Взаимосвязь традиций и инноваций. Традиции и инновации в культуре. Примеры

(преемственность) – необходимое условие и механизм творческой, созидательной деятельности, приращения культуры.

Преемственность восходит к традициям .

6.2. Традиции, инновации и новаторство

Преемственность и традиция пронизывают культурную жизнь общества. Культура содержит в себе как устойчивые (традиции), так иизменчивые (новаторство) моменты. Традиции и новаторство – две стороны единого процесса развития культуры, они – как две стороны медали.

Устойчивость, инерционность в культуре проявляется в феномене традиции.

Роль и значение традиций

Традиции (лат. traditio : передача) включают элементы социокультурного наследия (идеи, ценности, обычаи, обряды, способы мировосприятия и др.), процесс и способы их наследования. Они сохраняются и передаются от поколения к поколению. Это и обеспечивает устойчивость («живучесть») традиций и культуры в целом.

Традиции возникли в незапамятные времена и издавна определяли всю общественную и личную жизнь человека. В них содержались наставления, нравственные и эстетические нормы, правила и навыки хозяйственной деятельности и быта (устройства жилищ, врачевания, брачных отношений, воспитания детей и пр.). Замкнутость культурной жизни, ограниченность перемен, отсутствие или слабое развитие письменности в древности способствовали возрастанию регулятивной роли и значения традиций в жизни людей.

Традиции по-прежнему служат средством регулирования общественных отношений и поведения. Они выполняют регулятивную функцию.

Традиция – это жизнеспособное прошлое, унаследованное от дедов и прадедов. Устойчивость, повторяемость, закрепление в мифах, религиозных ритуалах и обрядах, нормах поведения и обычаях сделали традицию универсальным способом аккумулирования и передачи культурного опыта. Механизм передачи традиций заключается в добровольном подражании и усвоении.

Традиции обеспечивают духовную связь между поколениями, они выполняют коммуникативную функцию.

Традиции существуют во всех формах культуры – духовной и материальной. Можно говорить о моральных, религиозных, научных, национальных, трудовых, художественных, общественных, семейных, бытовых и прочих традициях.

Традиции по-прежнему пронизывают все сферы жизни. В прогрессивных традициях заключена многовековая житейская мудрость, они существуют и развиваются сегодня. При этом по инерции сохраняются и некоторые реликтовые формы традиционных явлений культуры (архаизмы). Система культурных традиций позволяет удерживать целостность и устойчивость (стабильность) общества и его культуры, сохранять социальную (историческую) память народа. Коллективная память – основа культуры, совести и нравственности.

Традиции обусловливают базовые тенденции развития тех или иных культур. Каждый человек, отдельная социальная группа, общество в целом обладают собственными традициями (для индивидуумов – привычки). Отсюда множественность и противоречивость традиций, культурных форм и их интерпретаций. Многообразие существующих в мире культур в значительной мере обусловлено множественностью соответствующих культурных традиций.

Традиции непрерывны, необратимы и невозобновимы.

Если традиция естественным образом иссякла и пресеклась или была искусственно прервана, ее воссоздание обречено на неудачу. Традиции отмирают, когда перестают существовать вызвавшие их к жизни потребности, в отсутствие которых не могут возродиться и

удовлетворявшие их некогда традиции, уже утратившие корни в окружающей действительности.

Принудительное прерывание традиции необратимо нарушает инерцию ее существования в сознании и быту; утрачивается привычка к ее исполнению и иссякает необходимость в этой традиции. Происходит, как говорят философы, «перерыв постепенности» (скачок), который, в силу законов диалектики, уже не позволяет восстановить ее в той же форме и том же качестве. Искусственно возрожденная традиция нежизненна, сколь бы искусной ни была ее реставрация.

Такая псевдотрадиция, даже если она удовлетворяет ностальгические ожидания или этнографический интерес, не может быть прочной и долговечной, так как необходимость в ней уже отмерла или жизнь нашла иные способы удовлетворения тех потребностей, которые прежде обслуживала реконструированная традиция.

Традиции могут только продолжаться, развиваться, эволюционировать и естественным образом отмирать, но к ним трудно вернуться, как нельзя дважды вступить в одну и ту же реку.

Поэтому не следует отбрасывать традиции, разрушать старые духовные ценности, перечеркивать историческую память.

С другой стороны, культура не может жить только традицией. Новые поколения людей творчески перерабатывают культурные достижения прошлого. Например, мода (новаторство) всегда «подправляет» обычай (традицию).

Инновации и новаторство

Культура и общество не могут существовать и развиваться без обновления и новаторства как творческой деятельности по производствуинноваций (лат.innovatio : обновление, нововведение).

Инновация – появление и распространение объекта (предмета, явления или процесса) или характерной черты, ранее не существовавших в рамках данной культуры.

Инновация может быть результатом внутрикультурного изобретения или межкультурного заимствования.

Нововведения обычно возникают там и тогда, где и когда условия жизни людей резко ухудшаются или, наоборот, улучшаются, в однообразии повседневной жизни новшества обычно не рождаются. В новаторстве важно также игровое начало.

Инновациями являются научные открытия и изобретения; новые идеи, теории и произведения в науке, литературе, искусстве, политике; художественные и архитектурные стили и выполненные в них произведения искусства и возведенные здания; новые поколения машин, механизмов и электронно-технических устройств; принципиальные улучшения в повседневном быте и пр. Это творческий вклад индивида или коллектива, предлагаемый на протяжении 1–2 поколений для включения в социальную память

Новаторство – творческий процесс создания новых культурных образцов (инноваций, нововведений) на основе преемственности.

Новаторство и инновации – необходимое условие развития культуры и общества.

Аристотель утверждал: «Все люди по своей природе стремятся к знанию».

Жажда знаний и любопытство – два главных двигателя инноваций, а способность к обновлению – важнейшая черта человека вообще и новатора в особенности.

Новаторство в психологическом смысле – это способность к переменам, экспериментированию, импровизации и умение ставить под вопрос давно знакомое и видеть вещи в новом свете, готовность к риску.

Новаторство – функция зрелых людей. Молодежь более склонна к игре, чем взрослые, их активное любопытство способствует открытиям. Но изобретение надо еще внедрить в практику, сделать его неотъемлемой частью образа жизни, т. е. добиться общественного признания инновации. И здесь возникает коллизия: чем моложе человек, тем большим новатором он является, но чем он старше, тем скорее сможет склонить других к принятию инноваций.

Поэтому пик инновационного творчества приходится на возраст «под сорок».

Идеальный новатор, по мысли современного английского биолога Десмонда Морриса, должен быть достаточно зрелым, чтобы иметь знания и жизненный опыт, но одновременно – достаточно молодым, чтобы не утратить игрового начала и не бояться риска. Не удивительно, что большинство инноваций приходится на возраст между 35 и 40 годами. Творческий зенит, считает Д. Моррис, – это 38 лет. Конечно, есть исключения, например, новаторы в математике – обычно более молодые, в политике – более зрелые люди1 .

Выступая в качестве противоположности традициям, культурные инновации составляют с ними диалектическое единство. Ибо инновация и традиция – обозначение одного и того же явления, только на разных стадиях его существования. Инновация это его младенчество, а традиция – старость. Традиции складываются не сразу – первоначально они возникают в качестве инноваций. И только полезные инновации со временем превращаются в традиции. Поэтому традиций всегда меньше, чем инноваций.

Все традиции зарождаются как инновации, но не всякая инновация становится традицией.

Можно сказать, что традиция – это выжившая инновация.

Любая инновация возникает и внедряется в повседневную жизнь лишь там и тогда, где и когда в этом существует назревшая социальная потребность и сложились соответствующие общественные условия. Никакая власть, никакой авторитет не в состоянии просто по команде возвести инновацию в ранг традиции.

Обычно нововведение становится традицией и осознается таковой в быту лет через 75–100, после того как сменяются минимум три поколения, когда уже забываются рассказы современников появления инновации, а сама традиция становится привычкой. В наше время в связи с ускорением научнотехнического прогресса и темпов общественной жизни этот срок сокращается до 20–30 лет (время прихода к активной жизни нового поколения).

Количество инноваций и скорость их внедрения в жизнь непрерывно возрастают.

1 Моррис Д. Новое – это всегда крайности, посредственность же вызывает только стагнацию // Deutschland. 2004. N 4 (август–сентябрь). P. 48–49.

