Понятие тип в литературе. Литературный герой и персонаж. Образы и характеры. Отличие типа от характера

В центре романтической эстетики — творческий субъект, гений, переосмысливающий реальность, или злодей, убежденный в непогрешимости своего видения действительности. Романтизм исповедует культ индивидуализма, делая акцент не на всеобщем, а на исключительном.

Основа литературной характерологии реализма — социальный тип. Психологические открытия романтизма подкрепляются в реализме широким социальным и историческим анализом, идеологической мотивировкой поведения героя. Персонаж, как правило, детерминирован обстоятельствами и средой.

В русской реалистической литературе складываются типы литературных героев, которые имеют общие характерологические признаки, их поведение обусловлено схожими обстоятельствами, а раскрытие образа в тексте строится на традиционных сюжетных коллизиях и мотивах. Самыми яркими явились «лишний человек», «маленький человек», «простой человек».

Литературный тип «лишнего человека» возник как переосмысление феномена избранности романтического героя. Наименование типа вошло во всеобщее употребление после написания И. С. Тургеневым повести «Дневник лишнего человека». Ранее в литературе существовало понятие «странный человек». Так определялся характер героя, способного отказаться от «норм общественной жизни».

Лермонтов дает такое название одной из своих драм. Интерес к «истории человеческой души» в произведениях А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. И. Герцена, И. С. Тургенева, И. А. Гончарова определил специфическую характерологию типа «лишнего человека».

Это незаурядная личность, что отражается и в его внешности, и в поступках; персонаж трагически осознает нереализованность собственных сил, обманутость судьбою и нежелание что-либо менять. Отсутствие конкретных целей становится причиной бегства героя от обстоятельств, требующих решительных поступков.

Вопрос «зачем я жил, для какой цели я родился» остается открытым. Герою данного типа свойственно презрительное отношение к миру, которое объясняется знанием человеческих слабостей.

Чувство нравственного превосходства и глубокий скептицизм характеризует эгоцентрическую личность («мы почитаем всех нулями, а единицами себя»), в которой противоречиво объединяются богатые интеллектуальные способности и неприятие «упорного труда».

Рефлексия, постоянная неудовлетворенность собой и миром, одиночество объясняются отказом героя от искренней дружбы, нежеланием потерять «постылую свободу»; стремление разделить с кем-либо свой духовный опыт сталкивается с убежденностью, что «вечно любить невозможно — на время не стоит труда». Печальный итог: духовная или физическая гибель, не героическая, а бессмысленная смерть.

Эволюция образа «лишнего человека» обнаруживает бесперспективность этого литературного типа, что отмечалось уже критиками середины XIX века. Д. И. Писарев рассуждает об обреченности Онегина. И. А. Гончаров пишет о слабости натур Печорина и

Онегина. А. В. Дружинин указывает на постепенную трансформацию «лишнего человека» в «госпитальный тип». Появляются новые «герои века», способные преодолеть слабости своих предшественников. Несостоятельность «лишних людей» показали Тургенев (Рудин и Лаврецкий), Гончаров (Обломов и Райский), Чехов (Лаевский и Иванов).

Понятие «маленький человек» появляется в литературе раньше, чем складывается сам тип героя. Рождается он в эпоху сентиментализма. Вначале этим понятием обозначались представители третьего сословия, которые стали интересовать писателей ввиду демократизации литературы.

Появилось множество «перелицованных» повестей, где главный герой выступал в роли плута или жертвы. Повесть Г. И. Чулкова «Пригожая повариха» на русском материале представляет сюжет романа Д. Дефо «Моль Флендерс», а похождения авантюристки привлекают читателя не менее, чем трагедии Сумарокова. Постепенно на смену героям-плутам приходят страдающие герои сентиментализма.

Н. М. Карамзин в «Бедной Лизе» воплотил основной тезис сентиментализма о внесословной ценности человека — «и крестьянки любить умеют». Классическая схема, предельно выразительно выявляющая характер «маленького человека» в произведениях сентиментализма, практически неизменна: идиллические картины жизни «естественных людей» нарушаются вторжением представителей порочной цивилизации.

Новый импульс будет дан указанному типу реалистической литературой. «Повести Белкина» Пушкина, «Шинель» Гоголя, «Бедные люди» Достоевского, рассказы Чехова многопланово представят тип «маленького человека», художественно сформулируют характерологические признаки литературного типа: заурядная внешность, возраст от тридцати до пятидесяти лет; ограниченные бытийные возможности; убогость материального существования; конфликт героя с высокопоставленным лицом или обидчиком; крушение мечты всей жизни; стихийный бунт персонажа; трагический исход.

Безусловно, открытие типа «маленького человека» принадлежит Пушкину. М. М. Бахтин отмечал, что Белинский «проглядел» Самсона Вырина, не сделал его главным источником темы «маленького человека».

Объяснением этому может быть благополучная развязка конфликта. Дуня счастлива, несмотря на логику социальных отношений. Самсон Вырин предполагал, что дочери придется улицы мести, а она вполне благополучно вышла замуж за Минского.

Пушкин намеренно отходит от изображения социальных аргументов трагедии несчастного чиновника, создает не лишенную сентиментальности утопическую картину отношений между представителями разных социальных слоев.

Как бы то ни было, психология «маленького человека» была очерчена Пушкиным во всей очевидности его общественного существования. Не менее значимым аспектом темы делается анализ драматических семейных отношений. Пушкинская концепция становится источником последующих литературных обобщений, предопределяет сюжеты Достоевского и Толстого о «несчастных семействах», конфликтные ситуации, где «каждая семья несчастна по-своему».

«Маленький человек» становится доминирующим типом в «натуральной школе». Л. М. Лотман писала, что «человек предстал у писателей «натуральной школы» слепком социальной формы, искажающей человеческую природу».

Дальнейшая эволюция литературного типа «маленького человека» связана с перенесением акцентов, по словам М. М. Бахтина, «со среды на человека». Уже в раннем произведении «Бедные люди» Ф. М. Достоевский основное внимание концентрирует на духовном мире героя, хотя зависимость от социальных обстоятельств по-прежнему определяет несчастья Макара Девушкина.

Добролюбов в статье «Забитые люди» отмечал: «В произведениях Достоевского мы находим одну общую черту, более или менее заметную во всем, что он писал: это боль о человеке, который признает себя не в силах или, наконец, даже не вправе быть человеком настоящим, полным, самостоятельным человеком, самим по себе».

В романе «Бедные люди» объединяются два взгляда на «маленького человека» — пушкинский и гоголевский; Макар Девушкин, прочитав обе повести, приходит к заключению, что «все мы Самсоны Вырины». Данное признание указывает на драматическое открытие — трагедия предопределена, нет возможности бороться с обстоятельствами, которые непреодолимы.

