Одеваемся стильно 

«Доктор Живаго» главные герои. «И Живаго, и Стрельников – жертвы революции. Cочинение «И Живаго, и Стрельников – жертвы революции

Роман «Доктор Живаго» стал апофеозом гениального творчества Пастернака как прозаика. Он описывает шествие и трансформацию сознания русской интеллигенции сквозь драматические события сплошь пронизывающие первую половину 20-го века.

История создания

Роман создавался на протяжении десятилетия (с 1945 по 1955 год), судьба произведения была удивительно трудной - несмотря на мировое признание (вершиной его было получение Нобелевской премии), в Советском Союзе роман был разрешен к изданию лишь в 1988 году. Запрет романа объяснялся его антисоветским содержанием, в связи с этим на Пастернака началась травля со стороны властей. В 1956 году были предприняты попытки публикаций романа в советских литературных журналах, но они, естественно, не увенчались успехом. Заграничная публикация принесла поэту-прозаику славу и откликнулась в западном обществе небывалым резонансом. Первое русскоязычное издание увидело свет в Милане в 1959 году.

Анализ произведения

Описание произведения

(Обложка для первой книги, нарисованная художником Коноваловым )

Первые страницы романа раскрывают образ рано осиротевшего маленького мальчика, которого впоследствии приютит его родной дядя. Следующий этап - переезд Юры в столицу и жизнь его в семье Громеко. Несмотря на раннее проявление поэтического дара, юноша решает последовать примеру своего приемного отца - Александра Громеко, и поступает учиться на медицинский факультет. Нежная дружба с дочерью благодетелей Юрия, Тоней Громеко со временем переходит в любовь, и девушка становится супругой талантливого доктора-поэта.

Дальнейшее повествование представляет собой сложнейшее переплетение судеб главных героев романа. Незадолго после женитьбы, Юрий обретает страстную влюбленность в яркую и неординарную девушку Лару Гишар, впоследствии жену комиссара Стрельникова. Трагическая история любви доктора и Лары будет периодически появляться на протяжении всего романа - после множества мытарств они так и не смогут обрести свое счастье. Страшное время нищеты, голода и репрессий разлучит семьи главных героев. Обе возлюбленные доктора Живаго вынуждены покинуть родину. Остро звучит в романе тема одиночества, от которого главный герой впоследствии сходит с ума, а муж Лары Антипов (Стрельников) сводит счеты с жизнью. Последняя попытка доктора Живаго обрести семейное счастье также терпит неудачу. Юрий оставляет попытки научной и литературной деятельности и заканчивает свою земную жизнь вкрай опустившимся человеком. Главный герой романа умирает от сердечного приступа по пути на работу в центре столицы. В последней сцене романа друзья детства Ника Дудоров и…….. Гордон читают сборник стихотворений доктора-поэта.

Главные герои

(Афиша к\ф "Доктор Живаго" )

Образ главного героя глубоко автобиографичен. Пастернак через него раскрывает свое внутреннее «я» - свои рассуждения о происходящем, свое духовное мировоззрение. Живаго - интеллигент до мозга костей, эта черта проявляется во всем - в жизни, в творчестве, в профессии. Высочайший уровень духовной жизни героя автор мастерски воплощает в монологах доктора. Христианская сущность Живаго не претерпевает никаких изменений в связи с обстоятельствами - доктор готов помогать всем страждущим, независимо от их политического мировоззрения. Внешняя безвольность Живаго на самом деле является высшим проявлением его внутренней свободы, где он существует среди высших гуманистических ценностей. Смерть главного героя не ознаменует окончание романа - его бессмертные творения навсегда сотрут грань между вечностью и бытием.

Лара Гишар

(Лариса Федоровна Антипова) - яркая, даже в некотором смысле эпатажная женщина, обладающая большой силой духа и желанием помогать людям. Именно в госпитале, куда она устраивается сестрой милосердия, начинаются ее отношения с доктором Живаго. Несмотря на попытки убежать от судьбы, жизнь регулярно сталкивает героев, эти встречи с каждым разом укрепляют возникшие взаимные чистые чувства. Драматические обстоятельства в постреволюционной России приводят к тому, что Лара вынуждена пожертвовать своей любовью ради спасения собственного ребенка и уехать с ненавистным ей бывшим любовником адвокатом Комаровским. Оказавшаяся в безвыходном положении Лара, всю жизнь будет корить себя за этот поступок.

Преуспевающий адвокат, воплощение демонического начала в романе Пастернака. Будучи любовником матери Лары, подло соблазнил ее юную дочь, и впоследствии сыграл в жизни девушки роковую роль, обманом разлучив ее с любимым человеком.

Роман «Доктор Живаго» состоит из двух книг, которые в свою очередь содержат 17 частей, имеющих сквозную нумерацию. В романе показана целая жизнь поколения молодой интеллигенции того времени. Не случайно одним из возможных названий романа было «Мальчики и девочки». Автор гениально показал антагонизм двух героев - Живаго и Стрельникова, как человека живущего вне происходящего в стране, и как личность всецело подчиненную идеологии тоталитарного режима. Духовное обнищание русской интеллигенции автор передает через образ Татьяны- внебрачной дочери Лары Антиповой и Юрия Живаго, простой девушки, несущей лишь далекий отпечаток потомственной интеллигенции.

В своем романе Пастернак неоднократно подчеркивает двойственность бытия, события романа проецируются на новозаветный сюжет, придавая произведению особый мистический подтекст. Венчающая роман стихотворная тетрадь Юрия Живаго символизирует дверь в вечность, это подтверждает один из первых вариантов названия романа- «Смерти не будет».

Итоговый вывод

«Доктор Живаго» - роман всей жизни, итог творческих поисков и философских исканий Бориса Пастернака, по его мнению, главная тема романа - взаимосвязь равновеликих начал - личности и истории. Не менее важное место автор придает теме любви, ею пронизан весь роман, любовь показана во всех возможных ипостасях, со всей свойственной этому великому чувству многогранностью.

Система образов. В соответствии с идейно-тематическим со­держанием строится система образов романа, в центре которой ока­зывается главный герой — Юрий Андреевич Живаго. Часто его на­зывают alter ego автора, сравнивают с лирическим героем стихотворений. С другой стороны, в нем видят продолжение того типа героя русской литературы XIX века, которого принято назы­вать «лишним человеком». Обе эти позиции имеют свои обоснова­ния. Сам Пастернак, по воспоминаниям его близкой знакомой Оль­ги Ивинской, говорил, что в образе Юрия Андреевича он соединил черты личности Блока, Есенина, Маяковского и самого себя. Пока­зателен и тот факт, что он доверяет герою не только выражение своих взглядов, мыслей, раздумий по самым важным проблемам, но даже «отдает» ему подлинные шедевры своей лирики. Но все же Живаго — это романный герой, в котором автор воплотил черты определенной личности той эпохи. Это типичный интеллигент, че­ловек умный, образованный, наделенный чуткой душой и творче­ским даром. Оказавшись в водовороте исторических событий, он как будто «стоит над схваткой», не может полностью примкнуть ни к какому стану — ни к белым, ни к красным. Живаго хочет крик­нуть и белому, гимназисту, еще почти мальчику, и красным, боль­шевикам, «что спасение не в верности формам, а освобождении от них». Поразительна по силе сцена боя партизанского отряда, в ко­тором вопреки своей воле оказался Юрий Андреевич. Он находит зашитые в одежде тексты 90 Псалма и у убитого партизана, и у воевавшего против партизан гимназиста. Они стреляли друг в дру­га, но взывали к помощи и защите у единого Спасителя.