На наших глазах уходят в прошлое некогда прочные эпистолярные традиции (привычка писать письма), вытесняемые e- mail- и SMS-перепиской; посещение кинотеатров заменяется просмотром телепередач, видеокассет и DVD-дисков; машинописные тексты уступают место компьютерному набору; обыденным явлением становятся различные формы интерактивного общения в Интернете.

Культурные нововведения можно разделить на две группы:

1) возникшие у разных народов независимо друг от друга как внутрикультурное изобретение (первичные);

2) зародившиеся в одном или нескольких очагах культуры и широко распространившиеся впоследствии в результате

межкультурного заимствования в ходе контактов между народами – торговли, миграций и войн (вторичные).

Издревле разносчиками культуры были торговцы, воины и мигранты.

На заре человечества инновациями первой группы были: умение изготавливать орудия труда, добывать огонь и возводить жилища; членораздельная речь; первоначальные формы религии, искусства и морали; земледелие, скотоводство и ремесло, и пр. Они обусловлены общими закономерностями развития различных человеческих сообществ.

Ко второй группе нововведений относятся рис и шахматы в Индии, порох и чай в Китае, кофе в Эфиопии, картофель в Америке. Многие важные инновации возникли первоначально в Древнем Египте и Шумере (Месопотамия). Это обработка земли при помощи домашних животных, искусственное орошение полей, выплавка и обработка металлов, езда в колесницах, возведение городов и поминальных храмов, появление письменности.

Превращение инновации в традицию происходит не сразу и не без борьбы. Для этого они должна пройти апробацию временем и получить общественное признание. Например, внедрение картофеля в России во второй половине XVIII века сопровождалось сопротивлением крестьян (так называемыми картофельными бунтами), и только в ХIХ веке он превратился в традиционную сельскохозяйственную культуру.

Однако не всякое новаторство, а только общественно необходимое, становится фактом культуры. Новизна ради новизны

Периоды кризисов неизбежны для любой культуры и могут играть не только негативную, но и позитивную роль в социокультурной динамике. Важную функцию в динамических процессах выполняют периоды подъема культуры. На этой конструктивной фазе рождаются, фиксируются и распространяются различные элементы нового культурного опыта. Огромную роль при этом играют культурные заимствования – внедрение предметов, норм деятельности, ценностей, апробированных жизнедеятельностью других культур; и инновационно-поисковая деятельность – сознательный отход от устоявшихся норм и использование новых образцов деятельности. Необходимо подчеркнуть, что в реальной практике два вида процессов (процессы восхождения и кризисные процессы) зачастую тесно переплетены между собой так, что доминирующие тенденции не проявляются. Процесс отмирания старых норм и процесс внедрения новых осуществляются параллельно, иногда стремительно, иногда постепенно, а потому незаметно.

Таким образом, явление культуры в его историческом развитии есть расширение сфер и областей человеческого опыта, который рефлексируется и осмысливается, закрепляясь в традиции. Однако, несмотря на всю важность традиций, которые обеспечивают устойчивость, авторитет культуры и культурных норм, нельзя себе представить развитие культуры без обновления культурного опыта, без инноваций. Они проявляются в изменениях, которым подвергается весь образ жизни. Изменения в культуре происходят в результате накопления культурного опыта, они не могут быть внезапными. Чтобы стать достоянием и ценностью человеческого бытия, им требуется определенное время,

Развертываясь во времени, культура не только обновляется, но и сохраняет себя, благодаря действию через определенные социокультурные институты механизмов преемственности, которые транслируют каждому новому поколению культурное наследие предшествующих эпох (семья, традиции, общая система образования, средства массовой коммуникации, учреждения культуры). В процессе трансляции какая-то часть оказывается утерянной, какая-то отвергнутой, но что-то добавляется и новое. При этом некоторые утраты оказываются невозвратимыми, а некоторые, по мере потребности, частично восстанавливаются. Эти процессы во многом носят непредсказуемый и спонтанный характер.

Инновации – механизм формирования новых технологий и новых моделей поведения, которые создают предпосылки для социокультурных вменений. Способность общества к адаптации, которая делает возможным разрешение непосредственно стоящих и насущных для общества и человека проблем, исторически вырабатывается в ходе осуществления ритуалов, в игрax и др. видах деятельности, не составляющих насущной потребности, но, тем не менее, требующих формирования в человеческой культуре сложностей отражать действительность, трансформировать действия и вносить элемент новизны. Инновация зависит от человеческой способности к творчеству и возможностей сообщества принимать или адаптировать результаты этого творчества.

Некоторые культуры обладают традицией общественной поддержки инноваций. Новые идеи, возникающие в индивидуальном сознании, распространяются в обществе, что создает возможность для социокультурных изменений. Процессы распространения, принятия или неприятия, модификации, институционализации, сами по себе являются творческими инновативными процессами. Соотношение между традицией и новацией зависит от исторических условий определяющих развитие адаптивной стратегии человеческих сообществ.

Всякая культура сочетает традиции и новации. В зависимости от соотношения традиций и новаций можно выделить традиционный и инновационный тип культуры.

В инновационной культуре новаторство доминирует над традиционностью. Ее отличают следующие черты:

– размывание шкалы жизненных ценностей. Разнообразные девиации поведения не встречают особого негодования в обществе. Расшатывание морали, падение нравов;

– ослабление нормативности культуры. Коллективистское начало уступает место индивидуализму. Рост автономии личности, возможность самостоятельного определения жизненных целей, идеалов, форм и средств деятельности. Свобода личности – одна из важнейших ценностей;

– создание благоприятных условий для развития творчества, социальное признание его результатов. Интенсивное развитие искусства, науки, техники, высокий престиж знаний, образованности. Критичность и самостоятельность мышления. Вера в мощь человеческого разума.

Инновационная культура стимулирует развитие производства и потребления. Создаются условия для технического и социально-экономического прогресса общества.

Общей тенденцией истории человечества является движение от традиционной культуры к культуре инновационной.

Архаическая культура первобытных обществ была традиционной. Она и не могла быть иной: слишком мал еще был арсенал средств борьбы за существование, и драгоценные крупицы опыта предков, который дал людям возможность устоять в этой борьбе, необходимо было бережно сохранять и использовать, чтобы выжить. Архаические родоплеменные культуры существовали в почти неизменном состоянии в течение тысячелетий. Традиционными были и культуры, возникшие в государствах Древнего мира – Египте, Китае, Индии, Малой Азии. В странах Востока и ряде мусульманских государств они во многом продолжают оставаться такими вплоть до современности. Черты традиционной культуры можно обнаружить в наши дни у народов, по тем или иным причинам не воспринявшим достижения современной цивилизации.

Культура средневековой Европы (включая Россию) также носила традиционный характер. Начиная с эпохи Возрождения, в западных странах происходит формирование инновационной культуры. В Новое время религия теряет прежнюю власть над умами людей. Возникает свободомыслие, изменяется отношение общества к творческой деятельности. Поток новых идей захватывает философию, искусство, науку, технику. Это приводит к существенным сдвигам во всех областях общественной жизни.

Однако имеется существенная проблема соединения нововведений с социокультурной средой. Всякое нововведение обречено на забвение, отторжение или лишь на временную местную реализацию, если оно не встречает понимания со стороны принимающего общества, если отсутствует социальный спрос, определяемый как состоянием общества, так и тем, какой слой оказывает наиболее заинтересованным в развитии нового типа деятельности.

Объяснение происхождения того или иного явления культуры не простая проблема для общественного сознания. Недаром в мифологии, как мы видели, большое место занимает «культурный герой», давший людям огонь, ремесла, письменность. Но и позднее немалое объясняющее значение приобретаю мифические сюжеты, должные объяснить великие открытия случайностью: «ванна Архимеда», «яблоко Ньютона», «чайник Уатта» и т.д. Подобными «случайностями» или «чудом» объясняются и откровения древних пророков, возвестивших новые религии. На самом деле все духовные или научные нововведения вызревают в соответствующей и очень сложной социальной и в иной обстановке.

Именно социальная детерминация определяет судьбу открытий и изобретений, получит ли творческий акт признание или будет обречен на забвение. Показательный пример дает история книгопечатания в Западной Европе. И. Гутенберг начал печатать книги в середине XV в. Но культурная среда была уже настолько готова к восприятию этого факта, что уже в 1500 г. в 26 городах Европы было основано почти 1100 типографий, которые выпустили около 40 тысяч изданий книг общим тиражом 10 – 12 миллионов экземпляров. Хотя в России первая книга был; напечатана Иваном Федоровым с небольшим опозданием (1564) этот факт не повлек за собой прорыва в этой стране. Сам печатник подвергся гонениям, а широкое книгопечатание было отложено на полтора столетия.

