Почему расстреляли ярославль. Исполнение смертной казни

В Ярославле из печати вышла книга, посвященная одному из самых трагических событий не только в региональной, но и общероссийской истории - Ярославскому антибольшевистскому восстанию 1918 года, в советской историографии больше известному как Ярославский белогвардейский (или эсеровский) мятеж. Впервые, через сто лет после ярославской "фронды", в одном издании удалось собрать все документальные свидетельства произошедшего, чтобы непредвзято и без идеологических "качелей" их оценить. Корреспондент "РГ" встретилась с автором книги "Расстрелянный Ярославль", политологом и журналистом Евгением Соловьевым.

Евгений Александрович, Союз защиты Родины и Свободы под руководством эсера Бориса Савинкова на французские деньги в июле 1918 года планировал организовать восстания в 23 городах Поволжья и центра России. Но во многих городах восстания не состоялись вовсе, а где-то были подавлены за день - два. И только Ярославль повстанцы удерживали 16 дней. Здесь было больше противников советской власти?

Евгений Соловьев: В Рыбинске выступление было подавлено за полдня, в Муроме восставшие продержали власть один день и сами ушли, не дожидаясь, когда их разобьют. В Костроме, Нижнем Новгороде и других городах восстаний не было вообще. Ярославль в этом ряду, конечно, очень выделяется. Причин тому несколько. Во-первых, слабость местной советской власти, в которой было очень много внутренних конфликтов. Кроме того, немало имущих горожан - промышленников, бизнесменов - новые власти настроили против себя, занимаясь реквизициями и конфискациями. Плюс в стране в целом в 1918 году были очень большие проблемы с продовольствием. В губернском центре появились огромные очереди у хлебопекарен, в Ярославле и Рыбинске прошли голодные бунты.

При этом в Ярославской губернии и близлежащих территориях после войны с Германией было расформировано несколько армий. На Ярославскую землю прибыло около 11 тысяч офицеров и 20 тысяч солдат. В марте 1918 года на ярославской бирже труда было зарегистрировано 6400 безработных, из которых 50 процентов составляли прибывшие с фронта. То есть в Ярославле скопилось множество "лишних" людей, которые последние несколько лет занимались только войной.

Значит, население поддержало мятеж?

Евгений Соловьев: Тут много версий. От советской, что не поддержало и в восстании участвовала небольшая группа военных, завербованных на деньги стран Антанты, до точки зрения, популярной в 90-е годы, что это было народное выступление. Как обычно, истина где-то посередине. Потому что поддержали повстанцев в основном бывшие военные, офицерство. Причем не только демобилизованные и безработные, но и люди, работавшие в органах советской власти. Они еще до приезда в Ярославль руководителя восстания Александра Перхурова создали штаб заговорщиков и готовили антисоветские выступления. А вот крестьяне, например, отреагировали на происходящее своеобразно. Они брали оружие и возвращались домой, чтобы охранять исключительно свои жилища. Рабочие массово тоже не поддержали: из железнодорожных мастерских пришли сто человек в штаб, взяли винтовки, но потом они все в основном разбежались.

К восставшим примкнули лицеисты, студенты, бизнесмены, торговцы, мещане. Повстанцы даже объявляли призыв. За участие в добровольческой армии обещали платить, в результате в первый же день в нее записались шесть тысяч человек. Но когда начались бои, многие добровольцы со своих позиций побежали. В итоге повстанцев осталось человек 600-700. У них были пулеметы, оружие расформированных частей. Пулеметы были расставлены на всех высоких зданиях, в том числе на колокольнях.

Ярославские мятежники продержались 16 дней, но все равно вынуждены были сложить оружие

Сколько людей погибло на "барже смерти"? Там расстреливали коммунистов?

Евгений Соловьев: Расстрелов там не было. На эту баржу повстанцы поместили советских партийных и общественных деятелей, которых не удалось закрыть в подвалах. По разным оценкам, на барже находилось от 70 до 200 человек. Ее отогнали на волжский фарватер и привязали к пристани канатами. Баржа оказалась на линии фронта и обстреливалась с разных сторон - и красными, и восставшими. Поначалу повстанцы подвозили туда продукты, но из-за обстрелов перестали, и люди на судне голодали. От обстрелов и взрывов на барже погибло около 10 человек. И только через десять с лишним дней после начала восстания они смогли перерезать канаты, баржу отнесло к берегу в районе Коровников, и узники спаслись.

Ярославские мятежники продержались 16 дней, но все равно вынуждены были сложить оружие, потому что оказались в полной изоляции. Расчет на массовый народный протест не оправдался?