Известная фраза Достоевского: «Все мы вышли из гоголевской "Шинели"» — подразумевает не столько ученичество, сколько продолжение и развитие темы милосердия, безмерной любви к человеку, отторгнутому обществом.

Мир Акакия Акакиевича замыкается в пределах мечты о шинели, мир Макара Девушкина — забота о Вареньке. Достоевский представляет тип мечтателя, который довольствуется малым, и все его поступки продиктованы боязнью потерять скромный дар судьбы.

Тематическая близость обнаруживается между «Бедными людьми» и повестью «Белые ночи», герой которой дает себе уничижительную характеристику: «Мечтатель — не человек, а, знаете, какое-то существо среднего рода. Селится он большею частию где-нибудь в неприступном углу, как будто таится в нем даже от дневного света».

Достоевский пересматривает известный тип романтического героя, который погружается в мир идеальной мечты, презирая действительность. Герои Достоевского обреченно проповедуют жизненное смирение, что приводит их к гибели.

Иной поворот темы маленького человека связан с интересом писателя к теме пьянства как аллегории бунта против общественной морали. В романе «Преступление и наказание» эта разновидность порока рассматривается не как следствие социального зла, а как проявление эгоизма и слабости. Забвение в пьянстве не спасает человека, которому «некуда больше идти», оно разрушает судьбы близких людей: Соня Мармеладова вынуждена пойти на панель, Катерина Ивановна сходит с ума, и, если бы не случай, ее детей ожидала бы неминуемая гибель.

Чехов не выражает сострадания к «маленькому человеку», а показывает действительную «малость» его души. В рассказе «Смерть чиновника» изучается проблема добровольности взятых человеком социальных обязательств. Решается она в гротескном ключе. Червяков умирает не как «униженный и оскорбленный» человек, а как чиновник, от страха утративший свое естественное обличие.

Чехов всем своим творчеством доказывал, что человек не должен подверстывать свои потенции под дозволенные социумом границы. Духовные потребности личности обязаны восторжествовать над пошлостью и ничтожеством: «Человеку нужно не три аршина земли, а весь земной шар». Замкнутость «футлярной жизни», настаивает писатель, пагубна.

В рассказе «Человек в футляре» создается пугающий образ Беликова, апологета охранительной морали. Все его поведение проникнуто опасением «как бы чего не вышло». Писатель утрирует облик защитника социальной нравственности; черный костюм, очки, калоши, зонтик являются выразительными деталями образа, которые создают экспрессивный портрет пугающего общественного явления.

Смерть Беликова, может показаться, приносит избавление людям, испытывающим страх перед ревностным блюстителем морали, но Чехову чуждо оптимистическое решение трагической коллизии. Писатель с грустью признает, что тщетны надежды исправить людей, отличающихся от Беликова образом жизни, но не внутренним самосознанием. В финале рассказа поставлен символический акцент, позволяющий убедиться в том, что охранительные идеи остаются живы.

Сцена похорон Беликова оформляется образом дождя, и все присутствующие раскрывают зонтики, это прочитывается как неизбывность того, за что, собственно, ратовал боязливый учитель.

Ф. Сологуб, М. Булгаков представят в своих сатирических произведениях уже устрашающий тип «мелкого беса», где «торжествующая пошлость» будет доведена до образа-символа.

Введение в литературоведение (Н.Л. Вершинина, Е.В. Волкова, А.А. Илюшин и др.) / Под ред. Л.М. Крупчанова. — М, 2005 г.

- (тип героя) - совокупность персонажей, близких по своему социальному положению или роду занятий, мировосприятию и духовному облику. Такие персонажи могут быть представлены в различных произведениях одного и того же или нескольких писателей.

Литературные типы являются отражением тенденций духовного развития общества, мировоззрения, философских, нравственных и эстетических взглядов самих писателей. Распространение того или иного литературного типа может быть продиктовано «социальным заказом», то есть потребностью общества, читателей в изображении людей с каким-то устойчивым комплексом качеств. Интерес и благожелательное отношение к ним со стороны читателей и критики, успех книг, в которых изображаются такие люди, стимулирует писателей к «повторению» или «вариациям» определенного литературного типа.

Нередко новый литературный тип вызывает интерес критиков, которые и дают ему название («благородный разбойник», «лишний человек», «маленький человек», «униженные и оскорбленные», «нигилист», «босяк»). Теоретическое осмысление литературных типов завершается литературоведами, опирающимися на более широкий круг фактов истории литературы.

Литературный тип «благородного разбойника» возник в романтической литературе. Это человек благородного происхождения (дворянин), который в силу различных обстоятельств оказывается вне закона, становится разбойником. Представитель высшего сословия превращается в изгоя, отверженного. Как правило, мотивами такого превращения являются оскорбление, унижение или обида. «Благородные разбойники» борются за справедливость, мстят своим обидчикам. Это по-настоящему благородные люди, жертвующие своим общественным положением ради чести и торжества справедливости. «Благородные разбойники» есть и в произведениях русских писателей: таков Владимир Дубровский, мстящий Троекурову и лжесвидетелям за бесчестие (роман А.С.Пушкина «Дубровский»), капитан Копейкин, борющийся за то, чтобы справедливость была восстановлена («Повесть о капитане Копейкине» в поэме Н.В.Гоголя «Мертвые души»).

К типу «лишнего человека» критики XIX в. и некоторые литературоведы в XX в. относят Евгения Онегина, Печорина, Обломова, героев романов Тургенева (Рудина, Лаврецкого). Так называют дворян, не нашедших своего места в жизни, не увидевших применения своим силам, нередко слабых и безвольных. Следует заметить, что тип «лишнего человека» - это скорее результат критического осмысления названных героев с определенных идеологических и общественных позиций. Материал произведений не позволяет оценивать Онегина, Печорина и других только с точки зрения их общественной «пользы». Этот ряд героев отражает разные эпохи, различные представления писателей о человеке. Рассматривать героев столь разных произведений в рамках одного литературного типа вряд ли оправданно.

Литературный тип «маленького человека» сложился в русской прозе 1830-х - 1840-х гг. Для своего времени такой тип героя был своеобразной революцией в понимании и изображении человека в литературном произведении. В самом деле, «маленький человек» был не похож на исключительных романтических героев с их сложным духовным миром. «Маленький человек» - это, как правило, бедный петербургский чиновник, «винтик» огромной бюрократической машины, существо незаметное, стоящее на одной из нижних ступеней социальной лестницы. Характер такого человека был непримечательным, в нем не было каких-либо сильных душевных движений, «амбиций».

