологию отечественные активисты основывали на учениях революционеров-демократов западников. В европейских странах в 18-19 веке вспыхнул ряд восстаний против феодализма и материализма. Большинство их работ основано на идее борьбы с крепостничеством. Они активно выступали против политических взглядов либералов, так как они совершенно не интересовались жизнью народа.

Были попытки организации революционных протестов против самодержавия и освобождение крестьян. Эти события пришлись на 1861-й. Это год, когда произошла отмена крепостного права. Но революционеры-демократы не поддержали такую реформу. Они сразу раскрыли подводные камни, которые скрывались под видом отмены крепостничества. Фактически она не давала свободу крестьянам. Для полноценного обеспечения свободы нужно было не просто на бумаге уничтожить кабальные правила по отношению к крестьянам, а лишить помещиков земли и всех прав. Программа революционеров-демократовпризывала народ ломать и двигаться к социализму. Это должны были быть первые шаги к сословному равенству.

и его деятельность

Вошел в историю выдающимся публицистом и одним из первооткрывателей политэмиграции. Он рос в доме своего помещика отца. Будучи незаконнорожденным ребенком, получил фамилию, которую отец просто придумал. Но такой поворот судьбы не помешал мальчику получить достойное воспитание и образование дворянского уровня.

Книги из библиотеки отца сформировали мировоззрением ребенка, ещё в юношеские годы. Сильное впечатление на него создало восстание декабристов 1825 года. В студенческие годы Александр сдружился с Огаревым и был активным участникам молодежного кружка против правительства. За свою деятельность его сослали в Пермь вместе с единомышленниками. Благодаря связям, он был переведён в Вятку, где устроился на службу в канцелярию. Позже он оказался во Владимире на посту советника правления, где и встретил свою жену.

Ссылка только ещё больше распалила личную неприязнь Александра к правительству, в частности к государственному строю в целом. С детства он наблюдал за жизнью крестьян, их страданиями и их болью. Борьба за существование этого сословия стала одной из целей активиста Герцена. С 1836 года он печатает свои публицистические работы. В 1840-м Александр вновь увидел Москву. Но из-за несдержанных высказываний о полиции через год вновь был сослан. В этот раз ссылка длилась не долго. Уже в 1842 году публицист вернулся в столицу.

Переломным моментом жизни стал его переезд во Францию. Здесь он поддерживал отношения с французскими революционерами и европейскими эмигрантами. Революционеры-демократы 19 века делятся своими взглядами на развитие идеального общества и способами его достижения. Прожив там всего 2 года, Александр теряет супругу и переезжает в Лондон. В России в это время он получает статус изгнанника за отказ вернуться на родину. Вместе со своими друзьями Огаревым и Чернышевским начинает издавать газеты революционного характера с призывами к полной реконструкции государства и свержению монархии. Последние дни он доживает во Франции, где и был похоронен.

Становление взглядов Чернышевского

Николай - сын священнослужителя Гавриила Чернышевского. Ожидали, что он пойдет по стопам отца, но молодой человек не оправдал надежд родственников. Он полностью отверг религию и поступил в Петербургский университет на отделение истории и филологии. Наибольшее внимание студент уделял русской литературе. Также интерес у него вызывали работы французских историков и немецких философов. После обучения Чернышевский почти 3 года учительствовал и внушал ученикам революционный настрой.

В 1853 году он женился. Молодая супруга поддерживала мужа во всех начинаниях, участвовала в его творческой жизни. Этот год ознаменовался еще одним событием - переездом в Петербург. Именно здесь он начинает свою публицистическую карьеру в журнале «Современник». Революционеры-демократы в литературе высказывали свои переживания и размышления о судьбе страны.

Первоначально его статьи касались художественных произведений. Но и здесь просматривалось влияние простых крестьян. Возможность свободно обсуждать тяжкую долю крепостных обеспечивалась послаблением цензуры при правлении Александра II. Постепенно Николай Гаврилович начинает обращаться к современным политическим тематикам, выражая свои мысли в произведениях.

У него было свое представление о правах крестьян и условиях их освобождения. Чернышевский со своим единомышленникам были уверены в силе простого народа, который должен объединиться и пойти за ними в светлое будущее, вооруженным восстанием. За свою деятельность Чернышов был приговорён к пожизненной ссылке в Сибирь. Пребывая в заключение в крепости, он написал свое известное произведение «Что делать?» Даже пройдя каторгу, во время ссылки он продолжал свое дело, но влияние на политические события оно уже не имело.

