Реализм в литературе 20 века. Реализм как литературное направление: общая характеристика

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Формирование критического реализма происходит в европейских странах и в России практически в одно и то же время – в 20 – 40-е годы XIX века. В литературах мира он становится ведущим направлением.

Правда, это одновременно означает, что литературный процесс этого периода несводим только в реалистической системе. И в европейских литературах, и – в особенности – в литературе США в полной мере продолжается деятельность писателей-романтиков: де Виньи, Гюго, Ирвинга, По и др. Таким образом, развитие литературного процесса идет во многом через взаимодействие сосуществующих эстетических систем, и характеристика как национальных литератур, так и творчества отдельных писателей предполагает обязательный учет этого обстоятельства.

Говоря о том, что с 30 – 40-х годов ведущее место в литературе занимают писатели-реалисты, невозможно не отметить, что сам реализм оказывается не застывшей системой, а явлением, находящимся в постоянном развитии. Уже в пределах XIX века возникает необходимость говорить о «разных реализмах», о том, что Мериме, Бальзак и Флобер в равной мере отвечали на основные исторические вопросы, которые им подсказывала эпоха, и в то же время их произведения отличаются и различным содержанием и своеобразием формы.

В 1830 – 1840-х годы в творчестве европейских писателей (прежде всего – Бальзака) проявляются наиболее примечательные черты реализма как литературного направления, дающего многогранную картину действительности, стремящегося к аналитическому исследованию действительности.

Литература 1830 – 1840-х годов питалась во многом утверждениями о привлекательности самого века. Любовь к XIX веку разделяли, например, Стендаль и Бальзак, не перестававшие удивляться его динамизму, многообразию и неисчерпаемо энергии. Отсюда и герои первого этапа реализма – деятельные, с изобретательным умом, не боявшиеся столкновения с неблагоприятными обстоятельствами. Эти герои во многом были связаны с героической эпохой Наполеона, хотя воспринимали двуликость его, вырабатывали стратегию своего личного и общественного поведения. Скотт и его историзмом вдохновляет героев Стендаля на поиски своего места с жизни и истории путем ошибок и заблуждений. Шекспир заставляет Бальзака сказать о романе «Отец Горио» словами великого англичанина «Все – правда» и увидеть в судьбе современного буржуа отголоски суровой судьбы короля Лира.

Реалисты второй половины XIX века будут упрекать своих предшественников в «остаточном романтизме». С подобным упреком трудно не согласиться. Действительно, романтическая традиция весьма ощутимо представлена в творческих системах Бальзака, Стендаля, Мериме. Не случайно Сент-Бев называл Стендаля «последним гусаром романтизма». Черты романтизма обнаруживаются

– в культе экзотики (новеллы Мериме типа «Маттео Фальконе», «Кармен», «Таманго» и др.);

– в пристрастии писателей к изображению ярких индивидуальностей и исключительных по своей силе страстей (роман Стендаля «Красное и черное или новелла «Ванина Ванини»);

– в пристрастии к авантюрным сюжетам и использованию элементов фантастики (роман Бальзака «Шагреневая кожа» или новелла Мериме «Венера Ильская»);

– в стремлении четко разделить героев на отрицательных и положительных – носителей авторских идеалов (романы Диккенса).

Таким образом, между реализмом первого периода и романтизмом существует сложная «родственная» связь, проявляющаяся, в частности, в наследовании характерных для романтического искусства приемов и даже отдельных тем и мотивов (тема утраченных иллюзий, мотив разочарования и т.п.).

В отечественной историко-литературной науке «революционные события 1848 года и последовавшие за ними важные изменения в социально-политической и культурной жизни буржуазного общества» принято считать тем, что делит «реализм зарубежных стран XIX века на два этапа – реализм первой и второй половины XIX века» («История зарубежной литературы XIX века / Под ред Елизаровой М.Е. – М., 1964). В 1848 году народные выступления превратились в серию революций, прокатившихся по всей Европе (Франция, Италия, Германия, Австрия и др.). Эти революции, а также беспорядки в Бельгии и Англии проходили по «французскому образцу», как демократические протесты против классово-привилегированного и не отвечающего потребностям времени правления, а также под лозунгами социальных и демократических реформ. В целом 1848 год ознаменовал единый огромный переворот в Европе. Правда, в результате его повсюду к власти пришли умеренные либералы или консерваторы, кое-где даже установилась более жестокая авторитарная власть.

Это вызвало всеобщее разочарование в результатах революций, и, как следствие этого, пессимистические настроения. Многие представители интеллигенции разочаровались в массовых движениях, активных выступлениях народа на классовой основе и перенесли свои основные усилия в частный мир личности и личностных отношений. Тем самым общий интерес был направлен на отдельную личность, важную саму по себе, и лишь во вторую очередь – на взаимоотношения ее с другими личностями и окружающим миром.

Вторая половина XIX века традиционно считается «триумфом реализма». К этому времени реализм в полный голос заявляет о себе в литературе не только Франции и Англии, но и ряда других стран – Германии (поздний Гейне, Раабе, Шторм, Фонтане), России («натуральная школа», Тургенев, Гончаров, Островский, Толстой, Достоевский), и т.п.

В то же время с 50-х годов начинается новый этап в развитии реализма, который предполагает новый подход к изображению и героя и окружающего его общества. Социальная, политическая и нравственная атмосфера второй половины XIX века «повернула» писателей в сторону анализа человека, которого трудно назвать героем, но в судьбе и характере которого преломляются основные приметы эпохи, выраженные не в крупном деянии, значительном поступке или страсти, спрессованно- интенсивно передающих глобальные сдвиги времени, не в масштабном (как в социальном, так и психологическом) противостоянии и конфликте, не в доведенной до предела типичности, часто граничащей к исключительностью, а в будничной, обыденной каждодневной жизни. Писатели, начавшие работать в это время, как и те, кто вошел в литературу раньше, но творил в указанный период, например, Диккенс или Теккерей, безусловно, ориентировались уже на иную концепцию личности, которая не воспринималась и не воспроизводилась ими как продукт прямой взаимосвязи социального и психолого-биологического начал и жестко понимаемых детерминат. В романе Теккерея «Ньюкомбы» акцентируется специфика «человековедения» в реализме этого периода – необходимость понимания и аналитического воспроизведения разнонаправленных тонких душевных движений и непрямолинейных, не всегда проявленных социальных связей: «Трудно даже представить себе, сколько разных причин определяет каждый наш поступок или пристрастие, как часто, анализируя свои побуждения, я принимал одно за другое…». Эта фраза Теккерея передает, пожалуй, главную особенность реализма эпохи: все сосредоточивается на изображении человека и характера, а не обстоятельств. Хотя последние, как и должно в реалистической литературе «не исчезают», но их взаимодействие с характером приобретает иное качество, связанное с тем, что обстоятельства перестают быть самостоятельными, они все более и более характерологизируются; их социологическая функция теперь более имплицитна, чем это было у того же Бальзака или Стендаля.

Из-за изменившейся концепции личности и «человекоцентризма» всей художественной системы (причем «человек – центр» вовсе не обязательно был положительным героем, побеждающим социальные обстоятельства или гибнущим – морально или физически – в борьбе с ними) может создаться впечатление, будто писатели второй половины века отказались от основного принципа реалистической литературы: диалектического понимания и изображения взаимосвязей характера и обстоятельств и следования принципу социально – психологического детерминизма. Тем более, что у некоторых наиболее ярких реалистов этого времени – Флобера, Дж. Элиот, Троллота – в том случае, когда говорится об окружающем героя мира, появляется термин «среда», нередко воспринимаемый более статично, чем понятие «обстоятельства».

Анализ произведений Флобера и Дж. Элиот убеждает в том, что эта «застолбленность» среды нужна художникам прежде всего для того, чтобы описание окружающей героя обстановки было более пластичным. Среда нередко повествовательно существует во внутреннем мире героя и через него, приобретая иной характер обобщения: не плакатно-социологизированный, а психологизированный. Это создает атмосферу большей объективности воспроизводимого. Во всяком случае с точки зрения читателя, который больше доверяет такому объективированному повествованию об эпохе, так как воспринимает героя произведения близким себе человеком, таким же, как он сам.

Писатели указанного периода нисколько не забывают еще об одной эстетической обстановке критического реализма – объективности воспроизводимого. Как известно, Бальзак был настолько озабочен этой объективностью, что искал способы сближения литературного знания (понимания) и научного. Эта идея пришлась по душе многим реалистам второй половины века. К примеру, Элиот и Флобер много размышляли об использовании литературой научных, а значит, как им казалось, объективных приемов анализа. Особенно много об этом думал Флобер, который понимал объективность как синоним бесстрастности и беспристрастности. Однако это было веяние всего реализма эпохи. Тем более, что творчество реалистов второй половины XIX века пришлось на период взлета в развитии естественных наук и расцвета экспериментаторства.

В истории науки это был важный период. Бурно развивалась биология (в 1859 году была опубликована книга Ч.Дарвина «Происхождение видов»), физиология, происходило становление психологии как науки. Широкое распространение получила философия позитивизма О. Конта, сыгравшая позднее важную роль в развитии натуралистической эстетики и художественной практики. Именно в эти годы предпринимаются попытки создать систему психологического понимания человека.

Однако, и на этом этапе развития литературы характер героя не мыслится писателем вне социального анализа, хотя последний приобретает несколько иную эстетическую сущность, отличную от той, которая была свойственная Бальзаку и Стендалю. Безусловно, что в романах Флобера. Элиот, Фонтане и некоторых других бросается в глаза «новый уровень изображения внутреннего мира человека, качественно новое мастерство психологического анализа, заключающееся в глубочайшем раскрытии сложности и непредвиденности человеческих реакций на действительность, мотивов и причин человеческой деятельности» (История всемирной литературы. Т.7. – М.,1990).