Духовный мир «маленького человека» скуден, малоинтересен. Однако авторы произведений о «маленьких людях» изображали их с гуманистических позиций, подчеркивая, что даже такое жалкое, беззащитное и бесправное существо достойно уважения и сострадания. Многим произведениям о «маленьких людях» присущ сентиментальный пафос. Появление «маленького человека» стало началом демократизации литературы. Класси-ческиеобразы «маленьких людей» созданы А.С.Пушкиным (Самсон Вырин в «Станционном смотрителе», Евгений в «Медном всаднике») и Н.В.Гоголем (Башмачкин в «Шинели»).

Развитием типа «маленького человека» стал литературный тип «униженного и оскорбленного» человека, который ярче всего представлен в произведениях Ф.М.Достоевского («Униженные и оскорбленные» - название романа Достоевского). Впервые образ «униженного и оскорбленного» человека - Макара Девушкина - создан Достоевским в романе «Бедные люди» (1846). Этот герой, бедный петербургский чиновник, был внешне похож на многочисленных «маленьких людей», изображавшихся писателями «натуральной школы» 1840-х гг. Но, в отличие от своих современников, Достоевский не ограничился социальной характеристикой Девушкина. Он показал, что его герой понимает и остро переживает свое унизительное положение, не может смириться с ним, хотя и не способен к протесту.

Тип «униженного и оскорбленного» стал подлинным художественным открытием Достоевского. В его изображении мелкие чиновники, студенты, несчастные женщины и дети из низов общества - люди гордые, мыслящие, глубоко чувствующие, со сложным и своеобразным духовным миром. Некоторым «униженным и оскорбленным» в произведениях Достоевского присущи черты романтических героев. Это романтики, оказавшиеся на «дне» жизни, несущие свой крест, но внутренне не смирившиеся со своим унизительным положением. Яркие образы «униженных и оскорбленных» созданы писателем в романе «Преступление и наказание»: семья Раскольниковых, семья Мармеладовых. Каждый из этих людей - яркая личность со своей судьбой, со своими взглядами на мир.

Первооткрывателем литературного типа «нигилиста» был И.С.Тургенев, создавший в романе «Отцы и дети» образ Евгения Базарова. После Тургенева этот тип героя был воспринят многими писателями 1860-х гг. как наиболее злободневный и интересный. Появились многочисленные «антинигилистические» романы, отразившие подлинные черты «нигилистов», а точнее, разночинцев-демократов, 1860-х гг. Но изображение «нигилистов» было крайне тенденциозным, часто карикатурным. Писатели фактически создавали миф о лидерах молодежи того времени, чрезмерно подчеркивая в их мировоззрении, духовном облике, бытовом поведении и даже внешности отрицательные черты. «Нигилисты» в романах И. А. Гончарова («Обрыв»), Н.С.Лескова («Некуда» и «На ножах»), В.П.Клюшникова («Марево»), А.Ф.Писемского («Взбаламученное море»), В.В.Крестовского (дилогия «Кровавый пуф») нередко выглядели примитивными людьми, распущенными и развратными, прикрывавшими «системой фраз» свое скудоумие и аморальность. На фоне таких героев тургеневский Базаров является объективным и самым удачным в художественном отношении опытом изображения разночинца-демократа.

Литературный тип «босяка» («бывшего» человека, попавшего на «дно» жизни, бродяги) появился в произведениях М.Горького 1890-х гг. - в рассказах «Челкаш», «Бывшие люди», «Мальва». Классическим завершением этого типа можно считать героев горьковской пьесы «На дне» (1902). В изображении Горького «босяки» - выходцы из различных слоев общества, оказавшиеся на обочине, а часто на «дне» жизни. Это бродяги, обитатели ночлежек, притонов, живущие случайными заработками, воровством или подаянием. У них нет собственности, они презрительно относятся к быту. Горький подчеркнул в своих героях особые духовные качества: гордость, свободолюбие, жесткость, даже жестокость по отношению к людям и в то же время готовность отдать последнее. «Босяки» презирают жалость, не чувствуют себя отверженными, а, напротив, любят подчеркивать, что это они отвергли фальшивый мир людей, их ложные ценности. У них складывается своя романтическая философия жизни, основанная на культе свободного, гордого и сильного человека.

Д овольно часто под литературным типом имеют в виду просто группу персонажей, объединенных общим социальным положением (дворяне, помещики, чиновники, крестьяне, купцы и т.п.) или родом занятий, профессией (офицеры, солдаты, ученые, писатели, революционеры и т.п.). В этом случае предполагается, что социальная или профессиональная принадлежность людей обусловливает их сходство.

Тип (от греч. typos - отпечаток, модель, образец). В начале 4 части «Идиота» Достоевский говорит, что писатели стараются брать «типы, чрезвычайно редко встречающиеся в действительности целиком, и которые тем не менее почти действительнее самой действительности». Типы, по Достоевскому, «снуют и бегают перед нами ежедневно, но как бы несколько в разжиженном состоянии», «типичность лиц как бы разбавляется водой».

От слова тип производятся прямо противоположные по значению прилагательные. Все знакомы, например, с типовой, то есть стандартной, застройкой. Чаще всего «типовой» - это обезличенный. Напротив, типичное, типическое означает проявление общего в индивидуальном, в характерном, в особенном. Люди, писал Достоевский, «и до Гоголя знали, что эти друзья их такие, как Подколесин, но только не знали еще.

что они именно так называются». Действительно, мы и в жизни замечаем в основном то. чему знаем наименования: не знающий, что такое в здании фриз или архитрав, почти не видит их. воспринимает здание только целиком, в общем и целом, без конкретных особенностей. Задача художника - увидеть и назвать, определить жизненные явления - придать им определенность, показать общее в индивидуальном. Татьяна Ларина неповторимо индивидуальна, но именно благодаря этому она выражает типично русский национальный характер известного времени (в иное время «я другому отдана» Белинский интерпретировал уже в духе «женского вопроса», не существовавшего для Пушкина) и служит прообразом классических женских характеров в русской литературе: и тургеневских женщин, и Наташи Ростовой. и в какой-то мере героинь Достоевского и Чехова. Неповторимы Онегин, Печорин, Бельтов, Рудин, Обломов, но в их характерах Добролюбов обнаружил развитие одного типа - молодого дворянского интеллигента в эпоху постепенной утраты дворянством передовой роли в обществе.

До XIX в. типичность обычно оказывалась универсальностью: конкретный человек воплощал, по мысли писателей, общие черты всего рода человеческого. В реализме нового времени общее в характере окрашено признаками класса, сословия, социальной среды и эпохи, а ранее эта окраска вовсе не признавалась существенной. С точки зрения типизации не так уж принципиально было то, что Гамлет - принц, а Лир - король, да еще король древних бриггов, не владеющих ни предметами материальной культуры, ни понятиями шекспировских героев (высокий род был важен лишь в жанровом плане: герою трагедии полагалось быть знатным). Потому и возможно было впоследствии усмотреть леди Макбет в Мценском, Гамлета в Щигровском уезде, а короля Лира в степном поместье Орловщины.

