Чем славится петровская эпоха литература. Преобразования Петра I в области культуры

В 17 веке самым распространенным жанром были повести. Они сохраняют популярность и в первые десятилетия нового 18 века. Повести были анонимны. Типичны были рукописные повести о новом герое. Это молодой человек, который получает за границей образование и делает успешную карьеру. Повести не были самостоятельными. Неизвестные русские писатели подражали переводным светским повестям. В петровское время был свой идеал героя: это человек незнатного рода, но энергичный, предприимчивый, добивается славы и богатства своим умом и знаниями. В заглавие повестей вводится модное тогда слово “история” или “гистория.” Анонимные авторы хотели подчеркнуть достоверность событий, изображаемых в произведениях, и этим отличить повести 18 века от повестей 17.

Особой популярностью пользовались две повести: “Гистория о российском матросе Василии Кориотском”, и “История об Александре, российском дворянине.” История о Кориотском дошла до нас во множестве списков. Существует 12 редакций повести. В этом произведении развивается конфликт, знакомый уже по повестям 17 века. Перед нами столкновение старых и новых представлений о целях жизни, о моральных ценностях. Если в повестях 17 века такие столкновения приобретали острый характер /”Повесть о Савве Грудцыне”/, то здесь нет столкновения между Василием и его отцом. Более того, отец не препятствует желанию сына “жить своим умом.” Между ними нет вражды. Напротив, Василий заботится об отце, из-за границы посылает ему деньги, всегда помнит о нем. Вся повесть доказывает, что невозможно жить по-старому. Отрицается старая жизнь, весь ее уклад, ее моральные устои. Василий, живущий по-своему, одерживает победу, достигает наивысшей ступени общественной лестницы. Бедный дворянин становится “королем флоренским”. Это принципиально новое решение конфликта - вполне в духе бурного петровского времени. Герой инициативен, самостоятелен, но перед уходом из дома он просит отца о благословении. Герой гистории еще не полностью утратил старое восприятие мира, так как считалось, что только родительское благословение даст успех делу.

Действие начинается в Петербурге, где небогатый дворянин Василий Кориотский просит отца отпустить его на службу во флот. Не случаен выбор Василия - пойти во флот - детище Петра. Этот выбор продиктован новой политической обстановкой, когда Россия, отвоевав берега Балтийского моря, сделалась крупной морской державой. Ему удается освоить флотскую науку в Кронштадте и едет в Голландию "для наук арихметических и разных языков.” Острый ум, изворотливость и знания позволяют Василию добиться успеха в любой обстановке, куда забрасывает его судьба. Он блестяще выполнил коммерческие поручения голландского купца, у которого квартировал. Ему удается достичь успеха и купец решает сделать Василия своим наследником. Прежде чем принять наследство, Василию опять необходимо благословение отца. Он отправляется морем в Петербург, но корабли попадают в бурю и разбиваются. Василий оказывается выброшенным на остров. На острове жили разбойники, обнаружившие в нем “молодца удалого и остра умом”. Разбойники тут же избрали Василия своим атаманом. У разбойников томится в плену - королева флоренской земли - Ираклия. Перед ней герой выступает в новом качестве - он галантный кавалер, в тонкости постигший правила светского обхождения и сумевший покорить ее сердце. Он освобождает Ираклию, бежит с ней с острова и после странствий оказывается в Цесарии. Цесарь гостеприимно встречает их и восхищается его умом, и приближает Василия к себе, называет его братом и приглашает их жить с Ираклией поселиться в его дворце. Вскоре Василий и Ираклия разлучены из-за козней флоренского адмирала и встречаются через год. В финале Василий женится на Ираклии, а после смерти ее отца, становится королем.

В повести нет фантастики. Герою помогают не волшебные предметы, а его ум и сообразительность. Василий - герой петровского времени - умный, решительный, предприимчивый. В жизни всего он добился сам. Кориотский через все страны проносит гордое звание “российского матроса”. Все симпатии автора на стороне умного Кориотского.

В полном соответствии с новым миросозерцанием Василий Кориотский совершенно иначе относится к женщине, чем герои повестей Древней Руси / например, молодец из “Повести о Горе Злочастии” или Савва Грудцин./ В отношении к Ираклии он обрисован как “учтивый” кавалер. Черты его отношений к Ираклии в значительной степени навеяны рыцарской повестью, которая щедро переводилась в начале 18 века. В повестях 17 в. любовь считалась греховным, дьявольским чувством, герой влюбляется в замужнюю женщину. В повестях 18в., напротив, любовь это благородное чувство. Прекрасна любовь между Ираклией и Василием. Такая любовь заставляет героя ради Ираклии пренебречь опасностью, рисковать своей жизнью. В повестях петровской эпохи русский человек изображен как европеец. Ему придавали качества, чуждые древнерусским повестям: самостоятельность, находчивость, галантность - то, чего требовали новый быт и новая действительность.

Популярна была также повесть “История об Александре, российском дворянине”. “История” - произведение, составленное из нескольких отдельных новелл, объединенных только именем главного героя - Александра. Характеристика героя меняется от новеллы к новелле. Здесь и галантно-психологическая повесть, и анекдоты, и авантюрно-рыцарский роман. Особенно интересна первая часть повести. В ней повествуется о том, как русский дворянин, очень красивый и образованный юноша, поехал за границу; побывал в Париже, он поселился в городе Лилле во Франции. Александр полюбил дочь пастора Элеонору, и она полюбила его. Взаимные чувства молодых людей, их скромные признания в любви, изящное ухаживание героя за любимой девушкой подробно описаны в повести. Они поклялись в вечной верности друг другу. Но вот Александра увидела знатная и богатая особа, дочь генерала Доротея, и влюбилась в него. Она нахально добивалась любви Александра, и ей удалось добиться того, что он изменил Элеоноре. Узнав об этом, Элеонора от горя заболела. Александр вернулся к ней, проклиная Доротею, но было поздно. Элеонора умерла, простив Александра.