Позже Живаго обнаруживает, что сохранять свою обособленность, отделенность от «стадности» становится все труднее. «Что же мешает мне служить, лечить и писать?» — думает он и приходит к порази­тельному выводу: «…не лишения и скитания, не неустойчивость и частые перемены, а господствующий в наши дни дух трескучей фра­зы». Порой кажется, что он действительно «лишний», безвольный человек, не сумевший найти свое место в новой жизни, в отличие от друзей юности Дудорова и Гордона. Все, что он делает, подчеркнуто буднично, прозаично, а его колебания, сомнения, нерешительность порой раздражают. Но это лишь внешний срез, за которым просмат­ривается то, что и делает Живаго героем романа: в условиях всеоб­щей обезличенности он остается личностью, среди крайней жестоко­сти, которую несет за собой революция и гражданская война, он сохраняет доброту и человечность. Он способен и сочувствовать на­родным бедам, и осознавать неизбежность происходящего. В общей историко-философской концепции Пастернака именно такой чело­век способен постигать суть событий, а будучи творческой личностью, может выразить ее в своих стихах, помогая разобраться в окружаю­щем мире другим. Сам он при этом становится жертвой времени — недаром он умирает в 1929 году, который называют годом «великого перелома». Однажды А. Блок сказал, что Пушкина «убило отсутствие воздуха», и Пастернак буквально реализует эту метафору. В той ат­мосфере полной несвободы, торжества посредственности, разрыва культурных и духовных связей личность, подобная Юрию Живаго, не может жить. Но и многие годы спустя его друзья помнят о нем. Склонившись над потрепанной тетрадью стихов Живаго, они вдруг ощущают «счастливое умиление и спокойствие», «свободу души», ко­торая так и не наступила даже после Великой Отечественной войны, хотя все ее ожидали, но которую пронес через свою жизнь давно умерший Юрий Живаго и сумел передать в своих стихах. Эти фи­нальные строки — утверждение незаурядности героя романа, плодо­творности его существования и неистребимости и бессмертия вели­кой культуры, вечных истин и нравственных ценностей, которые составляли основу его личности.

Антиподом Живаго в романе является Антипов-Стрельников. Он воплощение типа «железных борцов» революции. С одной стороны, ему присуща огромная сила воли, активность, готовность к самопо­жертвованию во имя великой идеи, аскетизм, чистота помыслов. С

другой стороны, для него характерна неоправданная жестокость, прямолинейность, способность диктовать всем то, что воспринима­ется им как «революционная необходимость», и силой «загонять» в новую жизнь даже тех, кто вовсе не стремится в нее вписаться. Судьба его оказывается трагична. Павел Антипов, превратившись из робкого, романтического молодого человека, влюбленного в Лару и исповедующего гуманистические идеи свободы, равенства и брат­ства, в жестокого борца, карателя Стрельникова, оказывается жертвой ложной, мертвящей революционной идеи, противореча­щей, по мнению автора, естественному ходу истории и самой жиз­ни. Хорошо понимающая внутреннюю мотивацию поступков своего мужа Лара отмечает: «С каким-то юношеским, ложно направлен­ным самолюбием он разобиделся на что-то такое в жизни, на что не обижаются. Он стал дуться на ход событий, на историю. … Он ведь по сей день сводит с ней счеты. … Он идет к верной гибели из-за этой глупой амбиции».

В результате Антипов во имя борьбы за революцию отказывает­ся от жены и дочери, от всего, что в его представлении мешает «де­лу жизни». Он даже берет другое имя — Стрельников — и стано­вится воплощением жестокой силы революции. Но оказывается, что на самом деле он безволен и бессилен в своем стремлении управ­лять ходом истории. «Переделка жизни! — восклицает Юрий Жи­ваго. — Так могут рассуждать люди, … ни разу не узнавшие жизни, не почувствовавшие ее духа, ее души. …А материалом, веществом, жизнь никогда не бывает. Она … сама вечно переделывает и пре­творяет, она сама куда выше наших с вами тупоумных теорий». В итоге Антипов-Стрельников приходит к полной безысходности и кончает жизнь самоубийством. Так автор показывает, что фана­тичное служение революции может привести только к смерти и по сути своей противостоит жизни.

Воплощением жизни, любви, России выступает в романе Лара — возлюбленная Живаго. Она между двумя героями-антиподами — Живаго и Антиповым-Стрельниковым. О прототипе Лары Пастер­нак писал в письме Р. Швейцер в 1958 году, отмечая, что Ольга Всеволодовна Ивинская «и есть Лара моего произведения», «олице­творение жизнерадостности и самопожертвования». В интервью английскому журналисту 1959 года писатель утверждал: «В моей молодости не было одной, единственной Лары… Но Лара моей ста­рости вписана в мое сердце ее (Ивинской) кровью и ее тюрьмой». Как и в судьбе автора, так и в судьбе героя существуют две люби­мые, необходимые ему, определяющие его жизнь женщины. Его жена Тоня — это олицетворение незыблемых основ: дома, семьи. Лара — это воплощение стихии любви, жизни, творчества. Этот об­раз продолжает традицию лучших героинь русской классической литературы (Татьяна Ларина, Наташа Ростова, Ольга Ильинская, «тургеневские девушки» и т.д.). Но судьба ее также оказывается не­разрывно связана с судьбой России. Д.С. Лихачев утверждает, что в романе Лара — символ России и самой жизни. В то же время — это вполне конкретный образ, со своей судьбой, которая составляет од­ну из основных сюжетных линий. Показательно, что она — сестра милосердия, которая помогает раненым во время первой мировой войны. В ней органично сочетается стихийное, природное начало и тонкое чувство культуры, ей посвящены лучшие стихи Живаго. Любовь ее к Юрию Андреевичу выстрадана и обретена через тяж­кие испытания грехом, унизительной связью с Комаровским, влия­тельным адвокатом, воплощающим полную беспринципность, ци­низм, грязь и пошлость буржуазного общества. Лара идет без любви на брак с Антиповым, чтобы освободиться от Комаровского. С Юрием ее изначально связывает любовь, которая и есть воплоще­ние радости жизни, ее олицетворение. Их соединяет чувство свобо­ды, являющееся залогом бессмертия. Хотя их любовь с точки зре­ния общепринятых норм запретна (Живаго женат на Тоне, а Лара замужем за Антиповым, хотя отношения с Живаго развиваются в тот момент, когда Лара считает мужа погибшим), она для героев оказывается освящена всем мирозданием. Вот, например, как Лара у гроба Живаго говорит об их любви: «Они любили друг друга не из неизбежности, не «опаленные страстью», как это ложно изобража­ют. Они любили друг друга потому, что так хотели все кругом: зем­ля под ними, небо над их головами, облака и деревья». В финале случайно попавшая на похороны Юрия Живаго Лара оплакивает его, но эта сцена потрясает не только глубиной чувства, выражае­мого в народно-поэтических традициях, но и тем, что героиня об­ращается к умершему как к живому («Вот и снова мы вместе, Юрочка. … Какой ужас, подумай! … Подумай!»). Оказывается, что любовь это и есть жизнь, она сильнее смерти, важнее «перестройки земного шара», которая в сравнении с «загадкой жизни, загадкой смерти», человеческим гением всего лишь «мелкие мировые дряз­ги». Так еще раз в финале подчеркивается главный идейно­образный стержень романа: противопоставление живого и мертвого и утверждение победы жизни над смертью.

Художественные особенности и жанрово-композиционное своеобразие романа с момента его первой публикации и до сего времени являются предметом жарких дискуссий и споров. После публикации романа в 1988 г. в «Новом мире» на страницах «Лите­ратурной газеты» развернулась оживленная полемика, одним из ключевых вопросов которой стало определение жанровой природы этого произведения. Утверждалось, что в данном случае «опреде­лить жанр — значит найти ключ к роману, его законы». Было вы­сказано несколько точек зрения, которые продолжают обсуждать­ся и в настоящее время: «это не роман, а род автобиографии», «роман — лирическое стихотворение» (Д.С. Лихачев); «роман-житие» (Г. Гачев); «не только поэтический и политический, но и философский роман» (А. Гулыга); «символический роман (в широ­ком, пастернаковском смысле)», «роман-миф» (С. Пискунова, В. Пискунов); «модернистское, остросубъективное произведение», лишь внешне сохраняющее «структуру традиционного реалистиче­ского романа» (Вяч. Воздвиженский); «поэтический романа», «мета­форическая автобиография» (А. Вознесенский); «роман-симфония», «роман-проповедь», «роман-притча» (Р. Гуль).