«Универсалистские» характеры зачастую обнаруживали крайние формы типизации: то стремление как бы к «типовому» - различные жесткие амплуа, - то увлечение исключительностью героя с его особой красотой, силой, благородством и т.д. Одно не отвергало другое, противоположности сходились. Ведь если герой отличался почти одним только благородством (персонажи-дворяне у маньеристов и классицистов) либо, наоборот, одной только скупостью (мещане) и ханжеством (монахи), то это исключительная, гиперболизированная черта как раз и формировала якобы «типовые» образы идеальных возлюбленных, скряг и ханжей. Однако такое отождествление «типового» и индивидуального далеко не всегда вело к обезличивающей стандартизации. В современном французском языке скрягу так и называют гарпагоном - по личному имени мольеровского персонажа. Художественная индивидуальность может состоять именно в отсутствии человеческой индивидуальности. Ни с кем не спутаешь щедринского Брудастого, его «Раззорю!» и «Не потерплю!», хотя этими двумя угрозами исчерпывается почти вся его индивидуальность. Значит, и тут мы имеем дело с типическим, а не с «типовым» - антихудожественным. Для драматургических, сатирических, аллегорических, сказочно-фантастических произведений эта форма типизации даже наиболее удобна. Например, в пьесах, которые должны быть компактными, не надо других условностей - длинных речей второстепенных персонажей, проясняющих ситуацию и характеры главных, они и так ясны без детальных предысторий. В сатире аналогичная типизация ведет к заострению образа, в аллегорических баснях и сказках создает предельно четкий конфликт: опять-таки не надо всякий раз описывать человека робкого и человека сильного, злого и коварного - каждый знает, какие отношения между зайцем и волком. Так что и Щедрин писал сказки отнюдь не потому, что он был умный, а цензура глупая.

Типическим может быть и странное, удивительное, нелогичное. В «Мертвых душах» Чичикова приняли за переодетого Наполеона. Фантастическое измышление? Нет. П.Вяземский рассказывал, что после войны 1812 г. на одной из почтовых станций висел портрет Наполеона. На вопрос: «- Зачем ты держишь на стене этого негодяя? - А затем, - отвечает смотритель, - чтобы, в случае, если он явится на станцию под ложным именем и спросит лошадей по чужой подорожной, задержал его по силе примет...» Сама российская действительность была так богата алогизмами, нелепостями, что типическую нелепость писатель мог найти буквально на дороге.

Безусловно, образам дореалистической, а в XIX-XX вв. и модернистской литературы больше грозит опасность утратить типичность. Но «универсализм» имеет и большое преимущество - непосредственное проявление в характере героя важнейших общечеловеческих свойств, которое порой приводит к созданию так называемых вечных образов. В литературе XIX-XX вв., чье огромное достижение состоит в ее социально-исторической конкретности, индивидуум, взятый сам по себе, вне проблематики целого произведения, воплощает общечеловеческое лишь в той мере, в какой оно присуще определенному социальному слою в определенный исторический период. Поэтому новейшая литература не порождает столь глобальных типов, способных отрываться от «своего» произведения и существовать независимо от него, таких, как Фауст, Гамлет. Дон Кихот, Дон Жуан, барон Мюнхгаузен. Точнее, они появляются, но в ином масштабе, в совершенно иных функциях - в произведениях неисторической, «универсалистской», по своим основам детской литературы (Буратино, Чиполлино, Незнайка...). Большая литература в этом плане ушла далеко от своего детства и отрочества, но всякий прогресс, как известно, сопровождается и потерями.

Средства создания типического образа тоже различны. Есть немало писательских утверждений, в том числе Гоголя, Толстого, Флобера, Горького, что для этого необходимо наблюдать в жизни многих людей, в чем-то сходных между собой. По мнению Гончарова, типичным вообще может быть лишь нечто массовое, а то, что в действительности еще только зарождается, нетипично. Иначе полагал Тургенев, учитывающий перспективу развития жизненных явлений. Он всегда точно схватывал едва появляющиеся, но жизнеспособные ростки нового. Тургенев, Достоевский. Лесков часто создавали типические образы, отталкиваясь от одного конкретного прототипа. В их героях много индивидуально-неповторимого, что не раздавало повод сторонникам типического как массового упрекать этих писателей в нетипичности героев, в отступлении от реализма. Но вот Чернышевский считал наиболее плодотворной типизацию через глубокое проникновение в сущность единичного яркого характера. А его предшественник Белинский признавал обе возможности.

Безусловно, оба способа имеют право на существование. Однако второй из них все-таки в некоторой степени основывается на первом. Недаром спорят о прототипах Базарова. Это и врач Дмитриев, как свидетельствовал сам писатель, но также и Добролюбов, и вообще известные Тургеневу революционные демократы. Нельзя даже подобрать яркий тип в жизни, не имея «точки отсчета», исходного представления о типическом как распространенном или распространяющемся. Писатель - человековед в том смысле, что, познавая человека, он узнает и уже во многом заранее знает людей, общество. Ведь в этом и сущность художественной типизации, воссоздания общего в индивидуальном.

Литература социалистического реализма начиналась как раз с «предвосхищенных» типов. Нетипичным счел В.Боровский образ Ниловны, отразивший тогда еще редкое явление. Горький же видел перспективу. «Мало вас все-таки!» - говорит во «Врагах» вахмистр Квач Синцову. «Будет много... подождите!» - отвечает тот. Но еще многие герои советской литературы 1920-30-х гг. были героями отнюдь не массовидными. Таков Корчагин: если бы все или большинство в его время были Корчагиными, не была бы такой героической и драматической его личная судьба. В современной же литературе «обыкновенные» люди пользуются большим вниманием, даже когда речь идет о войне: герои современной военной прозы уже не косят врагов, как траву. Возникают произведения о таких людях, которые не могли непосредственно участвовать в преобразовании социальной действительности и совершенно не интересовали писателей прежде, например, о деревенских старухах (В.Астафьев. В.Белов, В.Распутин). Вспомним слова А.Н.Толстого о нежелании заканчивать "Петра Первого" концом царствования Петра: "Не хочется, чтобы люди в нем состарились. Что я с ними буду, со старыми, делать?" А ведь Петр умер в 53 года...