Евгений Соловьев: Поскольку восстание в Рыбинске быстро подавили, помощь, в том числе вооружением, оттуда не пришла. Пушки повстанцев замолчали на третий день мятежа, потому что закончились снаряды. Боеприпасов для пулеметов и винтовок тоже было немного. При этом красные бомбили город с аэропланов, его непрерывно обстреливали три бронепоезда и несколько артиллерийских батарей. В ночь на 21 июля, понимая, что сопротивление бесполезно, штаб мятежников сдался немецким военнопленным, которые содержались в Волковском театре. Правда, вечером того же дня в театр ворвались красные войска, арестовали штаб, вывезли всех 57 человек к железнодорожной станции Всполье (сейчас это вокзал Ярославль-Главный) и там после допроса почти всех расстреляли. Вслед за этим в городе начались зачистки: мужское население сгоняли на то же Всполье, проверяли документы и осматривали ладони - если на них были характерные мозоли, возникающие при стрельбе из винтовки или пулемета, проходило недолгое следствие, а за ним - расстрел. По разным данным, в первые дни после восстания было убито от 350 до 428 человек. Их имена и места захоронения неизвестны. Документов нет: они либо утрачены, либо находятся в архивах ФСБ.

Ключевой вопрос

Больше десяти лет назад историческую часть города включили в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Но город мог быть еще краше. Чего он лишился за время двухнедельной войны на его улицах?

Евгений Соловьев: Во время восстания погибло больше двух тысяч человек - участников противостояния и мирных жителей. Треть всех городских строений сгорела, остальные были повреждены пулями и снарядами. От обстрелов и пожаров пострадали и были частично уничтожены три монастыря и больше 20 церквей. Из 75 фабрик и заводов сгорело или было разрушено двадцать. На реках Волге и Которосли повреждено, сгорело или затонуло 18 пароходов, 12 пристаней и 25 барж с товарами и грузами. 25 процентов населения остались без крыши над головой, а 33 процента полностью лишились всего имущества. 40 тысяч человек покинули город. Однако из этой катастрофы большевики извлекли для себя пользу. На дымящихся руинах режиссер Дзиги Ветров снял документальный фильм, и он стал мощнейшим идеологическим оружием, показавшим, что будет с любым русским городом, который вознамерится выступить против советской власти. Кадры из фильма показывали населению в первом советском киножурнале "Кино-неделя" в августе и сентябре 1918 года.

Справка "РГ"

Книга "Расстрелянный Ярославль" издана по инициативе регионального отделения Российского военно-исторического общества. В Фонде Анатолия Лисицына собирали историю событий 1918 года по частям, а точнее - по фотографиям. Десять лет назад был создан документальный фильм. Книга стала его продолжением.

Вполне допускаю, что кадры этого французского фильма о гильотинировании постановочные. Но, тем не менее, они, по-моему, вполне реалистично отражают главное во всей процедуре любой "цивилизованной" казни - то, что ей непосредственно предшествует. Именно из-за этого периода ожидания казни осужденным, не только самого непосредственного, но и всего времени ожидания, предшествующего исполнению приговора, Ф.М.Достоевский, сам однажды переживший этот страшный опыт, всю дальнейшую жизнь был убежденным противником смертной казни. Его довод: нет такого преступления, равноценной расплатой за которое были бы переживания осужденного перед приведением приговора в исполнение. В этом, безусловно, есть своя логика, но только, если речь идет о таких преступлениях, как внезапно двинуть старушку-процентщицу топором по черепу, или душку Троцкого ледорубом по нему же. Тогда - да, тогда смерть жертвы намного легче, чем весь ансамбль переживаний злодея перед казнью. Тут Достоевский был, видимо, прав.

Мы же с вами на сегодня знаем о таких злодеяниях, адекватной расплаты за которые "цивилизованные" люди пока так и не смогли придумать, как себе головы ни ломали в различных изощрениях. "Нецивилизованным" было в этом вопросе проще: "Прелюбодея Якина первым делом на кол посадить, а, уж, опосля!.." .Счастливые обитатели средневековья имели возможность продлевать себе удовольствие, достигнув того счастливого момента, когда приговоренный сам уже только о приходе смерти и мечтал, а его туда всячески не отпускали. Вот, это было полноценное возмездие! Порой даже приводившее к удовлетворению. Нынешнему же человеку живется трудно, и хочется, понятно, вволю подикарствовать, а не дают. Неприлично, говорят. "Низя!" , - всякие гады со всех сторон вредничают, оторваться не позволяют, как всякая цивилизованная душа, известное дело, просит . Но то на культурном Западе, а русские же известные дикари, особенно, "совки", они ж трагедию на пустом месте разводить не станут, верно? Нет, не верно. Однажды я узнал, как именно казнили в позднем, брежневском, по крайней мере, СССР, где вся процедура была тайной за семью печатями. И узнал из весьма авторитетного источника. А узнав, подивился той неожиданной степени гуманизма, которой, как не могли, так и по сей день не могут, похвастаться ни "цивилизованный" Запад, ни "дикари" стран Востока. Так что, любители пощекотать себе нервы свободны, им будет неинтересно.