В этой повести нет никаких приключений, в ней говорится о простых, обыденных вещах, о простых людях, интерес повести - только в психологических и бытовых конфликтах. Оправдана честная любовь скромной Элеоноры и осуждена страсть знатной особы, которая, в противоположность Элеоноре, сама добивается любви героя. Автор повести изображает ухаживания российского дворянина за Элеонорой. В центре внимания чувства Александра: описаны воздыхания, любовные томления, от которых герой готов умереть. Когда на Александра нападает “внезапное уныние”, он начинает играть на флейте, и этой игрой привлекает внимание Элеоноры. Александр - сильный, ловкий, храбрый рыцарь. Он побеждает славных рыцарей Европы. Александр восхищается европейскими городами и особенно Парижем. Печально складывается и его судьба: Александр тонет во время купания в море.

Если повесть о Василии Кориотском вдохновляла на отважные дела, то повесть о Александре учила любить, воспитывала хорошие манеры.

Композиционной особенностью русских повестей петровского времени является включение в них песен-арий, которые исполняли герои. Эти “арии” представляют собой образцы любовной лирики начала 18 века. В “Гистории об Александре российском дворянине” поет арии Элеонора. Она, увидев Александра, выражает свои чувства в арии. Играет на арфе и поет арию и Василий Кориотский. Авторы повестей не являлись авторами этих арий. Они использовали популярные арии своего времени.

Художественные достоинства повестей петровского времени невелики, но значительным было их содержание. Повести изображали нового героя, верящего в свои силы и этот герой был интересен читателю.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-06-30

Главная > Курс лекций

ЛИТЕРАТУРА XVIII ВЕКА

Лекция 1

РАЗВИТИЕ ЛИТЕРАТУРЫ В 1700 – 1730 гг.

(ЛИТЕРАТУРА ПЕТРОВСКОЙ ЭПОХИ)

Первые десятилетия XVIII века – время формирования нового искусства, время создания литературы, качественно отличной от литературы предшествовавшего периода. Важнейшим знамением нового в литературном творчестве являлся взгляд писателей на действительность с точки зрения общегосударственной. Горизонт авторского видения расширяется. Литературные герои выводятся за пределы русского государства. Изображение других стран освобождается от налета фантастики. Все чаще звучит мысль о том, что человек – член общества, что это накладывает на него определенные обязанности: человек должен приносить реальную пользу обществу, государству (мысль эта звучит во второй сатире А. Кантемира). В литературе была сделана попытка отобразить психологию человека. Если русскую литературу XVIII столетия в целом можно назвать творческой лабораторией, подготовившей художественные достижения XIX века, то особенно сильно экспериментаторская начало проявилось в литературе первых десятилетий XVIII века, когда еще не было литературного направления, литературная жизнь развивалась стихийно, а писательское дело еще не стало большой и внутренне организованной частью идеологической борьбы, еще не сделалось профессией. Этот период вошел в историю под названием «эпохи петровских преобразований». Петр I очень многое сделал для сближения русской культуры с европейской. Как отметил А.С. Пушкин «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль при стуке топора и громе пушек». Петр I в своих преобразованиях, в своих реформах тяготел к просветительскому гуманистическому Западу. Это неизбежно было исторически. Россия от монархии старого типа, от государства, связанного изжившими себя сословными предрассудками, пришла к мощному государству иного, европейского типа, к монархии «просвещенной». В соответсвии с этим в России складывалось совершенно новое мировоззрение. Проявляется интерес к наукам, а в связи с этим постепенно утверждается вера в силу человеческого разума. Разум становится мерилом всего (так подготавливается почва для становления классицизма). И это мерило постепенно, незаметно оттесняет на второй план многие традиционные религиозные представления. Авторитет церкви заменяется авторитетом государства, подчинившего себе церковную власть. Служение государству становится критерием ценности человека, его нравственных качеств. Общественная польза постепенно становится высшим этическим мерилом. Эти новые представления, возникшие на Западе, вместе с новыми понятиями входят в русский обиход: общественная польза, общественное дело, гражданин, патриот. Возникает убеждение, что гражданские законы пишутся не по наитию свыше, а создаются по законам разума, определяются «естественным правом», а не «божественным промыслом». Издаются первые учебники («Арифметика» Магницкого, «Грамматика» Смотрицкого), начинает выходить первая русская печатная газета «Ведомости». Открываются учебные заведения (гимназия Эрнста Глюка, высшее учебное заведение – Славяно-Греко-Латинская Академия). В конце 1702 года некий Иоганн Кунст, немец из Данцига, по инициативе самого Петра I, открыл первый театр в России (театр просуществовал всего один год – Кунст умер и представления прекратились), где все роли исполнялись мужчинами. Устанавливаются новые нормы общения. Появляются руководства как вести себя отрокам и юношам («Юности честное зерцало»), как писать письма галантные и деловые («Приклады, како пишутся комплименты разные»). В этих книгах следует подчеркнуть стремление к утверждению человеческого достоинства. В 1724 году была основана «Академия наук и куриозных художеств». С открытием Академии развитие науки в России было окончательно централизовано и взято под опеку государства. Литература приобретает сугубо светский характер. Новые обычаи, новый уклад жизни требовали и иных слов для своего отражения в литературе, нового литературного языка, новых жанров, новых форм. Возникают новые роды литературных произведений, ранее в России неизвестных, в частности, возникает любовная лирика. Первоначально эти стихотворения создавались по фольклорным традициям. Постепенно возникает книжная лирика. Лирическая поэзия этого времени, слабая в художественном отношении, черезвычайно важна в историко-литературном смысле, ибо она открывала читателю, открывала русскому искусству совершенно новую, ранее им неизвестную область человеческой жизни – сферу личных переживаний. Литературное творчество, однако, обладало большим «внутренним сопротивлением» и с трудом поддавалось обновлению. Это объясняется особенностями средневековой поэтики. Очень прочные в древнерусской литературе стилевые традиции долгое время жили в литературе XVIII века 5 . В первые десятилетия сохраняли свое значение и жанры, характерные для XVI – XVII веков. В XVII веке наибольшим распространением пользовался в русской литературе жанр повести. Он сохраняет популярность и в первые десятилетия нового века. И здесь, в привычном жанре, старое, как в содержании, так и в стилевой форме начинает вступать в конфликт с новым, продолжая в то же время в целом сосуществовать с новым. Этот феномен можно проследить на примере наиболее распространенных повестей Петровского времени. Это прежде всего «Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли». Модное слово «гистория» или «история» очень часто вводится в заглавие таких произведений. Анонимные авторы повестей хотели подчеркнуть достоверность, типичность событий, изображаемых в этих произведениях, а также как бы отличить от повестей XVII века. В этом произведении развивается конфликт, знакомый уже по повестям XVII века. Перед нами столкновение старых и новых представлений о целях жизни, о моральных ценностях, о нравственных устоях общества, столкновение идеологии отцов и детей. Но если в повестях XVII века такое столкновение приобретало обычно весьма острый характер и изображалось как антогонистический конфликт (Повести о Саве Грудцыне, О Горе-Злочастии), то здесь нет непосредственного столкновения между Василием и его отцом. Более того, отец не препятствует желанию сына «жить своим умом». Между отцом и сыном нет никакой вражды, и герой, живущий по-своему, одерживает победу, достигает наивысшей ступени общественной лестницы. Это принципиально новое решение конфликта – вполне в духе бурного петровского времени. По-новому ставится и решается тема любви. Если в повестях XVII века любовь – дьявольское чувство, герой влюбляется в «мужнюю жену», продает душу дьяволу, то в повестях петровской эпохи это благородное чувство, взаимная любовь героев, способствующая достижению цели, именно любовная коллизия движет действием повести. В повестях петровской эпохи русский человек изображен как европеец. Ему придавали качества, чуждые старорусской повести: самостоятельность, находчивость, галантность – то, чего властно требовали новый быт, новая действительность. Все эти произведения были ближе к фольклорной, нежели к книжной литературной традиции. Они не печатались, а распространялись в списках, варьировались, что сближало их с фольклором и способствовало традиционности и насыщению произведений общими местами. Одной из важных особенностей и характернейших примет литературы XVIII века явилось то, что уже в первые десятилетия литература перестала быть анонимной. Из истории безымянных произведений, в создании которых участвовало множество неизвестных соавторов, она превращается в историю творчества отдельных писателей, каждый из которых обладает своей четко определенной манерой, мировоззрением, поэтикой. Первые места в этом ряду занимают Антиох Кантемир и Феофан Прокопович.