Типизация - понятие более широкое, чем тип, типический характер. Типичными бывают и характеры, и обстоятельства, и отношения, связи между характерами и обстоятельствами. Иногда утверждают, что типизация охватывает также сюжет, художественную речь, жанр и т.д. Если типические характеры, а подчас и типические обстоятельства были свойственны "универсалистской" литературе, то типическую связь между ними - социальный детерминизм - воссоздает только реалистическое искусство.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) - начать подготовку

Обновлено: 2015-10-23

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

2. Место героя в системе образов и его роль в раскрытии авторского замысла.

3. Типичность литературного героя; наличие или отсутствие прототипов.

4. Характеристика литературного героя.

5. Средства создания литературного персонажа

1. определение объема темы (что именно надо вспомнить, нельзя писать обо всем, даже если вы прекрасно знаете текст произведения).

2. Учитесь задвать вопросы (самому себе, чтобы поставить проблему): зачем автор сопоставил те или иные события, героев? С помощью каких художественных средств автор изображает события, героев? Какую роль играют данные события или герои в контексте произведения?

3. Точность, целенаправленность доказательств (если вы можете четко и достаточно кратко ответить на свои собственные вопросы, значит, вы знаете, что доказывать в собственной работе).

4. Подбор аргументов, планирование конкретных абзацев сочинения.

5. Мастерство при написании вступления (для проверяющего: автор сочинения совершенно свободно владеет мматериалом и выбирает наилучший путь раскрытия темы).

6. Не "за упокой", а "за здравие" (заключение): это не просто выводы, это выход из вашей темы в широкий мир русской литературы - вывод всего выше изложенного.

7. Проверка: не менее двух раз! первый раз - проверка общего ода доказательств, логичности, соответствия нормам литературного языка. Второй раз - проверка только грамотности. В этом случае следует читать текст с конца до начала (вы абстрагируетесь от содержания и проверяете только грамотность).

8. И еще несколько советов:

никогда не пишите о том, что не знаете или знаете плохо;

не употребляется слова, в правописании которых вы не уверены, старайтесь заменять синонимами;

не умничайте, не усложняйте фразы, в этом случае легко запутаться;

пишите просто, опирайтесь на текст художественного произведения, хорошее знание текста всегда производит благоприятное впечатление.