Композиционная структура произведения также служит пред­метом оживленных дискуссий. Многие критики считают роман слишком «сделанным», схематичным, конструктивные узлы явно выпирающими. Другие, не отрицая этого, видят в подобном по­строении особый художественный прием, позволяющий автору до­нести главную идею романа о сопряженности всего сущего в мире не только через слова, образы, описания и диалоги, но и с помощью самой композиции произведения. Такой прием часто используется в поэзии, особенно модернистской поэзии XX века, и чем-то сродни музыкальным формам. Это касается и сквозных образно-тематических мотивов (указанный выше образ метели, вьюги, мотив па­мяти и др.), сюжетно-образных параллелей природного и человече­ского мира, истории и вечности и т.д. Так в сцене на поле сражения первой мировой войны сталкиваются пять действующих лиц: «Скончавшийся изуродованный был рядовой запаса Гимазетдин, кричавший в лесу офицер — его сын, подпоручик Галиуллин, сест­ра была Лара, Гордон и Живаго — свидетели, все они были вместе, все были рядом, и одни не узнали друг друга, другие не знали ни­когда, и одно осталось навсегда неустановленным, другое стало ждать обнаружения до следующего случая, до новой встречи». «Ждут обнаружения» и непреднамеренные, но оказавшиеся судьбо­носными встречи главных героев в Москве. Именно в той комнате, в которой горящая свеча так поразила Юрия, сам того не зная, он поселяется в последние дни своей жизни, и туда случайно заходит

Лара, обнаруживая гроб с телом своего возлюбленного, которого дав­но уже потеряла на жизненных перепутьях. В эпилоге романа — по­следний композиционный узел: летом 1943 года на фронтах Вели­кой Отечественной войны встречаются Гордон и Дудоров, вспоминающие Юрия Живаго, и случайно обнаруживают бельев­щицу Таню Безочередеву, воспитанную в детдоме, которая оказы­вается дочкой покойного Юрия Андреевича и которую случайно ра­зыскал чуть раньше его брат генерал-майор Живаго.

Критик Н. Иванова утверждает, что композиция романа, постро­енного по музыкально-симфоническому принципу, основана на стрежневом лейтмотиве железной дороги, который разветвляется на множество отдельных мотивов, линий, подтем. Так вблизи же­лезной дороги завязывается первый «узел»: эпизод самоубийства отца Юрия, вокруг которого группируются сразу несколько персо­нажей, в большей или меньшей степени участвующие в последую­щем действии (Комаровский, Миша Гордон, будущий революцио­нер Тиверзин; издали видят остановившийся поезд, не зная еще о страшном событии, его вызвавшем, сам Юра Живаго, его дядя Ни­колай Николаевич Веденяпин, приехавшие в гости в Дуплянку, где в то время находился и Ника Дудоров). В бронированном вагоне происходит важнейшая для дальнейшего сюжета встреча Юрия Андреевича и Стрельникова. Около железной дороги находится будка, в которой живет бывшая прислуга Лары Марфа. Именно у нее оказалась дочь Живаго и Лары Таня, которая рассказывает много лет спустя Дудорову и Гордону страшную историю убийства сына Марфы Петеньки. Показательно, что и смерть Юрия Живаго происходит у рельсов — на трамвайной остановке. Так через мета­образ железной дороги, воплощающей неумолимость времени и мертвящую силу, реализуется основная идейно-композиционная Ось романа: противопоставление живого и мертвого.

Подобное построение произведения производит впечатление не­которой театральности, но понятой не прямолинейно, а как вопло­щение Вселенской драмы бытия. Отсюда и такие художественные особенности романа, как пестрота языковых форм, включающих всю богатейшую палитру: от библейской и философской лексики, литературно-поэтической традиции до разговорных просторечных форм, языка улицы, деревенского говора. «Одна из художественных сил … романа — сила деталей, — указывает Р.Б. Гуль. — На них, на этой образности, на этом русском слове стоит весь роман». Как отмечают другие критики, театральность романа соотносима и с широким использованием в нем развернутых сравнений, метафор, олицетворений. По словам самого Пастернака, метафора — «это ес­тественное следствие недолговечности человека и надолго заду­манной огромности его задач, его духа». Вот почему излюбленный поэтический прием писателя так органично входит в его роман и позволяет на стилистическом уровне реализовать его главную идею: свести воедино разрозненные полюсы бытия и преодолеть силы разрушения, победить смерть и обрести бессмертие.


На этой странице искали:

  • образ доктора Живаго
  • женские образы в романе доктор живаго
  • доктор живаго система образов
  • система образов в романе доктор живаго
  • образ стрельникова в романе доктор живаго

В соответствии с идейно-тематическим со­держанием строится система образов романа, в центре которой ока­зывается главный герой - Юрий Андреевич Живаго. Часто его на­зывают alter ego автора, сравнивают с лирическим героем стихотворений. С другой стороны, в нем видят продолжение того типа героя русской литературы XIX века, которого принято назы­вать «лишним человеком». Обе эти позиции имеют свои обоснова­ния. Сам Пастернак, по воспоминаниям его близкой знакомой Оль­ги Ивинской, говорил, что в образе Юрия Андреевича он соединил черты личности Блока, Есенина, Маяковского и самого себя. Пока­зателен и тот факт, что он доверяет герою не только выражение своих взглядов, мыслей, раздумий по самым важным проблемам, но даже «отдает» ему подлинные шедевры своей лирики. Но все же Живаго - это романный герой, в котором автор воплотил черты определенной личности той эпохи. Это типичный интеллигент, че­ловек умный, образованный, наделенный чуткой душой и творче­ским даром. Оказавшись в водовороте исторических событий, он как будто «стоит над схваткой», не может полностью примкнуть ни к какому стану - ни к белым, ни к красным. Живаго хочет крик­нуть и белому, гимназисту, еще почти мальчику, и красным, боль­шевикам, «что спасение не в верности формам, а освобождении от них». Поразительна по силе сцена боя партизанского отряда, в ко­тором вопреки своей воле оказался Юрий Андреевич. Он находит зашитые в одежде тексты 90 Псалма и у убитого партизана, и у воевавшего против партизан гимназиста. Они стреляли друг в дру­га, но взывали к помощи и защите у единого Спасителя.

Позже Живаго обнаруживает, что сохранять свою обособленность, отделенность от «стадности» становится все труднее. «Что же мешает мне служить, лечить и писать?» - думает он и приходит к порази­тельному выводу: «…не лишения и скитания, не неустойчивость и частые перемены, а господствующий в наши дни дух трескучей фра­зы». Порой кажется, что он действительно «лишний», безвольный человек, не сумевший найти свое место в новой жизни, в отличие от друзей юности Дудорова и Гордона. Все, что он делает, подчеркнуто буднично, прозаично, а его колебания, сомнения, нерешительность порой раздражают. Но это лишь внешний срез, за которым просмат­ривается то, что и делает Живаго героем романа: в условиях всеоб­щей обезличенности он остается личностью, среди крайней жестоко­сти, которую несет за собой революция и гражданская война, он сохраняет доброту и человечность. Он способен и сочувствовать на­родным бедам, и осознавать неизбежность происходящего. В общей историко-философской концепции Пастернака именно такой чело­век способен постигать суть событий, а будучи творческой личностью, может выразить ее в своих стихах, помогая разобраться в окружаю­щем мире другим. Сам он при этом становится жертвой времени - недаром он умирает в 1929 году, который называют годом «великого перелома». Однажды А. Блок сказал, что Пушкина «убило отсутствие воздуха», и Пастернак буквально реализует эту метафору. В той ат­мосфере полной несвободы, торжества посредственности, разрыва культурных и духовных связей личность, подобная Юрию Живаго, не может жить. Но и многие годы спустя его друзья помнят о нем. Склонившись над потрепанной тетрадью стихов Живаго, они вдруг ощущают «счастливое умиление и спокойствие», «свободу души», ко­торая так и не наступила даже после Великой Отечественной войны, хотя все ее ожидали, но которую пронес через свою жизнь давно умерший Юрий Живаго и сумел передать в своих стихах. Эти фи­нальные строки - утверждение незаурядности героя романа, плодо­творности его существования и неистребимости и бессмертия вели­кой культуры, вечных истин и нравственных ценностей, которые составляли основу его личности.

