Наше здоровье 

Легенда о беовульфе и гренделе. Исторический контекст создания поэмы "беовульф"

Вступительная статья

Единственная существующая рукопись «Беовульфа» датируется примерно 1000 годом. Но сама эпопея относится, по мнению большинства специалистов, в концу VII или к первой трети VIII века. В тот период англосаксы уже переживали начинавшийся процесс зарождения феодальных связей. Поэме, однако, присуща эпическая архаизация. Кроме того, она рисует действительность со специфической точки зрения: мир «Беовульфа» – это мир королей и дружинников, мир пиров, битв и поединков.

Фабула этой крупнейшей из англосаксонских эпопей несложна. Беовульф, молодой витязь из народа гаутов, узнав о бедствии, которое обрушилось на короля данов Хигелака, – о нападениях чудовища Гренделя на его дворец Хеорот и о постепенном истреблении им в течение двенадцати лет дружинников короля, отправляется за море, чтобы уничтожить Гренделя, Победив его, он затем убивает в новом единоборстве, на этот раз в подводном жилище, другое чудовище – мать Гренделя, которая пыталась отметить за смерть сына. Осыпанный наградами и благодарностями, возвращается Беовульф к себе на родину. Здесь он совершает новые подвиги, а впоследствии становится королем гаутов и благополучно правит страной на протяжении пятидесяти лет. По истечении этого срока Беовульф вступает в бой с драконом, который опустошает окрестности, будучи разгневан покушением на охраняемый ни древний клад. Беовульфу удается победить и это чудовище, но – ценою собственной жизни. Песнь завершается сценой торжественного сожжения на погребальном костре тела героя и сооружения кургана над его прахом и завоеванным им кладом.

Эти фантастические подвиги перенесены, однако, из ирреального мира сказки на историческую почву и происходят среди народов Северной Европы: в «Беовульфе» фигурируют датчане, шведы, гауты (кто такие гауты «Беовульфа», остается спорным. В науке предлагались разные толкования: готы Южной Швеции или острова Готланд, юты Ютландского полуострова и даже древние геты Фракии, которых, в свою очередь, в средние века смешивали с библейскими Гогом и Магогом), упоминаются другие племена, названы короли, которые некогда действительно ими правили. Но это не относится к главному герою поэмы: сам Беовульф, видимо, не имел исторического прототипа. Поскольку в существование великанов и драконов тогда все верили безоговорочно, то соединение подобных историй с рассказом о войнах между народами и королями было вполне естественным. Любопытно, что англосаксонский эпос игнорирует Англию (это породило, между прочим, ныне отвергнутую теорию о скандинавском его происхождении). Но, может быть, эта черта «Беовульфа» не покажется столь уж разительной, если иметь в виду, что и в других произведениях англосаксонской поэзии мы встречаем самые различные народы Европы и что с тем же фактом мы столкнемся и в песнях «Старшей Эдды», а отчасти и в «Песни о нибелунгах».

В духе теорий, господствовавших в науке в середине XIX века, некоторые толкователи «Беовульфа» утверждали, что поэма возникла в результате объединения различных песен; было принято рассекать ее на четыре части: поединок с Гренделем, поединок с его матерью, возвращение Беовульфа на родину, поединок с драконом. Высказывалась точка зрения, что первоначально чисто языческая поэма была частично переработана в христианском духе, вследствие чего в ней и возникло переплетение двух мировоззрений. Затем большинство исследователей стало считать, что переход от устных песен к «книжному эпосу» не сводился к простой их фиксации; эти ученые рассматривали «Беовульф» как единое произведение, «редактор» которого по-своему объединил и переработал имевшийся в его распоряжении материал, изложив традиционные сюжеты более пространно. Нужно, однако, признать, что о процессе становления «Беовульфа» ничего не известно.

В эпопее немало фольклорных мотивов. В самом начале упоминается Скильд Скеванг – «найденыш». Лодку с младенцем Скильдом прибило к берегам Дании, народ которой был в то время беззащитен из-за отсутствия короля; впоследствии Скильд стал правителем Дании и основал династию. После смерти Скильда вновь положили на корабль и вместе с сокровищами отправили туда, откуда он прибыл, – чисто сказочный сюжет. Великаны, с которыми сражается Беовульф, сродни великанам скандинавской мифологии, и единоборство с драконом – распространенная тема сказки и мифа, в том числе и северного. В юности Беовульф, который, выросши, приобрел силу тридцати человек, был ленив и не отличался доблестями, – не напоминает ли это молодость других героев народных сказаний, например Ильи Муромца? Приход героя по собственному почину на помощь терпящим бедствие, перебранка его с оппонентом (обмен речами между Беовульфом и Унфертом), испытание доблести героя (рассказ о состязании в плавании Беовульфа и Бреки), вручение ему магического оружия (меч Хрунтинг), нарушение героем запрета (Беовульф отнимает клад в поединке с драконом, не ведая, что над сокровищем тяготеет заклятье), помощник в единоборстве героя с врагом (Виглаф, пришедший на выручку Беовульфу в момент, когда тот был близок к гибели), три боя, которые дает герой, причем каждый последующий оказывается более трудным (битвы Беовульфа с Гренделем, с его матерью и с драконом), – все это элементы волшебной сказки. Эпопея хранит многие следы своей предыстории, коренящейся в народном творчестве. Но трагический финал – гибель Беовульфа, равно как и исторический фон, на котором развертываются его фантастические подвиги, отличают поэму от сказки, – это признаки героического эпоса.

Представители «мифологической школы» в литературоведении прошлого века пытались расшифровать этот эпос таким образом: чудовища олицетворяют бури Северного моря; Беовульф – доброе божество, обуздывающее стихии; его мирное правление – благодатное лето, а его смерть – наступление зимы. Таким образом, в эпосе символически изображены контрасты природы, рост и увядание, подъем и упадок, юность и старость. Другие ученые понимали эти контрасты в этическом плане и видели в «Беовульфе» тему борьбы добра и зла. Символическому и аллегорическому толкованию поэмы не чужды и те исследователи, которые вообще отрицают ее эпический характер и считают ее сочинением клирика или монаха, знавшего и использовавшего раннехристианскую литературу. Эти толкования в значительной мере упираются в вопрос о том, выражен ли в «Беовульфе» «дух христианства» либо перед нами – памятник языческого сознания. Сторонники понимания его как народного эпоса, в котором живы верования героической поры Великих переселений, естественно, находили в нем германское язычество и сводили к минимуму значение церковного влияния. Напротив, те современные ученые, которые причисляют поэму к разряду письменной литературы, переносят центр тяжести на христианские мотивы; в язычестве же «Беовульфа» видят не более как стилизацию под старину. В новейшей критике заметна тенденция к перемещению внимания с анализа содержания поэмы на изучение ее фактуры и стилистики. В середине нашего века преобладало отрицание связи «Беовульфа» с эпической фольклорной традицией. Между тем за последние годы ряд специалистов склонен считать распространенность в тексте поэмы стереотипных выражений и формул свидетельством ее происхождения из устного творчества.

В науке не существует общепринятой концепции, которая бы достаточно удовлетворительно объясняла «Беовульфа». Между тем без толкования не обойтись. «Беовульф» труден для современного читателя, воспитанного на совсем иной литературе и склонного, пусть невольно, переносить и на древние памятники представления, сложившиеся при знакомстве с художественными творениями нового времени.