Виды и вариации смертной казни. Расстрел. November 26th, 2014

Здравствуйте уважаемые!
Вчера мы с Вами начали несколько своеобразную, но животрепещущую тему смертной казни:
Сегодня продолжим ее.
В отличие от повешения, которая у большинства населения планеты считается экзекуцией крайне позорной, та казнь, о которой мы поговорим сегодня, пожалуй, на первом месте по почетности, если можно так выразится. Я сейчас говорю об расстреле.
Технически, расстрел производится одним исполнителем либо подразделением. Смерть наступает от действия одного или нескольких факторов: повреждения жизненно важных органов, например, сердца, повреждения центральной нервной системы или от потери крови.
Явление расстрелов известно нам с древних времен. Достаточно вспомнить, как именно был казнен обвиненный в заговоре командующий конницы гейтаров армии Александра Македонского Филота (его забросали дротиками) или же попытку убийства Святого Себастьяна (который ныне крайне популярен среди ЛБГТ сообщества. По какой то неведомой мне причине, они считают его своим покровителем).

П. Перуджино. Святой Себастьян

Но подлинного размаха оно достигло с появлением пороха и огнестрельного оружия. Оно и понятно — дешево, быстро, просто и надежно. Хотя с последним нередко возникли некоторые проблемы.
Классический расстрел выглядит следующим образом: приговоренного к высшей мере наказания ставят к стене или привязывают к столбу. Напротив него в шагах 5 или 10 (смотря какое оружие и смотря какая поверхность, дабы избежать рикошета), выставляется воинское подразделение от 4 до 12 человек во главе с офицером. У солдат часть ружей заряжено холостыми, часть боевыми. Это сделано для того, чтобы приводящий в исполнение приговор не знал, убил ли он конкретно человека или нет и не испытывал моральных мук. Кстати, по общему правилу добровольцев там нет — офицер собственным приказом назначает экзекуторов.
Того, кого казнят ставят лицом к строю, и по его просьбе, могут не завязывать ему глаза, дабы он мог встретил смерть достойно и с высоко поднятой головой. По команде офицера, или самого осужденного производится первый залп. В случае необходимости — второй. После офицер удостоверяется в том, что осужденный мертв. А если нет — добивает его из пистолета.

Картина В. Верещагина "Расстрел в Кремле"

Это классически вариант расстрела, который был широко распространен вплоть до 20 столетия.
Именно так были расстреляны маршал Мишель Ней, герцог Энгиенский или скажем император Мексики Максимиллиан
Однако иногда происходили накладки с системой подобных, вроде бы надежных казней. Вот какие ужасные строчки пишет очевидец «красного террора» в 1918-1920 годах: «Иногда стрельба неудачна. С одного выстрела человек падает, но не умирает. Тогда в него выпускают ряд пуль; наступая на лежащего, бьют в упор в голову или грудь. 10-11 марта Р. Олеховскую, приговоренную к смерти за пустяковый поступок, который смешно карать даже тюрьмой, никак не могли убить. 7 пуль попало в нее, в голову и грудь. Тело трепетало. Тогда Кудрявцев (чрезвычайник из прапорщиков, очень усердствовавший, недавно ставший «коммунистом») взял ее за горло, разорвал кофточку и стал крутить и мять шейные хрящи ». Жуть.....
В том числе и поэтому, с самых давних времен, расстрелы пытаются усовершенствовать, сделать более надежными и безошибочными.


Расстрел Мишеля Нея

Те же англичане залившие Индию кровью после восстания сипаев, придумали (точнее даже сказать позаимствовали) ужасный квалифицированный расстрел, который получил название «дьявольский ветер». Если помните, в советском фильме «Капитан Немо» показан именно такой способ. Осужденных подводили в выстроенный в ряд строй пушек, привязывали спиной к жерлу орудия, а потом по единой команде выстреливали ядром или просто пороховым зарядом. Мало того, что эта ужасная казнь была на 100 % эффективной, она еще и очень пугала индийцев, так как тело было истерзано, а части таких разорванных тел хоронили вместе, вне зависимости от каст.


