Кто такой цезарь антонович кюи. Могучая кучка русских композиторов: Цезарь Антонович Кюи. Жизненный путь
С вое первое музыкальное произведение Цезарь Кюи написал в 14 лет. Он стал военным инженером, но музыке посвящал все свое свободное время. Кюи получил мировую известность как композитор и специалист по фортификации.
Мазурка в соль миноре
Цезарь Кюи родился в Вильно в 1835 году. Его отец Антон Кюи был французом, и после кампании 1812 года он остался в России - преподавал французский в местной гимназии. В свободное время Антон Кюи служил органистом в одном из виленских костелов, а дома играл на фортепиано и сочинял музыку. Цезарь Кюи в 6 лет начал на слух подбирать мелодии военных маршей, которые слышал на улице. Видя интерес мальчика к фортепиано, старшая сестра стала заниматься с ним музыкой.
Позже Цезарь Кюи учился у частных педагогов и вскоре стал сам писать мелодии. Первое произведение - мазурку в соль миноре - он написал в 14 лет. После юный композитор увлекся музыкой Фредерика Шопена и, вдохновленный его творчеством, сочинял ноктюрны и романсы. С одаренным мальчиком бесплатно занимался композитор Станислав Монюшко, автор первых национальных опер и произведений для польских оркестров. Он преподавал Цезарю Кюи теорию музыки и композицию.
Илья Репин. Портрет композитора Ц.А. Кюи. 1890
Антон Кюи поддерживал увлечение сына. Однако он хотел, чтобы Цезарь Кюи получил профессию, которая обеспечила бы ему стабильный доход и положение в обществе. В 1850 году юный музыкант поступил в Петербургское инженерное училище, а через 5 лет - в Николаевскую военно-инженерную академию.
«Могучая кучка»
После переезда в Петербург Цезарь Кюи увлекся оперой, стал часто бывать в театрах. Он работал над своей первой оперой «Замок Нейгаузен». Ее Кюи не закончил, но через год создал музыку для «Кавказского пленника» по мотивам поэмы Александра Пушкина .
В 1861 году в Петербурге появилась «Новая русская музыкальная школа». В нее вошли Цезарь Кюи, Модест Мусоргский , Милий Балакирев, Николай Римский-Корсаков и Александр Бородин . Объединение называли «Балакиревским кружком» и «Русской пятеркой», а чаще - «Могучей кучкой» . Цезарь Кюи вспоминал: «Так как негде тогда было учиться (консерватории не существовало), то началось наше самообразование» . Композиторы изучали фольклор, русское богослужебное пение, творчество знаменитых музыкантов. На собраниях кружка анализировали технику музыкальных произведений, их художественную ценность. Позже Кюи писал, что они «решали сразу большие художественные задачи» , изучая музыкальное искусство и создавая новые произведения одновременно.
«Мы были юны, а наши суждения резки. Весьма непочтительно мы относились к Моцарту и Мендельсону, противопоставляя последнему Шумана, всеми тогда игнорируемого. Сильно увлекались Листом и Берлиозом. Боготворили Шопена и Глинку».
Цезарь Кюи
В эти годы Цезарь Кюи писал оперу «Вильям Ратклиф» по произведению Генриха Гейне. Композитор вспоминал, что трагедия в поэтическом переводе Алексея Плещеева привлекла его фантастичным сюжетом: «Красивый стих всегда меня прельщал и имел несомненное влияние на мою музыку» . Премьера оперы прошла в 1869 году в Мариинском театре . Музыкальный критик Владимир Стасов назвал ее «созданием, полным таланта, увлечения, страсти, оригинальности, мастерства» , лучшей оперой после произведений Михаила Глинки и Александра Даргомыжского .
В 1885 году в городе Льеж прошла премьера «Кавказского пленника» - это была первая русская постановка на бельгийской сцене. В Бельгии Цезарь Кюи написал оперу «Флибустьер» по лирической комедии Жана Ришпена. Ее поставили спустя несколько лет на сцене парижской Комической оперы. После премьеры Цезаря Кюи избрали членом-корреспондентом «Института Франции» и наградили Командорским крестом ордена Почетного легиона.
Генерал от музыки
Цезарь Кюи создавал не только оперы, но и камерные произведения - романсы на стихи Александра Пушкина и Аполлона Майкова , вокальные квартеты, произведения для хора, музыку для детских опер: «Снежный богатырь», «Красная Шапочка», «Кот в сапогах». Одновременно с музыкальным творчеством Кюи писал статьи об известных произведениях русских композиторов для российских и зарубежных журналов. Позже эти материалы были опубликованы в книге Цезаря Кюи «Музыка в России» - первом сочинении о русской музыке. Книга была издана в Европе и стала очень популярной. Одна из читательниц Кюи организовала серию европейских концертов, на которых играли музыку композиторов «Могучей кучки».
Увлекаясь музыкой, Цезарь Кюи не оставлял военную службу. С момента окончания академии он преподавал в младших классах Петербургского инженерного училища, за первые 20 лет службы прошел путь от прапорщика до полковника. Он читал лекции о боевых укреплениях Николаю II и написал много трудов по военному делу: «Атака и оборона современных крепостей», «Опыт рационального определения величины гарнизона современных крепостей», «Краткий учебник полевой фортификации». По этим учебникам учились многие офицеры Русской армии.
После Восточной войны Цезарь Кюи написал «Путевые заметки инженерного офицера на театре военных действий о европейской Турции». Эта работа была переведена на многие языки, а Кюи стал известным специалистом по фортификации. Он получил звание профессора и чин генерал-майора. Из-за одинаково страстного и профессионального увлечения композицией и военным искусством Цезарь Кюи получил прозвище «Генерал от музыки». Когда Кюи было 69 лет, его произвели в инженер-генералы.
После Октябрьской революции Цезарь Кюи вступил в Красную армию, продолжая преподавать в трех военных академиях. Умер он в Петрограде в марте 1918 года. Цезаря Кюи похоронили на Тихвинском кладбище (Некрополь мастеров искусств).
18 января (6-го по ст. ст.) 1835 года в семье офицера наполеоновской армии, оставшегося навсегда в России, и виленской дворянки родился младший сын Cesarius-Benjaminus, в будущем – его высокопревосходительство Цезарь Антонович Кюи, генерал инженерных войск, кавалер трех орденов Св. Станислава, трех орденов Св. Анны, трех орденов Св. Владимира, орденов Белого Орла и Св. Александра Невского.
А также – профессор, возглавлявший кафедры трех военных академий, автор фундаментальных трудов по фортификации, взявший на себя по просьбе своего бывшего студента М. Д. Скобелева руководство строительством военных укреплений во время Русско-турецкой кампании 1877-1878. Перечисленного вполне довольно, чтобы составить неплохую биографию из серии «Именитые соотечественники», но у этого человека была еще и вторая, параллельно протекающая жизнь. И в этой жизни он был –
русский композитор и музыкальный критик, участник знаменитого Балакиревского кружка, занимавший в нем положение наставника, второго по рангу после самого Балакирева; почётный член Императорского русского музыкального общества и нескольких зарубежных музыкальных обществ; член-корреспондент Французской Академии, награжденный крестом Почетного легиона (после постановки его оперы «Le Flibustier» в Париже).