В пылу научных споров подчас забывают: независимо от того, каким путем возникла поэма, была ли она составлена из разных кусков или нет, средневековой аудиторией она воспринималась как нечто целое. Это касается и композиции «Беовульфа», и трактовки в нем религии. Автор и его герои часто поминают Господа Бога; в эпопее встречаются намеки на библейские сюжеты, видимо, понятные тогдашней «публике»; язычество явно осуждается. Вместе с тем «Беовульф» пестрит ссылками на Судьбу, которая то выступает в качестве орудия творца и идентична божественному Провидению, то фигурирует как самостоятельная сила. Но вера в Судьбу занимала центральное место в дохристианской идеологии германских народов. Родовая кровная месть, которую церковь осуждала, хотя нередко вынуждена была терпеть, в поэме прославляется и считается обязательным долгом, а невозможность мести расценивается как величайшее несчастье. Короче говоря, идеологическая ситуация, рисующаяся в «Беовульфе», достаточно противоречива. Но это противоречие жизни, а не простая несогласованность между более ранней и последующими редакциями поэмы. Англосаксы VII-VIII веков были христианами, но христианская религия в то время не столько преодолела языческое мировосприятие, сколько оттеснила его из официальной сферы на второй план общественного сознания. Церкви удалось уничтожить старые капища и поклонение языческим божкам, жертвоприношения им, что же касается форм человеческого поведения, то здесь дело обстояло гораздо сложнее. Мотивы, которые движут поступками персонажей «Беовульфа», определяются отнюдь не христианскими идеалами смирения и покорности воле божьей. «Что общего между Ингельдом и Христом?» – вопрошал известный церковный деятель Алкуин век спустя после создания «Беовульфа» и требовал, чтобы монахи не отвлекались от молитвы героическими песнями. Ингельд фигурирует в ряде произведений; упомянут он и в «Беовульфе». Алкуин сознавал несовместимость идеалов, воплощенных в подобных персонажах героических сказаний, с идеалами, проповедуемыми духовенством.

То, что религиозно-идеологический климат, в котором возник «Беовульф», был не однозначен, подтверждается и археологической находкой в Саттон Ху (Восточная Англия). Здесь в 1939 году было обнаружено захоронение в ладье знатного лица, датируемое серединой VII века. Погребение было совершено по языческому обряду, вместе с ценными вещами (мерами, шлемами, кольчугами, кубками, знаменем, музыкальными инструментами), которые могли понадобиться королю в ином мире.

Трудно согласиться с теми исследователями, которых разочаровывает «банальность» сцен поединков героя с чудовищами. Эти схватки поставлены в центре поэмы вполне правомерно, – они выражают главное ее содержание. В самом деле, мир культуры, радостный и многоцветный, олицетворяется в «Беовульфе» Хеоротом – чертогом, сияние которого распространяется «на многие страны»; в его пиршественном зале бражничают и веселятся вождь и его сподвижники, слушая песни и сказания скопа – дружинного певца и поэта, прославляющего их боевые деяния, равно как и деяния предков; здесь вождь щедро одаривает дружинников кольцами, оружием и другими ценностями. Такое сведение «срединного мира» (middangeard) к дворцу короля (ибо все остальное в этом мире обойдено молчанием) объясняется тем, что «Беовульф» – героический эпос, который сложился, во всяком случае в известной нам форме, в дружинной среде.

Хеороту, «Оленьему залу» (его кровля украшена позолоченными рогами оленя) противостоят дикие, таинственные и полные ужаса скалы, пустоши, болота и пещеры, в которых обитают чудовища. Контрасту радости и страха соответствует в этом противоположении контраст света и мрака. Пиры и веселье в сияющем золотом зале происходят при свете дня, – великаны выходят на поиски кровавой добычи под покровом ночи. Вражда Гренделя и людей Хеорота – не единичный эпизод; это подчеркивается не только тем, что гигант свирепствовал на протяжении двенадцати зим, до того как был сражен Беовульфом, но и прежде всего самою трактовкой Гренделя. Это не просто великан, – в его образе совместились (хотя, может быть, и не слились воедино) разные ипостаси зла. Чудовище германской мифологии, Грендель вместе с тем и существо, поставленное вне общения с людьми, отверженный, изгой, «враг», а по германским верованиям человек, запятнавший себя преступлениями, которые влекли изгнание из общества, – как бы терял человеческий облик, становился оборотнем, ненавистником людей. Пение поэта и звуки арфы, доносящиеся из Хеорота, где пирует король с дружиной, пробуждают в Гренделе ярость. Но этого мало, – в поэме Грендель назван «потомком Каина». На старые языческие верования напластовываются христианские представления. На Гренделе лежит древнее проклятье, он назван «язычником» и осужден на адские муки. И вместе с тем он и сам подобен дьяволу. Формирование идеи средневекового черта в то время, когда создавался «Беовульф», далеко не завершилось, и в не лишенной противоречивости трактовке Гренделя мы застаем любопытный промежуточный момент этой эволюции. То, что в этом «многослойном» понимании сил зла переплетаются языческие и христианские представления, не случайно. Ведь и понимание бога-творца в «Беовульфе» не менее своеобразно. В поэме, многократно упоминающей «повелителя мира», «могучего бога», ни разу не назван Спаситель Христос. В сознании автора и его аудитории, по-видимому, не находит места небо в богословском смысле, столь занимавшее помыслы средневековых людей. Ветхозаветные компоненты новой религии, более понятные недавним язычникам, преобладают над евангельским учением о Сыне Божьем и загробном воздаянии. Зато мы читаем в «Беовульфе» о «герое под небесами», о человеке, который заботится не о спасении души, но об утверждении в людской памяти своей земной славы. Поэма заканчивается словами: из всех земных вождей Беовульф более всех был щедр, милостив к своим людям и жаден до славы!

Жажда славы, добычи и княжеских наград – вот высшие ценности для германского героя, как они рисуются в эпосе, это главные пружины его поведения. «Каждого смертного ждет кончина! – //пусть же, кто может, вживе заслужит //вечную славу! Ибо для воина //лучшая плата-память достойная!» (ст. 1386 след.). Таково кредо Беовульфа. Когда он должен нанести решительный удар своему противнику, он сосредоточивается на мысли о славе. «(Так врукопашную// должно воителю идти, дабы славу// стяжать всевечную, не заботясь о жизни!)» (ст. 1534 след.) «Уж лучше воину // уйти из жизни, чем жить с позором!» (стихи 2889-2890).

Не меньше славы воины домогаются подарков вождя. Нашейные кольца, браслеты, витое или пластинчатое золото постоянно фигурируют в эпосе. Устойчивое обозначение короля – «ломающий гривны» (дарили подчас не целое кольцо, то было значительное богатство, а части его). Современного читателя, пожалуй, удручат и покажутся монотонными все вновь возобновляющиеся описания и перечисления наград и сокровищ. Но он может быть уверен: средневековую аудиторию рассказы о дарах нисколько не утомляли и находили в ней живейший отклик. Дружинники ждут подарков вождя прежде всего как убедительных знаков своей доблести и заслуг, поэтому они их демонстрируют и гордятся ими. Но в ту эпоху в акт дарения вождем драгоценности верному человеку вкладывали и более глубокий, сакральный смысл. Как уже упомянуто, языческая вера в судьбу сохранялась в период создания поэмы. Судьба понималась не как всеобщий рок, а как индивидуальная доля отдельного человека, его везенье, счастье; у одних удачи больше, у других меньше. Могучий король, славный предводитель – наиболее «богатый» счастьем человек. Уже в начале поэмы мы находим такую характеристику Хродгара: «Хродгар возвысился в битвах удачливый, //без споров ему покорились сородичи…» (ст. 64 след.). Существовала вера, что везенье вождя распространяется и на дружину. Награждая своих воинов оружием и драгоценными предметами – материализацией своей удачи, вождь мог передать им частицу этого везенья. «Владей, о Беовульф, себе на радость//Воитель сильный дарами нашими – //кольцом и запястьями, и пусть сопутствует//тебе удача!» – говорит королева Вальхтеов Беовульфу. (ст. 1216 след.)