Лекция 2

ЛИТЕРАТУРНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ XVIII ВЕКА

ПРЕДКЛАССИЦИЗМ НАЧАЛА ВЕКА

Литература XVIII века в отличии от литературы Древней Руси развивалась по литературным направлениям. Характерными чертами сложившегося литературного направления, как правило, бывают: ясность концепции, определяющей деятельность писателей, наличие известного коллектива авторов, связанных общими творческими и мировоззренческими принципами. Обычно обе эти черты вырабатываются в манифесте-декларации, где объявляются литературная и общественная позиции представителей данного направления, их требования к литературному творчеству. Так, манифестом французского классицизма было знаменитое «Поэтическое искусство» Буало, русского классицизма – «Настояние хотящим быти писателями» Сумарокова и отчасти «Разговор с Анакреоном» Ломоносова, русского сентиментализма – статья Карамзина «Что нужно автору?» и его письма. Литературное направление всегда опирается на определенный художественный метод, на известные творческие принципы. Ни один художественный метод не может проявиться в истории литературы иначе, как через то или иное литературное направление. При этом художественный метод получает конкретные историко-социальные черты, присущие данному направлению, и, строго говоря, каждое направление бывает носителем вполне определенного метода. Другими словами – сколько методов – столько и литературных направлений. Литературное направление предлагает достаточно сложную организацию литературного дела, наличие довольно развитой структуры общественной мысли и сравнительно высокой оценки общественностью литературного дела, требует ясного определения писательской личности, писательской индивидуальности в общем творческом процессе. Литературное направление характеризуется также известными стилевыми приметами общего характера, присущей ему поэтикой, в пределах которой, разумеется, наличиствуют индивидуальные стили большего или меньшего числа отдельных авторов. Таким образом, устанавливается равновесие между творческой личностью и литературной общественностью, более того, между обществом, где действует творческая личность, и этой творческой личностью как носительницей новаторского начала. Четкое представление об общности задач, которые должны иметь пистаели, представляющие данное литературное направление, оформляется только в том случае, когда данная литература является литературой печатной. Только текст, закрепленный печатным способом, может надежно сохранить индивидуальные, оригинальные, неповторимые черты авторской личности. Итак, одним из важных условий возникновения литературных направлений является развитие печатного дела и его секуляризация. Поэтому любая средневековая литература, будучи как правило литературой рукописной, не в состоянии выработать сколько-нибудь развитого литературного направления. В лучшем случае можно говорить о зачатках тех или иных направлений, о тех или иных школах. Литература начала века традиционна, стихийна, бессознательна по характеру проявления в ней тех или иных творческих закономерностей, как и литература XVII века. Она также тесно связана с устным народным творчеством. Но в начале XVIII века литературное творчество столкнулось с коренным образом изменившейся действительностью. Огромные перемены, происшедшие в социальной жизни, требовали принципиально новых способов отражения их в литературе. Таких способов не могла предоставить литература, оперирующая традиционными категориями, скованная стабильностью образов, стабильностью поэтики. И литературные явления, характерные для начала века, можно объединить общим условным названием русский предклассицизм. Литература предклассицизма начала столетия обладает целым рядом новых черт, непроявляющихся в литературе предшевствующего периода, черт, которые не привели к образованию подлинного литературного направления, но взятые вместе подготовили развитие первого литературного направления – классицизма. Каковы же эти черты? Прежде всего для данного периода типичен интерес к некоторым новым жанрам, лишь частично использованным в литературе XVII столетия. Таков жанр лирических стихотворений. Таково также драматическое творчество, попытки организации театра не только с духовной, но и со светской тематикой. Таковы, наконец, рукописные повести начала века, которые во многом перекликаясь с повестями XVII века, носят в то же время, как правило, характерное название «гисторий» и отличаются стремлением к принципиально новому решению конфликта между отцами и детьми, к переносу действия на Европейскую почву и всяческим подчеркиваниям современности, актуальности изображаемых конфликтов. Для повестей начала века типичен бытовизм, тяготение к отображению всех деталей повседневной жизни людей. С одной стороны, это было бессознательным протестом против церковной окраски многих произведений средневекковой литературы, с другой, свидетельствовало о том, как далеко зашел сдвиг в мировоззрении людей того времени. Стремление к раскрытию внутреннего мира литературных героев – вторая существенная примета русского предклассицизма. Интерес к внутреннему миру людей тесно связан с усилением внимания к роли личности человека, с переоценкой значения индивидуальной деятельности человека в общественной жизни. Если в средневековой литературе огромную роль играло в развитии сюжета предопределение, рок и конфликт произведений обычно наростал не благодаря активности героя, а вследствие заранее заданных внешних, обычно потусторонних сил, то теперь все чаще внимание авторов привлекает деятельность человеческой личности. В зачаточном виде в литератруе предклассицизма ставится и проблема соотношения личного и общественного, проблема роли личности в общественном процессе, в общественной борьбе. Но это еще лишь нащупывание проблемы, первые робкие попытки постоновки вопроса. Например, в «Отрывки из романа в стихах» впервые ставится вопрос об эмансипации женщины. Интерес к личности приводит к постановке проблемы гражданского долга, гражданских обязанностей члена общества. В литературе данного периода этот вопрос только намечается, находя некоторое развитие в творчестве Феофана Прокоповича. Пристальное внимание к действительности, окружающей автора, к быту, ко всем проявлениям нового в русской жизни обусловило и уменьшение влияния переводной литературы. Письменная литература как бы повернулась лицом к «домашним» сюжетам, к обновленной русской действительности, оставив свой прежний репертуар в распоряжении устной словесности. В стилистическом отношении литература русского предклассицизма характеризуется тяготением к красочности, экзотичности ситуаций. Это заметно как в драматических произведениях, нередко насыщенных мелодраматическими эпизодами, так и в повестях, а также в приподнятом иногда несколько насыщенном словаре лирических стихотворений. Здесь можно говорить о барочных тенденциях. Русский преклассицизм подготовил почву для русского классицизма.