Цезарь Кюи не был боевым офицером русской армии. Но в сражениях на полях отечественного музыкального искусства он неоднократно проявлял себя как неукротимый боец, рыцарь, если и не всегда без упрека, то без страха точно.
На премьеры своих сочинений, а тем более на концерты, которым он затем посвящал газетные заметки, нередко весьма острые, Кюи являлся в военной форме, что лишь усиливало когнитивный диссонанс, и без того существовавший между участниками кружка с одной стороны и консерваторией, дирекцией императорских театров и Российским музыкальным обществом с другой.
Не случайно в одной из газет того времени появилась пародирующая картину Жан-Леона Жерома карикатура, изображавшая Кюи в виде римского императора, с надписью:
«Аве, Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!»
Творческая плодовитость Кюи потрясает воображение: его перу принадлежит более шестисот музыкальных произведений (из которых четырнадцать – оперы), не говоря уже о рецензиях и статьях о музыке, числом около восьмисот, опубликованных с 1864 по 1900 год.
Напоминаю: этот же самый человек одновременно добросовестнейшим образом исполнял свои служебные обязанности, что со всей очевидностью следует из его блестящей карьеры военного инженера. Я уже не говорю о таких «мелочах», как курсы лекций по фортификации, которые он читал великим князьям, и тому подобном.
Невероятно! Как он мог успевать все это? Одно из двух: либо в XIX веке в сутках было вдвое больше часов, либо… что-то не так с нашими представлениями о том, что технический и социально-экономический прогресс высвобождает время, которым человек может более рационально распорядиться на благо общества и своего таланта. Представьте себе неимоверное количество бумаг, какое пришлось бы сегодня регулярно заполнять заведующему трех вузовских кафедр: боюсь, ему было бы не до творчества…
Цезарь Кюи в молодости. Фото из книги Ц. А. Кюи, “Избранные статьи”
Но вернусь к той ипостаси Кюи, которая интересует меня как музыканта. Гениям, так же как и публике, во все времена необходимы смелые люди, которые, не опасаясь за свое реноме, могут заявить во всеуслышание: «Шапки долой, господа, перед вами…». Подобные личности формируют общественное мнение, влияют на директоров концертных залов и театров. Кюи как раз и был одним из таких людей.
Возможно, кому-то, глядящему издалека на славное прошлое нашей музыкальной культуры, кажется, что гениальных русских композиторов записывали в классики чуть ли не с пеленок.
Впрочем, когда смотришь на портреты, изображающие длиннобородых маститых старцев, от которых веет солидностью и величавым спокойствием (диковатые изображения Мусоргского будем считать исключением, подтверждающим правило), сама мысль о каких-то «пеленках» кажется нелепой и кощунственной.
Между тем, когда в 1856 году Цезарь Антонович Кюи, в ту пору слушатель Николаевской инженерной академии, познакомился с недавним вольнослушателем математического факультета Казанского университета, Милием Алексеевичем Балакиревым, первому шел двадцать первый год, а второму и вовсе было девятнадцать.
Встреча будущих столпов русской музыкальной классики состоялась на одном из популярных тогда вечеров камерной музыки. Между Балакиревым и Кюи произошел такой диалог (ну или примерно такой):
«Балакирев: – Как вам нравится оркестровый вариант «Вальса-фантазии» господина Глинки?
Кюи: – Простите? Э… вообще-то мой любимый композитор – Монюшко. Чудесная у него опера «Галька»!
Балакирев: – Никогда не слыхал про такую. Может быть, у вас есть клавираусцуг?
Кюи: – Чего нет, того нет. Но я имею честь быть знакомым с самим паном Монюшко. В Вильно я целых полгода брал у него уроки гармонии.
Балакирев: – О, так вы композитор?
Кюи: – Как вам сказать… Учусь-то я на военного инженера, но очень люблю музыку. А вы случайно не сочиняете?
Балакирев: – О да! Михаил Иванович перед своим отъездом на жительство за границу очень мне советовал развивать в творчестве все наше, национальное.
Кюи: Что вы говорите! Как бы я хотел послушать, что у вас получается. Я вот тоже… мазурку сочинил.
Балакирев: – Ну, так идемте ко мне, я тут недалеко квартирую. Покажу вам свою фортепианную фантазию на темы из «Жизни за Царя». А вы мне свою мазурку сыграете, ладно?».
К концу 1865 года петербургский кружок композиторов-любителей уже полностью в сборе и активно функционирует под идейным патронажем не кого-нибудь, а самого В. В. Стасова, фигуры столь же мощной, сколь и противоречивой. Нелепое прозвище «Могучая кучка» к участникам этого творческого содружества приклеилось именно с его неловкой руки. Собственно, аттестуя молодых русских музыкантов подобным образом в своей рецензии на концерт, устроенный в честь Славянского съезда 1867 г., Стасов не имел в виду ничего забавного, а тем более обидного.
Он был вообще не склонен к юмору, этот некогда отсидевший два месяца в крепости за связь с петрашевцами непримиримый борец против «итальянских красивостей», возводивший в культ узко понятую им национальную самобытность и «музыкальную правду».
Однако другие журналисты, в особенности, группировавшиеся вокруг консерватории, радостно подхватили бестактную (по выражению Римского-Корсакова) метафору, и балакиревцев начали дразнить в прессе «так называемой могучей кучкой», а то и «шайкой» непрофессионалов, больных «кучкизмом». Сами же композиторы предпочитали именовать себя просто и скромно: «Новая русская музыкальная школа».
Между ними и остальными участникам музыкального процесса развернулась настоящая война за публику и право говорить от имени нового поколения русских музыкантов. В этой борьбе было не обойтись без «своего» критика, пропагандиста провозглашенного Стасовым и Балакиревым нового, «реалистического» и национально-ориентированного направления в отечественной музыке. Эту функцию взял на себя Кюи.
За период своей активной критической деятельности он написал несметное количество статей, посвященных участникам балакиревского кружка и вообще композиторам, чье творчество он считал прогрессивным.
И действительно добивался поставленной цели – признания, в том числе официального, значимости этих фигур, исполнения их музыки, постановки опер.
За тех, кого он любил и в ком чувствовал гениальную одаренность, Кюи был готов воевать «до последнего патрона» даже в ущерб своим интересам. Так, он пошел на серьезное обострение отношений с дирекцией Русских императорских театров, отвергнувшей «Хованщину», и в результате не состоялась московская премьера его собственной оперы.
Чтобы дать некоторое представление о характере этого человека, приведу здесь выдержку из письма Кюи от 27 ноября 1870 г. в редакцию «Санкт-Петербургских ведомостей», касающегося возможности постановки на Мариинской сцене оперы «Каменный гость», которую, согласно желанию Даргомыжского, после его смерти завершили Кюи и Римский-Корсаков. Театр проявил определенную заинтересованность, но возникла проблема в связи с авторским гонораром, который П. А. Кашкаров, опекун наследников композитора, пытался получить.
«Покойный Даргомыжский не раз говорил, что 3000 руб. за «Каменного гостя» его бы удовлетворили. Эту же цифру заявил и Кашкаров, Но по (…) Положению 1827 г, русский за свою оперу не может получить более 1143 р. (примерно 1 млн.700 т. руб. на нынешние деньги – А. Т. ). Иностранец может получить всякую сумму. Верди за свою «Силу судьбы» получил, кажется, 15000 р., во всяком случае, не менее 10000 р.