"Дьявольский ветер"

Появление автоматического огнестрельного оружия еще больше упростило казнь. Теперь не нужно выбирать воинское подразделение, достаточного одного человека, который может создать достаточно смертоносную плотность огня. Ну тут, конечно есть свои извращения. Особенно в Азии. В Таиланде до 2001 года расстреливали из станкового пулемета в спину, а в КНДР недавно прошел слух о расстреле из миномета (даже не могу представить как это). Ну и китайцы, конечно. Они расстреливают в упор в затылок, но.....очередью из автомата. А счет за пули раньше посылали родственникам. Восток — дело тонкое....
Отдельного упоминания, достойна тема расстрела в нашей стране. Впервые официально расстрел был введен в обиход в 1715 году Петром Алексеевичем в его «Артикуле воинским» Расстрел предусматривался в 7 случаях:
богохульствование, злостный рецидив, самовольное обнажение шпаги с целью угрозы в присутствии командующего, небрежность офицера при несении караула, самовольное оставление караула или сон на посту, нападение на караул или часового, ослушание солдатом приказа, повторная продажа солдатом мундира или оружия. Некоторые случае очень специфичны — но что было, то было.

Воинский артикул Петра I

Елизавета Петровна наложила фактически мораторий на смертную казнь, который формально действовал все ее правление. Дальнейшие императоры вплоть до середины 19 века более менее жили в рамках этого моратория (за исключения наказаний бунтовщиков и преступлений против государственного строя). Вновь термин смертная казнь появился в Законах Российской империи с утверждением «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 года.
Было введено 2 вида казней — повешение (которое использовалось чаще всего) и расстрел. К слову, с 1845 по 1907 год было расстреляно по всей империи около 40 человек. Чуть было не был расстрелян за участие в кружке «петрашевцев» был и Ф.М. Достоевский.

Несостоявшаяся казнь петрашевцев

Но все изменилось после первой революции 1906 года....количество расстрелов возросло в разы..
О кровавой бане постреволюционного террора говорить и не хочется
А вот о «большем терроре» конца 30-х сказать стоит....было вынесено и исполнено 681 692 смертных приговора. Только вдумайтесь в эти ужасные цифры!
Причем исполнялись приговоры чаще всего одиночными палачами, которые расстреливали людей самолично. Некоторые фамилии известны. Например Василий Блохин, проведший казни по разным данным от 11 до 15 тысяч человек. В том числе Михаила Тухачевского, Иона Якира, Уборевича, Николая Ежова, Фриновского, Михаила Кольцова, Исаака Бабеля, Всеволода Мейерхольда.

Палачи НКВД

Или тот же Петр Магго,у которого больше 10 000 расстрелов.
После войны расстрел стал единственным видом казни в Советском Союзе. Количество статей, за которые светила «вышка» постоянно варьировалось. В конце 80-х в УК предусматривалась высшая мера наказания как возможная санкция за 23 правонарушения, в том числи и по экономическим статьям. Таким как взятка или спекуляция в особо крупных с отягощающими последствиями. Интересно, что только за первые три с половиной года перестройки (1985-1988 гг.) в СССР было расстреляно более 1 тысячи человек. Всего же за период 1962—1989 гг. судебными органами СССР было вынесено 24 422 смертных приговора, из них помиловано было 2355 лиц.


Револьвер системы Нагана

Как именно приводилось в исполнение высшая мера — это тайна великая есть. Сейчас много кто об этом пишет и кто рассказывает — но противоречий немало. Лично я слышал 5 разных версий, от «непосредственно видящих». Может и видели, но как то доверия не очень много. Один рассказывал, например, про то, как видел, что палач лично из «Нагана» в затылок расстреливал в резиновой комнате. В 80-х годах..... Другой — из Маузера. Сами понимаете — веры мало.
Но в целом схема, насколько я понимаю, была такой, человека выводили в узкий коридор и приказывали идти вперед, в стене был вмонтировал или автомат или карабин, который можно было регулировать по росту осужденного. Пару шагов и исполнитель нажимал на курок — пуля проходила точно в затылок — мгновенная смерть.
Осталось только добавить, что пока в последний раз у нас расстреливали в 1996 году. С тех пор действует мораторий.
Расстрел официально применяется в следующих странах:
Египет, Сомали, Ливия, Уганда, Эфиопия, КНР, КНДР, Индонезия, Тайвань, Сирия, Саудовская Аравия, Иран, ОАЭ, Афганистан, Йемен, Ливан, Беларусь. А также в штате Оклахома.
Продолжение следует...
Приятного времени суток!