Жизненный путь Огарева

Помещик Платон Огарев даже не подозревал, что его подрастающий любознательный сын Николай - будущий русский революционер-демократ. Мать мальчика умерла, когда Огарёва не было и двух лет. Первоначально он получил домашнее образование и поступил на математический факультет Московского университета. Там он сдружился с Герценом. С ним же и был сослан в Пензу в имение отца.

После возвращения домой он начал совершать заграничные поездки. С удовольствием посещал Берлинский университет. С детства страдающий эпилепсией он проходил лечение в Пятигорске в 1838 году. Здесь познакомился с декабристами в ссылки. Такое знакомство сыграло немаловажную роль в становлении Огарева-публициста и борца за равноправие классов.

После смерти отца он получил права на имение и начал процесс освобождения своих крестьян, выступая противником крепостничества. 5 лет проведя в путешествиях по странам Западной Европы, он познакомился с европейскими реформаторами. Вернувшись на родину, попытается реализовать замысел об индустриализации среди крестьян.

На территории своих земель открывает школы, больницы, запускает суконный, винокуренный и сахарный заводы. Разорвав отношения с первой женой, которая не поддерживала взглядов мужа, он оформляет отношения с Н. А. Панковой. Вместе с ней Огарев переезжает к А. Герцену в Лондон.

Через год Панкова бросает Николая и уходит к Александру. Несмотря на это, Огарев и Герцен активно издают газеты и журналы. Революционеры-демократыраспространяют публикации, где критикуют политику правительства, среди российского населения.

Для достижения целей он вместе с Герценом отправляется в Швейцарию и пытается наладить отношения с русскими эмигрантами. В частности с анархистом Бакуниным и заговорщиком Нечаевым. В 1875 году был изгнан из страны и вернулся в Лондон. Здесь он и умер от эпилептического приступа.

Философия публицистов

Идеи революционеров-демократов, несомненно, посвящены крестьянам. Герцена часто затрагивает тематику проблемы личности во взаимодействии с социумом. Несовершенность общества и проблемы в отношениях между различными слоями ведут общество к полной деградации и разрушению. Что весьма опасно.

Он отмечает проблематику отношений личности в частности и общества в целом: личность формируется на основе общественных норм, но, в тоже время, личность влияет на развитие и уровень общества, в котором обитает.

Несовершенство социального строя затрагивается и в работах его сподвижников - Чернышевского и Огарева. Эта опасная и открытая критика революционеров демократов против царизма, провоцировала вспышки народных волнений в разных регионах страны. В их идеях просматривалось желание прийти к социализму, минуя капитализм.

Чернышевский, в свою очередь, разделял философию материализма. Через призму научных доказательств и личных взглядов человек в его работах выступает единым целым с природой, поддающимся физиологическим потребностям. В противовес Герцену, он не отделяет личность от природы и не возвышает человека над социумом. Для Николая Гавриловича человек и окружающий мир - единое целое, взаимодополняющее друг друга. Чем больше в обществе будет преобладать позитивность и человеколюбие, тем плодотворней и качественней будет социальная среда.

Педагогические взгляды

Педагогике уделялась не менее важная роль. Реальная критика революционеров-демократов направлена на воспитание подрастающего поколение с задатками свободного полноценного члена общества. Недаром Чернышевский имел опыт преподавания. По его мнению, свободолюбие и своеволие закладывается с самого начала. Личность должна быть всесторонне развитая, постоянно готовая к самопожертвованию ради общих целей. Проблема образования - это также проблема действительности того времени.

Уровень науки был очень низок, а методика преподавания отсталой и малоэффективной. Кроме этого, он был сторонником равноправия мужского и женского образования. Человек - это венец творения, и отношения к нему должны быть соответствующие. Наше общество состоит из таких личностей, и уровень их образованности влияет на качество общества в целом.

Он считал, что все проблемы в обществе не зависят от принадлежности к конкретному классу и, тем более, к финансовому положению. Это проблема низкого уровня воспитания и низкопробного образования. Такая отсталость приводит к гибели социальных норм и загниванию общества. Изменения в социуме - это прямой путь к переменам в целом и личности в частности.

