Как выглядит авдотья романовна. Характеристика и образ дуни в романе достоевского преступление и наказание сочинение

/ / / Образ Дуни Раскольниковой в романе Достоевского «Преступление и наказание»

Фёдор Достоевский в романе «Преступление и наказание» создал яркую галерею образов.

Дуня – второстепенный персонаж, но ее роль очень важна в произведении. Она – младшая сестра главного героя .

Авдотья Романовна Раскольникова – полное имя героини. На момент изображаемых событий ей около 22 лет. Девушка еще молода, но уже преисполнена жаждой благородных дел. Обладая широким умом и будучи образованной, она могла бы совершать великие дела, или даже стать великомученицей ради спасения людей.

Внешность Дуни была довольно выдающейся. Ее даже можно было бы счесть за красавицу. Во многом похожая на своего брата, Дуня все же обладала более грациозной красотой. Статная, необычайно стройная Дуня имела жгучие почти черные глаза, в которых видна была гордость и самоуверенность. В ее лице была лишь одна неправильная черта – нижняя губа, как и подбородок, немного выступала вперед. Эта внешняя особенность выдавала в ней некую величественность, и даже надменность.

Дуня – бедная девушка, но помогает матери и брату Родиону деньгами. Она работает гувернанткой в богатых домах, но все равно не может выбраться из нищеты. И тем ни менее, бедность не наложила на нее тяжелого отпечатка. Даже в простеньком платье Авдотья выглядит достойно.

Во многом образ Дуни схож с образом . Обе девушки способны на самопожертвование ради других. Соня продает тело, чтобы спасти от голода семью. Дуня тоже готова на любые жертвы ради близких людей. Хотя все-таки Дуня более уверенная и образованная девушка. Может, поэтому умеет постоять за свою честь. Она уверенно отвергает низкие ухаживания Свидригайлова. Она понимает, что за красивыми словами скрывается животное вожделение. Дуня не готова так низко упасть. И когда Свидригайлов уловками заманивает ее в спальню, девушка дает ему отпор. Она целится в него из пистолета и даже стреляет, но промахивается.

В момент неудачного выстрела в душе Свидригайлова что-то происходит. Он осознает, на что толкнул невинную благородную девушку, не оставив ей выбора, посягнув на ее честь. Мужчина теперь готов был принять свою участь и даже преисполнился какой-то храбрости и фатальной решимости. Он советует Дуне, как правильно стрелять. Но Дуня опускает оружие, ведь не способна убить человека, ни ради себя, ни ради брата. отпускает гордую девушку, ведь она смогла пробудить в нем человеческие качества.

Чтобы спасти родных от нищеты, Дуня соглашается выйти замуж за нелюбимого человека. Лужин был богат и рационален. Девушка пыталась найти в нем что-то хорошее, говорила, что считает его добрым. Она не хотела, чтобы ее близкие чувствовали перед ней вину, и поэтому убеждает их, что выходит замуж для себя, так как ей одной тяжко жить.

Дуня – яркий женский образ, чистый и благородный.

Образ Дуни Раскольниковой

Другим важнейшим персонажем в романе является Дуня Раскольникова. Вспомним слова Свидригайлова о Дуне: "Знаете, мне всегда было жаль, с самого начала, что судьба не дала родиться вашей сестре во втором или третьем столетии нашей эры, где-нибудь дочерью владетельного князька или там какого-нибудь правителя, или проконсула в Малой Азии. Она, без сомнения была бы одна из тех, которые претерпели мученичество, и уж, конечно бы, улыбалась, когда бы ей жгли грудь раскаленными щипцами. Она бы пошла на это нарочно сама, а в четвертом и в пятом веках ушла бы к Египетскую пустыню и жила бы там тридцать лет, питаясь кореньями, восторгами и видениями. Сама она только того и жаждет, и требует, чтобы за кого-нибудь какую-нибудь муку поскорее принять, а не дай ей этой муки, так она, пожалуй, и в окно выскочит " (6; 365).