Правда ли то, что палачей из Азербайджана, Узбекистана и Таджикистана отправляли в командировки в другие союзные республики, где годами не находилось желающих привести в исполнение «вышку»? Правда ли то, что в Прибалтике вообще никого не казнили, а всех приговорённых к высшей мере наказания увозили расстреливать в Минск?

Правда ли то, что за каждого казнённого палачам выплачивали солидные премиальные? И правда ли то, что женщин в Советском Союзе расстреливать было не принято? За постсоветский период вокруг «вышки» было создано столько расхожих мифов, что разобраться, что в них правда, а что домыслы, едва ли возможно без кропотливой работы в архивах, на которую может уйти не один десяток лет. Нет полной ясности ни с довоенными казнями, ни с послевоенными. Но хуже всего обстоит дело с данными о том, как же приводили в исполнение смертные приговоры в 60–80-х годах.

Как правило, осуждённых казнили в следственных изоляторах. В каждой союзной республике было как минимум по одному такому СИЗО особого назначения. На Украине их было два, в Азербайджане – целых три, а в Узбекистане и Таджикистане вообще по четыре. Сегодня смертные приговоры приводят в исполнение только в одном-единственном СИЗО советских времён – в Пищаловском централе Минска, известном также под названием «Володарка». Это уникальное место, единственное в Европе. Казнят там примерно по 10 человек в год. Но если пересчитать расстрельные СИЗО в советских республиках сравнительно легко, то сказать с уверенностью, сколько таких специализированных изоляторов было в РСФСР, едва ли сможет даже самый подготовленный историк. К примеру, до последнего времени считалось, что в Ленинграде в 60–80-е годы осуждённых вообще не казнили – негде было. Но оказалось, что это не так. Не так давно в архивах обнаружились документальные подтверждения того, что приговорённого к высшей мере наказания 15-летнего подростка Аркадия Нейланда расстреляли летом 1964 года именно в Северной столице, а не в Москве и не в Минске, как считалось ранее. Стало быть, нашлось всё-таки «подготовленное» СИЗО. И едва ли Нейланд был единственным, кого там расстреляли.

Есть и другие расхожие мифы о «вышке». К примеру, принято считать, что в Прибалтике с конца 50-х годов вообще не было собственных расстрельных команд, поэтому всех осуждённых к высшей мере наказания из Латвии, Литвы и Эстонии этапировали на расстрел в Минск. Это не совсем так: смертные приговоры приводили в исполнение и в Прибалтике. Вот только исполнителей действительно приглашали со стороны. В основном из Азербайджана. Всё-таки целых три расстрельных команды на одну небольшую республику – многовато. Казнили осуждённых в основном в бакинской Баиловской тюрьме, а заплечные мастера из Нахичевани часто сидели без работы. Зарплаты им всё равно «капали» – члены расстрельной команды получали примерно по 200 рублей в месяц, но при этом ни премий за «приведение в исполнение», ни квартальных. А деньги это были немалые – квартальные составляли примерно 150–170 рублей, а «за исполнение» платили по сотне членам бригады и 150 – непосредственно исполнителю. Вот и ездили в командировки – подзаработать. Чаще – в Латвию и Литву, реже – в Грузию, Молдавию и Эстонию.

Другой расхожий миф – о том, что в последние десятилетия существования Союза к смертной казни не приговаривали женщин. Приговаривали. В открытых источниках можно найти информацию о трёх таких казнях. В 1979 году расстреляли коллаборационистку Антонину Макарову, в 1983-м – расхитительницу социалистической собственности Берту Бородкину, а в 1987-м – отравительницу Тамару Иванютину. И это на фоне 24 422 смертных приговоров, вынесенных в период с 1962 по 1989 год! Что же, расстреливали одних только мужчин? Вряд ли. В частности, до сих пор окутаны покровом тайны приговоры валютчицам Оксане Собиновой и Светлане Пинскер (Ленинград), Татьяне Внучкиной (Москва), Юлии Грабовецкой (Киев), вынесенные в середине 60-х.

К «вышке» их осудили, но казнили или всё-таки помиловали, сказать сложно. Среди 2355 помилованных их фамилий нет. Значит, скорее всего их всё-таки расстреляли.