Были придумываемы разные комбинации: 1) рассрочка платежа 3000 р. на три года; 2) я предлагал заплатить 1143 р. и дать один бенефисный спектакль в пользу наследников Даргомыжского, но все это оказалось невыполнимым. 2 октября я был уведомлен, что министерство императорского двора «не признает себя вправе действовать противно высочайше утвержденному Положению». К этому еще добавлю, что, сколько мне известно, министерство воздержалось от всякой попытки ходатайства о том, чтоб в пользу «Каменного гостя» можно было сделать исключение.
Вот почему «Каменный гость» лежит до сих пор у меня и пролежит еще, быть может, неопределенно долгое время, пока не окажется возможным дать русскому более 1143 руб. или же признать Даргомыжского иностранцем.
Композитор Кюи».
Это письмо произвело на русскую музыкально-театральную общественность впечатление столь сильное, что посыпались частные пожертвования и необходимая сумма была очень быстро собрана. Согласитесь: поступок, достойный глубокого уважения.
Гораздо менее симпатично выглядят ядовито-тенденциозные отзывы Кюи о композиторах, творчество которых противоречило его идейным установкам: «консерваторский композитор г. Чайковский совсем слаб» и тому подобное. На совести Кюи издевательский отзыв о первой симфонии Рахманинова, спровоцировавший тяжелый нервный срыв у молодого композитора. Кюи во многом разделял взгляды Балакирева, а тот видел в консерватории оплот «европейской рутины» и конвейер по производству хорошо наученных посредственностей.
После консерваторцев следующей любимой мишенью Цезаря Антоновича была итальянская опера.
«Содержание итальянской оперы стоит дирекции (Дирекции императорских театров – А. Т. ) громадных денег, уничтожение итальянской оперы было бы благодетельно для развития вкуса публики, потому что итальянская музыка – застой. Слышали ли мы в ней хоть одну новую нотку в последние 30 лет? Что нового в новых операх Верди? Будущее итальянской музыки – самое жалкое».
Занятно, что этот взгляд на итальянскую оперу был впоследствии усвоен советским музыкознанием, и что греха таить – до сих пор находит своих приверженцев.
Не щадил Кюи и немцев:
«Музыка Вагнера страдает изысканностью и извращенностью; в ней чувствуются немощные желания, возбужденные расстроенным воображением, чувствуется расслабленность, плохо прикрытая молодцеватостью и наружным блеском. Вагнер изысканными, болезненными гармониями и слишком ярким оркестром старается скрыть бедность музыкальной мысли, как старик скрывает свои морщины под толстым слоем белил и румян. Мало отрадного можно ожидать в будущем от немецкой музыки…»
Классиков тоже не жаловал:
«Дон-Жуан опера устарелая, скучная, в которой уцелело слишком немногое…»
Кюи искренне недоумевает – как можно тратить силы русских артистов «на мертвые, деревянные, с незначительными исключениями, звуки Моцарта, когда имеются под рукой произведения новые, свежие, свои, интересные для публики произведения, из которых иные могут сделаться такими же краеугольными камнями русской оперы, как “Жизнь за царя”, “Руслан”, “Русалка”».
Доставалось от него и французам:
«Не знаю, скоро ли начнут варить яичницу без яиц, но композиторы уже ухитрились писать оперы почти без музыки. На днях мы это видели на «Отелло» Верди, теперь видим на «Вертере» Массне».
Впрочем, подобная необъективность критики являлась одной из примет того времени: отечественная культура росла как на дрожжах, вскипала и пенилась то преувеличенными восторгами, то непримиримой полемикой.
Побочным, но предсказуемым результатом деятельности Кюи-журналиста стало враждебное отношение «альтернативной» музыкальной критики к Кюи-композитору, и этим отчасти объясняется неуспех его опер, «Вильяма Ратклифа» в особенности, на Мариинской сцене.
Теперь самое время поговорить о том, что представлял собой Кюи как композитор. И здесь нас ожидает ряд сюрпризов. Первый из них заключается в том, что того легко опознаваемого русского национального начала, за которое Кюи так страстно ратовал в своих критических статьях, в его музыке гораздо меньше, чем можно было бы ожидать. Очень мало в ней и признаков дилетантизма. В собственном творчестве Кюи – музыкант-европеец, причем весьма мастеровитый.
Кроме этого, выясняется, что процесс становления русской композиторской школы намного глубже связан с музыкой Кюи, чем нам может казаться. На арене столичной музыкальной жизни он появился в те годы, когда «большая» русская музыка была представлена в лучшем случае тремя именами – Верстовского, Глинки, Даргомыжского и четырьмя операми: «Аскольдовой могилой», «Жизнью за царя», «Русланом и Людмилой» и «Русалкой». Мусоргского, Бородина, Римского-Корсакова и Чайковского как композиторских фигур еще просто-напросто не существовало!
Первая опера Кюи «Кавказский пленник» написана в русле тенденций, знакомых нам по «Русалке». С той лишь разницей, что Даргомыжский в своих новаторских исканиях удалялся от «глинкинского» итальянского стандарта в сторону немецкой романтической оперы, а Кюи тянуло к большой французской опере (и этот «крен» затем станет на какое-то время преобладающим вектором в оперной музыке многих русских композиторов).
А «Вильям Ратклиф» и вовсе сочинялся параллельно с «Каменным гостем», причем, в отличие от него, опера Кюи была в 1869 году закончена и даже поставлена. Даргомыжский, частый посетитель балакиревских «квартирников» интересовался творчеством молодых не меньше, чем они – его музыкой. Так кто же на кого влиял? Я бы не стал торопиться с ответом…
Изучив в свое время «Ратклифа», я пришел к выводу, что это сочинение в своем роде не менее новаторское, чем «Каменный Гость». Но, как это часто бывает с новаторами, композитор Кюи ушел в тень, из которой постепенно выступили а на свет мощные очертания музыкальных гигантов, сумевших на той же самой почве найти такой баланс нового и традиционного, который обеспечил их произведениям заслуженное долголетие.
К сожалению, записи этой оперы Кюи я не нашел, только клавир. Что ж, можно сыграть и на рояле.
Это впоследствии стало Мусоргским:
Это – Римским-Корсаковым:
Это – Бородиным:
А это – и вовсе их совместным мальчиком для битья Чайковским:
Таковы парадоксы композиторской фортуны. Многих из тех, кто вносит заметный вклад в развитие музыкального языка, она определяет во второй и третий ряд, отводя их творчеству роль музыкального фона эпохи. Но разве возможна без этого фона реализация других – тех, кому история предоставляет место в первом ряду?
Нужно отметить, что Кюи достаточно чутко реагировал на «температурные» изменения в музыкальном искусстве. Достаточно вслушаться в его фортепианную музыку, и вы ощутите, как язык его пьес, поначалу изрядно «шопенистый», плавно эволюционирует к началу ХХ века в сторону того нервически-пафосного стиля, который мы сегодня склонны ассоциировать исключительно с фамилией «Скрябин».
Кюи, Прелюдия gis-moll. Op.64 Исполняет Джеффри Бигль:
Жаль, кстати, что эти 25 прелюдий 1903 года, по музыке очень живые и выразительные, редко привлекают внимание пианистов. А могли бы украсить их репертуар.