Тема		Произведение
		«19 окт 1825» В Михайловском, во «мраке заточенья », поэт одинок, но его воображение «товарищей зовет », а мысль о них согревает время разлуки.Кюхельбекера П. называет «мой брат родной по музе, по судьбам » «Пущину» «Мой первый друг, мой друг бесценный!/ И я судьбу благословил,/Когда мой двор уединенный,/Печальным снегом занесенный,/Твой колокольчик огласил » Няню П. называет «подругой дней моих суровых », а возлюбленную «друг прелестный »
	Б.Окуджава	«Возьмемся за руки друзья» «Возьмемся за руки друзья, /Чтоб не пропасть поодиночке »
	В.Высоцкий	«Песня о друге »(Если друг оказался вдруг)«Пусть он в связке в одной с тобой-/Там поймешь, кто такой» «Значит, как на себя самого/Положись на него »
		Ода «Вольность » «Хочу воспеть свободу миру,/На тронах поразить порок! » «К Чаадаеву » Свобода- это возможность реализации «души прекрасных порывов » «Узник » «Мы вольные птицы,/ пора, брат, пора »
	М.Лермонтов	«Узник» «Отворите мне темницу,/Дайте мне сиянье дня » «Парус » (вечное духовное беспокойство, вечный поиск и тревогу рождает стремление к свободе)
		«Я вас любил », «На холмах Грузии », «Я помню чудное мгновение »(К*** ). Любви все возрасты покорны: «Мне не к лицу и не по летам… Пора, пора мне быть умней! Но узнаю по всем приметам Болезнь любви в душе моей» «Признание»
		Любовь - максимальная близость людей, «союз души с душой родной » и неравная борьба; «съединенье», «слиянье», «сочетание» и –«поединок роковой» («Предопределение »)
		Стихи о любви импрессионистичны, в центре внимания сам лирический герой. «Шепот, робкое дыханье » - 12 строчек рисуют картину страстного любовного свидания от первых секунд поздним вечером до расставания на рассвете.
	В.Маяковский	«Лиличка! » - взволнованный лирический монолог, в котором выражается безоглядное любовное чувство героя ст. Любовная тема продолжает развитие в ст. «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви ». «Письмо Татьяне Яковлевой »- любовное интимное переживание переводится в план социально-политический. В любовной лирике очевидна эволюция Маяковского от лирического поэта к поэту-трибуну, гражданину.
	А.Ахматова	Как правило, А. фиксирует нюансы мыслей, чувств отвергнутой женщины, понимающей, что вместе с возлюбленным, от нее уходит сама жизнь. «Я сбежала, перил не касаясь, Я сбежала за ним до ворот, Задыхаясь, я крикнула: «Шутка, все что было, Уйдешь, я умру!» Улыбнулся, спокойно и жутко, И сказал мне: «Не стой на ветру» «Сжала руки под темной вуалью » Любовь у А. превращается в поединок сильных личностей (ст. «Он любил », «А я думал, я тоже такая », «Тебе покорна? Ты сошел с ума! ») В сборнике «Четки » появляются стихи, повествующие о преодолении любовной тоски, о понимании того, что жизнь прекрасна, бесконечна, непостижима, что природа и бог могут врачевать незарастающие раны любви: «Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться богу. И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу. Когда шуршат в овраге лопухи И никнет гроздь рябины желто-красной, Слагаю я веселые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной.» «Я научилась просто, мудро жить»
	М.Лермонтов	«Молитва »- лирический герой молится не за себя, («не за свою молю душу пустынную»)а за возлюбленную. «Нищий »- любовь приносит не радость, а боль и страдания: «Так я молил твоей любви, С слезами горькими, с тоскою, Так, чувства лучшие мои Обмануты навек тобою!»
		«Кавказ», «Зимнее утро», «Осень», «Бесы», «Зимняя дорога», «Зимний вечер» - пейзаж служит средством раскрытия душевного состояния поэта.
	Ф. Тютчев	Природа означает «мир, мирозданье » (цельный образ) «И гам лесной, и шум нагорный- Все вторит весело громам !» «Весенняя гроза » Природа у Т. одухотворена, наделена душой и сознанием. Об осеннем вечере: «Та кроткая улыбка увяданья, Что в существе разумном мы зовем Божественной стыдливостью страданья». Природа и человек связаны между собой («Как океан объемлет шар земной», «Silentium! »)
		Фет воспевает красоту и неповторимость каждого мгновения человеческой жизни, единство природы и человека,личности и мирозданья. «И как в росинке чуть заметной Весь солнца лик ты узнаешь, Так слитно в глубине заветной Все мирозданье ты найдешь.» «Добро и зло» «Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом По листам затрепетало. Рассказать, что лес проснутся. Весь проснулся, веткой каждой. Каждой птицей встрепенулся И весенней полон жаждой» «Я пришел к тебе с приветом »
	Б.Пастернак	Природа, вечность- это отсчет, критерий всех поступков и чувств. Поэт преклоняется перед загадочной прелестью зимы: «И белому, мертвому царству, Бросавшему мысленно в дрожь. Я тихо шепчу: «Благодарствуй! Ты больше, чем просят, даешь» . «Зазимки »
	М.Лермонтов	«Когда волнуется желтеющая нива »- единение человека и природы
Одиночество	М.Лермонтов	«И скучно, и грустно » Поэт одинок среди людей - «и некому руку подать », ему нет места среди толпы и света – «как часто пестрою толпою окружен ». «Выхожу я один на дорогу» «Парус»
	В.Маяковский	Ст. «Скрипка и немножко нервно » продолжает тему одиночества, безразличия друг к другу и разобщенности людей, тему поэта и его миссии, взаимоотношений поэта и толпы, поднятую в «Послушайте! ». «Хорошее отношение к лошадям » - поднимается тема одиночества и непонимания человеком человека. Трогательная история об упавшей лошади - это только повод рассказать читателю о самом себе, о своей «звериной тоске ». Плачущая лошадь - своеобразный двойник автора: «Деточка Все мы немножко лошади, Каждый из нас по-своему лошадь» Также поднимается тема поэта и толпы: «Смеялся Кузнецкий,
	М.Цветаева	«Тоска по родине! Давно…»
Изгнание	М.Лермонтов	«Тучки» «вечные странники», «тучки небесные» уподобляются изгнаннику, лирическому герою.
		«Вот бреду я вдоль большой дороги/ В тихом свете гаснущего дня»
	Н.Некрасов	«Кому на Руси жить хорошо»
Творчество		Творчество – процесс подсознательный, это безотчетные порывы души «Не знаю сам, что буду Петь - но только песня зреет » «Я пришел к тебе с приветом»
	Б.Пастернак	Творчество – процесс подсознательный. В соавторство с поэтом вступает вселенная (ст. «Определение поэзии», «Февраль. Достать чернил и плакать ») Высшая сложность жизни - простота. Простота поэтических формулировок при глубине смысла. Это декларирует одно из известнейших его ст: «Во всем мне хочется Дойти до самой сути: В работе, в поисках пути, В сердечной смуте. Все время схватывая нить Судеб, событий. Жить, думать, чувствовать, любить, Свершать открытья. » Связь поэта и времени в ст. «Ночь »: «Не спи, не спи художник, Не предавайся сну, Ты вечности заложник У времени в плену »
	М.Цветаева	Чувствует сопричастность высокой поэзии, обращается к Державину, Пушкину, Блоку в своих ст. не потому, что считает себя равной им, а потому, что считает себя единомышленницей, служит тому же великому и испепеляющему искусству, что и они: «Я знаю: наш дар неравен, Что вам, молодой Державин, Мой невоспитанный стих! » «Никто ничего не отнял »
Тема поэта и поэзии/ Назначение поэта	М.Лермонтов	«Смерть поэта», «Поэт » - тема поэта и толпы «Но скучен нам простой и годный твой язык Нас тешат блестки и обманы »
		«Я памятник себе воздвиг», «Пророк», «Поэт»
	Н.Некрасов	Создает образ своей «неласковой и нелюбимой Музы, Печальной спутницы печальных бедняков ». Поэт не отделяется от толпы: «Я от костей твоих и плоти, Остервенелая толпа » «Зачем меня на части рвете? »
		Истинная поэзия - это умение претворить страдание в радость, понять других людей и разделить с ними чувства, увидеть красоту и бесконечность мира: «Дать жизни вздох, Дать сладость тайным мукам, Чужое вмиг почувствовать своим, Шепнуть о том, о чем я зык немеет, Усилить бой бестрепетных сердец- Вот чем певец лишь избранный владеет, Вот в чем его и признак, и венец! » «Одним толчком согнать ладью живую »
	В.Маяковский	В поэме «Облако в штанах » М. провозглашал пророческую миссию художника – видеть то, чего не видит никто(«где глаз людей обрывается куцый »). В стране Советов поэзия должна встать в строй созидателей новой реальности: «Светить всегда! Светить везде! До дней последних до конца » «Невероятное приключение… » Возможности искусства безграничны («Рифма поэта - и ласка, и лозунг, и штык, и кнут » - ст. «Разговор с фининспектором о поэзии ») Поэма «Во весь голос. Первое вступление в поэму » - участие в строительстве новой жизни утверждается как главное достоинство поэзии и основной критерий оценки ее уровня. Подводит итог своего творчества, поэт обращается к потомкам, заглядывает в «коммунистическое далеко »
	А.Твардовский	«Вся суть в одном - единственном завете » Центральная мысль ст.- право творца на абсолютную свободу. «О том, что знаю лучше всех на свете, Сказать хочу. И так, как я хоч у»
	М.Лермонтов	«Родина » Любовь «странная », необъяснимая – «за что, не знаю сам»
		В ст. «Осенняя воля » поэт говорит о невозможности жизни без России, ощущает родство с ней: «Приюти ты в долях необъятных», «как жить и плакать без тебя! ». Блоку дороги просторы Отчизны, грустная доля народа - землепашца: «Над печалью нив твоих заплачу,/Твой простор навеки полюблю » В ст. «Русь » Родина предстает сказочным заколдованным царством. В ст. «Россия » предстает Родина как «нищая Россия », ее «серые избы », «расклябанные колеи ». Выражено чувство неразделенности судьбы поэты и судьбы Родины. Ст. «На железной дороге ». «На поле Куликовом » - цикл ст., в которых поэт обращается к истории. В ст. «Грешить бесстыдно , беспробудно » возникает образ страшной России. Но это Родина, с которой он чувствует нерасторжимую связь: «Да и такой, моя Россия, Ты всех краев дороже мне » Ст. «Коршун »
		В ст. «Русь » почти интимно обращается к родине, как близкому человеку: «Ой, ты, Русь, моя родина кроткая ». По-лермонтовски называет необъяснимой свою любовь к России: «Но люблю тебя, родина кроткая, А за что, разгадать не могу » В философском ключе осмысливается тема родины в ст. «Спит ковыль. Равнина дорогая» «Дайте мне на родине любимой, Все любя, спокойно умереть! » Ст. «Гой ты, Русь моя родная »: «Если крикнет Рать святая: «Кинь ты все, живи в раю!», Я скажу: «Не надо рая, Дайте Родину мою!»» Ст. «Край любимый », «Запели тесаные дроги »
		«Умом Россию не понять»
Философская лирика		Сожалеет о быстротечности жизни: «Что жизнь и смерть? А жаль того огня, Что просиял над целым мирозданьем, И в ночь идет, и плачет, уходя… » «Далекий друг »
		Искусство - вечно. В ст. «Сияла ночь. Луной был полон сад » пение женщины рождает в поэте мысли о вечности, о великом значении искусства, способного примирить и объединить людей своей непостижимой красотой: «Жизни нет конца, и цели нет иной, Как только вровать в рыдающие звуки, Тебя любить, обнять и плакать над тобой »
	М.Цветаева	В ст. «Другие с очами и личиком светлым » она так говорит о смысле своего бытия на земле: «Другие всей плотью во плоти блуждают, Из уст пересохших дыханье глотают… А я руки настежь!- застыла – столбняк! Чтоб выдул мне душу российский сквозняк! »
	М.Лермонтов	«Парус » - смысл человеческой жизни в исканиях и борьбе. «Три пальмы » - проблема смысла жизни: пальмы не хотят жить «без пользы ».
	Б.Пастернак	«Снег идет » - быстротечность жизни
Гражданская лирика	Н.Некрасов	Тема гражданского служения - быть «обличителем толпы, ее страстей и заблуждений »
	А.Ахматова	В 1917 г, когда многие поэты покидают Россию, охваченную революционным безумием, она отказывается это сделать, понимая невозможность прожить без того, с чем навсегда срослась душа. На предложение покинуть родину она не считает возможным отвечать. Даже слышать она не желает этих оскорбительных для ее достоинства слов: «Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной, Не осквернился скорбный дух » Поистине жалок добровольный изгнанник, так как его жизнь бессмысленна. В годы суровых испытаний не себя спасать надо: «А здесь, в глухом чаду пожара, Остаток юности губя, Мы ни единого удара Не отклонили от себя » «Не с теми я, кто бросил землю » В годы ВОВ А. пишет ст. «Клятва», «Мужество», в которых выражается общее для всего народа чувство: «Мы детям клянемся, клянемся могилам, Что нас покориться никто не заставит! »
		«К Чаадаеву», «Во глубине сибирских руд »
	В.Маяковский	Сатирические гимны - «Гимн обеду», «Гимн ученому», «Гимн критику». Основной объект сатиры - мещанство и бюрократизм. В ст. «О дряни » М. клеймит обывательский быт. Мещанское сознание, «Мурло мещанина » казались ему препятствием для осуществления той утопической идеальной модели новой жизни, о которой он мечтал. В ст. «Прозаседавшиеся » гротескно воссоздается картина бесконечных заседаний советских чиновников - бюрократов. Пошлость, мещанство как идеология, которой не должно быть места в новой действительности сатирически высмеиваются в комедии «Клоп ».
	Нравы дворян	Фонвизин «Недоросль » Гоголь «Мертвые души » Салтыков-Щедрин « Повесть о том, как один… .» Некрасов «Кому на Руси жить хорошо »
	Нравы чиновников	Гоголь «Ревизор » Маяковский «Прозаседавшиеся » Булгаков «Мастер и Маргарита» Пушкин «Капитанская дочка »
	Н.Некрасов	«Я лиру посвятил народу своему » - эллегия «Тройка » - страшная судьба русской женщины, беззащитной перед жизнью. «Размышления у парадного подъезда » - обращение к народу: «Где народ. Там и стон….Эх, сердечный! Что же значит твой стон бесконечный? Ты проснешься ль, исполненный сил… » Ст. «Железная дорога »