Его сподвижник Герцен был сторонником народной педагогики. Революционеры-демократы в литературе выражали проблемы несовершенства положения детей в обществе. Суть его «народной педагогики» заключалась в том, что познание нужно черпать не из книг, а из окружения. Именно народ является носителем ценной информации, которая необходима подрастающему поколению.

В первую очередь, детям должна быть привита любовь к труду и к родине. Основной целью является воспитание свободной личности, которая ставит интересы народа превыше всего и с отвращением относятся к праздности. Дети должны свободно развиваться в окружении простого народа, не ограничивая свои познания книжными науками. Ребёнок должен ощущать уважение к себе со стороны воспитателя. Это принцип терпеливой любви.

Чтобы воспитать полноценную личность, необходимо развивать с детства мышление, самовыражение и самостоятельность, а также ораторские способности и уважение к своему народу. По мнению Герцена, для полноценного воспитания необходимо равновесие между свободой детской воли и с соблюдением дисциплины. Именно эти компоненты способствуют развитию полноценной личности, служащей своему обществу.

Правовые взгляды

Деятельность революционеров-демократов затрагивает все аспекты общественной жизни. Примером для русских революционеров были европейские социалисты-утописты. Восхищение их было направлено на попытки построения нового социального строя, методом освобождения трудящихся от тяжких эксплуатационных условий труда. В тоже время утописты уменьшали роль народа. Для революционеров-демократов крестьяне являлись составом активной движущей силы, способной к свержению монархии едиными усилиями.

Представители активного движения выставляли на всеобщее обсуждение несовершенство правовой системы государства. Проблема крепостного права заключалось в безнаказанности помещиков. Угнетение и эксплуатация крестьян ещё больше обострили классовые противоречия. Это способствовало распалу массовых недовольств вплоть до провозглашения отмены крепостного права в 1861 году.

Но, помимо прав крестьян, реальная критика революционеров-демократов (кратко) касалась и остальных слоев населения. В основе своих работ публицисты затрагивали тему преступности через призму взглядов эксплуатационных масс. Как это понимать? Согласно государственным законам, преступным считалось любое действие направленное на правящие классы.

Революционеры-демократы предлагали классифицировать преступные деяния. Разделить их на те, которые были опасны и направлены на правящие классы, и те, которые ущемляли права эксплуатируемых. Важно было создать систему равноправных наказаний, независимо от социального положения.

Лично Герцен писал статьи о роли взяточничества и казнокрадства, сравнивая проблемы отечества и Франции. По его мнению, такие преступные действия унижали человечность и достоинство всего общества. Он выделяет дуэли в отдельную категорию По его мнению, подобные деяния противоречат нормам цивилизационного общества.

Революционеры-демократы 19 века не обходили стороной и антисоциальную деятельность чиновников, которые упорно закрывали глаза на все тяжбы населения. Несовершенство судовой системы заключалась в При любом судебном разбирательстве спор решался в пользу государственных господствующих сословий. В его видении и в видении его сподвижников, новое общество должно иметь справедливое правосудие, обеспечивающее защиту каждому, кто в нем нуждается.

Публицистические работы и активные действия революционер-демократов надежно закрепились в истории российского государства. Их деятельность не пропала бесследно, а живёт в подсознании каждого последующего поколения. Наша обязанность сохранить ее в дальнейшем.

Выше, в главе, посвященной вымышленному имени литературного героя, я уже касался демократической литературы XVII в. Долгое время в своей основной части не привлекавшая к себе особого внимания, она была затем открыта внимательными исследованиями и публикациями В. П. Адриановой-Перетц *{{Упомяну лишь основные работы В. П. Адриановой-Перетц: Очерки по истории русской сатирической литературы XVII века. М.; Л., 1937; Русская демократическая сатира XVII века; 2-е изд., доп. М., 1977. }} и сразу заняла подобающее ей место в историко-литературных изучениях советских литературоведов.

К этой демократической литературе принадлежит «Повесть о Ерше Ершовиче», «Повесть о Шемякиной суде», «Азбука о голом и небогатом человеке», «Послание дворительное недругу», «Сказание о роскошном житии и веселии», «Повесть о Фоме и Ереме», «Служба кабаку», «Калязинская челобитная», «Повесть о попе Савве», «Сказание о куре и лисице», «Повесть о бражнике», «Сказание о крестьянском сыне», «Повесть о Карпе Сутулове», «Лечебник на иноземцев», «Роспись о приданом», «Слово о мужах ревнивых», «Стих о житии патриарших певчих» и, наконец, такое значительное произведение, как «Повесть о Горе Злочастии». Отчасти к тому же кругу примыкает автобиография протопопа Аввакума и автобиография Епифания.