Но мотив золота как зримого, ощутимого воплощения удачи воина в «Беовульфе» вытесняется, очевидно под христианским влиянием, новой его трактовкой-как источника несчастий. В этой связи особый интерес представляет последняя часть поэмы – единоборство героя с драконом. В отместку за похищение драгоценности из клада дракон, который сторожил эти древние сокровища, нападает на селения, предавая огню и гибели окружающую страну. Беовульф вступает в схватку с драконом, но нетрудно убедиться, что автор поэмы не усматривает причины, побудившей героя на этот подвиг, в учиненных чудовищем злодеяниях. Цель Беовульфа – отнять у дракона клад. Дракон сидел на кладе три столетия, но еще прежде эти ценности принадлежали людям, и Беовульф желает возвратить их роду человеческому. Умертвив страшного врага и сам получив роковую рану, герой выражает предсмертное желание: увидеть золото, которое он вырвал из когтей его стража. Созерцание этих богатств доставляет ему глубокое удовлетворение. Однако затем происходит нечто прямо противоречащее словам Беовульфа о том, что он завоевал клад для своего народа, а именно: на иогребальный костер вместе с телом короля его сподвижники возлагают и все эти сокровища и сжигают их, а останки погребают в кургане. Над кладом тяготело древнее заклятье, и он бесполезен людям; из-за этого заклятья, нарушенного по неведению, Беовульф, по-видимому, и погибает. Поэма завершается предсказанием бедствий, которые обрушатся на гаутов после кончины их короля.

Борьба за славу и драгоценности, верность вождю, кровавая месть как императив поведения, зависимость человека от царящей в мире Судьбы и мужественная встреча с нею, трагическая гибель героя – все это определяющие темы не одного только «Беовульфа», но и других памятников германского эпоса.

«Беовульфа» Роберта Земекиса я очень ждал, и он мне достаточно понравился, чтобы пересмотреть его несколько раз. У фильма, разумеется, были и минусы, но о них как-то думать не хочется. Впрочем, обо всем по порядку.

Я не являюсь фанатом эпических экшенов, но эта лента меня привлекла еще до выхода в прокат. Когда я увидел первые трейлеры этой картины, то первым делом вспомнил «300 спартанцев» Зака Снайдера (которых смотрел еще в 2006 году), и понял, что следует подождать этот фильм. И мое чутье меня не подвело. «Беовульф» может понравиться уже потому, что не выглядит диснееобразным мультфильмом. Земекис все-таки понимал, какое кино он снимает, и кто его будет смотреть. В результате его «Беовульф» получился суровым, мрачным, жестким, зрелищным и эпическим боевиком в стиле вышеупомянутых «300 спартанцев», но отнюдь не пафосным. Несмотря на рейтинг PG-13, картина оказывается более взрослой, чем кажется сначала, и даже более мужской. Хотя то, что это не семейное кино, было ясно еще на стадии съемок проекта. По сути все, что от него требовалось, Земекис выполнил. Он понял свои ошибки в «Полярном экспрессе», и его новые персонажи выглядели так, что даже не понять сначала — мультик это или фильм. Скорее что-то среднее.

Легенда о Беовульфе.

История «Беовульфа» сначала может показаться банальной, но рассказана она и выглядит достаточно серьезным и взрослым повествованием. Это не сказка о прекрасном принце или непобедимом богатыре. Здесь есть чудовище, красавица и великий богатырь, но у них немного странные роли в картине. Иногда даже мелькают настолько жестокие сцены, что даже как-то странно, что картине дали «низкий» рейтинг. С другой стороны, не очень уж сильных кровопролитий, ни каких-либо взрослых сцен в фильме нет. Хотя есть жестокость, обнаженка, и даже намеки на… ну, в общем, уже понятно на что. Сам сюжет фильма повествует о гетском богатыре Беовульфе, который приплывает в Данию (хотя в то время она так не называлась) чтобы совершить подвиг- убить страшного монстра Гренделя. Беовульф убивает монстра, но из-за этого мать чудовища начинает мстить данам и самому герою. Беовульфу приходится отправиться в ее логово, чтобы убить и этого демона, но непобедимый воин встречает вместо монстра такую красотку, что желание убить ее куда-то улетучивается…

То, что сценарист Нил Гейман немного изменил историю, и так ясно, ведь на одной легенде далеко не уедешь. И в итоге оказалось, что сюжет-один из главных плюсов картины.

Непобедимым и великим богатырям свойственно сражаться, причем в зачастую они принимают участие в поистине легендарных битвах. С этим у картины все в порядке. Беовульф на протяжении всего фильма демонстрирует удаль в зрелищных сценах, полных первоклассного и высококачественного экшена. Есть место и зрелищным (и даже кровавым!) баталиям, в которых участвует герой.

Великие воины, властные короли и страшные демоны.

Про актерский состав надо поговорить отдельно- все главные для истории роли играют звезды мировой величины.

Рэй Уинстоун/ Беовульф - актер уже довольно старый и неповоротливый, чтобы играть заглавного персонажа, но с достаточно серьезным лицом и суровым голосом, чтобы подарить главному герою свой внешний вид и голос. Хотя даже лицо Уинстоуна было отредактировано-к счастью, персонажи в фильме трехмерные. Да и большинство трюков вместо актера исполнял дублер, но это не умоляет таланта актера, который играет в фильме достаточно хорошо.

Энтони Хопкинс/ король Хротгар — как я уже писал, волк мирового кинематографа. Кроме того, Хопкинс- звезда, подарившая нам много ярких образов, вспомнить того же Ганнибала Лектера. В этом фильме он играет как всегда хорошо, но не приносит в образ практически ничего. Его персонаж очень похож на героя из «Александра» с Колином Фареллом в главной роли.

Анджелина Джоли/ мать Гренделя — отличная актриса, которая одним своим присутствием на экране затаскивает толпы мужчин в кино. В этой картине (пусть и в 3D) она сыграла полностью обнаженная, и это (разумеется) стало еще одним аргументом в пользу данного кинофильма. И, надо сказать сыграла она отлично. Когда ее видишь, даже как-то забываешь, что ее персонаж-самая настоящая демоница-соблазнительница, несмотря на ее хищный взгляд. Она просто приковывает к себе внимание, завораживает, и даже уводит главного героя на задний план. И потом складывается такое впечатление, что ты смотрел фильм лишь ради нее. Хотя у Джоли бывали образы получше, вроде наставницы и новой девушки главного героя из «Особо опасен!» (хотя сюжетная линия, связанная с их отношениями, развивалась странно), эта роль довольно необычная в ее кинокарьере.