Очевидно, что писатели этой эпохи резко изменили направление творчества и повели литературу (и роман в частности) в сторону углубленного психологизма, а в формуле «социально-психологический детерминизм» социальное и психологическое как бы поменялось местами. Именно в этом направлении сконцентрированы основные достижения литературы: писатели начали не просто рисовать сложный внутренний мир литературного героя, а воспроизводить хорошо отлаженную, продуманную психологическую «модель характера», в ней и в ее функционировании художественно соединяя психолого-аналитическое и социально-аналитическое. Писатели обновили и оживили принцип психологической детали, ввели диалог с глубоким психологическим подтекстом, нашли повествовательные приемы для передачи «переходных», противоречивых духовных движений, которые ранее были недоступны литературе.

Это вовсе не означает, что реалистическая литература отказалась от социального анализа: социальная основа воспроизводимой реальности и реконструируемого характера не исчезла, хотя и не довлела над характером и обстоятельствами. Именно благодаря писателям второй половины XIX века литература стала находить непрямые способы социального анализа, в этом смысле продолжив серию открытий, сделанных писателями предшествующих периодов.

Флобер, Элиот, братья Гонкуры и др. «научили» литературу выходить на социальное и то, что свойственно эпохе, характеризует ее социальные, политические, исторические и нравственные начала, через обыденное и повседневное существование ординарного человека. Социальная типизация у писателей второй половины века – типизация «массовидности, повторяемости» (История всемирной литературы. Т.7. – М.,1990). Она не столь ярка и очевидна, как у представителей классического критического реализма 1830 – 1840 -х годов и чаще всего проявляется через «параболу психологизма», когда погружение во внутренний мир персонажа позволяет в конечном счете погрузиться в эпоху, в историческое время, каким его видит писатель. Эмоции, чувства, настроения носят не надвременной, а конкретно-исторический характер, хотя аналитическому воспроизведению подвергается прежде всего обыденное повседневное существование, а не мир титанических страстей. При этом писателями нередко даже абсолютизировались серость и убогость жизни, тривиальность материала, негероичность времени и персонажа. Именно поэтому, с одной стороны, это был период антиромантический, с другой – период тяги к романтическому. Такой парадокс, например, характерен для Флобера, Гонкуров, Бодлера.

Есть и еще один важные момент, связанный с абсолютизацией несовершенства человеческой природы и рабской подчиненности обстоятельствам: нередко писатели воспринимали негативные явления эпохи как данность, как нечто непреодолимое, а то и трагически роковое. Поэтому в творчестве реалистов второй половины XIX века так сложно выражено положительное начало: проблема будущего их интересует мало, они находятся «здесь и сейчас», в своем времени, осмысливая его предельно нелицеприятно, как эпоху, если и достойную анализа, то критического.

Как уже отмечалось ранее, критический реализм является литературным направлением мирового масштаба. Примечательное чертой реализма становится также то, что он имеет длительную историю. В конце XIX и в XX веках всемирную известность получило творчество таких писателей как Р.Роллан, Д.Голусорси, Б.Шоу, Э.М.Ремарк, Т.Драйзер и другие. Реализм продолжает свое существование вплоть до настоящего времени, оставаясь важнейшей формой мировой демократической культуры.

Реалисты XIX века широко
раздвинули границы искусства.
Они начали изображать явления самые обыкновенные, прозаические.
Действительность вошла
в их произведения со всеми своими
социальными контрастами,
трагическими диссонансами.
Николай Гуляев

К середине XIX столетия в мировой культуре окончательно утверждается реализм. Давайте вспомним, что это такое.

Реализм — художественное направление в литературе и искусстве, для которого характерно стремление к объективности и непосредственной достоверности изображаемого, исследование взаимосвязи между характерами и обстоятель-ствами, воспроизведение подробностей повседневной жизни, правдивость в передаче деталей.

Термин «реализм » впервые был предложен французским писателем и литературным критиком Шанфлери в 50-х годах XIX столетия. В 1857 году он издаёт сборник статей под названием «Реализм». Интересен тот факт, что почти одновременно это понятие стали использовать и в России. И первым, кто это сделал, был известный литературный критик Павел Анненков. Вместе с тем понятие «реализм » и в Западной Европе, и в России, и в Украине стало широко употребляться лишь в 60-х годах XIX столетия. Постепенно слово «реализм » вошло в лексикон людей разных стран применительно к различным видам искусства.

Реализм противостоит предшествующему романтизму, в преодолении которого он и развился. Особенность этого направления — постановка и отражение в художественном творчестве острых социальных проблем, сознательное стремление дать свою, часто критическую, оценку негативным явлениям окружающей жизни. Поэтому в центре внимания реалистов находятся не просто факты, события, люди и вещи, а общие закономерности действительности.

Рассмотрим, каковы же были предпосылки становления реализма в мировой культуре. Стремительное развитие промышленности в XIX веке требовало точных научных знаний. Писатели-реалисты, внимательно изучая жизнь и стремясь отобразить её объективные законы, интересовались науками, которые могли помочь им в понимании процессов, происходящих в обществе и в самом человеке.

Среди множества научных достижений, оказавших серьёзное влияние на развитие общественной мысли и культуры во второй половине XIX столетия, следует особо выделить теорию ан-глийского натуралиста Чарльза Дар-вина о происхождении видов, естествен-но-научное объяснение пси-хических явлений осново-по-ложником физиологии Ильёй Сеченовым , открытие Дмитрием Менделе-евым периодиче-ского закона химиче-ских элементов повлиявшее на последующее развитие химии и физики, географи-ческие открытия, связанные с пу-те-шествиями Петра Семёнова и Николая Северцова по Тянь-Шаню и Средней Азии, а также исследование Николаем Пржевальским Уссурийского края и первые его поездки в Центральную Азию.

Научные открытия второй половины XIX в. меняли многие устоявшиеся взгляды на окружающую природу, доказывали её взаимосвязь с человеком. Всё это способствовало рождению нового способа мышления.

Быстрый прогресс, происходивший в науке, увлекал писате-лей, вооружая их новыми представлениями об окружающем мире. Главная проблема, поднимаемая в литературе второй половины XIX века, — отношения личности и общества. В какой мере общество влияет на судьбу человека? Что нужно делать, чтобы изменились человек и мир? Эти вопросы рассматривают многие писатели этого периода.

Для реалистических произведений характерно такое специфическое художественное средство, как конкретность образов , конфликта , сюжета . Вместе с тем художественный образ в таких произведениях не может быть соотнесён с живым человеком, он богаче конкретной личности. «Художник должен быть не судьёю своих персонажей и того, о чём говорят они, а только беспристрастным свидетелем… Моё дело только в том, чтобы быть талантливым, то есть уметь отличать важные показания от неважных, уметь освещать фигуры и говорить их языком», — писал Антон Павлович Чехов.

Целью реализма было правдиво показать и исследовать жизнь. Главным при этом, как утверждают теоретики реализма, является типизация . Об этом точно сказал Лев Николаевич Толстой: «Задача художника… извлечь из дей-ствительности типичное… собрать идеи, факты, противоречия в динамический образ. Человек, скажем, за свой рабочий день говорит одну фразу, характерную для его сущности, другую он скажет через неделю, а третью через год. Вы заставляете его говорить в концентрированной обстановке. Это вымысел, но такой, в котором жизнь более реальна, чем сама жизнь». Отсюда и объективность этого художественного направления.

Русская литература второй половины XIX века продолжает реалистические традиции Пушкина, Гоголя и других писателей. Вместе с тем в обществе ощущается сильное влияние критики на литературный процесс. Особенно это касается работы «Эстетические отношения искусства к действительности » известного русского писателя, критика Николая Гавриловича Чернышевского . Его тезис о том, что «прекрасное есть жизнь», станет идейной основой многих художественных произведений второй половины XIX века. Материал с сайта

Новый этап развития реализма в русской художественной культуре связан с проникновением в глубины человеческого сознания и чувства, в сложные процессы общественной жизни. Произведениям искусства, созданным в этот период, свой-ственен историзм — отображение явлений в их исторической конкретности. Писатели ставят перед собой задачу вскрыть причины социального зла в обществе, показать в своих произведениях жизненно достоверные картины, создать такие исторически конкретные характеры, в которых будут запечатлены важнейшие закономерности эпохи. Поэтому отдельная личность ими рисуется, в первую очередь, как существо социальное. В результате действительность, как отмечает современный российский литературовед Николай Гуляев, «представала в их творчестве как “объективный поток”, как самодвижущаяся реальность».

Таким образом, в литературе второй половины ХIХ века главными становятся проблемы личности, давления на неё окружающей среды, исследование глубины человеческой психики. Предлагаем вам самим узнать и осмыслить, что же происходило в русской литературе второй половины XIX века, прочитав произведения Достоевского, Толстого и Чехова.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

реализм в литературе 2 половины 19 в
расцвет реализма во второй половине 19 века
расцвет реализма в литературе второй половины 19 века. литературная критика и журнальная полемика
Автори реалісти 20 ст
расцвет реализма в искусстве второй половины хiх века.

УДК 82.02 Ю.М. Проскурина

СВОЕОБРАЗИЕ РУССКОГО РЕАЛИЗМА СЕРЕДИНЫ XIX века

Русская литература 1850-х гг. рассматривается как новый этап в развитии реализма. Писатели отталкиваются от принципов натуральной школы, уделяют повышенное внимание психологии и нравственным проблемам. Сильные характеры могут противостоять социальным обстоятельствам. Изменение концепции личности порождает трансформацию жанрово-стилевой системы реализма.

Ключевые слова: развитие реализма, характер и обстоятельства, традиции, жанр, лиризм, национальный характер.

Диалогические отношения (преемственные и полемические) лежат в основе как возникновения литературных направлений, так и смены этапов в ходе эволюции каждого из них. Причем близлежащие периоды в развитии направления подчас больше отличаются друг от друга, чем удаленные.