Антиподом Живаго в романе является Антипов-Стрельников. Он воплощение типа «железных борцов» революции. С одной стороны, ему присуща огромная сила воли, активность, готовность к самопо­жертвованию во имя великой идеи, аскетизм, чистота помыслов. С

другой стороны, для него характерна неоправданная жестокость, прямолинейность, способность диктовать всем то, что воспринима­ется им как «революционная необходимость», и силой «загонять» в новую жизнь даже тех, кто вовсе не стремится в нее вписаться. Судьба его оказывается трагична. Павел Антипов, превратившись из робкого, романтического молодого человека, влюбленного в Лару и исповедующего гуманистические идеи свободы, равенства и брат­ства, в жестокого борца, карателя Стрельникова, оказывается жертвой ложной, мертвящей революционной идеи, противореча­щей, по мнению автора, естественному ходу истории и самой жиз­ни. Хорошо понимающая внутреннюю мотивацию поступков своего мужа Лара отмечает: «С каким-то юношеским, ложно направлен­ным самолюбием он разобиделся на что-то такое в жизни, на что не обижаются. Он стал дуться на ход событий, на историю. … Он ведь по сей день сводит с ней счеты. … Он идет к верной гибели из-за этой глупой амбиции».

В результате Антипов во имя борьбы за революцию отказывает­ся от жены и дочери, от всего, что в его представлении мешает «де­лу жизни». Он даже берет другое имя - Стрельников - и стано­вится воплощением жестокой силы революции. Но оказывается, что на самом деле он безволен и бессилен в своем стремлении управ­лять ходом истории. «Переделка жизни! - восклицает Юрий Жи­ваго. - Так могут рассуждать люди, … ни разу не узнавшие жизни, не почувствовавшие ее духа, ее души. …А материалом, веществом, жизнь никогда не бывает. Она … сама вечно переделывает и пре­творяет, она сама куда выше наших с вами тупоумных теорий». В итоге Антипов-Стрельников приходит к полной безысходности и кончает жизнь самоубийством. Так автор показывает, что фана­тичное служение революции может привести только к смерти и по сути своей противостоит жизни.

Воплощением жизни, любви, России выступает в романе Лара - возлюбленная Живаго. Она между двумя героями-антиподами - Живаго и Антиповым-Стрельниковым. О прототипе Лары Пастер­нак писал в письме Р. Швейцер в 1958 году, отмечая, что Ольга Всеволодовна Ивинская «и есть Лара моего произведения», «олице­творение жизнерадостности и самопожертвования». В интервью английскому журналисту 1959 года писатель утверждал: «В моей молодости не было одной, единственной Лары… Но Лара моей ста­рости вписана в мое сердце ее (Ивинской) кровью и ее тюрьмой». Как и в судьбе автора, так и в судьбе героя существуют две люби­мые, необходимые ему, определяющие его жизнь женщины. Его жена Тоня - это олицетворение незыблемых основ: дома, семьи. Лара - это воплощение стихии любви, жизни, творчества. Этот об­раз продолжает традицию лучших героинь русской классической литературы (Татьяна Ларина, Наташа Ростова, Ольга Ильинская, «тургеневские девушки» и т.д.). Но судьба ее также оказывается не­разрывно связана с судьбой России. Д.С. Лихачев утверждает, что в романе Лара - символ России и самой жизни. В то же время - это вполне конкретный образ, со своей судьбой, которая составляет од­ну из основных сюжетных линий. Показательно, что она - сестра милосердия, которая помогает раненым во время первой мировой войны. В ней органично сочетается стихийное, природное начало и тонкое чувство культуры, ей посвящены лучшие стихи Живаго. Любовь ее к Юрию Андреевичу выстрадана и обретена через тяж­кие испытания грехом, унизительной связью с Комаровским, влия­тельным адвокатом, воплощающим полную беспринципность, ци­низм, грязь и пошлость буржуазного общества. Лара идет без любви на брак с Антиповым, чтобы освободиться от Комаровского. С Юрием ее изначально связывает любовь, которая и есть воплоще­ние радости жизни, ее олицетворение. Их соединяет чувство свобо­ды, являющееся залогом бессмертия. Хотя их любовь с точки зре­ния общепринятых норм запретна (Живаго женат на Тоне, а Лара замужем за Антиповым, хотя отношения с Живаго развиваются в тот момент, когда Лара считает мужа погибшим), она для героев оказывается освящена всем мирозданием. Вот, например, как Лара у гроба Живаго говорит об их любви: «Они любили друг друга не из неизбежности, не «опаленные страстью», как это ложно изобража­ют. Они любили друг друга потому, что так хотели все кругом: зем­ля под ними, небо над их головами, облака и деревья». В финале случайно попавшая на похороны Юрия Живаго Лара оплакивает его, но эта сцена потрясает не только глубиной чувства, выражае­мого в народно-поэтических традициях, но и тем, что героиня об­ращается к умершему как к живому («Вот и снова мы вместе, Юрочка. … Какой ужас, подумай! … Подумай!»). Оказывается, что любовь это и есть жизнь, она сильнее смерти, важнее «перестройки земного шара», которая в сравнении с «загадкой жизни, загадкой смерти», человеческим гением всего лишь «мелкие мировые дряз­ги». Так еще раз в финале подчеркивается главный идейно­образный стержень романа: противопоставление живого и мертвого и утверждение победы жизни над смертью.Художественные особенности и жанрово-композиционное своеобразие романа с момента его первой публикации и до сего времени являются предметом жарких дискуссий и споров. После публикации романа в 1988 г. в «Новом мире» на страницах «Лите­ратурной газеты» развернулась оживленная полемика, одним из ключевых вопросов которой стало определение жанровой природы этого произведения. Утверждалось, что в данном случае «опреде­лить жанр - значит найти ключ к роману, его законы». Было вы­сказано несколько точек зрения, которые продолжают обсуждать­ся и в настоящее время: «это не роман, а род автобиографии», «роман - лирическое стихотворение» (Д.С. Лихачев); «роман-житие» (Г. Гачев); «не только поэтический и политический, но и философский роман» (А. Гулыга); «символический роман (в широ­ком, пастернаковском смысле)», «роман-миф» (С. Пискунова, В. Пискунов); «модернистское, остросубъективное произведение», лишь внешне сохраняющее «структуру традиционного реалистиче­ского романа» (Вяч. Воздвиженский); «поэтический романа», «мета­форическая автобиография» (А. Вознесенский); «роман-симфония», «роман-проповедь», «роман-притча» (Р. Гуль).

Композиционная структура произведения также служит пред­метом оживленных дискуссий. Многие критики считают роман слишком «сделанным», схематичным, конструктивные узлы явно выпирающими. Другие, не отрицая этого, видят в подобном по­строении особый художественный прием, позволяющий автору до­нести главную идею романа о сопряженности всего сущего в мире не только через слова, образы, описания и диалоги, но и с помощью самой композиции произведения. Такой прием часто используется в поэзии, особенно модернистской поэзии XX века, и чем-то сродни музыкальным формам. Это касается и сквозных образно-тематических мотивов (указанный выше образ метели, вьюги, мотив па­мяти и др.), сюжетно-образных параллелей природного и человече­ского мира, истории и вечности и т.д. Так в сцене на поле сражения первой мировой войны сталкиваются пять действующих лиц: «Скончавшийся изуродованный был рядовой запаса Гимазетдин, кричавший в лесу офицер - его сын, подпоручик Галиуллин, сест­ра была Лара, Гордон и Живаго - свидетели, все они были вместе, все были рядом, и одни не узнали друг друга, другие не знали ни­когда, и одно осталось навсегда неустановленным, другое стало ждать обнаружения до следующего случая, до новой встречи». «Ждут обнаружения» и непреднамеренные, но оказавшиеся судьбо­носными встречи главных героев в Москве. Именно в той комнате, в которой горящая свеча так поразила Юрия, сам того не зная, он поселяется в последние дни своей жизни, и туда случайно заходит

Лара, обнаруживая гроб с телом своего возлюбленного, которого дав­но уже потеряла на жизненных перепутьях. В эпилоге романа - по­следний композиционный узел: летом 1943 года на фронтах Вели­кой Отечественной войны встречаются Гордон и Дудоров, вспоминающие Юрия Живаго, и случайно обнаруживают бельев­щицу Таню Безочередеву, воспитанную в детдоме, которая оказы­вается дочкой покойного Юрия Андреевича и которую случайно ра­зыскал чуть раньше его брат генерал-майор Живаго.