Криспин Гловер/ Грендель - один из главных злодеев фильма. Гловер подарил персонажу движения, голос и частично лицо, но его персонаж больше выглядит не ужасным монстром, а слабаком, который нападает на людей, чтобы проучить их. Хотя, может быть, это сценарная задумка.

В конечном итоге «Беовульф» оказывается хорошим фильмом. Мрачный, жесткий, суровый и даже кровавый эпический боевик с замечательными актерами. Сильный, мощный фильм с первоклассным экшеном, который рядом не стоит с пресловутым «Экспрессом». Лучшая 3D картина Земекиса, но тем не менее фильм, не претендующий на множество наград. Хотя блокбастером именоваться имеет полное право.

Весть о трагедии скальдов, о гибели воинов и разрушении королевства долетела до дальних берегов Дании. Никто уже не решался ступать на земли острова, люди сторонились проклятого берега. Но один человек всё же появился здесь. Рыцарь был облачён в богатые доспехи и отлично вооружен. Сорок храбрых воинов сопровождали его. Ночной страж на берегу, услышав скрип днища корабля о прибрежную гальку, окликнул незнакомца. И тот назвал себя. Узнал его имя и король Хротгар, когда рыцарь предстал перед ним. Это был Беовульф, молодой лорд из королевства Геатиш, что на востоке. И значило его имя на древнем языке - Пчелиный Волк. Сегодня его бы звали просто Медведь. И дали это прозвище рыцарю за его силу. Красота, мужество и милосердие соединялись в этом человеке, выделяя его из тысячи тысяч сородичей. Беовульф был героем. Свет его героических дел сквозь тьму веков дошёл и до наших времён.
Он пришел, чтобы сразиться с Гренделем. Так он сказал Хротгару и король скальдов оценил его мужество. Вновь затрещал огонь в очагах Хеорота, и дым, уходящий сквозь прорехи в стропилах разрушенной крыши, развевался по ветру, словно мрачные полотнища флагов войны. Вновь в стенах замка пировали люди. Опять на столах лежали куски жареной оленины и хлеб. И опять гуляли над столами роги, полные пенистого вина. И, как в прежние времена, пели арфы, и, усиленные эхом гулкого зала, через вересковые поля, на крыльях ветра летели мелодии вдаль.
Но лишь наступила ночь, пир угас, арфы смолкли, разошлись по укромным, безопасным местам скальды. Беовульф остался в огромном зале. Люди его разостлали походные тюфяки и укладывались спать. Беовульф спокойно стянул с себя кольчугу, положил её вместе с мечом и шлемом около себя. Знал он, что в битве с Гренделем оружие бесполезно. Победить его можно было лишь в рукопашной схватке. Беовульф сел и стал ждать, вперив острый взгляд в темноту. Завернувшись в плащ и придвинувшись к угасшему, но хранящему тепло очагу, он не смыкал глаз. Покрывались сизым налётом золы уголья в очаге. Растворились во мраке балки и стропила потолка. Тьма постепенно вползала через окна и затопляла спящих людей, словно бы поглощая их. Беовульф чутко прислушивался к каждому звуку, который бы мог возвестить о приближении зверя. Но ничего, кроме легкого потрескивания угольков и мерного дыхания своих товарищей, он уловить не мог. Все произошло неожиданно. Зверь налетел как порыв ветра. Затрещали падающие двери, содрогнулся пол под тяжелой поступью. И черная тень, заслонив собою небо, выросла в зияющем проломе двери. Молниеносно, почти неуловимым движением этот громадный зверь схватил лежащего у двери человека. Прежде чем тот успел вскрикнуть, его тело в могучих когтистых лапах превратилось в безжизненный комок крови, костей и мяса. Понимая, что несчастного уже не спасти, Беовульф затаился, притворившись спящим. Даже когда все в ужасе бросились врассыпную, он не шелохнулся. Этим и привлёк зверя, выбравшего самую лёгкую добычу. Грендель склонился над Беовульфом. И тогда воин взвился как сжатая пружина. Секунду промедлил опешивший зверь. Этого было достаточно, чтобы Беовульф, увернувшись от смертельного взмаха мохнатой лапы, железной хваткой схватил другую. Недаром он звался Медведем. Напрягшись, вложив всю свою силу в эту хватку, он гнул, выворачивал, словно вывинчивая из плеча, скользкую от крови когтистую лапу. Грендель корчился от боли, выл и пытался вырваться. Но Беовульф ни на мгновение не ослаблял хватки. Сила его словно прибывала с каждым мгновением борьбы.
В смертельной схватке покатились они по полу, расшвыривая скамейки, опрокидывая столы, рассыпая по полу тлеющие угли из очагов. Повсюду занялись мелкие островки пламени. Опомнившиеся воины окружили борющихся, пытались поразить зверя. Но каждый их ловкий удар был безрезультатен. Клинки мечей скользили по шкуре зверя, не причиняя ему вреда. Лишь Беовульф своей медвежьей силой удерживал пока мускулистую лапу. Наконец что-то затрещало под мохнатой шкурой, лапа Гренделя ослабла и сломалась. Белая кость, разорвав мясо массивного плеча, выскочила наружу. Грендель рванулся, черная кровь хлынула у него из раны. Шкура клочьями повисла вокруг скрученного жгутом мяса. И вдруг зверь вырвался. С диким воем, оставляя за собой лужи крови, Грендель выкатился за дверь. Лапа его со страшными, безвольно опавшими когтями осталась в руках Беовульфа.
Посреди утопающего в полумраке зала стоял Беовульф. Потный, обессиленный, на подгибающихся от усталости ногах стоял великий воин, держа в руках лапу Гренделя. На рассвете он и его воины вывесили свой трофей на самом высоком фронтоне Хеорота, что бы все видели и засвидетельствовали их великую победу…

Новость отредактировал Alduin - 10-02-2012, 11:07

Англосаксонская поэма "Беовульф" известна тем, что она является первым произведением на английском языке. Вероятно, поэма была составлена за несколько веков до того, как была впервые записана англосаксонским бардом и поэтом, имя которого остается неизвестным. Манускрипт датируется VIII-XI веками, в то время как действия, описанные в поэме, происходят в V-VII веках.

В статье представлен сюжет поэмы «Беовульф», краткое содержание по главам или основным частям и краткий анализ основных тем.

Исторический контекст поэмы

Поэма «Беовульф» считается исконно английской, однако есть ряд обстоятельств, которые оспаривают это мнение. Несмотря на то что поэма была записана англосаксонским поэтом, сюжет песни был известен в народе задолго до VIII века.

За несколько столетий до создания манускрипта британские острова, заселенные в то время кельтами, были захвачены скандинавскими племенами, которые принесли с собой, кроме языка и традиций, свой фольклор. Доказано, что сюжет поэмы прослеживается в скандинавском устном народном творчестве еще до того, как первые высадились у берегов Англии.

Литературная форма

Считается, что песнь о Беовульфе написана в стихотворной форме, однако она не совсем соответствует традиционным канонам поэзии. Как и многие другие ранние произведения средневековья, «Беовульф» был составлен в форме песни или баллады и написан так, чтобы певцам было легче запомнить огромное количество срок (в поэме их 3182). «Беовульф» в кратком содержании и даже в переводе со староанглийского теряет свое специфическое звучание.