Натуральная школа перерастает в новый этап реалистического направления на рубеже 40-50-х гг., когда в ней самой стали раздаваться голоса против одностороннего решения основной «формулы» реализма и связанных с ним последствий. Так, П. Анненков в 1849 г. на страницах «Современника» выражает недовольство пристрастием натуральной школы «к человеку ничтожному, убитому обстоятельствами», не находящему «в себе никаких сил для выхода из стесненного положения» . Антиромантический тезис о зависимости характеров от обстоятельств перестает быть актуальным, поскольку сам романтизм благодаря натуральной школе становится, по словам Н. Чернышевского, не столько опасным, сколько смешным. Трагический пафос многих произведений натуральной школы как следствие фатальной обусловленности человека средой не одобряется А. Дружининым, автором «Писем иногороднего подписчика...». «Мы, - заявляет он в 1850 г., - не хотим тоски, не желаем произведений, основанных на болезненном настроении духа» . В это время ведущие писатели натуральной школы заявляют об изменении своих взглядов, о начале диалога с самими собой. В 1849 г. Герцен говорит о необходимости «проповеди нового миросозерцания», Достоевский пишет брату в связи с арестом: «Теперь, переменяя жизнь, перерожусь в новую форму. Я перерожусь к лучшему» . В 1852 г. Тургенев сообщает Анненкову о своем намерении «расстаться навсегда со "старой манерой" и пойти в искусстве другой дорогой». Двумя годами позже Дудышкин подтверждает стремление автора «Двух приятелей» «выйти из своей прежней манеры» . Ап. Григорьев с удовлетворением констатирует распад натуральной школы, которую он упрекал в «рабском копировании» явлений действительности, в «смеси грязи с сентиментальностью».

Подобные высказывания породили у многих исследователей представление о 50-х гг. как о времени, когда «все великие заветы Белинского были забыты», когда была «традиция насильственна прервана» . Соловьев (Андреевич), хотя не разделял крайне нигилистические мнения о литературе так называемого мрачного семилетия, тем не менее, отрицал своеобразие этого периода в развитии реализма: «50-е годы: их называют обыкновенно пустым местом русской литературы. Это преувеличение, конечно, но действительно эти годы создали очень мало своего, оригинального. Своей физиономии у них нет» . В советском литературоведении есть мнение, согласно которому «либералы в самом начале пятидесятых годов встали на враждебную позицию по отношению к реализму» .

На самом деле поступательное движение реализма не прекращалось. Ведь многие реалисты 50-х гг., такие как А. Герцен, Д. Григорович, Н. Некрасов, И. Тургенев, начинали свой творческий путь в натуральной школе, «вышли» из нее, поэтому дорожили ее опытом. У натуральной школы учились и те писатели, которые, подобно Л. Толстому, дебютировали в 50-е гг. или в это время стали известными (А. Островский, А. Писемский). Не случайно молодой Толстой посвятил автору «Записок охотника» журнальную публикацию «Рубка леса» (1855). Однако отношение к натуральной школе осложнялось оппозицией: усвоение-преодоление, переосмысление ее опыта, что было вызвано не только изменившейся общественной ситуацией («мрачное семилетие»), но и потребностями саморазвития литературного направления.

В 50-е гг. и либералы, и демократы выражали разное понимание содержания и задач реалистического искусства, но помнили тезис Белинского: «Действительность - вот пароль и лозунг нашего

века» . Вслед за Белинским Чернышевский видит цель искусства в воспроизведении действительности; Дружинин советует писателям: «Будьте верны действительности» ; Ап. Григорьев выражает удовлетворение тем, что «действительность стоит на первом плане в современной литературе» . Дудышкин уточняет: «Верность действительности может быть двоякая: творческая, состоящая в ярком воспроизведении отличительных, характеристических особенностей каждого лица, и дагерротипная, состоящая в тщательном и безразличном записывании всего, что видится и слышится» .

Литературные деятели тех лет, понимая, что «кумиротворение действительности» не исключает принадлежности писателя к «псевдореализму», придают большое значение «образу мыслей» (Чернышевский), «углу зрения» (Дружинин), «взгляду на вещи» (Дудышкин), «миросозерцанию» (Григорьев) - так называют они авторскую позицию, от которой зависит выбор и приемы изображения предмета. В силу этого их интересует вопрос: «Какая жизнь выражается искусством?» (Ап. Григорьев) , «какой именно действительности верен писатель?» (Дружинин) , «как надобно понимать действительность?» (Чернышевский) .

Ап. Григорьев, восхищаясь «новым словом» Островского-драматурга, советует писателям не проходить мимо «религиозных основ нравственности», «вершить... суд над уклонившеюся от идеала жизнью» с позиций «коренного русского миросозерцания». Дружинин, учитывая опыт «наблюдательных авторов» вроде Писемского и Кокорева, ратует за бытописание «утешительных сторон» повседневной русской жизни. Анненков в статье «По поводу романов и рассказов из простонародного быта» (1854) рекомендует эскизно изображать крестьянскую жизнь с позиций добросовестного рисовальщика, а в работе «О мысли в произведениях изящной словесности» (1855), опираясь на творчество Толстого и Тургенева, считает необходимым психологическое описание разнородных слоев общества. Чернышевский полагает, что литературу интересует и «поэзия чувства», и «поэзия мысли». Дудышкин по этому поводу замечает: «Не вернее ли. сказать, что все здравые идеи, какие могут быть даны жизнью, могут быть и идеями рассказов о жизни» . Таким образом, если Белинский ориентировал натуральную школу на правдивое воспроизведение действительности, то критики 50-х гг. спорили об аспектах и приемах изображения жизни, обнаруживая, по словам Анненкова, «раздробление понятий и разнообразие взглядов».

Но все они вслед за натуральной школой признавали эстетическую значимость обыкновенной жизни обыкновенных людей. По словам Чернышевского, «повсеместно герой остается только в трескучих романах: у Диккенса, у Теккерея нет героев, а есть очень обыкновенные люди, которых каждый... встречал десятками на своем веку» . В. Крестовский (Н. Хвощинская) подробно обосновывает в романе «Испытание» (1854) обращение прозаиков тех лет к изображению вседневной жизни обыкновенных людей: «Разве эта масса не люди?.. А свет почти весь состоит из таких людей. Для них не придумано другого названия, как "обыкновенные". Но вся общественная жизнь слагается из отношений и столкновений этих людей» . С. Аксаков в «Семейной хронике» (1856) обращается к своим персонажам: «Вы не великие герои, не громкие личности, в тишине и безвестности прошли вы свое земное поприще. но вы были люди, и ваша внешняя и внутренняя жизнь также исполнена поэзии» . Дружинин советует беллетристам показывать «поэзию в предметах самых обыкновенных» . Чернышевский видит известную долю поэзии «в самом прозаическом человеке» . Рассуждения о поэзии обыкновенного - это не только признание его эстетической ценности, но и духовной этической значимости.

Внимание к обыденному у реалистов 50-х гг. преследовало несколько иные цели, чем у писателей натуральной школы: не столько социальные, сколько нравственно-психологические. Литературные деятели тех лет настаивают на возможности нравственного противостояния личности неблагоприятным обстоятельствам. «Нравственная независимость человека, - провозглашает Герцен, - такая же непреложная истина и действительность, как его зависимость от среды» . Чернышевский категорично заявляет: «От самого человека зависит, до какой степени жизнь его наполнена прекрасным и великим» . Л. Толстой записывает в дневнике за 1853 г.: «Чем труднее и тяжелее обстоятельства, тем необходимее твердость, деятельность, решимость и тем вреднее апатия» . По мнению Дудышкина, литература 50-х гг. тяготеет к изображению «человека, крепкого характером. который в состоянии вынести на своих плечах самые затруднительные обстоятельства» . Среди этих стойких и сильных духом людей оказываются и простолюдин Глеб Савинов («Рыбаки» Григоровича - 1853), и разночинец Каютин («Три страны света» Некрасова и Панаевой - 1848 - 1849), и по-

мещик Багров («Семейная хроника» С. Аксакова). «Во всех классах общества, - говорит Чернышевский устами одного из своих героев в неоконченной повести «Теория и практика» (1849 - 1850), - даже на всех ступенях умственного развития найдете вы людей, чрезвычайно богатых чувствами, сердцем, с чрезвычайною энергетическою волею» . Герцен упоминает в «Былом и думах» (Ч. 2 - 1854) о встрече в «затхлой вятской ссылке» с горячими молодыми сердцами, которых «не укатали крутые горы». Герой повести В. Крестовского «Искушение» (1852) не повторяет судьбы «честного секретаря уездного суда», о котором говорил Белинский в письме к Кавелину: сын бедного канцеляриста юрист Озерин отказывается, хотя и не без мучительных колебаний, от «подлого дела», не продает «своей души за кусок насущного хлеба». «К счастью, - сообщает писательница, - есть упрямцы, которые не перерождаются и не привыкают. примириться для них - выше сил, привыкнуть - не в их натуре» .

Изменение в акценте основной «формулы» реализма 50-х гг. приводит к ослаблению традиций Гоголя и к усилению влияния Пушкина, второго этапа в эволюции его реалистического метода, когда поэт видел в самостоянии человека залог величия его. Тургенев в 1855 г. пишет Дружинину о необходимости для русской современной литературы влияния и Гоголя, и Пушкина, но поскольку в 40-е гг. «пушкинское отступило было на второй план - пусть оно опять выступит вперед - но не с тем, чтобы сменить гоголевское» .