Мережковский морально отождествляет Соню и с Дуней: «В чистой и святой девушке, в Дуне, открывается возможность зла и преступления, - она готова продать себя, как Соня… Здесь тот же основной мотив романа, вечная загадка жизни, смешение добра и зла».

Дуня, как и Соня, внутренне стоит вне денег, вне законов терзающего ее мира. Как сама, по своей воле, пошла она на панель, так сама же, по своей твердой и несокрушимой воле, она не наложила на себя рук.

За брата, за мать она готова была принять любую муку, а вот за Свидригайлова она не могла и не хотела пойти слишком далеко. Она не настолько его любила, чтобы ради него порвать с семьей, переступить через законы, гражданские и церковные, бежать с ним, чтобы спасти его, из России.

Дуня заинтересовалась было Свидригайловым, ей даже стало жаль его, она захотела образумить и воскресить его и призвать к более благородным целям. Она потребовала «с сверкающими глазами», чтобы он оставил в покое Парашу, очередную и подневольную жертву его чувственности. «Начались сношения, таинственные разговоры, - исповедуется Свидригайлов, - нравоучения, поучения, упрашивания, умаливания, даже слезы, - верите ли, даже слезы! Вот до какой силы доходит у иных девушек страсть к пропаганде! Я, конечно, все свалил на свою судьбу, прикинулся алчущим и жаждущим света и, наконец, пустил в ход величайшее и незыблемое средство к покорению женского сердца, средство, которое никогда и никого не обманет и которое действует решительно на всех до единой, без всякого исключения».

Именно нетерпеливая безудержная страсть Свидригайлова, в которой Дуня безошибочно чуяла готовность перешагнуть через иные незыблемые для нее нормы, испугала ее. «Авдотья Романовна целомудренна ужасно, - поясняет Свидригаилов, - неслыханно и невиданно... может быть, до болезни, несмотря на весь свой широкий ум...».

Дуня не могла принять предложений Свидригайлова, вмешалась жена Свидригайлова, начались сплетни, появился Лужин, найденный той же Марфой Петровной. Дуня уехала в Петербург, а за ней и Свидригайлов. В Петербурге Свидригайлов узнал тайну Раскольникова, и в воспаленном его мозгу возникла мысль о шантаже: сломить гордость Дуни угрозой выдать брата, склонить ее к себе обещанием спасти его.

Свидригайлов кружит вокруг Дуни, движимый двойственными мотивами, он преклоняется перед ее нравственным величием, он благоговеет перед нею, как очищающим и спасительным идеалом, и он вожделеет, как грязное животное. «NB, - читаем мы в черновых записях, - ему пришло между прочим в голову: как это он мог давеча, говоря с Раскольниковым, отзываться о Дунечке действительно с настоящим восторженным пламенем, сравнивая ее с великомученицей первых веков и советуя брату ее беречь в Петербурге - и в то же самое время знал наверно, что не далее как через час он собирается насиловать Дуню, растоптать всю эту божественную чистоту ногами и воспламениться сладострастием от этого же божественно-негодующего взгляда великомученицы. Какое странное, почти невероятное раздвоение. И однако ж так, он к этому был способен».

Дуня знает, что Свидригайлов не просто злодей, и в то же время понимает, что от него можно всего ожидать. Именем брата Свидригайлов заманивает ее в пустую квартиру, в свои комнаты, из которых никто ничего не услышит: «Хоть я и знаю, что вы человек... без чести, но я вас нисколько не боюсь. Идите вперед, - сказала она, по-видимому спокойно, но лицо ее было очень бледно».

Свидригайлов психологически оглушает Дуню: Родион убийца! Она мучилась за брата, она уже была подготовлена всем поведением возлюбленного Роди к чему-то чудовищному, но все же не могла поверить: «...быть не может... Это ложь! Ложь!».