Критик Н. Иванова утверждает, что композиция романа, постро­енного по музыкально-симфоническому принципу, основана на стрежневом лейтмотиве железной дороги, который разветвляется на множество отдельных мотивов, линий, подтем. Так вблизи же­лезной дороги завязывается первый «узел»: эпизод самоубийства отца Юрия, вокруг которого группируются сразу несколько персо­нажей, в большей или меньшей степени участвующие в последую­щем действии (Комаровский, Миша Гордон, будущий революцио­нер Тиверзин; издали видят остановившийся поезд, не зная еще о страшном событии, его вызвавшем, сам Юра Живаго, его дядя Ни­колай Николаевич Веденяпин, приехавшие в гости в Дуплянку, где в то время находился и Ника Дудоров). В бронированном вагоне происходит важнейшая для дальнейшего сюжета встреча Юрия Андреевича и Стрельникова. Около железной дороги находится будка, в которой живет бывшая прислуга Лары Марфа. Именно у нее оказалась дочь Живаго и Лары Таня, которая рассказывает много лет спустя Дудорову и Гордону страшную историю убийства сына Марфы Петеньки. Показательно, что и смерть Юрия Живаго происходит у рельсов - на трамвайной остановке. Так через мета­образ железной дороги, воплощающей неумолимость времени и мертвящую силу, реализуется основная идейно-композиционная Ось романа: противопоставление живого и мертвого.

Подобное построение произведения производит впечатление не­которой театральности, но понятой не прямолинейно, а как вопло­щение Вселенской драмы бытия. Отсюда и такие художественные особенности романа, как пестрота языковых форм, включающих всю богатейшую палитру: от библейской и философской лексики, литературно-поэтической традиции до разговорных просторечных форм, языка улицы, деревенского говора. «Одна из художественных сил … романа - сила деталей, - указывает Р.Б. Гуль. - На них, на этой образности, на этом русском слове стоит весь роман». Как отмечают другие критики, театральность романа соотносима и с широким использованием в нем развернутых сравнений, метафор, олицетворений. По словам самого Пастернака, метафора - «это ес­тественное следствие недолговечности человека и надолго заду­манной огромности его задач, его духа». Вот почему излюбленный поэтический прием писателя так органично входит в его роман и позволяет на стилистическом уровне реализовать его главную идею: свести воедино разрозненные полюсы бытия и преодолеть силы разрушения, победить смерть и обрести бессмертие.

В соответствии с идейно-тематическим со-держанием строится система образов романа, в центре которой ока-зывается главный герой — Юрий Андреевич Живаго. Часто его на-зывают alter ego автора, сравнивают с лирическим героем стихотворений. С другой стороны, в нем видят продолжение того типа героя русской литературы XIX века, которого принято назы-вать «лишним человеком». Обе эти позиции имеют свои обоснова-ния. Сам Пастернак, по воспоминаниям его близкой знакомой Оль-ги Ивинской, говорил, что в образе Юрия Андреевича он соединил черты личности Блока, Есенина, Маяковского и самого себя. Пока-зателен и тот факт, что он доверяет герою не только выражение своих взглядов, мыслей, раздумий по самым важным проблемам, но даже «отдает» ему подлинные шедевры своей лирики. Но все же Живаго — это романный герой, в котором автор воплотил черты определенной личности той эпохи. Это типичный интеллигент, че-ловек умный, образованный, наделенный чуткой душой и творче-ским даром. Оказавшись в водовороте исторических событий, он как будто «стоит над схваткой», не может полностью примкнуть ни к какому стану — ни к белым, ни к красным. Живаго хочет крик-нуть и белому, гимназисту, еще почти мальчику, и красным, боль-шевикам, «что спасение не в верности формам, а освобождении от них». Поразительна по силе сцена боя партизанского отряда, в ко-тором вопреки своей воле оказался Юрий Андреевич. Он находит зашитые в одежде тексты 90 Псалма и у убитого партизана, и у воевавшего против партизан гимназиста. Они стреляли друг в дру-га, но взывали к помощи и защите у единого Спасителя.

Позже Живаго обнаруживает, что сохранять свою обособленность, отделенность от «стадности» становится все труднее. «Что же мешает мне служить, лечить и писать?» — думает он и приходит к порази-тельному выводу: «…не лишения и скитания, не неустойчивость и частые перемены, а господствующий в наши дни дух трескучей фра-зы». Порой кажется, что он действительно «лишний», безвольный человек, не сумевший найти свое место в новой жизни, в отличие от друзей юности Дудорова и Гордона. Все, что он делает, подчеркнуто буднично, прозаично, а его колебания, сомнения, нерешительность порой раздражают. Но это лишь внешний срез, за которым просмат-ривается то, что и делает Живаго героем романа: в условиях всеоб-щей обезличенности он остается личностью, среди крайней жестоко-сти, которую несет за собой революция и гражданская война, он сохраняет доброту и человечность. Он способен и сочувствовать на-родным бедам, и осознавать неизбежность происходящего. В общей историко-философской концепции Пастернака именно такой чело-век способен постигать суть событий, а будучи творческой личностью, может выразить ее в своих стихах, помогая разобраться в окружаю-щем мире другим. Сам он при этом становится жертвой времени — недаром он умирает в 1929 году, который называют годом «великого перелома». Однажды А. Блок сказал, что Пушкина «убило отсутствие воздуха», и Пастернак буквально реализует эту метафору. В той ат-мосфере полной несвободы, торжества посредственности, разрыва культурных и духовных связей личность, подобная Юрию Живаго, не может жить. Но и многие годы спустя его друзья помнят о нем. Склонившись над потрепанной тетрадью стихов Живаго, они вдруг ощущают «счастливое умиление и спокойствие», «свободу души», ко-торая так и не наступила даже после Великой Отечественной войны, хотя все ее ожидали, но которую пронес через свою жизнь давно умерший Юрий Живаго и сумел передать в своих стихах. Эти фи-нальные строки — утверждение незаурядности героя романа, плодо-творности его существования и неистребимости и бессмертия вели-кой культуры, вечных истин и нравственных ценностей, которые составляли основу его личности.

Антиподом Живаго в романе является Антипов-Стрельников. Он воплощение типа «железных борцов» революции. С одной стороны, ему присуща огромная сила воли, активность, готовность к самопо-жертвованию во имя великой идеи, аскетизм, чистота помыслов. С

другой стороны, для него характерна неоправданная жестокость, прямолинейность, способность диктовать всем то, что воспринима-ется им как «революционная необходимость», и силой «загонять» в новую жизнь даже тех, кто вовсе не стремится в нее вписаться. Судьба его оказывается трагична. Павел Антипов, превратившись из робкого, романтического молодого человека, влюбленного в Лару и исповедующего гуманистические идеи свободы, равенства и брат-ства, в жестокого борца, карателя Стрельникова, оказывается жертвой ложной, мертвящей революционной идеи, противореча-щей, по мнению автора, естественному ходу истории и самой жиз-ни. Хорошо понимающая внутреннюю мотивацию поступков своего мужа Лара отмечает: «С каким-то юношеским, ложно направлен-ным самолюбием он разобиделся на что-то такое в жизни, на что не обижаются. Он стал дуться на ход событий, на историю. … Он ведь по сей день сводит с ней счеты. … Он идет к верной гибели из-за этой глупой амбиции».

В результате Антипов во имя борьбы за революцию отказывает-ся от жены и дочери, от всего, что в его представлении мешает «де-лу жизни». Он даже берет другое имя — Стрельников — и стано-вится воплощением жестокой силы революции. Но оказывается, что на самом деле он безволен и бессилен в своем стремлении управ-лять ходом истории. «Переделка жизни! — восклицает Юрий Жи-ваго. — Так могут рассуждать люди, … ни разу не узнавшие жизни, не почувствовавшие ее духа, ее души. …А материалом, веществом, жизнь никогда не бывает. Она … сама вечно переделывает и пре-творяет, она сама куда выше наших с вами тупоумных теорий». В итоге Антипов-Стрельников приходит к полной безысходности и кончает жизнь самоубийством. Так автор показывает, что фана-тичное служение революции может привести только к смерти и по сути своей противостоит жизни.