Новый акцент в соотношении характеров и обстоятельств влияет в 50-е гг. и на особенности сю-жетостроения, которое в натуральной школе было подчинено жестким «законам детерминизма»: конфликт имел, как правило, социальную природу, условия жизни определяли судьбу героя. У реалистов 50-х гг. сюжетообразующую функцию выполняют характеры, конфликт приобретает «нравственное содержание» (В. Боткин), «интерес подробностей чувства заменяет интерес самих событий» (Л. Толстой), то есть психологическое течение становится ведущим в литературе, что определяет творческую эволюцию отдельных писателей. В тургеневских повестях 50-х гг. углубляются психологические характеристики героев, возрастает их сюжетообразующая роль: например, судьба Герасима («Муму» -1854), Акима («Постоялый двор» - 1855) зависит от барской воли, но и герои воздействуют на развитие фабулы: Герасим самовольно покидает Москву, Аким становится странником-богомольцем.

Если в сюжетной организации произведений натуральной школы любовные ситуации обычно усугубляли трагедию героев, то в прозе 50-х гг. они, как правило, не ломают их жизни, не обрекают на вечные страдания. Так, безответная любовь героя повести В. Крестовского «Сельский учитель» (1850 - 1852) лишает его покоя, радости, романтических иллюзий, но через год он обретает душевное равновесие. А в романе Некрасова и Панаевой «Три страны света» любовь - исходный момент в становлении личности: Каютин в целях приобретения средств для семейной жизни начинает заниматься коммерческой деятельностью, вырабатывает в себе силу воли, смелость, энергию во время трудных странствий по стране от Прикаспия до Урала, от Сибири до Новой Земли.

В отличие от натуральной школы реалисты 50-х гг. расширяют пространственно-временные границы сюжетного повествования. Писатели 40-х гг. обычно изображали современный провинциальный и петербургский мир, жизнь в котором «законопачена». У Достоевского это петербургские углы, в которых ютятся «ото всех особняком» бедные люди; у Герцена это нередко далекий город, который «лежит не в круге света, а в сторону от него»; у Григоровича это деревня, в которой живут и умирают окаменевшие от беды горемыки-горюны. Иногда возникает образ дороги, которая не обещает герою счастья, не окрыляет надеждой: безрадостен отъезд Бельтова («Кто виноват?»), Вареньки Добросело-вой («Бедные люди»), Антона-горемыки (одноименная повесть Григоровича). В прозе 50-х гг. география русского современного мира (исторические сюжеты в это время так же редки, как и в натуральной школе) значительно расширяется за счет добровольного или вынужденного передвижения героев, например, в таких произведениях, как «Былое и думы» Герцена, трилогия Толстого (1852 - 1857), «Постоялый двор», «Рудин» (1856) Тургенева, «Проселочные дороги» (1852), «Переселенцы» (1855 -1856) Григоровича, «Три страны света» Некрасова и Панаевой. Если в натуральной школе часто использовался образ кареты в качестве символа социального неравенства, то в прозе 50-х гг. поэтическое иносказание распространяется на образ дороги как обобщенно-зримого представления о жизненном пути героя, о развитии его характера.

Процесс формирования личности путем ее нравственного самоусовершенствования, противостояния враждебным обстоятельствам находится в центре внимания реалистов 50-х гг. В произведениях натуральной школы вопрос о самовоспитании человека заслонялся задачами разоблачения тех

устоев жизни, которые тормозили развитие личности. В 50-е гг. Л. Толстой, полагая, что в самой природе человека заложено «страстное желание совершенства», показывает в трилогии, как это «желание совершенства» инстинктивно проявляется в детстве, когда ребенок хочет быть «добрым и умным», чтобы доставить радость взрослым, как это желание незаметно укрепляется под сильным и благотворным влиянием самоотверженных натур типа Натальи Савишны и Карла Иваныча. В юности стремление к нравственному усовершенствованию становится осознанным, о чем постоянно и горячо говорит Николенька Иртеньев с князем Нехлюдовым.

Вопросы «внутреннего развития» человека представляют большой интерес для Герцена, который в отличие от Толстого уделяет внимание не только нравственному, но и политическому самовоспитанию личности. В «Былом и думах» Герцен подробно, обстоятельно описывает духовный рост человека под влиянием таких событий, как Отечественная война, восстание декабристов, таких факторов, как чтение книг, пребывание в университете, посещение «передней», счастье взаимной любви и преданной дружбы. Под воздействием этих благоприятных обстоятельств, мимо которых часто проходили писатели натуральной школы, складываются гуманистические и патриотические убеждения личности, помогающие ей противостоять пошлой среде.

Внимание к нравственному самоусовершенствованию личности проявляют и другие писатели тех лет. Так, Иван Аксаков пишет: «Человек сам себя очищает. пусть же ведает каждый, как опасна среда, в которой он живет, пусть сторожит свою душу» . Героиня романа В. Крестовского «Испытание» (1854) Лизавета Андреевна Ельнова считает: «Жить с целью сделаться лучше и выдерживать характер кажется мне занимательнее, нежели жить просто, не оглядываясь.» . Женщины в произведениях 50-х гг. выглядят обычно решительнее мужчин: это и упомянутая Ельно-ва, и Наталья Ласунская («Рудин»), и Лиина Минская («Три поры жизни» Евг. Тур). Последняя замечает: «Наша судьба в руках наших. Провидение дало нам волю, ум, разум - а эти три рычага многое изменят в нашей жизни» .

Интерес реалистов 50-х гг. к сильным характерам, противостоящим неблагоприятным условиям жизни, способствует появлению не только таких новых тем, как самовоспитание человека, но и новых аспектов в освещении старых проблем, «традиционных» образов, к числу которых относится проблема идеала, образ романтика. И это естественно, так как противостоять обстоятельствам может человек, во что-то верящий, к чему-то стремящийся. Вслед за Пушкиным, провозгласившим идеал целью художества, реалисты 50-х гг. полагают, что «вера в идеал как в нечто возможное и достижимое спасает талант от апатии» (Некрасов).

При всех разногласиях в интерпретации идеала писатели тех лет видят в преданности ему источник силы и оригинальности человека, которого, по словам Чернышевского, «посторонние влияния не подавили. не сделали. существом бесцветным, бесхарактерным» , поэтому они стремятся снять налет высокопарности и в то же время насмешливости с таких слов, как «мечта», «идеал», предостеречь от односторонности в их трактовке. Так, Дудышкин размышляет на страницах «Отечественных записок»: «Идеальный! У нас это слово получило совершенно превратный смысл в последнее время. Сказать о чем-нибудь "идеальный" значит то же, что сказать "несбыточный". В этом виновато направление литературы, дагерротипически верное мелким случаям жизни, без всякой мысли. Поэзия, или лучше сказать, стихи низвели понятие об идеальном еще ниже. Виновата ли идеальность, что мы потеряли высокий смысл ее?» .

Реалисты 50-х гг. пересматривают отношение натуральной школы не только к романтику, но и к лишнему человеку, ироническое изображение которого первыми дали Достоевский в рассказе «Маленький герой» и Тургенев в «Гамлете Щигровского уезда» (1849). Примечательно замечание Достоевского о склонности этих людей «карать романтизм, то есть зачастую все прекрасное и истинное, каждый атом которого дороже всей их слизняковой породы» . Присущий Тургеневу в 50-е гг. критический взгляд на лишнего человека, сочувствие писателя романтику бросается в глаза при сопоставлении писем, составляющих содержание повести «Переписка», над которой он работал с 1844-го по 1854 гг. В тех письмах-главах этой повести герой изображен в традициях натуральной школы как лишний человек, не сумевший под влиянием тяжелых условий русской жизни «завоевать небо», реализовать свои мечты «о благе всего человечества, о благе родины». В последующих письмах «Переписки» герой уступает первое место Марье Александровне, потому что автора в это время не столько интересует вопрос, почему мечты не сбываются, сколько волнует мысль о необходимости соблюдения верности идеалу вопреки неблагоприятным обстоятельствам. В это время Тургенев приветствует «священное

пламя», над которым «смеются только те, в чьих сердцах оно либо погасло, либо никогда не вспыхивало» . Марья Александровна не сразу произносит ставшее смешным и избитым слово «идеал»: вначале она как бы ищет его, неуверенно выговаривает, а затем настойчиво, с полемическим азартом повторяет: «... я останусь до конца верна. чему? Идеалу, что ли? Да, идеалу» .

Писатели тех лет говорят не о беде, а о вине лишних людей, об их неумении преодолевать трудности, претворять в жизнь «благие порывы». Евг. Тур в романе «Племянница» (1851) с удовлетворением констатирует, что мода на разочарованных, ничем не занятых людей «начинает проходить мало-помалу» . Об этом свидетельствует и роман М. Авдеева «Тамарин». В отличие от Тургенева и Достоевского рядовой беллетрист не сразу угадывает тот аспект и акцент в изображении «лишнего человека», который диктуется временем. В его повести «Варенька» (1849), ставшей впоследствии первой частью романа «Тамарин», еще не заметна переоценка ранее популярного героя. Авторское отношение к герою проявляется в одинаковом восприятии Тамарина окружающими его людьми. Попов, Варенька, ее подруга, баронесса видят в герое необыкновенную личность. «Наивное поклонение» автора герою печоринского типа проходит уже в 1850 г., когда писатель публикует «Тетрадь из записок Та-марина». Окончательный приговор Тамарину выносится автором в повести «Иванов» (1851), завершающей роман. Авторская позиция в последней части «Тамарина» обнаруживается прежде всего в противопоставлении главного героя Иванову, принадлежащему, по словам Авдеева, к тем людям, которые «жили дельной практической жизнью, а не бесплодными воззрениями» .