Другой характерный пример дает история с открытием Коперника. Его открытие гелиоцентричной системы было опубликовано в 1543 году. За последующие 350 лет было издано 2330 книг по астрономии, из которых только 180 можно отнести к коперниковскому направлению. А в 1600 г. за сходные взгляы был сожжен Джордано Бруно. Британский ученый М.Поланьи, приводя этот пример в своей книге «Личностное знание», подчеркивет необходимость соответствующей готовности среды, неявного согласия, «взаимного притяжения братьев по разуму», для того чтобы интеллектуальное открытие было принято.

История знает множество примеров того, как открытия и нововведения отторгались и предавались забвению, если они не соответствовали социокультурной среде. И напротив, «социальный заказ» рождал поток предложений, получавших признание общества. Так, паровая машина была впервые построена русским изобретателем Иваном Ползуновым в 1766 г. на одном из заводов на Алтае. Проработав несколько месяцев, машина была остановлена и из-за смерти создателя починить ее не удалось. Паровая машина Джеймса Уатта была построена в Англии в 1776 г., и через несколько лет их было выпущено уже несколько десятков. На протяжении всей своей долгой жизни Уатт продолжал совершенствовать машину и содействовал развитию паровой техники как в своей стране, так и в других странах. Он умер в 1819 г. в почете и славе. «Дух капитализма» сделал техническое открытие социальным фактом, технологические нововведения оказывались наиболее привлекательными, так как система буржуазного предпринимательства процветала в немалой степени в зависимости от использования новейших технических средств.

Российская культура, как мы видим, вновь и вновь порождая стимулы для отдельных нововведений, для проявления самородков, не имела широкой потребности в новых знаниях, не имела сложившейся социокультурной среды, готовой поддержать нововведения.

Обращение к культурному наследию, под которым следует понимать сумму всех культурных достижений данного общества, его исторический опыт, сохраняющийся в арсенале общественной памяти, включая и подвергшееся переоценке прошлое. Такое наследие обладает для общества вневременной ценностью, так как к нему относятся различной давности достижения, которые сохраняют способность перехода к новым поколениям в новые эпохи.

Принципиальное свойство традиции в том и состоит, чтобы обеспечивать сохранение прошлых образцов через устранение, ограничение новшеств как отклонений. Во всякой культуре существует некое динамическое соотношение традиционности, благодаря которой поддерживается стабильность, и инноваций или заимствований, через которые общество изменяется. И то, и другое сосуществует как разные стороны культурного организма, имеющего свою самобытность (идентичности).

Самобытность – существенное и постоянное проявление тех компонентов культурного достояния данного общества, которые оказываются функционально необходимыми на новых этапах его существования. В различных ситуациях, возникающих в силу динамики, присущей самому обществу, или же в силу воздействия извне, проявляются присущие данному обществу принципы социокультурной регуляции. Диалектика культурного процесса состоит в постоянном переходе от прошлого к настоящему и будущему. Накопленному опыту прошлого противостоит повседневная практика, требующая постоянной расшифровки прежнего опыта, его приспосабливания отбора, интерпретации и обогащения. В этом поле между прошлым и настоящим могут присутствовать как привязанность к привычным ритуалам, постоянно возрождающим прошлое, так и погружение в повседневность с ее практическими заботами или же ориентация на будущие достижения.

Многие религиозные, но нередко и светские деятели культуры полагают необходимым обеспечить поддержание привычных смыслов, норм и ценностей, сложившихся к данному поколению, прививать этому поколению почитание непререкаемых ценностей прошлого. Как религиозные, так и светские сюжеты и символы превращаются в канон и академический образец, в сопоставлении с которым все остальное получает второстепенный или низший статус.

Ревайвализм (фундаментализм) как восстановление более ранних образцов религиозной веры, не затронутых разлагающим воздействием ее позднейших противников и извратителей – еще одно, крайнее направление в отстаивании культурного наследия. Это направление играет очень важную роль в тех процессах модернизации, которые влекут за собой ослабление и распад привычных традиционных ценностей и форм социальной регуляции. Наиболее известными проявлениями такого рода течений стало движение гандизма в Индии и тот процесс активизации ислама в Иране, духовным лидером которого стал аятолла Хомейни.

В ходе идеологической борьбы происходит отбор тех или иных вариантов культурного достояния, отвечающего интересам тех или иных социальных слоев и движений, и, соответственно, критика и устранение противостоящих вариантов. В ходе этой борьбы исользуются как различные формы теоретической полемики, так и организованные культурные и политические движения.

Нередко в ходе революционной ломки прежних социальных структур возникают идейно-теоретические и политические течения, утверждающие бесполезность прежнего культурного достояния для нового общества. Ни своя национальная культура, ни религия, ни культура западных стран не считается необходимым компонентом нового социального и духовного устройства. Если западная («буржуазная») культура враждебна в силу своей связи с угнетающим режимом, то своя собственная также не заслуживает сохранения, так как обрекла народ на отсталость и зависимость. В ходе революционной и вооруженной борьбы будет рождаться новая культура.

Итак, обращение к культурному достоянию предстает как постоянная дилемма для общественного сознания в силу глубокой противоречивости самого прошлого, в котором неизменно сказывается соперничество различных тенденций, не устраняемых в классической модели развития данной цивилизации. Другой источник этой противоречивости – наличие альтернатив в развитии общества, выбор которых требует согласования со сложившимися устоями.

Важная функция культурного достояния – поддержание стабильности и постоянства общественной регуляции. Те элементы культурного и социального наследия, которые передаются из поколения в поколение и сохраняются в течение длительного времени, выделяются в состав самобытности. Самобытность включает не только такие традиционные механизмы, как обычай и обряд, но и более дифференцированные и подвижные элементы: ценности, нормы, общественные институты. Как уже упоминалось, в механизме традиционной регуляции инновации оцениваются как вредное отклонение и устраняются. Однако основной формой регуляции традиции могут служить только в относительно простых и изолированных коллективах, где практическая и духовная сферы почти не отделены друг от друга и ссылка на заветы предков служит достаточным обоснованием поведения. Более развитые общества не могут ограничиться традицией, и ее функции сводятся к поддержанию фольклорного и классического наследия. Идеологическая борьба отражает различное отношение к традициям. Социальные группы по-разному относятся к прошлым нормам и представлениям, воспринимая одни как позитивные, «свои», а другие - как негативные, «чужие».

Особое значение приобретает обращение к традиции в народных движениях, усваивающих активизирующие ориентации в привычных для них формах сознания. Религиозные или же революционные движения обращались к идеям, возрожденным из далекого прошлого, чтобы внедрить в сознание масс близкие и понятные им идеи.

Если традиция – это передача культуры через поколения и время, то заимствования – это ее распространение в социальном или географическом пространстве, освоение тех или иных элементов культуры из одного общества как источник в другое как принимающее. В социальной антропологии этот процесс большей частью рассматривается как аккультурация, которой подвергаются индивиды, социальные группы, районы, нации или страны. Она может носить прямой (через влияние интеллигенции или иммигрантов на принявшую их социальную среду) или же косвенный характер (через воздействие средств массовой коммуникации, потребляемые товары, университеты, научные центры и т.д.). В более развитых культурах заимствования представляют собой сложный структурный процесс.

Как известно, перегруженность заимствованиями породила в российском обществе XIX в. сильную реакцию за утверждение своей самобытной культуры. Период интенсивного заимствования может сменяться ограничениями на чужеродную новизну, ее изгнанием с тем, чтобы общество вернулось к самобытности. Однако такой откат может вновь застопорить социокультурную динамику и привести к застою и архаизации общества, ослабить его связи с внешним миром.

В качестве отдельного источника динамики следует выделить синтез как взаимодействие и соединение разнородных элементов, при котором возникает культурное явление, течение, стиль или модель социокультурного устройства, отличающееся от обоих составляющих компонентов и имеющее собственное качественное определенное содержание или форму.

Синтез становится содержательным сдвигом в общественной жизни и тем принципиально отличается от симбиоза, возникающего в ходе взаимодействия культур, при котором собственные и заимствованные элементы и течения остаются в достаточной степени обособленными, сохраняющими дистанцию по отношению друг к другу, что сопровождается зачастую взаимным недоверием и конфликтами.

Синтез имеет место в том случае, если социокультурная система осваивает достижения иных обществ в тех сферах, которые оказываются недостаточно развитыми в ней самой.