Последнее время я все больше утверждаюсь во мнении, что в искусстве вообще не существует «магистральных» путей развития; мы можем говорить только о различных тенденциях, которые можно проследить в творчестве композиторов того или иного времени. Так, при беглом знакомстве с музыкой Кюи начала ХХ века может показаться, что ее простота на фоне всеобщего увлечения гармоническими сложностями, знаменующими наступление периода музыкального модерна, – некий демонстративный каприз стареющего композитора XIX столетия, генеральское нежелание шагать в строю новаторов нового поколения. Но проходит несколько десятилетий, что-то поворачивается в музыкальном процессе, и оказывается, что:
– песня Мэри из «Пира во время чумы» Кюи несет в себе зерно, из которого вырастет и разовьется музыкальный язык Свиридова;
Кюи, Песня Мэри из «Пира во время чумы». Российский государственный оркестр кинематографии. Дирижер Валерий Полянский, солистка – Людмила Кузнецова:
Цезарь Кюи - одаренный композитор, который создал свое первое музыкальное произведение еще в подростковом возрасте.
Помимо того, что он блистал в культурной сфере, немалый вклад он внес в военное дело. В обеих областях он оставил свой отпечаток.
Детство
Ребёнок родился в 1835 году 6 января на территории современного Вильнюса. Его отец был французом, он остался в России после того как в 1812 году остатки наполеоновского войска, в котором он числился, не стали возвращаться на родину.
В городе Вильно он встретил свою будущую супругу и вскоре у них родился сын. Цезарь Кюи общался со своим отцом на французском языке, а с другими членами семьи на литовском. Музыкальные способности проявились в ребенке уже в 5 лет.Он мог правильно проиграть мелодии на фортепиано, предварительно послушав их. Игре на этом музыкальном инструменте его обучала старшая сестра.
В подростковом возрасте его учителем стал скрипач Дио и Герман. Позже в училище Кюи сочинил свое первое произведение - мазурку, посвященную одному из преподавателей. Она была написана под влиянием музыки любимого композитора мальчика - Шопена.
В эти же годы в Вильно проживал знаменитый польский композитор Монюшко, который согласился в течение нескольких месяцев давать Кюи частные уроки.
Биография
В возрасте 16 лет юноша поступает в Главное инженерное училище. Спустя 4 года его производят в прапорщики. Кюи продолжат свое обучение в Николаевской инженерной академии, которую закончил в 1857 году. Здесь же он остается работать топографом, впоследствии он начал преподавать фортификацию.
В 1875 году он заработал звание полковника. С началом войны с Турцией его отправили в центр военных действий. Здесь он помогал укреплять позиции и сооружения. Он был одним из первых инженеров, который применил бронебашенные установки. Благодаря его ценным знаниям и умению их применять фортификации он приобрел известность и славу.
Несколько лет спустя за блестящие заслуги на фронте его назначили адъюнкт-профессором в 3 академиях. А в 1891 году он получил звание генерал-майора. Умер композитор 13(26).03.1918г в Петрограде.
Творчество
Когда в 1850 году юноша переехал в Петербург, его стала одолевать страсть к опере. Она стал завсегдатаем театров. Поэтому Кюи начинает работу над своим произведением - опера «Замок Нейгаузен». Однако довести до конца ее ему не удалось. Через несколько месяцев композитор берется за создание «Кавказской пленницы» - на основе Пушкинской поэмы.
В 1861 году в обществе становится известно о создании музыкального кружка под названием «Могучая кучка». Одним из ее пяти членов становится Цезарь Кюи. Композиторы, входившие в эту «Новую русскую музыкальную школу» (другое название кружка), занимались самообразованием. Они часто обращались к фольклору, богослужебному пению и к различным произведениям отечественных и зарубежных музыкантов.
Таким образом, композиторы разбирали и анализировали чужое искусство, параллельно с этим создавая свое. Именно его работа «Кавказская пленница» была первой российской постановкой, которую поставили на сцене в Бельгии. Здесь же композитор написал «Флибустьер». Спустя несколько лет эта опера уже покорила парижское общество со сцены Комической оперы.
Современники с восхищением отзывались о музыкальных произведениях Кюи. Они говорили, что его музыка полна талантом, страстью и оригинальностью. Помимо опер, композитор сочинял работы в других жанрах. На его счету множество камерных произведение, романсов, вокальных квартетов и даже опер для детей.
Одним из достоинств композитора является то, что он написал первую в России книгу о музыкальном искусстве. Она называлась «Музыка в России». Ее опубликовали в странах Европы, где она пользовалась большой популярностью.
Знаменитые произведения
- «Вильям Ратклиф»;
- «Каменный гость»;
- «Матео Фальконе»;
- «Красная шапочка»;
- «Иванушка-дурачок»;
- «Кот в сапогах».
Личная жизнь
В 1858 году Кюи женился на своей возлюбленной Мальвине Бамберг. Ее учителем был композитор Даргомыжский. Именно ей он посвятил свой первый опус. Главной темой в произведении были первые буквы ее фамилии. Здесь же можно было проследить повторение нот С и С, что в свою очередь было его инициалами - Cesar Cui.
- Читал лекции о военном искусстве императору.
- Цезарь Кюи, как один из членов «Могучей кучки», оказал огромное влияние на российское музыкальное развитие.
- Помимо этого он внес большой вклад в военную область, открыв множество достижений в фортификации, за что ему было присуждено более десяти различных орденов.
Кюи, Цезарь Антонович - инженер-генерал, замечательный русский композитор. Родился 6 января 1835 г. в городе Вильне; сын француза, оставшегося в России после похода 1812 г., и литвинки Юлии Гуцевич.