В условиях 50-х гг. речь шла о «добрых делах человека» как о критерии его моральной состоятельности. Л. Толстой в это время видит счастье «в постоянном жизненном труде, имеющим целью счастье других» . «Серьезный труд, - поясняет И. Аксаков, - всегда благотворно действует на душу человека» . Поэтому писатели тех лет предпочитают изображать труженика-учителя, деятельность которого направлена на благо людей. «Учитель, - замечает И. Панаев, - сделался любимым неизбежным лицом русской повести нашего времени» . О нем говорится в произведениях Герцена («Былое и думы»), Толстого (трилогия), Тургенева («Рудин»), он в центре целого ряда повестей, в том числе В. Крестовского («Сельский учитель»), Михайлова («Изгоев»), Евг. Тур («Племянница», «Три поры жизни»), Чернышевского («Теория и практика»). В реалистической прозе 50-х гг. учитель не похож на робкого, безвольного Круциферского из романа Герцена. Он умеет преодолевать трудности, переносить невзгоды. Так, сельский учитель в одноименной повести В. Крестовского заявляет: «Сколько бы горя, обманов, неудач, стеснений, нужды ни пришлось мне вынести в жизни, я сохраню сокровище постоянной мысли, постоянной любви к труду» .

И, конечно, главный труженик русской земли - крестьянин - не был обойден вниманием писателей тех лет. «У нас теперь, - констатирует Дудышкин в 1855 г., - много писателей, которые печатают повести из простонародного быта» . Интерес к характерам и судьбам простолюдинов присутствует в «Былом и думах» Герцена, в «Записках охотника», повестях «Муму», «Постоялый двор» Тургенева, в трилогии и «Утре помещика» Толстого. Именно в это время появляются «крестьянские романы» Григоровича («Рыбаки», «Переселенцы»), Потехина («Крестьянка»), «Очерки крестьянского быта» Писемского. Пристальное внимание к простонародной теме вызвано несколькими причинами, в основе которых антикрепостническая идея: крестьянин - великий труженик. «Простой народ, - пишет Толстой в 1853 г., - так много выше нас стоит исполненной трудов и лишений жизнью» . С крестьянином связаны представления о завтрашнем дне страны. «Человек будущего в России, - утверждает Герцен, - мужик» , и К. Аксаков тоже полагает, что в крестьянине таится «дух грядущей жизни» («Н.Д. Свербееву»). В свое время Белинскому еще приходилось доказывать, что мужик - человек, что «люди низших сословий - прежде всего люди же. наши братья» . Писатели натуральной школы акцентировали в простых людях возможности подлинной человечности, но, как правило, задавленной обстоятельствами. Реалисты 50-х гг. чаще и больше, чем их предшественники, говорят о национальной природе крестьянского характера. Так, Писемский, автор «Питерщика» (1852), сообщая о процветании Клементия, оброчного мужика, радуется «в лице его. за русского человека» .

Внимание к национальной специфике русского характера усиливается под влиянием Крымской войны и разочарования в западноевропейском обществе после известных событий 1848 - 1849 гг. В это время растет авторитет славянофилов, их ряды пополняют «младомосквитянинцы», которые видят черты «общей родовой национальности» (Ап. Григорьев) не только в крестьянине, но и в купце.

Целый ряд писателей, в том числе Тургенев и Салтыков, сближаются со славянофилами в изображении простолюдинов. Салтыков в одном из писем 1857 г. признается, что в период создания «Губернских очерков» сильно гнул в сторону славянофилов, даже первоначально посвятил раздел «Богомольцы, странники и проезжие» С.Т. Аксакову. Некрасов в «Трех странах света» создает колоритный образ крестьянина Антипа Хребтова, у которого есть «свои убеждения, свои верования». Каютин, герой названного романа, исходя из личных наблюдений за простыми людьми во время их поединков с суровой природой, восклицает: «Ни в ком, кроме русского крестьянина, не встречал я такой удали и находчивости, такой отважности» .

Воздействие историко-литературного контекста двух смежных эпох испытывают и «Записки охотника» Тургенева, изданные впервые отдельным сборником в 1852 г. Во времена натуральной школы Тургенев рассказывал о жертвах барского произвола. В 50-е гг. его интересует внутренний мир простолюдина, его чувства, мысли («Свидание», «Певцы», «Касьян с Красивой Мечи»). Свой «тайный психологизм» писатель распространяет на простонародные повести. Например, в «Постоялом дворе» он изображает духовную драму ограбленного и обманутого простолюдина, передает его внутреннее состояние с помощью психологического портрета и скупого авторского комментария, который не касается самого «психического процесса», а представляет только его «начало и конец».

Мастерство психологического анализа, конечно, присуще не всем писателям 50-х гг. Анненков, например, говорил об отсутствии у Потехина «психологической обработки характеров». Но «Отечественные записки» справедливо писали в 1855 г. об усилении в литературе внимания к различиям в характерах, образе мыслей людей, одетых не только «во фрак и пальто», но и в «смурый кафтан или сибирку» . При этом реалисты 50-х гг. предпочитают говорить доброе слово о крестьянине. «Нехорошо, - утверждал Толстой, - искать и описывать в народе дурное: оно есть, но лучше бы говорить про него, одно хорошее» .

Это доброе слово должно быть, по мнению литературных деятелей тех лет, бодрым словом, лишенным сентиментального пафоса. Поэтому писатели, которые увлекались в 40-е гг. сентиментальными сценами и отступлениями, пишут с оглядкой на изменившиеся вкусы читателей, учитывают рекомендации критиков. В частности, Григорович предупреждает публику в романе «Рыбаки»: «Не стану утруждать читателей описанием этой сцены. И без того уже, увидите вы, найдется много людей, которые обвинят меня в излишней сентиментальности» .

На смену сентиментальности приходит лирический дискурс - одно из проявлений субъективно-экспрессивного стиля. «Лирический писатель, - замечает М. Брандес, - предпочитает форму «Ich» . Она способствует психологизации прозы, проникновению в душу человека. Она же создает атмосферу достоверности, раскованности, сближает приемы словесно-художественного творчества с реальными формами бытия. Именно в этой функции использовалась личностная форма повествования в натуральной школе и в прозе 50-х гг. «Теперь, - отмечает Некрасов в 1855 г., - только и пишутся, что записки, признания, воспоминания, автобиографии» .

В прозе 50-х, как и 40-х гг., наиболее распространены две разновидности образа автора: герой-повествователь и личный повествователь, нередко соседствующий с рассказчиком.

Личный повествователь-нравоописатель стал в новых исторических условиях ближе к объекту изображения из простонародной среды. Так, у Тургенева в «Записках охотника», созданных в 50-е гг., повествователь сопереживает героям: вместе с Акулиной в «Свидании» испытывает боль отвергнутой любви, несбывшегося ожидания счастья, вместе с посетителями деревенского кабака со слезами на глазах слушает пение Якова Турка («Певцы»); ему понятно нетерпеливое ожидание Касьяном встречи с мужицкой правдой («Касьян с Красивой Мечи»). Однако сами простолюдины в названных рассказах либо не испытывают доверия к повествователю, либо его не замечают, потому что он не с ними, а возле них.

Наибольшая степень близости с простолюдинами у повествователя в «Записках Каютина» из романа Некрасова и Панаевой «Три страны света». В своих трудных странствиях он общается с мужественными простыми людьми; вместе с ними мерзнет, голодает, подвергается смертельной опасности. Вспоминая контакты с простолюдинами в суровых, необжитых краях, Каютин пишет: «Отогревали мы друг друга рукопашной борьбой, а подчас и дыханием. голодные и холодные, жались мы друг к другу, шестьдесят дней не видя солнца Божьего». До странствий Каютин не знал русского крестьянина, необходимость свела его с ним, общая доля сблизила. Повествователь с удовлетворением замечает:

«Породнился я с русским крестьянином» . Сближение повествователя с простонародной средой позволяет ему увидеть в ней «вариации» характеров, а не только разнообразие типов.

Усиление интереса к индивидуальному аспекту типического способствует вытеснению из жанровой системы реалистического направления 50-х гг. физиологического очерка, реализовавшего в натуральной школе идею детерминизма, обусловленности человека средой. А.Г. Цейтлин справедливо писал: «У многих типажей физиологического очерка не было высоких психологических движений, их заменяли довольно примитивные инстинкты и вожделения» . Дворники, шарманщики, фельетонисты, обитатели петербургских углов, о которых писали соответственно Даль, Григорович, Панаев, Некрасов, действительно не обладали сложным внутренним миром. Писатели 40-х гг., как правило, смотрели на них со стороны, да и другая задача стояла перед ними. Она была обусловлена спецификой развития реалистического метода на данном историческом этапе, вниманием к социальной типологии, к аналитическому исследованию сущности и генезиса типа. В. Виноградов писал в «Эволюции русского натурализма» о присущей натуральной школе «эпидемической жажде типов». В условиях возросшего в 50-е гг. интереса к психологии личности физиологический очерк «перестал быть структурно оформившейся разновидностью жанра» (А. Цейтлин). Не случайно «Библиотека для чтения» в 1855 г. говорит о популярности физиологического очерка как о черте прошедшего времени: «Несколько лет тому назад физиологические очерки, верно схваченные с натуры и отличавшиеся типичностью, заслуживали всеобщее одобрение» .

Изменения в жанрово-родовой системе реалистического направления тех лет не ограничиваются вытеснением физиологического очерка: в это время происходит оживление поэзии и драматургии, которым в натуральной школе принадлежала скромная роль. Но уже в 1851 г. на страницах «Библиотеки для чтения» появляется высказывание о том, что «.все наши беллетристические таланты помешались на драме» . Авторитет прозы побудил Тургенева в 1855 г. при публикации комедии «Месяц в деревне» почти оправдываться, уведомляя читателей: «Комедия эта написана четыре года тому назад и никогда не назначалась для сцены. Это, собственно, не комедия, а повесть в драматической форме» . Лирический пафос многих произведений психологической прозы тех лет способствовал «взрыву поэзии», по словам Дружинина. «Только период времени от 1840 до 1850 года, - констатирует Дудышкин, - был неблагоприятен для стихов. в наше время много поэтических талантов» .