Как частичный синтез иудео-христианской и античной традиций формировалась на протяжении веков европейская культура, хотя в ряде отношений разнородность этих традиций сохраняется «плоть до настоящего времени. В VII-IX вв. складывается исламская цивилизация на основе синтеза собственного религиозного достояния и освоения некоторых духовных достижений античной цивилизации и политической культуры персидской цивилизации. Да основе длительного взаимодействия достояния индейских народов и испано-португальской (иберийской) культуры складывается симбиозно-синтетическая цивилизация Латинской Америки.

В современных условиях синтез становится важным источником преобразования социокультурной системы многих развивающихся стран. В качестве наиболее удобного образца осуществления плодотворного соединения собственных национальных и модернизирующих компонентов обычно приводят Японию и ряд других малых стран Восточной и Юго-Восточной Азии: Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур и др. Подобные тенденции имеют место, как мы увидим, и во многих других странах Азии и Латинской Америки, хотя далеко не везде они оказываются преобладающими.

Сочетание традиций и новаций присуще любой культуре. Первые воплощают в себе консервативное начало, обеспечивают стабильность общественного порядка, вторые - способствуют развитию общества и культуры, расширяют горизонты познания, духовного мира людей.

Отличительной чертой традиционной культуры является ее неукоснительное следование воспринятым от предшествующих поколений образцам поведения. Эти образцы усваиваются с детства от старших. Важнейшими условиями, обеспечивающими их сохранение и трансляцию от поколения к поколению, является подражание и послушание. С этим связанно характерное для традиционного общества почитание старшин, выступающих в роли хранителей накопленного социального опыта, учителей и судей, решения и указания которых должны беспрекословно выполняться.

Все, что нарушает «заветы отцов и дедов», встречается в традиционных обществах настороженно и с опаской, т.е. таким обществам характерна ксенофобия и осуждение любых попыток творчества, направленного на обновление традиционных норм жизни и деятельности. Следствиями этого являются устойчивость быта, житейской психологии, хозяйственного уклада, форм социального устройства.

В свою очередь, инновационная культура восприимчива к новациям и динамична. Она не озабочена бережным сохранением идущих от прошлого традиций и легко допускает разного рода отступления от них. Как следствие этого, ослабевает нормативность культуры, размываются шкалы жизненных ценностей, появляются разные отклонения поведения, которые не встречают особого негодования в обществе. Расшатывается мораль, происходит падение нравственности.

Вместе с этим коллективистское начало уступает место индивидуализму. Личность становится автономной, способной самостоятельно определять жизненные цели, идеалы, формы и средства деятельности.

Инновационной культуре характерны стремления к знаниям, образованности, критичности и самостоятельности мышления. Распространяется вера в мощь человеческого разума. Перемены в обществе, в отличие от традиционной культуры, скорее радуют людей, нежели пугают.

В своей культурологической концепции А.С. Ахиезер объясняет различие между традиционной и инновационной культурами особенностями мышления людей. При столкновении альтернативных идей, люди ищут выхода либо путем инверсии, т.е. принятия одной из альтернатив, либо путем медиации - поиска пути к их сочетанию и синтезу. Инверсивное мышление оперирует лишь готовыми решениями и находится под влиянием эмоций, а медиативное сопряжено с творческими усилиями по созданию новых идей, с помощью которых преодолевается однородность альтернативных позиций. Инверсивная логика мышления нацеливает человека на «ценность воспроизводства», вращение в одном и том же кругу понятий, непримиримость к чужому мнению и борьбу со всем, что выходит за рамки привычных коллективных установок. Оно доминирует в традиционных культурах. Медиативная логика настраивает на «ценность прогресса», изменение первоначально занятых позиций, учет иных мнений, анализ и обобщение различных взглядов, их творческое развитие, приводящее к формированию новых смыслов.

Однако, несмотря на все это, четкую границу между традиционной и инновационной культурами провести невозможно. Ни одна инновация не остается новшеством долгое время. Со временем она преобразуется в традицию. Вместе с тем, любая традиция первоначально возникла как новшество. Так, многие обряды и обычаи, свойственные нынешнему времени когда-то были абсолютно новыми для наших предков, а созданное в наши дни для наших внуков и правнуков станет традицией, передаваемой из поколения в поколение.

Традиции сопровождают человечество на протяжении всей его истории. Они являются важнейшими элементами его онтогенеза и филогенеза. Роль и функции традиций в обществе и отношение к ним человека служат показателем культурного развития, социальных, политических и идеологических ориентаций того или иного сообщества. Слово «традиция» восходит к латинскому traditio, переводимому обычно существительными «передача», «предание». Исходя из его этимологии термин можно определить как совокупность формальных процедур хранения и передачи определенного содержания, предназначенных для регулировки механизмов наследования. В социологии под традицией понимают набор элементов социокультурного наследия, передающийся от поколения к поколению и сохраняющийся в определенных сообществах или социальных группах в течение более или менее длительного периода времени. Традиции охватывают объекты наследия (ценности самого разного порядка), процессы передачи этого наследия от поколения к поколению, а также процедуры и способы наследования. В качестве традиций могут выступать определенные общественные установления, поведенческие нормы, ценности, идеи, обычаи, ритуалы, отдельные предметы. Традиции присутствуют практически в любом проявлении социальной жизни, однако значимость их в разных ее областях неодинакова: в одних сферах, например в религии, они имеют принципиальный характер и выражаются в нарочито консервативной форме, в других, например в современном искусстве, их присутствие минимально. Определенные традиции функционируют во всех социокультурных системах и являются необходимым условием их жизнедеятельности.

Изучение традиций в гуманитарном знании имеет более чем двухвековую историю. Первая попытка осмыслить сущность этого явления и определить его значение в культуре была предпринята на рубеже XVIII--XIX вв. фольклористикой. Большое значение традициям придавал великий немецкий философ Ф.В. Шеллинг в своей «философии мифа». Для Шеллинга понятие мифа, обретавшее характер парадигмы, было тесно связано с возможностями сохранения и передачи традиции на протяжении многих поколений. Не менее популярной в XIX столетии была теория «заимствования», объяснявшая универсальность многих мифологических комплексов и традиций прямым влиянием одной культуры на другую. Из гуманитарных наук, наиболее часто обращавшихся к фактическому культурному материалу и делавших акцент на традиции, необходимо в первую очередь назвать культурную антропологию. Следует отметить, что в своем становлении как научная дисциплина культурная антропология была тесно связана с идеями эволюционизма, где традициям уделялось первостепенное внимание. Э. Тайлор, Дж. Дж. Фрэзер, а также их оппоненты в лице представителей «функциональной школы» Б. Малиновского и «школы исторической этнологии» Ф. Боаса внесли немалый вклад в изучение традиционных обществ. Кульминацией данного направления можно считать структурную антропологию К. Леви-Стросса. В социологии понятие традиции появилось несколько позже -- в рамках этой науки утвердилось преимущественное представление о ней как о коммуникативном механизме, действие которого предполагает ориентацию индивида на некритически, поверхностно и механически усваиваемые им социальные нормы. В «понимающей социологии» М. Вебера понятие традиции применялось для обозначения одного из типов действия, противоположного по своему характеру действию «рациональному», основанному на рационально-критическом усвоении норм и правил.

Много внимания исследованию традиции в ХХ в. уделяли представители различных направлений философского знания. Так, Э. Гуссерль, родоначальник феноменологии, обращался к проблеме традиции, связывая ее решение с основной задачей своего «феноменологического проекта» -- новым обоснованием научной рациональности. По мнению философа, содержание традиции не дано заранее, оно должно быть развернуто в процессе ее актуализации, реализации в действительность. Учреждение же" традиции задает лишь самое общее направление, не исключающее индивидуальную активность познающего субъекта. Понятие традиции приобрело ключевое значение в герменевтике Г. Гадамера. По мысли философа, понимание, происходящее на пересечении деятельности интерпретатора-читателя и автора текста, становится возможным только благодаря существованию традиции. Принадлежность к традиции оказывается онтологической, т.е. бытийственной, характеристикой субъекта, гарантирующей ему возможность понимания. В философии науки оно было выдвинуто на первый план в теории «научных революций» Т. Куна и в «методологическом анархизме» П. Фейерабенда. У первого понятие традиции в науке практически совпадало с понятием парадигмы, определяющей в какой-либо эпохе характер представлений о мире. У второго традиция и научная рациональность рассматривались как равноправные способы обоснования знания об окружающей действительности. При этом современное преимущество науки обусловливалось чисто внешними, часто случайными, либо целенаправленно политико-идеологическими факторами и представлялось не имеющим рационального обоснования.