АНТИОХ ДМИТРИЕВИЧ КАНТЕМИР

Антиох Дмитриевич Кантемир – первый русский писатель-классицист, автор стихотворных сатир. Кантемир был воспитан в духе сочувствия Петровским реформам и в годы реакции, наступившей после смерти Петра Первого, смело обличал воинствующее невежество родовитых дворян и церковников. Он написал девять сатир. Сатирическая деятельность писателя наглядно подтверждает органическую связь русского классицизма с потребностями русского общества. В отличие от всей предшествующей литературы произведения Кантемира носят сугубо светский характер. Ранние сатиры Кантемира создавались в эпоху, наступившую после смерти Петра, в обстановке борьбы между защитниками и противниками его реформ. Одним из пунктов разногласий было отношение к наукам и светскому образованию. Кантемир в своем творчестве осознает себя поэтом-гражданином, как писатель-просветитель он не может остаться в стороне, видя недостатки и пороки общества. Первая сатира «На хулящих учения. К уму своему», написанная в 1729 году, явилась произведением огромного политического звучания. Она была направлена против невежества определенной социальной и политической силы, а не абстрактного порока, невежества, обличенного авторитетом государственной и церковной власти. Эта сатира носила ярко выраженный антиклерикальный характер и была направлена против партии церковников Стефана Яворского и Григория Дашкова, стремившихся снова установить патриаршество и допетровские порядки. Кантемир выступает в защиту наук, просвещения, и хотя его рассуждения носили несколько абстрактный характер, тем не менее они были вызваны русской действительностью и обращены к ней. Он верил, что от развития просвещения зависит государственный прогресс и исправление нравов. Резкими сатирическими чертами он рисует портреты противников просвещения: Критона, Силвана, Медора. Имена эти условны, но созданные Кантемиром абстрактные образы несут в себе черты подлинных современников сатирика. Все они хулят науки, считая, что дворянину наукой заниматься непристойно, в ней нет никакой пользы, зачем «трудиться в том, с чего вдруг карман не толстеет». По их мнению наука – помеха: Крушиться над книгою и повреждать очи? Не лучше ли с кубком дни прогулять и ночи? Критически отображен образ епископа, прототипом которго, как указывал сам Кантемир в примечаниях к этой сатире, послужил глава церковной реакции Георгий Дашков. Кантемир изображает корыстолюбие и невежественность церковников, считает их опасными врагами просвещения. Он с большой выразительностью раскрывает черты внешнего облика епископа, которые соответствуют внутренней сущности его: Епископом хочешь быть – уберися в рясу, Сверх той тело с гордостью риза полосата Пусть прикроет; повесь цепь на шею от злата, Клобуком покрой голову, брюхо – бородою, Клюку пышно повели везти пред тобою; В карете раздувшися, когда сердце с гневу Трещит, всех благославлять нудь праву и леву. Должен архипастырем вся тя в сих познати Знаках, благовейно отцом называти. Вторая сатира «Филарет и Евгений» (На зависть и гордость дворян злонравных) (1730 г.) также направлена против врагов петровских реформ, против представителей родовой аристократии, недовольных возвышением в новое время людей незнатных, но способных.Сатира построена в форме диалога между сторонниками петровской «Табели о рангах» Филаретом (в переводе с греческого – добродетельным) и защитником боярских привилегий Евгением (благородным). Евгений глубоко оскарблен тем, что его обошли и повышением в чине, и наградами. Особенно возмущает его выдвижение на командные посты людей незнатного происхождения. Среди них упомянут и А.Д.Меншиков (кто с подовыми горшком истер плечи...), в детстве торговавший пирогами. Свое право на чины и награды Евгений пробует утвердить на заслугах предков и на древности своего рода, но автор показывает, что времена изменились и притязания Евгения выглядят смешно и архаично. Филарет воздает должное славным предкам Евгения, но считает, что заслуги отцов и дедов не доложны прокладывать дорогу к высоким чинам и наградам их ленивому и бездарному потомку. Филарет перечисляет ряд должностей, которые мог бы занять Евгений – полководец, судья, казначей, – но которыми тот пренебрег по причине своей лености и невежества. По-новому ставится и вопрос о благородстве. «Разнится, - заявляет Филарет, - потомком быть предков благородных, или благородным быть». В этой сатире впервые была высказана мысль о природном равенстве людей, мысль, характерная для эпохи Просвещения. Кантемир отмечает, что и « у холопа и у барина течет в жилах одна и та же кровь». Сатиры Кантемира не утратили своего интереса и по сей день. В них видна личность Кантемира, человека гуманного, умного, наблюдательного, который в своих сатирах отразил нравы людей своего времени. Он силой отрицательного примера боролся за просвящение, за будущее России. Прав был Белинский, который в 1845 году написал, что «... развернуть изредка сатирика Кантемира и прочесть какую-нибудь из его сатир – есть истинное блаженство». 8 Кантемир впервые ввел в научный обиход такие термины, как «идея», «наблюдения», «материя». И как писал Белинский: «Он первый на Руси свел поэзию с жизнью, тогда как сам Ломоносов только развел их надолго». 9