Литература эта распространяется в простом народе: среди ремесленников, мелких торговцев, низшего духовенства, проникает в крестьянскую среду и т. д. Она противостоит литературе официальной, литературе господствующего класса, отчасти продолжающей старые традиции.

Литература демократическая оппозиционна феодальному классу; это литература, подчеркивающая несправедливость, господствующую в мире, отражающая недовольство действительностью, социальными порядками. Союз со средой, столь характерный для личности предшествующего времени, разрушен в ней. Недовольство своей судьбой, своим положением, окружающим - это черта нового, не известная предшествующим периодам. С этим связано господствующее в демократической литературе стремление к сатире, к пародии. Именно эти, сатирические и пародийные, жанры становятся основными в демократической литературе XVII в.

Для демократической литературы XVII в. характерен конфликт личности со средой, жалобы этой личности на свою долю, вызов общественным порядкам, иногда же - неуверенность в себе, мольба, испуг, страх перед миром, ощущение собственной беззащитности, вера в судьбу, в рок, тема смерти, самоубийства и первые попытки противостоять своей судьбе, исправить несправедливость.

В демократической литературе XVII в. развивается особый стиль изображения человека: стиль резко сниженный, нарочито будничный, утверждавший право всякого человека на общественное сочувствие.

Конфликт со средой, с богатыми и знатными, с их «чистой» литературой потребовал подчеркнутой простоты, отсутствия литературности, нарочитой вульгарности. Стилистическая «обстройка» изображения действительности разрушается многочисленными пародиями. Пародируется все - вплоть до церковных служб. Демократическая литература стремится к полному разоблачению и обнажению всех язв действительности. В этом ей помогает грубость - грубость во всем: грубость нового литературного языка, наполовину разговорного, наполовину взятого из деловой письменности, грубость изображаемого быта, грубость эротики, разъедающая ирония по отношению ко всему на свете, в том числе и к самому себе. На этой почве создается новое стилистическое единство, единство, которое на первый взгляд кажется отсутствием единства.

Человек, изображенный в произведениях демократической литературы, не занимает никакого официального положения, либо его положение очень низко и «тривиально». Это - просто страдающий человек, страдающий от голода, холода, от общественной несправедливости, от того, что ему некуда приклонить голову. При этом новый герой окружен горячим сочувствием автора и читателей. Его положение такое же, какое может иметь и любой из его читателей. Он не поднимается над читателями ни своим официальным положением, ни какой бы то ни было ролью в исторических событиях, ни своей моральной высотой. Он лишен всего того, что отличало и возвышало действующих лиц в предшествующем литературном развитии. Человек этот отнюдь не идеализирован. Напротив!

Если во всех предшествующих средневековых стилях изображения человека этот последний чем-то непременно был выше своих читателей, представлял собой в известной мере отвлеченный персонаж, витавший в каком-то своем, особом пространстве, куда читатель, в сущности, не проникал, то теперь действующее лицо выступает вполне ему равновеликим, а иногда даже униженным, требующим не восхищения, а жалости и снисхождения.

Этот новый персонаж лишен какой бы то ни было позы, какого бы то ни было ореола. Это опрощение героя, доведенное до пределов возможного: он наг, если же и одет, то в «гуньку кабацкую » *{{Повесть о Горе Злочастии. Изд. подгот. Д. С. Лихачев и Е. И. Ванеева. Л., 1984. С. 8. }} в «феризы рагоженные » с мочальными завязками*{{«Азбука о голом и небогатом человеке»: Адрианова-Перетц В. П. Русская демократическая сатира XVII века. С. 31. }}.

Он голоден, есть ему нечего, и «никто не дает », никто его не приглашает к себе. Он не признан родными и изгнан от друзей. Он изображен в самых непривлекательных положениях. Даже жалобы на отвратительные болезни, на грязный нужник*{{ Лихачев Д. С. Стих о жизни патриарших певчих. // ТОДРЛ. Т. XIV. 1958. С. 425. }}, сообщенные при этом от первого лица, не смущают автора. Это опрощение героя, доведенное до пределов возможного. Натуралистические подробности делают эту личность совершенно падшей, «низкой », почти уродливой. Человек бредет неизвестно куда по земле - такой, какая она есть, без каких бы то ни было прикрас. Но замечательно, что именно в этом способе изображения человека больше всего выступает сознание ценности человеческой личности самой по себе: нагой, голодной, босой, грешной, без всяких надежд на будущее, без всяких признаков какого бы то ни было положения в обществе.