Пятилетним ребенком Кюи уже воспроизводил на фортепиано мелодию слышанного им военного марша. В десять лет сестра начала его учить фортепианной игре; затем учителями его были Герман и скрипач Дио. Учась в виленской гимназии, Кюи, под влиянием мазурок Шопена, оставшегося навсегда любимым его композитором, сочинил мазурку на смерть одного учителя. Живший тогда в Вильно Монюшко предложил давать талантливому юноше бесплатно уроки гармонии, продолжавшиеся, впрочем, всего полгода. В 1851 г. Кюи поступил в инженерное училище, через четыре года был произведен в офицеры, а еще через два окончил инженерную академию. Оставленный при ней репетитором топографии, потом преподавателем фортификации, он в 1878 г., после блестящей работы о русских и турецких укреплениях (1877), был назначен профессором, занимая кафедру по своей специальности одновременно в трех военных академиях: генерального штаба, инженерной и артиллерийской. Самые ранние романсы Кюи написаны около 1850 г. ("6 Польских песен", изданы в Москве, в 1901 г.), но серьезно развиваться композиторская его деятельность начала лишь после окончания им академии (см. воспоминания товарища Кюи, драматурга В.А. Крылова, "Исторический Вестник", 1894, II). На тексты Крылова написаны романсы: "Тайна" и "Спи, мой друг", на слова Кольцова - дуэт "Так и рвется душа". Громадное значение в развитии таланта Кюи имела дружба с Балакиревым (1857), являвшимся в первом периоде творчества Кюи его советником, критиком, учителем и отчасти сотрудником (главным образом, по части оркестровки, оставшейся навсегда наиболее уязвимой стороной фактуры Кюи), и близкое знакомство с его кружком: Мусоргским (1857), Римским-Корсаковым (1861) и Бородиным (1864), а также с Даргомыжским (1857), оказавшим большое влияние на выработку вокального стиля Кюи. В 1858 г. Кюи женился на ученице Даргомыжского, М.Р. Бамберг. Ей посвящено оркестровое скерцо F-dur, с главной темой, В, А, В, Е, G (буквы ее фамилии) и упорным проведением нот С, С (Cesar Cui) - идея, явно навеянная Шуманом, имевшим вообще большое влияние на Кюи. Исполнение этого скерцо в Петербурге в симфоническом концерте Императорского Русского Музыкального Общества (14 декабря 1859 г.) было публичным дебютом Кюи как композитора. К тому же времени относятся два фортепианных скерцо C-dur и gis-moll и первый опыт в оперной форме: два акта оперы "Кавказский Пленник" (1857 - 1858), позже переделанной в трехактную и поставленной в 1883 г. на сцену в Петербурге и Москве. Тогда же написана одноактная комическая опера в легком жанре "Сын Мандарина" (1859), поставленная на домашнем спектакле у Кюи при участии самого автора, его жены и Мусоргского, а публично - в Клубе Художников в Петербурге (1878). Реформаторские начинания в области драматической музыки, отчасти под влиянием Даргомыжского, в противовес условностям и банальностям итальянской оперы выразились в опере "Вильям Ратклиф" (на сюжет Гейне), начатой (в 1861 г.) еще ранее "Каменного Гостя". Единение музыки и текста, тщательная разработка вокальных партий, применение в них не столько кантилены (все же являющейся там, где требует текст), сколько мелодического, певучего речитатива, трактовка хора, как выразителя жизни масс, симфоничность оркестрового сопровождения - все эти особенности, в связи с достоинствами музыки, красивой, изящной и оригинальной (особенно в гармонии) сделали "Ратклифа" новым этапом в развитии русской оперы, хотя музыка "Ратклифа" и не имеет национального отпечатка. Слабейшей стороной партитуры "Ратклифа" была оркестровка. Значение "Ратклифа", поставленного в Мариинском театре (1869), не было оценено публикой, может быть, и ввиду неряшливого исполнения, против которого протестовал сам автор (письмом в редакцию "Санкт-Петербургских Ведомостей"), прося публику не посещать представлений его оперы (о "Ратклифе" см. статью Римского-Корсакова в "Санкт-Петербургских Ведомостях" 14 февраля 1869 г. и в посмертном издании его статей). "Ратклиф" вновь появился в репертуаре лишь спустя 30 лет (на частной сцене в Москве). Подобная же участь постигла "Анджело" (1871 - 1875, на сюжет В. Гюго), где те ж
е оперные принципы получили свое полное завершение. Поставленная в Мариинском театре (1876), опера эта в репертуаре не удержалась и возобновлена была лишь на несколько представлений на той же сцене в 1910 г., в ознаменование 50-летия композиторской деятельности автора. Больший успех "Анджело" имел в Москве (Большой театр, 1901). К тому же времени (1872) относится и "Млада" (1 акт; см. Бородин). Рядом с "Анджело" по художественной законченности и значительности музыки можно поставить оперу "Flibustier" (русский перевод - "У моря"), написанную (1888 - 1889) на текст Жана Ришпена и шедшую, без особого успеха, только в Париже, на сцене Opera Comique (1894). В музыке ее французский текст трактован с той же правдивой выразительностью, как русский - в русских операх Кюи. В остальных произведениях драматической музыки: "Сарацин" (на сюжет "Карл VII у своих вассалов" А. Дюма, соч. 1896 - 1898; Мариинский театр, 1899); "Пир во время чумы" (соч. 1900; исполнена в Санкт-Петербурге и Москве); "M-lle Фифи" (соч. 1900, на сюжет Мопассана; исполнена в Москве и Петрограде); "Матео Фальконе" (соч. 1901, по Мериме и Жуковскому, исполнена в Москве) и "Капитанская Дочка" (соч. 1907 - 1909, Мариинский театр, 1911; в Москве, 1913) Кюи, не изменяя резко своим прежним оперным принципам, отдает (отчасти в зависимости от текста) явное предпочтение кантилене. В отдельную рубрику следует выделить оперы для детей: "Снежный Богатырь" (1904); "Красная Шапочка" (1911); "Кот в сапогах" (1912); "Иванушка-Дурачок" (1913). В них, как и в своих детских песнях, Кюи проявил много простоты, нежности, грации, остроумия. - После опер наибольшее художественное значение имеют романсы Кюи (около 400), в которых он отказался от куплетной формы и от повторений текста, находящего всегда правдивое выражение как в вокальной партии, замечательной по красоте мелодии и по мастерской декламации, так и в сопровождении, отличающемся богатой гармонией и прекрасной фортепьянной звучностью. Выбор текстов для романсов сделан с большим вкусом. Большей частью они чисто лирические - область, самая близкая таланту Кюи; он достигает в ней не столько силы страстности, сколько теплоты и искренности чувства, не столько широты размаха, сколько изящества и тщательной отделки деталей. Иногда в нескольких тактах на коротенький текст Кюи дает целую психологическую картинку. Среди романсов Кюи есть и повествовательные, и описательные, и юмористические. В позднейшем периоде творчества Кюи есть и повествовательные, и описательные, и юмористические. В позднейший период творчества Кюи стремится выпускать в свет романсы в виде сборников на стихотворения одного и того же поэта (Ришпэна, Пушкина, Некрасова, графа А.К. Толстого). К вокальной музыке относятся еще около 70 хоров и 2 кантаты: 1) "В честь 300-летия Дома Романовых" (1913) и 2) "Твой стих" (слова И. Гриневской), в память Лермонтова. В инструментальной музыке - для оркестра, струнного квартета и для отдельных инструментов - Кюи не так типичен, но и в этой области им написаны: 4 сюиты (одна из них - 4 - посвящена M-me Mercy d"Argenteau, большому другу Кюи, для распространения сочинений которого во Франции и Бельгии она сделала очень много), 2 скерцо, тарантелла (есть блестящая фортепьянная транскрипция Ф. Листа), "Marche solennelle" и вальс (ор. 65). Затем идут 3 струнных квартета, много пьес для фортепиано, для скрипки и для виолончели. Всего издано (до 1915 г.) 92 opus"a Кюи; в это число не входят оперы и другие сочинения (свыше 10), между прочим, конец 1-й сцены в "Каменном Госте" Даргомыжского (написанный согласно предсмертной воле последнего). Талант Кюи - более лирический, чем драматический, хотя нередко он достигает в своих операх значительной силы трагизма; особенно ему удаются женские характеры. Мощь, грандиозность чужды его музыке. Все грубое, безвкусное или банальное ему ненавистно. Он тщательно отделывает свои сочинения и скорее склонен к миниатюре, чем к широким построениям, к вариационной форме, чем к сонатной. Он неисчерпаемый мелодист, изобретательный до изысканности гармонист; менее разнообразен он в ритмике, редко обра
щается к контрапунктическим комбинациям и не вполне свободно владеет современными оркестровыми средствами. Его музыка, нося черты французского изящества и ясности стиля, славянской задушевности, полета мысли и глубины чувства, лишена, за немногими исключениями, специально русского характера. - Начавшаяся в 1864 г. ("Санкт-Петербургские Ведомости") и продолжавшаяся до 1900 г. ("Новости") музыкально-критическая деятельность Кюи имела большое значение в истории музыкального развития России. Боевой, прогрессивный характер (особенно в более раннем периоде), пламенная пропаганда Глинки и "новой русской школы", литературный блеск, остроумие, создали ему, как критику, огромное влияние. Он пропагандировал русскую музыку и за границей, сотрудничая во французской прессе и издав статьи свои из "Revue et gazette musicale" (1878 - 1880) отдельной книжкой "La musique en Russie" (П., 1880). К крайним увлечениям Кюи относится его умаление классиков (Моцарта, Мендельсона) и отрицательное отношение к Р. Вагнеру.