Песенная форма Средних веков основывалась на куплетах, но «Беовульф» - произведение настолько раннее, что не содержит их. Фактически это текст, состоящий из более трех тысяч строк, никак не разделенных и ничем не прерываемых. Чтобы не запутаться, певцы слагали песни, используя прием аллитерации, где важна фонетическая система повторяющихся ударных звуков и пауз.

Аллитерация используется в каждой строке поэмы «Беовульф». Краткое содержание с цитатами в оригинале (на с детальными описаниями правильного чтения поможет оценить щепетильность подхода к сложению песни. Особенно важную роль для мелодичности строк играют также модуляция голоса и темп прочтения.

Песнь о Беовульфе: краткое содержание и структура

Будучи песней, «Беовульф» отвечает спросу среднестатистического средневекового застолья. Что больше всего желала услышать публика? Конечно, сказания о доблести, храбрости и могучих сражениях, в которых все зло остается поверженным.

В основе сюжета поэмы - деяния славного скандинавского воина по имени Беовульф. Как и полагается эпосу, песня о Беовульфе фокусируется на битвах с мифическими существами, одаренными сверхчеловеческой силой. В поэме таких битв три: первые две следуют одна за другой, прославляют силу главного героя и, что не характерно для жанра, уделяют особое внимание характеру воина, его поведению вне поля боя.

Третья, финальная битва рассказывает о героической смерти героя во имя безопасности своего народа. Она типична для скандинавской литературы, изобилующей и победами человека над ними. В то же время в описании битвы, подготовки к ней и особенно заключения, есть ряд тем, абсолютно не характерных не только для фольклора германских племен, но и для средневекового эпоса в целом, что прибавляет уникальности и без того единственной в своем роде поэме «Беовульф».

Краткий анализ основных тем

Первый англосаксонский эпос включает в себя элементы, не характерные для культуры британских островов. Сюжет поэмы является абсолютно скандинавским, и это выделяет песнь о Беовульфе из ряда западноевропейских средневековых эпических поэм.

На фоне неистощимой темы борьбы добра со злом, где добро всегда остается победителем, несмотря на цену победы, в песне о Беовульфе прослеживаются темы, типичные особенно для скандинавского фольклора:

  • Важность сокровищ и даров.
  • Особый фокус, в котором находятся доспехи и оружие.
  • Восхваление силы и формы, причем не только героев, но и антигероев.
  • Двоякое отношение к соседним народам - желание помочь в беде и готовность к нападению с их стороны в самый неподходящий момент.

Англосаксонская поэма «Беовульф»: краткое содержание сюжета

Как и все средневековые эпосы, первая англосаксонская поэма воспевает силу, ловкость и героизм воинов. Пересказ сюжета поэмы можно разделить на три основные части, совпадающие с тремя битвами главного героя.

Для того чтобы упростить пересказ сюжета, краткое содержание «Беовульфа» проще всего разделить на пять небольших частей:

  • Введение, или экспозиция.
  • Битва с Гренделем.
  • Битва с матерью Гренделя.
  • Битва с драконом.
  • Заключение.

Однако стоит принять во внимание песенную форму поэмы «Беовульф». Краткое содержание по стихам делит ее на большее количество частей в силу немалого объема.

Введение и экспозиция. Часть первая

Введение и знакомство с персонажами и ситуацией, в которой они находятся, занимают около 200 строк песни. Как и многие другие эпосы ранней европейской литературы, с достаточно подробного описания ситуации начинается и поэма о Беовульфе. Краткое содержание первых строк выглядит следующим образом.

В первых куплетах автор знакомит читателей с великими королями древности, которые правили славным датским народом. На их место пришел могучий король Хротгар, под чьим руководством королевство росло и процветало. Хротгар построил огромный зал для пиршеств и много дней подряд датские воины весело праздновали в нем.

Шум и грохот веселья привлекли внимание жестокого болотного монстра по имени Грендель. Сначала обозленный Грендель утащил и сожрал 300 славных воинов, затем стал приходить каждую ночь, пока великий зал не стих и потемнел, став больше похожим на склеп, чем праздничный холл.

Горько сожалел Хротгар о потерянных воинах, но, зная о неимоверной силе чудовища, не смел просить своих подданных сразиться с Гренделем.

Часть вторая: знакомство с главным героем

Слух о бедствиях, обрушившихся на датских сородичей, дошел до короля Хигелака, правящего над Гаутами. Могучий племянник короля Беовульф вызвался уйти в плаванье с целью помочь Хротгару победить монстра. Беовульф собрал дружину из четырнадцати воинов и отправился в путь.

Приплыв к берегам Дании, Беовульв с товарищами направляется ко двору Хротгара. Встречающиеся на пути люди поражены статью и силой причаливших воинов и надеются на их помощь.

Большая часть сотни строк, знакомящих читателя с Беовульфом, посвящена описанию доспехов и оружия Гаутской дружины. Представленное в статье краткое содержание «Беовульфа» не уделяет внимания описательным сценам, хотя стоит отметить, что оружие удостаивается особого внимания автора на протяжении всей песни.

Битва с Гренделем. Часть первая

Грендель - один из трех могучих противников, битва с которыми составляет основную часть поэмы «Беовульф». Содержание битвы из-за объема строк удобно разделить на две части.

Беовульф, приплыв на помощь Хротгару в час нужды, дарит надежду датчанам и пробуждает в них дух веселья. Хротгар знаком с подвигами могучего гаута и на пиру в честь героя обещает Беовульфу в случае победы множество дорогих даров и все, о чем воин только попросит.

Однако не все подданные датского короля настроены благожелательно. Завистливый Унферт умаляет силу и славу Беовульфа, предсказывая его гибель в поединке с болотным чудовищем. Беовульф, несмотря на свою молодость и неопытность в дипломатических делах, не идет на поводу у навязчивого Унферта и достойно отвечает задире.

Часть вторая: схватка с чудовищем

Воины заканчивают пир рано и оставляют гаутскую дружину в большом праздничном холле в ожидании Гренделя. Беовульф идет ко сну без доспехов и оружия, поскольку знает, что монстра можно одолеть лишь равной силой и умением.

В середине ночи Грендель врывается в зал и хватает одного из воинов. Проснувшись, Беовульф сразу бросается на противника и крепко хватает его за огромную лапу. Бой с Гренделем тяжел и долог, чудовище массивнее и сильнее воина, но, несмотря на это, Беовульф ни разу не ослабил железную хватку на лапе Гренделя. Уже под утро уставший от схватки монстр совершает неловкое движение и Беовульф с силой тянет его лапу, которая с хрустом отрывается от тела. Испуганный Грендель убегает в свое болото, где и погибает от раны. Рука чудовища остается в холле и Беовульф вручает ее в дар Хротгару.

Битва с матерью Гренделя

После славной и тяжелой победы над Гренделем Беовульф удостаивается заслуженных похвал, богатых даров и благодарности Хротгара и всех датских воинов. Все садятся пировать и праздновать и не ожидают прихода разъяренной матери Гренделя, которая врывается в зал и хватает ближайшего друга и советника Хротгара. Будучи слабее и осторожнее сына, она сразу убегает к себе в болото, таща за собою жертву.

Король опечален и просит Беовульфа в очередной раз оказать помощь датскому королевству. Славный гаут готов последовать за монстром в болото, но перед этим надевает свои непробиваемые тяжелые доспехи и берет с собой древний меч, способный рассечь что угодно. В случае своей смерти Беовульф просит Хротгара отправить дары Хигелаку. Собравшись, гаутский воин идет по кровавому следу к болоту и ныряет вглубь.