Взгляните на человека,- как бы приглашают авторы этих произведений. Посмотрите, как ему тяжело на этой земле! Он затерян среди нищеты одних и богатства других. Сегодня он богат, завтра беден; сегодня он нажил себе денег, завтра прожил. Он скитается «меж двор », питается подаянием от случая к случаю, погряз в пьянстве, играет в кости. Он бессилен побороть себя, выйти на «спасенный путь ». И тем не менее он достоин сочувствия.

Особенно поразителен образ безвестного молодца в «Повести о Горе Злочастии». Здесь сочувствием читателей пользуется человек, нарушивший житейскую мораль общества, лишенный родительского благословения, слабохарактерный, остро сознающий свое падение, погрязший в пьянстве и в азартной игре, сведший дружбу с кабацкими питухами и костарями, бредущий неведомо куда, помышляющий о самоубийстве.

Человеческая личность эмансипировалась в России не в одеждах конкистадоров и богатых авантюристов, не в пышных признаниях артистического дара художников эпохи Возрождения, а в «гуньке кабацкой », на последней ступени падения, в поисках смерти как освобождения от всех страданий. И это было великим предвозвестием гуманистического характера русской литературы XIX в. с ее темой ценности маленького человека, с ее сочувствием каждому, кто страдает и кто не нашел своего настоящего места в жизни.

Новый герой часто выступает в литературе от своего лица. Многие из произведений этого времени носят характер «внутреннего монолога». И в этих своих выступлениях перед читателями новый герой часто ироничен - он как бы выше своих страданий, смотрит на них со стороны и с усмешкой. На самой кизкой ступени своего падения он сохраняет чувство своего права на лучшее положение: «И хочетца мне жить, как и добрыя люди живут »; «Тверд был ум мой, да лих на сердце у меня много всякой мысли »; «Живу я, человек доброй и славной, а покушать мне нечево и никто не дает »; «Обмылся бы я беленко, нарядился хорошенко, да не во что ».

И некие в настоящее время гонят носящих бремя.
Овому честь бог дарует, овин искупают,
Овии трудишася, овии в труд их внидоша.
Овии скачют, овии же плачют.
Инии веселяшеся, инии ж всегда слезящеся.
Почто писать много, что от бедных не любят никого.
Лучше того любять, кого деньги лупят.
Что с убогова взяти - прикажи его сковати
*{{Азбука о голом и небогатом человеке. С. 30. }}.

Замечательно, что в произведениях демократической литературы XVII в. есть учительный голос, но это не голос уверенного в себе проповедника, как в произведениях предшествующего времени. Это голос обиженного жизнью автора или голос самой жизни. Действующие лица воспринимают уроки действительности, под их влиянием они меняются и принимают решения. Это явилось не только чрезвычайно важным психологическим открытием, но и открытием литературно-сюжетным. Конфликт с действительностью, воздействие действительности на героя позволяли иначе строить повествование, чем оно строилось раньше. Герой принимал решения не под влиянием наития христианских чувств или предписаний и норм феодального поведения, а вследствие ударов жизни, ударов судьбы.

В «Повести о Горе Злочастии» это воздействие окружающего мира персонифицировалось в виде друзей-советчиков и в виде необыкновенно яркого образа Горя. Вначале молодец в «Повести о Горе Злочастии» и «мал и глуп, не в полном разуме и несовершен разумом ». Он не слушает своих родителей. Но потом он слушает, хотя и не до конца, своих случайных друзей, спрашивает у них сам совета. Наконец появляется и само Горе. Советы Горя недобрые: это воплощение порожденного дурною действительностью пессимизма.

Первоначально Горе «привиделось » молодцу во сне, чтобы тревожить его страшными подозрениями:

Откажи ты, молодец, невесте своей любимой -
быть тебе от невесты истравлену,
еще быть тебе от тое жены удавлену,
из злата и сребра быть убитому!

Горе советует молодцу пойти «на царев кабак », пропить свое богатство, надеть на себя «гуньку кабацкую » - За нагим-то Горе не погонитца, да никто к нагому не привяжетца.