Аннотация
на произведение Ц. А. Кюи
«Уснуло всё»
Учащейся 4 курса специальности «Дирижирование. Академический хор» Пименовой Ольги
«Уснуло всё»- произведение a capella для смешанного хора. Автор музыки- Цезарь Кюи, автор литературного текста- Даниил Ратгауз.
Цезарь Антонович Кюи- русский композитор (1835-1918), музыкальный критик, деятельность которго протекала в период невиданного развития русской музыкальной культуры в 70х- 80х годах 20-го века.
Музыкальное наследие Кюи чрезвычайно обширно и многообразно: 14 опер (из них 4 детских), несколько сот романсов, оркестровые, хоровые, ансамблевые произведения, сочинения для фортепиано. Он- автор свыше 700 музыкально- критических работ.
Ц. А. Кюи родился 6 января 1835 года в городе Вильно. Его отец, Антон Леонардович Кюи, выходец из Франции, служил в наполеоновской армии, волею случая остался жить в России и стал учителем гимназии. В возрасте 5 лет Кюи уже воспроизводил на фортепиано мелодию слышанного им военного марша. В десять лет сестра начала его учить фортепианной игре; затем учителями его были Герман и скрипач Дио. Учась в виленской гимназии, Кюи, под влиянием мазурок Шопена, оставшегося навсегда любимым его композитором, сочинил мазурку на смерть одного учителя. Живший тогда в ВильнеМонюшкопредложил давать талантливому юноше бесплатно уроки гармонии, продолжавшиеся, впрочем, всего семь месяцев.
В 1851-55 гг.Кюи учился вГлавном инженерное училище в Петербурге. Впоследствии, в 1904 году, Ц. А. Кюи был произведен в чин инженер-генерала.
Самые ранние романсы Кюи написаны около 1850 года («6 Польских песен», изданы в Москве, в 1901 г.), но серьёзно развиваться композиторская его деятельность начала лишь после окончания им академии. Громадное значение в развитии таланта Кюи имела дружба с Балакиревым(1857), являвшимся в первом периоде творчества Кюи его советником, критиком, учителем и отчасти сотрудником (главным образом, по части оркестровки, оставшейся навсегда наиболее уязвимой стороной фактуры Кюи), и близкое знакомство с его кружком: Мусоргским (1857), Римским-Корсаковым (1861) и Бородиным (1864), а также с Даргомыжским (1857), оказавшим большое влияние на выработку вокального стиля Кюи.
19 октября 1858 года Кюи женился на Мальвине Рафаиловне Бамберг, ученице Даргомыжского. К тому же времени относятся два фортепианных скерцо C-durиgis-mollи первый опыт в оперной форме: два акта оперы «Кавказский Пленник» (1857-1858), позже переделанной в трёхактную и поставленной в 1883 году на сцене в Петербурге и Москве. Тогда же написана одноактная комическая опера в легком жанре «Сын Мандарина» (1859). В 60-е годы Кюи работал над оперой «Вильям Ратклиф», поставленной в 1869 г. на сцене Мариинского театра.
В 1876 г. в Мариинском театре состоялась премьера новой работы Кюи- оперы «Анджело» на сюжет драмы В.Гюго.
Цезарь Кюи участвовал в Беляевском кружке. В 1896-1904 годах Кюи состоял председателем петербургского отделения, а в 1904 г. выбран почетным членом Императорского Русского Музыкального Общества.
Замечательный лирик, способный воплощать в музыке самые возвышенные и глубокие чувства, в вокальном жанре композитор наиболее полно проявил себя в миниатюре. Истинной поэзией и вдохновением отмечены такие романсы и вокальные циклы, как «Эоловы арфы», «Мениск», «Сожжённое письмо», «Истомленная горем», «20 поэм Рипшена», «25 стихотворений Пушкина», «21 стихотворение Некрасова», «18 стиотворений А.К. Толстого» и др.
В 60-х годах в русской музыке сформировался ряд творческих школ и направлений, организовывались различные центры музыкальной жизни. Ведущее место занял кружок петербургских музыкантов «Могучая кучка», куда входили М.Балакирев, Ц.Кюи, М.Мусоргский, А.Бородин, Н.Римский-Корсаков. Всех их объединяла одна цель- продолжать дело, начатое Глинкой, «создавать музыку русскую, неразрывно связанную с искусством самого народа». Как критик Ц.Кюи играл важную роль в борьбе, которую вела «Могучая кучка» за свои национально-эстетические принципы.
И всё же определяющим в творческом наследии Кюи остаётся хоровая миниатюра. По облику и характеру своего дарования Кюи- типичный миниатюрист. Он почти не выходит из круга тихих и ясных, спокойно- созерцательных настроений. Среди большого количества произведений для хора особенно выделяются лирические: «Засветилась вдали», «Встрепенитесь, птички- песни», «Сияет солнце», «Уснуло всё», «Васильки на полях».
Именно здесь раскрывается ярче всего своеобразная индивидуальность композитора, очень тонкого и изящного в своих высказываниях. Стилю Кюи свойственны красивая мелодичность, изящная гармонизация, умение использовать хоровые краски. В его манере заметно стремление к лирической сглаженности, законченности и спокойному равновесию линий.
В этом лирическом наследии выделяются и стоят особняком несколько монументальных, развёрнутых хоров: «Жизнь», «Две розы», «Грозовые тучи». Эти хоровые произведения вошли в цикл «Шесть хоров», посвященный Бесплатному хоровому классу.
Как всякий истинно национальный художник, композитор сумел отразить в своём творчестве противоречивую и напряжённую обстановку эпохи.
Кюи как музыкальный критик
Начавшаяся в 1864 г. («Санкт-Петербургские Ведомости») и продолжавшаяся до 1900 г. («Новости») музыкально-критическая деятельность Кюи имела большое значение в истории музыкального развития России. Боевой, прогрессивный характер (особенно в более раннем периоде), пламенная пропаганда Глинки и «новой русской музыкальной школы», литературный блеск, остроумие, создали ему, как критику, огромное влияние. Он пропагандировал русскую музыку и за границей, сотрудничая во французской прессе и издав статьи свои из «Revue et gazette musicale» (1878-1880) отдельной книжкой «La musique en Russie» (П., 1880). К крайним увлечениям Кюи относится его умаление классиков (Моцарта, Мендельсона) и отрицательное отношение к Рихарду Вагнеру. Отдельно изданы им: «Кольцо Нибелунгов» (1889); «История фортепианной литературы» курс А. Рубинштейна (1889); «Русский романс» (СПб., 1896).