И. Ямпольский справедливо связывал развитие психологической лирики середины XIX в. с «характерным для этой эпохи всеобщим интересом к внутренней жизни, индивидуальной психологии человека» . Но, по свидетельству К. Аксакова, автора «Обозрения современной литературы» (1857), проза все же читалась «больше стихотворений» в силу присущего ей описания «вседневной жизни». Критик выражал удовлетворение по поводу распада натуральной школы, одобрял происшедшие изменения в изображении крестьянина, романтика, лишнего человека, особенно в повестях Тургенева, внимание писателей к «внутреннему миру души», особенно в произведениях Толстого. Собственно, К. Аксаков не отрицал в отличие от многих последующих исследователей, в частности Соловьева-Андреевича, наличия особой «физиономии» литературы 50-х гг., не относил ее к эпилогу натуральной школы. Свою статью-обзор он завершил ожиданием «литературного будущего дня», предпосылки которого критик видел в современной словесности. И этот «день» пришел, но не совсем в том виде, каким он представлялся славянофилу К. Аксакову.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Авдеев М.В. Соч.: в 2 т. СПб., 1868. Т. 1.

2. Аксаков С.Т. Собр. соч.: в 5 т. М.: Правда, 1966. Т. 1.

3. Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. М.: АН СССР, 1953-1959. Т. 3.

4. Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. М.: АН СССР, 1953-1959. Т. 9.

5. Библиотека для чтения. 1851. Т. 107. Отд. 5 С. 31

6. Библиотека для чтения. 1855. № 6. Отд. 6. С. 35.

7. Бурсов Б.И. Мастерство Чернышевского-критика Л.: Сов. писатель, 1956.

8. Брандес М.П. Стилистический анализ М.: Высш. школа, 1971.

9. Герцен А.И. Соч.: в 30 т. М., 1958. Т. 6.

10. Герцен А.И. Соч.: в 30 т. М., 1958. Т. 7.

11. Григорьев А.А. Собр. соч. / под ред. В. Саводника. М., 1916. Вып. 9.

12. Григорович Д.В. Полн. собр. соч.: в 12 т. СПб., 1896. Т. 5.

13. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Л.: Наука, 1985. Т. 2.

14. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Л.: Наука, 1985. Т. 28.

15. Дружинин А.В. Собр. соч.: в 8 т. СПб., 1865. Т. 6.

16. Крестовский В. Полн. собр. соч.: в 6 т. М., 1912. Т. 1.

17. Крестовский В. Полн. собр. соч.: в 6 т. М., 1912. Т. 5.

18. И.С. Аксаков в его письмах. М., 1892. Т. 3.

19. Некрасов Н.А. Полн. собр. соч. и писем. М.: ГИХЛ, 1950. Т. 6.

20. Некрасов Н.А. Полн. собр. соч. и писем. М.: ГИХЛ, 1950. Т. 7.

21. Отечественные записки. 1852. № 4. Отд. 6.

22. Отечественные записки. 1852. № 8. Отд. 1.

23. Отечественные записки. 1854. № 3. Отд. 4.

24. Отечественные записки. 1854. № 4. Отд. 4.

25. Отечественные записки. 1855. № 2. Отд. 4.

26. Отечественные записки. 1855. № 6. Отд. 4.

27. Отечественные записки. 1855. № 7. Отд. 4.

28. Отечественные записки. 1855. № 8. Отд. 4.

29. Отечественные записки. 1856. № 4. Отд. 2.

30. Писемский А.Ф. Собр. соч.: в 9 т. М.: Правда, 1959. Т. 2.

31. Скабичевский А.М. История русской новейшей литературы: 1848 - 1890. СПб., 1891; Пыпин А.Н. История русской литературы СПб., 1913. Т. 4. С. 599.

32. Современник. 1849. № 1. Отд. 3.

33. Современник. 1855. №1. Отд. 1.

34. Современник. 1855. № 3. Отд. 5.

35. Соловьев (Андреевич) Е.А. Очерки по истории русской литературы XIX века. 3-е изд. СПб., 1907.

36. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: в 30 т. Письма. М.: Наука, 1987. Т. 2.

37. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: в 30 т. Письма. М.: Наука, 1987. Т. 3.

38. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: в 30 т. Письма. М.: Наука, 1987. Т. 5.

39. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. Сер. 2. Дневники М.; Л., 1937. Т. 46.

40. Тур Е. Племянница. М., 1851. Ч. 2.

41. Тур Е. Три поры жизни. М., 1854. Ч. 3.

42. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч.: в 15 т. М., 1947. Т. 2.

43. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч.: в 15 т. М., 1947. Т. 3.

44. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч.: в 15 т. М., 1947. Т. 11.

45. Цейтлин А.Г. Становление реализма в русской литературе. Русский физиологический очерк. М.: Наука, 1965.

46. Ямпольский И.Г. Середина века. Л.: Худож. лит., 1974.

Поступила в редакцию 15.10.13

Yu.M. Proskurina

The peculiarities of Russian realism of the mid-XIXth century

Russian literature of 1850s is considered as a new phase in the development of realism. Writers use the principles of the natural school but pay more attention to psychological and ethic problems. Now strong characters are able to withstand social circumstances. So, the changes in personality concept cause the transformation in the genre and style systems of realism.

Keywords: realism development, character and circumstances, traditions, genre, lyricism, national character.

Проскурина Юлия Михайловна, доктор филологических наук, профессор

ФГБОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет»

620017, Россия, г. Екатеринбург, пр. Космонавтов, 26 E-mail: [email protected]

Proskurina Yu.M., doctor of philology, professor

Ural State Pedagogical University

620017, Russia, Yekaterinburg, Kosmonavtov av., 26

Реализм (от позднелат. reālis - вещественный) - художественный метод в искусстве и литературе. История реализма в мировой литературе необычайно богата. Само представление о нем менялось на разных этапах художественного развития, отражая настойчивое стремление художников к правдивому изображению действительности.

Иллюстрация В. Милашевского к роману Ч. Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба».

Иллюстрация О. Верейского к роману Л. Н. Толстого «Анна Каренина».

Иллюстрация Д. Шмаринова к роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание».

Иллюстрация В. Серова к повести М. Горького «Фома Гордеев».

Иллюстрация Б. Заборова к роману М. Андерсена-Нексё «Дитте - дитя человеческое».

Однако понятие правды, истины - одно из наиболее трудных в эстетике. Так, например, теоретик французского классицизма Н. Буало призывал руководствоваться истиной, «подражать природе». Но и ярый противник классицизма романтик В. Гюго убеждал «советоваться только с природой, истиной и своим вдохновением, которое также есть истина и природа». Таким образом, оба защищали «истину» и «природу».

Отбор явлений жизни, их оценка, умение представить их как важные, характерные, типические - все это связано с углом зрения художника на жизнь, а это, в свою очередь, зависит от его мировоззрения, от умения уловить передовые движения эпохи. Стремление к объективности нередко заставляет художника изображать реальную расстановку сил в обществе даже вопреки собственным политическим убеждениям.

Конкретные особенности реализма зависят от тех исторических условий, в которых развивается искусство. Национально-исторические обстоятельства определяют и неравномерность развития реализма в разных странах.

Реализм не есть нечто раз навсегда данное и неизменное. В истории мировой литературы можно наметить несколько основных типов его развития.

В науке нет единого мнения о начальном периоде реализма. Многие искусствоведы относят его к весьма отдаленным эпохам: говорят о реализме наскальных рисунков первобытных людей, о реализме античной скульптуры. В истории мировой литературы обнаруживаются многие черты реализма в произведениях древнего мира и раннего средневековья (в народном эпосе, например, в русских былинах, в летописях). Однако формирование реализма как художественной системы в европейских литературах принято связывать с эпохой Ренессанса (Возрождения), величайшим прогрессивным переворотом. Новое понимание жизни человеком, отвергающим церковную проповедь рабской покорности, нашло отражение в лирике Ф. Петрарки, романах Ф. Рабле и М. Сервантеса, в трагедиях и комедиях У. Шекспира. После того как средневековые церковники веками проповедовали, что человек - это «сосуд греха», и призывали к смирению, литература и искусство Возрождения прославили человека как высшее создание природы, стремясь раскрыть красоту его физического облика и богатство души и ума. Для реализма Возрождения характерна масштабность образов (Дон Кихот, Гамлет, король Лир), поэтизация человеческой личности, способности ее к большому чувству (как в «Ромео и Джульетте») и одновременно высокий накал трагического конфликта, когда изображается столкновение личности с противостоящими ей косными силами.

Следующий этап в развитии реализма - просветительский (см. Просвещение), когда литература становится (на Западе) орудием непосредственной подготовки буржуазно-демократической революции. Среди просветителей были сторонники классицизма, на их творчество оказывали влияние и другие методы и стили. Но в XVIII в. складывается (в Европе) и так называемый просветительский реализм, теоретиками которого были Д. Дидро во Франции и Г. Лессинг в Германии. Мировое значение приобрел английский реалистический роман, основоположником которого явился Д. Дефо, автор «Робинзона Крузо» (1719). В литературе Просвещения выступил демократический герой (Фигаро в трилогии П. Бомарше, Луиза Миллер в трагедии «Коварство и любовь» И. Ф. Шиллера, образы крестьян у А. Н. Радищева). Просветители все явления общественной жизни и поступки людей оценивали как разумные или неразумные (а неразумное они видели прежде всего во всех старых феодальных порядках и обычаях). Из этого они исходили и в изображении человеческого характера; их положительные герои - это прежде всего воплощение разума, отрицательные - отступление от нормы, порождение неразумия, варварства прежних времен.

Реализм Просвещения часто допускал условность. Так, обстоятельства в романе и драме не обязательно были типичными. Они могли быть условными, как в эксперименте: «Допустим, что человек оказался на необитаемом острове...». При этом Дефо рисует поведение Робинзона не таким, каким оно могло быть на самом деле (прототип его героя одичал, даже утратил членораздельную речь), а таким, каким он хочет представить человека, во всеоружии его физических и умственных сил, как героя, победителя сил природы. Так же условен и Фауст у И. В. Гёте, показанный в борьбе за утверждение высоких идеалов. Черты известной условности отличают и комедию Д. И. Фонвизина «Недоросль».