Понятие традиции в культурологи.

Понимание традиции в культурологии совпадает с социологическими и шире -- с научно-гуманитарными трактовками этого понятия, но в то же время имеет свою специфику. При осмыслении традиции в научный оборот вводится категория наследия -- комплекса культурных объектов, процессов, способов функционирования, репертуара ценностных ориентиров, подлежащих сохранению (культивации) и репродуцированию в последующем в более или менее аутентичном виде. В качестве традиции может выступать вся совокупность культурных форм, как институализированных, так и неинституализированных. Богатство существовавших и существующих культурных эпох в значительной степени обусловлено многообразием соответствующих культурных традиций. Основой научного изучения традиций следует признать не абстрактный, а конкретно-всеобщий уровень исследования, когда оригинальность и своеобразие культурно-исторических явлений рассматриваются в контексте типологических особенностей культурной эпохи.

Культурная эпоха при всем своем своеобразии, наличии субкультурных и контркультурных образований обладает рядом общих черт, что позволяет трактовать ее как некое монолитное образование. Но любая культурно-историческая эпоха не остается неизменной на протяжении длительного периода: в недрах старой всегда зарождается новая. С момента возникновения ведущих идей новой культурной эпохи до времени гибели старой могут пройти столетия. Так, идеи христианства зародились на рубеже двух эр, а борьба между ранним христианством и античной традицией продолжалась не только до его принятия Римом, но и в последующие столетия -- вплоть до VI в. Длительность периода смены культурно-исторической эпохи объясняется в данном случае тем, что христианство находилось в диссонансном отношении к античности. Известны и резонансные отношения последующих эпох к предыдущим -- эпоха Просвещения, например, была резонансной по отношению к рационализму XVII в. -- процессы смены культурных ориентаций происходили при этом значительно быстрее. Новая эпоха может лишь в каком-то отношении оказаться резонансной к старой, являться продолжением одних ее характеристик и резко контрастировать, диссонировать ей в других отношениях. Так, эпоха Возрождения была резонансной ко многим идеям и ценностям христианства, но в то же время диссонировала ему, выдвинув на первый план идею человеческого достоинства -- основу гуманистической традиции всей последующей европейской культуры.

Традиции, образно говоря, образуют «коллективную память» общества и культуры, тот «резервуар» нетленных образов, к которым обращаются из поколения в поколение члены той или иной социальной группы. Тем самым обеспечиваются самотождественность и преемственность в развитии отдельных индивидов и целых сообществ. Социальная и групповая дифференциация оказывает существенное влияние на интерпретацию и использование культурных традиций. Один и тот же свод культурно-ценностных ориентиров по-разному может пониматься в зависимости от особенностей конкретной группы, характера ее деятельности, места в системе общественного разделения прав и обязанностей. Естественно, что представители высших слоев общества, наделенные безграничными правами и несметными богатствами, будут трактовать, например, десять христианских заповедей иначе, чем их сограждане из социальных низов, «униженные и оскорбленные». Вроде бы в обоих случаях перед нами одна и та же традиция, но реализация ее в повседневности, в конкретных шагах и поступках людей будет различаться. Не менее важно и то, что культурная традиция по-разному проявляется в различные исторические периоды. Сто или двести лет тому назад необходимость и возможность построения демократического общества понимали совсем не так, как мы их понимаем сегодня.

В дифференцированных обществах существует множество временных ориентаций, устремлений на ту или иную историческую эпоху, рассматриваемую в качестве подлинно традиционной и образцовой. Это является одной из главных причин множественности и противоречивости традиционных культурных форм и их интерпретаций. Отдельные субкультурные образования считают «золотым веком» одну эпоху -- они возвращаются к ней вновь и вновь и пытаются реализовать основные постулаты того времени в своей повседневности. Другие субкультуры сознательно «равняются» на иную. Например, на всем протяжений советского периода истории России по-разному относились к традициям российско-императорской эпохи. Официальное отрицание многих -- но далеко не всех! -- традиций этого времени, сознательное их игнорирование контрастировали с уважительным, порой сентиментально-умилительным отношением к ним на повседневно-бытовом уровне, где они воспринимались как синонимы правильности, благородства, честности, искренности и пр. То же можно наблюдать и в сегодняшней жизни. Социальный вектор изменился, и современная Россия нарочито пренебрегает большинством традиций советского времени, тем не менее это не всегда вызывает поддержку у всего населения: нормы и правила советской социокультурной традиции и в изменившихся условиях поддерживаются и воспроизводятся.

Каждое поколение людей, получая в свое распоряжение определенную совокупность традиционных образцов, не просто воспринимает и усваивает их в готовом виде. Оно непременно осуществляет их собственную интерпретацию и выбор, наделяет конкретным смыслом, ценностно окрашивает. Одни элементы социокультурного наследия принимаются, в то же время другие отвергаются, признаются пагубными или ложными. Поэтому традиции могут быть как позитивными, так и негативными. Позитивный полюс определяется совокупностью того, что из наследия предков принимается, воспроизводится, реализуется в жизни последующих поколений. В негативные традиции включаются те объекты, процессы, действия, нормы и ценности культурного наследия, которые признаются ненужными, требующими искоренения.

Индивидуальность и традиция.

Соотнесение индивидуальности и традиции -- один из аспектов взаимодействия человека со средой, выражающий сложный и противоречивый характер жизненных ориентации его деятельности. В качестве субъекта культуры человек может быть характеризован с позиций общего и особенного, т.е. и как представитель некоей социокультурной совокупности, и как неповторимая автономность. Проявление индивидуальности теснейшим образом связано со свободой выбора и самоопределения. Между тем внешняя, нормативная сторона человеческой деятельности во многом определяется характером социальной и культурной организации общества. В значительной степени процесс социализации и инкультурации личности основывается на традиции. Именно традиция выступает тем культурным каноном, который предлагается усвоить и реализовать индивиду в его жизни. Таким образом, она представляет собой форму коллективного опыта и означает факт наследования. Через нее индивид подключается к групповой памяти, укореняется в прошлом, что позволяет ему ориентироваться в настоящем.

Передавать, транслировать от поколения к поколению можно только стереотипно организованный опыт -- некоторые типические нормы, ценности, модели поведения, навыки организации жизни, коммуникативные стандарты, -- ибо такое усвоение базируется на подражании образцу. Однако становление субъекта культуры не исчерпывается усвоением коллективного социокультурного опыта, но связано и с выработкой им собственных норм и представлений. Выделение человека из социальной общности происходит благодаря осознанию им своей индивидуальности, неповторимости, уникальности. Нередко случается, что традиция из образца для подражания превращается в механизм принуждения: традиция и индивидуальность вступают в конфронтацию друг с другом, что становится трагедией как отдельного человека, так и целых групп.

Противоречия между традицией и индивидуальностью находят выражение, в частности, в конфликтах «отцов» и «детей», повторяющихся едва ли не на всем протяжении развития человечества. В конкретно-исторических условиях они могут принимать очень болезненный характер. Однако существовали в прошлом и существуют до сегодняшнего дня культуры, признающие высшей ценностью свое наследие в целом независимо от того, какие родовые, этнокультурные, конфессиональные, идеологические, политические традиции и как именно положены в их основу и считаются традиционными. Такие культуры тяготеют к замкнутости и обособленности, так как ориентированы на чуть ли не дословную репродукцию определенных социокультурных образов, стабильное их воспроизведение вопреки любым изменениям. Значение индивидуального начала в таких моделях сведено к минимуму. Можно выделить различные типы традиционализма. Крайними проявлениями этой тенденции следует считать добровольное подчинение своего Я установленным нормам и полное растворение в групповых формах культурной деятельности и различные варианты группового насилия, когда индивид под давлением силовых методов вынужден подчиняться традиции, идеологически возведенной в разряд неукоснительной догмы.

Культуры, ориентированные на традиции.

Как уже отмечалось, до сего дня сохраняются культуры, делающие акцент в своем развитии не. на изменении, опирающемся на творческий потенциал индивидуальностей, а на сохранении установившегося, из века в век повторяющегося культурного порядка. Такие культуры называются традиционными. Идеальный общественный стереотип в них относится к прошлому. Настоящее же трактуется как череда репродукций, максимально приближенных к запечатленному и уже получившему многократную реализацию в культуре канону. Обычно считается, что подобная культурная установка была свойственна человечеству на ранних этапах его развития. В качестве наглядного примера приводятся первобытные, как их часто именуют, социокультурные образования.