Молодец не поверил своему сну, и Горе вторично является ему во сне:

Али тебе, молодец, неведома
нагота и босота безмерная,
легота, безпроторица великая?
На себя что купить, то проторится,
а ты, удал молодец, и так живешь.
Да не бьют, не мучат нагих-босых,
и из раю нагих-босых не выгонят,
а с тово свету сюды не вытепут,
да никто к нему не привяжется,
а нагому-босому шумить розбой.

С поразительной силой развертывает повесть картину душевной драмы молодца, постепенно нарастающую, убыстряющуюся в темпе, приобретающую фантастические формы.

Порожденное ночными кошмарами, Горе вскоре является молодцу и наяву, в момент, когда молодец, доведенный до отчаяния нищетой и голодом, пытается утопиться в реке. Оно требует от молодца поклониться себе до «сырой земли » и с этой минуты неотступно следует за молодцем. Молодец хочет вернуться к родителям, но Горе «наперед зашло, на чистом поле молодца встретило », каркает над ним, «что злая ворона над соколом »:

Ты стой, не ушел, доброй молодец!
Не на час, я к тебе, Горе злочастное, привязалося,
хошь до смерти с тобою помучуся.
Не одно я, Горе, еще сродники,
а вся родня наша добрая;
все мы гладкие, умилныя,
а кто в семю к нам примешается,
ино тот между нами замучится,
такова у нас участь и лутчая.
Хотя кинся во птицы воздушныя,
хотя в синее море ты пойдешь рыбою,
а я с тобою пойду под руку под правую.

Ясно, что автор «Повести о Горе Злочастии» не на стороне этих «уроков жизни», не на стороне Горя с его недоверием к людям и глубоким пессимизмом. В драматическом конфликте молодца и Горя, воплощающего злую действительность, автор «Повести» на стороне молодца. Он глубоко ему сочувствует.

Такое отделение авторской точки зрения от преподносимых в произведении нравоучений, оправдание человека, который с церковной точки зрения не мог не считаться «грешником», было замечательным явлением в литературе XVII в. Оно означало гибель средневекового нормативного идеала и постепенный выход литературы на новый путь индуктивного художественного обобщения - обобщения, опирающегося на действительность, а не на нормативный идеал.

В тесной связи с общими тенденциями оправдания человеческой личности, столь свойственными демократической литературе, находится и все творчество Аввакума. Различие только в том, что в творчестве Аввакума это оправдание личности ощущается с большей силой и проведено с несравненной тонкостью.

Оправдание человека сочетается в творчестве Аввакума, как и во всей демократической литературе, с опрощением художественной формы, стремлением к просторечию, отказом от традиционных способов идеализации человека.

Ценность чувства, непосредственности, внутренней, душевной жизни человека была провозглашена Аввакумом с исключительной страстностью. Сочувствие или гнев, брань или ласка - все спешит излиться из-под его пера. «Ударить душу перед богом » *{{Здесь и далее цитируется по изданию: Житие протопопа Аввакума, им самим написанное // Памятники истории старообрядчества XVII в. Кн. I. Пг., 1916 (курсив мой.-Д. Л. ). }} - вот единственное, к чему он стремится. Ни композиционной стройности, ни тени «извития словес » в изображении человека, ни привычного в древнерусской учительной литературе «красноглаголания »- ничего, что стесняло бы его непомерно горячее чувство во всем, что касается человека и его внутренней жизни. Нередкая в творчестве Аввакума церковная риторика не коснулась изображения человека. Ни один из писателей русского средневековья не писал столько о своих чувствах, как Аввакум. Он тужит, печалится, плачет, боится, жалеет, дивится и т. д. В его речи постоянны замечания о переживаемых им настроениях: «ох, горе мне! », «грустко гораздо », «мне жаль... » И сам он, и те, о ком он пишет, то и дело вздыхают и плачут: «...плачють миленькие, глядя на нас, а мы на них »; «умному человеку поглядеть, да лише заплакать, на них глядя »; «плачючи кинулся мне в карбас »; «и все плачют и кланяются ». Подробно отмечает Аввакум все внешние проявления чувств: «сердце озябло и ноги задрожали ». Так же подробно описывает он поклоны, жесты, молитвословия: «бьет себя и охает, а сам говорит »; «и он, поклоняся низенко мне, а сам говорит: „спаси бог" ».