Воплощением жизни, любви, России выступает в романе Лара — возлюбленная Живаго. Она между двумя героями-антиподами — Живаго и Антиповым-Стрельниковым. О прототипе Лары Пастер-нак писал в письме Р. Швейцер в 1958 году, отмечая, что Ольга Всеволодовна Ивинская «и есть Лара моего произведения», «олице-творение жизнерадостности и самопожертвования». В интервью английскому журналисту 1959 года писатель утверждал: «В моей молодости не было одной, единственной Лары… Но Лара моей ста-рости вписана в мое сердце ее (Ивинской) кровью и ее тюрьмой». Как и в судьбе автора, так и в судьбе героя существуют две люби-мые, необходимые ему, определяющие его жизнь женщины. Его жена Тоня — это олицетворение незыблемых основ: дома, семьи. Лара — это воплощение стихии любви, жизни, творчества. Этот об-раз продолжает традицию лучших героинь русской классической литературы (Татьяна Ларина, Наташа Ростова, Ольга Ильинская, «тургеневские девушки» и т.д.). Но судьба ее также оказывается не-разрывно связана с судьбой России. Д.С. Лихачев утверждает, что в романе Лара — символ России и самой жизни. В то же время — это вполне конкретный образ, со своей судьбой, которая составляет од-ну из основных сюжетных линий. Показательно, что она — сестра милосердия, которая помогает раненым во время первой мировой войны. В ней органично сочетается стихийное, природное начало и тонкое чувство культуры, ей посвящены лучшие стихи Живаго. Любовь ее к Юрию Андреевичу выстрадана и обретена через тяж-кие испытания грехом, унизительной связью с Комаровским, влия-тельным адвокатом, воплощающим полную беспринципность, ци-низм, грязь и пошлость буржуазного общества. Лара идет без любви на брак с Антиповым, чтобы освободиться от Комаровского. С Юрием ее изначально связывает любовь, которая и есть воплоще-ние радости жизни, ее олицетворение. Их соединяет чувство свобо-ды, являющееся залогом бессмертия. Хотя их любовь с точки зре-ния общепринятых норм запретна (Живаго женат на Тоне, а Лара замужем за Антиповым, хотя отношения с Живаго развиваются в тот момент, когда Лара считает мужа погибшим), она для героев оказывается освящена всем мирозданием. Вот, например, как Лара у гроба Живаго говорит об их любви: «Они любили друг друга не из неизбежности, не «опаленные страстью», как это ложно изобража-ют. Они любили друг друга потому, что так хотели все кругом: зем-ля под ними, небо над их головами, облака и деревья». В финале случайно попавшая на похороны Юрия Живаго Лара оплакивает его, но эта сцена потрясает не только глубиной чувства, выражае-мого в народно-поэтических традициях, но и тем, что героиня об-ращается к умершему как к живому («Вот и снова мы вместе, Юрочка. … Какой ужас, подумай! … Подумай!»). Оказывается, что любовь это и есть жизнь, она сильнее смерти, важнее «перестройки земного шара», которая в сравнении с «загадкой жизни, загадкой смерти», человеческим гением всего лишь «мелкие мировые дряз-ги». Так еще раз в финале подчеркивается главный идейно-образный стержень романа: противопоставление живого и мертвого и утверждение победы жизни над смертью.

Художественные особенности и жанрово-композиционное своеобразие романа с момента его первой публикации и до сего времени являются предметом жарких дискуссий и споров. После публикации романа в 1988 г. в «Новом мире» на страницах «Лите-ратурной газеты» развернулась оживленная полемика, одним из ключевых вопросов которой стало определение жанровой природы этого произведения. Утверждалось, что в данном случае «опреде-лить жанр — значит найти ключ к роману, его законы». Было вы-сказано несколько точек зрения, которые продолжают обсуждать-ся и в настоящее время: «это не роман, а род автобиографии», «роман — лирическое стихотворение» (Д.С. Лихачев); «роман-житие» (Г. Гачев); «не только поэтический и политический, но и философский роман» (А. Гулыга); «символический роман (в широ-ком, пастернаковском смысле)», «роман-миф» (С. Пискунова, В. Пискунов); «модернистское, остросубъективное произведение», лишь внешне сохраняющее «структуру традиционного реалистиче-ского романа» (Вяч. Воздвиженский); «поэтический романа», «мета-форическая автобиография» (А. Вознесенский); «роман-симфония», «роман-проповедь», «роман-притча» (Р. Гуль).

Композиционная структура произведения также служит пред-метом оживленных дискуссий. Многие критики считают роман слишком «сделанным», схематичным, конструктивные узлы явно выпирающими. Другие, не отрицая этого, видят в подобном по-строении особый художественный прием, позволяющий автору до-нести главную идею романа о сопряженности всего сущего в мире не только через слова, образы, описания и диалоги, но и с помощью самой композиции произведения. Такой прием часто используется в поэзии, особенно модернистской поэзии XX века, и чем-то сродни музыкальным формам. Это касается и сквозных образно-тематических мотивов (указанный выше образ метели, вьюги, мотив па-мяти и др.), сюжетно-образных параллелей природного и человече-ского мира, истории и вечности и т.д. Так в сцене на поле сражения первой мировой войны сталкиваются пять действующих лиц: «Скончавшийся изуродованный был рядовой запаса Гимазетдин, кричавший в лесу офицер — его сын, подпоручик Галиуллин, сест-ра была Лара, Гордон и Живаго — свидетели, все они были вместе, все были рядом, и одни не узнали друг друга, другие не знали ни-когда, и одно осталось навсегда неустановленным, другое стало ждать обнаружения до следующего случая, до новой встречи». «Ждут обнаружения» и непреднамеренные, но оказавшиеся судьбо-носными встречи главных героев в Москве. Именно в той комнате, в которой горящая свеча так поразила Юрия, сам того не зная, он поселяется в последние дни своей жизни, и туда случайно заходит Материал с сайта

Лара, обнаруживая гроб с телом своего возлюбленного, которого дав-но уже потеряла на жизненных перепутьях. В эпилоге романа — по-следний композиционный узел: летом 1943 года на фронтах Вели-кой Отечественной войны встречаются Гордон и Дудоров, вспоминающие Юрия Живаго, и случайно обнаруживают бельев-щицу Таню Безочередеву, воспитанную в детдоме, которая оказы-вается дочкой покойного Юрия Андреевича и которую случайно ра-зыскал чуть раньше его брат генерал-майор Живаго.

Критик Н. Иванова утверждает, что композиция романа, постро-енного по музыкально-симфоническому принципу, основана на стрежневом лейтмотиве железной дороги, который разветвляется на множество отдельных мотивов, линий, подтем. Так вблизи же-лезной дороги завязывается первый «узел»: эпизод самоубийства отца Юрия, вокруг которого группируются сразу несколько персо-нажей, в большей или меньшей степени участвующие в последую-щем действии (Комаровский, Миша Гордон, будущий революцио-нер Тиверзин; издали видят остановившийся поезд, не зная еще о страшном событии, его вызвавшем, сам Юра Живаго, его дядя Ни-колай Николаевич Веденяпин, приехавшие в гости в Дуплянку, где в то время находился и Ника Дудоров). В бронированном вагоне происходит важнейшая для дальнейшего сюжета встреча Юрия Андреевича и Стрельникова. Около железной дороги находится будка, в которой живет бывшая прислуга Лары Марфа. Именно у нее оказалась дочь Живаго и Лары Таня, которая рассказывает много лет спустя Дудорову и Гордону страшную историю убийства сына Марфы Петеньки. Показательно, что и смерть Юрия Живаго происходит у рельсов — на трамвайной остановке. Так через мета-образ железной дороги, воплощающей неумолимость времени и мертвящую силу, реализуется основная идейно-композиционная Ось романа: противопоставление живого и мертвого.