Однако считать традиционные культуры отсталыми, «неразвитыми», «примитивными» несправедливо. К. Леви-Стросс, великий французский этнолог, культурантрополог, лингвист, философ и исследователь дописьменных культур, в своих многочисленных работах прекрасно продемонстрировал, что человек традиционного общества обладает теми же духовно-физическими характеристиками, что и современный европеец, и ничуть не уступает последнему. Его интеллектуальные ресурсы столь же богаты и многогранны. Культура таких сообществ не менее богата и разнообразна, чем европейская технократическая культура ХХ столетия. Отличается же она от последней прежде всего тем, что в ней запечатлен иной опыт отношения природного и культурного, структурным принципом которого выступает точная репродукция, по возможности дословное воспроизведение однажды найденных, удивительно удачных и удобных, оптимальных для среды обитания культурных моделей. Представитель традиционной культуры в процессе своей жизнедеятельность просто извлекает из совокупного «культурного архива» предусматриваемый для тех или иных конкретных обстоятельств определенный шаблон и воспроизводит его без всяких колебаний. В таких обществах на все случаи жизни существуют уже готовые поведенческие и смысловые стереотипы. То, что не укладывается в них, либо отвергается, либо игнорируется, выпадая полностью или частично из «культурного зрения».

Возможность проявления индивидуального в традиционной культуре минимальна. Почти все дисциплинарно-символические пространства настроены на жесткую фиксацию заданных стереотипов, на максимальную аутентичность их реализации в каждом последующем случае. Внешне такие культуры могут находиться практически в неизменном состоянии, их современные представители могут так же чувствовать, испытывать те же желания, так же реагировать на явления окружающей действительности, что и те, кто жил в них 200 или 300 лет назад. Шаблоном, по которому выкраиваются поступки, речь, фантазии во всех сферах жизни, обычно выступает мифология. Мифологическое мышление и «наука конкретного» являются ментальными инвариантами традиционных культур.

Смена социального уклада еще не означает переориентации традиционности на инновационность: культуры Древнего Египта, древних восточных цивилизаций, европейского Средневековья также в большей степени ориентировались на воспроизведение установленных норм. Личностная активность субъектов культуры была сведена в них к минимуму.

Инновации в культуре.

Противоположностью традиции являются инновации. Под инновацией в культурологии понимаются механизмы формирования новых культурных моделей самого разного уровня, которые создают предпосылки для социокультурных изменений.

Слово «институт» происходит от лат. institutum, что означает «установление, учреждение, организация». Социальные институты являются составной частью социальной структуры, одной из основных категорий социологического анализа общества, под которой обычно понимают сеть упорядоченных и взаимообусловленных связей между различными элементами социальной системы, фиксирующую свойственные данному обществу способы организации и функционирования. Понятие социального института заимствовано культурологией из социологии и юриспруденции и во многом сохраняет смысловую окраску, связанную с нормами регулятивной деятельности человека и общества, однако оно приобрело значительно более широкое толкование, позволяющее подойти к явлениям культуры со стороны их общественного установления.

Понятие социального института культуры.

Институциональный аспект функционирования социума является традиционной областью интересов общественной и научно-гуманитарной мысли. Наибольшую проработку категория социальных институтов получила в социологии. Среди предшественников современного понимания социальных институтов вообще и социальных институтов культуры в частности в первую очередь следует назвать О. Конта, Г. Спенсера, М. Вебера и Э, Дюркгейма. В современной научной литературе, как зарубежной, так и отечественной, существует достаточно широкий набор версий и подходов к трактовке понятия «социальные институты», что не позволяет дать жесткую и однозначную дефиницию этой категории. Одна-

В статье предпринята попытка раскрытия механизмов соприкосновения и взаимовлияния различных составляющих современного культурного поля, как патриархально-традиционных, так и возникших в эпоху модерна и постмодерна. Автор идет от анализа сущности таких понятий, как традиция (традиционная культура, этнокультура) и инновация к контексту взаимопересечений явлений, глубоко укоренившихся и новаторских по своей природе, исследуя различные точки зрения на указанный предмет.

Среди возможных концепций и трактовок данной проблемы, автор останавливается на возможности выбора соответствия традиции корням или новым технологиям, информационной культуре, отмечая, что современный этап развития культуры отмечен стремлением к симбиозу и синтезу всего, что было до нее, и принципиально новых возможностей техники.

The article is an attempt to uncover the mechanism of connections and influence of different parts of the culture both patriarchal, traditional and the ones appeared in the epoch of "modern " and "postmodern ". Author, observing different opinions and theories, goes from the analysis of basic ideas as traditional culture, ethnic culture and innovation to the conception of interaction phenomenons which are rooted deeply and the same time are novelties by there nature.

Amidst many conceptions and interpretations of this subject author selected the one that considers the choice of conformity either to the traditions and roots or to the modern technology and information culture. Author notes that latest stage of culture development is characterized by aspiration to the synthesis of traditional staff and absolutely newest technical possibilities.

На вопрос «что такое традиция?» пытались ответить многие известные авторы, среди которых были философы В. Виндельбанд и Э. Гуссерль,

Огородова Алена Владимировна - доцент кафедры эстрадного оркестра и ансамбля Белгородского государственного института культуры и искусств (Белгород).

историки Л. Февр и М. Блок, антропологи Р. Редфилд и Б. Малиновский, социологи Ф. Теннис, М. Вебер и Э. Дюркгейм. И, тем не менее, теория традиции так и не была создана. То, чем мы сегодня располагаем, это лишь некие подходы к теории, намеченные порой лишь в самых общих чертах. Создавались они чаще всего отдельно друг от друга и касались разных фактов, что привело к существенной разнице в точках зрения и наполне нию термина «традиция» самыми разнообразными смыслами.

Тем не менее, этот термин сегодня очень широко используется. Яв ные признаки эмоционального одобрения или неодобрения «традиции» легко прослеживаются в самых разных научных дискуссиях XX в., когда оппоненты ратуют либо за «современность», либо за традицию, не затрудняя себя объяснениями, что, собственно, скрывается под этими условными названиями. Они прямо апеллируют к эмоциям, которые известные слова обычно вызывают в нашей культуре. Одни ставят себе задачу освободить людей от «ярма прошлого», другие - объяснить людям, что связь с прошлым – единственный источник жизни. И те и другие видят в традиции не столько факт, сколько ценность.

Так, например, если термин «традиция» понимать в его буквальном значении, то – как утверждает «Энциклопедия социальных наук» – «традиционными будут все элементы общественной жизни, за исключением тех относительно немногих новшеств, которые каждое столетие создает само для себя, и тех прямых заимствований из других обществ, которые можно наблюдать тогда, когда имеет место процесс диффузии». Но при таком понимании понятие «традиция» становится почти синонимом термина «культура» .

«Философский словарь» понятие «традиция» определяет следующим образом: «Традиция (лат. Traditio - передача, предание) - исторически сложившиеся и передаваемые от поколения к поколению обычаи, обряды, общественные установления, идеи и ценности, нормы поведения и т.п.; элементы социально-культурного наследия, сохраняющиеся в обществе или в отдельных социальных группах в течении длительного времени» . Иными словами, понятие «традиция» в данном источнике отождествляется с духовной культурой. Также к этому словарь добавляет оценочную, эмоционально-вкусовую сторону, различая традиции прогрессивные и реакционные.

Словарь по культурологии дает более широкое определение: «Традиция – социальное и культурное наследие, передающееся от поколения к поколению и воспроизводящееся в определенных обществах и социальных группах в течение длительного времени. Традиции включают в себя: объекты социокультурного наследия (материальные и духовные ценнос-

ти); процессы социокультурного наследования; способы этого наследования. В качестве традиции выступают определенные культурные образцы, институты, нормы, ценности, идеи, обычаи, обряды, стили и т.д.» . Другими словами, в соответствии с этим определением, традиция - это и духовная, и материальная культура, а также процессы и способы наследования культуры.

Становится очевидным, что слово «традиция» чаще всего употребляется в качестве обозначения одного из сотен современных определений понятия «культура». Следовательно, «традиционная культура» - это некая устойчивая часть культуры, остающаяся за вычетом ее «переменной» части – той, которая меняется от поколения к поколению.

Существует мнение, что ближе всего к термину «традиционная культура» стоит понятие «народная культура», ибо именно народ является основным создателем и хранителем традиций.

Понятие «народный» имеет также множество трактовок - «к народу относящийся» , «тесно связанный с народом, соответствующий духу народа, его культуре, мировоззрению» . Однако В. Жидков и К. Соколов отмечают неясность ключевого понятия «народ»: оно определяется как «население страны, государства» или же «связанная одинаковым происхождением и языком культурно-историческая общность людей» .