Свидригайлов, владея собою, как в иных случаях владеет собой маньяк, идущий через помехи и препятствия к своей неподвижной цели, спокойно и убедительно объясняет Дуне побудительные причины и философию двойного убийства, совершенного Раскольниковым.

Дуня потрясена, она в полуобмороке, она хочет уйти, но она в плену, Свидригайлов останавливает ее: Родиона можно спасти. И называет цену: «...судьба вашего брата и вашей матери в ваших руках. Я же буду ваш раб... всю жизнь...».

Оба в полубреду, но и в полубредовом состоянии оба понимают слово «спасение» по-разному. Свидригайлов говорит о паспорте, о деньгах, о бегстве, о благополучной, «лужинской», жизни в Америке. В сознании Дуни нерасчлененно встает вопрос и о механическом спасении брата и о его внутреннем состоянии, о его совести, об искуплении преступления.

Перспектива механического спасения брата не может парализовать ее волю, ее гордость. «Доноси, если хочешь! Ни с места! Не сходи! Я выстрелю!..». При первом же движении Свидригайлова она выстрелила. Пуля скользнула по волосам Свидригайлова и ударилась в стену. В насильнике, в звере проскользнули человеческие черты: нерассуждающая храбрость, своеобразное мужское благородство, заставившее его предоставить Дуне еще раз и еще раз шанс убить его. Он велит ей снова стрелять, после осечки он инструктирует ее, как надо аккуратно зарядить револьвер. И произошло неожиданное, неожиданное движение в душах обоих: Дуня сдалась, а Свидригайлов не принял жертвы.

Он стоял пред нею в двух шагах, ждал и смотрел на нее с дикою решимостью, воспаленно-страстным, тяжелым взглядом. Дуня поняла, что он скорее умрет, чем отпустит ее. «И... и уж, конечно, она убьет его теперь, в двух шагах!..».

Вдруг она отбросила револьвер.

«- Бросила! - с удивлением проговорил Свидригайлов и глубоко перевел дух. Что-то как бы разом отошло у него от сердца, и, может быть, не одна тягость смертного страха; да вряд ли он и ощущал его в эту минуту. Это было избавление от другого, более скорбного и мрачного чувства, которого бы он и сам не мог во всей силе определить.

Он подошел к Дуне и тихо обнял ее рукой за талию. Она не сопротивлялась, но, вся трепеща как лист, смотрела на него умоляющими глазами. Он было хотел что-то сказать, но только губы его кривились, а выговорить он не мог.

Отпусти меня! - умоляя сказала Дуня.

Свидригайлов вздрогнул...

Так не любишь? - тихо спросил он.

Дуня отрицательно повела головой.

И... не можешь?.. Никогда? - с отчаянием прошептал он.

Никогда! - прошептала Дуня.

Прошло мгновение ужасной, немой борьбы в душе Свидригайлова. Невыразимым взглядом глядел он на нее. Вдруг он отнял руку, отвернулся, быстро отошел к окну и стал пред ним.

Прошло еще мгновение.

Вот ключ!.. Берите; уходите скорей!..».

У писателя школы Сю или Дюма сцена эта не вышла бы за пределы мелодрамы, и «добродетельное» ее завершение выглядело бы ходульно. Достоевский заполнил ее удивительным и психологическим и нравственным содержанием. В Дуне, в этой возможной великомученице, где-то подспудно таилось женское тяготение к Свидригайлову - и не так-то просто было ей третий раз стрелять, зная уже наверно, что убьет его. Скрытые, подсознательные импульсы, прочитанные Достоевским в своей героине, не унижают ее, они придают ее облику органическую достоверность. И тут новый оборот: в Свидригайлове человек победил зверя. Не доверяя самому себе, торопя ее, Свидригайлов отпустил Дуню. Зверь уже было добился своего, Дуня очутилась в полной его власти, но человек опомнился и дал свободу своей жертве. Выяснилось, что под мохнатой звериной шкурой Свидригайлова билось тоскующее сердце, жаждавшее любви. В черновых записях у Достоевского записана фраза с тем, чтобы пристроить ее «куда-нибудь»: «Точно так же, как каждый человек на луч солнца отзывается». «Скот», - бросает Дуня настигающему ее Свидригайлову. «Скот? - повторяет Свидригайлов. - Полюбить вы, знаете ли вы, можете и можете меня в человека пересоздать». «А ведь, пожалуй, и перемолола бы меня как-нибудь... Э! к черту! Опять эти мысли, все это надо бросить, бросить!..». Несмотря на разительный контраст чувств и вожделений, несмотря на грязные помыслы и намерения, в Свидригайлове победил тоскующий человек.