Целый день опускается Беовульф на дно, сражаясь с болотными чудовищами. Благодаря доспехам, воин достигает дома Гренделя в целости и сохранности. Там, на дне болота, над телом своего сына сидит разъяренная мать. Она сразу же нападает на Беовульфа, обхватывая его своим чешуйчатым телом и не позволяя свободно наносить удары. Те выпады, которые умудряется сделать воин, не наносят чудовищу никакого вреда. Вспомнив про могучий меч, Беовульф ослабляет хватку противника и наносит единственный удар, мгновенно отрубая голову чудовищу.

Только через несколько дней поднимается Беовульф на поверхность болота, где его ждут уже отчаявшиеся товарищи и Хротгар. Увидев отрубленную голову монстра, король восхваляет силу и доблесть Беовульфа и благодарит его за оказанную службу. На пиру в честь второй победы Хротгар слагает песнь о храбрости гаутского воина и обещает, что подвиги его не забудутся во веки веков.

Битва с драконом. Часть первая

Героям средневековых эпосов редко удается достичь старости, особенно это касается произведений, основанных на где основной целью воина является смерть в славном бою, гарантирующая герою место в Вальхалле.

Поучаствовав во многих битвах и умножив свою воинскую славу, Беовульф вынужден занять трон своего дяди Хигелака. Под его управлением земля гаутов процветает и богатеет. Много лет правит Беовульф своим королевством и охраняет безопасность своих подданных. Вот он уже стар и чувствует, что близок конец славной жизни. Все, о чем просит бывалый воин - покинуть этот мир в бою и заслужить Вальхаллу.

Недалеко от королевского двора незадачливый прохожий нашел клад, охраняемый спящим драконом. Не зная о последствиях, он взял из кучи драгоценностей всего один небольшой кубок, но дракон, почуяв кражу, пробудился и стал нападать на соседние поселения. Слух о крылатом змее очень скоро достиг Беовульфа, который дал клятву до последних своих дней защищать подданных от любой напасти. Король приказывает сковать себя тяжелый щит для защиты от драконьего пламени и готовится к последнему, как он чувствует, бою в своей жизни.

Часть вторая: героическая смерть Беовульфа

Взяв в проводники того самого злополучного вора и снарядив небольшой отряд, король гаутов храбро идет навстречу своей судьбе. На пути к логову змея воины сталкиваются с огненным ручьем, через который невозможно перебраться. Беовульф громким кличем выманивает дракона на бой.

Увидев страшного огнедышащего змея, воины бегут вон, оставляя своего короля. Лишь храбрый молодой Виглаф остается подле Беовульфа. Старый воин наносит дракону удар мечем, но сила его уже не та, и от непробиваемой чешуи змея меч раскалывается пополам. Дракон прокусывает шею Беовульфа и из раны льется кровь. Верный Виглаф, желая помочь своему королю, наносит дракону удар в живот, при этом обжигая себе руку.

Собрав последние силы, король вонзает длинный кинжал в бок змея с такой силой, что чудовище падает замертво. Беовульф снова одержал победу, однако рана его оказалась смертельной. В свои последние мгновения король благодарит Богов за освобожденные сокровища и завещает Виглафу свой трон и ответственность над народом.

Заключение

Последняя воля славного Беовульфа - сжечь его тело на берегу моря и насыпать над пеплом огромный курган, который будут видеть моряки, причаливающие к берегам королевства.

Струсившие воины, поникнув, возвращаются к месту гибели короля, где отчаявшийся Виглаф все еще пытается его оживить. Молодой наследник трона горько отчитывает дружину за их трусость и говорит, что этот слабохарактерный поступок принесет много горя гаутскому народу теперь, когда Беовульф уже не может их защитить. Виглаф предсказывает войны с соседними племенами, которые только и ждали кончины гаутского короля.

Народ огорчен и подавлен вестью о смерти Беовульфа. Его тело сжигают на ритуальном костре, и людской плач заглушает рев пламени. Курган над телом короля насыпают на утесе, который спускается в самое море.

2.Поэма о Беовульфе.

Поэма о Беовульфе дошла до нас в единственной рукописи начала Х в., написанной двумя различными писцами. Рукопись эта хранится в настоящее время в Британском Музее в Лондоне. Открыта она сравнительно поздно. В печати (Wanley"s Catalogue of Anglo-Saxon Manuscripts) она упоминается впервые в 1705 г., но уже в 1731 г. она сильно пострадала от пожара. Впервые издал ее датчанин Торкелин в 1815 г., а первое английское издание относится к 1833 г. Поэма распадается на две части, связанные между собою лишь личностью главного героя, Беовульфа. Каждая из этих частей, в основном, повествует о подвигах Беовульфа; в первой (стихи 1-1887) повествуется о том, как Беовульф избавил соседнюю страну от двух страшных чудовищ, во второй (от стиха 2220 до конца), - как он воцарился у себя на родине и счастливо правил пятьдесят лет, как победил огнедышащего дракона, а сам погиб от нанесенных ему драконом ядовитых ран и был с честью похоронен своею дружиной. Основное членение поэмы нарушается рядом вставных эпизодов, имеющих чрезвычайно важное значение для вопроса о происхождении поэмы, для выяснения ее сложного состава, времени возникновения и т. д.

Вступлением в поэме служит рассказ о легендарном родоначальнике датских королей Скильде Скефинге, который еще в младенчестве чудесным образом приплыл к берегам Дании в ладье, полной сокровищ, а подросши стал королем и долго и счастливо правил страной. Счастливо правил Данией и род Скильдингов. Один из потомков Скильда, король Хротгар, сын Хеальфдена, был удачлив в войнах, а следовательно, и богат. Однажды задумал он воздвигнуть обширную и богато украшенную палату для пиров со своей дружиной, выстроил ее на удивление всему свету и назвал ее "Хеорот" ("палатой оленя"). Но недолго раздавались там веселые клики пирующих, пение певцов и звуки арф. Неподалеку, в "болоте", было логово страшного чудовища Гренделя. Однажды ночью подкрался Грендель к дивной Хротгаровой палате, в которой после веселого пира расположилась на отдых беспечная дружина. Чудовище нагрянуло на спящих, разом выхватило тридцать витязей и быстро увлекло в свое логово, терзая и пожирая их. На утро воплями ужаса сменились клики веселья; горькие жалобы стали еще громче и горше, когда каждую ночь стало являться в палату чудовище за своей кровавой добычей. Напрасно горевал и сокрушался король Хротгар: он не мог отвратить беды. Палата его опустела, пиры прекратились, всеми овладели уныние и великая скорбь.

Слух об этом бедствии достиг, наконец, земли геатов (геаты - скандинавское племя гаутов, населявшее южные области Швеции); услышал о том храбрейший из витязей короля Хигелака - Беовульф. Он велел снарядить корабль и "путем лебедей" поспешил на помощь Хротгару; вместе с Беовульфои поплыли и 14 храбрейших воинов Хигелака. Король Хротгар принял их с почетом. Когда закончился устроенный в их честь пир, Беовульф с товарищами-геатами остался в палате, а датчане разошлись по домам.