Вместе с тем культурологический словарь дает два важных уточнения, относящихся к определению понятия «народная культура». Во-первых, это «ее общая особенность – внепрофессиональный статус». Во-вторых, указание на то, что она есть картина мира. Оказывается, что ее «инвариантное содержание» составляют «представления о природе, космосе, месте человека в мире, религиозно-мифологические понятия об отношениях человека со сверхъестественными высшими силами, представления об идеалах мудрости, силе героизма, красоты, добра, о формах "правильного" и "неправильного" социального поведения и устроения жизни, о служении людям, родине и др.» .

Народная (традиционная) культура может характеризоваться этническими особенностями, т.е. в недрах какого этноса она формируется, приобретает свои этнические особенности и характеристики. В таком случае к понятию «народная культура» прибавляется прилагательное «этническая» и читается как одно понятие «народная этническая культура» .

Н. Горелик подчеркивает жизнеспособность этнических культур, которые в современных условиях сохраняют «...свой язык, традиционные черты жизни в городах, либо уклад жизни в них. В модифицирован-

ном виде этнос сохраняет также обычаи, мифы, религиозную веру, моральные и художественные ценности (народное творчество)» . К примеру, глубоко традиционные восточные культуры успешно «вписались» в процесс модернизации: они «...модернизируясь, игнорируют корневые парадигмы этого процесса, пряча архетипы в глубины психики» . М. Кузмин, с «некоторым вызовом противопоставляет про-грессизму свой принципиальный консерватизм, опору на церковь, исторически определенную, определяющие обряды и даже быт, на частную жизнь»: «делать свое дело, жить домом и семьей, украшая и освещая каждый шаг обычаем, – вот что нужно единственно и исключительно» . Религиозно-философскую основу любой традиционной культуры также отмечает А. Хвыля-Олинтер .

Существующее наряду с этим мнение, что традиция - это обязательно нечто консервативное, косное, подлежащее преодолению; что данная категория скорее относится к обыденному, бытовому. К. Чистов справедливо замечает по этому поводу, что «...в каждом состоянии культуры и в каждой традиции есть разновременные по своему происхождению элементы и далеко не всегда самые старые из них обладают наименьшей актуальностью» . Эту же мысль развивает и дает ей практическое подтверждение руководитель белорусского ансамбля «Стары Ольсы», исполняющего средневековую музыку, Д. Сосновский: «Традиция - не костное образование. Традиция со временем совершенствуется; т.е. любая живая традиция не разрушается, она поглощает влияния других культур и переваривает в себе» .

Важно так же проанализировать степень взаимодействия традиционных и инновационных элементов в различных философско-культуро-логических аспектах.

Термин «инновация» (лат. Innovatio) - это: 1) нововведение, новшество; 2) комплекс мероприятий, направленных на внедрение в экономику новой техники, технологий, изобретений и т.п.; модернизация; 3) лингвистически новое явление в языке (например лексическая идиома) .

На данном этапе термин «инновация» приобрел общесоциальное значение. Это обусловлено той ролью, которую инновации стали играть в сегодняшнем мире, трансформировавшись в социокультурный феномен. Исходя из этого вряд ли можно остановиться на дефиниции, данной в исследовании С. Крючковой, описывающий инновационный процесс как движение от фундаментальных научных идей к прикладному использованию и потреблению .

На данном этапе развития этого социокультурного феномена выявлены, по крайней мере, два пути порождения инноваций. Один из них

связан с так называемым «внутренним функциональным конфликтом», т.е. несовпадением ценностных установок и интересов различных социальных групп, в результате чего в обществе постоянно имеют место определенные социальные противоречия. В результате компромисса происходит выработка новых способов взаимодействия между людьми и социального устроения в целом, что приводит зачастую к довольно радикальному переустройству всей социальной организации общества, не разрушая его при этом как культурную целостность.

Другой путь порождения инноваций принято определять как творчество. Среди различных мотиваций к творчеству выделяются: социальный заказ, интуитивное прозрение профессионала; личностная неудовлетворенность ходом событий, положением вещей в социуме; человеческие амбиции и притязания, а также определенные комплексы физической ограниченности или индивидуальной неполноценности, психические отклонения, инициирующие нетривиальный взгляд на проблемы и т.п. В связи с определенной научной неясностью природы возникновения, например, интуитивного прозрения, отметим, что современные си-нергетические подходы позволяют взглянуть на этот процесс с новой точки зрения. Поскольку креативное мышление личности - это процесс самоорганизации внутренних (нейро- и психофизиологических) и внешних (социокультурных) факторов, то синергетические основы нейронных сетей дают возможность понимания глубинных механизмов появления новых идей, трудно поддающихся изучению традиционными методами. С другой стороны, на этот процесс важнейшее влияние оказывает межличностная коммуникация, а также информация от окружающей социокультурной среды. Таким образом, синергетический подход позволяет избежать односторонней трактовки порождения инноваций как исключительно результата определенного социального заказа .

Проанализированные научные подходы позволяют рассмотреть специфику соотношений традиционного и инновационного, традиции и модерна. Технология этого процесса включает в себя несколько этапов. На первом этапе происходит разрушение прежних институтов культуры, возникновение и накопление противоречий и напряжений между старыми, потерявшими актуальность формами и новыми жизненными интересами и потребностями. В результате состояние хаоса, всегда присутствующее с точки зрения синергетики в социокультурной системе наряду с процессами упорядочивания, значительно усиливается, расширяется и углубляется, захватывая почти все ее области. В этом случае разрушительное начало хаоса как состояние естественной стихийности может возобладать и через бифуркацию, потрясения привести либо к развалу

культурной системы как апофеозу деструктивной стороны хаоса, либо к социокультурной аномии - «ценностно-нормативному вакууму» , «рассогласованности ценностного мира» по Р. Мертону, устранившей «функцию стабилизации общества» по Т. Парсонсу.

Таким образом, аномия представляется многим мыслителям одним из самых опасных результатов развития деструктивных процессов в социокультурной системе и является одной из закономерностей начального этапа переходного типа культуры. Эта закономерность находит свое проявление в «ситуации разрыва» (по Б. Ерасову), нарушении преемственности, которые в той или иной степени присущи начальному этапу всякого переходного типа культуры. В таких условиях значительно повышается темп порождений инноваций. Однако они пока не наполнены смыслом, их когнитивное содержание отсутствует. Это приводит к тотальной подмене ценностных ориентиров, которая заменяется культурной всеядностью. Именно тогда и возрастает опасность утраты опоры на традицию, потери самобытности национальной культуры. Очевидно, в силу самоохранительных тенденций, а также желания восстановить целостную картину мира на личностном и социально-групповом уровне возобновляется и актуализируется интерес к мифологии и мифотворчеству .

Ренессанс культурного мифотворчества особенно заметен на начальном этапе переходного типа культуры, ибо, как считают исследователи, миф оказывается связующим звеном между стародавними и новыми временами не только потому, что «по нему тосковали поэтично настроенные натуры, но и потому, что в самой структуре мифа отразилось сходство культурных ситуаций разных эпох» . Таким образом, мифологизация сознания в рамках переходного типа культуры – это последовательная ступень развития культурной динамики.

Следующая закономерность связана с семиотической сферой культуры. В функционировании культуры как знаковой системы всегда происходят смыслогенетические процессы, создающие некие диссистемные элементы, в значительной мере способствующие порождению инновационных полей. При этом изначально культура просто не замечает дис-системных новообразований, так как пока не располагает семантическим инструментарием для их осмысления и описания. В дальнейшем элементы диссистемной сферы постепенно начинают осмысляться в несобственных, замещенных формах как нечто синкретически слитное с уже известными в культуре системными блоками. И только после того, как диссистемные элементы естественным образом организуются в собственную систему, альтернативную первоначальной, - находятся более или

менее адекватные и достаточно специализированные формы описания и осмысления этих элементов. С этого момента начинается взаимодействие между системой и контрсистемой.

Таким образом, в условиях хаоса и «культурной всеядности» традиция обладает безусловным приоритетом, сохраняя культуру как саморазвивающуюся систему от распада. Инновации, несмотря на их обилие и многообразие, играют подчиненную роль . Можно сказать, что в целом господствует традиционализация, что понимается как «кон-ституционализация традиций и других элементов культуры и социальной структуры, которые обеспечивают приоритет предписанных норм и правил поведения субъектов (традиционных действий) по сравнению с возможностями инновационных их действий» .