Подобное построение произведения производит впечатление не-которой театральности, но понятой не прямолинейно, а как вопло-щение Вселенской драмы бытия. Отсюда и такие художественные особенности романа, как пестрота языковых форм, включающих всю богатейшую палитру: от библейской и философской лексики, литературно-поэтической традиции до разговорных просторечных форм, языка улицы, деревенского говора. «Одна из художественных сил … романа — сила деталей, — указывает Р.Б. Гуль. — На них, на этой образности, на этом русском слове стоит весь роман». Как отмечают другие критики, театральность романа соотносима и с широким использованием в нем развернутых сравнений, метафор, олицетворений. По словам самого Пастернака, метафора — «это ес-тественное следствие недолговечности человека и надолго заду-манной огромности его задач, его духа». Вот почему излюбленный поэтический прием писателя так органично входит в его роман и позволяет на стилистическом уровне реализовать его главную идею: свести воедино разрозненные полюсы бытия и преодолеть силы разрушения, победить смерть и обрести бессмертие.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

  • юрий живаго человек сохранивший свободу души
  • история создания романа доктор живаго
  • образы в доктор живаго
  • пастернак дудоров
  • как антипов становится стрельниковым

Роман Бориса Леонидовича Пастернака «Доктор Живаго» стал одним из наиболее противоречивых произведений современности. Им зачитывался Запад и категорически не признавал Советский Союз. Его издавали на всех европейских языках, в то время как официальная публикация на языке-оригинале вышла лишь спустя три десятка лет после написания. Заграницей он принес автору славу и Нобелевскую премию, а на родине – гонения, травлю, исключение из Союза советских писателей.

Прошли годы, разрушился строй, пала целая страна. Родина наконец-то заговорила о своем непризнанном гении и его произведении. Учебники были переписаны, старые газеты отправлены в топку, доброе имя Пастернака восстановлено и даже Нобелевская премия возвращена (в виде исключения!) сыну лауреата. «Доктор Живаго» разлетелся миллионными тиражами во все концы новой страны.

Юра Живаго, Лара, подлец Комаровский, Юрятин, домик в Варыкино, «Мело, мело по всей земле…» – любая из этих словесных номинаций является для современного человека легко узнаваемой аллюзией на пастернаковский роман. Произведение смело шагнуло за рамки традиции, бытовавшей в ХХ веке, превратившись в литературный миф об ушедшей эпохе, ее обитателях и силах, что управляли ими.

История создания: признанный миром, отвергнутый родиной

Роман «Доктор Живаго» создавался на протяжении десяти лет, с 1945 по 1955 годы. Замысел написать большую прозу о судьбах своего поколения появляется у Бориса Пастернака еще в 1918-м. Однако, по различным причинам, воплотить его в жизнь не получалось.

В 30-е годы появились «Записки Живульта» – такая-себе проба пера перед рождением будущего шедевра. В сохранившихся отрывках «Записок» прослеживается тематическое, идейное и образное сходство с романом «Доктор Живаго». Так, Патрикий Живульт стал прообразом Юрия Живаго, Евгения Истомина (Люверс) – Ларисы Федоровны (Лары).

В 1956 году Пастернак разослал рукопись «Доктора Живаго» в передовые литературные издания – «Новый мир», «Знамя», «Художественную литературу». Все они отказались печатать роман, в то время как за «железным занавесом» книгу выпустили уже в ноябре 1957-го. Она увидела свет благодаря интересу сотрудника итальянского радио в Москве Серджио Д’Анджело и его соотечественника издателя Джанджакомо Фельтринелли.

В 1958 году Бориса Леонидовича Пастернака наградили Нобелевской премией «За значительные достижения в современной лирической поэзии, а также продолжение традиций великого русского эпического романа». Пастернак стал вторым, после Ивана Бунина, русским литератором, удостоившимся этой почетной премии. Европейское признание имело эффект разорвавшейся бомбы в отечественной литературной среде. С этих пор началась масштабная травля писателя, которая не утихала до конца его дней.

Пастернака называли «Иудой», «антисовесткой наживкой на ржавом крючке», «литературным сорняком» и «паршивой овцой», что завелась в хорошем стаде. Его вынудили отказаться от премии, исключили из Союза советских писателей, осыпали колкими эпиграммами, устраивали «минуты ненависти» Пастернака на заводах, фабриках и прочих госучреждениях. Пародоксально, что о публикации романа в СССР не шло и речи, так что большинство хулителей не видели произведения в глаза. В последствии травля Пастернака вошла в литературную историю под названием «Не читал, но осуждаю!»

Идеологическая мясорубка

Только в конце 60-х, после смерти Бориса Леонидовича, травля стала утихать. В 1987-м Пастернака восстанавливают в Союзе советских писателей, а в 1988 году роман «Доктор Живаго» публикуют на страницах журнала «Новый мир», который тридцать лет назад не только не согласился печатать Пастернака, но и разместил обвинительное письмо в его адрес с требованием лишить Бориса Леонидовича советского гражданства.

Сегодня «Доктор Живаго» остается одним из самых читаемых романов в мире. Он породил ряд других художественных произведений – инсценировок и кинофильмов. Роман четырежды экранизировался. Самая известная версия снята творческим трио – США, Великобритания, Германия. Проект срежиссировал Джакомо Кампиотти, главные роли исполнили Ханс Мэтисон (Юрий Живаго), Кира Найтли (Лара), Сэм Нилл (Комаровский). Есть и отечественный вариант «Доктора Живаго». Он вышел на ТВ-экраны в 2005 году. Роль Живаго исполнил Олег Меньшиков, Лары – Чулпан Хаматова, Комаровского сыграл Олег Янковский. Кинопроектом руководил режиссер Александр Прошкин.

Действие романа начинается с похорон. Прощаются с Натальей Николаевной Ведепяниной, матерью маленького Юры Живаго. Теперь Юра остался круглой сиротой. Отец давно покинул их с матерью, благополучно проматывая миллионное состояние семейства где-то на просторах Сибири. Во время одного из подобных путешествий, упившись в поезде, он выпрыгнул из состава на полном ходу и расшибся насмерть.

Маленького Юру приютила родня – профессорская семья Громеко. Александр Александрович и Анна Ивановна приняли юного Живаго как родного. Он рос вместе с их дочкой Тоней – его главным другом с детских лет.

В то время, когда Юра Живаго потерял старую и нашел новую семью, в Москву приехала вдова Амалия Карловна Гишар с детьми – Родионом и Ларисой. Организовать переезд мадам (вдова была обрусевшей француженкой) помог приятель ее покойного супруга уважаемый московский адвокат Виктор Ипполитович Комаровский. Благодетель помог семейству обосноваться в большом городе, устроил Родьку в кадетский корпус и продолжил время от времени навещать Амалию Карловну, женщину недалекую и влюбчивую.

Однако интерес к матери быстро угас, когда подросла Лара. Девушка быстро развилась. В 16 лет она уже походила на молодую красивую женщину. Седеющий ловелас охмурил неопытную девочку – не успев опомниться, юная жертва оказалась в его сетях. Комаровский валялся в ногах молодой возлюбленной, клялся в любви и хулил себя, умолял открыться матери и сыграть свадьбу, словно Лара спорила и не соглашалась. И продолжал-продолжал с позором водить ее под длинной вуалью в специальные кабинеты дорогих ресторанов. «Разве когда любят, унижают?» – задавалась вопросом Лара и не находила ответа, всей душой ненавидя своего мучителя.

Спустя несколько лет после порочной связи, Лара стреляет в Комаровского. Это произошло во время рождественского празднования у почтенной московской семьи Свентицких. В Комаровского Лара не попала, да и, по большому счету, не хотела. Зато сама того не подозревая, она угодила прямо в сердце молодому человеку по фамилии Живаго, который также был в числе приглашенных.