В полуночный час явился из своего болота Грендель, быстро отбил замки у дверей, подкрался к геатам, схватил одного, раздробил его кости и стал сосать кровь. Не успел он потянуться за другим, как могучая рука Беовульфа схватила его, и между ними началась страшная борьба. Все здание зашаталось. Грендель, собрав все свои силы, рванулся, жилы в плече его порвались, кости выскочили из суставов, и вся его рука до самого плеча осталась в руках у Беовульфа.

Раненный насмерть, Грендель уполз в свое болото. Хротгар устроил в честь победителя пир. Он поднес Беовульфу богатые дары: броню, шлем и знамя, древко которого было из чистого золота, драгоценный меч и восемь коней с дорогим седлом. Королева поднесла ему с приветствием кубок и на обе руки надела ему обручи из крученого золота, кольца - на пальцы, на плечи - верхнее платье, а на шею - драгоценное ожерелье, самое тяжелое из всех ожерелий на свете. Пир продолжался весело и шумно при громких песнях певцов, прославлявших подвиги древних героев. У многих головы отяжелели от меду... Но вот, в глухой полуночный час, вновь затрещали двери Хеорота, и в залу ввалилось новое чудовище, с виду подобное женщине: это была мать Гренделя, явившаяся отомстить за смерть своего сына. В испуге пробудились датчане, но не было с ними Беовульфа, который почивал в особо отведенных ему покоях. Чудовище удалось прогнать, а на утро Беовульф отправился на поиски его. Следы привели его к страшному болоту, и там, где вода под обрывистым берегом была окрашена кровью, где кишели страшные змеи и чудовища, Беовульф бесстрашно спустился в бездну.

Целый день спускался Беовульф на дно, отбиваясь от водяных чудовищ; едва коснулся он дна, как схватился с матерью Гренделя, и она увлекла его в неведомый угол бездны, куда вода не проникала. Он напал на нее, нанося мечом удары, но они не могли причинить ей вреда. Тогда, улучив минуту, он сорвал со стены громадный меч, "изделье великанов", и, собрав все силы, убил ее; тем же мечом отрубил он голову мертвого Гренделя и хотел унести с собою древнее оружие великанов, но меч, как лед, растаял в его руках до самой рукоятки.

Велика была радость, велик и радостен новый пир, устроенный Хротгаром в освобожденном Хеороте, щедры дары, которыми наделил король героя, провожая его на родину. Первая часть поэмы заканчивается описанием прибытия Беовульфа к Хигелаку. За этим в рукописи следует заметный пропуск.

Во второй части поэмы Беовульф предстает уже стариком. По смерти короля Хигелака и его сына, он мирно царствовал над геатами в продолжение пятидесяти зим. Когда появился в его земле страшный дракон и стал опустошать огнем страну, в отместку за чашу, похищенную из охраняемых им сокровищ, престарелый Беовульф решил убить его в единоборстве. Он поражает дракона в голову, но крепкий меч его разлетается вдребезги, - и дракон прокусывает своим ядовитым зубом шею и грудь витязя. Чудовище убито, но и победитель ранен смертельно: это последняя победа Беовульфа. Он велит вынести из пещеры сокровища, чтобы полюбоваться на них перед смертью, устанавливает распорядок своих похорон и умирает. На китовом мысу складывают верные геаты костер, кладут на него доспехи и тело Беовульфа. Костер пылает: причитает вдова героя, плачут воины. Над пеплом воздвигают высокий могильный холм; вокруг него двенадцать могучих витязей поют славу погибшему вождю.

Чрезвычайно сложный состав поэмы бросается в глаза. В том виде, в каком она дошла до нас, она несомненно является памятником позднего происхождения. В основе его, однако, лежат, вероятно, более древние редакции одного или нескольких сказаний, восходящие к народно-песенному преданию. Отсюда - все трудности анализа и датировки поэмы и серьезные разногласия среди ее исследователей.

Бесспорна принадлежность поэмы к образцам героического народного эпоса. Об этом свидетельствует прежде всего содержание поэмы и ее центральный образ. Беовульф воплощает в себе черты подлинного народного героя, совершающего подвиги для блага многих людей. Он освобождает дружественный народ датчан от страшных чудовищ, Гренделя и его матери. Во второй части поэмы он выступает как "отец народа", спасающий свою родину от дракона. Дружинный быт, изображенный в поэме, показывает, что произведение в целом возникло в эпоху начинавшегося разложения родового строя, но еще задолго до того, как сформировался шедший ему на смену феодализм. На это указывают, в особенности, патриархальные отношения между "королями" Хротгаром и Беовульфом и их "подданными":

Ученые старой школы рассматривали "Беовульфа" как единственный памятник, свидетельствующий о богатой эпической традиции языческих времен, уничтоженной нетерпимым отношением к ней христианской церкви. Полагали, что поэма, в наиболее существенных чертах, была создана еще до принятия англо-саксами христианства и что в основе ее лежат, впоследствии подвергшиеся обработке, более краткие героические песни. Другие ранние исследователи шли еще дальше, утверждая, например, что поэма сложилась до переселения англо-саксов в Британию, следовательно, до V в., и пытались вскрыть ее мифологическую основу. Однако за последнее тридцатилетие отношение западно-европейских исследователей к "Беовульфу" сильно изменилось. Большинство ученых склонно теперь рассматривать этот памятник не как постепенно создававшийся народный эпос, но как однородное целое, как книжную поэму, написанную христианским клириком не ранее VIII или даже IX в. В поэме чаще видят теперь не органическое продолжение древнейшей, непрерывной традиции устного песнетворчества, но продукт книжной культуры, памятник письменности, который и своей поэтической техникой, и своим содержанием обнаруживает индивидуального автора, весьма начитанного в исторических сочинениях и преданиях, в произведениях христианской письменности и не чуждого даже античной литературе.

При анализе "Беовульфа" следует, однако, строго разграничивать два вопроса: вопрос о дошедшем до нас рукописном тексте памятника и вопрос о его возможных прототипах и его происхождении. Позднее возникновение находящейся в нашем распоряжении редакции едва ли подлежит сомнению, однако из этого еще не следует, что надо отказаться от реконструкции ее первоисточников и, по необходимости гипотетической, истории ее происхождения и ранней исторической судьбы. В последнем вопросе как раз и необходимо критическое отношение к некоторым тенденциям современной буржуазной науки, зачастую преднамеренно отрицающей народные истоки средневековой поэзии.

Центральные эпизоды первой части поэмы - битвы Беовульфа с Гренделем и его матерью - имеют ряд параллелей в древних сагах и народных сказках о чудовище, врывающемся в дома и похищающем людей. Во второй части "Беовульфа" также есть аналогии с общегерманскими сказаниями. Некоторые исследователи находили здесь следы контаминации двух различных типов сказаний о драконе - борьбы Тора с мировым змеем (Иормунгандром) и Сигурда со змеем Фафниром. Любопытно, что уже в первой части поэмы есть вставной эпизод (стихи 874-897) о битве Сигмунда, отца Зигфрида, с драконом, охраняющим сокровища, и что в англо-саксонской поэме сохранилось имя отца Сигмунда - Вельс, тогда как северные (скандинавские) источники называют его Volsungr, т. е. замещают собственное имя родовым. Однако в эпизоде о битве Беовульфа с драконом есть ряд характерных отличий от подобных же континентально-германских сказаний: Беовульф вступает в борьбу с драконом ради освобождения своей страны от чудовища, а не из простого удальства; в начале битвы спутники Беовульфа видят опасность, которой подвергается их вождь, но боятся оказать ему помощь, за исключением верного Виглафа; характерно, наконец, что эпизод заканчивается смертью героя.