В греческой мифологии герой - потомок бога и смертного, полубог. У Гомера герой - доблестный воин, потомок славных предков. Античные герои долго занимали ведущее место в сюжетах европейской литературы, и постепенно установилась традиция называть этим понятием любого персонажа (от лат. persona -лицо), любого субъекта действия или переживания в искусстве, в том числе и человека не храброго десятка. Параллельно развивалось понятие героики, героизма, где принципиальную роль играли высокие цели и доблесть тех, кто действует, совершает поступки. Так возникли и трусливые герои (персонажи), и неперсонифицированная героика («коллективные герои» в произведениях о подвигах масс), которой не было в ранних литературах (Гомер точно указывает, какой герой какого убил).

Поэты XVIII в.

и в значительной мере критики первой половины XIX в.пользовались термином «лицо» («лица»), но в художественных произведениях уже Пушкин и Гоголь явно предпочитают слово герой, применяя его к персонажам заведомо негероическим: Онегину, Евгению в «Медном всаднике», Чичикову. Лермонтов сознательно играет значениями слова: Печорин по характеру достоин быть настоящим героем, но он герой николаевского безвременья, антигерой и в то же время чуть ли не лучший в своем обществе.

Персонажи бывают реальные (исторические, автобиографические), домысленные (имеющие прототип, но выступающие под другим именем, в других ситуациях и т.д.) и вымышленные. Среди последних - герои условные: гиперболизированные, гротескные, не только люди, но и фантастические существа, в случае олицетворения - и вещи (умывальник Мойдодыр), явления природы (Мороз-воевода, Зеленый Шум), даже отвлеченные понятия (Власть и Сила в «Прометее прикованном» Эсхила, аллегорические образы в барочном искусстве и т.д.).

Иногда литературоведы пытаются разграничить понятия герой в смысле «главный герой» и «персонаж» как герой второстепенный и третьестепенный. Важно иметь в виду, что по содержательной нагрузке иной образ гораздо «больше» своего места в сюжете и в общем объеме текста, например, Рахметов у Чернышевского, Кириллов в «Бесах» Достоевского, умирающий Николай Левин и художник Михайлов в «Анне Карениной», реальные персонажи в исторических романах вальтер-скоттовского типа, а в советской литературе, например, Ленин в «Человеке с ружьем» Н.Погодина. Отмечалось, что в сюжетном плане главный герой «Мастера и Маргариты» Булгакова - Мастер, а в идейном - Иешуа (и вместе с тем, надо думать, Воланд).

Если в произведении представлены и положительные и отрицательные герои, то главными обычно бывают первые. Так, естественно, легче выразить авторские оценки. Но в XX в. все чаше главными героями произведений, порой значительных по объему и по идейно-художественному наполнению, становятся персонажи противоречивые, мечущиеся, заблуждающиеся (Григорий Мелехов, большинство героев Ю.Трифонова, Пелагея и Алька у Ф.Абрамова и т.д.) или прямо отрицательные (начиная с Клима Самгина), хотя чаще всего не «изначально» отрицательные, а эволюционирующие в этом направлении (Андрей Гуськов у В.Распутина, Рамзин у Ю.Бондарева, Глебов у Ю.Трифонова, в зарубежной литературе - Адриан Леверкюн у Т.Манна, герои «Осени патриарха» Г.Гарсия Маркеса. «Превратностей метода» А.Карпентьера и многие др.).