И тут-то окончательно определяется трагедия Свидригайлова. Человек победил, но человек-то это был опустошенный, растерявший все человеческое. Все человеческое было ему чуждо. Этому человеку нечего было предложить Дуне, ему самому нечем и незачем было жить. Луч солнца сверкнул и погас, наступила ночь - и смерть.

В бодрствовании и забытьи, в минуты просветления и среди кошмаров и бредов предсмертной ночи перед Свидригайловым стал возникать образ Дунечки как символ несбывшихся надежд, как утраченная звезда.

Жертвенность Сони осветила новым светом жертвенность матери и сестры Раскольникова, переключив ее смысл из русла узких семейных взаимоотношений в сферу всеобщего, касающегося судеб всего человеческого рода: в этом неправедном мире, таком, каков он есть, возможно спасение одного, но только за счет тела и души других; да, Раскольников может выйти в люди, но для этого мать его должна погубить свое зрение и пожертвовать дочерью, его сестрой, которой придется повторить, в какой-то вариации, жизненный путь Сонечки.

Закон этот вызывает презрение и негодование, жалость и ожесточение, сострадание и жажду мести у Раскольникова, но он имеет и другую сторону, которую теория Раскольникова не учитывала, не предвидела и не способна была понять. Мать добровольно готова отдать дочь на заклание, сестра добровольно готова взойти на Голгофу во имя любви к нему, неоценимому и не сравнимому ни с кем Роде. И здесь снова именно Сонечка Мармеладова переводит всю проблему из границ семейной любви, из области частной жизни, в сферу всеобщего.

Свидригайлов довольно скоро убедился в том, что Дуня для него роковая и недоступная девушка,- девушка неслыханных душевных сил, способная спасти и повести за собой того, кого она полюбит. Свидригайлов понял, как и Раскольников, что Дуня может пойти на любую жертву, но оценил он ее глубже, обобщенней и, пожалуй, верней, чем брат:

«Знаете,- говорит Свидригайлов,- мне всегда было жаль, с самого начала, что судьба не дала родиться вашей сестре во втором или третьем столетии нашей эры, где-нибудь дочерью владетельного князька, или там какого-нибудь правителя, или проконсула в Малой Азии. Она, без сомнения, была бы одна из тех, которые претерпели мученичество, и, уж конечно бы, улыбалась, когда бы ей жгли грудь раскаленными щипцами. Она бы пошла на это нарочно сама, а в четвертом и в пятом веках ушла бы в Египетскую пустыню и жила бы там тридцать лет, питаясь кореньями, восторгами и видениями. Сама она только того и жаждет, и требует, чтобы за кого-нибудь какую-нибудь муку поскорее принять, а не дай ей этой муки, так она, пожалуй, и в окно выскочит».

За брата, за мать она готова была принять любую муку, а вот за Свидригайлова она не могла и не хотела пойти слишком далеко. Она не настолько его любила, чтобы ради него порвать с семьей, переступить через законы, гражданские и церковные, бежать с ним, чтобы спасти его, из России.