Всем исследователям "Беовульфа" особенно примечательным казалось одно обстоятельство: Беовульф - не англо-саксонский герой; действие поэмы тоже не приурочено к Англии; в первой части поэмы оно происходит, вероятно, в Зеландии, во второй - в Ютландии. Ни англы, ни саксы не принимают никакого участия в событиях, изображаемых в поэме. Эту особенность поэмы толковали различно: одни относили сложение эпического сказания о Беовульфе ко времени до переселения англо-саксов в Британию, когда, живя на континенте, они соседили с датчанами; другие, напротив, утверждали позднее его возникновение, например, в период датских вторжений, принесших с собой новые для англо-саксов северные сказания и особый интерес к генеалогии датских королей. Беовульф - личность не историческая, но в поэме можно найти, - правда, в виде кратких эпизодов или даже только случайных намеков, - отголоски исторических событий, распрей и битв северо-германских народов между собой и со своими южно-германскими соседями. Историко-географическая номенклатура поэмы указывает на то, что обработанные в поэме сказания скорее всего могли сложиться в первой половине VI в., в области, лежавшей к северу от континентальной родины племени англов.

Наряду с возможными следами устной поэтической техники в "Беовульфе" мы, однако, в еще большей степени встречаем следы тщательной и, может быть, разновременной литературной обработки текста. Об этом свидетельствует прежде всего большой объем поэмы (3183 стиха). Высказывались догадки, что первоначально обе части поэмы не были связаны друг с другом; рассказ о боях с Гренделем и его матерью, в сущности, связан с рассказом о битве с драконом только личностью Беовульфа. Тем не менее, характер героя, как он представлен в обеих частях поэмы, так же как язык и метрика свидетельствуют, что, если даже обе части и могли возникнуть разновременно, то, во всяком случае, хронологически они не далеко отстоят друг от друга.

Нет никакого сомнения в том, что литературная обработка поэмы сделана христианским книжником. "Автором" или, вернее, "редактором" "Беовульфа" мы должны считать христианского клирика VIII-IX столетия. В его руках поэма, несомненно, подверглась весьма значительным изменениям. Он выбросил имена языческих богов и слишком явные следы германской мифологии и внес элементы христианских представлений. Так, например, он считает Гренделя потомком Каина, называет морских чудовищ исчадием ада, сожалеет о язычестве датского короля, полагая даже, что датчане не знали, как бороться с Гренделем, потому что не знали "истинного бога". Большая часть вставок заимствована не столько из Нового, сколько из Ветхого завета: имена Авеля, Каина, Ноя, упоминания о потопе, - все это прямо восходит к библейской книге Бытия, привлекшей внимание англо-саксонских христианских поэтов и переложенной ими в англо-саксонские стихи. Говоря о Гренделе, поэт вспоминает о великанах, называя их "гигантами" и явно смешивая христианское предание о сатане с классическими легендами о титанах, восставших против олимпийцев.

Христианское влияние чувствуется, однако, не только в этих интерполяциях, явно противоречащих до-христианской основе поэмы; оно распространяется гораздо дальше, затрагивая развитие сюжета и даже характеристику героя. Христианские элементы проникли в строй поэмы глубже, чем кажется на первый взгляд; сам Беовульф, по существу, превращен в своего рода христианского подвижника; он отличается скромностью и "богобоязненностью"; он - защитник сирот и в конце поэмы благодарит небо за то, что мог оставить народу, ценой своей жизни, богатства, захваченные у дракона. Последний эпизод "поэмы - описание смерти героя - отличается вообще очень характерными противоречиями - следами литературной обработки в христианском духе ранее существовавшего предания.

В окончательной редакции поэмы Беовульф, с одной стороны, походит на христианских "змееборцев", вроде св. Георгия, с другой, - на библейские фигуры, вроде спасителя народа - Моисея, столь хорошо известного англо-саксонским поэтам по пересказам Библии. На долю христианского книжника, трудившегося над обработкой поэмы, нужно отнести и некоторые черты, позволяющие сблизить "Беовульфа" с произведениями античной литературы. Не подлежит также сомнению знакомство автора "Беовульфа" с христианским эпическим поэтом Ювенком (начало IV в.), поэма которого (Historia Evangelica) искусно сочетала евангельское содержание с подражаниями Вергилию, Лукрецию, Овидию, Горацию и т. д. Эта поэма рано вошла в основу христианского школьного обучения, многократно переписывалась и вызывала к себе интерес средневековых книжников.

Что дошедшая до нас редакция поэмы о Беовульфе принадлежит англо-саксонскому книжнику VIII-IX вв. видно, наконец, и из стихотворной техники поэмы. Все уцелевшие произведения англо-саксонской поэзии написаны так называемым древне-германским аллитерирующим стихом, употреблявшимся не только в англо-саксонской, но также и в древне-верхне-немецкой и древне-скандинавской поэзии в период между VIII и XIII вв. Аллитерирующий стих свойствен был как устному древне-германскому героическому эпосу, так и памятникам письменности. Главным организующим принципом этой метрической системы было членение каждой стихотворной строки на два полустишия, в которых было по два главных ритмических ударения; при этом согласные звуки, стоявшие перед одним или обоими основными ударениями первого полустишия, должны были повторяться (т. е. аллитерировать) перед начальным ударением второго полустишия.

Аллитерационная техника "Беовульфа" отличается строгой выдержанностью и большим искусством; с нею связаны и другие характерные особенности стиля поэмы: нанизывание синонимов и частое пользование метафорами. Обилие метафор составляет, вообще говоря, одну из особенностей англо-саксонской поэзии и сближает ее с поэзией скандинавской. Поэт всегда предпочитает сказать "древо радости" вместо "арфа", "сын молота" вместо "меч", "дорога кита" или "лебединый путь" вместо "море", "боевые липы" вместо "щиты", "ковачи войн" вместо "воины" и т. д. Некоторые метафоры отличаются особой изысканностью и даже своеобразной "манерностью", впрочем, особенно ценившейся. В этом смысле стилистическая техника "Беовульфа" разработана блестяще.

Поэма о Беовульфе была, вероятно, распространена в IX-X вв. в ряде рукописных списков. В отдельных произведениях англо-саксонской письменности можно усмотреть следы ее влияния: таковы, например, поэма "Судьбы апостолов" Кюневульфа, в которой есть текстуальные заимствования из "Беовульфа", поэмы об апостоле Андрее, Юдифи и, может быть, песня о смерти Бирхтнота Эссекского. В XIX в. "Беовульф" привлек к себе широкое внимание не только ученых, но и поэтов. Современными английскими стихами он передавался много раз: наиболее интересными опытами этого рода считаются стихотворные переводы Вильяма Морриса (1895 г.) и Арчибальда Стронга (1925 г.). Много раз пересказывался он также для детей и юношества (особенное распространение в Англии и Америке получил прозаический пересказ поэмы, сделанный писательницей, русской по происхождению, З. А. Рагозиной в 1898 г. и выдержавший ряд изданий). Л. Боткин впервые перевел "Беовульфа" на французский язык (1877 г.); однако русскому читателю "Беовульф" доныне известен лишь по вольным пересказам и небольшим переведенным из него отрывкам.