Он стремится вызвать к себе сочувствие читателей, жалуется на свои страдания и горести, просит прощения за свои грехи, описывает все свои слабости, в том числе и самые будничные.

Нельзя думать, что это оправдание человека касается только самого Аввакума. Даже враги, даже его личные мучители изображаются им с симпатией к их человеческим страданиям. Вчитайтесь только в замечательную картину страданий Аввакума на Воробьевых горах: «Потом полуголову царь прислал со стрелцами, и повезли меня на Воробьевы горы; тут же - священника Лазаря и старца Епифания, обруганы и острижены, как и я был прежде. Поставили нас по разным дворам; неотступно 20 человек стрельцов, да полуголова, да сотник над нами стояли - берегли, жаловали, и по ночам с огнем сидели, и на двор с...ть провожали. Помилуй их Христос! прямые добрые стрелцы те люди, и дети таковы не будут, мучатся туды же, с нами возяся; нужица-та какова прилучится, и оне всяко, миленькие, радеют... Оне горюны испивают до пьяна, да матерны бранятся, а то бы оне и с мучениками равны были ». «Дьявол лих до меня, а человеки все до меня добры »,- говорит Аввакум в другом месте.

Сочувствие к своим мучителям было совершенно несовместимо со средневековыми приемами изображения человека в XI-XVI вв. Это сочувствие стало возможно благодаря проникновению писателя в психологию изображаемых лиц. Каждый человек для Аввакума - не абстрактный персонаж, а живой, близко ему знакомый. Аввакум хорошо знает тех, о ком он пишет. Они окружены вполне конкретным бытом. Он знает, что его мучители только выполняют свою стрелецкую службу, и поэтому не сердится на них.

Мы видели уже, что изображение личности вставлено в бытовую рамку и в других произведениях русской литературы XVII в.- в «Житии Улиании Осорьиной», в «Повести о Марфе и Марии». В демократической литературе бытовое окружение отчетливо ощущается в «Повести о Ерше Ершовиче», в «Повести о Шемякиной суде», в «Службе кабаку», в «Повести о попе Саве», в «Сказании о крестьянском сыне», в «Стихе о жизни патриарших певчих» и др. Во всех этих произведениях быт служит средством опрощения человека, разрушения его средневековой идеализации.

В отличие от всех этих произведений, приверженность к быту достигает у Аввакума совершенно исключительной силы. Вне быта он вовсе не представляет себе своих персонажей. Он облекает в бытовые формы вполне общие и отвлеченные представления.

Художественное мышление Аввакума все пронизано бытом. Подобно фламандским художникам, переносившим библейские события в родную им обстановку, Аввакум даже отношения между персонажами церковной истории изображает в социальных категориях своего времени: «Подобен я нищему человеку, ходящу по улицам града и по окошкам милостыню просящу. День той скончав и препитав домашних своих, на утро паки поволокся. Тако и аз, по вся дни волочась, збираю и вам, питомникам церковным, предлагаю: пускай ядше веселимся и живи будем. У богатова человека Христа из евангелия ломоть хлеба выпрошу, у Павла апостола, у богатова гостя, и с посланей его хлеба крому выпрошу, у Златоуста, у торговаго человека, кусок словес его получю, у Давида царя и у Исаи пророков, у посадцких людей, по четвертине хлеба выпросил; набрав кошель, да и вам даю жителям в дому бога моего ».

Ясно, что здесь быт героизирован. И замечательно, что в произведениях Аввакума личность снова приподнята, полна особого пафоса. Она по-новому героична, и на этот раз быт служит ее героизации. Средневековая идеализация возносила личность над бытом, над действительностью - Аввакум же заставляет себя бороться с этой действительностью и героизирует себя как борца с нею во всех мелочах житейского обихода, даже тогда, когда он, «как собачка в соломке », лежал, когда спина его «гнила » и «блох да вшей было много », когда он ел «всякую скверну ».

«Не по што нам ходить в Персиду мучитца ,- говорит Аввакум,- а то дома Вавилон нажили ». Иными словами: можно стать мучеником, героем в самой будничной, домашней обстановке.

Конфликт личности с окружающей действительностью, столь характерный для демократической литературы, достигает страшной силы в его «Житии». Аввакум стремится подчинить себе действительность, овладеть ею, населить ее своими идеями. Вот почему Аввакуму кажется во сне, что тело его растет и наполняет собой всю Вселенную.