Дуня заинтересовалась было Свидригайловым, ей даже стало жаль его, она захотела образумить и воскресить его и призвать к более благородным целям. Она потребовала «с сверкающими глазами», чтобы он оставил в покое Парашу, очередную и подневольную жертву его чувственности. «Начались сношения, таинственные разговоры,- исповедуется Свидригайлов,- нравоучения, поучения, упрашивания, умаливания, даже слезы,- верите ли, даже слезы! Вот до какой силы доходит у иных девушек страсть к пропаганде! Я, конечно, все свалил на свою судьбу, прикинулся алчущим и жаждущим света и, наконец, пустил в ход величайшее и незыблемое средство к покорению женского сердца, средство, которое никогда и никого не обманет и которое действует решительно на всех до единой, без всякого исключения».

«Даже весталку можно соблазнить лестью»,- замечает Свидригайлов, но ирония его только внешне задевает Дуню, ирония дает ему возможность легче исповедаться, злое ее острие направлено прежде всего против него самого. Ирония его прикрывает и страсть, и боль, и истинную любовь.

Свидригайлов кружит вокруг Дуни, движимый двойственными мотивами, он преклоняется перед ее нравственным величием, он благоговеет перед нею, как очищающим и спасительным идеалом, и он вожделеет, как грязное животное. «N13,- читаем мы в черновых записях,- ему пришло между прочим в голову: как это он мог давеча, говоря с Раскольниковым, отзываться о Дунечке действительно с настоящим восторженным пламенем, сравнивая ее с великомученицей первых веков и советуя брату ее беречь в Петербурге - и в то же самое время знал наверно, что не далее как через час он собирается насиловать Дуню, растоптать всю, эту божественную чистоту ногами и воспламениться сладострастием от этого же божественно-негодующего взгляда великомученицы. Какое странное, почти невероятное раздвоение. И однако ж так, он к этому был способен».Свидригайлов психологически оглушает Дуню: Родион убийца! Она мучилась за брата, она уже была подготовлена всем поведением возлюбленного Роди к чему-то чудовищному, но все же не могла поверить: «…быть не может… Это ложь! Ложь!»

Свидригайлов, владея собою, как в иных случаях владеет собой маньяк, идущий через помехи и препятствия к своей неподвижной цели, спокойно и убедительно объясняет Дуне побудительные причины и философию двойного убийства, совершенного Раскольниковым. Дуня потрясена, она в полуобмороке, она хочет уйти, но она в плену, Свидригайлов останавливает ее: Родиона можно спасти. И называет цену: «…судьба вашего брата и вашей матери в ваших руках. Я же буду ваш раб… всю жизнь…»

Оба в полубреду, но и в полубредовом состоянии оба понимают слово «спасение» по-разному. Свидригайлов говорит о паспорте, о деньгах, о бегстве, о благополучной, «лужинской», жизни в Америке. В сознании Дуни нерасчлененно встает вопрос и о механическом спасении брата, и о его внутреннем состоянии, о его совести, об искуплении преступления.

Перспектива механического спасения брата не может парализовать ее волю, ее гордость. «Доноси, если хочешь! Ни с места! Не сходи! Я выстрелю!..» При первом же движении Свидригайлова она выстрелила. Пуля скользнула по полосам Свидригайлова и ударилась в стену. В насильнике, в звере проскользнули человеческие черты: не рассуждающая храбрость, своеобразное мужское благородство, заставившее его предоставить Дуне еще раз и еще раз шанс убить его. Он велит ей снова стрелять, после осечки он инструктирует ее, как надо аккуратно зарядить револьвер. И произошло неожиданное, неожиданное движение в душах обоих: Дуня сдалась, а Свидригайлов не принял жертвы.

Он стоял пред пою в Двух шагах, ждал и смотрел на нее с дикою решимостью, воспаленно страстным, тяжелым взглядом. Дуня поняла, что он скорее умрет, чем отпустит ее. «II… и уж, конечно, она убьет его теперь, в двух шагах!..»