С 1864выступал как музыкальный критик, отстаивая принципы реализма и народности в музыке, пропагандируя творчествоМ. И. Глинки,А. С. Даргомыжскогои молодых представителей «Новой русской школы», а также новаторские течения зарубежной музыки. В роли критика он часто публиковал разгромные статьи на творчествоЧайковского. Систематическая музыкально-критическая деятельность Кюи продолжалась до начала 1900-х гг.
Творческое наследие композитора :
14 опер
(За исключением Флибустьера, все оперы Кюи впервые были сочинены на русском языке.)
Кавказский пленник (по Пушкину)
Сын мандарина
Млада (1-й акт; остальное сочинили Римский-Корсаков, Мусоргский, Бородин, и Минкус)
Вильям Ратклифф (в трёх действиях, либретто В. Крылова по одноименной драматической балладе Генриха Гейнев переводеА. Н. Плещеева; премьера дана 14 февраля 1869 года вМариинском театре)
Анджело (по драме Виктора Гюго)
Le Flibustier = Флибустьер (У моря ) (по комедии Ж. Ришпена)
Сарацин (по драме Дюма-отца)
Пир во время чумы (по Пушкину)
Мадмуазель Фифи (по Мопассану и Метенье)
Снежный богатырь
Матео Фальконе (по Мериме и Жуковскому)
Капитанская дочка (по Пушкину)
Красная шапочка (по Перро)
Кот в сапогах (по Перро)
Иванушка-дурачок
Кюи закончил две оперы других композиторов:
Каменный гость (Даргомыжского)
Сорочинская ярмарка (Мусоргского)
Также- произведения для оркестра, камерных инструментальных ансамблей, фортепиано, скрипки, виолончели; хоры, вокальные ансамбли, романсы (более 250), отличающиеся лирической выразительностью, изяществом, тонкостью вокальной декламации. Среди них популярны «Сожжённое письмо», «Царскосельская статуя» (слова А. С. Пушкина), «Эоловы арфы» (слова А. Н. Майкова) и др.
Хоры а капелла смешанные-23, мужские-3, женские-4, детские-7, 7 смешанных квартетов, духовные хоры- 4, мужские квартеты-9, хоры с сопровождением фортепиано, женские хоры с оркестром- более70ти названий, хоры из опер Кавказский пленник, Вильям Ратклиф, Анджело и др.
Большинство хоров- лирические миниатюры в жанре романса или песни (Засветилась вдали, Ноктюрн, Небо и звёзды, Васильки на полях, Встрепенитесь,птички-песни, Розы, Сияет солнце и др.); хоры философского содержания, иногда с элементами трагизма (неразгаданный сон, две розы, Чайльд-Гарольд и др). Есть жанровые пьесы(Баркарола, Колыбельная), восточные хоры (Дарует небо человеку, Молитва бедуина), попытки воплощения общественно-гражданской темы (Голод, На Родине, Идут). Несколько больших развитых хоров (8ми голосное Жизнь; в сонатной форме- Грозовые тучи). Мелодичность, красивая гармонизация, законченность формы, изящество, умелое использование голосов и хоровых красок, выразительное прочтение текста (трудность- разная подтекстовка). Реприза динамизирована, кульминация. Постепенное включение партий, имитация, показ темы в различных голосах и регистрах, дивизи. Заботится о плавности и логичности голосоведения.
Даниил Ратгауз
Поэт Даниил Максимович Ратгауз родился в Харькове 25 января (6 февраля) 1868 г. Окончил в Киеве гимназию и юридический факультет Киевского университета (1895). Служил присяжным поверенным. Жил в Киеве, наездами бывая в Петербурге. В 1910 г. обосновался в Москве. Отец поэтессы, прозаика и актрисы Татьяны Ратгауз-Клименко. Дебютировал в печати в 1887 г. Литературным «крестным отцом» стал Василий Немирович-Данченко. Печатался в многочисленных газетах, еженедельниках и журналах («Наблюдатель», «Новый век», «Нива», «Север», «Сцена и жизнь», «Дамский мир», «Всемирная панорама», «Весь мир», «Пробуждение», «Огонек», «Новый мир», «Журнал для женщин», «Синий журнал», «Вестник Европы» и другие). Еще студентом послал свои стихи П. И. Чайковскому, который сочинил шесть романсов на стихи Ратгауза («Снова, как прежде, одни» «В эту лунную ночь», «Мы сидели с тобой»). На стихи Ратгауза романсы писали также Н. А. Римский-Корсаков, Ц. А. Кюи, С. В. Рахманинов, А. С. Аренский, Р. М. Глиэр, М. М. Ипполитов-Иванов, Ю. И. Блейхман, А. Т. Гречанинов. Первый сборник «Стихотворения» (Киев, 1893). За ним последовали книги стихов «Песни сердца» (Москва, 1896), «Собрание стихотворений» (Санкт-Петербург – Москва, 1900), «Песни любви и печали» (Санкт-Петербург – Москва, 1902; второе издание 1903), «Новые стихотворения» (Москва, 1904), трехтомное собрание стихотворений (1906), «Избранные стихотворения» (Киев, 1910), «Русским женщинам» (1915), «Мои песни» (1917; книга переиздана в Берлине в 1922 г.). В 1918 г. переехал в Киев. В 1921 г. эмигрировал, после недолгого пребывания в Варшаве поселился в Берлине, с 1923 г. в Праге. Участвовал в литературном кружке «Далиборка», состоял в Союзе русских писателей и журналистов в Чехословакии. Вместе с В. И. Немировичем-Данченко считался старейшим и известнейшим из живших в Праге русских писателей. Печатался в газетах «Либавское русское слово», «Слово», «Сегодня», «Двинский голос», «Эхо», журнале «Для Вас» и других изданиях. Издал сборник «О жизни и смерти» (Прага, 1927). В последние годы из-за тяжелой формы гипертонии был прикован к постели, однако продолжал писать. Незадолго до смерти начал готовить новый сборник, в который должны были войти стихотворения последних лет, а из старых - наиболее известные. Книгу издать не удалось. Умер 6 июня 1937 г. в Праге. Похоронен на Ольшанском кладбище.
Литературный текст написан Даниилом Ратгаузом:
Уснуло всё. Замолкли птицы.
Весь мир кругом объяла тишь.
Сверкают бледные зарницы,
едва колышется камыш.
Уж темноокая, немая
нисходит ночь с немых высот
И песни неба, песни рая
она задумчиво поёт.
Но без любви мертва природа,
В ней счастья нет, нам счастья нет.
Как это часто встречается у поэтов-романтиков, лирическая пейзажная зарисовка наполнена глубоким философским содержанием.
Все мы наблюдали, как природа меняется с наступлением ночи. Солнце село, темно кругом, природа спит. Кажется, что весь мир кругом объяла тишь. Прислушавшись, можно услышать, как ветер колышет листву деревьев, пение сверчка.
Образы природы проецируются на чувства человека и осмысляются с духовно-нравственных позиций:
Но без любви мертва природа,
В ней счастья нет, нам счастья нет.
Можно предположить, что любовь в понимании поэта– не только чувство, живущее в сердце конкретного человека, но и любовь Творца вселенной к своему творению, одушевляющая и животворящая все сущее.
Согласно поэтическому тексту, музыкальный материал представляет два контрастных образа: первый - спокойный, умиротворённый:
Уснуло всё. Замолкли птицы.
Весь мир кругом объяла тишь.