Третий миф – о том, что в палачи шли, так сказать, по зову сердца. В Советском Союзе палачей назначали – и только. Никаких добровольцев. Мало ли что у них на уме – а вдруг извращенцы? Назначить же палачом могли даже обычного сотрудника ОБХСС. Среди работников органов правопорядка отбирали, как правило, тех, кто был недоволен зарплатой, кому срочно требовалось улучшить жилищные условия. Предлагали работу. Приглашали на собеседование. Если испытуемый подходил, его оформляли. Надо сказать, что работали советские кадровики отменно: с 1960 по 1990 год не было ни одного случая, чтобы палач уволился по собственному желанию. И уж точно среди сотрудников расстрельных не было ни одного случая суицида – крепкие нервы были у советских палачей. «Да, меня именно назначили, – вспоминал бывший начальник учреждения УА-38/1 УИТУ МВД Азербайджанской ССР Халид Юнусов, на счету которого приведение в исполнение более трёх десятков смертных приговоров. – Я шесть лет до этого ловил взяточников. Надоело, только врагов себе наживал».

Как же, собственно, проходила сама процедура казни? После оглашения судом приговора и до приведения его в исполнение проходило, как правило, несколько лет. Всё это время смертника содержали в «одиночке» тюрьмы того города, в котором шёл суд. Когда все поданные прошения о помиловании отклонялись, приговорённых перевозили в специзолятор – как правило, за несколько дней до печальной процедуры. Случалось, что заключённые томились в ожидании казни по нескольку месяцев, но это были редкие исключения. Зэков стригли наголо и переодевали в одежду из полосатой ткани (светло-серая полоса чередовалась с тёмно-серой). О том, что их последнее ходатайство о помиловании было отклонено, приговорённым не сообщали.

Тем временем начальник СИЗО собирал свою расстрельную команду. В неё помимо врача и палача входили сотрудник прокуратуры и представитель оперативно-информационного центра УВД. Эти пятеро собирались в специально отведённом помещении. Сначала сотрудник прокуратуры знакомился с личным делом приговорённого. Затем так называемые контролёры по надзору, два или три человека, вводили в помещение осуждённого в наручниках. В фильмах и книгах обычно следует пассаж, в котором смертнику объявляют о том, что, мол, все его ходатайства о помиловании отклонены. На самом деле отбывающему в последний путь об этом никогда не сообщали. Спрашивали, как звать, где родился, по какой статье сидит. Предлагали расписаться в нескольких протоколах. Затем сообщали, что нужно будет составить ещё одно прошение о помиловании – в соседнем помещении, где сидят депутаты, и подписать бумаги нужно будет при них. Уловка, как правило, действовала безотказно: осуждённые на смерть бодро шагали навстречу депутатам.

А за дверью соседней камеры не было никаких депутатов – там стоял исполнитель. Как только приговорённый заходил в помещение, следовал выстрел в затылок. Точнее – «в левую затылочную часть головы в области левого уха», как того требовала инструкция. Смерт-ник падал, раздавался контрольный выстрел. Голову убитого обматывали тряпкой, смывали кровь – в помещении был специально оборудован кровосток. Входил врач, констатировал смерть. Примечательно, что палач никогда не стрелял в жертву из пистолета – только из мелкокалиберной винтовки. Говорят, что расстреливали из «макарова» и ТТ исключительно в Азербайджане, но убойная сила оружия была такова, что с близкого расстояния осуждённым буквально разносило головы. И тогда решено было расстреливать осуждённых из наганов времён Гражданской войны – у них был более щадящий бой. Кстати, только в Азербайджане осуждённых на казнь перед процедурой накрепко связывали, и только в этой республике было принято объявлять осуждённым, что все их просьбы о помиловании отклонены. Почему так – неизвестно. Связывание жертв действовало на них настолько сильно, что каждый четвёртый умирал от разрыва сердца.

Примечательно и то, что документы о приведении приговора в исполнение сотрудники прокуратуры никогда не подписывали до казни (как предписывала инструкция) – только после. Говорили – плохая примета, хуже некуда. Далее покойника укладывали в заранее приготовленный гроб и везли на кладбище, на особый участок, где хоронили под безымянными табличками. Ни имён, ни фамилий – только порядковый номер. Расстрельной команде выдавали акт, и в тот день все четверо её членов получали отгул.

В украинских, белорусских и молдавских СИЗО, как правило, обходились одним палачом. А вот в грузинских специзоляторах – в Тбилиси и Кутаиси – таковых числился добрый десяток. Разумеется, большинство из этих «палачей» никогда никого не казнили – только числились, получая по ведомости большую зарплату. Но к чему правоохранительной системе было содержать такой огромный и никому не нужный балласт? Объясняли так: сохранить в тайне, кто именно из сотрудников СИЗО расстреливает приговорённых, не представляется возможным. Всегда проговорится бухгалтер! Так вот, чтобы ввести в заблуждение и бухгалтера, в Грузии и ввели такую странную систему выплат.