Однако традиционализация – не единственно возможная и оптимальная стратегия социального бытия. В культурной динамике в результате развития рефлексии, способности ассимилировать, но не отторгать инновации, наблюдаются изменения, приводящие к сглаживанию возникших противоречий между традицией и инновацией, началу их диалога. Вследствие этого возникает новое соотношение между традициями и инновациями, что и составляет сущностную особенность следующего, второго этапа динамических изменений в переходном типе культуры . Важной закономерностью нового этапа является осознание на массовом уровне расхождения желаемого (инноваций) и действительности (традиций), запускающее универсальный механизм самоорганизации .

Внутренним импульсом, инициирующие процессы саморазвития, самоорганизации культуры, по мнению Н. Горелик, является утилитаризм, понимаемый как ценностно-смысловая парадигма деятельности человека. Утилитаризм может быть квалифицирован как один из энтропийных механизмов динамики переходного типа культуры. Если ядро традиционализма опирается на авторитет традиции, то утилитаризм, основанный на принципе пользы, демонстрирует свою «ценностную всеядность», т.е. не только формирует некоторые свои специфические ценности, но и использует иные - ценности традиционализма, либерализма. «Актуализация утилитаризма на фоне традиционализма», - отмечает Е. Яркова, - «означает, по сути, рождение нового образа должного, который, не исключая старого, традиционного, существует на правах второго голоса, подголоска в полифонической партитуре культуры. В философских категориях это можно концептуализировать как феномен раздвоения вектора культуры: одна его часть по-прежнему устремлена к традиционным, абсолютным, трансцендентным смыслам, а

другая поворачивается к смыслам утилитарным, относительным, имманентным» .

Дальнейшая динамика соотношения традиций и инноваций составляет суть следующего, третьего этапа развития переходного типа культуры. Он характеризуется, прежде всего, возникновением конфликта между двумя образами должного, обусловленного подчиненным положением традиции. Именно здесь, в данной критической точке, решается судьба переходного типа культуры. Адекватное решение этого противоречия ведет к рождению нового явления, которое представляет собой зачаток будущего, нового типа культуры. Таким образом, можно сказать, что новый тип культуры ассимилирует утилитарные ценности, преодолевая их ограниченность, делает утилитаризм одним из элементов самоорганизации культуры .

Оригинальное толкование взаимоотношений традиционных и инновационных элементов предлагает А. Дугин: «Простой инерциальный консерватизм всегда идет в паре с модернизмом, причем модернизм непременно побеждает - он впереди, по крайней мере, в нынешнюю эпоху... Модернисты - они ближе к бездне, они знают, что дальше пути нет и надо взлетать. А консерватор всегда уверен, что еще есть твердая почва, и не хочет идти к бездне. Но модернист всегда тащит консерватора к бездне, а тот упирается... Поэтому дело творения искусства "новых империй" - это дело модернистических художников, которые на самом деле аутентично пережили драматический опыт бездны. Здесь очень важно, что в процесс современности вовлечены сейчас японцы, русские, арабы, т.е. этносы, органически принадлежащие к традиционному обществу. Нигилизм должен отмыть все консервативные предрассудки, чтобы обнаружился глобальный, тоталитарный фундаментализм. Мы построим "экстатические империи" - ведь только экстатичностью можно противостоять технократической и бюрократической "Империи". "Новые империи" возникнут только от резкого порыва вперед, но никак не от попыток отстоять что-то по инерции» . Однако об одновременно действующих двух началах в культуре - консервативном, обращенном к прошлому и поддерживающему с ним преемственную связь, и творческом, нацеленном на будущее созидающем новые ценности, – заявлял еще ранее H.A. Бердяев, подчеркивая, что в культуре «...не может действовать начало революционное, разрушительное. Революционное начало по существу враждебно культуре, антикультурно. Культура немыслима без иерархической преемственности, без качественного неравенства. Революционное же начало враждебно всякому иерархизму и направлено на разрушение качеств» .

Размышляя о современных культуре и искусстве именно в контексте взаимопересечений традиционных и инновационных элементов, рассмотрел те же парадоксальные явления И. Земцовский. Одно из них заключается в том, что «...искусство вольно и невольно стремится быть «сегодняшним» (хронологически, по своей тематике и тенденциям), и в то же время, как всякое творчество, оно не может не устремляться в будущее» . Традиция же – «...это тоже функционирование, выражение качественной определенности времени, вне которой она и не может существовать и погибает» . Традиции способны изменяться до неузнаваемости, до перехода в свою противоположность, но избежать вообще их присутствия невозможно; приведем по этому поводу в пример слова К. Маркса: «Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых» .

Другая закономерность современной культуры, по мнению И. Зем-цовского, состоит в непрерывном изменении восприятия и оценок прошлого, настоящего и будущего, в результате чего одни и те же явления могут выступать в разном свете, а разные явления - интегрироваться нашим восприятием или в корне (но тоже не навсегда) переоцениваться .

Специфика взаимоотношений традиции и модерна волнует и Д. Со-сновского: «Каждая культура всегда оглядывалась назад, и в каждой культуре были люди, которые считали, что это - упадок. Я уверен, что современная культура - полноценная нормальная культура со своими особенностями. Поэтому она и является другим периодом, отдельным периодом в развитии культуры. Причем современная культура впервые в истории пытается синтезировать все предыдущие периоды, вместе взятые; потому она – странный симбиоз всего, что было до нее и в то же время -что-то созданное абсолютно с нуля, основанное на принципиально новых возможностях техники, на абсолютно новых технологиях. Мне нравится жить в это время, когда есть и старое, и абсолютно новое. Причем это сочетается в одних и тех же людях, в одних и тех же событиях, явлениях культуры и искусства. Наша современная культура дает в искусстве возможность выбирать: в большей степени соответствовать традиции и корням и в меньшей степени соответствовать этой новой технологической, информационной культуре. Или наоборот, быть более современным и менее привязанным к старине. Абсолютно естественное желание любого нового поколения и любого нового периода - создавать свое» .

Таким образом, мы констатируем, что взаимодействие традиционных и инновационных элементов в различных сферах жизнедеятельности человечества (социокультурных, этнических, геополитических) на сегодняшнем этапе является одной из самых актуальных проблем культуры.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.

2. Булыко А.Н. Современный словарь иностранных слов. М., 2005.

3. Гуревич П. Музыка и борьба идей в современном мире. М., 1984.

4. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: 2-е изд. СПб. ; М., 1881. Т. 2.

5. Дуги» А. Поп-культура и знаки времени. СПб., 2005.

6. Жидков B.C., Соколов К.Б. Искусство и картина мира. СПб., 2003.

7. Земцовский И.И. Народная музыка и современность (К проблеме определения фольклора) // Современность и фольклор: Статьи и материалы / Сост. В.Е. Гусев, A.A. Горковенко / Отв. ред. В.Е. Гусев. М., 1977.

8. Крючкова СЕ. Инновации: философско-методологический анализ: Автореф. дисс... д.филос.н. М., 2001.

9. Кудрявцев П. Стара Ольсы // Jazz-квадрат. 2005. № 5 (59).

10. Кузмин М.А. Стихи и проза / Сост., авт. вступ. статьи и примеч. Е.В. Ермилова. М., 1989.

11. Культурология. XX век: Словарь. М, 1997.

12. Лапин Н.И. Проблема социокультурной трансформации // Вопросы философии. 2000. № 6.

13. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. М., 1967.

14. Моисеев H.H. Быть или не быть... человечеству? М., 1999.

15. ПидальР. Избранные произведения: Пер. с исп. М., 1961.

16. Покровский Н.Е. Одиночество и аномия (философские и теоретико-социологические аспекты): Автореф. дисс... д.социол.н. М., 1996.

17. Словарь русского языка: В 4 т. М., 1958.

18. Философский словарь. М., 1991.

19. Хвыля-Олинтер А. Взгляд на духовность, нравственность и прогресс // Миссионерское обозрение. 2003. № 4.

20. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. Л., 1986.

21. Шевченко Н.И. В знании чистых истоков народной культуры – будущее России! // Социокультурная динамика региона: Сборник материалов научно-практической конференции. Выпуск III / Под общ. ред. проф. СИ. Курганского, А.Н. Бердника, Е.В. Шварева. Белгород, 2003.

22. Щукин В.Г. В мире чудесных упрощений (к феноменологии мифа) // Вопросы философии. 1999. №11.

23. Яркова E.H. Утилитаризм как стимул самоорганизации культуры и общества // Общественные науки и современность. 2002. № 2.