Второй - более действенный («Сверкают зарницы и колышется камыш»).
Музыкально- выразительные средства.
Произведение относится к жанру лирической хоровой миниатюры. Одним из стилевых истоков является присутствующая в скрытом виде танцевальность (полонез):
Хор написан в простой двухчастной форме, каждая из частей представляет собой период из трёх предложений.
В создании гармонического языка композитор опирается на традиционные гармонические средства с небольшим вкраплением альтерированных аккордов.
Ритм гармонических смен совпадает с общим ритмом.
Композиционная схема произведения
51 такт(начинается с затакта).
|
Кол-во тактов |
16 (8+8) |
16 (8+8) | ||
|
Тональный план |
1-9 такты - A dur , 9-16 т . Т =4 ст . (Е dur) |
16т. T =5 гарм. (а moll ), мажоро-минор: 24 т. D 65 к A dur |
25 т. A dur ; отклонения в D dur (31-32 т. через D 2 и 32-33 т. через D 43.) |
A dur утверждается (два раза повторяется оборот D 9- D 7-Т в 42-45т, в тактах 49-51- T ) |
Таким образом, основная тональность произведения- A dur, а основа гармонического языка произведения – натуральный мажор с элементами мажоро-минора.
Темп moderato, умеренный(четверть =92). ¾. Все голоса фактуры богато мелодизированы, тематический материал излагается в разных партиях. Мелодическая линия выстраивается в восходящем движении, от баса к сопрано. Музыкальная фраза переходит из одного голоса в другой.
Мелодия гибкая, песенная, интонационно выразительная, не отличается ритмической сложностью, но в ней присутствуют широкие скачки:
Скачок на ч.5 не только придаёт мелодии изящества, присущего творчеству Кюи, но и как бы обволакивает слушателя, передаёт красоту и прелесть дремлющей ночной природы.
Музыке присуща звукоизобразительность:
Выключения и включения партий
Динамические контрасты
Агогика
Использование тембровых красок:
Композитор не зря отдаёт первоначальное проведение главного мотива партии басов- спокойный, низкий бархатный звук погружает нас в атмосферу ночного затишья.
Гомофонно- полифоническая фактура.
В музыке встречается гармоническая фигурация (и песни рая… 9,13 т).
Гибкое следование музыки за текстом.
Особенности хорового изложения (вокально-хоровой анализ)
Смешанный хор, 4 партии, divisi есть во всех голосах. Таким образом, в целом это восьмиголосный хор.
Диапазоны хоровых партий
В целом тесситурные условия удобные. Трудность представляет «ля» второй октавы на нюансе «f» у сопрано (т. 40), к которой нужно привести крещендо. Может возникнуть проблема форсированного, кричащего звучания в этом месте. Здесь следует петь светлым, но прикрытым звуком, добавив немного вибрато для «серебристого» звучания.
Басы выполняют в основном функцию основы, фона. Остальным же партиям поручается то аккомпанирующая, то руководящая роль.
Вокальная нагрузка хоровых партий разная. Наибольшая нагрузка приходится на партию сопрано, так как он она является ведущей.
При исполнении произведения у исполнителей могут возникнуть определённые трудности с интонированием. Музыкальный материал каждой партии содержит полутоновые ходы, широкие скачки:
Большую сложность играет разная подтекстовка партий, характерная для хорового творчества Кюи:
Здесь большую опасность представляет неясность слов при одновременном произношении разного текста. Дикция должна быть предельно чёткой и ясной, для этого нужно с каждой партией несколько раз утрированно и в темпе проговорить их текст.
Разная подтекстовка, в данном случае, стремится лучше раскрыть образ произведения.
Ночью природа не умирает, она живёт и тогда, когда всё погрузилось во мрак. Стрекочут сверчки, колышется камыш, журчит ручеёк, где- то вдали сверкают зарницы. Каждая партия олицеторяет разных живых существ, разные события, которые гармонично сочетаются и создают одно целое- атмосферу ночной умиротворённости.
Наиболее характерные особенности произведения Ц.Кюи «Уснуло всё»:
Звукоизобразительность;
Разная подтекстовка;
Агогика;
Использование хоровых красок;
Мелодическая линия переходит из одного голоса в другой, выстраивается от нижних голосов к верхним;
Мелодика песенного характера, интонационно выразительная, не отличается ритмической сложностью, но в ней присутствуют широкие скачки;
Включение и выключение партий из общего звучания;
Красочная классико-романтическая гармония.
В исполнении произведения необходимо добиваться хорошей дикции: четкого произношения согласных и максимального пропевания гласных.
Звуковедение – предельное легато.
Дыхание осуществляется преимущественно по фразам, во время пауз. На выдержанных и залигованных звуках – цепное дыхание. Есть цезуры, которые нужно сделать по логике, исходя из поэтического текста (5, 8, 29 такты).
Произведение следует исполнять светлым, но прикрытым звуком.
Для исполнения данного произведения необходим профессиональный или опытный хор желательно с большим опытом работы.
Вопросы исполнения (исполнительский план).
Произведение представляет собой хоровую миниатюру в жанре пейзажной зарисовки, поэтому музыка имеет лирико-изобразительный характер. В средней части сквозное развитие приводит к кульминации, а крайние части более статичны, так как в них представлен один музыкальный образ. Темп moderato (умеренно). Присутствует агогика - poco ritenuto в 24 такте, ritenuto в 46 такте и до конца произведения. Нюансировка: с начала произведения хор держится в нюансе «p». В 3 такте небольшое крещендо к тоническому аккорду в четвертом.
Следующий раздел («сверкают зарницы») более действенен, меняется ритм, изложение и соответственно динамика- mf. С 16 такта начинается динамическое развитие - от pp к f в 20 такте. Это кульминация произведения. В 20 такте композитор внезапно ставит нюанс p, что представляет сложность как в показе, так и в исполнении. Это обусловлено смысловым акцентом текста («и песни неба, песни рая она задумчиво поёт»).
Небольшое крещендо к последнему слову и пауза после него как бы проводят черту между разделами, делая форму произведения конкретной и ясной. Реприза начинается в первоначальном темпе и первоначальной динамике, однако в ней идёт не точное повторение музыкального материала, и крещендо приводит к отклонению в 4 ступень (33 такт). Композитор ставит marcato при проведении темы у теноров, это обусловлено тем, что обычно тенор - средний голос для заполнения фактуры, а здесь нужно, чтобы тема прозвучала ярко и весомо. Далее, в 38 такте, следует крещендо к f в 40 такте, которое также достигается путём расширения диапазона, восхождения мелодии и повышения тесситуры (к «ля» второй октавы у сопрано). Последний подраздел, 41 такт, начинается у басов на первоначальном материале и на динамике p, хор на ней остается до 48 такта, а далее- poco ritenuto и затихание вплоть до ppp, характерного для композиторов-романтиков, каковым и являлся Цезарь Кюи.
Основной исполнительский принцип в данном произведении – непрерывность развития.
Текст подчиняется музыкальной фразе.
Произведение Цезаря Кюи « Уснуло всё» представляет собой образец романтического стиля. Это проявляется как в образном содержании (природа и человек), так и в особой тональности (мажор с элементами мажоро-минора), и в особых видах аккордов, например, альтерированной субдоминанте. Стиль письма- имитационная подголосочность. Всё это- атрибуты романтического стиля, присущего Кюи.