Это ему снится во сне, а наяву он продолжает бороться. Он не согласен замкнуться в себе, в своих личных горестях. Он считает все вопросы мироустройства своими, ни от одних он не устраняется. Его болезненно ранит безобразие жизни, ее греховность. Отсюда страстная потребность проповедничества. Его «Житие», как и все другие его произведения,- непрерывная проповедь, проповедь, доходящая порой до исступленного крика. Проповеднический пафос по-новому, в новых формах возрождается в произведениях Аввакума, с ним вместе возрождается монументальность в изображении человека, но монументальность совершенно другая, лишенная прежней импозантности и прежнего абстрагирования. Это монументальность борьбы, борьбы титанической, до самой смерти, мученической, но вполне конкретной и бытовой. Вот почему и самый быт приобретает в произведениях Аввакума какой-то особый оттенок пафосности. Цепи, земляная тюрьма, тяготы бедности те же, что и в других демократических произведениях, но они освящены его борьбой, его мученичеством. Щи, которые Аввакум ест в подвале Андроникова монастыря, те же, что и в любой крестьянской семье того времени, но их подает ему ангел. Та же и черная курочка, которую он завел себе в Сибири, но несет она Аввакуму по два яйца на день. И это толкуется Аввакумом как чудо. Все освящено ореолом мученичества за веру. Освящена им и вся его литературная позиция.

Перед лицом мученичества и смерти он чужд лжи, притворства, лукавства. «Ей, добро так! », «Не лгу я! »- такими страстными заверениями в правдивости своих слов полны его писания. Он «живой мертвец », «земляной юзник »- ему не пристало дорожить внешней формой своих произведений: «...понеже не словес красных бог слушает, но дел наших хощет ». Вот почему писать надо без мудрований и украс: «...сказывай, небось, лише совесть крепку держи ».

Аввакум писал свои сочинения тогда, когда над ним и в его собственных глазах, и в глазах его приверженцев уже мерцал ореол мученичества. Вот почему и его просторечие, и его «бытовизм» в описании собственной жизни носили особый, героический характер. Тот же героизм чувствуется и в созданном им образе мученика за веру.

Пафосом борьбы пронизаны все его сочинения, все литературные детали: от земляной ямы и виселицы до титанического пейзажа Даурии с ее горами высокими и утесами каменными. Он вступает в спор с самим Христом: «...за что Ты, Сыне божий, попустил меня ему таково болно убить тому? Я веть за вдовы Твои стал! Кто даст судию между мною и Тобою? Когда воровал, и Ты меня так не оскорблял; а ныне не вем, что согрешил! »

В произведениях Аввакума, в выработанном им особом стиле, который можно было бы назвать стилем патетического опрощения человека, литература Древней Руси снова поднялась до монументализма прежнего искусства, до общечеловеческих и «мировых» тем, но на совершенно иной основе. Могущество личности самой по себе, вне всякого своего официального положения, могущество человека, лишенного всего, ввергнутого в земляную яму, человека, у которого вырезали язык, отнимают возможность писать и сноситься с внешним миром, у которого гниет тело, которого заедают вши, которому грозят самые страшные пытки и смерть на костре,- это могущество выступило в произведениях Аввакума с потрясающей силой и совершенно затмило собой внешнее могущество официального положения феодала, за которым с такою верностью следили во многих случаях русские исторические произведения XI-XVI вв.

Открытие ценности человеческой личности самой по себе касалось в литературе не только стиля изображения человека. Это было и открытием ценности авторской личности. Отсюда появление нового типа профессионального писателя, осознание ценности авторского текста, появление понятия авторской собственности, не допускающего простого заимствования текста у предшественников, и отмена компилятивности как принципа творчества. Отсюда же, из этого открытия ценности человеческой личности, идет характерный для XVII в. интерес к автобиографиям (Аввакума, Епифания, Елеазара Анзерского и др.), а также к личным запискам о событиях (Андрея Матвеева о Стрелецком бунте).

В изобразительном искусстве открытие ценности человеческой личности проявляется весьма разнообразно: появляются парсуны (портреты), развивается линейная перспектива, предусматривающая единую индивидуальную точку зрения на изображение, появляются иллюстрации к произведениям демократической литературы с изображением «среднего» человека, зарождается лубок.