Правда ли то, что палачей из Азербайджана, Узбекистана и Таджикистана отправляли в командировки в другие союзные республики, где годами не находилось желающих привести в исполнение «вышку»? Правда ли то, что в Прибалтике вообще никого не казнили, а всех приговорённых к высшей мере наказания увозили расстреливать в Минск? Правда ли то, что за каждого казнённого палачам выплачивали солидные премиальные? И правда ли то, что женщин в Советском Союзе расстреливать было не принято? За постсоветский период вокруг «вышки» было создано столько расхожих мифов, что разобраться, что в них правда, а что домыслы, едва ли возможно без кропотливой работы в архивах, на которую может уйти не один десяток лет. Нет полной ясности ни с довоенными казнями, ни с послевоенными. Но хуже всего обстоит дело с данными о том, как же приводили в исполнение смертные приговоры в 60–80-х годах.

Как правило, осуждённых казнили в следственных изоляторах. В каждой союзной республике было как минимум по одному такому СИЗО особого назначения. На Украине их было два, в Азербайджане – целых три, а в Узбекистане и Таджикистане вообще по четыре. Сегодня смертные приговоры приводят в исполнение только в одном-единственном СИЗО советских времён – в Пищаловском централе Минска, известном также под названием «Володарка». Это уникальное место, единственное в Европе. Казнят там примерно по 10 человек в год. Но если пересчитать расстрельные СИЗО в советских республиках сравнительно легко, то сказать с уверенностью, сколько таких специализированных изоляторов было в РСФСР, едва ли сможет даже самый подготовленный историк. К примеру, до последнего времени считалось, что в Ленинграде в 60–80-е годы осуждённых вообще не казнили – негде было. Но оказалось, что это не так. Не так давно в архивах обнаружились документальные подтверждения того, что приговорённого к высшей мере наказания 15-летнего подростка Аркадия Нейланда расстреляли летом 1964 года именно в Северной столице, а не в Москве и не в Минске, как считалось ранее. Стало быть, нашлось всё-таки «подготовленное» СИЗО. И едва ли Нейланд был единственным, кого там расстреляли.

Есть и другие расхожие мифы о «вышке». К примеру, принято считать, что в Прибалтике с конца 50-х годов вообще не было собственных расстрельных команд, поэтому всех осуждённых к высшей мере наказания из Латвии, Литвы и Эстонии этапировали на расстрел в Минск. Это не совсем так: смертные приговоры приводили в исполнение и в Прибалтике. Вот только исполнителей действительно приглашали со стороны. В основном из Азербайджана. Всё-таки целых три расстрельных команды на одну небольшую республику – многовато. Казнили осуждённых в основном в бакинской Баиловской тюрьме, а заплечные мастера из Нахичевани часто сидели без работы. Зарплаты им всё равно «капали» – члены расстрельной команды получали примерно по 200 рублей в месяц, но при этом ни премий за «приведение в исполнение», ни квартальных. А деньги это были немалые – квартальные составляли примерно 150–170 рублей, а «за исполнение» платили по сотне членам бригады и 150 – непосредственно исполнителю. Вот и ездили в командировки – подзаработать. Чаще – в Латвию и Литву, реже – в Грузию, Молдавию и Эстонию.

Другой расхожий миф – о том, что в последние десятилетия существования Союза к смертной казни не приговаривали женщин. Приговаривали. В открытых источниках можно найти информацию о трёх таких казнях. В 1979 году расстреляли коллаборационистку Антонину Макарову, в 1983-м – расхитительницу социалистической собственности Берту Бородкину, а в 1987-м – отравительницу Тамару Иванютину. И это на фоне 24 422 смертных приговоров, вынесенных в период с 1962 по 1989 год! Что же, расстреливали одних только мужчин? Вряд ли. В частности, до сих пор окутаны покровом тайны приговоры валютчицам Оксане Собиновой и Светлане Пинскер (Ленинград), Татьяне Внучкиной (Москва), Юлии Грабовецкой (Киев), вынесенные в середине 60-х.

К «вышке» их осудили, но казнили или всё-таки помиловали, сказать сложно. Среди 2355 помилованных их фамилий нет. Значит, скорее всего их всё-таки расстреляли.