ВАСИЛИЙ КИРИЛЛОВИЧ ТРЕДИАКОВСКИЙ

Литературная деятельность Тредаиковского представлена художественными и научными трудами. Как теоретик и писатель-экспериментатор, открывающий новые пути в русской литературе, Тредиаковский заслуживает самого серьезного внимания. «Его филологические и грамматические изыскания, - писал А.С. Пушкин, - очень замечательны. Он имел о русском стихосложении обширнейшее понятие, нежели Ломоносов и Сумароков... Вообще изучение Тредиаковского приносит более пользы, нежели изучение прочих наших старых писателей». 1 0 В 1730 году, тотчас же по возвращении из-за границы, Тредиаковский издал роман французского писателя Поля Тальмана в своем переводе под названием «Езда в остров Любви». Это типичный любовный роман о переживаниях действующих лиц – Тирсиса и Аминты. Эти переживания облечены в аллегорическую форму. Каждому чувству героев соответствует условная топонимика «острова Любви»: «пещера Жестокости», «замок Прямые Роскоши», «врата Любви» и т.п. Наряду с реальными представлены условные персонажи типа «Жалость», «Искренность», «Глазолюбность» (это слово Тредиаковский перевел на русский язык как кокетство). Книга Тредиаковского интересна тем, что на ее последних страницах он поместил свои собственные стихотворения, написанные на французском языке под названием «Стихи на разные случаи». Это – доклассицистическая лирика Тредиаковского, в которой представлена чисто личная, автобиографическая тематика. Вся лирика, представленная в книге, написана силлабическими стихами, но через четыре года Тредиаковский решительно откажется от силлабики и предложит взамен новую систему стихосложения. Огромной заслугой Тредиаковского перед русской поэзией, не только современной ему, но и последующей, была проведенная им реформа стихосложения, принципы которой изложены в трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» (1735 г.). В этом трактате Тредиаковский указывал на главный недостаток силлабики – нечеткость проявления ритма, вследствие чего, как писал Тредиаковский «приличнее… назвать прозою, определенным числом идущею» 1 1 силлабическую поэзию. Он заменил силлабическую систему стихосложения силлабо-тонической, или, по его терминологии, «тонической», от слова «тон», т.е. ударение, ударный слог. При создании нового типа стихосложения Тредиаковский стремился исходить из особенностей русского языка. Новая система отличалась от старой ритмической организацией стиха. Ритм создается правильным чередованием ударных и безударных слогов, изредка осложняемым пиррихиями (стопа, состоящая из двух безударных слогов) и спондеями (стопа из двух ударных слогов). Единицей ритма является стопа, т.е. соединение одного ударного с одним безударным слогом. В русском языке есть ударные и безударные слоги, но нет долгих и кратких. Поэтому принципиальное отличие русского стихосложения от античного, по словам Тредиаковского, заключается в том, что долгота и краткость в российском стихосложении тоническая, т.е. «в единном ударении голоса состоящая». Тредиаковский предлагал писать только «длинные» – одиннадцати- и тринадцатисложные стихи. Первые он называл «российским пентаметром», вторые – «российским гекзаметром». В трактате «О древнем, среднем и новом стихотворении российском» (1755) Тредиаковский делает попытку изложить историю русской поэзии начиная с древнейших времен. Историю русского стихотворства Тредиаковский делит на три периода. Первый он относит к временам язычества и за неимением «надлежащих и достойных образцов» характеризует его чисто гипотетически. Стихотворцами того времени, по его мнению, были богослужители, то есть языческие жрецы. Установление христианства истребило «идольские богослужения» и «лишило нас без мала на шестьсот лет богочтительского стихотворения». 1 2 Второй период падает на XVII и начало XVIII века. Он представлен поэтическими произведениями Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева, Кариона Истомина, Ивана Ильинского, Антиоха Кнтемира. Поэзия этого времени – силлабическая. Она лишена стоп, ритма, но приобрела рифму. Третий период ознаменован появлением тонического стихосложения, превооткрывателем которго был сам Тредиаковский. В 1766 году Тредиаковский издал книгу под названием «Тилемахида или Странствования Тилемаха, сына Одиссеева, описанная в составе ироической поэмы» – вольный перевод романа раннего французского просветителя Фенелона «Похождения Телемака». Фенелон написал свое произведение в последние годы царствования Людовика XIV, когда Франция страдала от разорительных войн, следствием которых был упадок земледелия и ремесел. Историко-литературное значение «Тилемахиды» заключается не только в ее критическом содержании, но и в сложных задачах, которые ставил перед собой Тредиаковский как переводчик. В сущности это не перевод, а радикальная переработка самого жанра книги. Тредиаковский создал на основе французского романа героическую поэму по образцу Гомеровского эпоса и, соответственно своей задаче, назвал книгу не «Похождения Телемака», а «Тилемахида». Как отмеченно в предисловии, сюжет героической поэмы не должен быть связан с античным миром, ее герои не могут быть исторически достоверные лица ни древнего, ни нового времени. Героическая поэма должна быть написана, по мнению Тредиаковского, только гекзаметром. Выбор действующих лиц и сюжет «Тилемахиды» полностью отвечает теоретическим требованиям автора. Тредиаковский бережно сохранил просветительский пафос романа Фенелона. Предметом осуждения становится верховная власть, говорится о деспотизме правителей, о пристрастии их к роскоши и неге, о неумении царей отличать добродетельных людей от корыстолюбцев и стяжателей, о льстецах, которые окружают престол и мешают монархам видеть истину. Осуждая как деспотизм, так и анархию, автор приходт к чисто просветительской мысли о необходимости издания в государстве законов, обязательных как для монарха, так и для подданных: Я спросил у него, состоит в чем царска державность? Он отвещал: царь властен есть во всем над народом, Но законы над ним во всем же властны, конечно. 1 3«Тилемахида» вызвала различное отношение к себе как у современников, так у потомков. С похвалой отозвались о ней Новиков, Пушкин. Радищев сделал один из ее стихов эпиграфом к своему «Путешествию из Петербурга в Москву». «Любовь его к Фенелоново эпосу, - писал Пушкин, - делает ему честь, а мысль перевести его стихами и сам выбор стиха доказывает необыкновенное чувство изящного». 1 4 Непримиримо враждебную позицию заняла Екатерина II. Ее недоброжелательство было вызвано критическими замечаниями в адрес самодержцев. Она ввела во дворце шуточное правило: за легкую вину полагалось выпить стакан холодной воды и прочитать страницу из «Тилемахиды», за более серьезную – выучить из нее шесть строк. В «Тилемахиде» Тредиаковский наглядно продемонстрировал многообразие возможностей гекзаметра как эпического стиха. Опытом Тредиаковского воспользовались впоследствии Н.И. Гнедич при переводе «Илиады» и В.А. Жуковский в работе над «Одиссеей».