Новый тип реализма складывается в XIX в. Это критический реализм. Он существенно отличается и от ренессансного, и от просветительского. Расцвет его на Западе связан с именами Стендаля и О. Бальзака во Франции, Ч. Диккенса, У. Теккерея в Англии, в России - А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова.

Критический реализм по-новому изображает отношение человека и окружающей среды. Человеческий характер раскрывается в органической связи с социальными обстоятельствами. Предметом глубокого социального анализа стал внутренний мир человека, критический реализм поэтому одновременно становится психологическим. В подготовке этого качества реализма большую роль сыграл романтизм, стремившийся проникнуть в тайны человеческого «я».

Углубление познания жизни и усложнение картины мира в критическом реализме XIX в. не означают, однако, некоего абсолютного превосходства над предыдущими этапами, ибо развитие искусства отмечено не только завоеваниями, но и утратами.

Утрачена была масштабность образов эпохи Возрождения. Неповторимым оставался пафос утверждения, свойственный просветителям, их оптимистическая вера в победу добра над злом.

Подъем рабочего движения в странах Запада, формирование в 40-х гг. XIX в. марксизма не только оказывают влияние на литературу критического реализма, но и вызывают к жизни первые художественные опыты изображения действительности с позиций революционного пролетариата. В реализме таких писателей, как Г. Веерт, У. Моррис, автор «Интернационала» Э. Потье, намечаются новые черты, предвосхищающие художественные открытия социалистического реализма .

В России XIX век является периодом исключительного по силе и размаху развития реализма. Во второй половине века художественные завоевания реализма, выводя русскую литературу на международную арену, завоевывают ей мировое признание.

Богатство и многообразие русского реализма XIX в. позволяют говорить о разных его формах.

Формирование его связано с именем А. С. Пушкина, который вывел русскую литературу на широкий путь изображения «судьбы народной, судьбы человеческой». В условиях ускоренного развития русской культуры Пушкин как бы наверстывает ее прежнее отставание, прокладывая новые пути почти во всех жанрах и своей универсальностью и своим оптимизмом оказываясь сродни титанам Возрождения. В творчестве Пушкина закладываются основы критического реализма, развитого в творчестве Н. В. Гоголя и за ним в так называемой натуральной школе.

Выступление в 60-е гг. революционных демократов во главе с Н. Г. Чернышевским придает новые черты русскому критическому реализму (революционный характер критики, образы новых людей).

Особое место в истории русского реализма принадлежит Л. Н. Толстому и Ф. М. Достоевскому. Именно благодаря им русский реалистический роман приобрел мировое значение. Их психологическое мастерство, проникновение в «диалектику души» открывали путь художественным исканиям писателей XX в. Реализм в XX в. во всем мире несет на себе отпечаток эстетических открытий Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского.

Нарастание русского освободительного движения, которое к концу века переносит с Запада в Россию центр мировой революционной борьбы, приводит к тому, что творчество великих русских реалистов становится, как сказал В. И. Ленин о Л. Н. Толстом, «зеркалом русской революции» по своему объективному историческому содержанию, при всех различиях их идейных позиций.

Творческий размах русского социального реализма сказывается в жанровом богатстве, особенно в области романа: философско-исторического (Л. Н. Толстой), революционно-публицистического (Н. Г. Чернышевский), бытового (И. А. Гончаров), сатирического (М. Е. Салтыков-Щедрин), психологического (Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой). К концу века новатором в жанре реалистического рассказа и своеобразной «лирической драмы» выступает А. П. Чехов.

Важно подчеркнуть, что русский реализм XIX в. не развивался изолированно от мирового историко-литературного процесса. Это было началом эпохи, когда, по словам К. Маркса и Ф. Энгельса, «плоды духовной деятельности отдельных наций становятся общим достоянием».

Ф. М. Достоевский отмечал как одну из особенностей русской литературы ее «способность к всемирности, всечеловечности, всеотклику». Здесь речь идет не столько о западных влияниях, сколько об органическом развитии в русле европейской культуры ее многовековых традиций.

В начале XX в. появление пьес М. Горького «Мещане», «На дне» и в особенности романа «Мать» (а на Западе - романа М. Андерсен-Нексё «Пелле-завоеватель») свидетельствует о формировании социалистического реализма. В 20-х гг. крупными успехами заявляет о себе советская литература, а в начале 30-х гг. во многих капиталистических странах возникает литература революционного пролетариата. Литература социалистического реализма становится важным фактором мирового литературного развития. При этом следует отметить, что советская литература в целом сохраняет больше связей с художественным опытом XIX в., чем литература на Западе (в том числе и социалистическая).

Начало всеобщего кризиса капитализма, две мировые войны, ускорение революционного процесса во всем мире под влиянием Октябрьской революции и существования Советского Союза, а после 1945 г. образование мировой системы социализма - все это сказалось на судьбах реализма.

Критический реализм, продолжавший развиваться в русской литературе до Октября (И. А. Бунин, А. И. Куприн) и на Западе, в XX в. получил дальнейшее развитие, при этом претерпев существенные изменения. В критическом реализме XX в. на Западе более свободно усваиваются и перекрещиваются самые различные влияния, в том числе некоторые черты нереалистических течений XX в. (символизма, импрессионизма, экспрессионизма), что, конечно, не исключает борьбы реалистов против нереалистической эстетики.

Примерно с 20-х гг. в литературах Запада сказывается тенденция к углубленному психологизму, передаче «потока сознания». Возникает так называемый интеллектуальный роман Т. Манна; приобретает особое значение подтекст, например, у Э. Хемингуэя. Эта сосредоточенность на личности и ее духовном мире в критическом реализме Запада существенно ослабляет его эпическую широту. Эпическая масштабность в XX в. составляет заслугу писателей социалистического реализма («Жизнь Клима Самгина» М. Горького, «Тихий Дон» М. А. Шолохова, «Хождение по мукам» А. Н. Толстого, «Мертвые остаются молодыми» А. Зегерс).

В отличие от реалистов XIX в. писатели XX в. чаще прибегают к фантастике (А. Франс, К. Чапек), к условности (например, Б. Брехт), создавая романы-притчи и драмы-притчи (см. Притча). Одновременно в реализме XX в. торжествует документ, факт. Документальные произведения появляются в разных странах в рамках как критического реализма, так и социалистического.

Так, оставаясь документальными, являются произведениями большого обобщающего смысла автобиографические книги Э. Хемингуэя, Ш. О"Кейси, И. Бехера, такие классические книги социалистического реализма, как «Репортаж с петлей на шее» Ю. Фучика и «Молодая гвардия» А. А. Фадеева.