Третий миф – о том, что в палачи шли, так сказать, по зову сердца. В Советском Союзе палачей назначали – и только. Никаких добровольцев. Мало ли что у них на уме – а вдруг извращенцы? Назначить же палачом могли даже обычного сотрудника ОБХСС. Среди работников органов правопорядка отбирали, как правило, тех, кто был недоволен зарплатой, кому срочно требовалось улучшить жилищные условия. Предлагали работу. Приглашали на собеседование. Если испытуемый подходил, его оформляли. Надо сказать, что работали советские кадровики отменно: с 1960 по 1990 год не было ни одного случая, чтобы палач уволился по собственному желанию. И уж точно среди сотрудников расстрельных не было ни одного случая суицида – крепкие нервы были у советских палачей. «Да, меня именно назначили, – вспоминал бывший начальник учреждения УА-38/1 УИТУ МВД Азербайджанской ССР Халид Юнусов, на счету которого приведение в исполнение более трёх десятков смертных приговоров. – Я шесть лет до этого ловил взяточников. Надоело, только врагов себе наживал».

Как же, собственно, проходила сама процедура казни? После оглашения судом приговора и до приведения его в исполнение проходило, как правило, несколько лет. Всё это время смертника содержали в «одиночке» тюрьмы того города, в котором шёл суд. Когда все поданные прошения о помиловании отклонялись, приговорённых перевозили в специзолятор – как правило, за несколько дней до печальной процедуры. Случалось, что заключённые томились в ожидании казни по нескольку месяцев, но это были редкие исключения. Зэков стригли наголо и переодевали в одежду из полосатой ткани (светло-серая полоса чередовалась с тёмно-серой).

Тем временем начальник СИЗО собирал свою расстрельную команду. В неё помимо врача и палача входили сотрудник прокуратуры и представитель оперативно-информационного центра УВД. Эти пятеро собирались в специально отведённом помещении. Сначала сотрудник прокуратуры знакомился с личным делом приговорённого. Затем так называемые контролёры по надзору, два или три человека, вводили в помещение осуждённого в наручниках. В фильмах и книгах обычно следует пассаж, в котором смертнику объявляют о том, что, мол, все его ходатайства о помиловании отклонены. На самом деле отбывающему в последний путь об этом никогда не сообщали. Спрашивали, как звать, где родился, по какой статье сидит. Предлагали расписаться в нескольких протоколах. Затем сообщали, что нужно будет составить ещё одно прошение о помиловании – в соседнем помещении, где сидят депутаты, и подписать бумаги нужно будет при них. Уловка, как правило, действовала безотказно: осуждённые на смерть бодро шагали навстречу депутатам.

А за дверью соседней камеры не было никаких депутатов – там стоял исполнитель. Как только приговорённый заходил в помещение, следовал выстрел в затылок. Точнее – «в левую затылочную часть головы в области левого уха», как того требовала инструкция. Смерт-ник падал, раздавался контрольный выстрел. Голову убитого обматывали тряпкой, смывали кровь – в помещении был специально оборудован кровосток. Входил врач, констатировал смерть. Примечательно, что палач никогда не стрелял в жертву из пистолета – только из мелкокалиберной винтовки. Говорят, что расстреливали из «макарова» и ТТ исключительно в Азербайджане, но убойная сила оружия была такова, что с близкого расстояния осуждённым буквально разносило головы. И тогда решено было расстреливать осуждённых из наганов времён Гражданской войны – у них был более щадящий бой. Кстати, только в Азербайджане осуждённых на казнь перед процедурой накрепко связывали, и только в этой республике было принято объявлять осуждённым, что все их просьбы о помиловании отклонены. Почему так – неизвестно. Связывание жертв действовало на них настолько сильно, что каждый четвёртый умирал от разрыва сердца.

Примечательно и то, что документы о приведении приговора в исполнение сотрудники прокуратуры никогда не подписывали до казни (как предписывала инструкция) – только после. Говорили – плохая примета, хуже некуда. Далее покойника укладывали в заранее приготовленный гроб и везли на кладбище, на особый участок, где хоронили под безымянными табличками. Ни имён, ни фамилий – только порядковый номер. Расстрельной команде выдавали акт, и в тот день все четверо её членов получали отгул.

В украинских, белорусских и молдавских СИЗО, как правило, обходились одним палачом. А вот в грузинских специзоляторах – в Тбилиси и Кутаиси – таковых числился добрый десяток. Разумеется, большинство из этих «палачей» никогда никого не казнили – только числились, получая по ведомости большую зарплату. Но к чему правоохранительной системе было содержать такой огромный и никому не нужный балласт? Объясняли так: сохранить в тайне, кто именно из сотрудников СИЗО расстреливает приговорённых, не представляется возможным. Всегда проговорится бухгалтер! Так вот, чтобы ввести в заблуждение и бухгалтера, в Грузии и ввели такую странную систему выплат.