Политическая идеология петровского времени, опирающаяся, с одной стороны, на коренные начала предшествовавшей русской литературы — ее публицистичность, гражданственность, патриотический пафос, оказывается таким образом связанной с национальными культурными традициями; с другой стороны, она утверждается на философских основах европейской просветительской мысли конца XVII — начала XVIII в. и находит выражение в художественной системе классицизма.

Потому уже в период раннего формирования русский классицизм имел ряд существенных расхождений с европейским, в частности французским, классицизмом. Виднейший французский поэт-сатирик Н. Буало, автор «Поэтического искусства» — теоретического кодекса классицизма, резко враждебно относился ко всем формам национальной поэтической традиции, считая ее проявлением ненавистного ему «плебейского» начала.

В создании новой литературы французские классицисты опирались на античное искусство. В отличие от европейского классицизма, сознательно культивировавшего рационалистическое искусство образованных классов общества и намеренно отталкивающегося от соприкосновения с «неразумным» в своей основе творчеством народных масс, русский классицизм в вопросе о предшествующей национальной культуре исходил из других позиций.

Интерес к своей собственной «античности» — древнерусской литературе и культуре явился характерной чертой складывающейся новой русской литературы. И эта особенность раннего классицизма определила своеобразие дальнейшего развития русской литературы.

При всей сложности движения историко-литературного процесса XVIII в. обращение писателей к национальным темам, к художественным традициям Древней Руси сыграло свою роль в формировании идейно-стилистических особенностей произведений русской литературы самых различных литературных направлений.

В то же время уже в XVIII в. с именем Петра I стали связывать «пресечение» национальных традиций в культуре и литературе, потому что его реформы были резким «скачком» к европейской образованности и полным отдалением от национальной культуры (М. М. Щербатов, Н. М. Карамзин).

Мнение о перерыве национальных традиций в русской культуре петровского времени, хотя и в несколько модернизированном виде, дошло до нашего времени. Так, Б. И. Бурсов в своем исследовании пишет: «В XVIII столетии русская литература резко порвала с древними национальными литературными формами. Следовательно, здесь на первый план выплывают различия, а не общность».

В действительности все обстоит значительно сложнее, и указанием на «перелом» и «разрыв» невозможно обозначить все многообразие изменений, происшедших в русской литературе в первые десятилетия XVIII в. При всем стремлении к преобразованиям в области политики, науки и культуры и внимании к западноевропейским образцам, Петр I далеко не так однозначно, как это принято думать, относился к древнерусской книжности, к памятникам литературы и искусства.

Достаточно напомнить некоторые факты, которые заставляют несколько иначе представлять культурную политику Петра I и его позицию в отношении к национальным традициям.

По свидетельству П. Н. Крекшина (основанного, как он пишет, на рассказе воспитателя Петра I — Н. М. Зотова), 1 и 2 июня 1684 г. Петр I (которому было тогда 12 лет) осматривал Патриаршую библиотеку и нашел в ней рукописные книги «в великом беспорядке разбросаны и многие истлевшие, за что крайне разгневался на патриарха и вышел, не сказав ни слова».

Тогда же он приказал Н. М. Зотову «оные книги разобрать, привести в порядок, сделать им опись и хранить ту библиотеку за царской печатью». «Описание Патриаршей библиотеки», осуществленное в 1718 г., явилось реализацией указаний Петра I.

В личной библиотеке Петра I в числе книг по самым разнообразным отраслям знаний хранились и древнерусские рукописи, поступившие после смерти царя в библиотеку Петербургской Академии наук.

Проезжая в 1711 г. Кенигсберг, Петр I посетил Королевскую библиотеку, где увидел украшенную миниатюрами древнюю русскую рукопись, которую подарил библиотеке польский магнат Н. Радзивил. Петр I сразу заказал точную копию с рукописи и с рисунков для своей библиотеки. Так называемая Петровская копия Кенигсбергской (Радзивиловской) летописи, находившаяся с 1725 г. в библиотеке Петербургской Академии наук, сыграла чрезвычайно важную роль в истории русской науки.

До 1758 г. (когда в Петербург была привезена подлинная Кенигсбергская летопись) над Петровской копией работали: И. Б. Паузе (переведший ее на немецкий язык), Г.-З. Байер, В. Н. Татищев, Г. Ф. Миллер (издавший отрывки из летописи в «Sammlung russischer Geschichte» в 1732—1735 гг.) и М. В. Ломоносов, подготовивший при участии И. С. Баркова первое издание этой летописи в 1767 г.

Придавая серьезное значение древнерусским памятникам, Петр I издал указы в 1720 и 1722 гг. о сборе рукописей в церквах и монастырях и об отправке их в Синодальную библиотеку. С. Р. Долгова установила неизвестный ранее факт: по указанию Петра I намечалось подготовить новое издание первопечатного «Апостола» 1564 г.

Безусловно, заботы Петра I о сохранении древнерусских рукописей были продиктованы пониманием значения этих памятников как источников сведений по истории России. Известно, что Петр I поручал справщику Московской типографии Ф. П. Поликарпову составить «Историю России», доведенную до современности.

Но образованный и трудолюбивый переводчик, составитель многоязычных лексиконов Ф. П. Поликарпов не был в состоянии предпринять сочинение нового типа: он составил компиляцию из летописных источников, изъяв описание чудес и знамений, а история начала XVIII в. (до 1710 г.) представляла собой добросовестный свод известий из дневника Б. П. Шереметева, реляций о военных действиях в период Северной войны и указов царя. Петр I не был удовлетворен сочинением Ф. П. Поликарпова, и его «История России» не была опубликована.