Разграничение литературных героев на положительных и отрицательных не абсолютно по ряду причин. У многих персонажей характеры сложны и неоднозначны. Таковы Онегин, «добрый приятель» Пушкина, убивший восторженного и благородного Ленского, потерявший себя и свое счастье, или тот же Печорин, или Кирибеевич и Иван Грозный в «Песне про купца Калашникова». Герой плутовских романов всегда отрицателен (хотя не до предела: находятся более хитрые и бессовестные плуты, ставящие его в весьма затруднительные положения), но о себе рассказывает он сам в старости, уже исправившись. Правда, постаревший плут остается скорее субъектом повествования, чем субъектом действия, то есть собственно персонажем.

У других персонажей характеры цельные, но в чем-то ограниченные, а вместе с тем их носители не могут не вызывать сочувствия (старосветские помещики Гоголя, родители Базарова в «Отцах и детях» Тургенева, Аким в «Царь-рыбе» В.Астафьева и т.д.). В принципе положительный герой - выразитель и защитник всего исторически прогрессивного или же хранитель лучшего в прежнем (от фонвизинского Стародума до героев и главным образом героинь современной «деревенской прозы»). Но есть и Григорий Мелехов, заблудившийся правдоискатель, и его интеллигентные собратья по несчастьям -булгаковские Турбины. Честные порывы или просто сильные страсти, если они не заведомо низменны, поднимали над «рядовым» уровнем отрицательных героев не только ошибающихся Эдипа и Отелло, но даже Макбета и самого князя тьмы и зла, назывался ли он Сатаной, как у Мильтона, Демоном, как у Лермонтова, или Воландом, как у Булгакова. Возвышенный «демонизм» делает возможным читательское сочувствие не только к Печорину, но и ко многим персонажам литературы романтизма - к «антиобщественным» героям поэм Байрона, Мицкевича, юного Лермонтова и др.

Некоторые «вечные образы» мировой литературы имели тенденцию, овеянные возвышенной страстью, переходить из среды отрицательных образов в число положительных. Таков Каин у Байрона, у Ивана Франко и др. Дон Жуан проделал путь от исконной отрицательности уТирсо де Молины и Мольера до положения воскресающего (пусть поздно) и философствующего высокого героя у Пушкина, Л.К.Толстого и Леси Украинки, а затем вновь подвергся снижению и даже «перелицовке» у Б.Шоу. М.Фриша, С.Алешина («Тогда в Севилье... »). Вас.Федоров в поэме «Женитьба Дон Жуана» использует уже только общую схему образа и нарицательное имя для выражения совершенно иного содержания, не претендуя на развитие собственно «вечного образа».

Существует в литературе и такой персонаж, как Остап Бендер, человек антиобщественный и вместе с тем настолько обаятельный, что не воспринимается в качестве чисто отрицательного героя читателями, в жизни нимало не сочувствующими аферистам.

Особенно сложен вопрос о «сравнительной положительности», применимый к любой литературе, начиная с античной. Кто положительнее: Ахилл или Гектор? Гектор - защитник родины, но троянец и брат преступника Париса, несущий для Гомера и его современников ответственность за свой род. Ахилл - агрессор, но грек, соотечественник Гомера и выполняет свой долг в соответствии с данной ахейцами клятвой. Эсхиловский Прометей, безусловно, «положительнее» тирана Зевса, но Зевс не случайно в других трагедиях Эсхила - хранитель мирового порядка (а следовательно, всего лучшего), нарушить который безнаказанно нельзя и с самыми лучшими намерениями. Наконец, положительность героя отнюдь не безразлична к художественности его обрисовки. Абсолютно положительный герой, особенно данный не в экстремальной ситуации, воспринимается как «лакировочный», слащавый, жизненно неубедительный. Такова участь многих героев, а особенно героинь, безупречных женщин В.Скотта и Ф.Купера, чистейших девушек вроде Эсмеральды и Деи у В. Гюго и т.п.

В реалистической литературе характер героя обычно не может быть абсолютно положительным уже потому, что существует в конкретных социальных обстоятельствах и определяется относительно их, а не сам по себе. Так, мы многое «списываем» Чинкову да и Баклакову в «Территории» О.Куваева, потому что не можем не учитывать исключительности обстоятельств, в которых они живут и действуют. Однако обстоятельства не всегда наличная обстановка. Это и вся предшествующая жизнь героя, условия формирования его характера, в соответствии с которыми мы судим о его объективных возможностях. Поэтому именно в современной литературе, учитывающей все сложнейшие связи человека с миром, положительность героя не обязательно зависит впрямую от его общественного статуса и практических дел. Это для Шекспира положение кое в чем важнее нравственного облика и сюжетной роли персонажей: в списках действующих лиц он неизменно, впрочем скорее по традиции, перечисляет их по рангам (Клавдия прежде Гамлета). сначала всех мужчин, а потом всех женщин - тоже по рангам. Сейчас никому в голову не придет, что председатель колхоза непременно более важный персонаж, чем рядовой колхозник. Личность в наше время во многом важна и значительна сама по себе.

Тем не менее непреложной остается социальная активность положительного героя, проявляется ли она в боевых подвигах, в труде или в чисто человеческих, личных отношениях. В прошлом остались предложения отказаться от понятия «положительный герой», которое якобы толкает художника на путь идеализации, попытки апологетики «маленького» или «потерянного» человека, имевшей место на рубеже 1950-60-х гг.

В свое время Достоевский видел особо трудную задачу в том, чтобы создать образ «положительно прекрасного» человека. И все-таки русская классика чрезвычайно богата образами положительных героев, таких как Чацкий и Татьяна Ларина, Инсаров и Базаров, Пьер Безухов и Наташа Ростова, чеховские интеллигенты, не говоря уже о людях из народа, изображенных Тургеневым, Некрасовым, Лесковым. В современной литературе истинно положительные герои, далекие от всякой идеализации, - это герои тетралогии Ф.Абрамова (семья Пряслиных, Анфиса, Лукашин), Дарья Пинигина у В.Распутина, Кирпикоп у В.Крупина, Сергей Лосев в «Картине» Д.Гранина, Бачана Рачишвили в «Законе вечности» Н.Думбадзе. В творчестве Ч.Айтматова галерею героев-тружеников из народа, наделенных талантом человечности, завершает образ Буранного Едигея.

Выявляя историческую преемственность жизни и непреходящие духовные ценности, проза активно разрабатывает материал прошлого. В последнее время писатели нередко создают вымышленные образы людей прошедших эпох, наполняя их философским смыслом, имеющим актуальное значение.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) - начать подготовку

Обновлено: 2015-11-21

Спасибо за внимание.