* Вдруг она отбросила револьвер. « - Бросила! - с удивлением проговорил Свидригайлов и глубоко перевел дух. Что-то как бы разом отошло у него от сердца, и, может быть, не одна тягость смертного страха; да вряд ли он и ощущал его в эту минуту. Это было избавление от другого, более скорбного и мрачного чувства, которого бы о и и сам не мог во всей силе определить.

Брошенный Дуней револьвер Свидригайлов взял себе для осуществления своего последнего «вояжа». Глава, посвященная самоубийству Свидригайлова, с его последними странствиями по окраинам города, по клоакам, с его последним пристанищем в грязном трактире, с ее лейтмотивом сырости, дождя и воды,- одна из самых потрясающих по художественной силе. «Никогда в жизнь мою не любил я воды, даже в пейзажах,- подумал он вновь и вдруг опять усмехнулся на одну странную мысль: - ведь вот, кажется, теперь бы должно быть все равно насчет всей этой эстетики и комфорта, а тут-то именно и разборчив стал, точно зверь, который непременно место себе выбирает… в подобном же случае».

Образ Петербурга является одним из наиболее важных в романе. Прежде всего это место действия, на фоне которого разворачиваются события. В то же время образ столичного города имеет некоторую философскую перспективу. Разумихин, рассуждая о причинах пороков...

Родион Раскольников – главный герой романа Достоевского «Преступление и наказание». Раскольников очень одинок. Он бедный студент, живущий в маленькой комнатке, больше похожей на гроб. Ежедневно Раскольников видит «темную сторону» жизни, Петербурга: окраины...

Роман Ф. М. Достоевского “Преступление и наказание” является социально-психологическим. В нем автор ставит важные социальные вопросы, волновавшие людей того времени. Своеобразие этого романа Достоевского заключается в том, что в нем показана психология...

1. Новое!

   Раскольникова Пульхерия Александровна - мать Раскольникова. Ее мучает болезненное состояние сына, ранит и обижает его отчужденность. Да и для самого Раскольникова любовь к нему его близких, от которых он после убийства отделен страшной чертой, пожалуй,...

Родион Раскольников – главный герой романа Достоевского «Преступление и наказание». Раскольников очень одинок. Он бедный студент, живущий в маленькой комнатке, больше похожей на гроб. Ежедневно Раскольников видит «темную сторону» жизни, Петербурга: окраины...

Центральное место в романе Ф. М. Достоевского занимает образ Сони Мармеладовой, героини, чья судьба вызывает у нас сочувствие и уважение. Чем больше мы о ней узнаем, тем больше убеждаемся в ее чистоте и благородстве, тем больше начинаем задумываться...

Ф. М. Достоевский - величайший русский писатель, непревзойденный художник-реалист, анатом человеческой души, страстный поборник идей гуманизма и справедливости. Его романы отличаются пристальным интересом к интеллектуальной жизни героев, раскрытием сложного...

В своем романе "Преступление и наказание" Федор Михайлович Достоевский поднимает проблему вседозволен- ности, возвышения одного человека над другим, "наполео- низма". Он показывает, как эта, казалось бы, довольно логичная и хорошо...

Действие романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» происходит в Петербурге. Этот город много раз становился действующим лицом русской художественной литературы, но каждый раз это был новый город: то горделиво выставляющий на показ свои дворцы...

1. Новое!

   Против Раскольникова нет материальных улик. Большое значение приобретает нравственная сторона его преступления. Ему открывается страшная истина - преступление его было бессмысленно: « Не переступил, на той стороне остался. Стало быть, я не имел права...

В романе «Преступление и наказание» незначительных персонажей нет, но есть второстепенные, такие как Авдотья Романовна Раскольникова , родная сестра центрального героя.