Можно думать поэтому, что Петр I ожидал видеть в труде по истории не перечисление в хронологическом порядке сведений, почерпнутых из нескольких источников, а сочинение, основанное на достоверных исторических фактах, удовлетворяющее эстетическим требованиям и отвечающее общественно-политическим задачам времени.

Петр I придавал серьезное значение историческим сочинениям, повествующим о прошлом России и западноевропейских стран.

Но одновременно с этим он проявляет внимание к описанию современных событий и принимает личное участие в составлении истории Северной войны России со Швецией.

Сохранилось пять редакций «Гистории Свейской войны» с заметками и редакторскими поправками Петра I, который был озабочен, как можно видеть по характеру его замечаний и поправок, не только полнотой фактических данных, но и литературной стороной сочинения. Его стилистические поправки раскрывают стремление к простоте, ясности и доходчивости изложения исторических фактов, к устранению «риторических украс». Эстетическая позиция Петра I сыграла определенную роль в формировании русской литературы начала XVIII в.

Формирование нового типа исторических сочинений, основанных на углубленном изучении традиций древнерусского летописания с учетом опыта европейской исторической и общественно-политической мысли, определило направление развития русской историографии XVIII в. С. Л. Пештич отметил, что «развитие русской исторической мысли во многом шло параллельно развитию русской художественной литературы в XVIII в.».

Поэтому исторические сочинения Ф. Прокоповича, В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова и Н. М. Карамзина, чье творчество завершает историческое и эстетическое наследие XVIII в., представляют собою одновременно и труды по истории, и памятники литературы.

Петровская эпоха с ее светским, жизнерадостным началом, с утверждением права человека на земное счастье способствовала расцвету стихотворства. Изменения в общественной жизни и в семейном быту, введение ассамблей, где мужчины и женщины вместе проводили праздничные встречи, освобождение женщин от «теремного затворничества» — все это устанавливало новые отношения.

М. М. Щербатов, определяя хронологические границы «повреждения нравов в России», писал, что в начале XVIII в. «страсть любовная, до того почти в грубых нравах незнаемая, начала чувствительными сердцами овладевать».

Многочисленные образцы любовных стихов начала XVIII в., встречающиеся в рукописных сборниках, позволяют составить представление об их характере. Они отличаются крайней пестротой лексики.

Наряду с церковнославянизмами, наличием украинской и польской фразеологии имеются вкрапления делового языка петровского времени, сдобренного манерностью и галантной изысканностью, что свидетельствует об активных языковых воздействиях переводной литературы, сыгравшей значительную роль в формировании русского языка первых десятилетий XVIII в. В книжной поэзии появляются метафоры, образы и символы, связанные с традициями западноевропейского Возрождения.

Любовные стихи пестрят именами античных богов и богинь: герой оплакивает свое сердце, простреленное «острою стрелою Купиды» (Купидона): «Ох, рана смертная в сердцы застрелила, Злая Купида насквозь меня пробила».

Любовная лирика первых десятилетий XVIII в. окрашена в чувствительные — сентиментальные топа, оснащена эмоционально-приподнятой фразеологией: сердца влюбленных «уязвлены печалью», они проливают «слезный дождь», их любовь — «пламень», она «родит в сердце искры», зажигает «огонь».

Эффектные барочные сравнения красоты возлюбленной с цветами, с драгоценными камнями и металлами («цвет благоуханнейший, сапфир драгой прекраснейший», «неоцененная краля, бралиант», «глаз магнит в себе имеет») создают своеобразный характер этих песен — ранних образцов русского стихотворства.

В формировании «любовной фразеологии» литературы определенная роль принадлежит народной лирической песне. Значительное воздействие на любовную поэзию этого времени оказала переводная литература, пришедшая в Россию конца XVII — начала XVIII в. через посредство Польши.

Ранние лирические песни вошли в сборники 1720-х — начала 1730-х гг.: «Цветочик красны и благоуханнейши», «Свете мой ясный, шипче прекрасный», «От великой жалости не имею радости», «Адамант дражайший, паче меда сладчайший», «Свете очей моих, зело яснейши» и «Аща кто может познати».

Много песен посвящено Фортуне — судьбе. А. В. Позднеев справедливо связывает их появление с «временем ломки старых понятий и бытовых навыков, а равно установления нового светского мировоззрения»:

Фортуна злая! Что так учиняешь,

Почто с милою меня разлучаешь?

Я хотел до смерти в любви пребыти

Ты же меня тщишься от нее скрыти.

Или ты не знаешь, Фортунища злая,

Коль ми есть сладка та моя милая?

Несть ее красное на сем зримом свете,

На вертограде — прекрасном цвете.

В первые десятилетия XVIII в. возник и новый тип русского сюжетного повествования. Образцы его мы сидим в «Гистории о российском матросе Василии Кариотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли», в «Гистории о храбром российском кавалере Александре и о любителницах ево Тире и Елеоноре» и «Гистории о некоем шляхетском сыне, како чрез высокую и славную свою науку заслужил себе великую славу и честь и ковалерский чин и како за добрые свои поступки пожалован королевичем в Англии».

Эти произведения — яркое порождение петровской эпохи. Типичен их герой — незнатный молодой человек (чаще всего — обедневший мелкий дворянин); типична его судьба: он достигает высокого положения в обществе благодаря не своему происхождению, а личным заслугам, «разуму», «наукам»; типична и форма этих произведений, где своеобразно сочетались художественные традиции русской и переводной литературы.

«Гистории» о матросе Василии, о кавалере Александре и о шляхетском сыне существенно отличаются от повествовательных сочинений второй половины XVII в. «Гистории» — целиком светские произведения, их сюжет вымышлен и развивается по линии раскрытия характера главного героя, чья судьба — результат его поступков, а не действия неизбывного рока, как это наметилось в «Повести о Савве Грудцыне» и развилось в «Повести о Горе-Злочастии».

«Острый разумом» российский матрос Василий преодолевает все препятствия и становится флоренским королем; российский кавалер Александр, уважаемый за личную храбрость и мужество, умирает во время возвращения в Россию, потеряв надежду искупить свою вину за праздно проведенное время; шляхетский сын «за высокую свою науку» пожалован английским королевичем, но гибнет из-за происков придворных вельмож.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.

Введение

Первого января 1700 года по указу Петра Первого неожиданно для всех было отпраздновано наступление "нового года и столетнего века".