10. Становление реализма в русской литературе . Реализм как литературное направление И 11. Реализм как художественный метод. Проблемы идеала и действительности, человека и среды, субъективного и объективного
Реализм - правдивое изображение реальной действительности (Типичные характеры в типичных обстоятельствах).
Перед реализмом стояла задача не просто отображать действительность, но и проникать в сущность отображаемых явлений путём раскрытия их общественной обусловленности и выявления исторического смысла, а главное - воссоздать типические обстоятельства и характеры эпохи
1823-1825 - создаются 1-ые реалистические произведения. Это Грибоедов «Горе от ума», Пушкин «Евгений Онегин», « Борис Годунов». К 40-м годам реализм становится на ноги. Эту эпоху называют «золотой», « блистательной». Появляется литературная критика, что порождает литературную борьбу и стремление. И тем самым появляются литер. общества.
Одним их первых русских писателей стоящих у реализма был Крылов.
Реализм как художественный метод.
1. Идеал и действительность - перед реалистами стояла задача доказать, что идеал реален. Этот наиболее сложный вопрос, поскольку в реалистических произведениях этот вопрос не актуален. Реалистам нужно показать, что идеала не существует (они не верят в существование какого бы то ни было идеала) - идеал реален, а следовательно он не достижим.
2. Человек и среда - это главная тема реалистов. Реализм предполагает всестороннее изображение человека, а человек - продукт среды.
а) среда - предельно расширена (классовая структура, социальная среда, материальный фактор, образование, воспитание)
б) человек - взаимодействие человека со средой, человек - продукт среды.
3. Субъективное и объективное. Реализм - это объективное, типичные характеры в типичных обстоятельствах, показывает характер в типичной среде. Разграничение автора и героя («Я - это не Онегин» А.С. Пушкин) В реализме - только объективность (воспроизведение явлений, данных помимо художника), т.к. реализм -- ставит перед искусством задачу верного воспроизведения действительности.
«открытый» финал - один из важнейших признаков реализма.
Основными завоеваниями творческого опыта литературы реализма явились широта, глубина и правдивость общественной панорамы, принцип историзма, новая методика художественного обобщения (создание типических и вместе с тем индивидуализированных образов), глубина психологического анализа, раскрытие внутренних противоречий в психологии и взаимоотношениях людей.
В начале 1782 года Фонвизин читал друзьям и светским знакомым комедию «Недоросль», над которой он работал в течении многих лет. Он поступал с новой пьесой также, как когда-то с «Бригадиром».
Прежняя пьеса Фонвизина была первой комедией о русских нравах и, по словам Н.И. Панина, необычайно понравилось императрице Екатерине II. То ли будет с «Недорослем»? Ведь в «Недоросле», по справедливому замечанию первого биографа Фонвизина, П.А. Вяземского, автор «Уже не шумит, не смеется, а негодует на порок и клеймит его без пощады, если и смешит зрителей картины выведенных злоупотреблении и дурачеств, то и тогда внушаемый смех не развлекает от впечатлений более глубоких и прискорбных.
Пушкин восхищался яркостью кисти, нарисовавшей семью Простаковых, хотя и находил следы «педантства» в положительных героях «Недоросля» Правдине и Стародуме. Фонвизин для Пушкина – образец истины веселости.
Как бы ни казались нам на первый взгляд старомодны благоразумны герои Фонвизина, исключить их из пьесы невозможно. Ведь тогда в комедии пропадает движение, противоборство добры и зла, низость и благородство, искренность и лицемерие, животности высокой духовности. «Недоросль» Фонвизина построен на том, что мир Простаковых из Скотининых – невежественных, жестоких, самовлюбленных помещиков – хочет подчинить себе всю жизнь, присвоить право неограниченной власти и над крепостными, и над людьми благородными, которым принадлежат Софья и её жених, доблестный офицер Милон; дядя Софьи, человек с идеалами петровского времени, Стародум; хранитель законов, чиновник Правдин. В комедии сталкиваются два мира с разными потребностями, стилями жизни и манерами речи, с разными идеалами. Стародум и Простакова наиболее откровенно выражает позиции непримиримых, в сущности, лагерей. Идеалы героев отчетливо видны в том, какими они хотят видеть своих детей. Вспомним Простакову на уроке Митрофана:
«Простакова. Мне очень мило, что Митрофанушка вперед шагать не любит… Врет он, друг мой сердечный. Нашел деньги – ни с кем не делится.. Все себе возьми, Митрофанушка. Не учись этой дурацкой науке!».
А теперь вспомним сцену, где Стародум говорит с Софьей:
«Стародум. Не тот богат, кто отсчитывает деньги, что прятать их в сундук, а тот, который отсчитывает у себя лишнее, чтоб помочь тому, у кого нет нужного… Дворянин… считал бы за первое бесчестие не делать ничего: есть люди, которым помогать, есть Отечество, которому служить».
Комедия, говоря словами Шекспира, - «несовместимого соединитель». Комизм «Недоросля» ведь не только в том, что госпожа Простакова смешно, колоритно, как уличная торговка, бранится, что любимое место её братца – хлев со свиньями, что Митрофан – обжора: с трудом отдохнув от обильного ужина, он с утра уже пять булочек съел. Это дитя, как думает Простакова, «деликатного сложения», необременено ни умом, ни занятиями, ни совестью. Конечно, смешно смотреть и слушать, как Митрофан то робеет перед кулачищами Скотинина и прячется за спинами няньки Еремеевны, то с тупой важностью и недоумением рассуждает о дверях «котора прилагательна» и «котора существительна».Но есть в «Недоросле» комизм более глубокий, внутренний: грубость, которая хочет выглядеть любезно, жадность, прикрывающая великодушием, невежество, претендующее на образованность.
Комическое основано на нелепость, несоответствие формы и содержания. В «Недоросле» жалкий, примитивный мир Скотининых и Простаковых хочет прорваться в мир благородных, присвоить себе его привилегии, завладеть всем. Зло хочет прибрать к рукам добро действует при этом весьма энергично, разными способами.
По мысли драматурга, крепостное право – бедствие для самих помещиков. Привыкнув обращаться со всеми грубо, Простакова не щадит и родных. Своей волей остановится основа её натуры. Самоуверенность слышна в каждой реплике Скотинина, лишенных каких бы то ни было достоинств. Жесткость, насилие становится крепостников самым удобным и привычным оружием. Поэтому их первое побуждение - принудить Софью к браку. И только поняв, что у Софьи есть сильные заступники, Простакова начинает лебезить и пытаться подделываться под тон людей благородных.
В финале комедии наглости и подобострастии, грубости и растерянности делают Простакову жалкой настолько, что Софья и Стародум готовы её простить. Самовластие помещицы приучило её нетерпеть никаких возражений, не признавать никаких препятствий.
Но добрые герои Фонвизина могут победить в комедии только благодаря резкому вмешательству властей. Не будь Правдин таким стойким хранителем законов, не получил он письмо от наместника, все обернулось бы иначе. Фонвизин вынужден был прикрывать сатирическую остроту комедии надеждой на законное правление. Как в последствие Гоголь в «Ревизоре», он разрубает гордиев узел зла неожиданным вмешательством с вверху. Но мы слышали рассказ Стародума, о правдивой жизни и болтовню Хлестакова о Петербурге. Столица и глухие углы провинции на самом деле куда более близки, чем это может показаться на первый взгляд. Горечь мысли о случайности победы добра придает комедии трагический подтекст.
Пьеса была задумана Д.И. Фонвизиным как комедия на одну из главных тем эпохи просвещения - как комедия о воспитании. Но впоследствии замысел писателя изменился. Комедия «Недоросль» - первая русская социально-политическая комедия, и тема воспитания связана в ней с важнейшими проблемами XVIII века.
Основные темы;
1. тема крепостного права;
2. осуждение самодержавной власти, деспотического режима эпохи Екатерины II;
3. тема воспитания.
Своеобразие художественного конфликта пьесы в том, что любовная интрига, связанная с образом Софьи, оказывается подчиненной социально-политическому конфликту.
Основной конфликт комедии - борьба просвещенных дворян (Правдин, Стародум) с крепостниками (помещики Простаковы, Скотинин).
«Недоросль» - яркая, исторически точная картина русской жизни XVIII века. Эта комедия может считаться одной из первых в русской литературе картиной социальных типов. В центре повествования находится дворянство в тесной связи с крепостным сословием и верховной властью. Но происходящее в доме Простаковых - это иллюстрация более серьезных общественных конфликтов. Автором проводится параллель между помещицей Простаковой и высокопоставленными вельможами (они также, как Простакова, лишены представлений о долге и чести, жаждут богатства, раболепствуют перед знатными и помыкают слабыми).
Сатира Фонвизина обращена против конкретной политики Екатерины II. Он выступает как непосредственный предшественник республиканских идей Радищева.
По жанру «Недоросль» - комедия (в пьесе множество комических и фарсовых сцен). Но смех автора воспринимается как ирония, направленная против действующего порядка в обществе и в государстве.

Система художественных образов

Образ госпожи Простаковой
Полновластная хозяйка в своем имении. Правы или виноваты крестьяне, решение это зависит только от ее произвола. Она о себе говорит, что «рук не покладает: то бранится, то дерется, на том дом и держится». Называя Простакову «презлой фурией», Фонвизин утверждает, что она вовсе не исключение из общего правила. Она неграмотна, в ее роду считалось, чуть ли не грехом и преступлением учиться.
Она привыкла к безнаказанности, простирает свою власть от крепостных до мужа, Софьи, Скотинина. Но сама является рабой, лишенной чувства собственного достоинства, готовой пресмыкаться перед сильнейшим. Простакова - типичная представительница мира беззакония и произвола. Она - пример того, как деспотизм уничтожает человека в человеке и разрушает общественные связи людей.
Образ Тараса Скотинина
Такой же рядовой помещик, как и его сестра. У него «всякая вина виновата», никто не может лучше, чем Скотинин, обдирать крестьян. Образ Скотинина - пример того, как «скотская» и «животная» низменность берут верх. Он еще более жестокий крепостник, чем его сестра Простакова, и свиньям в его деревня живется намного лучше, чем людям. «Разве дворянин не волен, поколотить слугу, когда захочет?» - поддерживает он сестру, когда она обосновывает свои зверства ссылкой на Указ о вольности дворянской.
Скотинин позволяет своей сестре играть собой, как мальчиком; он пассивен в отношениях с Простаковой.
Образ Стародума
Он последовательно излагает взгляды «честного человека» на семейную мораль, на обязанности дворянина, занятого делами гражданского правления и военной службой. Отец Стародума служил при Петре I, воспитал сына «по-тогдашнему». Образование дал «по тому веку наилучшее».
Стародум вею свою энергию, все свои знания решил посвятить своей племяннице, дочери умершей сестры. Он зарабатывает деньги там, где «не променивают их на совесть» - в Сибири.
Он умеет властвовать собой, не делает ничего сгоряча. Стародум - это «мозг» пьесы. В монологах Стародума получают выражение идеи просвещения, которые исповедует автор.

Сочинение
Идейно-нравственное содержание комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль»

Эстетика классицизма предписывала строго соблюдать иерархию высоких и низких жанров, предполагала четкое деление героев на положительных и отрицательных. Комедия «Недоросль» была создана именно по канонам этого литературного направления, и нам, читателям, сразу бросается в глаза противопоставление героев по их жизненным взглядам и нравственным достоинствам.
Но Д.И. Фонвизин, сохраняя три единства драмы (времени, места, действия), все же во многом отходит от требований классицизма.
Пьеса «Недоросль» - это не просто традиционная комедия, основу которой составляет любовный конфликт. Нет. «Недоросль» - произведение новаторское, первое в своем роде и означающее, что в русской драматургии начался новый этап развития. Здесь любовная интрига вокруг Софьи отодвигается на второй план, подчиняясь главному, социально-политическому конфликту. Д.И.Фонвизин как писатель эпохи Просвещения считал, что искусство должно выполнять нравственно- воспитательную функцию в жизни общества. Первоначально задумав пьесу о воспитании дворянского сословия, автор в силу исторических обстоятельств поднимается до рассмотрения в комедии острейших вопросов того времени: деспотизма самодержавной власти, крепостного права. Тема воспитания, конечно же, звучит в пьесе, но она носит обличительный характер. Автор недоволен системой образования и воспитания «недорослей», существующей в эпоху правления Екатерины. Он пришел к выводу, что само зло заключено в крепостнической системе и требовал борьбы с этим илом, возлагая надежды на «просвещенную» монархию и передовую часть дворянства.
Стародум выступает в комедии «Недоросль» как проповедник просвещенности и образованности. Причем, его понимание этих явлений - это понимание авторское. Стародум в своих стремлениях не одинок. Его поддерживает Правдин и, как мне кажется, эти взгляды также разделяют Милон и Софья.
и т.д.................