Характер Авдотьи Раскольниковой

Дуня милая, воспитанная и по-женски привлекательная особа, не обделённая вниманием мужчин. Она похожа на брата внешне, но её выделяет подбородок, выдающийся вперёд. Эта непокорная физиологическая черта словно подчёркивает сильный характер и уверенность в собственных силах в характере героини. Девушке уже минуло 22 года и пора бы определиться с выбором спутника.

Не смотря на то, что героиня находится на положении бесприданницы, желающих обладать рукой и сердцем этой стройной, черноглазой и темноволосой девушки с гордым взором хоть отбавляй.

Благородная Авдотья Романовна почти решилась выйти замуж по расчёту за скользкого типа Лужина, при этом не преследую целей обогатиться, а желая вытащить из бедности мать и помочь окончить учёбу.

Роль в сюжете

Образованной и утончённой Дуне приходится работать гувернанткой в богатом доме, чтобы как-то сводить концы с концами, пока её брат находится на обучении. Раскольникова знает себе цену и ведёт себя достаточно смело, несмотря на своё бедственное положение.

Она твёрдо решает «продать» себя замуж за нелюбимого Лужина, чтобы помочь семье, но её брат против таких жертв. После долгих споров и уговоров, Дуня, наконец, понимает кого, на самом деле, представляет из себя её потенциальный жених — редкого скупердяя, готового удавиться за каждую копейку. Она отказывается от бессмысленного приношения себя в жертву.

Обманным путём , также желающий заполучить девушку, заманивает Раскольникову в свой дом и рассказывает ей, что её брат совершил ужасное преступление. Подлец рассчитывает заполучить благосклонность желанной девушки. Но Дуня непреклонна, отбиваясь от назойливого ухажера, она без колебаний стреляет в него, но промахивается. Героиня теперь точно осознаёт, что не сможет быть ни с кем из выгоды. Она твёрдо заявляет своему мучителю о свое нелюбви к нему. Обескураженный поведением решительной девушки, Свидригайлов после мучительных раздумий отпускает её.

К концу повествования Авдотья выходит замуж по любви. Её избранником становится достойный человек — друг брата Разумихин, который после ареста Раскольникова обещает защиту и заботу и Дуне, и её матери.

В «Эпилоге» сообщается, что Авдотья Романовна с мужем твёрдо решили через три-четыре года, скопив необходимый капитал, перебраться в Сибирь, в город, где отбывает каторгу Родион Раскольников (вероятно — Омск, где отбывал каторгу сам Достоевский) и «всем вместе начать новую жизнь».

Цитаты об Авдотье

Сестра моя скорее в негры пойдет к плантатору или в латыши к остзейскому немцу, чем оподлит дух свой и нравственное чувство свое связью с человеком, которого не уважает и с которым ей нечего делать, — навеки, из одной своей личной выгоды!

Дело ясное: для себя, для комфорта своего, даже для спасения себя от смерти, себя не продаст, а для другого вот и продает! Для милого, для обожаемого человека продаст!

Авдотья Романовна целомудренна ужасно, неслыханно и невиданно.

Авдотья Романовна была замечательно хороша собою — высокая, удивительно стройная, сильная, самоуверенная, что высказывалось во всяком жесте ее и что, впрочем, нисколько не отнимало у ее движений мягкости и грациозности. Лицом она была похожа на брата, но ее даже можно было назвать красавицей. Волосы у нее были темно-русые, немного светлей, чем у брата; глаза почти черные, сверкающие, гордые и в то же время иногда, минутами, необыкновенно добрые. Она была бледна, но не болезненно бледна; лицо ее сияло свежестью и здоровьем. Рот у ней был немного мал, нижняя же губка, свежая и алая, чуть-чуть выдавалась вперед, вместе с подбородком, — единственная неправильность в этом прекрасном лице, но придававшая ему особенную характерность и, между прочим, как будто надменность. Выражение лица ее всегда было более серьезное, чем веселое, вдумчивое; зато как же шла улыбка к этому лицу, как же шел к ней смех, веселый, молодой, беззаветный!