Отныне россияне должны были жить по новому календарю. Дворянам велено было носить немецкое платье и стричь бороды. Быт, образование и даже церковное управление приобретают светский характер. При активной поддержке Петра создается и новая светская литература.

"Словесность наша явилась вдруг в XVIII веке", - писал А.С. Пушкин.

Хотя к началу этого столетия русская литература прошла многовековой путь развития, создатели новой культуры - сторонники нововведений Петра - видели в прошлом не опору, а нечто устаревшее, что следует переделать. Петровские реформы они понимали, как сотворение России из мрака исторического небытия. Противники Петра, напротив, видели в преобразованиях гибель старинных устоев Московского государства. Но внезапность, масштабность перемен, их последствия ощутили все.

Литература петровского времени

Начало XVIII века было бурным для России. Создание собственного флота, войны за выход к морским путям, развитие промышленности, расцвет торговли, строительство новых городов - все это не могло не отразиться на росте национального сознания. Люди Петровских времен чувствовали свою причастность к историческим событиям, величие которых они ощущали на своих судьбах. Ушла в прошлое боярская Россия.

Время требовало дел. Каждый обязан был трудиться на пользу общества и государства, подражая неустанному "работнику на троне". Всякое явление оценивалось, прежде всего, с точки зрения его полезности. Словесность же могла быть полезна в том случае, если она прославляла успехи России и разъясняла государеву волю. Поэтому главные качества литературы этой эпохи - злободневность, жизнеутверждающий пафос и установка на общедоступность. Так в 1706 году появились, так называемые " школьные драмы", пьесы, написанные преподавателями духовных учебных заведений.

Школьная драма могла наполняться политическим содержанием. В пьесе, написанной в 1710 году по случаю победы под Полтавой, библейский царь Давид прямо уподоблен Петру Первому: как Давид победил великана Голиафа, так и Петр победил шведского короля Карла XII.

Многочисленное духовное сословие к реформам было настроено враждебно. Петр не раз безуспешно пытался привлечь на свою сторону деятелей Церкви. Он искал верных людей, которые обладали бы даром слова и убеждения и послушно проводили его линию среди духовенства.

Таким человеком стал Феофан Прокопович, церковный деятель и писатель. Проповеди Феофана - всегда политические выступления, талантливое изложение официальной точки зрения. Их печатали в государственных типографиях и рассылали по церквам. Большие публицистические сочинения Феофана - "Духовный регламент" (1721г) и "Правда, воли монаршей" (1722г) - написаны по поручению Петра. Они посвящены обоснованию неограниченной власти монарха над жизнью подданных.

Разнообразно поэтическое творчество Прокоповича. Он сочиняет духовные вирши, элегии, эпиграммы. Его "Песнь победная на пресловутую победу Полтавскую" (1709) положила начало многочисленным одам восемнадцатого века на победы русского оружия.

Феофан был не только практиком, но и теоретиком литературы. Он составил курсы " Поэтики" и " Риторики" (1706-1707г) на латинском языке. В этих трудах он отстаивал литературу, как искусство, подчиняющееся строгим правилам, приносящее" услаждение и пользу". В стихах он требовал ясности и осуждал "темноту" ученой поэзии XVII века. В "Риторике" он, вслед за европейскими авторами, предложил различать три стиля: "высокий», «средний" и "низкий". Закрепляя каждый из них за конкретными жанрами. Трактаты Прокоповича не были своевременно изданы, но стали известны теоретикам русского классицизма, - Ломоносов изучал их в рукописи.

В литературе первой четверти XVIII в. сохранялись и старые формы литературных произведений. Но они были наполнены новым содержанием

Литература петровского времени очень разнородна. Это обусловлено тем, что иностранная культура внедрялась и в дворянскую культуру и в народную. И этот процесс происходил при условии, что за многие столетия российская культура еще толком не усвоила византийское православное культурное наследие.

В литературе петровской эпохи народное творчество мало соприкасалось с творчеством элиты. Для культурной жизни народа характерно то, что крестьянство освободилось от преследований церкви архаическо-славянского язычества. Стало меньше гонений на языческие празднества с их бурными гудениями, плясками, хороводами и т.д. Важные вехи российских войн стали запечатлеваться в народе в виде былин, исторических песен, (преимущественно солдатских) в форме сказок, притчей. В них отразилась Полтавская битва, взятие Азова, Нарвы. Народное творчество представляет подвиги русского солдата. В былинах, исторических песнях, сказках отражается в легендарной форме личность Петра I.

Читали крестьяне и традиционную для них литературу -- учительные произведения, "жития", сборники духовных стихов, наговоров, лечебники, календари.

Дворянская литература отражала новые жизненные реалии. В произведениях художественной литературы выводятся новые герои -- энергичные и предприимчивые люди "острого ума" и "достойного разума". Среди них следует отметить такие прозаические художественные произведения как "Повесть о Фроле Скобееве", "Гистория об Александре, российском дворянине", "Гистория о российском матросе Василии Кориотском. В этот период заметно увеличилось количество печатных книг нерелигиозного содержания. Это были и научные книги и словари, и художественная литература, и книги житейского назначения. Так в 1708 году вышли "Приклады, как пишутся комплименты". Это был новейший образец писем различного содержания с употреблением новейшей лексики.

А лексика петровского времени развивалась под огромным влиянием Запада. Правящий класс, особенно его верхушка говорила на удивительном языке, где изобиловали иностранные слова и термины.

Виднейшим представителем отечественной литературы того времени был Ф.Прокопович.

Литературное творчество петровского времени подготовило вступление России в эпоху классицизма.

Развитие театрального искусства

В 1702 году открылся общедоступный театр в Москве, в здании, построенном на Красной площади. Играли там немецкие актеры группы И.Купста, О. Фюрста. Репертуар состоял из немецких, французских, испанских пьес. Однако такой театр был еще редким явлением. Более распространены были частные театры, которые были известны для узкого круга зрителей. В петровскую эпоху театром увлекались ученики различных академий, духовных семинарий и т.д. В их постановках делались намеки на происходящие политические события, например на мятежи стрельцов, на измену Мазепы, высмеивались противники просвещения.

Ставили театры и чисто исторические по тематике пьесы. Наиболее знаменита из них была трагикомедия Ф.Прокоповича "Владимир".

Видными деятелями театрального дела были Ф. Прокопович, доктор Бидеон, Федор Жуковский.