Благодаря связям Комаровского инцидент с выстрелом удалось замять. Лара скоропалительно вышла замуж за друга детства Патулю (Пашу) Антипова, очень скромного и беззаветно влюбленного в нее молодого человека. Отыграв свадьбу, молодожены уезжают на Урал, в небольшой городок Юрятин. Там у них рождается дочка Катенька. Лара, теперь уже Лариса Федоровна Антипова, преподает в гимназии, а Патуля, Павел Павлович, читает историю и латынь.

В это время в жизни Юрия Андреевича также происходят перемены. Умирает его названная мать Анна Ивановна. Вскоре Юра женится на Тоне Громеко, нежная дружба с которой уже давно перешла во взрослую любовь.

Размеренную жизнь этих двух семей всполошила начавшаяся война. Юрия Андреевича мобилизуют на фронт в качестве военного врача. Ему приходится покинуть Тоню с новорожденным сыном. В свою очередь Павел Антипов покидает родных по доброй воле. Он давно тяготится семейной жизнью. Понимая, что Лара слишком хороша для него, что она его не любит, Патуля рассматривает любые варианты вплоть до самоубийства. Война пришлась очень кстати – идеальный способ, чтобы проявить себя как героя, или найти скорую смерть.

Книга вторая: самая большая любовь на земле

Хлебнув горестей войны, Юрий Андреевич возвращается в Москву и застает любимый город в страшной разрухе. Воссоединившееся семейство Живаго принимает решение покинуть столицу и отправиться на Урал, в Варыкино, где раньше находились фабрики Крюгера – дедушки Антонины Александровны. Тут, по стечению обстоятельств, Живаго встречается с Ларисой Федоровной. Она работает сестрой милосердия в больнице, куда Юрий Андреевич устраивается врачом.

Вскоре между Юрой и Ларой завязывается связь. Томимый угрызениями совести Живаго снова и снова возвращается в дом Лары, не в силах противостоять чувству, которое вызывает в нем эта прекрасная женщина. Он восхищается Ларой каждую минуту: «Ей не хочется нравиться, быть красивой, пленяющей. Она презирает эту сторону женской сущности и как бы казнит себя за то, что так хороша… Как хорошо все, что она делает. Она читает так, точно это не высшая деятельность человека, а нечто простейшее, доступное животным. Точно она носит воду или чистит картошку».

Любовную дилемму решает вновь-таки война. Однажды по дороге из Юрятина в Варыкино Юрия Андреевича возьмут в плен красные партизаны. Только через полтора года скитаний по сибирским лесам доктору Живаго удастся сбежать. Юрятин захвачен красными. Тоня, тесть, сын и дочка, родившаяся уже после вынужденной отлучки доктора, уехали в Москву. Им удается выхлопотать возможность эмигрировать заграницу. Об этом Антонина Павловна пишет мужу в прощальном письме. Это письмо-крик в пустоту, когда пишущий не знает, дойдет ли его послание до адресата. Тоня говорит, что знает о Ларе, но не осуждает по-прежнему горячо любимого Юру. «Дай перекрещу тебя, – надрывно кричат буквы, – На всю нескончаемую разлуку, испытания, неизвестность, на весь твой долгий, долгий темный путь».

Утратив навсегда надежду на воссоединение с семьей, Юрий Андреевич вновь начинает жить с Ларой и Катенькой. Чтобы лишний раз не мелькать в городе, поднявшем красные знамена, Лара и Юра уединяются в лесном домике опустевшего Варыкино. Здесь они проводят самые счастливые дни их тихого семейного счастья.

О, как же хорошо им было вместе. Они любили подолгу говорить вполголоса, когда на столе уютно горит свеча. Их объединяла общность душ и пропасть между ними и остальным миром. «Я ревную тебя к предметам твоего туалета, – признавался Юра Ларе, – К каплям пота на твоей коже, к носящимся в воздухе заразным болезням… Я без ума, без памяти, без конца люблю тебя». «Нас точно научили целоваться на небе, – шептала Лара, – И потом детьми послали жить в одно время, чтобы друг на друге проверить эту способность».

В варыкинское счастье Лары и Юры врывается Комаровский. Он сообщает, что всем им грозит расправа, заклинает спасаться. Юрий Андреевич – дезертир, а бывший революционный комиссар Стрельников (он же мнимо погибший Павел Антипов) попал в немилость. Его близких ждет неминуемая смерть. Благо, на днях мимо будет проходить поезд. Комаровский может устроить безопасный отъезд. Это последний шанс.

Живаго наотрез отказывается ехать, но ради спасения Лары и Катеньки идет на обман. По наущению Комаровского, он говорит, что отправится за ними следом. Сам же остается к лесном домике, так толком и не попрощавшись с любимой.

Стихи Юрия Живаго

Одиночество сводит Юрия Андреевича с ума. Он теряет счет дням, а свою бешеную, звериную тоску по Ларе заглушает воспоминаниями о ней. В дни варыкинского затворничества Юра создает цикл из двадцати пяти стихотворений. Они прилагаются в конце романа как «Стихотворения Юрия Живаго»:

«Гамлет» («Гул затих. Я вышел на подмостки»);
«Март»;
«На Страстной»;
«Белая ночь»;
«Весенняя распутница»;
«Объяснение»;
«Лето в городе»;
«Осень» («Я дал разъехаться домашним…»);
«Зимняя ночь» («Свеча горела на столе…»);
«Магдалина»;
«Гефсиманский сад» и др.

Однажды на пороге дома появляется незнакомец. Это Павел Павлович Антипов, он же ревком Стрельников. Мужчины разговаривают всю ночь. О жизни, о революции, о разочаровании, и женщине, которую любили и продолжают любить. Под утро, когда Живаго провалился в сон, Антипов пустил себе пулю в лоб.

Как обстояли дела доктора дальше не ясно, известно лишь, что он вернулся в Москву пешком весной 1922-го. Юрий Андреевич поселяется у Маркела (бывшего дворника семьи Живаго) и сходится с его дочерью Мариной. У Юрия и Марины рождается двое дочерей. Но Юрий Андреевич больше не живет, он словно доживает. Забрасывает литературную деятельность, бедствует, принимает покорную любовь верной Марины.

Однажды Живаго пропадает. Своей гражданской жене он присылает небольшое письмо, в котором сообщает, что некоторое время хочет побыть один, подумать о дальнейшей судьбе и жизни. Однако к родным он так и не вернулся. Смерть застигла Юрия Андреевича неожиданно – в вагоне московского трамвая. Он скончался от сердечного приступа.

Кроме людей из ближайшего окружения последних лет, на похороны Живаго пришли неизвестные мужчина и женщина. Это Евграф (единокровный брат Юрия и его покровитель) и Лара. «Вот и снова мы вместе, Юрочка. Как опять Бог привел свидеться… – тихо шепчет Лара у гроба, – Прощай, большой и родной мой, прощай моя гордость, прощай моя быстрая реченька, как я любила целодневный плеск твой, как я любила бросаться в твои холодные волны… Твой уход, мой конец».

Предлагаем вам ознакомиться с , поэта, писателя, переводчика, публициста – одного из самых ярких представителей русской литературы двадцатого века. Наибольшую славу писателю принес роман – “Доктор Живаго”.

Прачка Таня

Спустя годы, время Второй мировой, Гордон и Дудоров встречаются с прачкой Таней, недалекой, простой женщиной. Она беззастенчиво рассказывает историю своей жизни и недавней встрече с самим генерал-майором Живаго, который зачем-то сам ее отыскал и пригласил на свидание. Гордон с Дудоровым вскоре понимают, что Таня – внебрачная дочь Юрия Андреевича и Ларисы Федоровны, родившаяся уже после отъезда из Варыкино. Лара была вынуждена оставить девочку на железнодорожном переезде. Так и прожила Таня на попечении сторожихи тетки Марфуши, не зная ласки, заботы, не слыша книжного слова.

В ней не осталось ничего от ее родителей – величественной красоты Лары, ее природной интеллигентности, острого ума Юры, его поэтичности. Горько смотреть на беспощадно побитый жизнью плод великой любви. «Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, – грубело, овеществлялось». Так Греция стала Римом, русское просвещение – русской революцией, Татьяна Живаго превратилась в прачку Таню.

Роман Бориса Леонидовича Пастернака «Доктор Живаго»: краткое содержание

5 (100%) 1 vote